Текст книги "Русская идея и американская мечта"

²⁷ Нельзя не сказать, что о некой «идее», присущей России, говорили (еще не называя ее ни «русской», ни «национальной») и предшественники Достоевского. Ю. Сохряков обращает внимание в этой связи на письмо П. Чаадаева Ф. Тютчеву, помеченное июнем 1848 г. (см.: Сохряков Ю.Т. Национальная идея в отечественной публицистике XIX – начала XX в. М., 2000. С. 5). «…Вот мы, уверенные обладатели святой идеи, нам врученной, не можем в ней разобраться, – сетует Чаадаев. – А между тем ведь мы уже порядочно времени этой идеей владеем. Так почему же мы до сих пор не осознали нашего назначения в мире?» (Чаадаев П.Я. Соч. М., 1989. С. 474. Курсив мой. – Э.Б.).

²⁸ Горянин А. Два самоощущения, две идентичности, два народа? С. 169.

²⁹ Там же. С. 172.

³⁰ Горянин А. Цит. соч. С. 181–182. В этих строках историк обращает наше внимание на важный феномен переноса на себя субъектом социальной общности, с которой он себя отождествляет, – в данном случае многонационального общества – качеств, которыми обладает последнее. Сила государства воспринимается его гражданами как их собственная сила. Они ощущают себя не просто его представителями, но и его органической частью, его индивидуализированным воплощением.

Любопытно сравнить с суждениями писательницы Аллы Гербер, высказанными ею в ходе дискуссии о Национальной идее. «Раньше (в советском обществе. – Э.Б.) у каждого из нас было ощущение: «Я, может быть, человек-то маленький, но страна-то у нас гигант! И страна мне поможет!» Мне кажется, сейчас в Национальной идее самое главное – дать каждому ощущение: «Я вот такой человек! Я – большой человек! Страна, может быть, и не такая уж большая, но тоже сильная. Необязательно России быть гигантской. И человек я большой» (см.: Российская газета. 1997. 20 февраля).

Замечу попутно, что феномен стремления к отождествлению себя с какой-то внешней силой, будь то сила государства, некой общности или властителя, объясняет, пусть лишь отчасти, удивительный факт не так уж редко случающегося поклонения тиранам и диктаторам со стороны населения стран, которыми они управляли, в том числе со стороны их прямых жертв. Жертва, пострадавшая от сильного, властного, самоуверенного и порой наделенного харизмой тирана, нагоняющего на мир страх, бессознательно отождествляет себя с его силой: «Вот каков мой тиран, мой палач! Сильный, властный, непобедимый! Вот какого «хозяина» я удостоился. Слава моему палачу!» Такая жертва сама нередко готова к палачествованию. Как сказал поэт, «люди холопского звания / Сущие псы иногда. Чем тяжелей наказания, / Тем им милей господа».

³¹ В своем письме А.С. Мамонтовой от 30 июля 1917 г. он выражает надежду, что, «исчерпав себя, нигилизм докажет свое ничтожество, всем надоест, вызовет ненависть к себе, и тогда, после краха всей этой мерзости, сердца и умы, уже не по-прежнему вяло и с оглядкой, а наголодавшись, обратятся к русской идее и идее России, к святой Руси» (Флоренский П. Соч.: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 409. Курсив мой. – Э.Б.)

³² Карасев Л.В. Русская идея (символика и смысл) // Вопросы философии. 1992. № 8. С. 92.

³³ Там же.

³⁴ Степун Ф. Миросозерцание Достоевского. С. 84.

³⁵ Там же. С. 85.

³⁶ Саратовский В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь? СПб., 1994. С. 30. Это, насколько мне известно, первый серьезный автор, который, исследуя в наше время Русскую идею, предваряет свои размышления глубоким анализом понятия «идея». Вообще книга Сагатовского – одна из лучших работ по проблеме Русской идеи. А спорность ряда тезисов, выдвигаемых автором, не умаляет ее значимости.

Интересно, что профессор М.В. Ильин в упомянутой статье о Русской идее, ссылаясь на «еще вполне очарованного гегельянством» В. Белинского, следующим образом характеризует используемое последним понятие «идея». «По меньшей мере в 1841 г. он использует это слово в качестве универсального термина для выражения понятия, которое можно описать как движущий принцип истории» (Ильин М.В. Слова и смыслы. С. 363. Все выделения – в тексте. – Э.Б.). Сам М. Ильин не проецирует это «описание» на Русскую идею и не рассматривает ее как «движущий принцип» российской истории, движущий принцип саморазвертывания сущности, заложенной в России и ее народе. Но такое прочтение имплицитно содержится в предлагаемом им тексте.

