Текст книги "Шамиль. Между нами только секс"

Глава 34

Лиля

Все такие таинственные, что аж тошно. В коридоре вместо двух привычных охранников шесть человек. Двое у дверей, двое у единственного окна на этаже, они же следят за пожарной лестницей. И еще двое у лифта. Нас завели в отель через «черный» вход, а дальше по лестнице вместо лифта. Дархан так и не объяснил мне, почему не официально. Только сказал: «Так надо!». А я же послушная девочка, я молчу, и сама анализирую все, что находится вокруг меня.

И Ричарда Дархан сюда тащить не хотел, Тимура тем более, но они оба здесь. Нас закрывают в один номер, а Тима забирает Асхат.

– Дар, – ловлю мужа за руку у двери нашего люкса. – Все нормально? – вкладываю в голос как можно больше искренней тревоги.

– Ты прекрасна, – он гладит пальцами мой живот. – С остальным я разберусь. Не хочешь проблем, – наклоняется к губам. – Будь умницей сегодня. К нам приехали неожиданные, очень важные гости. Не хочется ударить в грязь лицом, – кусает за нижнюю губу. Ее простреливает резкой болью, на губах мужа остается пара капель моей крови. Он облизывается, подмигивает мне и уходит весь такой идеальный.

– Лиля, а мы пойдем на праздник? – спрашивает Ричард, гася во мне волну ненависти к Исмаилову.

– Обязательно. Как только там все будет готово, нас позовут. Посмотрим пока мультики? – мне надо его отвлечь на некоторое время, чтобы завершить подготовку к выходу в зал.

– Нет, – малыш отрицательно качает головой.

– Хорошо. Чего ты хочешь тогда? – улыбаюсь, треплю его по волосикам, он забавно жмурится.

– Домой, – всхлипывает малыш.

Опускаюсь перед ним на колени, чтобы быть примерно на одном уровне.

– По папе скучаю, – признается он.

Давно не плакал. Устал, наверное. Слишком большое давление на такого крошечного человечка. А еще рядом мельтешит Асхат со своей разбитой рожей и пугает его.

– Мой хороший, – обнимаю Ричарда, глажу по коротко остриженному затылку. – К папе не получится, прости. Я буду рядом, я не оставлю тебя. Да и Тимур. Он ведь хороший? Вы подружились.

– Хороший, – шмыгает носом Ричи. – Только у него всегда грустные глаза, – совсем по-взрослому отвечает он. – Это из-за меня? Потому что я плохо учусь? И у тебя грустные, – ошарашивает меня, стирая кулачком остатки слез.

– Нет, ты что? – целую его сначала в одну щечку, потом во вторую. – Ты здесь совершенно не при чем. У взрослых так бывает. Они вроде веселые, но все равно грустные. Или с виду добрые, а вот здесь, – кладу ладошку ему на грудь. – Злые.

– А ты? – Ричи любопытно моргает.

– И я… – вздыхаю.

– Нет, – вертит головой в разные стороны. – Ты вот здесь, – теперь он кладет свою маленькую ладошку мне на грудь. – Хорошая. Просто грустная. Тебя обижают?

Дверь тихо хлопнула. Я оглянулась и встретилась взглядом с Тимуром. Мужчина прислонился спиной к стене и внимательно наблюдает за разговором.

– Ах ты ж… – сжимаю зубы. – Зачем?! – отпускаю Ричарда и срываюсь на Тима. Правый уголок его рта дергается вверх.

– При чем здесь я? – складывает на груди свои огромные руки.

– Плохая идея – использовать ребенка, чтобы что-то из меня вытащить!

– Даже не думал, – Тим равнодушно жмет плечами, проходит в номер, берет на руки Ричарда. – Он просто все очень хорошо чувствует и понимает сам. Я говорил тебе, Ричи у нас очень способный парень. Правда ведь? – подкидывает его на сгибе локтя. Мальчишка довольно кивает.

Ну еще бы. Тренер похвалил!

Сволочь!

