Текст книги "Туман и дракон. Книга первая"

За полчаса до описываемых событий

Граф Дракула готовился ко сну. Рассвет уже вплотную подступал к Лондону и окрестностям, не делая исключения и для Пэрфлита. Солнце настойчиво пыталось пробиться сквозь туман. Ему это явно удавалось; небо на востоке понемногу начинало сереть.

Граф удовлетворенно оглядел зал. Обстановка навевала покой и умиротворение: густая пыль на полу ржавчина на обитой железом двери, кружева паутины, почти такие же, как в его трансильванском замке. Даже пауки выглядели столь же толстыми. Дух запустения и тлена, такой родной и упоительный, дарил чувство защищенности. Какой же он все-таки умница, что выбрал для своей резиденции именно Карфакс!

Дракула со вкусом зевнул, скинул черный плащ на облезлый пыльный стул, задул свечу и, похрустев суставами, вытянулся в гробу. Сразу же мелькнула мысль, что надо будет почистить сюртук перед следующим визитом к Люси. Губы вампира тронула мечтательная улыбка. «Лю-си… Люси», – мысленно произнес он, чувствуя, как от звуков этого имени приятное тепло разливается во всем теле. Кровь красотки Люси Вестенра была поистине изысканным блюдом; кажется, даже имела небольшой опьяняющий эффект. Дракула еще раз похвалил себя за блестящую идею переезда в Британию – где бы еще он нашел такой деликатес? Наверняка большинство английских девушек так же великолепны на вкус… причем во всех смыслах. Они так невинны, так сладки…

Вампир улыбнулся еще шире – мисс Вестенра радовала его не только с гастрономической точки зрения. Прошлым вечером, когда граф в очередной раз наведался к ней в будуар, девица увлеченно листала какую-то восточную книжицу с весьма пикантными картинками… «Тысячу и одну ночь», кажется. Графу практически не понадобилось вводить англичанку в транс – то ли благодаря просмотру вышеупомянутых картинок, то ли тому, что он, граф, вызвал в мисс романтические чувства как мужчина (а такие вещи граф чуял издалека), но Люси прямо-таки расцвела от счастья при виде него. Когда он, окруженный мерцающим туманом, как всегда, статный и элегантный в черном плаще, величественно вплыл через окно в комнату Люси, мисс чуть не выпрыгнула из платья, поедая графа обожающим взглядом. Щеки Люси Вестенра разрумянились, грудь вздымалась, роскошные рыжие кудри растрепались. Девушка протянула к нему руки, призывно улыбаясь….

«Нет, я так до полудня не засну», – одернул себя граф. Он вновь вздохнул и сладко облизнулся. В голову лезли всякие приятные, но не способствующие сну воспоминания; граф завздыхал и заворочался. Следовало подумать о чем-нибудь успокаивающем… мысленно посчитать черных овец или гробы, к примеру. Можно также прикинуть расходы на месяц – правда, от этого наверняка испортится настроение. Лучше, пожалуй, овцы.

Граф зажмурился и старательно принялся считать: «Одна черная овца, две черных овцы, три черных овцы», – пытаясь представить кудрявых блеющих животинок на лугу. Довольно долго ничего не получалось: сначала вместо черных овец перед глазами возникала белоснежная шея мисс Люси вкупе с не менее белоснежными плечами и с… в общем, со всем остальным, расположенным ниже; потом картинки из арабской книжицы, заставившие, признаться, покраснеть даже его, графа Дракулу… Однако, в конце концов, все-таки появились долгожданные овцы, а с ними за компанию пауки, потом физиономия лондонского нотариуса, зачем-то стригущего овец… Короче говоря, граф уже начал проваливаться в сон, как вдруг что-то словно подбросило его изнутри: всем своим существом вампир ощутил опасность, причем прямо рядом, перед собственным носом. Он распахнул глаза. Это было очень своевременно, потому что над ним навис усатый человек с колом в руке – и с весьма недвусмысленными намерениями.

Граф перехватил занесенную руку незнакомца. И тут началось нечто странное.

Обычно – а граф оказывался в подобной ситуации не первый раз – так вот, обычно злоумышленники в таких случаях принимались вопить от ужаса, вырываться, терять сознание, и заканчивалось все тем, что граф закусывал неудачливым киллером. Или просто ломал ему шею.

Но этот колоносец и не собирался пугаться. Он лишь скривился в недовольной гримасе и процедил сквозь зубы по-венгерски:

– Как вы смеете! Сейчас же отпустите меня! Мне хватит и одной сломанной руки!

– Что-о-о? – оторопел граф. – Это как ВЫ смеете! Ворвались в мой дом, хотели меня убить и еще мне же и выговариваете!

Незнакомец резко, презрительно хохотнул в ответ. Граф от неожиданности выпустил его руку.

– Если этот дом такой же ваш, как и имя, которым вы себя называете, он вам также не принадлежит, – припечатал незнакомец, отбросив кол и разминая руку, на которой остались белые следы от железных пальцев вампира.

Дракула рывком сел в гробу. «Наверное, мне снится кошмар», – предположил он. И сам себе не поверил. Слишком уж реальным, телесным казался «кошмар», презрительно взиравший на него из-под черных густых бровей. Незнакомец был невысокого роста, но хорошо сложён; черты смугловатого лица резкие, глаза – круглые, каре-зеленого оттенка. Под ястребиным носом красовались роскошные черные усы; темные же волнистые волосы спадали на плечи. Незваный гость явно не был британцем. Более того, он не был и человеком из народа, судя по властности, сквозившей в каждой его черточке. Несостоявшийся убийца вампиров, кем бы он там ни являлся, явно привык повелевать. Одет он был, как рядовой лондонец из средних слоев общества, но серый твидовый костюм смотрелся на незнакомце, как нечто инородное. Поверх воротничка следовало бы находиться нормальной простецкой, курносой и сероглазой английской физиономии, но уж никак не этому надменному чернобровому лику. Правая рука загипсована и висит на перевязи – значит, незнакомец недавно был ранен.

– Кто вы такой, в конце концов?

Ответ оказался неожиданным:

– Князь Влад Басараб, господарь Валахии, – с вызовом заявил незнакомец. – Еще меня называют Дракула.

– Сообщив это, он уселся на единственный целый стул, прямо на графский плащ.

– Кто-о-? Др… Дракула-аа? – протянул ошарашенный вампир. У него чуть было не вырвалось: «А я тогда кто, по-вашему»?

– Вообще-то, Дракула – это я, – вместо этого сообщил он. – Я – граф Дракула. – Граф хотел было встать, но подумал, что как-то нехорошо будет – наглый незнакомец сидит, а он, хозяин дома, стоит; поэтому остался сидеть в гробу.

Незнакомец, присвоивший себе графское имя, язвительно хохотнул.

– Дракула… Ну конечно. А я тогда– папа римский!

– Что? – совсем растерялся вампир, но тут же сообразил, что над ним попросту издеваются. Он вскочил на ноги.

– Послушайте, вы! – рявкнул он. – Не знаю, как вас там зовут на самом деле, но я не позволю смеяться над собой! Немедленно отвечайте, кто вы, и как попали в мой дом! Иначе…

– Иначе? – вопросительно изогнул бровь Дракула № 2, не переставая иронически улыбаться.

– Иначе вы умрете мучительной смертью! – проревел граф в ярости.

Пришелец тоже вскочил на ноги, сжимая кол.

– Посмей только тронуть меня, нечисть!

Дракула злобно зашипел, глядя на вампироборческое орудие. Испытывать его на себе совсем как-то не хотелось. Наступал рассвет, и он чувствовал некоторую усталость. Неизвестно, чем может закончиться драка с вооруженным незнакомцем, казавшимся достаточно сильным и главное, уверенным в себе. К тому же, необходимо выяснить, что значит все это кабаре с путаницей имен. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и уже более миролюбивым тоном продолжил:

– Минуточку. Давайте-ка попробуем разобраться. Итак, вы утверждаете, что вы – Дракула.

– О, да. Именно так.

– Но дело в том, что вы ошибаетесь, потому что это я – Дракула, и всегда им был.

Незваный гость прищурился:

– Вы в этом уверены? Вы получили это имя по праву рождения, ибо его носил ваш отец? Или вас так прозвали за какие-то деяния? За какие же и когда?

Граф слегка растерялся. Дело в том, что вот отца-то, равно как маму и прочих родственников, он совершено не помнил, хотя, согласно логике, они должны были у него когда-то быть. И никаких особых деяний за собой не числил – не считать же за «деяния» питье крови! И уж совершенно до основания стерлось из памяти, как, собственно, он стал носферату Просто он ВСЕГДА был собой – вампиром Дракулой, и точка. Граф расправил плечи и придал своему лицу такое надменное выражение, какое только мог:

– Я – последний из древнего рода, восходящего корнями к самому Атилле. Много, много веков провел я в моем замке на перевале Борго. Много, много веков жители Трансильвании трепетали, услышав мое имя, – начал он мрачно-торжественным тоном.

Обычно это производило неизгладимое впечатление на слушателей. Но на Влада, похоже, не подействовало.

– Что-то я не припомню в Трансильвании семейство, носящее имя Дракула. Моего отца прозвали «Дракул», потому что он в свое время вступил в Орден Дракона, дабы защищать христиан от мусульманских псов. Я же назван был Draculea, а это значит «сын Дракула». Может, вы и ведете свой род от Атиллы, но братом мне не приходитесь, а значит, и Дракулой быть не можете.

У графа засосало под ложечкой от обиды. И невозможности происходящего.

– Да как вы смеете!

– Я рассказал вам о своем отце; расскажите же и мне о своем, – с иезуитской улыбкой попросил Влад.

Граф почувствовал, что почва уходит из-под ног. Положение спасет только уверенность и натиск!

– С какой стати я должен слушаться вас и рассказывать что-то о себе? Если вы даже действительно князь, я не ваш подданный! – загремел он.

Глаза второго Дракулы недобро вспыхнули.

– Я-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО князь. А вот кто ВЫ такой на самом деле? Сдается мне, вы просто не можете ничего рассказать о своей семье, потому что у нечисти не может быть ни семьи, ни имени.

Дракула уже поднялся было в воздух, чтобы броситься на обидчика и разорвать того в клочки, но остановился. Самое печальное, что пришелец, назвавшийся Владом, был прав – не было у графа семьи. Он это отчетливо понял. Никогда не было. И про Атиллу он говорил скорее по привычке, для солидности. Реальности соответствовало лишь то, что до переезда в Англию он много столетий жил в замке в ущелье Борго, что в Трансильвании. Что было до этого, Дракула не помнил. Не помнил даже того, кто жил в замке до него – если, конечно, там вообще кто-нибудь когда-нибудь жил.

Графу сделалось грустно. Пришелец же выжидающе смотрел на него, и в его взгляде не было ни капли страха, отчего настроение вампира упало еще на несколько градусов.

Он устало опустился в гроб.

– Чего вы от меня хотите? – тихо спросил он. – Убить меня? Вы не похожи на охотника за вампирами. Те не расспрашивают о генеалогическом древе, а просто пытаются делать свое дело.

– Чего я хочу? Я хочу восстановить справедливость. Имя «Дракула» должно говорить людям о воинской славе, о борьбе за процветание родины, а не об адских кознях нежити. И еще – я просто желаю посмотреть на того, о ком мне так много рассказывали и самому понять, чего в этом городе хотят от меня. А там уж поглядим.

– Подождите-подождите, – заинтересовался граф. – А откуда вообще вам известно обо мне? Кто и что вам рассказывал?

Влад развел руками.

