Текст книги "Шамиль. Между нами только секс"

Глава 37

Лиля

Прячусь в туалете и просто стекаю по двери на пол. Колени ватные, руки дрожат, пульс вообще сам по себе. Я слышу его в каждом уголке своего тела. Кусаю губы. Мне хочется как можно больше вкуса этого невыносимого мужчины у себя во рту.

Думала, что эта встреча пройдет легче. Я ведь готовилась к ней. Тысячу раз репетировала перед зеркалом. Да я даже перед Дарханом всегда держусь выбранной роли! А здесь не могу. С Шамилем вся моя выдержка летит к чертям. Стоит только взглядом зацепиться, вспомнить его нахальную улыбку и совершенно наглые руки.

Обнимаю животик.

– Это был твой папа, малыш, – шепчу нашей с Шамилем крохе. – Самый лучший, самый настоящий папа. Таких нет больше. Твоя мама точно не встречала. Он один у нас. Если бы ты знал, как мне хочется изменить свой план.

– Лиля, – слышу голос одной из жен Дархана. – У тебя все в порядке? Может, нужна помощь? Врач?

– Нет, все хорошо, – отвечаю и слушаю ее тихие шаги да шуршание подола длинного традиционного платья.

Обе его жены знают, что я жду ребенка. Муж приказал им быть все время рядом, помогать мне во всем, ведь я теперь на особом положении в нашей большой и «дружной» семье.

Закрываю глаза, стараюсь взять эмоции под контроль. Если не выйду через пять минут, она снова придет. Или обе.

Бесят! Ходят за мной как две наседки!

Радует, что он ночевать стал хотя бы не только со мной. Шлюх не водит, пленниц не трогает, держа слово, но эти две пока еще жены и не относится к его обещанию. Да я только рада. Вообще не представляю, как жить с ним, если он их отошлет, и мы останемся вдвоем. Да меня от одной мысли об этом начинает трясти от злости и отвращения.

Выхожу. По расписанию у Ричарда скоро занятие с Тимуром. Там я смогу забиться в уголок, понаблюдать за ними и все еще раз взвесить.

– Ты плохо выглядишь. Бледная, – ко мне обращается еще одна жена моего мужа.

Да вашу же мать! Не люблю я материться. Но сейчас начну. И так, чтобы эти две курицы наверняка меня поняли!

– Уйди от меня, – сжимаю зубы. – Мне хорошо, когда вы не ходите за мной по пятам! Вы не понимаете, что у человека должно быть личное пространство? Вам тут отлично без нас жилось? Никто не лез, не приставал?

– Дархан сказал, быть рядом, – настаивает она.

– Гюль, я сейчас иду на тренировку Ричарда. Если ты или твоя подруга там появятся, я скажу Дархану, что вы тут без него развлекались с охранниками, и он вас вышвырнет!

– Что? – ее миндалевидные карие глаза становятся огромными. – Да как ты можешь?!

– Поверь мне, я и не такое могу, – шиплю на нее и сваливаю.

Стоит несколько секунд, зло смотрит мне в спину. Проклинает, наверное.

Не старайся, там нечего уже проклинать. Чистые огрызки своей души я отдала Шамилю. Даже ребенок во мне его.

Захожу в зал. Тимура нет. Не вернулся еще с полуподвального этажа, на котором держат Шама. Ричи крепко обнял меня за шею.

– Ты будешь сегодня со мной заниматься?

– Нет. Мне нельзя.

Он тут же дует щеки. Становится таким смешным.

Потерпи. Скоро я вытащу вас отсюда. Или нас… Эта мысль все еще держится в голове. Нужен союзник. Если Шамиль сможет договориться с Добронравовым, то эта идея вполне осуществима. Я указала точку, на которую надо надавить. Дальше Шам справится. Я ни секунды не сомневаюсь.

Тим пришел в зал с сильным опозданием, загруженный своими размышлениями. Мне хочется улыбаться залегшим на его лбу морщинкам. Думает.

Правильно. Думай, Тимур. Мы все сможем. Кто-то должен остановить Дархана. Ближе нас к нему никого нет.

