Текст книги "Новое Простоквашино. Большая книга приключений"

Бродячие термиты

Все в Простоквашино занимались важными делами. Вера Павловна с Тамой-Тамой натягивали плюшевому медведю кастрюлю на голову, а Матроскин нагружал Шарика банками со сметаной. Одна, две, три… десять, пятнадцать!

– Матроскин, я так в дверь не пройду, – предупредил Шарик, с трудом удерживая сметанную башню.

Матроскин внимательно оглядел его и, подумав, согласился:

– М-да, можешь не пройти… Ну-ка, присядь.

Шарик осторожно присел, стараясь ничего не уронить.

– А вот так пройдешь, – удовлетворённо заявил Матроскин. – Даже ещё одна влезет.

Встав на цыпочки, он аккуратно поставил на вершину башни ещё одну банку. Тут распахнулась дверь – и в дом ворвался радостный Дядя Фёдор с криком:

– Мне срочно нужна бас-гитара!

Шарик от неожиданности вздрогнул, башня пошатнулась, и банки посыпались в разные стороны. Но Дяде Фёдору было не до того. Не обращая внимания на катастрофу, он протянул Шарику смартфон:

– Читай!

Шарик нахмурился и стал читать по слогам:

– Бро-дячие тер-миты пре-вра-тили в опилки афри-канскую де-ревню…

Матроскин даже про сметану забыл:

– Как деревню?! Коровы не пострадали?!

Дядя Фёдор успокоил его:

– Термиты древесиной питаются. Выше читай!

Матроскин взял смартфон и прочёл вслух:

– В школе номер девять пройдет музыкальный конкурс…

Он недоумённо взглянул на Дядю Фёдора:

– И что?

– А то, что там девочка Оля будет! Матроскин, ты за сколько научишь меня на гитаре играть?

Матроскин задумался, глядя в потолок:

– Ну, рублей за…

Шарик наступил коту на хвост, и тот опомнился:

– Через месяц сыграешь пару песен, Дядя Фёдор!

– Месяц?! – ахнул Дядя Фёдор. – Мне через неделю надо!

Матроскин хотел что-то объяснить, но его слова потонули в звоне: это Вера Павловна стала колотить ложками по кастрюле, чтобы поглубже напялить её медведю на голову.

– Придумал! – воскликнул Дядя Фёдор. – Всем девочкам нравятся барабанщики!

Он быстренько огляделся, увидел висящего на стене воздушного змея и снял его. Разобрать конструкцию оказалось делом нескольких минут. Раз-два – и в руках Дяди Фёдора оказалась пара деревянных палочек! Он тут же выдал ими барабанную дробь по всему, что оказалось рядом: по сметанным банкам, чайнику и кастрюле.

Матроскин, глядя на этот музыкальный экспромт, нахмурился и тихонько сказал Шарику:

– Какое-то у меня нехорошее предчувствие образовалось…

Предчувствие не обмануло Матроскина. Примерно через час Дядя Фёдор собрал ударную установку: взял для нее кастрюли, крышки, большое эмалированное ведро и прочие вещи, которые могли греметь и звенеть.

Новоявленный барабанщик вдохновенно колотил по этим предметам палочками – вибрация сотрясала весь дом и ощущалась даже во дворе.

Шарик в наушниках пытался играть в компьютерную игру, но никак не мог совладать с мышкой: «музыка» Дяди Фёдора заставляла курсор дёргаться то вправо, то влево. Вера Павловна с Тамой-Тамой лепили во дворе куличи из песка, но все их творения трескались и рассыпались от «землетрясения».

Звуки барабанов были слышны даже в хлеву: несчастные коровы, ничего не понимая, сбились в кучу и прислушивались к стуку и звону. Такие волнения им, конечно, на пользу не шли: после каждой барабанной дроби стрелка индикатора подачи молока резко опускалась вниз. Матроскин мрачно наблюдал за происходящим. Когда молочный конвейер остановился, ему стало ясно: пора что-то делать.

Устроили совещание. На нём кроме председателя Матроскина присутствовали Шарик, Вера Павловна и Тама-Тама. Дяди Фёдора, понятное дело, не было: он продолжал репетицию.

Собрание открыл Матроскин. Он начал с того, что с солидным видом налил себе в стакан воды из графина. А потом уже объявил:

– На повестке дня у нас один вопрос: как прекратить эту какофонию? – Матроскин сделал глоток воды и продолжил. – Мы все любим Дядю Фёдора, но пора решать: либо мы – либо девочка Оля.