– Я и сам знаю о них немного. С одной стороны, они спасли мне жизнь, и значит, вряд ли могут быть врагами – по крайней мере, так я сначала думал. Они сказали, что мое имя, – тут граф снова ощутил позыв разорвать наглеца на мелкие кусочки, – присвоил прихвостень Люцифера, вампир, и я должен уничтожить его. Еще они постоянно твердили о дьявольской книге, которую пишет какой-то…э-э… Абрахам Стокер. Господи, как же трудно запоминать все эти варварские имена!

– Что за книга? Вы не могли бы подробнее рассказать о ней?

– Книга? Ах, да… в ней как раз все и дело. Там говорится о вампире, носящем имя Дракула, и описываются нечестивые дела, творимые этим носферату….

– То есть мной? – уточнил граф. – Вы хотите сказать, эта книга – мое, как бы поточнее выразиться, жизнеописание?

– Ну да, – кивнул Влад. – И если позволить ей дойти до людей, имя Дракулы навеки будет оклеветано.

– Я не заказывал никому свою биографию, – помрачнел Дракула. – Мне совершенно ни к чему излишняя популярность. Чем больше о тебе знают, тем больше ты уязвим, как известно. Подождите-ка, а мой адрес вы тоже у них узнали?

– Именно так.

Дракула помрачнел.

– Дело плохо. И вы пришли, чтобы убить меня?

Влад только широко улыбнулся в ответ.

– Послушайте, милейший князь, – вкрадчиво начал Дракула. – А у вас не возникало желание получше во всем разобраться? Кто эти люди? Зачем они спасли вас?

– Желание возникало. Я не доверяю им. Чем больше наблюдаю за этими людьми, тем меньше они мне нравятся. Они увязли во лжи. Может, они и не злоумышляют против меня, но явно мне лгут. Вот во всем ли… и главное, зачем? Пока я этого не пойму, к ним не вернусь.

– Весьма разумно. Более того: мне кажется, нам следует объединить наши усилия. Ведь если книга, о которой вы упоминали, появится на свет, нам обоим это осложнит существование. Сами посудите: вам претит, что имя «Дракула» в общественном мнении будет связано с вампиром, то есть со мной, я правильно вас понял? А мне известность нанесёт немалый урон. Придется, чего доброго, опять переселяться; а мне бы очень не хотелось. В общем, нам надо бы разобраться с этим… Стокером и либо заставить его переписать свое сочинение, либо вообще уничтожить его. И мне было бы весьма любопытно взглянуть на тех, кто пытается использовать вас, валашского князя, в своих целях, – с мрачной улыбкой добавил граф.

Вампир затронул нужную струнку: лицо князя потемнело.

– Использовать МЕНЯ? Силы небесные! Знать бы ещё, для каких целей… Ничего, я всех выведу на чистую воду! Вы предлагаете союз? Хорошо. Никогда не предполагал, что возьму в союзники нежить; ну да будь по-вашему! Но не думайте, что вам удастся безнаказанно завладеть именем Дракулы: я потом об этом позабочусь. И не пытайтесь предлагать мне примкнуть к пособникам нечистого!

– Ладно-ладно, не волнуйтесь, дорогой князь; я вовсе не собираюсь посягать на вашу веру или ваши владения! – Фу-у, кажется, удалось! Сегодня уже никто не будет размахивать колом у него перед носом. – Давайте подумаем, что делать дальше.

– Хм… возвращаться к этим… хитромудрым мне не след, как я уже говорил, – задумчиво ответствовал Влад. – Вот что: поживу-ка я здесь. Дом у вас хоть и грязный, но большой – места двоим хватит. Я не привередлив.

– Э-э-э… ну… – протянул захваченный врасплох граф. – Оставайтесь, конечно. Будьте моим гостем.

Князь встал со стула, прошелся по комнате, брезгливо морщась. Пару раз чихнул.

– Ну у вас и пыли!

– Меня устраивает, – поджал губы граф.

– Вода у вас есть? – спросил Влад.

– Э-э-э… Вообще-то нет. Она мне ни к чему.

Князь скорчил гримасу.

– Ладно. Мне следовало самому догадаться – какая еще вода, вы же вампир. – Он демонстративно поддел пальцем паутину; брезгливо тряхнул рукой. – Про еду даже спрашивать не буду. Ни жаркого, ни чесночной колбасы, ни вина вы мне явно не предложите…

Граф не выдержал:

– Послушайте, князь! Почему вы все время пытаетесь меня уязвить? Да, я не нуждаюсь в воде и человеческой пище; да, я, как и все вампиры, люблю запустение и сплю среди пыли и паутины! В гробу, заметьте! Мой дом не рассчитан на гостей – на человеческих гостей.

Разве что я бы сделал и вас носферату – вот тогда вам было бы комфортно! Кстати о еде – что-то я проголодался… – Граф оскалился, приняв как можно более устрашающий вид.

Князь машинально схватился было за меч, но ввиду его отсутствия просто грохнул кулаком по столу.

– Еще раз посмеете сказать такое, и я отправлю вас обратно в ад!

– Да-да, и будете ловить Стокера сами! Бегать за ним по всему Лондону! – парировал граф Дракула. – И кстати, вы заставили меня отыскать в памяти кое-какие сведения… Вы, случайно, не тот ли самый валашский князь, который правил в XV веке и получил за свой образ действий прозвище «Цепеш»?

Судя по тому, как изменилось лицо второго Дракул ы, Дракула-первый угодил в точку.

– Так меня прозвали враги, – нехотя и не сразу ответил Цепеш (ну что ж, для разнообразия можно именовать его так). – К ним я всегда был грозен. Зато для своего народа – благодетелен.

Граф с удовольствием расхохотался.

– По-моему, это следует спросить у самого народа. Судя по сказкам, которые румыны, обитающие в моей местности, рассказывают до сих пор, он как-то не склонен восхвалять ваши благодеяния. Зато вспоминает на все лады, как вы из-за ничтожных провинностей сажали людей на кол…

– Чушь! Клевета! И вообще, что вы этим хотите сказать?

– Ничего, ровным счётом ничего, – молвил граф примирительно. Испортив настроение нахальному пришельцу, он восстановил своё душевное равновесие – что бы там ни говорила теология по поводу наличия души у вампира. – Нам ни к чему сводить счеты, любезный князь, согласитесь. Предлагаю немного отдохнуть и затем со свежими силами выработать план действий.

– Так и быть, – буркнул Цепеш. – Здравое предложение.

Граф огляделся в поисках подходящей для гостя постели. С этим тоже намечались трудности, поскольку уложить князя спать можно было только: а) на столе – но стол был слишком маленький; б) в одном из ящиков с землей – но на это князь, скорее всего, не согласится; и в) на полу.

Граф выбрал последний вариант.

– Я полагаю, дорогой мой князь, что вы сможете устроиться на полу. Кровати у меня, извините, тоже нет, – сообщил он гостю. – А завтра мы что-нибудь придумаем.

Цепеш внимательно осмотрел комнату еще раз.

– Спасибо, граф, ценю ваше гостеприимство, – ответствовал он ворчливо, и, недолго думая, расстелил на полу графский плащ и растянулся на нем, бережно устраивая загипсованную руку Граф открыл было рот, но сразу же и закрыл. Ему очень хотелось спать. «Черт с ним, с плащом, – мысленно махнул рукой граф. – Новый куплю». Он улегся в гроб и закрыл глаза.

Пасмурное утро окончательно воцарилось над аббатством Карфакс.

А тем временем в особняке на окраине Лондона происходило бурление. Постоянный персонал сбрасывал белые халаты и надевал чёрные балахоны с капюшонами. Преобразившись не то в монахов, не то в выходцев из глубокого средневековья, они устремлялись вниз по лестнице, в подвал. На пути к ним присоединялись другие люди, облачённые так же, но проникавшие либо через парадный ход, при помощи белых карточек, либо – и это показалось бы совсем загадочным стороннему наблюдателю – из комнаты, на двери которой красовалась табличка «Лаборатория». Когда дверь открывалась, то вместе с новоприбывшим выпускала порцию зелёного мерцающего сияния.

А в подвале – в подвале особняка размещалось иное пространство, не имеющее ничего общего ни с царством науки и гигиены, ни с буржуазной размеренной викторианской эпохой. Кирпичные стены здесь украшали серебряные медальоны с изображениями астрологических знаков и знакомых только посвященным символов, взблёскивающих при свете факелов и свеч. В центре нанесённой на пол белой краской пентаграммы красовалось обтянутое зелёной тканью возвышение, совмещавшее функции трибуны и алтаря.

Несмотря на размеры подвального помещения, здесь вскоре стало довольно-таки тесно. Члены сборища переговаривались между собой и приставали с вопросами к Арни, который не мог удовлетворить ничьего любопытства, будучи сражён судорогами вновь нахлынувшего заикания. От него любопытствующие перемещались к Монаде, который, расплываясь в предельно открытой и туповатой улыбке, отделывался ничего не значащими фразами.

Бурление резко прекратилось, когда в комнате объявился человек довольно-таки крупной комплекции. В отличие от остальных, он носил белый балахон. Расстёгнутый воротник позволял видеть серебряный крестик на цепочке; от обычных крестов он отличался тем, что вместо фигуры Христа нёс на себе тело крылатого змея. Пригладив треугольную бородку и подкрутив кверху небольшие усы, новоприбывший занял главное место на возвышении и, обведя начальственным взглядом аудиторию, произнёс:

– Ну, здравствуйте, братья.

– Приветствуем, Генерал! – раскатилось среди собравшихся.

Судя по сумрачно сдвинутым бровям Генерала, он был весьма недоволен и не собирался этого скрывать.

– Ну что, глубокоуважаемый Арнольд, так-то вы следите за осуществлением собственного плана? Цепеш-то сбежал!

Арни пытался выдавить что-то в своё оправдание, однако звуки, вылетавшие из его горла, не претендовали на большее, нежели спазматический кашель. Вволю насладившись смущением подчинённого, Генерал окончательно добил его:

– Если вас действительно волнует ваша карьера в Ордене, советую о ней побеспокоиться.

От такой угрозы Арнольд обрёл дар речи:

– А при чём здесь я? Он от к… кор… кормёжки сбежал.

– Что-что?

– П-постоянно жаловался, что мяса почти не дают. В-вечные каши, каши… Напитки, опять же, какие-то гадкие…

– Позвольте! – подскочил с места повар, брат Рикар, изумлявший худобой и таким высоким ростом, что ритуальный балахон едва доходил ему до колен. – Я что, по-вашему, готовить не умею? Да я ему баранину под чесночным соусом так приготовил бы – пальчики оближешь! Но ведь доктор Дайковичиу не разрешил бы! Правда, брат Луциус?

Доктор Дайковичиу был в тёмных круглых очках, придававших его простецкому белесоватому лицу неожиданно инфернальный вид. Отвечая на вопрос, он снял было очки, но болезненно сощурился и снова надел: видимо, свет, даже такой неяркий, какому полагалось властвовать в ритуальном помещении, резал ему глаза.

– Жирная баранина и алкоголь? При его-то печени? Если бы вы видели анализы…

– В гробу я видел его анализы! – Генерал медленно, но верно выходил из себя. – В гробу я видел его печень! Если она была достаточно здорова для успешного выполнения задания, этого хватило бы с лихвой. Что у нас тут, по-вашему, санаторий для покойных царствующих особ?

И добавил наставительно:

– Если в дальнейшем будем ещё перемещать деятелей из иных времён, возьмите на заметку, что надо обеспечивать им питание в соответствии с родной эпохой.

– Доктор не только в этом виноват, – раздался тихий скромный голосок, принадлежавший брату Онорио. – Ходят слухи, что он крайне неосторожно поставил Цепеша в известность относительно его дальнейшей судьбы.

– Это правда? – спросил Генерал, нервно подкрутив правый ус.

Доктор снова снял очки, снова зажмурился и снова водрузил их на нос.

– Извините, мне трудно говорить. У меня, видите ли, сотрясение мозга…

– Так правда или нет?

– Ну… я всего лишь сказал, что по завершении задания его вернут в момент смерти. Мне с самого начала это было не по душе: как-то не привык, знаете, лечить людей для того, чтобы их убивали…

– Так вы это сделали, – припечатал Генерал.

– Ну да! Да! Так же, как любой другой на моём месте сделал бы. Вы что, Цепеша не знаете? Еле дышит, из одежды – одни бинты, а смотрит и приказывает так, будто он – хозяин положения. И если разобраться, ведь так оно и есть, а?

– Это не оправдание. Вступая в Орден, вы знали, на что шли.

– Не знал! Честное слово, не знал! – Доктор частил со стремительностью отчаявшегося. – Откровенно говоря, я думал: ну что такое магические ордена в наше время? Интеллектуальное развлечение, только и всего. А все эти слова при посвящении, про испытания стойкости и всё такое – ну, думал, что это просто красивый ритуал, а дальше будет изучение древних трактатов, истории Европы… Я даже операцию «Лондон» воспринимал как ролевую игру, а когда на самом деле увидел кэбы, газовые фонари– я ж чуть с ума не сошёл! Если бы я сразу узнал, какие цели на самом деле ставит перед собой Орден! Господи, если бы я у себя тогда, в Брашове, мог только предположить…

– Замолчите, – властно прервал его Генерал. – У вас сотрясение мозга.

И обрушился на Монаду, который, невзирая на происходящее, продолжал раздражающе улыбаться:

– Ну ладно, Луциус – брат молодой, начинающий. А вы-то, Ксаверий?

– А чё я-то? – Улыбка Ксаверия расцвела ещё шире.

Генерал свирепо потеребил бородку. Краска гнева постепенно наползала на его массивное лицо.

– Как – что вы-то? Цепеш в течение столь долгого срока был у вас в руках. Почему вы не побеспокоились о том, чтобы обработать его сознание, сделать верным Ордену? Уж вам, казалось бы, произвести такую операцию с человеком из Средневековья – раз плюнуть! Одна из ваших докторских степеней – по психологии, не правда ли?

– Вот именно. – Ксаверий больше не улыбался, но сохранял благодушное выражение лица. – И эта степень позволяет мне определить, что возможно, а что, пардон, никак не. Генерал, вам известно, что маленькие дети совершенно не поддаются гипнозу?

– А при чём здесь дети?

– А известно ли вам, что больным с психозами, находящимся в состоянии бреда, невозможно ничего внушить?

– Допустим, но к чему вы клоните?

– К тому, что задолго до нас уже поняли султан турецкий и король венгерский: Цепешем управлять нельзя. По невнушаемости он – как целая детсадовская группа бредящих психотиков. Влиять на Цепеша? Ни боже мой! Я им бескорыстно любуюсь.

Один из братьев хихикнул, но затих, пригвождённый генеральским взглядом.

– Никогда не разделял вашего чувства юмора, Ксаверий. Как вы можете любоваться Цепешем, если он сбежал?

– Сбежать – не значит ускользнуть от нашего надзора. Если начистоту, Генерал, я предвидел подобный исход. А потому, скооперировавшись с почтеннейшим доктором Дайковичиу, сделал вот что…

По мере дальнейших объяснений щёки Генерала покидала гневная багровизна.

– Α-a, вот что значит «сбежать – не значит ускользнуть»… Ловко! Ну что ж, на этот раз вашей команде удалось выкрутиться. Операция «Лондон» продолжается!