Текст книги "Океан славы и бесславия. Загадочное убийство XVI века и эпоха Великих географических открытий"
Автор книги: Эдвард Уилсон-Ли
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Эдвард Уилсон-Ли
Океан славы и бесславия. Загадочное убийство XVI века и эпоха Великих географических открытий
Edward Wilson-Lee
HISTORY OF WATER
Being an Account of a Murder, an Epic and Two Visions of Global History
В оформлении обложки использована картина Альфреду Роке Гамейру «Прибытие Васко да Гамы в Каликут в 1498 году» (дата создания около 1900 года).
© Edward Wilson-Lee, 2023
© Поникаров Е.В., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024
КоЛибри®
* * *
Португальский гуманист XVI века Дамиан де Гойш – один из блестящих представителей эпохи европейского Ренессанса, современник мореплавателя Васко да Гамы, национального поэта Португалии Луиша де Камоэнса, астронома Николая Коперника, живописцев Иеронима Босха и Альбрехта Дюрера, который нарисовал его прижизненный портрет, единомышленник и друг философа Эразма Роттердамского и реформатора церкви Мартина Лютера.
На долю Дамиана де Гойша, главного королевского архивариуса и летописца при дворе Мануэла I и Жуана III, выпали не только счастливо сложившиеся для него жизненные обстоятельства – учеба в лучших университетах того времени, годы успешной службы на ниве дипломатии и коммерции в разных странах Европы, но и само время, ставшее катализатором развития его таланта. Это была эпоха Великих географических открытий, становления основ научного знания, реформирования религии, расцвета театра, прозы и поэзии, время, которое де Гойш как его хроникер и летописец скрупулезно фиксировал и бережно сохранял для будущих поколений. Может быть, за это свое трепетное отношение к просвещению и науке он в конце жизни и поплатился, будучи осужденным и сосланным в монастырь по предательскому доносу всемогущей тогда инквизиции.
Расследование загадочной гибели Дамиана де Гойша легло в основу этого увлекательного исторического детектива, основанного на реальных событиях и документах.
Ринат Валиулин, журналист, переводчик
ДРУГИЕ КНИГИ ЭДВАРДА УИЛСОНА-ЛИ
«Шекспир в Суахилиленде» (Shakespeare in Swahililand)
«Каталог книг, переживших кораблекрушение» (The Catalogue of Shipwrecked Books)
Предисловие к русскому изданию
Книга Эдварда Уилсона-Ли с первых страниц поражает невероятно щедрой россыпью исторических имен, со многими из которых ты отрывочно знаком еще с детства, но никогда не предполагал и не надеялся, что эти выдающиеся личности могут так легко и непринужденно, через запятую перечисляться в едином книжном пространстве. Поначалу не очень верится, что возможно быть современником первооткрывателя морского пути в Индию Васко да Гамы, капитана флотилии потрепанных ветрами каравелл, бросивших якорь в далеком 1500 году у берегов Бразилии, Педру Алвареша Кабрала; непросто принять и то, что главный герой повествования запросто общался с Эразмом Роттердамским, Мартином Лютером, Альбрехтом Дюрером, что он скупал на первые же освободившиеся деньги картины Иеронима Босха, сохранял в главном королевском архиве страны в Лиссабоне рукописи основателя португальского национального театра, драматурга и поэта Жила Висенте и был автором хроники славных деяний португальских королей.
Будучи уже в подростковом возрасте пажом монарха Мануэла I и став доверенным лицом и близким другом его наследника Жуана III, Дамиан де Гойш был их летописцем. Впоследствии его назначили на должность главы королевского архива Торре-ду-Томбу, аналога лондонского Тауэра – хранилища исторических документов британской короны. Величественному зданию лиссабонского архива, в котором долгие годы трудился де Гойш, не суждено было дожить до наших дней: как и бо́льшая часть португальской столицы, он был разрушен землетрясением 1755 года, и теперь на его месте возвышается модернистская постройка, где содержится значительная часть уцелевших документов той и последующих исторических эпох. Архивариус не только по должности, но и по призванию, де Гойш сохранял для потомков все то редкое и важное, на что падал его взгляд, – от бесценных манускриптов предков и современников до рунических надписей. Дамиан тщательно изучал личную переписку Луиша де Камоэнса, благодаря чему великий поэт в книге Уилсона-Ли предстает перед нами не привычным по героизированным описаниям «монументальным человечищем», а часто существом ранимым и беззащитным перед жестокими поворотами судьбы и осаждавшими его кредиторами; мы наблюдаем за ним в дерзких и бесшабашных уличных драках, отстаивающим честь дамы сердца, видим за написанием его бессмертного литературного опуса – поэмы «Лузиады» – в долговой тюрьме индийской провинции Гоа, становимся свидетелями его душевных драм и банальных любовных неудач.
