Текст книги "Тайна медальона"

* * *

Ужин прошел относительно спокойно и в тишине. Напряжение хотя и разливалось в воздухе, но благодаря молчанию выхода у него не было. Я ждала подколок, провокаций со стороны Хана, радовалась, что рядом Тошик, ведь в его присутствии чувствовала себя увереннее. Поймав себя на мысли, что взглядом гипнотизирую Хана, я мысленно ругнулась и закрыла лицо ладонями.

– Устала? – заботливо поинтересовался Тоши.

– Есть немного.

– Ты в любой момент можешь пойти отдохнуть, – улыбнулся он. – И даже не думай предлагать помощь, я все сделаю сам.

– Ты лучший! – Не выдержав, я нашла его руку и пожала пальцы. – Спасибо.

Грохот разбитой тарелки раздался неожиданно. Я вздрогнула, поежилась под взглядом Хана и сочла умным поскорее уйти. Не знаю, что на этот раз ему не понравилось, но ради Тошиюки, помня, что они друзья, я не хотела снова сцепиться с Ханом в его присутствии. Я поднялась с дивана и направилась в гостиную.

Звонок в дверь прозвучал тогда, когда я проходила мимо. Со своего места я видела, что Тоши жонглирует кухонной утварью, убирая после ужина, поэтому решила хоть как-то помочь ему. Тем более что от Хана ожидать подобной любезности не приходилось.

– Тошик, я открою?

– Открой, – крикнул он.

Ощущая себя хоть в чем-то полезной, я открыла дверь и выглянула наружу. Никого. Хмыкнув, я вышла на порог и немного прошла по дорожке, но там были только темнота, тишина и ночная свежесть. Решив, что это чья-то шутка, я развернулась и направилась обратно, когда ощутила, что ноги стали ватные, а вокруг появилось темное облако, из-за которого я почти ничего не видела.

– Тоши, – позвала и закашлялась от того, что в легкие попала какая-то гарь. – Здесь что-то странное…

– Мира?

Тошик появился на пороге и замер на мгновение.

– Хан! – крикнул он. – Нуэ![26]26
  Нуэ – мифическое существо из японского фольклора. Имеет голову обезьяны, тело тануки, ноги тигра и змею вместо хвоста. Нуэ может превращаться в черное облако и летать. Из-за внешнего вида его иногда называют японская химера. Нуэ приносят неудачу и болезни.


[Закрыть]

Воздух вокруг сгустился еще сильнее, между мной и Тоши появилась странная зверюга. Полосатая шкура, странный чешуйчатый хвост, волосатая голова, похожая на смесь между львиной и обезьяньей. Твою мать! Что за мутант?..

Я попятилась и даже успела сделать несколько шагов, когда зверь повернул голову, присел на передние лапы и прыгнул. Хотелось бежать, но ноги словно приросли к дорожке. Машинально я выставила руки вперед. В эту секунду зверюга ринулась на меня, но за секунду до того, как я упала под ее весом, горло животного пронзил нож. Я чувствовала, что моя футболка стала мокрой, дышать от тяжести было почти невозможно, но, как я ни старалась, спихнуть с себя тушу не могла. Оставалось только хрипеть и дергаться, как парализованный кузнечик.

– В порядке? – уточнил Хан, снимая с меня зверя, вытаскивая длинный нож и отсекая тому голову.

Вид черной гадости, хлынувшей из горла, окончательно меня добил. Хотелось закричать, но голос пропал. Истерика была неизбежна. Я отчетливо это понимала, но пока держалась.

Когда Хан поднял меня на руки и понес в дом, я не плакала и не кричала, только бессильно колотила его по груди и хрипела, пытаясь сказать, чтобы он отпустил меня.

– Тошиюки, прибери, – бросил Хан, внося меня в дом.

Я продолжала дергаться и колотить кулаками по твердой груди, и, когда поняла, что Хан несет меня на второй этаж, вовсе начала брыкаться и пытаться вырваться. Неудачно, потому как хватка была стальной. От непонимания, чего мне ожидать, у меня началась самая настоящая истерика.

Холодная вода обрушилась сверху внезапно, зато моментально принесла ясность в мысли. Я обнаружила, что стою в душевой кабине, Хан прижимает меня к себе, а из лейки льется настолько холодная вода, что я сразу замерзла.

– В порядке? – вновь спросил Хан.

– Ненавижу…

О, могу нормально говорить. Хоть что-то приятное!

– Я это переживу, – усмехнулся он и начал сдирать с меня футболку.

– Ты что делаешь? – просипела я, хватаясь за ткань и не давая себя раздеть.

– Нужно смыть кровь и удостовериться, что нет повреждений.

– Отстань от меня!

– Мне не требуется твое разрешение, – рявкнул он, в следующую секунду футболка покинула тело.

Сначала я ойкнула и попыталась прикрыть руками грудь, но мужчина схватил за запястья и заставил убрать ладони. Я зашипела от злости, но противопоставить силе было нечего. Я не понимала, как у него все выходит, но Хан, держа меня за талию и прижимая к себе спиной, умудрялся смывать с меня то ли кровь, то ли слизь, которая вытекла из горла зверя, и препятствовать всем моим попыткам сбежать.

Мне стало все равно, что случилось на улице. Осталась только злость, что со мной вновь обращаются как с вещью. А поливать холодной водой – вообще из области высшей степени хамства.

– Отпусти! – крикнула я, дергаясь, но меня проигнорировали. – Мне холодно! – попробовала надавить на жалость.

