Текст книги "Найденные ветви"

Он слушал грозу, которая разразилась примерно через полчаса после отъезда Дженни, вспоминал детство и свою игру с ветками на воде в придорожной канаве. Теперь он слишком взрослый для этого, но воспоминание было приятным. Он вспомнил, как брал с собой Скелета, и подумал, что сделает Бринкли, если попытаться вытащить его под дождь ради глупой игры.

6

9 апреля 1969 г.

В сознание Рика вплыли звуки тихого разговора. Он слышал слова, но мозг был слишком затуманен, чтобы понимать их. Силясь сделать это, Рик заставил себя вынырнуть из забытья. Бок сразу же пронзила боль, и на мгновение он задался вопросом, что же с ним случилось.

Теперь слова стали языком. Рик узнал вьетнамский и тут же понял. Он пересекал поле. Они попали в засаду. Не открывая глаз, он попытался вспомнить все, что можно, но большая часть прошлого все еще скрывалась в памяти. Каким-то образом его мозг соединил ранение с футболом, но в этом не было никакого смысла.

Его захватили и теперь он в северо-вьетнамском госпитале? Рик слышал ужасные истории о том, что там творят с военнопленными, и принялся молиться о том, чтобы пережить грядущие суровые испытания.

– Рядовой Тернер? – произнес кто-то с акцентом, очень похожим на алабамский, и Рик приоткрыл глаза. Над ним склонилась хорошенькая женщина. Она улыбалась. – Мне показалось, что вы приходите в себя. Привет! Добро пожаловать в мир живых.

Рик рассматривал женское лицо, его мягкость и широкую улыбку, открывавшую белые зубы. Ее светлые волосы были собраны в конский хвост, приподнятый и закрепленный на макушке. На ней была белая треугольная шапочка с красным крестом. Медсестра или что-то вроде. И она без сомнений американка. Он облегченно выдохнул.

Взглянув за спину женщине, Рик увидел пожилого вьетнамца, разговаривающего с вьетнамским юношей на соседней кровати. Это их он услышал и испугался. Он в американском военном госпитале или, возможно, в подвижном армейском хирургическом госпитале, хотя палата выглядела больше, чем он ожидал бы в таком случае. Она была длиной как минимум сотню футов, и десятки солдат лежали на койках, стоявших по обе стороны.

– Где я?

– В американском военном госпитале в Хюэ. Вас ранили в бедро и эвакуировали. Вы долго пробыли в операционной, но теперь все будет хорошо. Принести что-нибудь?

– Где Родди?

– Я не знаю Родди. Это ваш друг? Он был в вашем взводе?

– Ага. Последнее, что я помню, как перекрикивался с ним. Он спрашивал, как сильно меня ранило.

– Ну, я такого не знаю, но могу поспрашивать.

Рик попытался пошевелиться и тут же скривился.

– У вас есть что-нибудь от боли?

– Я поговорю с врачом и узнаю, что он хочет давать вам, раз вы очнулись. Полагаю, заканчивается действие того, что мы ввели раньше. Отдыхайте, хорошо?

Она поспешила прочь, по-видимому искать врача. Рик лежал, изо всех сил стараясь игнорировать боль и слушая старого вьетнамца, беседующего со своим, как решил Рик, сыном или другим родственником.

Вернулась медсестра.

– Мы сделаем вам укол морфия. Захочется спать, но это хорошо. И боль пройдет.

Только тут Рик заметил пластиковую трубку, идущую от бутылька с капающей жидкостью к его правой руке. Он всегда ненавидел иголки и подумал, как же не заметил одну в своем теле, но догадался, что все его внимание, наверное, было сосредоточено на боли в бедре.

Медсестра вставила иглу в резиновую пробку одной из трубок и надавила на поршень шприца, впрыскивая дозу наркотика, который будет управлять его жизнью в последующие годы, и с каждой дозой его нелюбовь к иголкам угасала.

Рик лег обратно на кровать и через несколько минут почувствовал вызванную наркотиком сонную эйфорию. Скоро боль в боку стала далекой, а мозг снова затуманился. Вскоре после этого им овладел сон, и ко времени пробуждения пришло время новой дозы морфия.

