Текст книги "За пределами бесконечности. Как не опускать руки, если у ребенка синдром Аспергера"

Постановка диагноза

В начале второго класса мы снова вернулись к вопросу о постановке диагноза. Сначала я не хотела подтверждать нашу догадку: ведь пока нет заключения специалиста, всегда можно сказать «это мне так кажется»… Но после первых недель обучения во втором классе поняли: надо.

Вернулись ежедневные истерики, страдания во время домашних заданий. Разговоры с психологом помогали только мне, да и то частично: нервы постоянно были на пределе, что не улучшало наши взаимоотношения с Максимом. Мысль о том, что после работы надо идти домой и мне делать домашнее задание, приводила в ужас. Как только начинал скандалить он, моментально вспыхивала и я. Летний отдых не помог ни ему, ни мне…

Поэтому когда я пришла к специалисту по аутистическому спектру для окончательного заключения, то была на грани отчаяния. И было бы гораздо хуже, если бы она сказала: «Нет, это не Аспергер». Возник бы вопрос: «А что же тогда это такое?!»

Исследование состояло из двух частей: разговора со мной (тест ADI-R) и с Максимом (тест ADOS). После бесед психолог отвела меня в сторону и недоуменно спросила:

– А что, вы действительно сомневались? Конечно же это Аспергер!

Выдержка из заключения психолога

Характеристика коммуникативных навыков. Судя по полученной от мамы информации, а также по наблюдениям во время проверки, можно сделать выводы об особенностях коммуникации, свойственных аутичному спектру. Мальчик без родителей ведет себя тихо и спокойно. Манера речи и поведение как у гораздо более взрослого молодого человека. Вежлив, охотно общается и сотрудничает, но часто уводит разговор в сторону своих специфических интересов.

Язык и коммуникация. Беседа свидетельствует об обширном словарном запасе. Стиль речи формальный, научный. Мальчик использует гораздо больше научных выражений и иностранных слов, чем его сверстники. Интонации монотонные, эмоции мало выражены. Позитивно, что Максим высказывает интерес к другому человеку. Может кратковременно участвовать в обоюдном диалоге, но есть тенденция быстро менять тему, чтобы перейти к интересующим его темам (атомная физика, программирование, астрономия). Позитивно, что Максим участвует в невербальной коммуникации, использует жесты.

Социальное взаимодействие. Мальчик поддерживает зрительный контакт. Но меньше, чем сверстники, показывает эмоции мимикой (иногда мимика не соответствует: гримасничает). Разговор показывает, что у Максима плохое понимание своих и чужих эмоций. Мальчик использует слова, которые описывают эмоциональные состояния, но если начать уточнять и переспрашивать, то можно констатировать, что он использует их не в соответствии с действительностью. Например, часто говорит, что «в школе у меня стресс». А потом оказывается, что под словом «стресс» он понимает «когда я других бью кулаками». Мальчик пытается понять, как его поведение влияет на других, но у него не хватает умения для дальнейших действий (например, «я рассказываю детям о науке, а они не понимают и смеются» – догадывается, что эта тема неподходящая, но другой не знает). Максим говорит, что у него есть друзья, но понимания, что такое настоящая дружба и создание отношений, у мальчика нет («дружить» означает «передавать свою информацию другим»; «люди женятся, чтобы не уменьшалось количество жителей»).

Стереотипные действия, особенности сенсорного восприятия. Во время проверки наблюдались ярко выраженные специфические интересы, на которые Максим много раз пытался свести разговор (астрономия, программирование, квантовая физика и т. д.). Надо отметить, что мальчик терминологию этих областей знает и использует правильно.

Выводы. Проверка свидетельствует о наличии признаков расстройства аутистического спектра (синдром Аспергера). Необходимо отметить, что у мальчика широкие и нехарактерные возрасту познания в области точных наук, высокая эрудиция.

Рекомендации. Желателен индивидуальный план обучения. Необходимо оценить возможность обучения Максима в старших классах согласно уровню его знаний.

Для улучшения коммуникации любые указания следует давать четко и конкретно. Учитывая аналитические способности Максима, родителям рекомендуется вместе с ним создавать алгоритмы различных жизненных ситуаций (конфликты, поведение в общественных местах и т. д.). Важно научить мальчика поддерживать разговор и на те темы, которые его не интересуют.

