Текст книги "Тень чужой души"

– Как я объелась, – драматично произношу. – Ничего больше съесть не могу.

Внезапно я вижу, что снежный человек едва сдерживает смех, и хмурюсь.

– Что такого смешного? – сдержанно спрашиваю.

– Орехи, – выдавливает тот, пряча улыбку в кулак.

– И?

– Их надо было чистить.

Я замираю, и у него вырывается смешок, который он быстро превращает в кашель.

– Но я рад, – наигранно откашлявшись, серьёзно продолжает Закар, – что тебе понравился мой завтрак.

– Очень, – закатываю глаза. – Теперь, когда я сделала нечто хорошее для тебя, было бы неплохо, если бы ты тоже пошёл мне навстречу.

Он выпрямляется, окончательно принимая серьёзный вид.

– Разумеется, – кивает. – Пора переходить к делу. Я расскажу тебе, что нужно делать, чтобы пройти дальше.

Будто в игру играю, думаю я. Впрочем, далеко ли это всё от игры?

– Я слушаю.

– Здесь, в горах, я уже очень долгое время живу один. Ни одной живой души не было здесь на моей памяти. Это моя стихия, если ты понимаешь. Мне нравится жить здесь. Я создан для этого.

Создан – не очень подходящее слово, замечаю я в мыслях, но вслух ничего не говорю. Не хватало ещё и этого человека заставлять сомневаться в своей реальности.

– Но однажды горы будто настроились против меня, – грустно продолжает Закар. – То, что было моей стихией, больше не подчинялось мне. Постоянные метели не позволяли мне выйти из пещеры несколько дней. – Он вдруг наклонился ко мне и перешёл на шёпот: – На горе поселился монстр. Это он постоянно нагонял ветра, завывая. Я слышал его каждую ночь.

В глазах – безумная ненависть и нотка страха. Я неуверенно киваю, и он садится на место, продолжая обычным голосом:

– Я был в отчаянии. А затем во сне ко мне пришла женщина. Она сказала мне, что придёт герой из пророчества и убьёт монстра, и тогда всё станет прежним.

– Женщина? – хмурюсь я. – Как её звали?

– Не знаю. Но я называю её провидицей.

Поднимаю бровь. Любопытно. Похожа ли Жизель на провидицу? Двусмысленные слова, таинственный взгляд – да, пожалуй, очень.

– Значит, мне нужно подняться на гору и убить монстра, который создаёт метели?

Закар кивает. Он опускает ниже шарф, и я вижу его бороду, свойственную людям-путешественникам. Сухие губы расплываются в улыбке:

– Я очень счастлив, что ты наконец появилась. Провидица сказала, чтобы я позаботился о тебе, дал отдохнуть и рассказал всё на следующее утро после того, как ты появишься.

Зелёные глаза, густые брови, нос с лёгкой горбинкой и тёмная борода – всё его лицо выглядит угрюмым, угрожающим. Горным.

Но вот он смотрит на меня такими наивными, благодарными глазами, и я невольно теряюсь. Будто тает снег на горных вершинах. Во мне нуждаются.

– Ну, так покажи мне эту гору, – говорю я.

Метель вовсю разыгрывается, показывает своё могущество. Можно разглядеть что-то лишь на расстоянии вытянутой руки, остальное скрыто белоснежной пеленой, многочисленными снежинками.

Так громко – свист метели затмевает другие звуки, но я всё же различаю далёкий вой.

– Да, это он, – кивает Закар, прищуриваясь и смотря наверх. – Монстр.

Метель на пару секунд успокаивается, рассеивается – Закар указывает пальцем на появившуюся на горизонте гору. В эти секунды я внезапно замечаю силуэт человека, стоящего на самой вершине. Но уже через мгновение ветер усиливается, поднимает снег, и мы ничего не можем рассмотреть.

– Там был человек, – перекрикивая вой и метель, говорю Закару.

– Это невозможно!

– Разве ты не видел?

– Нет.

Я хмурюсь, прищуриваюсь, стараясь увидеть гору, но бесполезно – опять эта белоснежная пелена и ничего больше. Закрываю глаза – делаю глубокий вдох. Прохожу вперёд, выхожу из пещеры, и ветер сразу же нападает на меня, забирается под одежду, обжигает холодом лицо и взмахивает волосы. Снова глубокий вдох, глаза закрыты, сосредотачиваюсь – холод пропадает.

Но Закар резко схватывает меня за кисть руки и тащит назад.

– Куда ты собралась?! Нельзя идти в такую метель!

– Я могу с этим справиться, – хмурюсь, убирая растрёпанные ветром волосы с лица.

На руках остаются снежинки.

– Я не могу позволить тебе идти сейчас! Надо подождать, пока метель стихнет.

– Нет, – резко обрываю я. – Думаю, метель уже не прекратится. Я видела кого-то на горе, и, уверена, он тоже видел меня. Значит, знает, что я иду за ним и постарается сделать всё, чтобы мне помешать. Сейчас или никогда, Закар. Позволь мне спасти тебя.

Его зелёные глаза удивлённо распахиваются, и он медленно кивает.

– Ладно.

Я оборачиваюсь, чтобы уйти, но он вдруг останавливает меня и заключает в объятия – такие крепкие, что я чуть ли не задыхаюсь.

– Спасибо! – горячо шепчет, крепче сжимает и отпускает. Глаза благодарно блестят.

Поражённая таким поворотом, я не нахожу слов, просто киваю с лёгкой растерянной улыбкой и выхожу из пещеры. Всё-таки очень странные люди живут в моих снах.

Отбрасываю ненужные мысли; ветер снова хочет подбросить меня в воздух, забрать с собой. Холод пробирает до костей. Закрываю глаза, сосредотачиваюсь – эту иллюзию труднее развеять, но холод исчезает, ветер слегка стихает, но всё же мешает делать шаги.

Уверенно и упрямо продолжаю идти к месту, где должна быть гора – она скрыта метелью, приходится идти вслепую. Оборачиваюсь на мгновение – пещеру и Закара уже не разглядишь. Становится страшно: вдруг я не справлюсь? Сглотнув комок, продолжаю идти, сопротивляясь упрямой метели.

Вой, идущий сверху, усиливается, практически оглушает. Вытягиваю руки вперёд, и они погружаются в снег, двигаются дальше – чувствуется нечто твёрдое. Должно быть, гора.

Глубокий вдох-выдох. Если я могу развеять иллюзию, то могу её и создать. Закрываю глаза. Мысленно прорисовываю предмет, и через секунду в руках у меня появляется длинная верёвка с крюком для фиксации. Невольно расплываюсь в улыбке – я искажаю здешнюю реальность как пожелаю.

Замахнувшись, со всей силы запускаю крюк наверх – в ничто, вслепую. Но он зацепляется за что-то, и я снова улыбаюсь. Проверяю, надёжно ли зацепилось, подёргав верёвку, и одобрительно киваю.

Набираю воздуха в лёгкие вместе с летающими снежинками и подпрыгиваю, схватившись за верёвку. Упираюсь ногами в гору – они полностью погружаются в снег, но находят твёрдую опору. И начинаю лезть наверх. Руки через пару минут стираются в кровь – больно до жути. Эту иллюзию убрать невозможно, ведь я сама её создала. Из последних сил ползу и на минуту останавливаюсь, чтобы передохнуть, когда вижу проблески солнца наверху.

Ветер здесь внезапно стихает, однако вой продолжается – слабый, неуверенный. Совсем не такой, какой был там, внизу. Собрав последние силы, крепче вцепляюсь в верёвку кровоточащими ладонями и продолжаю лезть. В глазах темнеет от боли, я уже не могу ни о чём думать, даже не замечаю, как ветер полностью стихает. Вой звучит совсем рядом с головой, и я поднимаю глаза, стараясь сфокусировать затуманенный взгляд.

Внезапно вздрагиваю: прямо надо мной возвышается человек. Солнце ослепляет, и я не могу разглядеть его лица.

– Ты тот монстр? – не надеясь на ответ, хрипло спрашиваю я. – Не поможешь?

Внезапно он наклоняется и протягивает мне руку. Не в силах залезть сама, хватаю его ладонь, пачкая своей кровью, и он подтягивает меня, помогая встать на вершину. Какое-то время я стою, опираясь на колени и тяжело дыша. Затем, придя в себя, поднимаю глаза и застываю.

На меня смотрят глаза Закара.

Глава 3

Моё лицо вытягивается, я протираю глаза, но так и есть – это его глаза, те же самые, зелёные и миндалевидные. И черты лица такие же: нос с лёгкой горбинкой, губы и остальное.

Но, тем не менее, на меня смотрит женщина в одежде офисного работника, даже с бейджиком на груди голубой рубашки.

Лицо у неё, до жути напоминающее лицо Закара, выглядит однако гораздо неувереннее и жалостливее, чем у него. Если Закар казался человеком горным и грозным, то она – офисным и запуганным.

Волосы собраны в тугой короткий хвост, тёмно-коричневые. Достаточно крупная и даже немного накаченная, но не кажется сильной.

– Здравствуйте, – склоняет голову и тут же боязливо поднимает глаза. – Вы пришли за книгой отзывов?

Я вскидываю брови. Она вся такая нескладная, вся такая неправильная. Сильное тело – испуганное лицо, красивое лицо – неподходящая причёска, пронзительные глаза – неуверенность в движениях.

Смотрит на меня вопросительно, с ожиданием, а сама нервно кусает сухую губу. Мой взгляд падает на бейджик – «Закария».

Нет, это не совпадение.

Но что делать дальше?

– Для начала я бы хотела посмотреть товар, – как можно увереннее произношу я.

Та понимающе кивает и безучастно говорит:

– Пойдёмте за мной.

Поворачивается спиной и направляется к краю горы. Там обнаруживается лестница, сделанная из камня и ведущая вниз, по которой мы и спускаемся. Лестница окружает гору, и с каждым поворотом становится всё шире.

Спустя пару минут останавливаемся возле двери, вделанной прямо в гору. Закар в женском лице открывает её и пропускает меня внутрь.

Внезапно я захожу в обыкновенную квартиру – ни следа и намёка о том, что мы находимся в горе. Мне никогда не приходилось жить в таком убогом месте – дешёвая мебель, падающая штукатурка, дырки в потемневших от старости обоях. Здесь даже есть маленький телевизор с небольшой антенной – я что, попала в прошлый век?

Такие квартиры обычно снимают на окраинах мегаполисов приезжие люди.

Иначе не объяснишь.

Одна комната – полугостиная, полукухня. Посередине облезлый диван перед тем телевизор, возле одной стены шкаф с одеждой и стол с ноутбуком, у другой стены – плита, кухонные тумбы и холодильник.

Есть ещё дверь, ведущая, очевидно, в ванную. Смотрю на неё, и внезапно она открывается.

Оттуда, со знакомой и в этот раз до жути пугающей улыбкой, выходит Жизель.

– И снова здравствуй, – произносит весело.

Не могу ничего произнести – смотрю на неё глупым ошарашенным взглядом.

Жизель улыбается, подходит ко мне, мягко берёт за кисть руки, поднимает, осматривает окровавленную стёртую ладонь.

– Бедняжка, – качает головой. – Давай присядем. Закария, не сделаешь, пожалуйста, чаю?

Та поспешно кивает и бежит к той стороне комнаты, где якобы находится кухня.

Жизель слегка тянет меня вниз, усаживая на диван. Я прихожу в себя, осторожно освобождаю свою руку от её цепких пальцев и сажусь сама. Диван жалостливо скрипит.

Женщина не прекращает таинственно улыбаться. Сейчас она выглядит свежей и красивой – волосы не скрыты косынкой, покоятся русыми локонами на плечах. Морщины есть, но только в уголках глаз от улыбки, которая очень молодит всё её лицо.

– Я требую объяснений, – спокойно произношу.

Жизель смеётся.

– Неужели ты совсем не рада видеть меня живой? – делая ударение на последнем слове, с озорством интересуется она.

– Рада, – отвечаю честно, но без единого намёка на улыбку.

Жизель снова тихо смеётся, затем кивает и говорит серьёзно:

– Поверь, я рада в сто раз больше видеть тебя здесь. Для начала, давай перевяжем твои раны, Каролина.

Она берёт с подлокотника дивана бинт, очевидно, подготовленный заранее, и смотрит на меня, ожидая разрешения.

Вздыхаю, протягиваю ей ладони. Женщина расплывается в улыбке, раскрывает бинт и мягко прикладывает его к моей коже. Раны отзываются болью, но я лишь закусываю губы.

– Физическая боль не для тебя, правда? – не поднимая глаз и не отрываясь от бинтования, произносит Жизель. – Зато по части моральной, к сожалению, у тебя большой опыт. – Какое-то время молчим, она заканчивает с одной ладонью и переходит к другой. – Ох уж эти иллюзии. С ними стоит быть осторожнее. Думаешь, что управляешь ими, а потом они начинают управлять тобой.

– Иногда мне кажется, – тихо начинаю я, – что я сама сплошная иллюзия здесь.

Жизель не отвечает, тщательно завязывая последний узелок на кисти моей руки. Она заканчивает и радостно осматривает результат – две ладони крепко перевязаны бинтом и уже не ноют так сильно от боли.

– Прекрасно! – откладывает бинт на край дивана. – Может, мне стоило стать врачом?

– Как вы здесь оказались? – спрашиваю я, потирая обвязанные ладони пальцами.

Она улыбается, смотрит за мою спину и кричит:

– Закария, дорогая, что там с чаем?

– Почти готов.

– Чудесно, – уже смотря на меня, радостно говорит она.

Уж такая Жизель, хмуро думаю я, то отвечает на все вопросы, то всё игнорирует.

– Спасибо за то, что помогли с ладонями, – вежливо произношу я, – но мне хотелось бы получить помощь значительнее.

– О, не принижай значение своего здоровья, Каролина! Оно очень важно.

– Да, но я всё ещё хочу знать, что произошло с вами. Близнецы сказали мне, что вы умерли.

– Это правда, – неожиданно сообщает она. – Для них – да. Убил меня, правда, совсем не Фракс.

– Вас убили? – вырывается у меня испуганно.

Жизель продолжает улыбаться, но улыбка её становится грустной.

– Печально, не правда ли? Но давай обсудим нечто другое.

Я обескураженно молчу.

– Это чрезвычайно важно, Каролина, так что слушай меня внимательно. Хорошо? – Киваю, и она продолжает: – Ты прекрасно справляешься. Ты прошла уже так много! Но, к сожалению, впереди лишь самое сложное. Видишь эту женщину? – Она указывает пальцем на Закарию, старающуюся аккуратно взять в руки две чашки. – Это действительно монстр для Закара. Догадываешься, почему? – Жизель любопытно переводит на меня взгляд.

– Кажется, да, – задумчиво произношу я и рассматриваю Закарию. – Эта женщина – абсолютная его противоположность, но, тем не менее, часть Закара. Это чувствуется. Чувствуется, что она – безусловно он сам. И он… её боится?

– Совершенно верно! – восхищённо восклицает Жизель. – Ты очень умная девушка, Каролина, и всё же есть одно но. Не Закария – часть Закара, а Закар – часть Закарии.

Хмурюсь. Разве не одно и то же?

– Этого я не понимаю.

– Не волнуйся. То, что тебе сейчас это непонятно, не значит, что тебе не хватает для этого ума. Видишь ли, у всех нас есть тёмная сторона. У всех есть тень. Уголок зеркала; то, что скрывается за нашим отражением. Та часть личности, которая только и жаждет, чтобы выйти наружу, взять весь контроль себе. Та часть личности, которую мы тщательно подавляем.

– Понимаю, – сглотнув ком в горле, произношу я.

Жизель сочувственно смотрит на меня.

– Я знаю, что тебе пришлось сделать на поляне, – вдруг говорит она, и я испуганно задерживаю дыхание. – Но не волнуйся, Каролина, я не злюсь на тебя. Думаю, когда я говорю про уголок зеркала и тёмное отражение, ты видишь себя, стоящей тогда на поляне и пытающейся доказать моим сыновьям, что я действительно приходила к тебе в видениях. – Она видит, что уголки моих губ начинают предательски дрожать, и поспешно повторяет: – Я не злюсь на тебя, Каролина. И я бы очень хотела, чтобы Гас и Нил тоже тебя поняли, но, к сожалению…

– Я больше никогда их не увижу, – быстро выпаливаю я дрожащим голосом. – Так что всё нормально.

Жизель хмурится, недовольная тем, что её перебили, но лишь вздыхает и продолжает:

– Ладно. Как скажешь. Я лишь хочу сказать…

– Прошу, давайте поговорим о деле, а не обо мне, – снова перебиваю, зная, что ей это не понравится.

И оказываюсь права – Жизель вообще не терпит, когда не может договорить свою мысль. Но на этот раз лишь укоризненно качает головой.

Закария наконец приносит злосчастные чашки, трясущиеся в её парадоксально сильных руках, и подаёт их нам, избегая встреч взглядами. Затем, когда мы принимаем их, она уходит и встаёт в углу, будто собака, ожидающая следующих приказаний.

– Видишь? – делая глоток чая, продолжает Жизель. – Закария ненастоящая, всего лишь иллюзия – прямо как страх, неправда ли?

– Да, но разве Закар – не иллюзия тоже? – поднимаю бровь.

– С какой стороны посмотреть, – загадочно отвечает Жизель и, видя моё недовольство её непонятным ответом, тихо хихикает: – Ладно, Каролина, не буду ещё больше сгущать тебе краски. Ты убеждена, что это твой сон, не правда ли?

– Я уже не уверена в этом, – признаюсь, – но всё ещё не знаю, что это. Но вы ведь знаете, верно?

– Почему ты так думаешь? – улыбается Жизель.

– Закар сказал, что вы провидица, – вспоминаю я. И замолкаю, обнаружив, что этого оказывается достаточно для хорошего аргумента.

– Интересное толкование, но, полагаю, это так, – сдерживая смех, отзывается та. – И могу «предвидеть» твой следующий вопрос.

– Могу ли я задать хотя бы один вопрос, на который вы точно ответите прямую правду? – поднимаю бровь, и Жизель смеётся.

– Не тот вопрос, который я ожидала услышать, но, полагаю, он последует за ним, если я разрешу. Так что – нет, Каролина. Чтобы увидеть общую картину, нужно узнавать ответы на мелкие вопросы, а ты хочешь узнать ответ на огромный, самый явный вопрос.

– Где я нахожусь? – игнорируя её, спрашиваю я.

– Именно! – восклицает та. – Именно этот вопрос. Но знаешь ли ты проклятие провидиц, Каролина? – с азартным прищуром спрашивает та. – Они не дают ответы. Они дают подсказки. – Я хочу возразить, но она резко взмахивает рукой, останавливая меня: – Времени мало. Слушай меня внимательно. Закария – монстр, и тебе придётся его убить. Как только она будет уничтожена, ты попадёшь в другое место, также как случилось тогда с Лисой, помнишь?

– Но я не убивала лису, – возражаю я хмуро.

– А Закарию придётся убить, – внезапно улыбка слетает с лица Жизель, и лицо её выглядит пугающим.

Я удивлённо перевожу взгляд на Закарию – она не слышит нас, опустив взгляд в пол.

– Но зачем её убивать?

– Только так ты сможешь пройти дальше, Каролина. Не перебивай меня, теперь самое важное. Место, в которое ты попадёшь, – самое опасное и последнее. В нём должна свершится последняя часть пророчества.

– Вы можете хотя бы сказать мне суть пророчества? – спрашиваю я строго.

– Каролина, не перебивай меня! – Жизель выглядит очень недовольной. – Пророчество свершается, и это главное.

– Как я могу быть героем пророчества, свершать его и не знать, о чём оно?

Жизель внезапно повышает голос:

– Не перебивай меня! Как ты не понимаешь?! Это вопрос жизни и смерти!

– Ладно, – миролюбиво поднимаю руки. – Я вас слушаю.

Женщина трёт переносицу, этим жестом больно укалывая меня воспоминанием о Гасе, и продолжает спокойнее:

– Последнее место покрыто тайнами. Даже я не знаю, что нужно сделать, чтобы оно подверглось власти пророчества, как случилось с поляной и случится с горами, когда ты убьёшь Закарию. Тебе придётся самой выяснить это, но, – Жизель мрачнеет, – на это у тебя есть лишь два дня. По истечению сорока восьми часов пророчество не свершится, и всё будет разрушено. Навсегда.

– Очень обнадёживает, – вздыхаю я. – Ладно, я поняла. Не тратить время зря.

– Молодец, – кивает Жизель и снова озаряется радостной улыбкой. – Вот ещё кое-что. – Она протягивает мне пожелтевшие листки. – Это фрагмент из Книги о том месте, куда тебе предстоит попасть. Но прочитай это только тогда, когда окажешься там. – Ждёт, пока я кивну и заберу листки, а затем берёт в руки чашку с чаем и произносит: – А теперь убивай Закарию.

Я с сомнением смотрю на неё, но она с наслаждением переводит своё внимание на чай.

Тогда, вздохнув, я смотрю на свою потенциальную жертву. Она поднимает зелёные глаза, сталкивается со мной взглядом и испуганно отводит его.

– Но как мне её убить? – колеблюсь я. – И я всё ещё не понимаю зачем.

Жизель делает глоток чая и вздыхает.

– Таково пророчество.

Я перевожу на неё подозрительный взгляд.

– А как вы узнали об этом пророчестве?

– В Книге, разумеется, – отвечает так, будто это очевидно.

– Книга? – задумываюсь и вздрагиваю. – Да, я помню, как Фракс тоже сказал нечто подобное.

– Неужели ты не знаешь, что это такое? – ахает Жизель. – Фракс не говорил тебе?

– Об этой книге? – поднимаю бровь. – Ну, он о многих книгах говорил, какая конкретно?

– Это волшебная, самая главная Книга! – возмущённо поднимает палец женщина, и я чувствую себя учеником, которого отчитывают. – К ней нужно относится с уважением.

– Ладно-ладно, но о чём она?

– Обо всём, – шепчет та. – Но она проклята. Её нельзя читать.

– Что это за книга такая?

– Я же сказала, самая главная! – снова возмущённый тон.

– Ладно, допустим, но как тогда узнать, что в ней написано?

– Есть люди, которым она в определённый момент открывалась. И я – одна из них. Но ни за что нельзя читать её всю – она позволяет читать лишь фрагменты.

– Хорошо, значит, вам открылась книга, и вы прочитали фрагмент о каком-то там пророчестве, верно?

Жизель вздыхает.

– Я понимаю твой скептицизм, Каролина, но это пророчество играет важную роль лично для меня. Ты поняла правильно – я волнуюсь за своих детей.

– Значит, пророчество всё-таки сможет перенести Гаса и Нила в реальный мир? – скрывая радость, произношу я.

Но Жизель хмурится.

– Девять в точку, и один – мимо. Ты безусловно умна, но все ошибаются, Каролина. Просто продолжай свой путь. И сейчас твоя цель – убить её, – она кивает на Закарию.

Я недовольно поджимаю губы – даже если девять раз я попала правильно, то один пропуск кажется поражением.

Смотрю на Закарию. Неужели прямо здесь и сейчас? Подойти к ней, приложить лбом о стенку со всей силы; засунуть голову в включённую духовку; обхватить руками шею и давить, давить, давить…

Я испуганно вздрагиваю. Нет, может я стерва, лгунья и так далее, но точно не убийца.

Но что делать? Жизель смотрит на меня испытывающим взглядом. В голове появляется идея.

– Я хочу попрощаться с Закаром.

– Да, разумеется, – скрывая недовольство от нетерпения, соглашается она.

– И ещё… могу я зайти в ванну?

Жизель поднимает бровь с подозрением в глазах, но всё же медленно кивает. Я встаю и направляюсь туда, закрываю за собой дверь. Сердце бешено стучит.

Набираю воздуха в лёгкие и громко кричу. Жизель врывается через пару секунд:

– Дорогая, в чём дело? Что случилось? – недоуменно спрашивает.

– Извините, я увидела паука в углу. Я их ужасно боюсь.

– Но там никого нет. – Она внимательно осматривает все углы.

– Он точно был там!

– Дорогая, это же всего лишь иллюзия.

– Неужели? – Я поднимаю свои перебинтованные ладони. – Это тоже иллюзия?! Нет уж, стойте здесь, ищите его, а я схожу за чем-нибудь, чем можно его прибить.

Жизель продолжает недоуменно оглядывать угол, на который я указала, и решает не спорить с героем из пророчества, поэтому просто кивает. Я быстро выхожу из ванной, подбегаю к Закарии, хватаю её за руку и, таща за собой, выбегаю из этой странной съёмной квартиры в горе.

Глава 4

Лестница, оказывается, ведёт прямо вниз, к подножию горы. Иронично, учитывая мои старания залезть на неё с помощь верёвки. Однако, стоит признать, перебинтованные ладони выглядят так по-боевому, что мне совершенно не жаль потраченные силы.

Закария ничего не спрашивает, послушно плетётся за мной, едва не падая, пока я тащу её за холодную руку с большими пальцами.

Метель стихает окончательно, ветра никакого нет, и даже снежинки не порхают в воздухе. Я без всяких трудностей нахожу вход в пещеру и веду Закарию туда. Она выглядит так неуместно в своей рабочей одежде на фоне зимних гор.

Я прошу её подождать снаружи и захожу в пещеру первая. И замираю.

Жизель уже здесь – стоит рядом с Закаром, скрестив руки на груди, и укоризненно смотрит на меня.

Закар же выглядит счастливым и радостно поражённым. Замечая меня, он тыкает пальцем в Жизель и громко шепчет:

– Каролина, не поверишь, но это та самая женщина из моего сна! Скажи мне, что тоже её видишь!

Женщина раздражённо отмахивается от его пальца, и он выпрямляется, стараясь сделать серьёзный вид.

– Да, к сожалению, вижу, – вздыхаю я.

– Каролина, – хмуро начинает Жизель. – Закарию нужно убить.

– Кого? – недоуменно встревает Закар.

Жизель кивает, смотря куда-то за мою спину, и мужчина вдруг замирает. Я оборачиваюсь – Закария медленно входит.

– Монстр! – восклицает снежный человек. – Каролина, это он! Ты не убила его?!

Он пятится, испуганно и растерянно.

Я смотрю на Жизель.

– Я не могу её убить, – признаюсь честно. – Если бы вы не говорили такими загадками, я бы знала всё наверняка и точно была бы уверена, что убиваю воображаемого человека, а не реального.

– Её необходимо убить – реальный или воображаемый человек, неважно! – восклицает та раздражённо.

– Как вы можете так говорить?!

– Я готова на всё, чтобы исполнить пророчество, и…

Внезапно мы обе замолкаем, когда слышим хрип. Оборачиваемся, синхронно ахаем – Закария кашляет кровью, изумлённо смотря на острие топора, попавшего ей прямо в грудную клетку. Голубая рубашка медленно окрашивается в красный; женщина падает на землю, продолжая издавать хриплые звуки.

– Нет! – подбегаю к ней, обхватываю ручку топора.

Закар стоит, тяжело дыша. Это он её ударил – руки судорожно дрожат, глаза безумные.

– Закар, что ты наделал?! – злобно кричу.

– Это монстр! – повторяет он лихорадочно. – Монстр!

– Это часть тебя! Нельзя так избавляться от неё! Ты должен принять её.

– Каролина! – встревает Жизель, когда я крепче обхватываю рукоятку и резко выдёргиваю её.

Так делать нельзя – кровь лишь усиливается, рана открыта. Но я делаю это ради того, чтобы положить руки на рану и закрыть глаза. Глубокий вдох. Выдох.

Чувствую липкую плазму, полностью испачкавшую мои руки. Рана стягивается – я ощущаю это дрожащими кончиками пальцев.

Закария с трудом распахивает дрожащие веки и смотрит на Закара.

– Что ты наделала, Каролина?! – восклицает Жизель недовольно.

– Я… – недоуменно произносит Закар, смотря на свою женскую копию. – Я…

Жизель продолжает говорить мне, что пророчество должно свершиться – а для этого нужно убить Закарию.

Я игнорирую её и её жестокие короткие фразы, приказывающие мне сделать то, чего я сделать не могу. Вместо этого смотрю на Закара, медленно приближающегося.

– Ты не должен убивать её, – тихо говорю я ему, и он на секунду смотрит на меня.

– Кто это, Каролина?

– Это ты. Это часть тебя.

– Она мне не нравится… Я не хочу, чтобы она была мной.

– Ты действительно хочешь снова пронзить её этим топором? – хмурюсь я, кивая на лежащее рядом окровавленное оружие. – Хочешь похоронить её, даже зная, что она часть твоей души?

Закар с тяжёлыми сомнениями переводит взгляд с меня на тихо стонущую Закарию, едва находящуюся в сознании.

– Вы пришли за книгой отзывов? – тихо проговаривает она хриплым голосом.

Лицо Закара резко ожесточается. В мгновение ока он делает рывок вперёд, поднимая топор с пола, и замахивается.

– Нет! – вскрикиваю я, вставая перед ним.

– Я хочу убить её, Каролина! – злобно рычит он. – Отойди!

– Дай ему сделать то, что он хочет! – встревает Жизель нетерпеливо.

– Я знаю, я дала тебе выбор, – нервно говорю пересохшими губами, – но пусть уж лучше я буду эгоистичной и заставлю тебя делать по-моему, чем позволю тебе убить её!

– Почему ты так защищаешь её?! Она чудовище!

Зелёные глаза Закара искрят злостью. На секунду думаю, что его топор уже обрушится на меня, но всё же этого не происходит, так что я отвечаю:

– Потому что во мне тоже живёт чудовище. И я лучше буду управлять им, чем похороню в глубине своей души, откуда оно в любой момент может вылезти! Ты меня понимаешь?

Закар долго смотрит на меня, затем медленно отпускает топор.

– Если я убью её, она уже никогда не вылезет, – всё-таки сопротивляется он, но уже менее уверенно.

– Почему ты так в этом убеждён? – спрашиваю я устало.

Жизель вдруг встаёт между нами, обращаясь к Закару:

– Ты совершишь ошибку, если позволишь ей дальше жить в тебе!

Я удивлённо и злобно наблюдаю за Жизель, затем хватаю её за кисть руки, чтобы обернуть к себе, и тут же ахаю: как только я касаюсь её, рука осыпается на полу светлым песком.

Жизель смотрит на свою осыпавшуюся руку, затем на Каролину:

– Ты должна быть осторожнее со всем, что делаешь, Каролина.

– Я… – удивлённо бормочу я. – Я не хотела причинять тебе боль, Жизель. Что это значит?

Но она не отвечает, удивлённо смотря поверх моего плеча. Я оборачиваюсь и вижу Закара, подходящего к лежащей на земле Закарии.

– Закар! – предупреждающе начинаю я, но тут Жизель хватает меня своей единственной оставшейся рукой.

Я смотрю на неё – её прикосновения практически не ощущаются, и рука, которой она меня коснулась, также рассыпается.

– Каролина, я лишь пытаюсь помочь тебе, – говорит она, мягко смотря мне в лицо. – Ты должна смириться с тем, что кому-то придётся умереть.

Я хочу возразить ей, но вспоминаю про Закара и оборачиваюсь, уже готовая остановить его, однако тут же замираю.

Он стоит на коленях перед своим странным двойником и осторожно протягивает руку к её лицу. Накрывает зеркальные глаза своей большой ладонью и вдруг расплывается в улыбке, оборачиваясь ко мне лицом.

Его черты начинают расплываться. Я оглядываюсь последний раз на Жизель, но не успеваю ничего разглядеть – не знаю, рассыпалась она окончательно или же это всё вокруг стало таким неразличимым. Тем не менее, в следующее мгновение я чувствую, как земля уходит из-под ног, и меня захлёстывает огромная волна.

Часть 4: Океан

Глава 1

Вода забирается в лёгкие, воздуха категорически не хватает. Я стараюсь держаться на поверхности, но огромные волны не позволяют, нападают, укрывая собой.

Ветер воет над головой, громко гремит небо. Ярко-голубой океан и тёмное серое небо, испещрённое сверкающими молниями.

Из последних сил вырываюсь из цепких лап океана, подобно моему кошмару пытающихся затащить меня под воду. Гром бьёт по ушам, сверкнувшая молния ударяет в виднеющийся недалеко маяк. Его верхушка наклоняется, ломается и падает в океан.

Волны резко поглощают меня, и я даже не успеваю сделать вдох.

– Нет, ты просто посмотри! Это невероятно!

Голова почему-то болит. Повязки на руках, как и всё тело, промокают в откуда-то взявшейся воде, и раны снова напоминают о себе.

– Действительно невероятно! Во-первых, – звонкий голос звучит слишком громко, отзывается ноющей болью в висках, – ты без сознания. Признай, это прибавляет очков к первому впечатлению. О, ты уже, правда, начинаешь приходить в себя, но ведь сначала я увидела тебя без сознания, и у меня уже сложилось впечатление. Впечатляющее впечатление!

Мне удаётся открыть глаза, но взгляд не может ни на чём сфокусироваться – яркий свет ослепляет. Я снова зажмуриваюсь, боясь пошевелиться. Почему всё так болит?

– Во-вторых, твои руки. Они обвязаны окровавленным бинтом! Это определённо прибавляет очков к твоему не самому оригинальному внешнему виду. Извини, конечно, но кто надевает тёплый синий свитер и тёмные джинсы на остров? Но эти бинты! Они потрясающие!

Вода обволакивает всё тело, волны мягко укачивают. На сухих губах песок, и я кашляю им и солёной водой.

– В-третьих, и самое главное, ты появилась с океана! Это сто миллионов очков к тому, что ты русалка, которую прокляли, после чего она потеряла свой хвост и… ну, не умея пользоваться ногами, утонула, а затем оказалась прибитой к берегу потрясающе сказочного острова, под стать её, то есть твоей, сказочной сущности.