Хан снова ничего не ответил, но сделал воду теплее. Я выдохнула с облегчением, отметив, что успокоилась, значит, ледяной душ сделал свое дело. Но радовалась недолго. В следующее мгновение меня перевернули, и я оказалась с Ханом лицом к лицу. Только сейчас я поняла, что не только я оказалась в душевой в одежде, но и мужчина. Чувство стыда вспыхнуло с новой силой. Понимая, что обнажена до пояса, в то время как Хан в джинсах и белой майке, я снова попыталась прикрыться, но, когда мне это не позволили, уперлась ладонями в мужскую грудь. Лучше бы я этого не делала. Руки мужчины, которые в этот момент находились у меня на плечах, дрогнули и чуть сильнее сжались, затем проследовали на спину. Я затаила дыхание, не совсем понимая и собственную реакцию. Мне неожиданно понравилось касаться Хана. Обалдев от такой мысли, я отдернула руки, но он сделал шаг вперед, вжимая меня в стену кабины, я невольно снова попробовала оттолкнуть мужчину, стремясь разорвать контакт, но не смогла убрать ладони, зафиксированная положением тел.

Смотреть Хану в глаза я не осмеливалась. Куда угодно, только не в глаза! Рассматривала стенки кабины, флаконы с шампунями и мылом, но взгляд все равно возвращался на собственные ладони, подрагивающие на мужской груди. Наткнувшись на край татуировки, видневшейся из-под ткани, я и вовсе застыла. Разглядеть изображение было проблематичным из-за майки, но становилось понятным, что оно довольно объемное и охватывает торс. Хотелось сдвинуть ткань, чтобы выяснить тайну рисунка, и я ужаснулась, поймав себя на этой мысли.

– Мира, – тихо позвал Хан.

Я молчала, чувствуя, что меня зажали между стенкой кабины и мужским телом, и боялась пошевелиться. Воздух поступал в легкие через раз, а в голове шумело.

– Мне жарко, – прошептала я.

На самом деле у меня уже черные мушки перед глазами мелькали. Я понимала: еще немного – и могу потерять сознание. Мужские руки проследовали по телу, вроде смывая оставшуюся грязь, вот только тело уже давно было чистым. Старательно припоминая все плохое, я старалась заставить себя думать, что прикосновения мужчины мне неприятны, но это было не так…

– А я боялся, вы друг друга поубивали. – Голос Тоши, как и он сам, показавшийся в проеме дверцы душевой кабины, заставил дернуться.

– Стучаться не учили? – рыкнул Хан, задвигая меня за спину.

– Простите, – растерялся Тошиюки и отошел в сторону.

Хотелось крикнуть, что все в порядке, но я молчала.

– Все хорошо? Нуэ ее не зацепила?

– Это уже не имеет никакого значения, – усмехнулся Хан, как мне показалось, с какой-то горечью, выключил воду, снял со стены полотенце, бросил мне и вышел из кабины.

Быстро прикрывшись, я потрясенно проследила, как он вышел из ванной комнаты, и удивленно уставилась на Тошика.

– Это что сейчас такое было? – прошептала я и только сейчас обратила внимание, что Тоши весь заляпан той самой слизью.

– Эм…

– Тошииик, если ты сейчас мне все не расскажешь, я не знаю, что с тобой сделаю! – пригрозила я.

– Хорошо, – он вздохнул. – Приводи себя в порядок и спускайся вниз. Я тоже в душ.

Тошиюки ушел, прикрыв за собой дверь, а я снова полезла под воду.

* * *

Вниз я спустилась с еще влажными волосами, в новой смешной майке с анимешным персонажем и спортивных брюках. Увы, осмотр моих любимых джинсов и футболки однозначно дал понять, что вещи теперь только выкинуть, что я и сделала, стремясь не вспоминать о произошедшем на улице. Холодный душ и случившееся в кабинке заставили ненадолго позабыть об этом, но сейчас я снова все вспомнила.

В гостиной сидел только Тоши, что-то пил и хмуро смотрел перед собой.

– Проходи, – махнул он рукой на диван.

Осторожно опустившись на краешек сиденья, сложила руки на коленях и вопросительно посмотрела на Тоши.

– Что это за зверюга напала на меня? – решила начать с последних событий.

– Нуэ, – поморщился Тоши и уточнил: – Мира, что ты знаешь о японской нечисти?

– Почти ничего, – пожала плечами. – Ами рассказывала мне ваши легенды и мифы, но за давностью лет все стерлись из головы. У вас такой обширный бестиарий, что запомнить все нереально. Помню про екаев[27]27
  Екай – сверхъестественное существо японской мифологии, разновидность обакэ. Оригинальное китайское звучание термина – яогуай. В японском языке слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии или даже заимствованные из европейской.