– Ричард, к манекену. Отрабатывай на практике наше последнее занятие. Я смотрю.

Малыш с удовольствием побежал заниматься, а Тимур сел рядом со мной, закрыл глаза.

– Я с вами, – тихо отвечает он. – Но если не выйдет и с моей дочкой что-то случиться…

– Все получится, Тим. Мы должны вырваться отсюда. Ты ведь и без меня знаешь, что Исмаилов не отпустит тебя просто так. Он будет давить до последнего. Даже если ей сделают операцию. Твоя дочь все равно под присмотром его людей.

– Не дурак. Я свяжусь с Воскресенским. Буду держать тебя в курсе. Постарайся больше так не выдавать себя. Я считал ваши отношения за пару секунд. Дархан тоже легко поймет. Ты теряешь контроль над собой рядом с этим парнем. Ночью мы пойдем отрабатывать этот недочет. Иначе ничего не получится.

– Хорошо, – незаметно сжимаю его большую ладонь, лежащую на узкой скамейке. – Подожди. Ночью?

– Твой муж срочно уехал. Вернется только завтра к вечеру. Там какие-то проблемы на таможне. Сама понимаешь, без него эти вопросы не решаются.

Шумно выдохнула. Плавно сползла ниже по стене. За нами будут следить, конечно же, но это такое драгоценное время, которое мы все равно обязательно проведем с пользой. Моя интуиция подсказывает, что проблемы у Дархана возникли неспроста. Нам помогают, нанося точечные удары по его самым больным местам. Они раскачивают эту лодку, чтобы нам легче было ее перевернуть. А когда Тимур позвонит этому Воскресенскому… М-м-м… От приятной волны адреналина по позвоночнику снова бегут мурашки.

– Можешь не так счастливо улыбаться? – усмехается Тим.

– Не могу, – улыбаюсь еще шире.

– Я рад, что ты все же приняла мою помощь. Это разумно.

– Это сделка, Добрый. Пока всего лишь сделка, – машу рукой уставшему Ричарду. – Я возьму его. Мы прогуляемся по двору немного.

Глава 38

Лиля

Ночью я тихо спускаюсь в подвал. Охрана на входе спит. У камеры никого. Шамиль сидит на до боли знакомой мне койке и дрожащими пальцами держит кружку с чем-то непонятным.

Замираю в дверях, просто рассматриваю его. Он также смотрит на меня и улыбается.

– Ты пей, пей давай, – подгоняет его Тимур. – Отличная вещь. Быстро восстанавливает силы и тонизирует лучше любого кофе. Поверь, завтра они все тебе понадобятся, до последней капли. А пока ты пьешь, рассказываю, что у нас есть.

Прохожу к ним, сажусь рядом с Шамилем, кладу голову ему на плечо. Он обнимает меня одной рукой, крепко прижимает к себе. Слышу, как грохочет его сердце. Мое подстраивается под этот ритм, как всегда. Страшно верить в то, что это происходит. Еще меньше верится в то, что чуть больше, чем через сутки, мы можем оказаться на свободе.

О том, что может не получиться, стараюсь не думать.

– Максим дает нам фору, – сообщает Тимур. – Они взяли за яйца пару чиновников и весь рядовой состав, что пропускал наркотики и рабынь через границу. Тем самым новая партия зависла на границе. Их пропустят завтра. В составе из десяти похищенных девушек два агента со спецподготовкой. Группе Воскресенского нужно время, чтобы полностью взять под контроль точки побега из страны и города. Там задействована уйма народу. Дархан вернется завтра. Он будет в ярости от сложившейся ситуации. Я подтолкну его к тебе, – кивает на Шамиля. – Лиля, твоя задача уговорить мужа взять тебя с собой. Ты покажешь ему свою преданность и сможешь тормознуть в нужный момент.

– Я буду грушей для битья? – усмехается Шамиль.

– Ну кому-то же надо, – в ответ смеется Добронравов. – Вся проблема в том, что ваши чувства друг к другу видны невооруженным взглядом. Это может нам все испортить, а тут без вариантов: либо все пройдет филигранно, либо будет очень много трупов, а Исмаилов уйдет так, что мы к нему еще очень долго не подберемся. Охрана спит до утра. Наша задача за эти несколько часов сделать так, чтобы вас не коротило друг от друга, как от мощного удара током.