Встреча со специалистом наконец прояснила, почему Максиму так плохо дается письмо, почему у него такой ужасный почерк. Оказывается, дети с синдромом Аспергера не могут запомнить, как писать, пока знания о каждой букве «не укоренятся» в их голове, – а это может занять много времени. То есть несмотря на то, что он прекрасно умеет все буквы писать, в какой-то момент Максима переклинивает и он действительно не помнит, как пишут, например, заглавную «д». Этот процесс я наблюдаю постоянно, даже в третьем классе, – пишет, пишет, и вдруг: «Мама, а как писать большое латышское “и”?» Если раньше я ругала: «Как, ну ты же уже сколько пишешь и не можешь запомнить!», то после объяснения перестала. Что только улучшило наше общение во время домашних работ.

Заключение специалиста действительно ответило на все наши вопросы. Нам словно выдали «инструкцию по управлению ребенком». Конечно, проблемы никуда не исчезли, но когда точно знаешь, что происходит, то сразу понимаешь, что нужно делать, а что – нет.

Тогда же я решила перечитать свои старые записи в дневнике, чтобы понять, почему я не обращала должного внимания на эти особенности раньше.

До школы Максим казался «ребенком, который интересуется математикой», а все остальные его особенности можно было списать на «кризис пяти лет», «полнолуние» – да мало ли поводов повести себя как-то не так у ребенка в четыре года, который пока не особо умеет говорить? К тому же и сравнивать мне было не с чем – Алеша тогда еще был слишком мал, чтобы можно было делать выводы. И конечно, одной из важных причин был страх – мне было страшно принять диагноз ребенка как факт.

Перечитывание дневника и осмысление описанных в нем событий привели меня к написанию этой книги. В следующих главах я буду рассказывать о нашей с Максимом жизни в хронологическом порядке, и начну с его ранних лет.

Ранние особенности

Если меня спросят, когда все это началось – когда именно я поняла, что мой сын чем-то отличается от «обычных» детей, – я с уверенностью скажу: когда Максиму исполнилось два с половиной года. Задуматься меня заставили четыре записи в дневнике, идущие практически подряд.

26 апреля. Максим наконец научился произносить цифры! Постоянно считает то до десяти, то вразнобой. Называет цифры, которые видит, а не только на пальцах показывает. Правда, звучит это пока «ги-га-тйи-кетые-пак-сис-сис-гиги-гиги», и в случае 6–7 или 8–9 надо уточнять, что имелось в виду, но звучит!

1 мая. Любовь к цифрам растет с пугающей скоростью. Максим освоил счет до десяти и обратно. Считает все, что может, в любой свободный момент что-то показывает. Научился дублировать произносимые числа на пальцах.

10 мая. Вторую неделю Максим зациклен на математике. Считает до двадцати и обратно, десятками до ста. Десятки приноровился показывать пальцами: на одной руке количество пальцев, на второй – кулак (ноль).

Вычитает охотнее, чем складывает. Особенно когда что-то ест: съедает и показывает, сколько осталось. Или просто карандаши перекладывает, один убирает и показывает остаток. В основном все на пальцах.

4 июня. Итак, Максим освоил цифры до тысячи. Вот мне интересно: такими темпами он в первом классе интегралы брать будет? Пока только сотнями считает, выкладывает их последовательно из пластмассовых цифр. Его обозначения сотен на пальцах мне пока тяжеловато разобрать, но вот до ста – легко: если не шесть, то пятнадцать.

В тот момент объяснение казалось простым: Максим – ребенок, которому нравится математика. Кто-то любит машинки. Кто-то – динозавров. А мой сын любит цифры и счет. «Ерунда! – продолжали мне говорить знакомые даже после постановки диагноза. – Что ты выдумываешь, вы же с мужем оба “технари”, просто передали по наследству тягу к точным наукам!» Но теперь мне есть с чем сравнивать – Алеша тоже хорош в математике (благодаря стараниям старшего брата), но это совсем иное. Алеша – ребенок, которому просто нравится математика. А для Максима это способ восприятия мира.