Слово взял Шарик:

– Меня впервые на собрание позвали, надо подумать… – серьезно сказал он и допил оставшуюся в графине воду. – Ну, я нас выбираю!

Матроскин одобрительно заметил:

– Правильное решение, товарищ Шарик!

Довольный пёс решил уточнить:

– Но как же мы прекратим эту каку… с фонией?

К собранию присоединился ещё один участник: на подоконнике появился Галчонок. Он шёл по подоконнику, подпрыгивая от каждого стука, и приговаривал:

– Кто там? Кто там? Кто там?

Тут Дядя Фёдор разразился особенно громкой барабанной дробью, и Галчонок не выдержал. Он спрыгнул с подоконника в кучу опилок: прежде во дворе кто-то пилил дрова.

Матроскин проводил Галчонка взглядом и сказал:

– Есть у меня одна идея…

Дядя Фёдор, ни о чём не подозревая, стучал по своей установке. Тут в дом вошёл Матроскин – он принёс фото в рамке. Это был весёлый новогодний снимок, где на фоне ёлки стояли Дядя Фёдор, мама, папа, Вера Павловна и Тама-Тама с Галчонком на плече.

Стараясь пробиться сквозь звуки барабанов, Матроскин крикнул:

– Дядя Фёдор, помоги фото повесить!

Дяде Фёдору пришлось остановиться. Он с сомнением глянул на Матрос-кина, потом на палочки.

– Да не убегут твои барабаны, – махнул лапой Матроскин.

Дядя Фёдор нехотя встал, положил палочки и, особенно не стараясь, повесил фото на стену – на тот самый гвоздь, где прежде висел воздушный змей. Вышло криво.

– Левый угол повыше! – прищурившись, скомандовал Матроскин.

Дядя Фёдор поправил рамку, сделал шаг в сторону и поправил снова. Он был слишком занят, чтобы заметить, что творится вокруг. В этот момент в дверь тихонько вошёл Шарик, а в окно влезли, волоча какой-то мешочек, Вера Павловна с Тамой-Тамой.

– Та-ак. Теперь правый! – продолжал командовать Матроскин.

Пока Дядя Фёдор снова поправлял фотографию, заговорщики привели в действие свой план. Тама-Тама с Верой Павловной высыпали из мешка на пол опилки. Шарик в это время быстренько взял стул Дяди Фёдора и через окно выставил его во двор. Но не всё прошло гладко… Кто-то нечаянно задел установку, – одна из кастрюль громко брякнулась на пол. Вера Павловна с Тамой-Тамой мгновенно нырнули за занавеску, а Шарик поспешно спрятал палочки за спину.

Дядя Фёдор удивлённо обернулся. Он внимательно осмотрел кучу опилок на полу и спросил:

– А… где мои палочки?

– Это бродячие термиты! – с готовностью завопил Матроскин, тыча лапой в опилки. – Они и сюда добрались!

Шарик решил помочь и добавил:

– Да! Один в кепке, а второй такой… Толстый!

Он развёл руки, показывая размеры термита, и выронил палочки. Как назло, в этот же момент занавеску распахнуло ветром, и Дядя Фёдор увидел затаившихся на подоконнике Веру Павловну с Тамой-Тамой.

– Так, что происходит? – спросил Дядя Фёдор, поднимая палочки.

Матроскин тяжело вздохнул и честно ответил:

– Дядя Фёдор, мы просто… немного устали от твоих барабанов.

– Ты уже три дня без остановки барабанишь! – поддержал друга Шарик.

Дядя Фёдор нахмурился и обиженно заявил:

– Ну, надеюсь, в лесу я вам мешать не буду!

Он сходил за тачкой, погрузил в неё барабанную установку и, хлопнув дверью, ушёл.

Наступил вечер, стемнело, а Дядя Фёдор всё не возвращался. Решили всей командой отправиться на поиски.

– Ты что, Шарик, не знаешь, как термиты выглядят? – пристал Матрос-кин.

– Запаниковал я, врать не умею, – вздохнул Шарик, надевая фонарик на лоб. – Зря мы тебя послушали. Теперь вот Дядя Фёдор в лесу пропал.