[Закрыть], опять же не про всех. Всякие там кицунэ[28]28
  Кицунэ – японское название лисы. В японском фольклоре эти животные обладают большими знаниями, длинной жизнью и магическими способностями. Главная среди них – способность принять форму человека; лис, по преданиям, учится делать это по достижении определенного возраста (обычно сто лет, хотя в некоторых легендах – пятьдесят). В японской мифологии произошло смешение коренных японских поверий, характеризовавших лису как атрибут бога Инари, и китайских, считавших лис оборотнями, родом, близким к демонам. Другие возможности, обычно приписываемые кицунэ, включают способность вселяться в чужие тела, выдыхать или иначе создавать огонь, появляться в чужих снах и способность создавать иллюзии столь сложные, что они почти неотличимы от действительности.
  Некоторые из сказаний заходят дальше, говоря о кицунэ со способностями искривлять пространство и время, сводить людей с ума или принимать такие нечеловеческие или фантастические формы, как деревья неописуемой высоты или вторая луна в небе. Изредка кицунэ приписывают характеристики, напоминающие вампиров: они питаются жизненной или духовной силой людей, с которыми вступают в контакт. Иногда кицунэ описывают охраняющими круглый или грушевидный объект (хоси но тама, то есть «звездный шар»); утверждается, что завладевший этим шаром может заставить кицунэ помогать себе; одна из теорий утверждает, что кицунэ «запасают» часть своей магии в этом шаре после превращения. Кицунэ обязаны сдерживать свои обещания, иначе им придется понести наказание в виде снижения своего ранга или уровня силы.
  Кицунэ связаны как с синтоистскими, так и с буддийскими верованиями. В синто кицунэ ассоциируются с Инари, божеством-покровителем рисовых полей и предпринимательства. Изначально лисы были посланниками (цукай) этого божества, но сейчас разница между ними настолько размылась, что Инари сам иногда изображается в виде лисы. В буддизме они получили известность благодаря популярной в IX–X веках в Японии школе тайного буддизма Сингон, одно из главных божеств которого, Дакини, изображалось ездящим по небу верхом на лисе.
  В фольклоре кицунэ – это разновидность ёкая, то есть демона. В данном контексте слово «кицунэ» часто переводят как «лисий дух». Однако это не обязательно означает, что они не являются живыми существами или являются чем-то другим, нежели лисами. Слово «дух» в данном случае используется в восточном смысле, отражая состояние знания или озарения. Любой лис, который прожил достаточно долго, таким образом, может стать «лисьим ду́хом». Существуют два основных вида кицунэ: мёбу, или божественный лис, часто ассоциируемая с Инари, и ногицунэ, или дикий лис (дословно «полевой лис»), часто, но не всегда описываемый как злой, имеющий злой умысел.
  У кицунэ может быть до девяти хвостов. В целом считается, что чем старше и сильнее лис, тем больше у него хвостов. Некоторые источники утверждают даже, что кицунэ отращивает дополнительный хвост каждые сотню или тысячу лет своей жизни. Однако лисы, встречающиеся в сказках, почти всегда обладают одним, пятью или девятью хвостами.
  Когда кицунэ получают девять хвостов, их мех становится серебристым, белым или золотым. Эти кюби но кицунэ («девятихвостые лисы») получают силу бесконечной проницательности. Похожим образом в Корее говорится, что лиса, прожившая тысячу лет, превращается в кумихо (Kumiho) (дословно «девятихвостый лис»), но корейский лис, как правило, изображается злым, в отличие от японского лиса, который может быть как благожелательным, так и недоброжелательным. В некоторых историях кицунэ испытывают сложности с утаением своего хвоста в человеческом обличье (обычно лисы в таких историях имеют всего один хвост, что может быть указанием на слабость и неопытность лиса). Внимательный герой может разоблачить обернувшегося человеком пьяного или неосторожного лиса, разглядев сквозь одежду его хвост.
  Одним из знаменитых кицунэ также является великий дух-хранитель Кюби. Это дух-хранитель и защитник, помогающий юным «заблудшим» душам на их пути в текущей инкарнации. Кюби обычно остается ненадолго, лишь на несколько дней, но в случае привязанности к одной душе может сопровождать ее годами. Это редкий тип кицунэ, награждающий нескольких счастливчиков своим присутствием и помощью. Кьюби могут управлять явлениями природы, временем и уводить людей в иные миры, откуда те вскоре возвращаются глубокими стариками. Но, как правило, такие лисы редко вредят людям.
  В японском фольклоре кицунэ часто описываются обманщиками, иногда при этом очень злыми. Кицунэ-обманщики используют свои магические силы для шалостей: те, что показываются в благожелательном свете, стремятся выбирать своими целями слишком гордых самураев, жадных купцов и хвастливых людей, в то время как более жестокие кицунэ стремятся мучить бедных торговцев, фермеров и буддийских монахов.
  Потомству браков между людьми и кицунэ обычно приписывают особенные физические и/или сверхъестественные свойства. Конкретная природа этих свойств, однако, сильно меняется от одного источника к другому. Среди тех, у кого, как считалось, есть подобные экстраординарные возможности, – известный оммёдзи Абэ-но Сэймэй, который был ханъё (полудемоном), сыном человека и кицунэ.
  Дождь, падающий среди ясного неба, иногда называют кицунэ-но ёмэири, или «свадьба кицунэ».


[Закрыть] врезались в память. Ами с придыханием говорила о них, хотя и не представляю, зачем им столько хвостов. – Я не выдержала и хихикнула. – Подруга тогда обиделась на меня, когда я спросила, как они удерживают равновесие с таким-то количеством. – Ободренная тем, что Тоши улыбнулся, я продолжила: – Еще помню о духах вещей и связанное с этим стремление избавиться от всего старого в доме. Кто еще… О́ни[29]29
  Они – в японской мифологии – большие, злобные, клыкастые и рогатые человекоподобные демоны с красной, голубой или черной кожей, живущие в Дзигоку, японском аналоге ада.


[Закрыть]. Кажется, эти самые опасные и из категории людоедов. Вроде все. А нуэ – это кто? И при чем тогда то черное облако во дворе?