³⁷ Философ Вадим Межуев, исходящий из постулата, что российская цивилизация еще не сложилась, полагает, что слово «идея» как раз и фиксирует то обстоятельство, что эта цивилизация существует лишь на уровне идеи. «Если Запад осознает себя как сложившуюся цивилизацию, то Россия еще только как идею (разумеется, по-разному трактуемую), существующую более в голове, чем в действительности» (Межуев В.М. Идея культуры: Очерки по философии культуры. М., 2006. С. 327). И далее: «…Россия – страна не ставшей, окончательно сложившейся, а только становящейся цивилизации, общие контуры и облик которой пока лишь смутно просвечивают в духовных исканиях ее мыслителей и художников. В этих исканиях было зафиксировано не реальное состояние России, а предчувствие, порой субъективно окрашенное, ее предполагаемого будущего, желательной для нее исторической перспективы… В своем общем виде ее ожидания и надежды и были зафиксированы в том, что получило название “русской идеи”» (Там же. С. 334).

³⁸ Сагатовский В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь? СПб., 1994. С. 30.

³⁹ Карсавин Д.П. Восток, Запад и русская идея. Пг., 1922. С. 4.

⁴⁰ Adams J.T. The Epic of America. N.Y., MCM XXXI.

⁴¹ «Необходимо сразу отметить, – подчеркивает В. Шестаков, – что «американская мечта» – трудно определимое понятие. Некоторые американские исследователи вообще считают невозможным сформулировать его точный смысл, утверждая, что это не логическое понятие, а некая иррациональная коллективная надежда» (Шестаков В.П. «Американская мечта» и моральный кризис // США: экономика, политика, идеология. 1979. № 2. С. 25). В подтверждение своих слов В. Шестаков ссылается на американского литературоведа Ф. Карпентера: «Американская мечта никогда не была точно определена и, очевидно, никогда не будет определена. Она одновременно и слишком разнообразна, и слишком смутна: разные люди имеют в виду различный смысл, говоря о ней» (Carpenter F. American Literature and the American Dream. N.Y., 1955. P. 3). Примечательно, что ни в одном авторитетном энциклопедическом издании, включая Encyclopedia Americana и Encyclopedia Brit.annica, нет такого понятия, как «американская мечта». Среди немногих справочных изданий, в которых автору этих строк удалось отыскать определение рассматриваемого феномена, оказался выпущенный впервые в 1990 г. указатель к сборнику «Сотворение Америки», характеризующий Американскую мечту как «популярную метафору, используемую при описании жизни Соединенных Штатов и связываемых с ними чаяний» (A Reader’s Guide to Making America: The Society and Culture of the United States. Ed. by L. Luedt.ke. Wash., 1992. P. 85). Статья American Dream содержится также в электронной международной «свободной энциклопедии» Wikipedia. В этом издании она определяется как «идея (часто ассоциируемая с протестантской трудовой этикой), разделяемая многими в Соединенных Штатах Америки, о том, что благодаря упорному труду, смелости и решительности можно добиться процветания (achieve prosperity). Это были ценности, разделявшиеся многими ранними европейскими поселенцами и переданные ими последующим поколениям. Во что превратилась Американская мечта – вопрос, являющийся предметом постоянных дискуссий» http://en.wikipedia.org/wiki/American_Dream.

⁴² По-видимому, Гитлин имеет в виду династию Тан, царствовавшую в Китае с 618 по 907 г.

⁴³ Gitlin Т. The Twilight of Common Dreams. Why America is Wracked by Culture Wars. N.Y., 1995. P. 47. Гитлин рассказывает о забавном, но весьма примечательном случае, происшедшем с ним в Париже в ноябре 1994 г. Когда он спросил известного французского социолога Алена Турена, существует ли такой феномен, как Французская мечта, тот срезал бедного янки с чисто галльским изяществом. Да, ответил Турен, Французская мечта существует. Это картезианская модель универсального разума (см.: Gitlin Т. Op. cit. Р. 246).

⁴⁴ Говорят иногда, хотя и редко, о «европейской мечте». Свежий пример – книга английского историка-международника Кристофера Коукера «Сумерки Запада», в которой он рассуждает о «европейской мечте» (Коукер К. Сумерки Запада / Пер. с англ. М.: Московская школа политических исследований, 2000). Известно вместе с тем, что никакой «европейской мечты» как феномена массового сознания не существует ни в самой Европе, ни за ее пределами.

⁴⁵ См.: Инаугурационные речи президентов США. М., 2001. С. 495.

