Текст книги "Бабье царство. Русский парадокс"

«Любовь, – пишет опытный француз, – когда она завладевает серьезно сердцем мужчины, меняет весь его характер. Никогда еще смертный не был столь мало щепетилен в скромности и постоянстве, как Петр Первый. Его страсть к Марте была первой и, может быть, единственной, и он старался ее скрыть от посторонних глаз. В течение его недолгого пребывания в Ливонии… эта женщина находилась в его дворце, в маленькой смежной комнате, хотя об этом знали все, он никогда никому не проговаривался о ней, даже своим ближайшим доверенным лицам».

Так начался новый период в жизни не только вчерашней служанки, но и Царя всея Руси.

Вильбоа продолжает: «Когда Петр… отправился в Москву, он поручил одному гвардейскому капитану отвезти ее туда самым секретнейшим образом. Он приказал оказывать ей в дороге всяческое внимание и заботу и поселить ее у одной женщины, к которой он дал ему письмо».

Женщина эта была Анисья Толстая, его дальняя родственница.

Петр «приказал капитану непременно в течение всей дороги посылать ему регулярно известия о ней. Это последнее обстоятельство приоткрыло капитану, насколько серьезной и сильной была любовь царя к этой женщине: он достаточно хорошо знал царя и его способность забывать, чуть ли не на другой день, обо всех тех, которым он оказывал внимание».

Приехав в Москву, Марта «жила там очень скромно, если не сказать замкнуто, в течение двух или трех лет. Она жила в малонаселенном районе, вдали от света, у одной небогатой женщины из хорошей семьи», – писал Вильбоа. «Небогатая женщина из хорошей семьи» – это все та же Анисья Толстая, которая в письмах Царя к Марте будет зваться «Теткой».

Тайная жизнь Золушки и Петра продолжалась: дом, где он содержал Марту, был очень невзрачным снаружи, но роскошным внутри. Уже вскоре потребовался особый комфорт. «Страсть Царя была такова, что Марта начала рожать детей – одного за другим», – сообщает Вильбоа. В письмах Петр теперь звал ее «Маткой».

Через девять месяцев после той первой ночи Марта родила Царевича Павла Петровича (он умер до 1707 года), в сентябре 1705 года появился на свет Царевич Петр Петрович (умер также до 1707 года)…

Негоже было матери детей русского Царя носить басурманское имя. И в 1706 году Марта в третий раз поменяла религию (пастор Глюк наградил католичку Марту лютеранской верой). Теперь она стала православной Екатериной Алексеевной Михайловой. Царь дал ей свой любимый псевдоним – Михайлов (Царь Михаил – основатель династии Романовых). Ее крестным отцом был сын Царя, наследник престола Царевич Алексей.

Служила новоиспеченной Екатерине Алексеевне все та же Анисья Толстая, с которой впоследствии познакомился (видимо, близко) француз Вильбоа. «Именно от этой женщины я получил большую часть тех сведений, которыми поделюсь с читателями, – писал он. – Поселив Екатерину в этом доме, царь преследовал единственную цель: сохранить свой роман в глубокой тайне. Он не хотел, чтобы она принимала у себя людей и сама наносила визиты. Этот приказ Петра, по-видимому, отвечал желаниям Екатерины. Ее ум был направлен на более высокие цели, чем обычная женская болтовня».

Первое время Царь, превратившийся из несдержанного и распущенного в скрытного и стеснительного, видел ее тайно. Он «не пропускал ни одного дня или, точнее, ночи, не повидав ее. Он выбирал именно ночное время для своих тайных визитов и действовал с такой осторожностью, что, опасаясь быть узнанным по пути к ней, брал с собою только одного гренадера, который вез его на санях». Это была его вторая, теперь настоящая жизнь, в которую он не хотел впускать даже своих ближайших соратников по веселым оргиям, в том числе Алексашку…

Но Алексашка мог потирать руки. Он знал: рядом с царем была его подруга.

Итак, любовь. Это подтверждает источник – даже более беспристрастный и осведомленный, чем Вильбоа, – переписка Петра и Марты-Екатерины.

Сначала Петровские письма похожи скорее на повеления офицера солдату. Возлюбленная получает страстные короткие приказы ехать к нему: «Поезжайте сюды, не мешкав», «Приезжайте на Киев не мешкав», «Приезжайте скорее чем можно»…

И страсть гнала ее… Любовь и богатырское здоровье позволяли мчаться по российскому убийственному бездорожью сотни верст к нетерпеливому любовнику, будучи постоянно беременной.