– Я думала, хоть ты в этом Аду окажешься нормальным, – шиплю на мужчину, как разъяренная кошка. – А ты такой же, как они. Даже хуже!

– Ты ничего не знаешь обо мне, Лиля, – Тим отпускает Ричарда, просит его подождать в спальне номера, а сам делает пару шагов ко мне и расстояния между нами не остается. – Только то, что я позволил.

Мы смотрим друг другу в глаза. Буквально несколько сантиметров между взглядами. Мы почти касаемся ими друг друга. Ричард оказался прав. Взгляд у Тима грустный. Там просто нереальная бездна вселенской тоски, от которой хочется укрыться большим пуховым одеялом. Только это не дает ему права использовать ребенка!

– Не делай глупостей сегодня, девочка, – просит он, касаясь пальцами моей щеки. – Я не смогу тебе помочь, если ты сделаешь неправильный выбор.

– Мне не нужна твоя помощь, – отступаю на пару шагов назад.

– Ложь, – на его губах лишь намек на улыбку. – Ты уже не вытягиваешь эту войну одна.

Он разворачивается, идет к двери, оставив за собой право последнего слова. Открыв створки разворачивается, подмигивает выглядывающему из спальни Ричарду, одними губами легко читаемо говорит ему: «Спасибо» и исчезает.

– Иди сюда, – зову малыша, снова крепко обнимаю.

Он, как и любой ребенок, с удовольствием ластится ко мне, пока есть такая возможность.

– Он учит тебя не только драться, да? – шепчу ему в ушко. – Я никому не скажу.

– Да, – так же шепотом отвечает Ричард.

Ненавижу этот мир! Ребенок должен оставаться ребенком, а они делают из него непонятно что. Это опасно, черт возьми! Маленький мальчик, который вот так, с наивными глазами, впитывает все, чему его и учат, и охренеть как качественно применяет, потому что чистый и его сознание еще не засрано ничем! Это страшное оружие.

Дархан с Тимуром делают из этого малыша оружие! Он станет гораздо опаснее Асхата уже годам к пятнадцати.

Меня начинает потряхивать от осознания этого. Пот холодными струйками стекает по спине прямо под платьем. Голова кружится до тошноты и низ живота прихватывает тянущей болью.

Закрываю глаза, вспоминаю дыхательную технику, которая поможет справиться с этим.

Ричард все же включает мультики. Мы устраиваемся на большом белом диване. Я ложусь, подогнув под себя ноги, малыш садится рядом и увлеченно смотрит в экран большой плазмы.

Я очень быстро расставляю приоритеты на сегодняшний вечер, понимая, что другого шанса спасти этого ребенка у меня может не быть.

«Прости, мой упрямый мальчик, – глотаю подступившие к горлу слезы. – Сегодня тебе будет больно».

– И мне, – выдыхаю и иду к зеркалу, чтобы поправить прическу, макияж и платье.

Оно противно прилипло к телу, решаю сменить на другое.

Черная коктейльная классика с глубоким декольте вполне подойдет. Длина до середины колена не стесняет движения. Приятная ткань даёт ощущение комфорта и не отвлекает от размышлений.

Туфли тоже меняю. На устойчивые, со средним каблуком и платформой под носом сантиметра три. В таких я даже бегать смогу без особых проблем, если вдруг понадобится.

Волосы собираю сзади в аккуратную прическу. Открытая шея кажется длиннее и изящнее. Налившаяся, потяжелевшая грудь без нижнего белья только добавляет притягательности образу. Легкий блеск на губах вместо яркой помады соблазнительно играет на свету создавая эффект влажных губ.

Грубые руки мужа обнимают за бедра и вдавливают мои ягодицы в возбужденный пах. В зеркале отражается потемневший взгляд карих глаз.

Эффект достигнут.

– Ты хочешь, чтобы я выпустил тебя из номера в таком виде, женщина?! – рычит он, больно кусая мочку уха.