⁴⁶Adams Е., Wilson Ch., Ganetson A., Robinson Th., Frensch S., Krakusin A., Hoben F., Schlesser G., Jefferson FI. The American Idea. Colgate University. Harper & Brothers Publishers. 1942.

⁴⁷ The American Idea. P. 2. Ibid. P. 2. Нетрудно было предвидеть, каким окажется главный общий вывод авторов «Американской идеи»: «величайшим достижением Америки» ее вкладом в сокровищницу достижений человечества объявлялась «совершенная демократия» (essential democracy). При этом, правда, подчеркивалось, что демократию необходимо поддерживать постоянными усилиями, оберегать, доводить понимание ее ценности до новых поколений, стремиться к тому, чтобы ее духом были проникнуты все сферы жизни и деятельности американского общества.

⁴⁸ Ibid. Р. 2.

⁴⁹ Пользуются американцы – но тоже редко – и таким понятием, как Национальная идея. К нему прибегают чаще всего, когда хотят подчеркнуть, что Америка при всем своем расово-этническом многообразии представляет собой единую нацию, единое национальное целое. Примером такого рода интерпретации может служить книга историка Эдварда Милликена «Один объединенный народ. «Федералист» и национальная идея». «Гамильтон, Мэдисон и Джей хотели помимо всего прочего, – пишет автор, – координировать ресурсы американской нации и на самом деле не питали симпатий к статьям новой Конституции, касающимся федерализма…» (Millican Е. One United People. The Federalist Papers and the National Idea. Lexington, 1990. P. 209). В основе «националистической точки зрения», отстаиваемой «Федералистом», пишет Милликен, раскрывая смысл понятия Национальная идея, лежат «четыре ключевых положения»: «1) Американский народ образует нацию; 2) при решении своих внутренних дел он должен быть свободен от иностранного влияния; 3) он должен управляться централизованной властью; 4) существующий в стране режим должен представлять политическую волю народа как целого» (Ibidem).

⁵⁰ Конкретизируя Американскую идею и/или Американское кредо, заокеанские аналитики и политики говорят еще и о Национальной цели Соединенных Штатов. Так, в разгар холодной войны президентом Д. Эйзенхауэром была сформирована специальная комиссия, перед которой была поставлена важная государственная задача: определить «национальную цель США». (Знал ли об этом Ельцин, когда почти четыре десятилетия спустя призвал к созданию Российской национальной идеи? Сомнительно. Но тем более значимой оказывается параллель: логика действий национальных лидеров во многом определяется сходством политических ситуаций, в которых они находятся.) Результаты работы Комиссии по национальной цели (заключительный доклад был представлен в 1960 г.) оказались, как и следовало ожидать, обескураживающими: единой цели не было ни обнаружено, ни поставлено. Но вот что любопытно: в числе предлагавшихся национальных целей была названа «бесповоротная решимость выиграть холодную войну».

⁵¹ См.: Lapeyrouse St. L. Contrasting Ideas of Man // The «American Creed» vs. The «Perennial Philosophy». P. 68.

⁵² Myrdal G. An American Dilemma: TheNegro Problem and American Democracy // In: The American Intellectual Tradition. A Sourcebook. Vol. II. Ed. by Hollinger D., Capper Ch. N.Y., 1997. P. 236–237.

⁵³ Lynd M. The Next American Nation. N.Y., L. Etc., 1995. P. 90.

⁵⁴ Lipset S. American Exceptionalism. P. 19.

⁵⁵ Как писал известный русский критик XIX в. Д. Писарев, «моя мечта может обгонять естественный ход событий, или же она может хватать совершенно в сторону, туда, куда никакой естественный ход событий никогда не может прийти… Мечта какого-нибудь утописта, стремящегося пересоздать всю жизнь человеческих обществ, хватает вперед в такую дань, о которой мы не можем иметь никакого понятия. Осуществима ли, не осуществима ли мечта – этого мы решительно не знаем. Видим только то, что эта мечта находится в величайшем разладе с действительностью, которая находится перед нашими глазами» (Писарев Д. Полн. собр. соч.: В 6 т. Т. 4. СПб., 1894. С. 206–207). Заметим, что ни в одной стране мира не было предпринято столько локальных по масштабу утопических экспериментов, как в Соединенных Штатах. Причем американцы в большинстве своем (включая и власти) никогда не рассматривали их как что-то чуждое «американскому эксперименту». См., в частности: Holbrook S. Dreamers of the American Dream. N.Y., 1957; Popenoe O. and Popenoe C. Seeds of Tomorrow. New Age Communities That Work. San-Francisco, 1984; Баталов ЭЛ. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М.: Наука, 1982.