Со стороны это выглядит так. (Конечно же, я могу ошибаться в том, что правильно трактую происходящее у него в голове, – реальную оценку сможет дать только сам Максим, когда повзрослеет и задумается об этом.) Представьте: вы выходите в парк, и вас просят описать увиденное. «Деревья красивые вокруг, – скажете вы. – Березы, несколько кленов. Зеленые, густые! Вон липа, наверное, скоро будет цвести! Клумба, полная пестрых цветов, – без понятия, как они все называются. Птички щебечут! Солнышко светит! Красота!»

Как это видит Максим: «Пять берез. Семь кленов. Березы на 70 % зеленее. Лип тоже пять. На клумбе шесть синих, четыре желтых и три красных цветка – всего тринадцать. Температура примерно 26 градусов, на 10 % выше, чем вчера. Мое настроение – на 80 %! Красота!»

Конечно же, подобные описания Максим начал выдавать не в три года, а после шести, но это очень наглядно показывает его восприятие окружающей действительности. Главный вопрос – не «какое», а «сколько». И соответственно, его интересует все, что только можно сосчитать. Или, правильнее сказать, только то, что можно сосчитать.

Из первых записей дневника:

Сегодня Максим смущал тетенек на детской площадке в соседнем районе. «Своих» тетенек он уже давно пересчитал, они привыкли.

Качается Максим на качелях. Рядом две мамочки болтают, краем глаза за своими малышами присматривают. Вдруг Максим резко срывается с качелей. Несется к одной из них и на всю площадку кричит:

– И ГИ! И ГИ!

И что-то изображает на пальцах, тыча ими шокированной внезапным вниманием тетеньке в грудь.

– Тридцать один, – спокойно перевожу я.

Она изумляется:

– Откуда он знает, сколько мне лет?

– Это у вас на маечке «31» написано…

Наверное, я немного слукавила, написав, что началось «все это» в Максимины два с половиной года: на седьмой неделе беременности я заболела ветрянкой. Ходила вставать на учет в поликлинику, там и заразилась. Теоретически для беременных ветрянка безопасна (до официальной постановки диагноза мы молились, чтобы это была не краснуха). Но… врач-инфекционист предупредила: гарантий, что последствий не будет, она не может дать.

Никто не знает, ветрянка была виной тому или нет, но из роддома мы поехали в отделение интенсивной терапии. И начались наши два года мытарств по врачам до постановки еще одного диагноза. В чем была проблема? Сразу скажу правильный ответ: болезнь Гиршпрунга, аганглиоз. Это значит, что на одной трети толстой кишки отсутствуют нервные окончания для проведения каловых масс. Два года тотальных и непроходимых запоров. «Перерастет». «Давайте ему жидкую пищу». «А может, у него лактозная непереносимость?» «Похоже, вы неправильно питаетесь…» «Целиакия?» «А давайте попробуем исключить из рациона (добавить)…»

Никаких других проблем не было. Ребенок набирал вес, прекрасно на все реагировал – мы ходили на обязательные проверки и к терапевту, и к невропатологу. И в бассейн, и на развивающую гимнастику, и на массаж. Но решения проблемы не было.

За два года к кому я только не ходила: и к гастроэнтерологу (признаюсь, тут был на неделю сдвиг), и к гомеопату (эффект держался два дня), и к «бабке» (никакого эффекта). Мы поняли, что осталось только одно: стационар и полное обследование. Но к моменту, когда мы перебрали большую часть диагнозов и методов борьбы с запором, я была уже глубоко беременна Алешей. Решили, что сразу после родов – в больницу.

Но не успели. Выполнение рекомендаций очередного специалиста привело к катастрофическому запору, настолько сильному, что началась интоксикация организма. Скорая. Интенсивная терапия. Две недели попыток механически очистить прямую кишку. Ухудшение состояния. Первая операция.

Насколько все было плохо, я поняла, наверное, только через три года. Подозреваю, что хирург специально недоговаривал, видя, что я мало того, что в невменяемом состоянии, да еще и на восьмом месяце беременности. Я ему позвонила, чтобы записаться на прием, и представилась: «Это мама Максима, может, помните…» А он ответил с полуистерической усмешкой: «Еще бы не помнить! У нас все в отделении о нем слышали!»

Мы вернулись домой за три дня до дня рождения Максима – символично, ведь он, можно сказать, родился заново. Получил второй шанс.

В декабре родился Алеша – точно в срок, словно все мамины душевные метания ему были совершенно неинтересны. Естественно, мы боялись повторения истории: никто не мог ответить на вопрос, почему это случилось в нашей семье. Но, к счастью, Алеша – самый обыкновенный ребенок, по всем показателям. И совсем другой.

Вторая операция – основная – была в феврале. Убрали треть неработающей кишки. Восемь часов Максим был под наркозом. Я видела хирурга после операции – он пришел, сказал, что все хорошо, и чуть не упал от усталости. А потом два дня не показывался на работе – заболел. Спас. Сказал: «Вырежем, и все будет хорошо. Вы забудете об этом, как о ночном кошмаре».

Все стало хорошо, но мы не забыли. Помогло не сразу. Впереди был тяжелый год: надо было научить оставшуюся часть кишки работать. Учились маленькими шажочками, настолько микроскопическими, что в один момент даже думали вырезать еще одну часть кишки, не желающую работать как надо. Но победили и ее!

Сейчас сложно сказать, как эти два года повлияли на развитие Максима. Однозначно расшатали нервную систему – появилась паническая боязнь врачей и любых манипуляций.

Является ли синдром Аспергера результатом болезни Гиршпрунга? Не доказано. Ветрянки? Не доказано. Изучив кучу материалов, я могу выдвинуть гипотезу, что аганглиоз – из-за ветрянки, потому что на шестой-седьмой неделе как раз закладываются основы пищеварительной системы.

Связан ли с этим Аспергер? Точная причина синдрома Аспергера неизвестна. Может быть, да. Может быть, нет. Я точно могу сказать только одно: как это повлияло на нашу семью. Мы пережили это и поняли, что выстоим перед любыми напастями. Выстоим вместе. И будем бороться, не сдаваясь и не отступая.

Первые занятия

Итак, вашему ребенку два с половиной года, и он проявляет интерес к цифрам (в таком возрасте еще рано говорить «к математике»). Что делать? Можно заглянуть в любой магазин или газетный киоск и найти там рабочие тетради, раскраски, яркие книжки, в которых будет много цифр. Тетрадки недешевы, а решаются минут за 10–15. Одна, вторая, третья… В какой-то момент они заканчиваются, а интерес не угасает: ребенок требует больше и больше цифр!

Моими основными помощниками в создании развивающих материалов стали фигурные дыроколы, двусторонний скотч, наклейки, магнитные цифры и ватман. С магнитными цифрами все просто – выдаешь ребенку, и он перекладывает их с места на место. Сначала выстраивает по возрастающей и по убывающей, потом в своем порядке. Максим мог над ними колдовать по 15–20 минут, что для его возраста и усидчивости было много.

Я начертила на ватмане таблицу 10 × 10 ячеек и вписала в нее числа от 1 до 100. Повесила рядом с кроватью, и это был самый лучший плакат, который Максим разглядывал перед сном. Не просто разглядывал – пересчитывал, выстраивал закономерности. Интерес к плакату не угасал несколько лет, возможно, он помог систематизировать расположение и взаимные отношения чисел в десятках.

Я также делала тетради с заданиями: взяла толстую тетрадь в клеточку формата А4 и подготовила свои упражнения. Например, нарисовала клумбу: только стебельки, но не цветочки. Один стебелек, два стебелька, три… и так далее. Дыроколом нарезала цветочки и приклеила небольшой кусок скотча. Задача: приклеить цветочки на конец стебелька и сказать, сколько их там. Цифру-ответ я записывала на клумбе сама. «Цветоводством» Максим занимался с упоением. Оказалось, ему нравилось не только пересчитывать, но и сдирать со скотча защитную пленку. И так как кусочек был очень маленький, то, кроме задания на счет, получалась тренировка мелкой моторики.

Наклейки с цифрами от одного до двадцати пяти я использовала для другого задания: нарисовала контур башен в 25 этажей и местами наклеивала числа. Оставшийся листок выдавала Максиму и предлагала заполнить пустые окошки. Потом нарисовала зигзагообразный съезд с горы и расставила числа так, чтобы линия шла как слева направо, так и справа налево, – Максим доклеивал нужные.

Как только я разглядела в Максиме увлечение к цифрам, стало намного проще его направлять и договариваться с ним. Ведь если посмотреть по сторонам на улице или в магазине – цифры везде!

• Ждать в очереди к врачу скучно и страшно, но можно гулять по коридору и произносить вслух номера кабинетов!

• Кататься на машинке в торговом центре Максим готов бесконечно, но если договориться: пять раз повернешь руль – и идем домой, – то никаких возражений!

• Опять мама приготовила нелюбимый суп? Давай съедим только двадцать ложек (а в детской тарелке их именно столько), и все, остальное можно не есть!

• Во время прогулки все игры надоели, а все, что можно, уже пересчитано? Давай считать по очереди: я называю четные числа, ты – нечетные, а потом наоборот!

После того как идеи для заданий в бумажных тетрадях иссякли, я стала искать новые. Цифры-магниты Максиму не надоедали несколько лет, к ним в помощь в рукодельных отделах были найдены большие деревянные разноцветные бусины, которые можно было сортировать, раскладывать по группам (по цветам, по форме, в желаемом порядке). Также помогали фигурные макароны, фасоль, чечевица и бобы. Я искала любые раздаточные материалы, на которых были изображены цифры, начиная от карточек и счетных палочек и заканчивая формочками для печенья.

Вдохновившись идеями, найденными на просторах интернета, я сшила фетровую книгу «Цифры» (см. рис. 1–5 в разделе Иллюстрации). Можно сказать, что Максим играл с цифрами с утра до вечера: в игрушечном магазине мы нашли цифры-стикеры для ванной, мокрые, они прекрасно лепились на кафель, и перед сном, презрев лодочки и кораблики, Максим до получаса мог возиться с этими цифрами в прохладной воде.

Однако моим основным помощником в обучении Максима математике были не бумажные, фетровые, пенопластовые и деревянные цифры – главным «учителем» оказался мультфильм «Команда цифр» (Number Crew on Wheels). До двух лет (до больницы) Максим не знал, что такое телевизор и телефон. Но как еще можно развлечь ребенка – во время процедур или скучающего в палате, мы придумать не смогли, поэтому показали ему первые мультфильмы: «Два веселых гуся» и «Антошка», а потом «Мы делили апельсин».

По возвращении домой мы поняли, что совсем не показывать мультфильмы уже не получится, и я изучила актуальные обучающие сериалы. Целей было две: цифры и все, что с ними связано, а также развитие речи. Прочитала рекомендации на форумах, поговорила с подругами и остановилась на двух: «Даша-путешественница» и «Команда цифр». Не скажу, что с помощью Даши Максим сильно развил речь, но фразы, по сто раз повторяющиеся в мультфильме, через пару месяцев просмотра стал произносить. Любимых серий у него было две. В первой Даша и Башмачок собирали сто ключей, чтобы спасти щенков (мне кажется, я до сих пор помню эту серию наизусть). Во второй единорог Единорогио выполнял задания, получал баллы-звездочки и становился в конце королем леса. Мне кажется, именно эта серия зародила у Максима мысль, что за какие-то действия можно получить награду, потому что через несколько лет «звездочки» и «баллы» сильно повлияют на его мотивацию.

И «Команда цифр»… Каждый вечер (за редким исключением) на протяжении двух лет мы смотрели по одной, иногда по две серии. Конечно, все персонажи стали нам членами семьи!

Полноценным мультфильмом называть его нельзя – это скорее обучающий фильм, снятый британцами. Состоит из двух частей: рисованный мультфильм и студийная запись математического шоу, где ведущий объясняет то, что происходило в мультфильме. При этом ему помогают ученики начальной школы – танцуют, поют математические песни, отвечают на вопросы. Не скучно и не однообразно!

О чем мультфильм: нам показывают корабль, на котором капитан – папа, помощник – мама, а матросами работают их дети: Брэдли, Фло, Роуз и Малыш. Троим старшим лет около десяти, малышу примерно год – он только ползает и хулиганит. В первой серии корабль отправляется в путешествие и принимает на борт туристов: десять животных (которые ведут себя как животные и как люди одновременно, то есть разговаривать не умеют, но коктейль в баре попивают из соломинки). И начинается их плавание на шесть сезонов серий по 20 минут каждая. Животных считают, перемножают, делят. То корабль терпит бедствие, то животных тошнит (и им надо выдать таблетки согласно массе). Что только не делают! В общем, весь курс начальной школы – там. Таблица умножения, деления, время, деньги (Максим на протяжении полугода был уверен, что у нас тоже фунтами и пенсами расплачиваются в магазине) – все, что надо для счастья. И все это на фоне бытовых проблем – у каждого ребенка свой характер, особенности и потребности, – то есть не только числа учат складывать.

В итоге все основные знания по математике Максим получил именно из этого мультфильма. Моя задача сводилась к поддержанию интереса: мы обсуждали новые темы во время прогулки (конечно же, с Максимовым словарным запасом в три года «обсуждали» – это громко сказано), играли в похожие игры. Например, я говорила ему числа, а он отвечал: «четное» или «нечетное», считал десятками, решал простые примеры. Поэтому я очень благодарна создателям мультфильма – это наши истоки, наше все!

Но не единой математикой ограничивался интерес Максима – примерно в том же возрасте его заинтересовала музыка. На трехлетие ему подарили пианино, и Максим проводил за ним время, сопоставимое с играми в цифры, поэтому я отвела его на занятия: недалеко от дома в помещении школы работала музыкальная студия. Первое занятие прошло очень хорошо, и в итоге Максим отзанимался там три года: два – в развивающей студии и еще год учился играть на синтезаторе простые песенки. Закончилось все с уходом из студии преподавателя – Лива была настолько волшебной, что никто не смог бы заменить ее. Мгновенный контакт с детьми, позитивная энергия, многогранный голос – когда она начинала петь, ее можно было слушать и слушать! Максим очень тянулся к ней: доверял, выполнял все задания; глаза горели, когда он занимался.

Занятия проходили на латышском языке: преподаватель понимала русский, но сама не говорила. Максим и на русском-то говорить начал поздно и очень коряво, поэтому, в принципе, было без разницы, на каком языке он не говорит, – все общались с помощью жестов и песен. На занятиях дети работали в паре с родителями: танцевать, водить хороводы и петь надо было всем.

Самым вдохновляющим оказалось то, что Максим повторял дома песни и танцы из студии. Для сравнения: в садик он ходил каждый день, там тоже были музыкальные занятия, но он очень редко рассказывал что-то с них дома. В студию мы ходили пару раз в месяц, но песни, пусть даже на незнакомом языке, Максим пел постоянно (они были такими заводными, что невозможно их не повторять). Даже если слов было не разобрать, то мотив узнавался сразу!

В заключение рассказа о первых занятиях не могу не поделиться примером преобразования сказок в «математические» – еще один способ скоротать время. Берем любую сказку и добавляем немного чисел…

«Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая – 200 кг. Дед весит 80 кг. Тянет дед репку, вытянуть не может. Что больше – 200 или 80? Правильно, 200, значит, не вытянуть никак.

Позвал дед бабку. Бабка весит 70 кг. Бабка за дедку: 80 + 70 кг = 150 кг. Дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Что больше – 200 или 150? Правильно, 200, значит, не вытянуть никак.

Позвала бабка внучку. Внучка весит 30 кг. Внучка за бабку, бабка за дедку: 80 + 70 + 30 = 180 кг. Дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Что больше – 200 или 180? Правильно, 200, значит, не вытянуть никак.

Позвала внучка Жучку. Жучка весит 10 кг. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку: 80 + 70 + 30 + 10 = 190 кг. Дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Что больше – 200 или 190? Правильно, 200, значит, не вытянуть никак.

Позвала Жучка кошку. Кошка весит 8 кг. Кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку: 80 + 70 + 30 + 10 + 8 = 198 кг. Дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Что больше – 200 или 198? Правильно, 200, значит, не вытянуть никак.

Позвала кошка мышку. Мышка весит 3 кг. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку: 80 + 70 + 30 + 10 + 8 + 3 = 201 кг. Дедка за репку. Что больше – 200 или 201? Правильно, 201! Вытащили они репку! И закатили пир на весь мир! Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало!»