– Я случайно испачкала то платье, что ты мне подарил, – трусь о его член заставляя мужа шипеть и вдавливаться в меня сильнее. – Ничего более подходящего, чем это, у меня с собой нет. Тебе не нравится?! – хлопаю накрашенными ресницами.

Взгляд Дархана плывет от желания взять меня прямо здесь и сейчас. Он напрягает мышцы паха, член дергается от нетерпения.

– Ты все-таки стерва, – усмехается Исмаилов. – Пойдем презентовать твой фонд.

– Он и правда мой? – строю из себя наивную дуру вкладывая в ладонь мужа свою.

– По документам твой.

– А по факту? – ногтем царапаю его запястье и вижу, как снова вздрагивает стояк в его брюках. Прячу довольную улыбку у него на плече.

– А по факту ты будешь заниматься нашим ребенком. Бизнес – совсем не женское дело, Лиля.

Мы выходим в сияющий зал, где на нас тут же нацеливаются все фото и видеокамеры. Гости поворачивают головы в нашу сторону. Восхищенно салютуют бокалами с искрящимся шампанским. Женщины кокетливо улыбаются моему мужу и завистливо изучают меня. Мужчины же наоборот, облизывают меня, от чего Дархан больно сжимает мою ладонь.

Я все же правильно выбрала платье!

– Лиля, – в меня врезается Ричард и тут же хватается за свободную руку.

В толпе нахожу взглядом Тимура. Он останавливает светленькую девушку с микрофоном, что-то ей объясняя. Видимо, еще рано для журналистов. Мы на мгновение сталкиваемся с блондинкой взглядами. И ее совершенно не сочетается с наивным образом, который для нее подобрали. Он цепкий, я бы сказала, профессиональный. Сканирует пространство вокруг. Никто больше этого не замечает. Она очень хорошо исполняет свою роль, я просто зацепилась за яркие серые глаза, а так вряд ли бы заметила.

– Добрый вечер.

Дархан подвел меня к группе крупных бизнесменов. С женой среди них только Исмаилов. Остальные либо с эскортом, либо с молодыми любовницами.

– Какой хорошенький мальчуган. Он успел подрасти с нашей последней встречи в Нью-Йорке, – замечает один из присутствующих. – Лилия, прекрасная Лилия… Вы и впрямь похожи на цветок. Дархану повезло иметь рядом такую женщину.

– Спасибо, – принимаю его комплемент.

– Не тяжело вам с приемным ребенком? Я слышал, такие дети часто капризны и неуправляемы, – взгляд мужчины перетекает с моего декольте на Ричарда, любопытно хлопающего ресницами, рассматривая все вокруг.

– Ричи – прекрасный ребенок, – за меня отвечает Дархан. – Послушный, обучаемый. Пойдем, любимая, – тянет меня в сторону. – Поприветствуем остальных гостей.

Его взгляд пару раз стреляет в сторону той блондинки, что рвалась к нам, но возвращается ко мне. Обещал ведь. Мне остается лишь порадоваться, что за этот небольшой период никто из таких вот девочек не пострадал.

Мы перекидываемся общими фразами с разными людьми, Дархан обсуждает свои рабочие вопросы, а я сканирую зал в поисках знакомых лиц. Знаю… Уверена, что он где-то здесь. Я чувствую. Да и по поведению охраны все прекрасно видно. Мое сумасшедшее сердце периодически замирает, но я заставляю его биться, иначе все зря.

Ричи все время с нами. Исмаилов рассказывает о его непростой судьбе, о фонде, который мы сегодня официально запускаем в работу. Весь из себя благородный и заботливый.

– Пора, – к нам подходит Асхат.

Открытая конференция с журналистами будет проходить не здесь. В другом зале, где все уже подготовлено.

Парни и девушки с микрофонами, камерами, бейджиками расселись на стульях. Мы с Дарханом сели за небольшой прямоугольный стол напротив.

На вопросы отвечает Исмаилов, я лишь улыбаюсь, как красивое приложение к мужу. Ричард нетерпеливо ерзает у меня на коленках, дополняя идеальную картинку.

Минут сорок длится этот цирк. После мы возвращаемся на фуршет. Дархана отвлекает какой-то тип из нашей охраны. С места срывается Асхат, уходя в сторону коридора, ведущего к хозяйственным помещениям. Я чувствую на себе внимательный взгляд Тимура. Крепче сжимаю ладошку Ричи, иду в противоположную от происходящего сторону.

Резким рывком нас с малышом выдергивают из основного зала в темную нишу. Знакомый запах моментально врывается прямо мне в память, отлистывая ее назад, возвращая меня в старую квартиру на окраине Дубая.

Глава 35

Шамиль

Ребенок! Понимаю, что сейчас может быть все что угодно. Испугается, заплачет и все, это провал.

Стараюсь не сойти с ума от того, что вижу ее, касаюсь, дышу ею уже несколько секунд.

На себе постоянно ощущаю внимательный взгляд. Не Лили. Доброго. Почему он молчит, если знает, что здесь чужие?

В наушнике слышу, как переговаривается команда. На заднем дворе и в районе хозяйственных помещений идет тихий бой. Здесь много гражданских, журналистов. Никому не нужна огласка и риски. Большая часть собравшихся – те еще мудаки в большинстве своем, но даже мы не убиваем просто так, а спецы тем более.

Я быстро разворачиваю Лилю, прижимаю своим телом к стене, пряча пацана еще глубже в нишу, в самый ее угол.

– Ш-ш-ш… – зажимаю ей рот ладонью и довольно улыбаюсь. – Я поймал тебя.

Вырывается. Зло сверкает на меня своими голубыми глазищами.

– Убираю руку. Не кричи.

– Ты ненормальный! Что ты здесь делаешь? – шипит разъяренной кошкой. – Он же убьет тебя! Мой муж…

– Муж? – сердце больно ударяется о ребра. – Муж?! – скриплю зубами ей в лицо.

– Уходи, Шамиль! Убирайся отсюда! Не хочу тебя видеть… не люблю… между нами был только секс.

– Что ты сейчас сказала? – меня кроет, и мозг вытекает, блядь, через уши, я перестаю видеть все вокруг себя. – Что. Ты. Сказала?!

И знаю я уже, что есть этот ебаный муж. Слышал. Но от нее… Это больно! Это пиздец как больно! Это окончательно сворачивает мне мозг. Я даже не вижу, что мелкий пацан выскальзывает из ниши и тупо убегает.

Идиот! Эта женщина погубит меня однажды!

– Я использовала тебя, мой мальчик, – в ее голосе тонна льда.

Там его столько, что можно заморозить половину Африки.

Что же ты делаешь сейчас, Лиля?! Какого хера ты делаешь?!!

– Шамиль, уходи отсюда, пока Дархану не доложили. Тебя убьют. А мне бы не хотелось вешать на себя такой груз.

– Груз? – криво усмехаюсь. – Я не верю тебе!

Правда не верю. Не единому слову, потому что она дрожит. Мелко, едва заметно, но нервные вибрации бьют мне прямо в пальцы. Лжет!

– Я забираю тебя, – решаю больше не слушать, возвращаюсь к задаче.

Во мне тоже лед. Он замораживает клетки, отрезвляет. Я потом покажу ей, ЧТО было между нами те двое суток. Сейчас надо просто выйти отсюда тем же маршрутом, что я зашел.

– Нет! У меня ребенок! – выдергивает руку.

– Это не твой ребенок. От своего ты бы не сбежала.

Угу. Мудак. Но я понимаю, что это правда.

Снова беру за руку, тяну за собой.

– Я не пойду, – шипит Лиля. – я люблю мужа, как ты не понимаешь?

– Это чудовище?

– Я тоже чудовище, Шамиль. Ты даже не представляешь, какое! – и голос ее дрожит.

На мгновение люди в зале расходятся так, что свет из огромной люстры бьет ей прямо в глаза и я вижу там слезы… Блядь! Блядь! Блядь!

Прижимаю ее к себе так крепко, как могу. Она всхлипывает, судорожно дышит в попытке успокоиться.