Тим пристегнул Шамиля обратно на стену, меня выгнал из камеры и велел зайти через пару минут. Пока без особых инструкций. Просто хочет еще раз посмотреть, с чем работать.

Выхожу, прижимаюсь спиной к прохладной стене. Завтра этой возможности у меня не будет, но сейчас успокаиваюсь именно так. Легкий холодок бежит по коже. Представляю, что он забирается внутрь, обнимает каждый орган, каждую клеточку. Сердце замедляется, дыхание становится ровным.

Иду в камеру. Взгляд попадает на скованного цепями любимого мужчину и…

– Стоп! – останавливает пробный заход Тимур. – У тебя, – кивает на меня. – Начинает меняться дыхание. Грудь поднимается чаще, зрачок расширяется, щеки розовеют. Шамиль, так же хрень. Расширенный зрачок, сбой дыхалки, сжатая челюсть. Дархан убьет вас. Сейчас концентрируемся на том, что нам всем надо выйти отсюда.

– Ричард? – поднимаю вопросительный взгляд. Мы еще не говорили о том, как вытащим его.

– Пацана я вывезу раньше. Заодно встречусь с Максом. Потому сегодня, Лиль, нам все надо отработать. Завтра будет не до того. А сейчас представили на месте меня Дархана и пробуем еще раз. Представьте, что вы на ринге, где есть лишь два выхода: умереть или выиграть. Ваша задача выиграть не раунд, а весь бой. Вспоминайте свои ощущения. Концентрация на цели, отбросить все чувства и эмоции. Нет ничего вокруг. Ни любви, ни дружбы, ни поддержки. Либо ты, либо тебя.

Мы выходим из камеры с Тимом. Вместе возвращаемся обратно. Мужчина держит меня за талию собственнически прижимая к себе. Так обычно Исмаилов выводит меня в люди. Показывает всем – «Мое!»

Шамиль не смотрит на меня, только на Тимура. В его взгляде вспыхивает ненависть, а я кусаю губы… Черт!

– Заново, – вздыхает Тим. – Ты же отличная актриса, девочка. Сыграй еще раз свою роль и станешь свободна, – он смотрит мне в глаза.

Ушам больно от звона цепей на стене. Не смотрю. Ухожу, и мы повторяем заново. Отрабатываем полную блокировку эмоций по отношению друг к другу.

К рассвету все дошло до автоматизма. Правильная реакция, верные рефлексы.

– У вас есть минут сорок, – Тимур снимает Шамиля со стены, оставляет нас вдвоем.

Несколько секунд мы мешкаемся, не зная, а можно ли сейчас даже просто прикасаться друг к другу.

Шамиль не выдерживает первым. Обнимает так крепко, как может. Его пересохшие губы впиваются в мои. Впускаю в рот этот жадный и наглый язык. Мне хочется стонать и дышать этим мужчиной.

– Люблю тебя, – шепчет он, зацеловывая мое лицо.

– Люблю, – произношу в ответ.

Хочется сказать ему больше. Сказать, что он станет папой. Самым лучшим на свете отцом! Но я сдерживаюсь, потому что Шамиль все переиграет и начнет нас защищать. Он погибнет. Я не готова… не могу его потерять. Потом скажу. Когда все это закончится.

– Все, ребят, – Тим вернулся немного раньше. – Выключаемся и действуем по плану.

Он снова возвращает Шамиля на стену. Я еще раз целую своего нахального мальчика. Тимур подгоняет. Охранники подают признаки жизни.

Со скрипом закрывается дверь камеры. Мы уходим в дом, чтобы поспать. Следующей ночью нам понадобятся силы. На одном адреналине далеко не уедешь.

– Сейчас спать, – подтверждает мои мысли Добронравов. – Через… – смотрит на часы. – Четыре часа подъем. Я забираю Ричарда, ты занимаешься внешними камерами и встречаешь мужа.