27 декабря 1706 года она родила девочку – Екатерину. Она знает: он хочет мальчика. Но Петр, заботясь о ней, пишет: «8 января 1707 г. Госпожи тетка и матка! …больше раду быть дочери, нежели двум сынам». Она родит одиннадцать детей (по другим источникам – тринадцать), но перешагнут детский возраст только две дочери…

Петр в письмах 1707–1708 годов продолжал раздавать нетерпеливые приказы. В эти годы он сражался на Северной войне с великим Карлом, решалась судьба его главного проекта – пробить русское окно в Европу. Но ехать на войну «на сносях» даже она не может.

Отправляясь воевать, Петр составляет записку-завещание: «Ежели что мне случится волею Божиею, тогда три тысячи рублей, которые нынче на дворе господина князя Меншикова, отдать Катерине… с девочкой [дочерью Екатериной. – Э. Р.]». Записка не отличалась щедростью, но скупой Петр впервые в жизни заботился о своих незаконнорожденных детях.

Приехав в армию, он тотчас жалуется ей. «29 января 1708 г. …объявляю нужду здешнюю: обшить и обмыть некому, а вам вскоре быть здесь, сами знаете, что нельзя…»

Да, приезжая, она, отличная служанка, весело и легко все исполняла. Ей в радость была изнурительная грязная фронтовая жизнь. Любовь!

В зимние дни 1708 года, сразу после его отъезда, она родила Анну. Теперь она была одна с двумя девочками… На фронте без нее решались судьбы мира. Но ей, только что родившей, там не место.

Петр продолжал исправно писать ей. Видимо, многие послания не сохранились, ибо когда две недели прошли без его писем, Царь уже оправдывается: «Не подивуйте [удивляйтесь. – Э. Р.], что долго не ответствовал, ибо довольно здесь много дела, и теперь неприятеля увидели». Вскоре он насмешливо описывает победу в знаменитой битве при Лесной: «…пред очами непрестанно неприятные гости, на которых уже нам наскучило смотреть: того ради мы… на правое крыло короля шведского с восемью батальонами напали, и по двучасном огню оного… с поля сбили, знамена и прочая побрали. …Сей танец в очах горячего Карлуса изрядно станцевали».

В это время в отсутствие Петра 27 июля 1708 года умерла Екатерина, одна из его двух дочерей. Но другая, черноволосая, так похожая на него Анна, слава Богу, жива – первое их дитя, которое доживет до совершеннолетия. Впоследствии Анна благополучно вырастет, выйдет замуж и родит будущего императора Петра Третьего, несчастного мужа великой Екатерины Второй.

Только что похоронив дочь, Екатерина уже мчится к нему… И после встречи – опять беременна…

27 июня 1709 года Петр одержал самую важнейшую победу в истории России XVIII века. Под городком Полтава он уничтожил армию шведского короля Карла Двенадцатого, заставив знаменитого полководца бежать с поля боя с жалкой горстью солдат.

В тот же вечер Петр писал к ней: «Матка, здравствуй! – (Впервые нет обращения к Тетке, он пишет ей одной, потому что сообщает о великой победе.) – Объявляю вам, что всемилостивый Господь неописанную победу над неприятелем нам сего дня даровать изволил… вся неприятельская сила на голову побиты, о чем сами от нас услышите; и для поздравления приезжайте сами сюда». В этот самый главный, самый счастливый момент царствования он не может без нее!

Наш знаменитый историк Соловьев так писал о победе при Полтаве: «…эта виктория была одним из величайших всемирно-исторических событий… исчезла завеса, скрывавшая Россию от остальной Европы, и пред изумленными народами Запада явилось новое, обширное и могущественное государство, умевшее победить вождя и войско, считавшиеся до сих пор непобедимыми. При громе Полтавской битвы родился для Европы, для общей европейской жизни новый великий народ…»

По возвращении, будто в завершение бессмертного года Полтавы, 18 декабря Екатерина родила дочь Елизавету – будущую Императрицу. «Дитя Полтавы, рожденное в дни торжества русского Марса», – так будут воспевать Елизавету поэты. Теперь их двое выживших – блондинка Елизавета и брюнетка Анна. Обе необычайно хороши – дети любви.