7

23 марта 1992 г. понедельник

Утро понедельника наступило раньше, чем Джек успел к нему приготовиться. Он долго не мог заснуть, а когда все-таки заснул, то спал плохо. Ему много что снилось, но он ничего не помнил. Свидетелем бессонной ночи было сбившееся в комок одеяло.

Когда они с Бринкли приехали в офис, Джек снова просмотрел папку со своим единственным делом. Штат заплатит мало, но он был настроен сделать все возможное для защиты человека, который до сих пор был ему омерзителен. Том не только дал ложные показания в попытке посадить Хэнка, но и отравил Скелета, который из-за этого чуть не умер. Сказать, что Джек ненавидел Тома, не отразило бы его чувства по отношению к своему клиенту.

Однако Триша права. Несмотря на все это – или, может быть, благодаря этому – Джек приложит все силы для защиты Тома, хотя маловероятно, что это преступление сойдет ему с рук. Джек не откажется от денег, которые штат заплатит ему за представление интересов Тома, но тому следует признать вину. Хотя даже более очевидно виновные люди редко это делают. Особенно, когда им не надо самим оплачивать адвоката.

Надо будет заехать в тюрьму утром, чтобы получить от Тома список возможных друзей, которые могли стащить пистолет. Джек знал, что никто его не крал, но поиски несуществующего козла отпущения – часть того, за что ему платят.

Он разогрел в микроволновке чашку кофе, которая стояла нетронутой с того момента, как он начал читать дело Тома, и допил ее, после чего почесал на прощание живот Бринкли и отправился в тюрьму.

Когда надзиратель привел Тома в комнату и пристегнул наручниками к столу, Джек заметил, что его левый глаз заплыл и был ошеломительно фиолетового оттенка.

– Тяжелые выходные? – спросил Джек.

– Ничего, с чем я бы не справился.

Джек продолжил, не желая узнавать подробности драки так же, как Том не хотел ими делиться:

– Ты говорил, что один из твоих так называемых друзей мог взять пистолет и положить на место после ограбления магазина.

– Ага. И что? Ты вдруг мне поверил?

– Я здесь, чтобы защищать тебя, несмотря на мои личные чувства. Сюда входит расследование того, что ты сказал, в том случае если это правдоподобно. Думаю ли я, что ты врешь? Да. Постараюсь ли выяснить, вдруг это не так? Абсолютно.

– Да, точно, – сказал Том, ковыряя грязные ногти.

– Я спросил у судьи Шелтон, почему защищать тебя поручили мне. Хочешь узнать, что она ответила?

– Не особо, но ты же все равно расскажешь.

– Она сказала, что из-за нашего прошлого знает, что я сделаю абсолютно все для твоей защиты. Она знает, что я захочу избежать любой возможности, при которой ты или кто-либо еще смог бы заявить, что я не представлял твои интересы в полной мере.

– Это так?

– Да, так. Может, я и не лучший адвокат в Дентоне, но я лучший работник в Службе публичных защитников. Я сделаю все, что смогу, чтобы доказать, что ты не грабил этот магазин. Я думаю, что ты это сделал. На самом деле, я вполне уверен в этом, но это к делу не относится. Мне платят за твою защиту, этим я и планирую заниматься. Если только ты не решишь изменить свое заявление, а тебе не помешало бы сделать это, если ты так виновен, как кажется.

Том подался вперед, сложив ладони в один крепко сжатый кулак, и сказал:

– Я сделал много плохого в жизни. Большая часть сошла мне с рук. Ты сам это знаешь. Я украл тот спиннинг и катушку, когда ты работал на Морланда. Я соврал в суде, пытаясь засадить старика Хэнка, который взял тебя к себе. Я отравил твоего пса, но он выжил. Честно говоря, я расстроился, что он не сдох. Но я не грабил тот магазин. Вот этого я правда не совершал.

Джек знал, что Том хороший лжец, и это может быть случай демонстрации его умений, но где-то в глубине души он задался вопросом, а вдруг Том говорит правду. Если его признают виновным и посадят в тюрьму на долгий срок, то он окажется там, где ему самое место. Вероятность того, что Том честен, была примерно такой же, как что на выходе из здания его ударит молния. И все-таки существовал крошечный шанс, что Том этого не совершал. Джек обдумал его слова, мысленно говоря себе: «А я выиграю в лотерею на этой неделе».