– Нуэ не совсем духи. Химеры. Приносят несчастье и болезни, – вздохнул Тоши. – Они как раз передвигаются в виде черного облака. Уничтожить нуэ несложно, проблема в том, что проклятье…

– Оно уничтожено, и это самое главное, – перебил Тоши вошедший в комнату Хан.

Я повернула голову и нервно сглотнула. Хан был обнажен по пояс и только из душа, если судить по влажным волосам. Как завороженная я уставилась на его татуировку, но рассмотреть не успела, потому что Хан почти сразу надел чистую майку, скрывая рисунок. С трудом отведя взгляд, я потянулась к чашке Тоши и, не обращая внимания на изумленный взгляд, залпом выпила что-то алкогольное. Закашлялась до слез, поэтому, когда Тошик быстро сбегал на кухню и принес мне чистой воды, благодарно кивнула ему, судорожно схватила бутылку и сделала несколько больших глотков.

– Саке, – уточнил он с извиняющейся улыбкой.

– Все нормально, сама виновата. – Я качнула головой и вернулась к теме разговора. – Химера, нуэ… С определением понятно, но мне все равно сложно поверить в существование всех этих демонов и призраков. Не ясна причина. Почему уже второй призрак нападает на меня?

– Все дело в нем, – Тоши указал рукой на медальон и переглянулся с Ханом. – Цукумогами[30]30
  Цукумогами – разновидность японского духа: вещь, приобретшая душу и индивидуальность; ожившая вещь (хотя именно такое определение несколько спорно). Согласно поверьям японцев об этих духах (цукумогами-эмаки), цукумогами происходит от артефактов или вещей, которые существуют в течение очень длительного периода времени (от ста лет и более) и потому стали живыми или обрели сознание. Любой объект этого возраста, от меча до игрушки, может стать цукумогами. Цукумогами являются сверхъестественными существами, в отличие от заколдованных вещей. Также цукумогами могут стать вещи, которые были забыты либо потеряны, – в этом случае для превращения в цукумогами нужно меньше времени; такие вещи будут стараться вернуться к хозяину. Появление цукумогами в японском фольклоре датируется приблизительно Х веком и является частью учения Сингон, согласно которому любая вещь обладает душой, но лишь старинные предметы могут проявлять свой характер.


[Закрыть].

– Что?!

– Ты же сама говорила, что Ами рассказывала тебе о духах вещей? – нахмурился Тошиюки, и я кивнула. – Медальон как раз относится к ним.

– Ладно, – медленно сказала я и нервно улыбнулась. – Сейчас сделаю над собой усилие и поверю, что призраки и духи существуют на самом деле. Впрочем, я до сих помню тушу зверя, придавившую меня к земле. Это очень способствует пониманию и принятию. Почему вы не можете снять с меня этот медальон, что он вообще такое и кому понадобился?

– Представь, что есть дверь, которую нельзя открывать. Ключик от этой двери долгое время тайно хранится в одной уважаемой семье, но однажды про него случайно узнают. Естественно, за ним начинается охота, и, чтобы не допустить попадания ценной вещи в руки плохих ребят, одна девушка решает перепрятать ключ. Но что-то идет не так. Она чувствует, что за ней следят, и, чтобы обмануть преследователей, решается на глупый поступок. Она просит свою подругу привезти ей эту вещь…

Чем дальше я слушала, тем сильнее хмурилась, прекрасно понимая, что имеет в виду Тоши. Неприятно осознавать, но меня использовали, воспользовавшись школьной дружбой, а я повелась, как малолетка. Ами куда-то влипла, решила использовать меня в роли курьера, но забрать медальон не успела, пропав сама. А украшение, видимо, что-то вроде ключа. Учитывая, что вещь древняя, то и замок соответствующий. Эта часть истории была понятна и ясна. Разум согласился ее принять. Проблема была в том, что логика отказывалась соединять этот кусочек пазла с тем, в котором присутствовали всякие разные твари потустороннего мира.

– А вы сами кто такие есть? – Я нервно сглотнула. – Охотники за привидениями?

– Не совсем, – хмыкнул Тоши и снова переглянулся с Ханом. Тот молчал, но продолжал пристально смотреть на меня.

– Сейчас задам пару вопросов, на которые очень хочется услышать ответы. – Я покосилась на саке в чашке Тошика, но решила выпить воды. – Итак, медальон – ценная штука и многим нужен. Принимается. То, что я, как дура, решила помочь подруге, хотя она меня использовала, тоже понятно. Почему эту штуку нельзя снять? И почему за ним не посылают обычных людей, а каких-то призраков? Как ими вообще можно управлять? Я всегда считала, что они сами по себе…

– Управлять можно каждым, даже призраком. Но некоторые духи, особенно те, что связаны с вещами, обладают вредным характером. Он, – Тошик вновь показал рукой на медальон, – как раз такой. Не знаю, по какой причине он решил остаться на твоей шее, но снять его я не могу. Хан тоже. Поэтому мы и хотели поехать к Сэтору. Он знающий.

– Теперь еще и знающие, – пробормотала я.

– Что же касается призраков, так и медальон не просто безделушка, – виновато улыбнулся Тоши. – Он цукумогами. Дух.

– Жесть, – выдохнула я. – Ношу на своей шее духа. Если бы знала, никогда в жизни бы не нацепила.

– А почему ты его надела? – резко спросил Хан.

– Чтобы избежать вопросов на таможне, – покосилась на мужчину, но откровенно призналась. – И, когда разговаривала с Ами, она меня попросила о том же самом, хотя и не знала, что кулон уже был у меня на шее.