Глава 39

Лиля

Просыпаюсь по будильнику ровно через четыре часа. В голове спросонья легкая муть. Сижу на кровати, пока не прояснится. Желудок жалобно урчит, напоминая, что и меня, и ребенка неплохо бы покормить.

На кухне встречаюсь с одной из жен своего мужа. Игнорируя, шлепаю босиком по теплому полу к холодильнику. Она косится на меня, но предусмотрительно молчит. Правильно. Одна идиотка выхватила вчера, вторая на чужих ошибках учится. Видимо, немного умнее.

Сделала себе большой сэндвич с ветчиной, ломтиком творожного сыра, кружочком свежего томата и зеленым листом салата. В высокую кружку налила ароматный местный чай. Вгрызаясь в бутерброд прямо на ходу, вышла во двор, чтобы совместить приятное с полезным.

Накануне мы немного побродили с Ричардом вокруг особняка. Забрели в те уголки, где, возможно, стоят «невидимые» камеры. Слепых зон у этого дома практически нет. Я расчертила себе схему расположения устройств для наблюдения и отметила точки, которые обязательно надо выключить. Все отрубить не получится, они соединены разными цепочками на случай, если одна выйдет из строя, остальные продолжат писать. Крепость, твою мать!

Ну ничего. Где наша не пропадала?

– Привет, – жуя сэндвич, машу головорезам, стоящим у ворот.

Они слегка склоняют передо мной головы, как перед полноправной хозяйкой этого места. Двум остальным женам такой чести не предоставляется. Домашние зверушки ради утехи эго любвеобильного Дархана Исмаилова.

Тимур с Ричардом за руку выходят из дома. Ричи тут же подбегает ко мне обниматься. Делюсь с ним кусочком бутерброда.

– А мы сегодня будем тренироваться в особенном месте, – шепчет он мне на ухо.

– Да ты что? – треплю его забавную отросшую челку. Ричи с деловым видом ее поправляет.

– Да. Тимур сказал, что там особенная энергия, – многозначительно произносит он.

– Здорово. Потом обязательно мне все-все расскажи. Хорошо?

Ричард кивает, еще раз крепко обнимает меня, цепляется за большую ладонь Тимура, а я скрещиваю пальцы и не дышу до тех пор, пока они не исчезают за воротами.

– Вам что-то нужно, госпожа Лилия? – на ломаном русском обращается ко мне один из вооруженных мужчин.

– Нет. Я еще немного погуляю здесь, – доедая остатки своего завтра, оставляю на ступеньках кружку, ухожу в сторону небольшого сада.

Именно там мы решили выходить, и камера туда смотрит всего одна, потому что Дархан иногда проводит там встречи за бокалом хорошего коньяка и разговорами совсем не для записи. Камера – просто страховка. Без звука. Так же, как и та, что в его спальне, пишет на личный сервер.

Восстановив для себя полную картинку нашего ночного побега, я иду в сторону, где спрятан первый щит с проводами. От него иду по маршруту проводки. Она спрятана частично в стене, частично под украшениями дома, чтобы можно было добраться и отремонтировать. «Прозваниваю» специальным инструментом именно те провода, что находятся в стене. Тимур провел инструктаж и сказал, что других там нет, только наблюдение.

Нахожу максимально удобную точку. Обзор камеры сюда не достает. Задержав дыхание, из-под широкой футболки вытаскиваю маленький шуруповерт, переделанный под подобие дрели. Тоже Тимур постарался. Упираю в стену тонкое сверло, оглядываюсь по сторонам и делаю ювелирное отверстие в стене, попадая в провод.

Выдохнув, прячу самоделку обратно под пояс штанов, иду проверять камеры.

Не работают!

Вот и пусть ищут теперь, где у них сломалось.

Быстрее, но, не теряя внимательности, так же отключаю остальные, открывая для нас коридор для отхода.

Выхожу к лестнице, забираю свою кружку, закидываю ее в мойку и через весь дом, чтобы меня видели, совершенно спокойно иду в закрытый бассейн, по дороге пряча в укромном местечке рабочий инструмент.

В просторном помещении с чистой прозрачной водой скидываю на пол всю одежду. В кружевном нижнем белье ныряю, ухожу на самое дно, отталкиваюсь от него, выныриваю обратно и улыбаюсь. В уголке, за круглым пластиковым столиком сидят мои «родственницы», снова выполняя приказ нашего общего мужа.