И все же…

– Мне нужны имена и адреса всех, кого ты подозреваешь в том, что они брали пистолет, на который у тебя изначально не было разрешения.

– Дай-ка подумать, – сказал Том, задрав голову к потолку, как будто имена были там напечатаны. – Я говорил про Филипа, но ты сказал, что он не мог этого сделать, потому что сам сидел в кутузке. – Он продолжал смотреть на потолок. – Еще его мог взять Лонни. Лонни Гилкрист. На самом деле, он заходил за пару дней до ограбления. У меня было мало пива, и он сказал, что оплатит, если я схожу за ним. Лонни дальнобойщик и не любит садиться за руль, когда в этом нет необходимости. Он был один у меня дома где-то полчаса.

– Хорошо, кто-нибудь еще?

– Кайл, но я не помню, чтобы оставлял его одного. И все же он мог это сделать.

– У Кайла есть фамилия?

– Джексон.

– Кто-нибудь еще?

– Одна из моих дамочек могла взять его, пока я спал.

Джек проигнорировал фразу о принадлежности женщин Тому.

– Грабитель точно был мужчиной.

– Эй, у меня не одна дамочка. Я не удивлюсь, если у них есть другие мужики. Может, кто-то из них подбил ее взять мой пистолет, чтобы использовать для ограбления.

– Маловероятно, но они знали, что у тебя есть пистолет?

– Марти определенно знала, – хохотнул Том.

– Что смешного?

– Я как-то направил его на нее в шутку. Она струхнула.

Он продолжал посмеиваться, как будто это и правда было забавно. Джек думал только о том, что для Тома наставить на кого-то пистолет, заряженный или нет, было веселой шуткой. Его жестокость стала хуже по сравнению с детством.

– Кто-нибудь еще?

– Может быть, но я тут подумал – вряд ли другие мои друзья взяли бы пистолет и воспользовались им при ограблении.

Поскольку Джек считал это напрасной затеей, то не стал настаивать, чтобы Том вспомнил кого-то еще. Чем больше людей Том посчитает способными стащить его пистолет, тем больше Джеку придется разбираться.

– Хорошо, – сказал он, – есть еще что-то, что может мне помочь?

– Не-а.

– Ты знаешь адреса и телефоны Лонни и Кайла?

Том назвал ему адреса. Кайл жил в Дентоне, а Лонни – в Уортоне. Сначала можно нанести визит Кайлу. У Тома не было их номеров. Он сказал, что у Лонни есть телефон, но он не внесен в справочник, а сам Том не помнил. Есть ли телефон у Кайла, он не знал.

– Ты сказал, что Лонни дальнобойщик. А Кайл?

– Он матрос у твоего приятеля Джерри Морланда. Работает на одной из больших прогулочных яхт.

– Хорошо, ты знаешь рабочий график Лонни?

– Не-а. Он или в городе, или нет.

– Ладно. Я их проверю. А пока вот моя визитка, – сказал Джек, достав одну из портфеля. – Если понадобится связаться со мной, оставь сообщение по этому номеру.

– Ты будешь проверять моих дамочек?

Джек больше не мог выносить его притяжательные местоимения.

– Во-первых, они не твои, а во-вторых, я сделаю это только если появятся доказательства, что они могут быть причастны.

– Да, ну, как скажешь.

Перед тем как встать и уйти, Джек сказал:

– Я не стану говорить, что верю тебе, но я также не окончательно не верю тебе. Я проверю этих парней и посмотрю, есть ли у них алиби на вечер ограбления, потому что это моя работа. Сейчас я мало что могу, кроме этого.

Том посмотрел на него, пожал плечами и ничего не сказал, а Джек подошел к двери и позвал надзирателя.

Выйдя из тюрьмы на солнечный свет, он глубоко вдохнул соленый воздух с залива. Морской воздух всегда пахнет по-другому, как-то свежее. После нахождения в тесном помещении с Томом Гордоном он бодрил. Джек еще раз глубоко вдохнул и пошел через улицу к Дженни.

Увидев приближающегося к столу Джека, она улыбнулась:

– Привет, красавчик!