Силой не вытащу. Мы теряем время. Макс сообщает мне в наушниках, что давно пора бы выйти. Но как? Через плечо и наружу здесь не сработает. Она должна пойти за мной сама, своими потрясающими ножками.

– Девочка моя, мы вытащим пацана. Пойдем, я прошу тебя. Пока есть такая возможность. Я ведь не отступлю. Я приду снова. Ты можешь лгать всем. Мне не надо. Я знаю, какая ты настоящая, – говорю быстро прямо ей в ухо сжимая пальцы в светлых волосах. – Я люблю тебя. Пойдем со мной.

– Прости меня за это, но сейчас так надо… прости… Иначе ты не понимаешь.

Лилия прижимается солеными влажными губами к моим. Крепко, терпко, больно. Ее рука выскальзывает, и я не успеваю поймать. Она выходит из ниши. Ее тут же перехватывает Добронравов, а я встречаюсь взглядом с черными, как самая темная ночь, глазами Дархана Исмаилова.

– Шеф, Асхата взяли, там пиздец на улице, – быстро докладывает подбежавший к нему амбал.

– Сворачивайте мероприятие. Этого забираем, – кивает на меня. – Потом буду решать, что с ним делать. Спасибо, любимая, – обнимает своими лапами мою Лилю.

Меня выворачивает. Хочется рычать, орать и вцепиться в глотку этой мрази. Лиля льнет к нему и смотрит на меня из-под длинных пушистых ресниц.

«Так надо», – повторяет одними губами, пока он не видит.

– Ты за главного, – кидает Исмаилов Тимуру.

Лиля права. Так надо. Я внутри, Асхат у наших. Обмена не будет. У этой шикарной умной девочки здесь своя шахматная партия. Значит знала, что я приду. Ждала и вписала меня в правила своей игры.

Мы так и стоим в нише, пока за спиной Добронравова сворачивают праздник. Он молчит, я слушаю свое громыхающее в груди сердце. Его невозможно считать, но у меня складывается такое ощущение, что внутри команды Исмаилова не все так прочно, как думает сам ублюдок.

«Мы вытащим тебя, – слышу в наушнике Макса. – Уходим, – отдает команду остальным. – Постарайся не потерять маячок – снова мне. – Он умный. Отключаюсь».

И я отключаюсь.

Точный, но аккуратный удар по голове, и последнее, что я вижу, это огромные берцы Тимура Добронравова.

Глава 36

Шамиль

– Доброе утро, – как сквозь вату слышу грубый мужской голос.

Пытаюсь пошевелиться, но тело совершенно не слушается. В башке такая муть, будто я спал часов двадцать. Дергаю рукой, слышу звон цепи. Забавно…

Ладно, идем дальше.

Несколько раз сильно зажмуриваюсь и открываю глаза. Оу…

Голова резко начинает кружиться. Вестибулярка в шоке. Мы с ней думали, что лежим. Оказывается висим. Пол внизу так прикольно качается. Кажется, что я стою на неустойчивой платформе, на которой тренируют равновесие. Только это какой-то сложный уровень, потому что обычно все окей, а я сейчас меня дико тошнит.

С трудом сдерживая рвотные позывы, продолжаю обследовать пространство, в которое меня поместили.

Вокруг все серое, спина заледенела. Бетонная коробка с хреново выровненными стенами и маленьким зарешеченным окном почти под самым потолком. У стены стоит небрежно застеленная грязно-белым бельем койка.

Эпичненький вид вырисовывается, однако.

Перед глазами все еще немного плывет. Я никак не могу сфокусироваться и рассмотреть крупное тело, сидящее на стуле напротив меня. Экран его телефона, как и солнце, бьющее в окно, режут глаза. Они сильно слезятся. Снова дергаю конечностями в рефлексе смахнуть с лица влагу. Все противно скрежещет и лязгает, раздражая слух.

Сориентироваться во времени никак не выходит. Я мог быть без сознания как несколько часов, так и несколько дней. Язык прилип к небу. Во рту чувствуется неприятный привкус металла.

С улицы доносятся голоса. Говорят на арабском. М-м-м… становится все интереснее и интереснее. Мы, похоже, не «дома».

– Долго в себя приходишь, – констатирует очевидное тело со стула.

– Так вы… – язык не слушается, связки тоже. – Что за дрянью вы меня накачали? – выдаю и давлюсь собственным кашлем.

Тип поднимается, медленно подходит ближе. Теперь я могу его рассмотреть. Добронравов собственной персоной.

– Отличной дрянью. Спал, как младенец, – усмехается он. – Сейчас слушай меня очень внимательно. Я знаю, что у тебя в башке еще каша. Пройдет к вечеру, но извини, ждать, когда ты полностью оклемаешься, я не могу. Если понял, просто кивни.

Киваю. Пол подо мной снова кружиться сумасшедшей каруселью. Тяжело дыша, пережидаю приступ, фокусируюсь на Тимуре.

– Дархан знал, что вы придете. У него есть свой человек в отряде Воскресенского. Макс теперь тоже это знает. Менять тебя на Асхата Исмаилов не станет. Он разочарован и не доверяет ему больше. Раз Зверя смогли взять живым, значит он предатель. Это не так. Эта сволочь верная до фанатизма. Но Дархан имеет свое мнение на этот счет. Лилю он не отпустит. Она беременна долгожданным наследником…

Я тут же прихожу в себя. Меня словно облили ведром ледяной воды, причем не на голову, а прямо внутри, по всем органам прошлись холодные отрезвляющие струйки. По коже побежал озноб, а сердце болезненно разогналось, сбивая только успокоившееся дыхание.

– Я не знаю, что между вами произошло, но ты подвергаешь риску и ее жизнь, и свою, – продолжает Добрый, прижав мои плечи к стене. – Пока она носит его ребенка, она в безопасности. А вот ты… Тебя убьют. Сначала будут пытать, а потом грохнут. Я могу вытащить в подходящий момент.

– Без нее… я… – язык снова заплетается. Да твою же мать! – Не уйду.

– Мой муж тебе не по зубам, – слышу ее голос от двери. – Тим, оставь нас на пару минут.

Мужчина кивает, уходит и плотно закрывает дверь моей камеры. Лиля жадно впивается в мои губы, гладит по щекам, щурится, смахивая с ресниц слезы.

– Зачем ты пришел сюда, мой мальчик? Ну зачем?

– За тобой.

И мне вдруг совершенно плевать, что она беременна, что ребенок не мой. Эта женщина моя каждой клеткой своего тела, а он – неотъемлемая часть Лилии. Значит по умолчанию тоже мой. Тут просто нет иных вариантов.

– Никому не верь здесь, – она шепчет мне в губы своими солеными губами. – Здесь много зависимых от Дархана людей. Тимур – очень хороший психолог и он убьет тебя не задумываясь, если Исмаилов отдаст такой приказ, потому что иначе умрет его дочь. Дархан купил его за очень дорогую операцию для нее, а больше у Добронравова никого нет. Так что он будет рвать глотки за свою кровь.

– А ты?

– Я? – Она снова меня целует. – Мне тоже не верь. Потом… – Она снова плачет. – Если мы еще увидимся, будет можно, а пока нет. Я люблю тебя, мой упрямый мальчик, – трется щекой о щетину. – Этому верь. Это правда.

– Стой! – дергаюсь, звеня своими оковами. Она уходит, подняв выше голову, стирая с лица слезы. – Лиля!!!

В камеру возвращается Тимур. Мне надо с ним договориться. Моя девочка дала очень ценную информацию. Он здесь единственный, кто может помочь мне не только уйти отсюда, но и забрать ее. И дело здесь уже не в доверии. В принципах и цене, которую Тимур назначит за свою помощь. Ведь именно об этом он хотел поговорить со мной. Она прервала.

– Ты говорил, что можешь помочь, – смотрю в глаза Доброму. – Обсудим условия?