Тоши и Хан снова переглянулись.

– Может, хватит? – разозлилась я. – Вы себя ведете, словно решаете, сколько еще информации подбросить чужачке! Могу заверить, я вполне здравомыслящий человек, хотя ваши рассказы и отдают сумасшедшим домом. Но я сижу здесь, пытаюсь понять и принять происходящее и совсем не истерю. Просто хочу уверенности, что я вернусь домой в целости и сохранности! И как раз это для меня – самый животрепещущий вопрос. Я готова помогать, но факты заключаются в том, что с появлением его, – я кивнула на Хана, – моя жизнь в постоянной опасности.

Хан резко поднялся и прошел на кухню, откуда послышался звук открывающегося холодильника.

– Зря ты так, – тихо сказал Тоши. – Если бы не Хан, то тебя дважды могли убить. Ты ему жизнью обязана. А сегодня вообще он забрал на себя то, что причиталось…

– Тошиюки! – перебил друга Хан, вернувшись в комнату. – Ты согласна поехать с нами?

– Да, – неуверенно произнесла я и взглянула на Тоши.

Он улыбался, и от этого стало немного спокойнее. Резко выдохнув, я окончательно все для себя решила. Съезжу с ними к Фудзи, познакомлюсь с еще одним японцем, который попытается снять медальон. Главное, держаться поближе к Тошику, стараться не реагировать на поведение Хана и получить удовольствие от поездки. Все же надо пользоваться случаем, раз я оказалась здесь. Япония – красивая страна, она успела войти в мое сердце, а отказаться от раскрытия нескольких ее тайн глупо. Конечно, жаль, что ничего не получится с Акио, теперь это окончательно понятно. Что ж, значит, не судьба. Хотя подбросила же нам судьба встречу в Камакуре, может, смилостивится еще раз? Буду верить в это! С Акио я точно выкину из головы Хана!

Глава 5

Сэтору, к которому мы отправились ранним утром, проживал в окрестностях озера Кавагути[31]31
  Кавагути – самое популярное у туристов озеро из Пяти озер у подножия горы Фудзи.


[Закрыть] и держал гостиницу. Это сообщил мне Тоши, пользуясь отсутствием Хана, когда помогал загрузить вещи в машину. Отремонтированную машину, как я заметила. А значит, подтверждения тому, что человек способен пальцами смять металл кузова, я не получу… Подробностей по поводу Сэтору не последовало, и я не стала приставать с вопросами. Я успела понять, что Тоши и рад бы поболтать, но осторожничает и боится сказать лишнего, чтобы не получить нагоняй от Хана. В их компании, как я поняла, именно вечно недовольный японец являлся лидером и непослушания не терпел. Причем ни от кого… Это напрягало, хотя я признавала его право на авторитарное поведение, если опустить, что он распространял его и на меня. Возможно, если бы он хоть раз показал готовность слушать и учитывать мое мнение, то… К чему сослагательное наклонение. Хан именно такой и, судя по его поведению, меняться не собирается.

Поэтому, снова сидя на переднем сиденье, я наслаждалась видами за окном и старательно не смотрела в его сторону. Тошиюки тоже притих позади, и я опасалась задавать вопросы, чтобы не разозлить Хана, который по непонятной причине чуть ли не впадал в бешенство, стоило нам с Тошиком обменяться шуткой.

– Красотища! – не выдержала я, чем привлекла к себе внимание Хана.

Сразу осеклась и постаралась отвернуться, но вид самой знаменитой горы Японии все равно притягивал взгляд. Я помнила ее еще по тем копиям гравюр эпохи Эдо[32]32
  Эпоха Эдо – исторический период (1603–1868) Японии, время правления клана Токугава. Характеризуется как время установления диктатуры Токугава, одновременно с этим и как переход от средневековых междоусобиц даймё к полностью контролируемой стране.


[Закрыть], что показывала мне Ами. Позже, когда уже знала, что точно поеду в Японию, несколько часов проторчала в сети, рассматривая тысячи фотографий, но все равно мне редко встречались изображения, когда белоснежная вершина едва ли не сияла на фоне пронзительного голубого неба, а правильная форма и вовсе восхищала.

– Ты попала сюда в нужное время, – заметил Тоши. – Редкая удача – увидеть, как гора одновременно отражается в озере вместе с цветущей сакурой.

– Удача, – задумчиво откликнулась я. – Пока она стыдливо отворачивает лицо.

– Ты уверена? – мрачно уточнил Хан.

– Я думала, что ты первым согласишься с этим, – парировала я. – Ведь сам факт моего присутствия выводит тебя из себя.

– Вот только не надо снова ругаться, – тяжело вздохнул Тошиюки. – Сэтору-сан сразу поймет, что между вами война, а нам бы приветствовать его, будучи в мире с собой.

Я с любопытством обернулась, желая узнать подробности, но Тошик опять замолчал.

– Не вертись, – очередное распоряжение от Хана.

Вздохнув, я села ровно, но молчать не собиралась, рассчитывая другим путем добиться желаемого.

– Эм, во избежание, как говорится… А какие темы считаются разрешенными? – невинно поинтересовалась у мужчины. – Я же чужачка… Хотелось бы знать правила.

– Поздно интересуешься…

– Лучше поздно, чем никогда!

– Мира! – Тошик, как всегда, попытался взять на себя роль миротворца.

– Молчу, но только в том случае, если ты расскажешь мне о том месте, куда мы едем, и как себя надо вести. И я не вижу в этом секрета, ведь максимум через полчаса увижу все собственными глазами, а некоторые сведения помогут мне не попасть впросак.