⁵⁶ Уместно заметить, что согласно представлениям школы так называемого демократического универсализма, существующей в Америке, «Соединенные Штаты – это вовсе не нация-государство, но идея-государство (idea-state), вненациональное государство (nationless state), основанное на философии либеральной демократии в ее абстрактной форме. Американского народа не существует – есть просто Американская Идея (American Idea). Всякий, кто горячо верит в эту основополагающую идею (определяемую либо как равенство людей, либо как естественные права, либо как гражданская свобода, либо как демократия, либо как конституционное правление), и есть истинный американец. Даже если он в малой степени разделяет или вовсе не разделяет господствующую культуру нравы и историческую память американского культурного большинства» (Lind М. The Next American Nation. The Free Press. NY., L., etc., 1995. P. 3).

Сводя нацию к чисто духовному феномену, демократические универсалисты превращает США в фантом. Но то, что духовный фактор, как бы его ни называли, играл весьма существенную роль – гораздо большую, чем во многих странах, – в становлении американского общества к американского народа, это доказано всей историей Соединенных Штатов.

⁵⁷ Считается, что пьеса Цэнгуилла (Zangwill I. The Melting Pot) способствовала распространению сложившегося ранее представления о Соединенных Штатах как «плавильном котле», или, как еще говорят, «плавильном тигеле», где из «детей разных народов» «выплавляется» новая общность – американский народ.

⁵⁸ По словам Уолтера Липпмана, популярного американского публициста и политического аналитика первой половины XX в., «американский союз скрепляют воедино не благочествие и почитание прошлого, но убеждение в назначении и предназначении, которые будут принадлежать потомству. Америка всегда была не только страной, но и “мечтой”» (Lippman W. National Purpose, Jessip J.K. et. al. The National Purpose. N.Y.: Holt, Rinehart & Winston, 1960. P. 125).

⁵⁹ Возможно, в этом кроется одна из разгадок столь представительного присутствия американских авторов в современной научно-фантастической литературе: А. Азимов, Р. Бредбери, Г. Гаррисон, У. Ле Гуин, Р. Шекли, десятки других имен.

⁶⁰ Америка, как магнит, притягивала к себе людей самых разных, включая противоположные, политических взглядов, разного происхождения, рода деятельности и судьбы. Это была земля, «где Леже Марнезья надеялся найти прибежище для французских аристократов и где Кольридж несколько лет спустя намеревался основать Пантисократию. Это была земля, куда после безуспешного эксперимента в Англии приехал Роберт Оуэн и где он организовал «Новую Гармонию»; где немец Рапп в шестнадцати милях от Питтсбурга основал коммунистическое поселение «Экономия». После Ватерлоо сторонники Наполеона во главе с генералом Бертраном прибыли сюда в качестве «солдат-фермеров», чтобы в глуши Техаса и Алабамы насаждать «виноград и оливы…» (Чайнард Дж. Американская мечта. С. 268).

⁶¹ Адамс завершает «Американский эпос» высказыванием некой Марии Энтиной, иммигрантки из России, по словам которой, преодолев океан, она в одночасье перенеслась из «средневековья» в «двадцатый век» (Adams J.T. Op. cit. P. 327).

⁶² Hudson W. American Democracy in Peril. Eight Challenges to American Future. Wash. D.C., 2004. P. 258.

⁶³ Ibid. P. 260.

⁶⁴ Ibid.

⁶⁵ Ibid. P. 259.

⁶⁶ Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2000. С. 11. См. также: Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996; Лифшиц М. Мифология древняя и современная. М.: Искусство, 1980.

⁶⁷ Элиаде М. Цит. соч. С. 171.

⁶⁸ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 737. Маркс поясняет: «…здесь под природой понимается все предметное, следовательно, включая и общество» (Там же).

⁶⁹ Gester P., Cords М. Myth in American History. Encino (Cal.), L., 1977. P. XII.

⁷⁰ Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976. С. 3.

⁷¹ Там же. С. 4.

⁷² Впрочем, Мор сам же и придал загадочность созданной им лексической конструкции. «Утопия» – сочетание двух греческих слов. Но каких именно? Если «топос» (место) и «у» (нет), то тогда «утопия» означает «несуществующая страна», или (как писали некоторые русские толкователи Мора) «Нигдея». Если же «топос» и «ев» (благо), то в таком случае «утопия» означает «прекрасная страна». Поскольку Мор писал на латинском языке, передававшем греческие слова в транскрипции, которая скрадывала различие между «у» и «ев», то замысел самого Мора остался неясным. Высказывается предположение, что Мор умышленно построил название книги на игре слов: страна прекрасная и несуществующая и т. п.