Петр вернулся властелином Севера. После победы над Карлом Двенадцатым он стал сильнейшим монархом Северной Европы. Россия вошла в круг влиятельнейших европейских государств…

Вместе с Петром солнце полтавской победы осветило еще одного участника битвы – Алексашку Меншикова…

Велика роль Меншикова и его кавалерии в главной русской победе века. Этот фантастически талантливый человек постигал воинское искусство прямо на поле боя. После разгрома Карла Двенадцатого под Полтавой Меншиков со своей кавалерией бросился в погоню за отступавшими. Он настиг их у Днепра. Чтобы обмануть шведов, превосходивших числом его кавалерию, он ссадил своих кавалеристов с лошадей. Издали шведам показалось, что их нагоняет не только русская кавалерия, но и пехота. В итоге шестнадцать тысяч шведов сдались десятитысячному корпусу Меншикова.

Светлейший князь, фельдмаршал, глава Военной коллегии, генерал-губернатор столицы… Царь осыпал титулами своего тщеславного друга. Но у этого блистательного человека имелась тайная беда, которую он скрывал всю жизнь, – Меншиков был неграмотен. В это невозможно поверить, но… Известный русский историк Павленко, написавший монографию о Меншикове, перерыл весь его огромный архив. После Меншикова осталось множество черновиков военных приказов, бесчисленные личные письма. «Среди десятков тысяч листов, сохранившихся в фамильном архиве Меншикова, не обнаружено ни одного документа, написанного рукою князя. Не попадались и следы правки составленных документов. Даже сотни писем к Дарье Михайловне [Арсеньевой. – Э. Р.], сначала наложнице, а затем супруге… все до единого были написаны канцеляристами. Не осталось ни строчки, написанной фельдмаршалом, президентом Военной коллегии Меншиковым. На документах только подпись – каракулями», – писал Павленко.

Но как и многие знаменитые люди, Меншиков решил вести дневник – для истории. Эти «Поденные записки» писал секретарь Алексашки. Мстя судьбе, неграмотный фельдмаршал стал (возможно, за деньги) почетным членом Британского научного Королевского общества. В 1714 году Меншиков получил от Общества послание: «…английские негоцианты дали знать нам, что ваше превосходительство по высочайшей просвещенности, особому стремлению к наукам, а также вследствие любви к народу нашему желали бы присоединиться к нашему обществу. …услышав про сказанное, все мы собрались, чтобы избрать ваше превосходительство…» Диплом почетного академика был подписан великим Ньютоном.

Так что вместе с Петром на гребне славы и почета – блистательный фельдмаршал, вчерашний продавец пирогов Алексашка Меншиков.

Петровская гегемония на Севере привела к охлаждению отношений с остальными членами коалиции. Петр отправился в Европу – встретиться со своими союзниками и урегулировать разногласия.

20 сентября 1709 года он пишет: «Матка, здравствуй!…мы сего дня отсель едем водою в Прусы и первые будем в Торуне у [польского. – Э. Р.] короля Августа, а потом к прусскому поедем; и чаем по двух или трех неделях вас видеть… Вы поезжайте… до нашего полку, при котором будьте неотлучно». Он уже без нее не может… Две дочери у них растут, их дочери, которых он любит. Но обе незаконные, бесправные. Петр решает уладить семейную проблему, но вначале закончить с проблемами насущными – политическими.

Побежденный Карл бежал к турецкому султану. Султан приютил беглеца, дав Петру повод начать войну с Турцией. Теперь, когда у Петра есть Прибалтика, ему нужно Черное море.

Накануне похода против турок, боясь погибнуть и оставить ее бесправной с незаконными двумя дочерьми, Петр тайно женился на Екатерине.

6 марта 1711 года – в мартовские, судьбоносные для России дни (в марте умер Иван Грозный, в марте будут убиты Павел Первый и Александр Второй, отречется Николай Второй, умрет Сталин) – состоялось тайное венчание Царя и вчерашней кухарки. После венчания внебрачные дочери были привенчаны и стали законными. Для этого исполнили старинный обряд – девочек вместе с матерью обвели вокруг аналоя, на котором лежало Евангелие.

Перед отъездом в поход Петр объявил о тайном венчании царской Семье.

Все дипломаты тотчас сообщили об этой тайне своим Государям. Английский посол даже описал всю церемонию (его рассказ приводит историк Павленко): «Его Величество за два часа до своего отъезда… пригласил к себе вдовствующую царицу [жену покойного сводного брата Ивана. – Э. Р.], родную сестру Наталию и двух сводных сестер [родных сестер покойной Софьи. – Э. Р.] и объявил им Екатерину Алексеевну царицей. Он сказал им, что они обязаны оказывать ей должное этому сану почтение, и если бы с ним случилось несчастье во время войны, дать ей титул, почести и содержание, какие обыкновенно присваиваются вдовствующим царицам, потому что она действительно его супруга…»

Меншиков поспешил отправить подобострастное письмо царской супруге. «Всемилостивейшая Государыня Царица» – так величал он в этом послании свою вчерашнюю наложницу.

Петр плохо подготовился к походу – слишком самоуверен стал после Полтавы. Поход был тяжелым. Екатерина разделяла с супругом все тяготы изнурительного перехода от Днестра к Пруту по испепеленной солнцем безводной степи. «Царь передавал мне, – писал позднее датский дипломат Юст Юль, – что сам видел, как у солдат от жажды из носу, из глаз и ушей шла кровь, как многие, добравшись до воды, опивались ею и умирали, как иные, томясь жаждою и голодом, лишали себя жизни…»

Позицию для боя Петр выбрал бездарно – у реки Прут. Турки прижали к реке его войско и окружили. Люди гибли от жажды. Петр сидел в палатке, он чувствовал себя виновником надвигавшейся катастрофы…

Он предложил жене оставить армию и отправиться в Польшу, к его союзнику Августу. Там можно было в безопасности, без лишений ожидать конца похода. Но она наотрез отказалась…

Его военачальники граф Шереметев и князь Василий Долгорукий предложили атаковать турок. И, избежав позорного плена, с честью погибнуть в неравной схватке. Царь окончательно приготовился к худшему – к плену и пыткам. Он написал Сенату: «Господа Сенат! Извещаю вам, что Я со всем Своим войском без вины или погрешностей нашей… в сем крат сильнейшею турецкою силою так окружен, что все пути к получению провианта пресечены, и что Я без особливыя Божия помощи ничего иного предвидеть не могу, кроме совершенного поражения, или что Я впаду в турецкий плен. Если случится сие последнее, то вы не должны меня почитать своим Царем и Государем, и ничего не исполнять, что Мною… от вас было требуемо, покамест Я Сам не явлюся между вами… Но если я погибну… то выберите между собою достойнейшего Мне в наследники».

По легенде (они в нашей истории часто заменяют документы и столь же часто оказываются правдивыми), Екатерина спасла павшего духом мужа. Она предложила подкупить турецкого главнокомандующего. Посланцы Петра тотчас вступили с ним в тайные переговоры. Была названа сумма, за которую тот разрешал царю убраться восвояси.

Как пишет Вильбоа, узнав об этом, Царь «сказал с восхищением: «Екатерина, этот выход чудесен, но где мы найдем все то золото…» «У меня есть драгоценности, – ответила она, – и… я соберу в нашем лагере все деньги, вплоть до последнего гроша. А Вас я прошу не предаваться унынию и поднять Вашим присутствием дух бедных солдат. Пойдемте, покажитесь им. Впрочем, позвольте мне действовать…» Царь ее обнял и последовал ее совету, вышел из палатки, показался солдатам и направился в штаб фельдмаршала Шереметева».

Услышав о подкупе, граф Шереметев будто бы сказал: «Тот, кто присоветовал Вашему Величеству сделать этот шаг, должен считаться самым бессмысленным человеком на свете. Но если их командующий примет это, самым бессмысленным будет он». Пока царь беседовал с не верящим в ее идею графом, «она верхом на лошади объехала все палатки офицеров, говоря им: «Друзья мои, мы находимся здесь в таких обстоятельствах, что можем либо спасти свою свободу, либо пожертвовать жизнью, либо сделать нашему врагу мост из золота. Если мы примем первое решение, то есть погибнем, защищаясь, то все наше золото и наши драгоценности будут нам не нужны. Давайте же используем их для того, чтобы ослепить наших врагов и заставить их выпустить нас… Нужно, чтобы каждый из вас внес свою лепту». И так она говорила каждому офицеру в отдельности: «Что ты можешь мне дать, дай мне это теперь же. Если мы выйдем отсюда, ты будешь иметь в 100 раз больше, и я похлопочу о тебе перед царем, вашим отцом». Все были очарованы ее обходительностью, твердостью и здравомыслием, и каждый, вплоть до самого простого солдата, принес ей все, что мог. И в тот же момент в лагере воцарилось спокойствие, все воспрянули духом. Их уверенность возросла еще больше, когда вернулся человек, которого она тайно посылала к Каймакаму [турецкому главнокомандующему. – Э. Р.]. Он принес ответ, что можно посылать к Великому везиру русского комиссара, имеющего полномочия вести мирные переговоры. Дело было вскоре завершено, несмотря на интриги и угрозы шведского короля, который, узнав о положении русских войск, самолично приехал в турецкий лагерь. Он говорил везиру во всеуслышание: «Противника нужно лишь бить камнями. Я требую от тебя только этого. Чтобы тебе выдали царя со всем войском, вплоть до последнего солдата, живыми или мертвыми».

Вильбоа, изложивший всю эту историю, писал: «Можно представить, какое впечатление произвело поведение Екатерины на умы и сердца солдат! Вся русская империя воздавала должное ее достоинствам и заслугам. Царь, бывший все более и более очарованным ее качествами, не мог их замалчивать и всенародно воздавал ей должное… И чтобы оставить будущим поколениям память о той славе, которую она завоевала на берегах Прута, он учредил в ее честь орден Святой Екатерины, сделав ее покровительницей этого ордена». В Манифесте о венчании с Екатериной Петр писал о ее великих заслугах во время Прутского похода…

Было ли все здесь рассказанное правдой или легендой, пущенной Петром, чтобы оправдать перед народом женитьбу Царя всея Руси на безвестной, безродной лифляндке?

Но есть куда более прозаичный и правдивый рассказ о спасении нашей армии во время прутской катастрофы.

То, что можно откупиться взяткой из самого безнадежного положения, – это на Руси всегда хорошо понимали и без Екатерины. Коррупция – неотъемлемая часть жизни азиатских государств. И когда положение стало безнадежным, в турецкий лагерь отправился хитрейший вице-канцлер барон Шафиров. Этот крещеный еврей, награжденный титулом барона, руководил тогда всей русской дипломатией. Именно он заключал все русские мирные договоры. Ему было наказано отдать все завоевания на Балтике – все результаты Полтавской победы – за право убраться восвояси Царю с войском.

Но вместо Балтики Шафиров предложил султану и визирю огромные деньги. И хотя Карл Двенадцатый действительно умолял турок продолжать боевые действия, указывая на безвыходное положение Петра, деньги ослепили – жадность победила. В добавление к деньгам Царь отдавал туркам Азов со всеми завоеванными южными крепостями и разрешал шведскому королю беспрепятственно вернуться из Турции в родное королевство. Шафиров заключил мир с турками. Согласно ему, русская армия могла благополучно вернуться в Россию. И, снабженная турками продовольствием, она отправилась в обратный путь, к русской границе.

Войска вернулись в боевом состоянии и смогли продолжить войну со шведами и окончательно отвоевать у них Балтику. Царская чета и армия были спасены. Правда, Шафиров и граф Шереметев провели пару лет в подвале Семибашенного замка в Стамбуле, пока Петр выполнял все условия соглашения. В этой крепости, созданной в XV веке султаном Мехмедом Вторым, завоевавшим Константинополь, хранились султанская казна и архивы. Здесь же обычно содержались арестованные послы государств, воевавших с Турцией.

Вернувшись, Петр объявил стране о своей женитьбе.

Екатерина, конечно же, старалась удержать его от этого намерения… хорошо зная, что он уже все решил. Просила оставить ее в прежнем положении тайной жены. Ибо главное для нее – его любовь. И потому, пока он с ней, ей не нужны никакие свадьбы. Но в конце концов она согласилась на брак «только ради детей». Эти несложные женские хитрости отлично действовали на неискушенного в них Царя, писал Вильбоа.

19 февраля 1712 года состоялось официальное бракосочетание Золушки. Победоносный жених, завоевавший Балтику для России, был в мундире контр-адмирала, Золушка – в роскошном платье Царицы. Безродная кухарка становилась женой могущественнейшего монарха. Правда, возможно, где-то существовал ее законный супруг. Вот бы объявиться ему во время пышного бракосочетания…