На это Хану возразить было нечего, и следующие полчаса я с жадностью впитывала информацию. Гостиница Сэтору, а точнее, не просто отель, а самый настоящий рёкан[33]33
  Рёкан – гостиница в традиционном японском стиле. Для иностранных туристов рёкан является одной из главных достопримечательностей Японии. Рёкан представляет собой небольшой отель специфической формы, с характерно изогнутой крышей. Более новые постройки имеют современный западный вид. Внутри, на первом этаже, находится холл, где туристы могут отдохнуть и поговорить, а также посмотреть телевизор (если имеется). Гостиница отделана в традиционном японском стиле – можно увидеть настенные полотна с каной или иероглифами, характерные рисунки, а также икебаны, украшающие интерьер.
  Номера для постояльцев также имеют традиционный вид – пол выстлан татами, а балконные двери представляют собой сёдзи (оклеенные тонкой бумагой бамбуковые решетки). Дверь, ведущая в комнату, тоже может быть сёдзи, но в последнее время в целях безопасности используются межкомнатные двери из более прочных материалов. В каждой комнате стоит небольшой стол с чайными принадлежностями, за которым постояльцы могут пообедать, так как многие предпочитают есть у себя в комнатах.


[Закрыть], располагался на берегу озера, рядом бил один из горячих источников, которых в окрестностях Фудзи было множество. Я затаила дыхание. О традиционных гостиницах, куда не всегда пускают желающих, только читала, но даже не рассчитывала, что повезет побывать самой. Мне кратко рассказали о правилах, которые следует соблюдать во время пребывания там, и посоветовали помалкивать. Последний совет исходил от Хана, чему я совершенно не удивилась. Его позиция по отношению к женщинам была ясна, но переубедить больше не пыталась, чтобы не поругаться. Хотя для себя я решила, что точно выскажу ему все, когда мы наконец попрощаемся.

Мы подъехали к двухэтажному домику с характерной изогнутой крышей, я замолчала и притихла. Вывески не наблюдалось. Перед зданием раскинулся небольшой японский сад, и, выгрузившись из машины, мы прошли через раздвижные двери и оказались внутри. Не прошло и минуты, как в холле появилась, видимо, хозяйка, пожилая японка в кимоно[34]34
  Кимоно – традиционная одежда в Японии. С середины XIX века считается японским национальным костюмом.


[Закрыть]. И тут настал черед удивляться. Хан, который успел достать меня своими шовинистическими высказываниями, низко поклонился ей и задержался в этом положении. Быстрый взгляд на Тоши, который повел себя так же, и я последовала примеру мужчин. Женщина что-то сказала по-японски, приветствовала нас всех таким же образом и, когда Хан распрямился, наградила его теплым взглядом, как и Тоши. Я же удостоилась улыбки, но глаза японки при этом изучали меня очень внимательно. Чувствуя себя глупо, я стояла истуканом и не знала, как поступить. Женщина вновь выдала реплику, Хан ответил, в глазах японки мелькнуло изумление, и она снова поклонилась мне. А я что? Качнулась болванчиком в ответ.

После очередной партии поклонов Тоши сообщил, что хозяйка просит нас идти за ней. Мы переобулись в тапочки, оставив свою обувь у входа. Тошиюки вполголоса сообщил, что зовут хозяйку госпожа Норико, она очень уважаемая женщина, а с самим господином Сэтору мы встретимся позднее. А пока она устраивает для меня экскурсию. Тошик подтвердил, что они с Ханом уже бывали тут раньше.

– А где он, кстати? – прошептала я.

Сама удивилась, но не заметила, как он ушел. Хотя в какой-то момент даже порадовалась этому факту.

– Вернется, – коротко ответил Тоши, а после очередной фразы госпожи Норико предложил мне следовать за ней.

Через полчаса я выяснила, что жить буду в традиционном номере, который мне сразу же показали, туалеты и раковины на этаже общие, еще я увидела, что такое онсэн[35]35
  Онсэн – название горячих источников в Японии, а также зачастую и название сопутствующей им инфраструктуры туризма – отелей, постоялых домов, ресторанов, расположенных вблизи источника. Онсэны бывают открытыми, когда купание происходит в естественном водоеме, заполненном горячей водой из источника, и закрытыми, когда горячей минеральной водой наполняют специальные ванны офуро.
  Традиционный онсэн предполагает купание на открытом воздухе. Многие онсэн в последнее время также дополнены и крытыми помещениями для купания, существуют онсэн и чисто закрытого типа, куда обычно горячая вода подается из скважины.
  Традиционный онсэн в старояпонском стиле, наиболее почитаемый населением, имеет всего одну смешанную купальню для мужчин и женщин, часто она дополняется еще отделенной зоной купания только для женщин, или же устанавливаются определенные часы для тех или иных.


[Закрыть]. С тех пор мечтала поскорее попасть в бассейн с горячей водой под открытым небом и, наконец, расслабить мышцы. Плечо так и не прошло, да и вчерашнее падение давало о себе знать. Но я знала, горячая вода сотворит чудо, а наличие удивительного вида успокоит нервы.

Сама купальня находилась в небольшой пристройке, практически в саду. Овальный бассейн, имитация природного озера. Одна стена выложена камнем, из нее была выведена труба, откуда в чашу падала вода. Судя по всему, этот онсэн был построен на термальном источнике, если судить по пару, что поднимался от поверхности… Тошиюки сказал, что в доме есть еще душ, но я знала, что обязательно сюда вернусь. Только… вечером, ведь воображаемая картинка того, как я буду наслаждаться ночью одиночеством, сидя в бассейне, заставила мечтательно улыбаться от предвкушения.