⁷³ Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1972. С. 775.

⁷⁴ Kateb G. Utopias and Utopianism // Encyclopedia of Philosophy. N.Y., 1972. Vol. 8. P. 212, 213. О различных толкованиях утопии см. также: Mum ford L. Story of Utopias. N.Y., 1926; Utopia. Ed. by Kateb G. N.Y., 1971; Manuel F.E.. Manuel F.P. Utopian Thought in the Western World. Cambr. (Mass.), 1979; Levitas R. The Concept of Utopia. N.Y., 1990; Fox A. Utopia: an Elusive Vision. N.Y., 1993.

⁷⁵ Kateb G. Utopias and Utopianism. P. 213.

⁷⁶ В развернутом виде взгляды автора этих строк на утопию изложены в его работах, посвященных исследованию этого феномена. См.: Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М., 1982; Он же. The American Utopia. Moscow, 1985; Он же. В мире утопии. М., 1989; Он же. Политическая утопия в XX веке: вопросы теории и истории. М., 1996.

⁷⁷ См. об этом: Баталов Э.Я. Социалистическая перспектива и утопическое сознание // Коммунист. 1988. № 3.

⁷⁸ Как замечает исследователь утопии В.П. Шестаков, «именно сон стаи традиционным повествовательным приемом в русской утопической литературе… На этом приеме строятся рассказ Сумарокова «Сон “Счастливое общество”», знаменитое описание сна из повести Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (глава «Спасская полесть»), «Сон» Угыбышева, четвертый сон Веры Павловны из романа «Что делать?», «Сон смешного человека» Достоевского» (Шестаков В.П. Эсхатология и утопия: Очерки русской философии и культуры. М., 1995. С. 40).

⁷⁹ Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1983. Т. 25: Дневник писателя за 1877 год. С. 108, 110.

⁸⁰ Торо Г. Уолден, или Жизнь в лесу. М., 1962. С. 23.

⁸¹ Бестужев-Лада И.В. Окно в будущее: Современные проблемы социального прогнозирования. М., 1970. С. 16.

⁸² Сорель Ж. Введение в изучение современного хозяйства. М., 1908. С. XXVI.

⁸³ Там же.

⁸⁴ Нельзя не согласиться с Ф. Полаком, который утверждает, что «утопия может фактически рассматриваться как один из самых старых и чистых примеров демифологизации» (Polak F. The Image of the Future. V. I. Leyden, 1961. P. 419).

⁸⁵ Чистое К.В. Утопии и современность // Русские утопии / Сост. В.Е. Багно. Альманах «Канун». Вып. I. СПб., 1995. С. 45.

⁸⁶ Межуев В.М. Идея культуры: Очерки по философии культуры. М., 2006. С. 352.

⁸⁷ См., в частности: Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М, 1977; Он же. Народная социальная утопия в России. XIX век. М., 1978.

⁸⁸ См., в частности: Вечное солнце. Русская социальная утопия и научная фантастика второй половины XIX – начала XX века / Сост., предисл., коммент. Калмыкова С. М., 1979; Утопический социализм в России: Хрестоматия. М., 1985; Шестаков В.П. Эсхатология и утопия: Очерки русской философии и культуры. М., 1995. Русские утопии / Сост. В.Е. Багно. Альманах «Канун». Вып. I. СПб., 1995.

⁸⁹ Сам факт открытия Нового Света воспринимался переживавшей ренессанс Европой как давно ожидавшееся открытие земли обетованной, что служило своеобразной установкой на способ видения сначала всего континента, а потом только одной его части, а именно Соединенных Штатов Америки. См., напр.: Чайнард Д. Американская Мечта // Литературная история Соединенных Штатов Америки. Т. I / Пер. с англ. М., 1977.

⁹⁰ Fellman V. The Unbounded Frame. Westport a. o., 1973. P. IX.

⁹¹ Бодриар Ж. Америка. СПб., 2000. С. 151; Roemer К. Defining America as Utopia // America as Utopia. Ed. by Roemer K. N.Y., 1981. P. 14.

⁹² Roemer K. Defining America as Utopia // America as Utopia. Ed. by Roemer K. N.Y., 1981. P. 14.

⁹³ Об американской утопии см., в частности: Паррингтон В.Л. Основные течения американской мысли / Пер. с англ. Т. 1–3. М., 1962–1963; Partington V.L.-Jr. American Dreams: A Study of American Utopias. Providence, Rhode Island, 1947; Holbrook S.H. Dreamers of the American Dream. N.Y., 1957; Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М., 1982.