Мысль о том, как она счастлива видеть его, заставила осознать, что он и сам широко улыбается. Джек напомнил себе притормозить и засомневался, последует ли этому совету. Кажется, серьезные отношения развивались весьма скоро, а он знал, что роман, который разгорается слишком быстро, обычно выгорает. И тем не менее он не мог отрицать, что тоже счастлив видеть ее.

– Привет, солнце. Что делаешь в обед?

– Ну, я надеялась, что парень, с которым я встречаюсь, зайдет и пригласит меня пообедать вместе, но, думаю, могу согласиться и на тебя, – хихикнула она.

– Что ж, не хотелось бы переходить дорогу другому мужчине.

– Нет, тебе можно. Я с ним разберусь.

Зазвонил телефон. Дженни ответила, несколько минут пообщалась со звонившим, потом положила трубку и повернулась к Джеку.

– Итак, куда ты меня ведешь?

– А куда ты хотела бы?

– Я бы хотела в Нассау, поваляться на солнышке с коктейлем в руке, но мой перерыв не длится неделю.

– Тогда тебя устроит «Док капитана»? – спросил Джек, назвав популярный ресторан на Сахарном острове, построенный на пирсе над водой.

– Согласна.

Джек неожиданно зевнул, и она спросила:

– Уже заскучал?

Он улыбнулся.

– Извини. Плохо спал ночью.

Дженни понимающе улыбнулась:

– Да, я тоже.

– Увидимся в двенадцать тридцать? – спросил он, неожиданно взволнованный этой улыбкой.

– До встречи, красавчик.

Джек вернулся в свой офис и вывел Бринкли на короткую прогулку. У него было слишком много дел, так что он не мог уходить далеко. Когда они развернулись обратно к офису, Бринкли посмотрел на него, будто проверяя, все ли в порядке.

– Прости, мальчик. Много работы. Обещаю погулять с тобой подольше завтра, в крайнем случае в среду.

Вернувшись за стол, он напечатал запрос о брате. Указал все, что только мог – было немного, но это все, что он знал. Кроме имени, конечно, он написал когда и где Рик проходил курс молодого бойца, место и дату рождения и примерное время отправки во Вьетнам.

На конверте он напечатал адрес Национального центра хранения дел личного состава в Сент-Луисе. Дженни сказала отдать письмо ей, а она отправит своему отцу. Джек до сих пор не знал, сможет ли тот помочь и станет ли.

Запечатав конверт, Джек отправился обедать с Дженни. Он считал, что это был просто обед, но она наверняка сочтет это третьим свиданием. Как-то быстро у них накапливаются свидания. По дороге к судебному крылу он гадал, не стоит ли поговорить о том, чтобы немного сбавить обороты. Дженни ему нравилась, и он беспокоился, что один из них или оба слишком быстро двигаются к чему-то более серьезному.

По прибытии он решил пока отложить этот разговор. Джек боялся, что он приведет их развивающиеся отношения к резкой остановке, а он хотел всего лишь сбавить обороты.

В машине по дороге к «Доку капитана» он спросил:

– Ты говорила с папой про помощь мне?

– Да. Я звонила ему вчера вечером, когда вернулась домой. На самом деле разбудила его. Забыла, как поздно.

– Он же не рассердился?

– Шутишь? Я могу позвонить в три часа ночи и все будет в порядке. Я его маленькая девочка, даже если мне тридцать один год. – Она на секунду замолчала. – Кстати, не говори никому.

– Мой рот на замке. И что он ответил? Поможет?

– Да. Сказал отправить письмо ему. Он проследит, чтобы его рассмотрели быстрее.

– Похоже, твой папа хороший человек.

– Так и есть. И когда я рассказала ему про тебя, он сразу же согласился помочь.

– Что ты сказала ему про меня?

– Не очень много, кроме того, что у нас уже было два свидания и ты пригласил меня на третье, хотя сегодняшний обед превратит его в четвертое.

– Так он не из тех отцов, которые убеждены: «Я должен познакомиться с мужчиной, который встречается с моей дочерью, прежде чем позволить ему жить»?

Дженни хихикнула. Кому-то ее смех мог показаться раздражающим, но Джек считал с точностью до наоборот. Он чувствовал, как его мозг жмет на тормоза. Сегодня они не станут разговаривать на тему «к чему все идет?» Но скоро придется. Очень скоро. Ему только надо придумать, что именно говорить. Он не хотел все испортить. Он просто хотел ясности.

– Нет, он не из таких отцов, – сказала она. – Он именно такой хороший, как ты думаешь.

– А твоя мама?

– Она тоже классная. Может, когда-нибудь ты с ними познакомишься.

Ее намек был ясен. Он познакомится с ними, если их отношения станут серьезными. Очевидно, мысль об этом приходила и ей в голову. Проблема в том, что Дженни, похоже, это ни капельки не смущало.

Когда они сели за столик, она спросила про дело Тома Гордона.

– Ну, по правде говоря, я мало что могу рассказать, учитывая адвокатскую тайну.

– Как думаешь, он это совершил?

– Неважно, что думаю я. Важно, что думают присяжные.

– Тебя не волнует, что ты можешь освободить преступника?

– Каждый заслуживает адвоката, но если честно, не думаю, что освободил много таких. Обычно виновные оказываются там, где им и место. Том не убийца, но и не образцовый гражданин. Полагаю, что его признают виновным. Как он сказал в нашу первую встречу в тюрьме, он явно выглядит как бывший заключенный, а присяжные обычно считают их виновными. Такова природа вещей.

– Даже если ты немного приведешь его в божеский вид?

– Невозможно сделать из дерьма конфетку. Он просто излучает свою сущность. Я рассматриваю возможность, что кто-то взял его незаконно хранимый пистолет, ограбил магазин и вернул его.

Дженни посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Я не сказал, что считаю, будто дело было именно так, но обязан рассмотреть такую возможность, чтобы сделать свою работу как следует.

– Я видела его на улицах. Он выглядит опасным.

– Видишь? А теперь представь его перед судом присяжных. Он обречен, но это не помешает мне работать в полной мере. Я не смогу смотреть на себя в зеркало, если не приложу все усилия для его защиты.

Им принесли обед, и они ели, болтая на другие неважные темы.

Высадив Дженни у судебного крыла, Джек отдал ей письмо с запросом сведений о брате, которое она положит в конверт побольше и собиралась отправить отцу. Затем он поехал обратно в офис, после чего собирался навестить друзей Тома: Кайла и Лонни.

8

Первым делом Джек позвонил Джерри Морланду. Кайл работал на него, и прежде чем расспрашивать его, Джек хотел разузнать кое-что у Джерри.

– Доки Морланда, – сказал сотрудник, взяв трубку. Когда-то Джек так же работал в рыболовном магазинчике Джерри.

– Джерри на месте? – спросил Джек.

– Кто звонит?

– Это Джек Тернер.

– Подождите. Я узнаю, сможет ли он поговорить с вами.

Сотрудник положил трубку на стол. Джек слышал его приглушенный голос, обращающийся к Джерри. В следующее мгновение тот взял трубку.

– Привет, Джек! Что такое?

– Джерри, у меня вопросы про одного из твоих работников. Кайла Джексона.

– Что ты хочешь знать?

– Как ты думаешь, он честный?

– Ну, он работает на моих лодках. Палубным матросом. Я никогда его ни в чем не подозревал. Достаточно честный, полагаю. Хотя не самый дружелюбный товарищ. Не болтлив, просто делает свою работу.

– Как думаешь, он мог бы поддаться искушению и взять чужой пистолет, совершить ограбление, а потом вернуть пистолет без ведома владельца?

– Кайл?

– Да.

– Полагаю, такое искушение может возникнуть у каждого, но не думаю, что Кайл Джексон способен на это.

– Ты знаешь о его личной жизни? Чем он занимается в свободное время?

– Не особо. Просто он не кажется человеком, способным на подобное. А в чем дело?

– Дело, которое я получил от Службы публичных защитников.

– Чье дело?

– Тома Гордона.

– Томми Гордона?! Того самого Томми Гордона?

Джек слышал потрясение от того, что ему выпало защищать Тома Гордона в суде. Джерри прекрасно знал историю Джека с Томом.

– Того самого. Но теперь его зовут Том.

– Для меня он всегда будет Томми. И как же такое произошло?

– Судья Шелтон назначила это дело мне.

– С чего вдруг она это сделала?

Джек объяснил логику Триши в этом деле.

– Ну, наверное, это так, – сказал Джерри. – И все равно, готов поспорить, что ты не в восторге.

– Тут ты прав, но это моя работа. И она права. Я обязательно сделаю все возможное, хотя на девяносто девять процентов уверен, что он виновен.

– Только на девяносто девять?

– Я всегда оставляю один процент на сомнения.

– Ну, я бы пожелал удачи, но не от чистого сердца. Томми Гордон был плохим с самого… ну, думаю, ты знаешь.

– Даже слишком хорошо.

– Не забывай, что люди не меняются. Как говорится, горбатого могила исправит.

Джек в это не верил. Если люди не меняются, то какой смысл в реабилитации? Зачем помогать кому-то? Он воспользовался старым дежурным ответом для тех случаев, когда был не согласен, но не хотел развивать разговор.

– Может и так, – сказал он и сменил тему: – Итак, Джерри, насчет Кайла Джексона. Он сегодня работает?

– Ага. Он на «Мисс Делии», – сказал Джерри, назвав одну из наиболее больших своих яхт. – Они вернутся в пять.

– Во сколько он закончит со своими обязанностями?

– В шесть.

– Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим кабинетом для беседы с ним?

– Без проблем. Только будь к шести. Я не могу задерживать его.

– Буду. До встречи, – сказал Джек.

– Обязательно.

Вкратце записав разговор, Джек взял Бринкли и поехал в Уортон, где проживал Лонни Гилкрист. Оказалось, что под нужным номером значилась не квартира, а односекционный трейлер.

Джек вылез из машины вместе с Бринкли и постучал. Дверь открыла женщина с сонными глазами. Она выглядела так, будто пять минут назад спала. На ней до сих пор были тонкая ночнушка и затасканный халат.

– Да? – спросила она.

– Лонни дома?

– Он в рейсе. – Женщина опустила взгляд на Бринкли. – Кусается?

– Нет, если нет причин. Вы знаете, когда Лонни вернется?

– В пятницу вечером. Он уехал сегодня утром до Чикаго и обратно.

– На какого перевозчика он работает?

– «Пайланд Тракинг». Что за вопросы? Вы коп?

– Нет. Адвокат защиты.

Джек добавил «защиты», чтобы она не подумала, что он из прокуратуры штата. Люди вроде Лонни могут испугаться, если к ним придет адвокат обвинения.

– Лонни что-то натворил?

– Я не в курсе. Я представляю его друга и хотел поговорить с ним о моем клиенте.

– О, типа характеристики?

– Да. Вроде того.

– Кто ваш клиент?

Джек проигнорировал вопрос.

– Лонни звонит во время рейса?

– Иногда из мотеля, если хочет поболтать.

– Если я дам вам свою визитку, вы передадите ему просьбу позвонить? Он может сделать это за мой счет.

– Я могу передать, но не могу заставить позвонить.

– Вы не знаете, будет ли он дома в субботу?

– Он всегда сидит дома в день после рейса. Говорит, что слишком устает, чтобы идти куда-нибудь. – Она хохотнула. – Вот почему я развлекаюсь пока его нет.

Джек не стал отвечать на показавшееся заигрывание.

– Спасибо за помощь.

– Вы так и не сказали, кто ваш клиент.

– Честно говоря, я не могу. Адвокатская тайна.

На самом деле тайна не распространялась так далеко, но ему не хотелось упоминать имя Тома. Если Лонни замешан, он может попытаться уклониться от встречи или откажется разговаривать о деле.

Слегка потянув за поводок Бринкли, Джек сказал:

– Идем, мальчик.

– Хороший пес, – сказала женщина, пока они шли к машине. – Как его зовут?

– Спасибо. Его зовут Бринкли, – ответил Джек. – И спасибо, что передадите мой номер Лонни, когда он позвонит или вернется.

На обратной дороге в офис Джек обдумывал следующий ход и понял, что его нет. Он изучил папку с делом Тома и знал, что мало что может сделать, если дело дойдет до суда, если не случится невозможное и кто-то другой не признается в ограблении магазина. Кто-то вроде Лонни или Кайла. Джек знал, что подобное происходит только в кино или сериалах. Как он сказал Дженни, Том Гордон обречен. Время близилось к четверти пятого, и Джеку нечего было делать до шести часов, когда он собирался побеседовать с Кайлом Джексоном, так что он решил заехать навестить миссис Доусон.

В детстве Мэри Джейн Кастор Доусон была ему матерью больше, чем родная мать. Он познакомился с ней, когда стал ее садовником. Она с самого начала полюбила его как сына. Ему потребовалось чуть больше времени, чтобы полюбить ее как мать, но со временем это произошло. Он до сих пор спрашивал ее советов по поводу личной жизни, и разговор о Дженни может помочь ему справиться с тем, что начинало его пугать. Он никогда не влюблялся так быстро. Было похоже на землетрясение. Почва под ногами казалась ненадежной, и он надеялся, что все останется невредимым, когда толчки закончатся.

Подъехав к дому, он припарковался и вместе с Бринкли подошел ко входной двери. Миссис Доусон открыла еще до того, как он успел позвонить. На руках она держала свою собаку, Гуся. Странная кличка, но это не в честь породы или птицы, а в честь одного из ее любимых бейсболистов, «Гуся» Госседжа. У нее была привычка называть собак в честь любимых игроков любимой команды «Нью-Йорк Янки». Джек, наоборот, определял клички своих собак при первой встрече. Имена появлялись в голове, как будто их прошептало какое-то божество, ответственное за популяцию собак в мире.

– Джек! Входи! – Она посмотрела на Бринкли. – И ты, Бринкли! Гусь соскучился по тебе!

Бринкли вошел, словно поняв приглашение, и Джек был уверен, что так и было. Миссис Доусон закрыла дверь и опустила Гуся. Он тявкнул на Бринкли, который был намного крупнее, и оба направились к задней двери, чтобы их выпустили на огороженный двор.

– Полагаю, вы, мальчики, хотите погулять и поиграть, – сказала миссис Доусон и выпустила их.

Собаки принялись бегать и бороться. Бринкли старался не навредить более мелкому товарищу.

Повернувшись к Джеку, миссис Доусон спросила:

– Ну, что же привело тебя сюда? Я гадала, когда ты зайдешь поболтать и выпить кофе или чего-нибудь еще.

– У меня оказалось немного свободного времени, и я решил заехать поздороваться.

– Что ж, я рада. Кофе?

Она пошла на кухню варить кофе, хочет он или нет.

– Не откажусь от чашечки, – ответил Джек.

– Садись за стол, и мы сможем поболтать, пока я варю.

Джек сел и осмотрел кухню. Как всегда, это была самая чистая и аккуратная кухня из всех, что он видел.

– Как работа? – спросила миссис Доусон. – Есть новые клиенты?

– Один.

– О? Кто?

– Вы не поверите.

– А ты попробуй.

– Томми Гордон.

Она замерла, не донеся совочек с кофейными зернами до кофемашины, и повернулась к нему.

– Кто?

– Я же говорил, что не поверите.

– С чего тебе браться за его защиту?

– Во-первых, у меня не было выбора. Триша Шелтон назначила меня.

– Триша?! Зачем? Она знает вашу историю. Да у них своя история. Он чуть не сорвал суд Хэнка.

Она продолжила делать кофе.

Джек пересказал доводы Триши, но миссис Доусон не выглядела убежденной. Она все время хмурила лоб, пока он говорил.

– Ну, я знаю, что ты сделаешь все возможное для него, потому что ты таков. Но это как запереть двух собак в комнате с одной миской еды.

– На самом деле, не так. Я давно забыл. Он до сих пор мне не нравится, но все уже в прошлом.

– Я восхищаюсь тобой за это. Мне он тоже не нравится, и я тоже забыла, но она все равно могла бы выбрать для этой работы кого-нибудь другого. Хоть ты и забыл, но не обязательно принуждать тебя к его обществу.

– Все в порядке, миссис Доусон. Я правда не против. Мне нужна работа.

– Ну, если ты так говоришь. Но будь с ним осторожен. Как сказала бы моя мама, в нем нет правды.

Джек улыбнулся.

– Буду иметь в виду.

Он улыбнулся тому, как сильно она была похожа на Джерри, когда дело касалось людей, и ему стало немного грустно за всех вроде Тома. Джек понял, что тот был прав: его приговорили даже до появления в суде.

Пока кофе варился, миссис Доусон села за стол к Джеку.

– Что еще происходит в твоей жизни?

– Забавно, что вы спросили, потому что именно об этом я и хотел поговорить.

– О?

– Да. Понимаете, я вроде как начал встречаться с девушкой.

Она распахнула глаза.

– Правда?

– Да.

– Не слишком юной, я так понимаю. Когда взрослый мужчина встречается с женщиной явно слишком молодой для него, это выглядит сомнительно.

– Нет, не слишком юной. Она всего на несколько лет младше меня.

– Я ее знаю?

– Не уверен. Ее зовут Дженни Уолтон. Она работает в Службе публичных защитников в судебном крыле.

– Я не вращаюсь в суде, а особенно в Службе публичных защитников. У меня нет с ними дел. Если меня обвинят в преступлении, я просто позвоню тебе.

– Буду ждать вашего звонка, – поддразнил Джек.

– Не дождешься. Итак, расскажи мне об этой молодой леди. Она больше, чем просто нравится тебе?

– Ну, мы только пару раз пообедали вместе и вчера я пригласил ее на ужин.

– Куда ты ее водил?

– Ужинать?

– Да.

– Она приезжала ко мне домой.

Миссис Доусон нахмурилась. Ей было почти восемьдесят лет, и когда дело касалось романтических отношений, она была очень старомодна. Первый ужин у него дома казался ей очень вызывающим.

– Ваш первый ужин был у тебя дома?

– Да, но мы были не одни. Шелтоны тоже пришли.

Она заметно расслабилась.

– О, хорошо.

– Но меня кое-что беспокоит.

– Что же?

– Я понимаю, что она нравится мне больше, чем я предполагал. Я все время думаю о ней. И, похоже, это взаимно.

Миссис Доусон, нахмурившись, откинулась на спинку стула.

– Я что-то не улавливаю проблемы. Она нравится тебе. Ты нравишься ей. Разве не поэтому вы встречаетесь?

– Конечно, но я не ожидал, ну, того, что влюблюсь в нее. Это странно. Я хороший адвокат, способный принимать молниеносные решения, но личные отношения для меня как китайская грамота.

– А-а. Понимаю. Ты боишься полюбить.

Это было утверждение, а не вопрос.

– Полагаю так, да.

– Сколько тебе лет, Джек?

– Тридцать шесть.

– Ты всю взрослую жизнь был один. Не думаешь, что пришло время немного остепениться? Может, даже жениться?

– Я ничего не говорил о женитьбе. Еще слишком рано думать об этом.

– Да, еще рано всерьез рассматривать брак с этой леди, но никогда не рано понять, что это возможно. Любовь подкрадывается внезапно. Она не предупреждает. Случается какая-то мелочь, и в результате ты встречаешь кого-то. Вы проводите время, и вдруг ты понимаешь, что этот человек нравится тебе больше, чем ты думал. Начинается все с флирта или слов «давай наслаждаться обществом друг друга». И вот ты уже понимаешь, что не можешь представить жизни без этого человека. Обычно это случается в более раннем возрасте, но в то время ты не был готов верить в долгосрочные отношения из-за своей ситуации. Твои родители не были хорошим примером, вынуждая полагаться только на себя в гораздо более юном возрасте, чем обычно.

– Так что мне делать?

– А что ты хочешь?

– Не уверен. Потому и спрашиваю.

– Ну, ты знаешь меня слишком хорошо, чтобы думать, будто я скажу тебе, что делать. Я могу лишь задать вопросы, чтобы помочь тебе принять решение.

– Тогда спрашивайте, потому что я в растерянности.

– Ты уже сказал, что тебе нравится ее общество. Не так многословно, но это очевидно. И, полагаю, ей тоже нравится твое общество.

– Кажется.

– Вы уже запланировали следующее свидание?

– В пятницу вечером.

– Что планируете делать?

– Ничего особенного. Просто ужин и фильм.

– В ресторане и кинотеатре или у тебя дома? – нахмурилась миссис Доусон.

– В ресторане и кинотеатре.

– Хорошо. Заметно, что она ждет этого свидания, или она ведет себя так, будто делает тебе одолжение?