* * *

Весь день в тишине и спокойствии я наслаждалась видом на Фудзи, гуляла по саду, одетая в традиционную юкату[36]36
  Юката – традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки. Несмотря на значение слова, использование юкаты не ограничивается только ношением после ванны и является обычным явлением в Японии в течение жарких летних месяцев. Юкату также можно часто увидеть на онсэнах (горячих источниках). Юката входит в стандартный комплект постельного белья, предоставляемый постояльцам в японских гостиницах (нэмаки).


[Закрыть], летнее кимоно, что мне положили на кровать вместе с тапочками и остальным необходимым, пила зеленый чай, лакомилась овощами, рыбой и рисом. Госпожа Норико после того, как встретила нас, все показала и, убедившись, что больше нам ничего не нужно, словно растворилась в воздухе. Но, странное дело, стоило мне только захотеть есть или пить, как она появлялась и приносила именно это. Списав все на японскую предусмотрительность и вежливость, я лишь улыбалась и кланялась в ответ. Тошик сначала составлял мне компанию, но потом ему позвонили по телефону, он извинился и оставил меня. Сначала я растерялась, а потом обрадовалась. К моему большому удивлению, в гостинице, кроме нас, больше не оказалось гостей, и моему уединению, к счастью, никто не мешал.

Сад был прекрасен. Хотелось восхищенно рукоплескать мастеру, который сотворил это поистине невероятное место. Извилистые дорожки, продуманные до идеальности клумбы, которыми я не уставала восторгаться. Все это радовало взгляд настолько, что я подолгу останавливалась то в одном, то в другом месте и созерцала. Еще я отыскала несколько сакур, растущих полукругом, но цветы еще не распустились. Странно, ведь повсюду сакура уже цвела.

Я не чувствовала усталости, пока бродила по саду, но ноги все же устали. Я с наслаждением опустилась на одну из лавочек и прикрыла глаза. Несмотря на прохладный воздух и тонкую ткань кимоно, в дом я возвращаться не хотела. Наоборот, та ясность в мыслях, которую я безуспешно искала во время медитации, ухватила за кончик у храма Инари, снизошла в месте, где я не ждала.

– Наконец-то, – услышала я проснувшееся подсознание и хмыкнула.

Зачем озвучивать мысли, когда мне так хорошо? Япония странно на меня действует. Никогда не думала, что школьная подруга использует меня, а именно это и вышло. Представить не могла, что посчитаю привлекательным азиатский тип мужчины, а смятение в сердце вызвали уже двое…

– Вот только не надо снова про мужиков! Я этого не вынесу!

Замерев от удивления, я открыла глаза. Что-то слишком это необычно. Все люди разговаривают сами с собой в мыслях, но мой внутренний голос оказался слишком странным… Если только это он… Невольно я накрыла медальон ладонью и почувствовала пульсацию.

– Кэтсу.

Я вскочила с лавки и оглянулась по сторонам. Никого!

– Это мое имя, лапуля.

– Я знаю, кто ты, – прошептала я, готовая окончательно поверить в то, о чем говорил вчера Тошиюки. – Дух медальона.

– Да? – До меня донесся смешок. – Это хорошо, что они так думают.

– Ты не цукумогами? – шепотом спросила я.

– Не перебивай! Пришлось ждать кучу времени, пока ты наконец-то освободила мысли и услышишь меня!

– Жесть, – только и могла сказать. – Я разговариваю с духом…

– Говорю я, ты молчишь, – напомнил Кэтсу, и я машинально кивнула, продолжая сжимать кулон пальцами. – Сначала запомни, что ты меня не снимешь, пока я сам не захочу, – усмехнулся дух. – А если еще раз попробуешь отрезать мне хвост, я тебя задушу.

Я молчала, напуганная перспективой, и почему-то верила в подобный исход событий.

– За такое послушание получишь подарок – постепенно начнешь понимать японский и говорить на нем. Это случилось бы раньше, но в твоей голове такая помойка, что понадобилось много сил, чтобы освободить себе место.

– Что тебе от меня надо? – прошептала я.

– Пока таскай на шее. Дальше будем смотреть по обстоятельствам.

– Я сошла с ума, – пробормотала.

– Нет, но сойдешь, – снова хихикнул Кэтсу.

– Странный у тебя лексикон. – В голову пришло осознание несоответствия манеры разговаривать и древности вещи. – И как ты меня понимаешь?

– Детка, я столько лет слушал телевизор у тебя на родине. Могу и по фене ботать, если возникнет такое желание. А тебя я давно заприметил, еще когда малявкой была.

– Я сошла с ума, – вновь повторила я.

– Говорю же, что нет, – недовольно повторил дух. – Короче, прими как факт, что ты теперь мой личный водитель, популярно объясни Сэтору, чтобы он не встревал в это дело, и наслаждайся отпуском, пока я не скажу, что делать дальше. Поняла?

– Ага.

– Замечательно, – довольно сказал Кэтсу. – А теперь, раз ты такая послушная, получай свою печеньку. И если у тебя есть мозги, то ты понимаешь, подобным козырем не надо раскидываться.

В тот же миг я почувствовала удар в голову, с размаху упала обратно на лавку и начала жадно глотать ртом воздух. Его отчаянно не хватало, но прошло несколько долгих минут, прежде чем я смогла восстановить дыхание.