Судьба самого Дамиана де Гойша органично вплетена в выпавшие на его долю жизненные обстоятельства. Будучи, несомненно, одним из самых просвещенных и образованных людей своей эпохи, он по праву общался с равными ему по глубине знания и мысли современниками. Дамиан был непримиримым противником инквизиции, религиозных догм и обскурантизма, преследования еретиков, евреев и новообращенных.
Несмотря на высоких покровителей, инквизиторы не простили ему вольнодумства и уничижительных высказываний в адрес церкви. На суде он защищал себя сам, пригласив в свое оправдание свидетелей. Текст написанной и произнесенной им речи хранится во все том же государственном архиве. Инквизиция обвинила Дамиана де Гойша в приверженности идеям лютеранства; он был лишен имущества и свои последние годы провел среди монахов-доминиканцев монастыря в городе Баталья, в центральной части Португалии. Незадолго до смерти, когда ему было уже за семьдесят, по слабости здоровья де Гойш был освобожден и вскоре после этого умер в родном городе Аленкер, где был похоронен в местной церкви. Прислуга нашла его обгоревшее тело около камина с зажатой в руке не тронутой пламенем рукописью. Кто-то из современников выдающегося португальского гуманиста объяснил эту загадочную смерть все-таки настигшим его карающим огнем инквизиции.
Ринат Валиулин,журналист, переводчик
Замечание о цитатах и португальском произношении
Следуя современной практике, я использую в тексте курсив для обозначения прямых цитат, источник которых можно найти в примечаниях.
Тильда (ã, õ и так далее), встречающаяся во многих португальских словах, отражает «н»: ранее эта буква писалась, теперь же «н» не произносится. В результате получается, словно кто-то начал произносить «н», но потом передумал: например, имя Damião (эквивалентно Damian) рифмуется с meaw[2]2
Meow (англ.) – мяу. Однако русское слово «мяу» по звучанию чуть дальше от португальского Damião, чем английское meow. Имя Damião – португальский вариант общеевропейского имени Дамиан, происходящего от латинского Damianus и далее от греческого Δαμιανος. При этом тильда в ã обозначает носовое произношение, так что имя Damião звучит приблизительно как «Дамьяу» с носовым звуком в конце. В русском языке имя одного из героев этой книги принято передавать как Дамиан де Гойш. (Прим. пер.)
Примечания переводчика (Прим. пер.) и редактора (Прим. ред.) даны в книге постранично. Все примечания автора расположены в конце книги в разделе «Примечания».
[Закрыть].
Карта основных мест, где побывал Дамиан де Гойш
Карта, показывающая маршрут первого плавания Васко да Гамы в Индию, а также места, связанные с Луишем де Камоэнсом
И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым – победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных – богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех их.
ЕККЛЕСИАСТ, 9:11
И когда корабль отходит от причала
И вдруг отделяется, так что раскрывается пространство
Между кораблем и причалом,
Ко мне возвращаются недавние тревоги
Неким туманом грусти,
Сверкающим солнечными каплями на порослях моих тревог,
Первым окном, в котором пробивается рассвет,
И обволакивает, как воспоминания другого человека,
Которые таинственным образом были моими.
АЛВАРО ДЕ КАМПУШ[3]3
*** Алваро (Алвару) де Кампуш – гетероним португальского поэта Фернандо Пессоа (гетерони́м – вымышленная личность, от имени которой пишет автор; кроме трех основных гетеронимов, у Пессоа было множество других). (Прим. пер.)
[Закрыть]. Морская ода[4]4
** Перевод Н. Азаровой, К. Корчагина. (Прим. пер.)
[Закрыть]
Все человечество – создание одного автора, оно есть единый том, и со смертью каждого из нас не вырывают из книги соответствующую главу, но переводят ее на другой язык, и перевод тот лучше оригинала; так каждой главе суждено быть переведенной в свой черед; у Бога в услужении множество переводчиков: одни части переведены Старостью, другие – Болезнью, иные – Войной, а иные – Правосудием, – но на каждом переводе лежит рука Господа; и она сплетает вместе разрозненные листы для той библиотеки, где каждая книга раскрыта навстречу другой.
I
Смерть в архиве
В последние дни января 1574 года Дамиан де Гойш начал медленно превращаться в бумагу. Этот конец, возможно, не является особым сюрпризом для человека, который всю жизнь провел среди документов: он был гуарда-мором – главным хранителем португальского королевского архива. Один из служащих приходской церкви в деревне Аленкер, находящейся в полудне пути от Лиссабона, зафиксировал расщепленным гусиным пером на волокнистой бумаге, что Дамиан де Гойш умер тридцатого числа января месяца 1574 года и был похоронен в часовне этой церкви. Далее служащий добавил, что похороны состоялись в тот же день, месяц и год, что указано выше, – и это подчеркивает необычайно быстрое погребение. Нам повезло, что нашелся документ с точным указанием сроков смерти, поскольку надгробие, которое Дамиан заказал для своей могилы, содержит ошибку: на нем высечена дата на десять с лишним лет раньше[7]7
Годы жизни на надгробии были указаны римскими цифрами. Заранее были выбиты римские цифры MDLX (1560), к которым оставалось добавить комбинацию из знаков X, I и V, необходимую для обозначения фактического года смерти. Но перед погребением дополнительную комбинацию цифр так и не выбили. (Прим. ред.)
[Закрыть]. Многие безуспешно искали тело, погребенное в указанный на камне день, в то время как от Дамиана де Гойша осталась лишь бумага: помимо записи в церковном реестре, информация содержалась в письме, которое оказалось в Северной Европе вместе с сообщением о его смерти, разошедшемся по Европе в бесчисленных подписанных копиях; эти документы обнаружились в смятом виде в тетради, найденной в лиссабонском архиве около 200 лет спустя. Они могут объяснить сдержанное беспокойство церковного служащего, поскольку некоторые из них заставляют предположить, что архивариус короля стал жертвой весьма необычного убийства.
Свидетельства о смерти Дамиана не соответствуют друг другу. Согласно одному из сообщений, в последний вечер своей жизни он остановился на постоялом дворе, отправил слуг спать, а сам остался у очага, спасаясь от зимней стужи, и читал какой-то документ. Затем ночью случилось что-то непонятное. В сообщении говорится, что на следующее утро его тело нашли обгоревшим, хотя посреди описания этой мрачной сцены указывается, что Дамиан по-прежнему сжимал в руках часть того самого листа бумаги, который читал накануне вечером – остаток же документа поглотило пламя. В центре сцены находится тело, удерживающее напряжение вокруг новизной превращения в неодушевленный объект; однако внимание наблюдателя привлекло именно любопытное выживание бумаги, менее хрупкой (как кажется), нежели жизнь Дамиана. В сообщении нет уверенности в том, что именно произошло, когда тени, словно мотыльки, плясали в ночном пространстве под ритм языков пламени, в котором шипели и трескались дрова. Предполагается, что причиной стало то, что он заснул или лишился чувств в результате какого-то инцидента. Несколько позже возникла другая версия, где тоже упоминается смерть вследствие ожогов лица, груди, головы и рук и отмечается характерное совпадение его кончины с днем аутодафе в Лиссабоне – костров, на которых сжигали еретиков[8]8
Первое сообщение появляется в предисловии к жизни, написанной в книге De Rebus Hispanicis, Lusitanicis, Aragonicis, Indicis & Aethiopicis (Cologne: Birckmann for Arnold Mylius, 1602), sig. [*7]v; дальнейшее обсуждение источника информации, использованного Биркманом и Милиусом, смотрите в главе XVIII [В сносках автор использует римские цифры для глав этой книги и арабские – для глав других книг. – Прим. пер.]. Второе сообщение было обнаружено в конце XVIII века Бернарду Карнейру Виейра да Соузой, антикваром и Десембаргадором ду Пасу (судьей Верховного суда) в «книге заметок из Аленкера»; оно было напечатано в Inéditos II, 140–1, на основе документа ANTT PT/TT/GMS/F25, 342–3, который, в свою очередь, ссылается в качестве источника на Бернарду Карнейру Виейра да Соузу. Это сообщение не имеет даты, но Виейра да Соуза счел его современным, оно имеет признаки стиля португальских «Книг родословных» (Livro de Linhagens) конца XVI – начала XVII веков. Третье сообщение содержится в книге исторических рассказов в Библиотеке Ажуды [Ажуда – район в Большом Лиссабоне. – Прим. пер. ] (51-IX-22, fol. 130r—v), датируемой примерно серединой XVII века; дальнейшее обсуждение этого вопроса смотрите далее в главе XVIII.
[Закрыть].
Третье сообщение вообще не говорит об огне и фактически предполагает, что смерть Дамиана произошла дома. Этот источник менее осторожен в объяснении событий. Хотя он допускает возможность того, что архивариус мог умереть от апоплексии (современный термин для удара или другой внезапной смерти), в нем высказывается предположение, что он мог быть убит вороватыми слугами; при этом используется латинское слово suffocatus, которое может означать как удушение, так и утопление.
Ключи к тому, что случилось в ту январскую ночь, разбросаны по архивам в Лиссабоне, Антверпене, Риме, Венеции и Гоа – частички человека, жизнь которого была связана с документами. Архив, которым заведовал сам Дамиан, находился в башне лиссабонского замка святого Георгия, расположенного на вершине холма. Это место принадлежало римлянам, затем арабам, а потом стало оплотом португальской короны, хотя впоследствии двор покинул его, поскольку королевская семья предпочла более современный дворец на берегу реки. Дамиан жил совсем недалеко от Торре-ду-Томбу (Башни архива) – в апартаментах, выходивших на церковь Каза-ду-Эшпириту-Санту (церковь Святого Духа), куда жители замка ходили на службы. Здания, в котором он жил, уже не существует, поскольку, как и бо́льшая часть Лиссабона, оно стало жертвой мощного землетрясения, разрушившего город в 1755 году, и последовавших за ним пожаров и приливных волн. Но башня сохранилась; сейчас она пустует, хотя некогда была хранилищем памяти Португалии, темным помещением, где содержались все секреты королевства[9]9
Башня дала название Национальному архиву Торре-ду-Томбу, который сейчас находится в специально построенном здании, открытом в Лиссабоне в 1990 году. (Прим. пер.)
[Закрыть]. Людям, незнакомым с архивом, он мог показаться всего лишь мешаниной плесневелых бумаг; но эта шкатулка с секретом, в которой каждый документ мог открыть какой-нибудь замо́к или завести в тупик, наделяла колоссальной силой тех, кто знал нужные методы. Легенды Китая и Вьетнама – культур, с которыми Европа впервые столкнулась во времена юности Дамиана, – изобилуют архивариусами, способными изменить судьбу человека, вычеркнув полстрочки в нужной книге, и Торре-ду-Томбу являлась именно тем местом, где могло происходить такое колдовство[10]10
Inéditos II, 83. Далее в главе XIV рассматривается посещение архива Сунь Укуном, описанное в романе «Путешествие на Запад» (конец XVI века); аналогичный эпизод есть в Vaste Recueil de Légendes Merveilleuses («Большом сборнике чудесных сказаний») Нгуена Зу (XVI век), история X. Также мощь удаления текста является основой для романа Жозе Сарамаго «История осады Лиссабона» (1989). [Точнее, в романе Сарамаго речь идет не об удалении, а об исправлении – персонаж при редактуре книги добавляет в нее слово «не», и теперь крестоносцы не помогают португальскому королю отобрать Лиссабон у мавров. – Прим. пер.].
[Закрыть].
Незадолго до смерти Дамиана изгнали из архива, хотя, конечно, он вернулся в башню в виде документов о своей жизни. Некоторые из них хранят ходившие в последние годы его жизни слухи, скандальные даже для его близких знакомых. Среди них имелись обвинения, что он не раз принимал участие в святотатственных трапезах, преломлял хлеб с самыми опасными людьми в Европе, общался с ними в своей библиотеке, даже если они отсутствовали или умерли, и все это время демонстрировал благочестие в насмешку над Церковью. Другие слухи только сгущали тень вокруг его персоны. Среди них нашлась жалоба, что он облил образ Христа свиным жиром и рассолом, а, возможно, даже помочился на него, и что из его апартаментов в замке доносилась странная музыка. Кроме того, инквизиция, подстрекаемая информатором, личность которого Дамиану была неизвестна – по крайней мере, поначалу, – внимательно изучила его коллекцию произведений искусства, где имелись изображения странных и неслыханных вещей, картины, которые игнорировали различие между людьми, животными и предметами, так что было непонятно, где начинается одно и заканчивается другое[11]11
Обвинения против Дамиана – смотрите Inéditos II, 63–4 и 85–90. Подробнее это расследование инквизиции рассматривается в главе XVII ниже.
[Закрыть].
Хотя смерть, приходящая к человеку, кладет конец его личному миру, лишь немногие из них охватывают бо́льшую часть земного шара – и смерть Дамиана как раз из таких. Пусть он закончил свою жизнь в архиве, но в юности он поездил по Европе, побывав во многих уголках, редко посещаемых людьми с Запада, – и во время этих путешествий проявил невероятную способность оказываться в центре противоречий той эпохи. Точно так же и уход в архив не отрезал его от мира, поскольку башня, где Дамиан служил гуарда-мором, или главным хранителем, уже давно перестала быть каким-то местным явлением. Некоторые ценные документы были старше самой страны и свидетельствовали о ее основании в 1139 году; а после того как в 1415 году португальцы перенесли войну против своих бывших арабских владык через Гибралтарский пролив, в архив пошли документы из Магриба. С этого момента и по мере того как португальские корабли продвигались вдоль побережья Западной Африки и далее в Индийский океан, архив Торре-ду-Томбу становился все более глобальным хранилищем информации. Когда Дамиан начал здесь работать, донесения прибывали отовсюду ежедневно – от иезуитских миссий в Японии до торговых факторий в Terra da Santa Cruz, Земле Святого Креста (в просторечии называемой Бразилией за ее основной продукт – дерево пау-бразил, из которого получали красный краситель)[12]12
Изначально первооткрыватель Бразилии Педру Кабрал назвал территорию Землей Истинного Креста (Terra da Vera Cruz), но затем это название сменилось на Землю Святого Креста (Terra da Santa Cruz). Дерево пау-бразил, фернамбуковое дерево – цезальпиния ежовая (Caesalpinia echinata). (Прим. пер.)
[Закрыть]. Между этими точками португальцы отметились в Южной Азии и на берегах Африки – в Макао, Сиаме, Малакке, Бенгалии, на Коромандельском берегу, в Гуджарате, Персии, Ормузе, Эфиопии, на Суахильском побережье, на Isla San Lourenço (остров Сан-Лоренсу – современный Мадагаскар), на мысе Доброй Надежды, в Мозамбике, Бенине и Магрибе, а также на островах Зеленого Мыса, Мадейре, Канарских и Азорских островах.
Португалия не только положила начало сообщению европейцев с большинством из этих мест, но и оставалась на протяжении большей части XVI века основным каналом связи между Европой и этим миром. Это означало, что архив Торре-ду-Томбу не только служил бумажной памятью Португалии о происхождении страны, но и являлся информационным центром, где Европа могла узнать о мире за пределами своих границ, – всеобъемлющим документом, как выразился один из современников. Эти знания можно было передавать и хранить только в письменном виде, учитывая соответствующие расстояния, а также масштабы и разнообразие информации. Это был архив в самом полном смысле слова, если вспомнить двойственную природу этого слова – и место хранения, и инструмент власти[13]13
Слово «архив» восходит к др. – греч. ἀρχεῖον – «присутственное место» и далее к ἀρχή – «начало, власть». (Прим. пер.)
[Закрыть], – но он также балансировал на грани анархии, не в силах поддерживать порядок в мире, который разрастался вокруг него. Способность Европы вообразить Землю, которая превосходила по размерам и разнообразию все, что она знала до недавнего времени, в значительной степени зависела от того, что отправлялось в башню, хранилось в ней и выходило из нее. Возможно, впервые в истории перекладывание бумаг определяло форму мира[14]14
António Joaquim Dias Dinis, «Relatório do Século XVI sobre o Arquivo Nacional da Torre do Tombo», Anais, 2nd series 17 (Lisbon: Academia Portuguesa da História, 1968), 133, 152–3. Хотя Венецианский государственный архив и архив Ватикана превосходили по масштабам Торре-ду-Томбу, ему не было равных по географическому охвату и (особенно) по обмену с культурами, имевшими свои собственные традиции ведения текстовых документов. История развития архивов и архивной практики в Европе более широко изложена в огромном количестве прекрасных недавних исследований, которые послужили основой для значительной части данной книги, хотя здесь приводятся лишь ссылки на конкретные идеи и сведения, взятые из этих публикаций; наиболее важные из них включают: Markus Friedrich, The Birth of the Archive: A History of Knowledge, trans. John Nöel Dillon (Ann Arbor: University of Michigan Press, 2018); Randolph C. Head, Making Archives in Early Modern Europe: Proof, Information, and Political Record-Keeping, 1400–1700 (Cambridge: Cambridge University Press, 2019); и Liesbeth Corens, Kate Peters and Alexandra Walsham (eds.), The Social History of the Archive: Record-Keeping in Early Modern Europe (Past and Present supplementary issue 2016) и Archives and Information in the Early Modern World (Oxford: Oxford University Press, 2018); об архивах и памяти смотрите введение Уолшема к работе: The Social History of the Archive, § VI.
[Закрыть].
Хотя та эпоха оказалась свидетелем многих чудесных встреч, в некотором смысле странно, что даже спустя пять столетий после того как началось серьезное сообщение между Европой и остальным миром, культуры Африки, Азии и Нового Света все еще остаются в значительной степени незнакомыми для большинства европейцев. Это открытие торговых каналов также принесло поток информации о богах, героях, жизни и мыслях людей в других странах, и на краткий миг могло показаться, что весь мир сольется воедино. Мы знаем, что этого не произошло: викторианские школьники не изучали китайский и арабский языки, истории о Раме и Сите не звучали из уст мюнхенских сорванцов, а мадридские политики не подражали королевам Мадагаскара. Мы живем в центре глобального рынка, но наши культуры по-прежнему поразительно ограничены и боятся внешнего мира. Нас этот факт не удивляет, хотя, возможно, должен удивлять. Какая странная магия может так долго удерживать людей от знакомства друг с другом? История XVI века – это история момента, когда все могло пойти иначе, когда мы могли бы обрести глобальность, но не обрели, и перед нами встает загадка, почему так произошло. На последующих страницах противоборствующие импульсы любопытства и недоверия проявятся в жизни и пересекавшихся путях нескольких личностей, которые наблюдали, как рвется только что связанный мир[15]15
Классическая постановка этого вопроса содержится в книге J. H. Elliott, The Old World and the New, 1492–1650 (Cambridge: Cambridge University Press, 1970; rpr. Canto, 1992, 2011), ch. 1, и работа Эллиотта повлияла на данное исследование.
[Закрыть].
Чтобы рассказать эти истории, нужно погрузиться в сам архив, понять его странные пути и необычные методы. Дальнейшая история португальских архивов усугубляет трудности ориентирования в их фондах: они страдали от землетрясений, пожаров и наводнений, вскоре после смерти Дамиана испанцы разграбили их ради собственного архива в Симанкасе, часть оставшихся в Лиссабоне документов позже перевозили, чтобы спасти их от наступающих наполеоновских армий, а некоторые отправили в Бразилию во время бегства португальской королевской семьи в начале XIX века. Какова же надежда пролить свет на вопросы, связанные со смертью старика, произошедшей около четырех веков назад, – какими бы интригующими они ни казались? Возможные мотивы слуг для его убийства; может ли человек заснуть в огне, не разбудив спящих в доме; обгорел он или был задушен (или и то и другое сразу); как огонь мог обжечь человека, но не уничтожить бумагу в его руках; значение одного обугленного документа среди целого мира бумаг. Надежд обнаружить подобные вещи так же мало, как и найти одно событие во всеобъемлющем документе – и все же именно для этого и предназначен архив[16]16
Землетрясение 1755 года полностью разрушило Casa da Índia (Дом Индии) в Лиссабоне вместе со многими документами, относящимися к появлению португальцев в Индии, хотя большинство источников, которые использовал Дамиан, находились в королевском архиве в Торре-ду-Томбу. О последующей судьбе Торре-ду-Томбу смотрите в книге Pedro A. D’Azevedo and Antonio Baião, O Archivo Da Torre do Tombo: Sua Historia, Corpos que o compõem, e organisação (Lisbon: Imprensa Commercial, 1905), 7, 15, 28. О проекте Наполеона по созданию всеобщего архива в Париже смотрите: Maria Pia Donato, L’archivio del Mondo: Quando Napoleone confiscò la storia (Bari: Laterza, 2019).
[Закрыть].
Все надежды получить ответ на эти вопросы кроются в шкатулке с секретом, которую представляет собой архив. Однако у этой головоломки не одно решение; наоборот, она предлагает множество вариантов развития событий и ведет в разные помещения в зависимости от сделанного выбора. Если помещения архива можно использовать как крепость, то их можно использовать и как тайник. Хотя эти учреждения изначально создавались для защиты инструментов власти и сокрытия тайных действий государства, их можно перепрофилировать для других целей – коллекции для любопытных и беспокойных, ковчежец для голосов обвиняемых или шкафчик для мест преступлений, тщательно хранимых на протяжении веков. Понимание мира, в котором Дамиан умер в ту январскую ночь, требует открытия утраченной истории, в тени которой мы все еще живем и к которой причастно огромное количество людей.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