– Почему вы не плаваете? – спрашиваю у женщин. – Такая вода шикарная.

– Только тебе не стыдно в таком позорном белье купаться там, где купаются мужчины! – зло шипит обиженная на меня Гюльназ.

– Это бассейн. Место для общего пользования, – показываю всем своим видом, как она меня бесит, и снова ныряю. Может, свалят? Достали наседки. – Как он спит с вами? Вы такие скучные, – хихикаю, снова вынырнув на поверхность.

– Знаешь что?! – шипит Гюль, но более спокойная и умная Закира успокаивающе кладет свою ладонь на руку подруги.

– Она старшая и носит наследника нашего мужа. Мы обязаны уважать и беречь мать и будущее дитя, – произносит женщина.

Вот она всегда нравилась мне чуть больше.

– Дархан очень ждал этого ребенка. Раз только у нее получилось забеременеть, значит на то воля высших сил. Пойдем, не будем ей мешать. Здесь Лилии ничего не угрожает, а плавает она хорошо.

– Спасибо, – поблагодарила Закиру одними губами.

Она кивнула мне и вежливо, но настойчиво вытолкала Гюльназ из бассейна.

Еще немного поплавала и вернулась в спальню. Тимур сказал: «Встречай мужа». Надо собираться. От охраны слышала, что Исмаилов уладил дела и сегодня точно будет дома.

Глава 40

Лиля

– Почему ты не встречаешь меня, как остальные жёны?

Дархан вошёл в спальню, прислонился плечом к стене.

Вид у него довольно уставший, но напряжённые руки со вздувшимися венами выдают кипящую в муже злость. И вот эта тихая, молчаливая ярость – самая страшная. Он сейчас похож на бомбу с отложенным стартом: стоит сделать неверный шаг и механизм сработает раньше времени, в одно мгновение превращая все в радиусе нескольких метром в пыль.

– Привет, – подхожу к нему, спокойно смотрю в глаза. – Я себя неважно чувствовала. Прости, – кладу раскрытую ладонь на его грудь. Чувствую тяжёлое дыхание, нервно и очень быстро бьющееся сердце.

Тик-так, тик-так… Оно стучит, как таймер на моем персональном взрывном механизме. Тик-так, тик-так…

С филигранностью сапера рассматриваю мужа и продумываю каждое слово. Ошибиться нельзя. Вокруг люди… Да, в этом доме есть те, кого зацепить бы не хотелось. Персонал, да и эти две идиотки. Они ни в чем не виноваты, кроме отсутствия мозга или выбора.

Тик-так…

Продолжаю слушать его сердце. Настраиваюсь на его волну.

Зрачки Дархана сужены, белки слегка покраснели. Плохо. Исмаилов под наркотой не входил в наши планы.

– Был повод прийти к беременной женщине под кайфом? – злюсь и специально показываю ему это. Пусть думает, что меня задевает. Да и страх очень удобно прятать под злостью. Реакции тела схожи, пусть думает, что правильно читает меня.

– Я тестировал новый товар, – усмехается Исмаилов, а его сердце ускоряется под моей ладонью.

– И как тебе? Качественно?

Давай же, Дар. Наори на меня. Я знаю, куда давить и в какой момент требовать. Иду по грани, слушая ритм: тик-так, тик-так, тик-так. Все быстрее сердце гонит кровь по его венам. Дыхание меняется, становится чаще, зрачок пульсирует.

– Не повышай на меня голос, женщина! – рычит Исмаилов.

– А я буду! Потому что каждый раз, когда у нас все налаживается, ты портишь! Ты это специально, Дар?

Замирает. И таймер в его груди сбивается со счета.

– Я ждала, соскучилась, привела себя в порядок, несмотря на самочувствие. Хотела встретить тебя здесь и провести вместе вечер, а ты… – отворачиваюсь, шмыгаю носом, закрыв ладонями лицо.

Я больше не слышу его сердце, только дыхание. Оно шумное, рваное. И тот мизер, что он принял по дороге домой, становится незначительной каплей, не влияющей на сознание. Я задела в нем то живое, что в нем есть – чувства ко мне.

– Лиля, – муж обнимает сзади своими огромными руками.

Кладу поверх них свои ладони, стараюсь снова поймать ритм его сердца.

– Никогда не смей повышать на меня голос! – выдыхает мне в макушку, смягчаясь.

Я чувствую, как Дархан расслабляется. Вижу, как узор вен на его руках становится не таким ярким.

– У меня есть ещё одно незаконченное дело. Дождись меня, – голос стал ровным. Кажется, у меня получилось предотвратить взрыв. – Тебе нужен врач?

– Нет. Я пойду с тобой, – аккуратно ставлю его перед фактом, снова шмыгая носом.

– Куда? – он обходит меня, накручивает светлую прядку на палец, подносит к носу, вдыхает, будто принюхиваясь. Ищет то, чего там нет. После ночи в камере с Шамилем я тщательно вымылась.

– Ты же к пленнику. Я хочу с тобой, – поворачиваюсь к нему. – Можешь считать это капризом обиженной беременной жены.

– Хорошо, – влага на моих щеках его добивает. – Мой наследник должен быть сильным. Пусть уже сейчас приучается к тому, как надо решать дела и наказывать врагов, – кладет свою большую ладонь на живот.

У меня внутри снова все сжимается. Теперь я пульсирую каждой клеткой, каждым органом. Закрываю глаза, позволяя Дархану поцеловать себя.

Выдержать бы до конца.

– Идем, – приобнимая меня, подталкивает к выходу. – Пообщаемся с нашим гостем.

Я удобно оделась для этого вечера. Облегающие и совершенно не стесняющие движения черные лосины, сверху длинная свободная туника с боковыми разрезами до середины бедра. Удобно ходить, бегать, лазить. Только спрятать под ней хотя бы маленький нож я побоялась.

С минуты на минуту должен вернуться Тимур. Кинув быстрый взгляд на ворота, иду за мужем, стараясь прокрутить в голове все, чему мы учились прошлой ночью. Поднимаю выше подбородок, контролирую все: дыхание, пульс и «таймер» Исмаилова.

– А зачем закрыли? – муж интересуется у охраны, рассматривая запертую дверь камеры. – Он же пристегнут, – в его тоне вибрирует подозрение.

– Привычка, – один из охранников с металлическим лязгом проворачивает ключ, открывает перед нами дверь, встает на свое место.

Мы проходим в камеру. Шамиль чиркает по мне равнодушным взглядом и впивается яростью в Дархане.

Моя умница!

Отхожу в сторону, встаю за спиной мужа и надеюсь, что попала в эту страшную комнату в последний раз и, если увижу ее снова, то только в своих самых страшных кошмарах.

– Какими надо быть идиотами, – Дархан, как истинный хищник и хозяин положения, медленно двигается по камере от одной стены к другой мимо Шамиля. – Чтобы прийти на мой праздник и попытаться увести мою женщину? – в голосе сталь.

Шам ее тоже чувствует, но не реагирует.

– Так тот уебок был твоей женщиной? А я-то думаю, что он странный такой, – криво ухмыляется Шамиль.

Дархан замирает, медленно разворачивается. Его зубы скрипят, а я стараюсь не жмуриться. Голова мужа наклоняется на бок, хрустит шея, пальцы сжимаются в кулаки. Мне так сложно контролировать себя сейчас. Это не тренировка, где твоему любимому человеку ничего не угрожает, это реальность Дархана Исмаилова.

Он подходит к Шамилю, смотрит ему в глаза…

Достает из кармана кастет, зачем-то поворачивается ко мне и скалится, как настоящий зверь. Чувствую, как кровь отливает от лица, но стою на месте, не шелохнувшись. Я помню, зачем мы здесь. Мы знали, что это придется пережить.

«Я остановлю», – напоминаю себе.

За окном темнеет. Еще немного… совсем немного надо подождать.

Закрываю глаза, пока муж не видит. Еще бы уши закрыть, чтобы не слышать, как от первой же серии ударов трескаются ребра моего любимого мальчика.