Мне повезло, я смогла прийти в себя до того, как в саду появился Тошик и позвал меня пойти за собой. Приехал Хан, и Сэтору готов был встретиться с нами всеми.

* * *

Сэтору был самым колоритным японцем, которого мне доводилось встретить за все дни пребывания в стране. Невысокий, худощавый, с волосами белее снега, которые были подняты наверх и уложены в прическу, как на древних гравюрах. Одет он был соответствующим образом. Я усиленно напрягалась, пытаясь припомнить, как называется костюм Сэтору, пока не услышала недовольное ворчание Кэтсу:

– Смотри, только не обзови рэйфуку[37]37
  Рэйфуку – парадно-церемониальный мужской японский костюм. Сохранился почти в неизменном виде со времен феодализма до наших дней. Он состоит из кимоно, поверх которого надеваются хакама и хаори.
  Хаори – вид плечевой верхней одежды японцев. Короткая распашная прямая куртка с широкими прямоугольными рукавами и стоячим воротником. В отличие от кимоно, хаори не запахивается, а соединяется впереди с помощью тесемок, которые завязываются бантом. Хакама – верхняя поясная одежда мужчин, широкая и длинная, до самых щиколоток, напоминающая юбку-брюки с жесткими складками спереди и сзади. У этих штанов боковые разрезы от талии до бедер, и обе их части пришиваются к двум поясам с длинными завязками.


[Закрыть] халатом, а то я решу, что ты безнадежна.

Умудрившись сохранить невозмутимый вид, я мысленно потребовала объяснений.

– Гугл твое все. Некогда мне лекции устраивать, – буркнул вредный дух и замолчал.

Сама того не желая, я растерялась, осознав, что я многого не знаю о Японии и ее обычаях. Чтобы не сказать что-либо невпопад, я радовалась распоряжению помалкивать и следовала ему.

Церемониал с поклонами и знакомством в самом начале вроде прошел успешно. Мы сидели в чайном домике за низким столиком, а госпожа Норико устроила самую настоящую чайную церемонию. Я не совсем понимала, почему именно она, ведь проводить ее должен был хозяин дома, но кто его знает, что здесь к чему.

Я уже принимала участие в подобном действе, когда приходила к Ами домой, здесь же воспринималось совершенно иначе. В Москве все казалось специально устроенным представлением, сейчас я словно оказалась в древности. К кэйсэки[38]38
  Кэйсэки – легкая еда, состоящая из простых, не сытных, но изысканных блюд, предназначенных не для насыщения, а для снятия дискомфорта, вызванного чувством голода.


[Закрыть], легкой закуске, что подали, пока нагревалась вода для чая, я даже не прикоснулась. Просто поняла, что не смогу засунуть в себя даже кусочек, не говоря о том, чтобы своими «гайдзинскими» телодвижениями что-нибудь случайно не уронить или разбить. Что ж… если что и произойдет, буду извиняться и давить на то, что здесь и коренной японец может ошибиться, если никогда раньше не бывал на чайной церемонии. Как ни крути, а это искусство, а неуклюжим может быть любой человек.

Единственное, что я смогла съесть, так это одну из поданных сладостей, омогаси[39]39
  Омогаси – сладости к чаю.


[Закрыть]. Девушка никогда, причем практически любая, не может устоять перед сладким в момент стресса.

Когда дело дошло до густого зеленого чая, я смогла сделать глоток, прежде чем передала чашу Тоши. Хан усадил меня рядом с собой, видимо, чтобы контролировать, хотя я была этому рада. Чтобы не совершить ошибку, я просто зеркалила его движения, и выбранная тактика принесла свои плоды. Вела я себя послушно, и постепенно напряжение на его лице исчезло. Как ни странно, но даже я испытала некоторое умиротворение. Бросив на мужчину быстрый взгляд, я окончательно почувствовала этот ритуал. Он не просто был призван вызвать у присутствующих ощущение единения, он на самом деле делал это. Когда чаша, на этот раз пустая, снова вернулась ко мне, я чувствовала себя несколько растерянной от новых ощущений. Снова скопировала движения Хана и замерла в ожидании.

Госпожа Норико подала сладости и приготовила легкий чай в отдельных чашках для каждого из нас, я невольно сделала глубоких вдох. Кэтсу не обманул. Я действительно начала понимать японский. Я почти убедила себя ничему не удивляться, но каждый день в Японии приносил новые открытия, которые порой выбивали почву из-под ног.

Поддерживая легенду, что я ничего не понимаю, продолжала молчать, в то время как все остальные обсуждали чай, какие-то изречения и даже саму посуду. Незаметно разговор перешел на интересующую меня тему. Хан спокойно рассказал о юрэе и нуэ, заметил, что медальон у него не получилось снять. Сэтору долго молчал, разглядывая меня.

– Снять могу, но делать этого не буду, – наконец сказал он.

– Почему? – глухо уточнил Хан.

– Женщина захочет – сквозь скалу пройдет.

– Это опасно. Посмотри на нее… Уже два нападения, и, уверен, они не последние.

– Красавица – это меч, подрубающий жизнь. Вспомни о долге.

– Но…

– Я все сказал. – Сэтору поднялся и поклонился. – Прошу извинить меня.

На этом японец покинул чайный домик, оставив меня хлопать глазами. Хан загрузился и мрачно рассматривал чашку перед собой. Госпожа Норико поднялась, подошла к нему и положила руку на плечо: