Текст книги "Как Исландия изменила мир. Большая история маленького острова"

Но вполне возможно, что все эти события и объяснения были записаны. Кожа более прочна, чем папирус, и она может выдерживать более тяжелые условия хранения в холодных дерновых домах. Но прочность кожи была и ее недостатком – ее можно было использовать и для других домашних вещей. Оберните ее вокруг ножа, и у вас будет отличная кобура, которую можно носить с собой. Проделайте сотню дырочек в страницах, и у вас будет ситечко для проса. Закончили читать? Используйте страницы в качестве заплат для одежды для всей семьи, и знания навсегда будут потеряны, они канут в то, что скандинавские боги называли гиннунгагап, бездонную пропасть, пустую вселенную до создания космоса, в которую космос снова рухнет во время апокалипсиса – Рагнарёка.

До наших дней дошло около семисот рукописей на пергаменте. Золотой век письменности достиг своего пика после смерти Снорри. К концу этого периода в Исландии появилась библиотека, не имеющая аналогов в мире. В других странах Европы письменность была исключительным занятием религиозных ученых и королевских слуг. В исландской библиотеке были книги разных авторов. Вклад Исландии был в определенной степени значительным для относительно небольшой по размеру страны. Вожди кланов писали саги, чтобы подчеркнуть собственный авторитет и рассказать истории о своих родственниках.

Чтобы стереть из памяти истории соперников, надо было писать более увлекательно, а не точно.

Вся эта борьба за власть привела к большому количеству литературы, но как только норвежский король пришел к власти, конкуренция между регионами и вождями уменьшилась – следовательно, соревнования по написанию книг прекратились. Оно просто вышло из моды.

По крайней мере, это одна из теорий. Другим фактором, возможно, был резкий экономический и демографический спад в Исландии, который начался с эпидемии чумы. Штамм бактерий, известный как чумная палочка, опустошал Северную Европу в течение 50 лет, уничтожив две трети населения Норвегии и половину населения Англии, пока, наконец, не достиг южного побережья Исландии весной 1402 года. Даже изоляция не обеспечила никакой защиты от распространения самой смертоносной пандемии, зарегистрированной в истории человечества.

Чума не щадила ни бедных, ни богатых, ни старых, ни молодых, и она кардинальным образом поменяла распределение богатства и власти. Большая часть норвежской королевской семьи умерла. Король женился на 10-летней датской принцессе Маргрет. У них родился сын Хакон, и в результате ряда событий и проблем с наследством Норвегия объединилась с Данией под датским командованием. К ним ненадолго присоединилась Швеция, создав скандинавский блок, о котором все еще мечтают некоторые современные политики. Но довольно скоро Кальмарская уния, созданная в шведском приморском городе Кальмар, распалась, и Дания и Швеция были втянуты в бесконечные войны.

В любом случае для Исландии не имело большого значения, откуда руководили страной – из Норвегии или Дании. Было одно распоряжение, которое исландцы на свой страх и риск проигнорировали: перейти в лютеранство.

Окончательное обращение в лютеранство было совершено средь бела дня 7 ноября 1550 года в Скаульхольте, епископском престоле католической церкви и достопримечательности Южной Исландии. Нападавшие под эгидой датского короля схватили последнего католического епископа, стоявшего на коленях, и отрубили ему голову, фактически положив конец 550 годам католического господства.

Католическая церковь благодаря отдельному источнику доходов превратилась в микрогосударство, владеющее большей частью наиболее ценных земель, флотом, золотом и серебром, церковными реликвиями, оружием, лошадьми, книгами, – все это теперь принадлежало лютеранской церкви, то есть Датскому королевству. Получив контроль над церковью, король одним махом захватил более 17 процентов земельных владений. Затем правительство еще больше усилило свою власть, расправившись с тем, что осталось от старой языческой культуры, включая знание рунических букв.

Понятие «руны» относится не к одному языку, а к набору древних систем письма, используемых в различных германских языках. Они были доминирующей формой письма до тех пор, пока христианизация Европы не привела к появлению латинского алфавита, но в Скандинавских странах люди пользовались рунами на несколько столетий дольше, чем в континентальной Европе. Они представляют собой серию символов, обычно вырезанных, каждый из которых означает фонему (наименьшую единицу звука в языке). Но иногда они значили нечто большее.

В отличие от символов латинского алфавита руны могли обозначать целые слова или даже фразы. И каждый рунический символ представляет собой отдельный космологический принцип: это звуки, слова и понятия. Когда люди писали руны, то не просто записывали информацию – они также взывали к силам, которые те символизировали. Руны были не только дискурсивными инструментами, но и мощным средством воздействия на материальный мир. Это продемонстрировано в «Саге об Эгиле», когда Эгил пользуется руной вместе с защитным заклинанием, чтобы разбить отравленную чашу на пиру, – руны имеют материальный эффект.

В Исландии использовался рунический алфавит, который называется Младший Футарк. Он состоит всего из шестнадцати рун. Если посмотреть на руны, из которых состоят инициалы Харальда Синезубого и современный логотип Bluetooth, мы увидим, что руна означает слово «береза» и символизирует плодородие и рост (а также звук «Б»), в то время как другой символ значит «град» и символизирует разрушение или хаос (и звук «Х»). Короче говоря, они были мистическими символами, а не основой сложного повествования (саги полностью написаны латинскими буквами).

Знание рун исчезало, запрет на их использование достиг пика в судебных процессах над ведьмами 1600-х годов. Обращение в лютеранство резко повысило уровень грамотности и образования. В конце концов, Мартин Лютер проповедовал религию, основанную на неочищенном знании святого слова: люди должны были читать Библию, а не изучать Евангелие через человеческие образы. Таким образом, переход к лютеранству привел к росту грамотности, уровня образования и возобновлению интереса к исследованию собственной истории. На заре Возрождения в 1609 году была опубликована первая хронологическая история Исландии Crymogæa Арнгримура Ученого.

Ценность вещей в Исландии определялась только тем, можно ли было продать их за границей за большие деньги или нет. В эту новую эру грамотности исландцы внезапно обнаружили, что владеют документами, которые были так желанны для иностранных королей. Драгоценные средневековые артефакты, записанные на пергаменте, быстро исчезали из-за ценности своего материала.

Вот почему самый главный национальный герой Исландии – это скучный библиотекарь.

* * *

В 1701 году Копенгаген был процветающей городской крепостью с населением в 60 тысяч человек, приморской столицей, окруженной каналами и высокими стенами всего с четырьмя воротами. Улицы были узкими и многолюдными, по обе стороны стояли тесные здания с деревянными каркасами. Внутри города также были и другие интересные архитектурные постройки. В Копенгагене находились и находятся дворец Фредериксборг в стиле Ренессанс, симметричные сады в стиле барокко и готические церкви. Копенгагенский университет, второй старейший институт высшего образования в Скандинавии, располагал астрономической обсерваторией, где впервые рассчитали скорость света. Тексты, хранящиеся в университетской библиотеке, описывают практически все, что мы знаем о мире. И в этом же университете находился кабинет профессора Арни Магнуссона.

Одним утром он получил письмо. От короля.

Арни был примером человека, который всегда добивался своих целей – он сделал в Копенгагене, городе возможностей, все, что хотел. Арни покинул родную Исландию в 20 лет, чтобы изучать богословие. Его интерес к Евангелию проистекал в первую очередь из любви к старым рукописям, а не из религиозных соображений. Он поздно начал коллекционировать рукописи. Его конкуренты-антиквары уже собрали самые ценные рукописи, найденные в церквях и официальных учреждениях по всей Европе, и создали мастерские, где их помощники переписывали документы. После завершения своего обучения Арни немного знал древнескандинавский язык, который вымер во всей Скандинавии за исключением изолированной Исландии. В Дании, Швеции и Норвегии благодаря их положению в мировой политике со временем сформировались свои местные языки. Исландский, который Арни выучил в детстве, не был тем же диалектом, на котором говорили Снорри Стурлусон и авторы саг, но версии были достаточно близки, чтобы истории были понятны.

По рекомендации своего соседа по комнате в школе Арни взяли помощником датского королевского антиквара для расшифровки и перевода тысяч страниц исландских текстов. Одной только тщательной и детальной работы, которую он проделал за годы своего обучения, было бы достаточно, чтобы назвать его великим ученым. Его умение транскрибирования материала слово в слово, включая аббревиатуры и оригинальное написание, выходило за рамки стандартов того времени.

«Так устроен мир, – написал он в самом начале своего пути, объясняя свои методы, – что одни люди допускают erroribus (ошибки), а другие впоследствии пытаются искоренить их. И поэтому людям обоих типов есть чем заняться».

Он использовал несколько копий одной и той же истории, чтобы сравнить их для точности. Арни отмечал, откуда взялись записи, и записывал каждую специфическую деталь о каллиграфии и словах, написанных на полях, будь то комментарии автора или заметки предыдущих читателей. Например, на двух манускриптах из его коллекции каким-то неизвестным предыдущим владельцем нарисованы улыбающиеся человечки. В его голубых глазах была видна «тайна его сердца», как позже описал его один коллега. По-видимому, он был меланхоличным и задумчивым человеком, его печальное лицо известно каждому взрослому исландцу. Его портрет, который раньше был изображен на купюре в сто крон, выглядел таким печальным, что в конце концов, после инфляции, его заменили на изображение рыбы.

Королевский антиквар внезапно скончался в достаточно молодом возрасте, и Арни заменил его. Бумажные копии имели ценность как готовый к печати текст, и Арни сохранил большую часть исландских произведений. Он продолжил работать на датского государственного деятеля Матиаса Мотта, чья сестра была любовницей короля. Эта нетрадиционная близость к высшей власти позволила Арни влиять на исландские дела, включая торговые сделки и политические позиции. В обмен на свои различные услуги он просил, чтобы ему платили манускриптами. Он ездил в Германию, Норвегию и Швецию, чтобы собрать рукописи у местных коллекционеров, некоторые для датских королевских библиотек, некоторые для себя. После долгих двадцати лет тяжелых путешествий и скудных доходов он наконец стал профессором со своей кафедрой в великолепном университете. Что могло омрачить такую прекрасную жизнь?

А, точно. Письмо.

В своем письме король требовал, чтобы Арни на первом корабле отправился в Исландию.

Не может быть. Арни нравилось быть исландцем, но он ненавидел Исландию. Это было неподходящее место для ученого. Благодаря своим политическим связям он внимательно следил за текущими событиями в Исландии и всего за год до этого описал в письме норвежскому другу, что в Исландии происходят «только самые плохие новости: овцы вымерли, люди умирают от голода и холода». Эта ужасная ситуация только обострилась. Европа переживала период похолодания, известный теперь как малый ледниковый период, который наиболее остро ощущался на краю континента. Фьорды и заливы замерзли, а береговая линия, обращенная к Северному Ледовитому океану, была заблокирована дрейфующими айсбергами. Это делало невозможной рыбалку. Суда, перевозившие продовольствие, не могли ориентироваться во льдах. Лошади были слишком тощими для путешествий. Шерсть была в дефиците.

«Даже фермеры и их дети ходят по морозу с голой кожей», – написал человек по имени Сигурдур Бьорнссон в письме к датским властям, прежде чем обвинил во всей ситуации бездомных. У Бога, объяснил он, не было другого выбора, кроме как наказать страну за всех бродяг, лживых и ворующих, не способных удержаться на работе.

Заваленный слезливыми рассказами об исландском ужасном годе, король Фредерик IV был то ли тронут, то ли недоволен. Он только что принял корону от своего отца, и его просьба к Арни повлекла за собой миссию, никогда ранее не выполнявшуюся: подсчитать количество людей, живущих в Исландии, и отметить все о них – их имена, пол, где они живут и чем занимаются (особенно если они ничего не делают). Затем король приказал написать еще одну книгу, оценивающую масштабы собственности в Исландии, с предложениями о том, как заброшенные земли могут быть возвращены в эксплуатацию. Было необходимо оценить возможные области добычи серы, а также состояние портов и тенденции в сборе налогов. Проверить администрацию и юристов. И сосчитать коров и всех овец.

Он должен был получить стипендию и помощника для выполнения этой задачи, которая, по прогнозам, должна была занять два года. На это ушло тринадцать лет. Понятно, что одной из первых вещей, которые Арни сделал в Исландии, готовясь к предстоящей задаче, был заказ кофе из Дании. Он не прибыл на корабле, который ходил раз в два месяца. В письме, найденном историками, один законодатель альтинга, извиняясь за отсутствие хорошего обслуживания, предлагает отправить ему четверть фунта, сожалея о том, как мало у него было, и отмечая его отвращение к напитку. Кофе и чай предназначались для датских чиновников, если таковые имелись. И поэтому, будучи коренным жителем, Арни, возможно, был «первым исландцем, зависимым от кофеина», предполагает профессор истории Мар Йонссон, автор самой обширной биографии Арни.

Он также был первым человеком в мире, который провел полную перепись населения целой страны. Окружные комиссары вызывали людей для подсчета в течение семи месяцев. Они уложились до ежегодного собрания альтинга, при этом почти исчерпав запасы бумаги в стране. Каждый регион направил своих должностных лиц с результатами переписи в Тингведлир, чтобы доложить о них Арни и его помощнику. Повестка дня этой сессии парламента, как отмечается в книгах альтинга, началась с судебного процесса над женщиной, обвиняемой в убийстве ребенка (она была признана виновной и казнена через утопление), и тремя мужчинами, обвиняемыми в краже (признаны виновными и казнены через повешение). Третьим пунктом повестки была перепись: после подведения итогов в альтинге огласили точную цифру населения Исландии – 5. 358 человек. Минус четверо преступников, которых парламент только что казнил. И 497 человек, которые были случайно посчитаны дважды, как было обнаружено два столетия спустя, когда историки изучали документы. Словно назло бюрократическому подвигу Арни, три года спустя страна пострадала от большой эпидемии оспы, и население сократилось до 3. 000 человек.

«После вспышки эпидемии в стране производилось, по крайней мере, достаточно еды для жизни», – отмечается в одной книге по истории.

Арни не заразился этой болезнью, что было настоящей удачей, учитывая, что он провел самые смертоносные годы, приступая к работе над земельным кадастром и переходя с одной фермы на другую. Выдающийся знаток древнескандинавского языка явно не со многими здоровался за руку. Его помощник отметил, что местные жители с подозрением относились к его вопросам, предполагая, что король собирал данные с целью повысить налоги. Но регистр предназначался для восстановления застойной экономики, основанной на методах ведения сельского хозяйства, которые не сильно изменились с момента его изобретения. Он провел намного больше лет в Исландии, чем планировалось, и занял редкую позицию против административной и юридической коррупции, нажив себе столько влиятельных врагов, что в конце концов у него не было другого выбора, кроме как уйти с должности.

Одним из величайших достижений Арни как коллекционера рукописей была его преданность мелочам – он сохранял отдельные страницы, которые находил и которые не имели непосредственной ценности по сравнению с целыми пергаментными книгами. Он был похож на хранителя, который выискивает и складирует потрепанные на вид диковинки. В романе 1943 года «Исландский колокол» лауреат Нобелевской премии Халлдор Лакснесс изображает Арни Магнуссона, переименованного в Арнаса Арнэуса, как одержимого персонажа, который обнаруживает листовки из пергамента под кроватью пожилой женщины.

«Вот что хранят наши дорогие женщины», – пробормотал герой, когда увидел свою находку.

Земельный кадастр был завершен в 1712 году и до сих пор остается потрясающим документом Исландии XVIII века. Без информации, предоставленной реестром, в таких книгах, как «Исландский колокол», не было бы необходимого исторического материала. Но это событие не привело к реформам, как изначально было запланировано. Материал даже не был переведен на датский. Арни покинул страну во время войны между Данией и Швецией.

Дания при поддержке Англии напала на Швецию, которая была слаба после войны с Петром I и Российской империей. Поэтому Арни упаковал собранные им рукописи вместе с подробным земельным кадастром в 55 деревянных ящиков. Он решил подождать с отправкой до тех пор, пока датчане не оттеснят шведские военные корабли. Восемь лет спустя колонна из 30 лошадей отправилась из церкви Скаульхольт (близ Гейсира) в Хабнарфьордюр (близ Рейкьявика), перевозя один из самых ценных грузов в истории страны, которая так часто изо всех сил пыталась сделать все, что желали другие нации и их короли.

* * *

Драгоценный груз лежал в доме Арни в Копенгагене до тех пор, пока в 1728 году не наступил день, который навсегда изменил облик города.

Ветреным вечером в среду, 20 октября, семилетний мальчик случайно опрокинул свечу. Из-за сильных порывов ветра и сухого лета пламя быстро охватило комнату и перекинулось на соседний дом, все больше и больше разъяряясь. В тот же день чуть раньше пожарные проводили учения, чтобы проверить шланги. Они изо всех сил пытались подвести насосы к огню по извилистым улицам, полным паникующих жителей. Что еще хуже, водоснабжение в этой части города было отключено из-за строительства. Когда пришел приказ набрать воды из каналов, окружающих город, военный командующий города в панике приказал закрыть городские ворота, опасаясь дезертирства. Пожар бушевал всю ночь, и к утру четверга начальник пожарной охраны был настолько измучен и подавлен, что… напился. Неумелые действия властей превратили небольшой пожар в разрушающую все на своем пути стихию.

К утру Арни начал понимать, что пожар не могут взять под контроль. Он попытался спасти свою драгоценную библиотеку. В другом месте несчастная пожарная команда начала стрелять из пушек по уже горящим домам, чтобы они рухнули. Когда это не сработало, пожарные попытались взорвать их с помощью пороха. Порох взорвался раньше времени абсолютно предсказуемо, из-за чего погибли люди и загорелось еще больше близлежащих зданий, включая церковь, куда жители принесли свое имущество, чтобы сохранить его в безопасности. К тому времени это был самый крупный пожар в истории Копенгагена. Арни наперегонки со временем с помощью слуг и двух друзей складывал свои драгоценные книги в запряженный лошадьми экипаж. Огонь распространился на мэрию, уничтожая городские архивы. В то же время вспыхивали новые пожары, вызванные тлеющими углями, разносимыми ветром. Одно за другим загорелись здания Копенгагенского университета: здание общины, главный корпус, анатомический театр. Наконец огонь добрался до университетской библиотеки, расположенной на чердаке церкви. Там находилось 35 тысяч томов. Это были архивные документы Нильса Крага[21]21
  Датский историограф XVI века.


[Закрыть] и Тихо Браге[22]22
  Датский астроном, астролог и алхимик эпохи Возрождения.


[Закрыть], некоторые первые печатные версии трудов Аристотеля, научные труды, датируемые XV веком, ценные тома по средневековой истории (в единственном существующем экземпляре). Обрушился потолок. Все книги исчезли навсегда в огне – за исключением нескольких незаконно взятых книг. Следующими были дома университетских профессоров: все их записи, служебные инструкции, личные коллекции исчезли.

Можно только предполагать, что чувствовал Арни. Представьте себе воздух, пропитанный едким дымом, крики людей, спасающихся бегством и пытающихся спасти свои дома, грохот рушащихся зданий. Окруженный драгоценными древними томами, которые, как он знал, никогда не смогут быть ничем заменены, он поспешно заполнил повозки. Круглая башня вдалеке была охвачена пламенем, которое уничтожило первый в истории небесный глобус Тихо Браге, сделанный в 1570 году. Церковь тоже загорелась, и ее колокола зазвенели в огне, упав вниз. Пожарная команда снова попыталась взорвать заряды и на этот раз случайно подожгла дом вице-мэра.

Арни удалось спасти три или четыре стопки своих книг, пробираясь сквозь толпу к дому друга. Огонь подошел слишком близко, чтобы он мог вынести что-нибудь еще. Его дом сгорел в тот день около четырех часов дня.

Пожар бушевал до 23 октября. Почти половина средневековых построек была разрушена, составив в общей сложности около трети города. Пятая часть жителей Копенгагена осталась без крова. Это было ужасно, но культурное разрушение было поистине ошеломительным: практически все книги Копенгагена были уничтожены. Копенгагенский университет потерял все: в Коллегиуме Борхса сгорело 3150 томов, городские архивы были утеряны. Арни удалось сохранить внушительную часть из своей собственной коллекции. Он спас большую часть своих книг, в том числе древние книги на пергаменте, самые ценные в его коллекции. Но он потерял свою работу, заметки и записи, а также много печатных книг, включая последний известный экземпляр «Бревиария» 1534 года, первой книги, напечатанной в Исландии.

«Почти все книги в Копенгагене сгорели. Но многие исландские рукописные документы были спасены, потому что Арни Магнуссону удалось вовремя вывезти рукописи», – свидетельствует профессор Мортен Финк-Йенсен, исследователь и историк Копенгагенского университета. Это мало успокоило на тот момент бездомного Арни. В суровую зиму, последовавшую за пожаром, Арни пришлось трижды переезжать, все время борясь с собственными потерями, масштабы которых он даже не мог точно оценить. К следующему сочельнику он заболел. После своей смерти он завещал оставшуюся коллекцию – почти 1600 исландских рукописей – университету. Сегодня наиболее важные из них собраны в Институте исландских исследований Арни Магнуссона, расположенном в Рейкьявике. Там исландцы снова могут читать, переписывать и анализировать старые документы. Как и няня в доме Толкина, они следят за самым ценным культурным вкладом страны.