Тут послышались шаги. Все обернулись и увидели улыбающегося Дядю Фёдора с двумя большими вёдрами грибов, ягод и орехов.

– А в лесу мою музыку оценили. Видите, сколько всего надарили? Сейчас отдохну немного и опять играть пойду! – радостно сказал он и вошёл в дом.

Шарик с Матроскиным удивлённо переглянулись, но поделиться впечатлениями не успели: из леса появился Бобёр с чемоданом.

– Здорово, Бобёр! Ты куда это собрался? – окликнул его Шарик.

– В Бобруйск, к родственникам еду. Дядя Фёдор ваш в лесу такой тарарам устроил… Звери едой скидываются, чтобы он хоть ненадолго замолчал.

Послышался стук оконной рамы, все оглянулись и увидели Дядю Фёдора, – судя по его лицу, он всё слышал.

Бобёр смущённо прокашлялся и сказал:

– Ну это, пойду я. Электричка у меня.

Дядя Фёдор бросил палочки на траву и закрыл окно.

Вот и стало в доме тихо, только никто этому не радовался, потому что Дядя Фёдор грустил. Он лежал на кровати, отвернувшись к стенке. Нет, друзьям это было не по душе. Шарик заново собрал в доме ударную установку, а Тама-Тама с Верой Павловной принесли барабанные палочки.

– Дядя Фёдор, сыграй что-нибудь, а? – попросил Матроскин.

– Не буду, – хмуро ответил Дядя Фёдор, – не вышло из меня музыканта.

– А мы так не считаем! – возразил Шарик. – Ну пожалуйста, а?

Дядя Фёдор со вздохом встал, нехотя сел за барабаны и стал наигрывать простой ритм. Неожиданно к нему присоединилась гитара. Дядя Фёдор удивлённо оглянулся и увидел перебирающего струны Матроскина. К ним подключился Шарик с гармонью, Вера Павловна на треугольнике и Тама-Тама на металлофоне.

Шарик запел:

– Друг – это тот, кто отдаёт жизнь и косточку другу!

Матроскин подхватил:

– Друг – это кот! Друг – это кот!

– С другом спорить не буду!

Дядя Фёдор кивнул Шарику и добавил новую строчку:

– Друг – это ты, друг – это я…

Матроскин закончил, вставая между друзьями:

– Я! Ещё я! И корова моя!

– Не забывай, у тебя есть друзья! – пел Шарик.

– Никогда не забуду! – с улыбкой отвечал Дядя Фёдор.

Эта замечательная песня была просто обязана прозвучать с большой сцены – так и вышло. Здесь всё было серьёзно: группа называлась «Бродячие термиты», и Дядя Фёдор, играл на настоящих барабанах! Родители Дяди Фёдора не могли пропустить такое представление и сидели в первом ряду. «Бродячие термиты» покорили всех зрителей школы № 9!

Девочке Оле тоже очень понравилось выступление, и она бросила букет на сцену. Цветы ловко поймал счастливый Дядя Фёдор.

Анфиса

С утра в Простоквашино всё шло своим чередом. Матроскин сидел и спокойно вязал, а Вера Павловна и Тама-Тама играли с клубками шерсти. Они бегали вокруг и опутывали Матроскина нитками – такое у них было развлечение. Дядя Фёдор с Шариком чинили телевизор. Получалось так себе – на экране дёргались помехи.

В дверь постучали, и все бросились открывать – все, кроме Матроскина. Он как вскочил, так и повалился на пол, потому что был связан по рукам и ногам.

– О-о-ох, помощнички… – недовольно проворчал Матроскин, стараясь освободиться.

Дядя Фёдор открыл дверь – за ней никого не было. Зато на крыльце стояла коробка. Шарик её обнюхал. Ничего подозрительного пока не обнаруживалось.

Заклеенную скотчем коробку внесли в дом и поставили на стол. Все собрались вокруг, в том числе Матроскин, которому наконец удалось выпутаться из шерстяного плена.

– Может, это родители колбасу прислали? – предположил Шарик, хотя никакого колбасного запаха не ощущалось.

Матроскина интересовало другое:

– Откуда она здесь взялась?

Дядя Фёдор пожал плечами:

– Просто на крыльце лежала.

Матроскин нахмурился и заявил:

– Неизвестные коробки хуже Печкина. Не будем её открывать!

Пока остальные терялись в догадках, Тама-Тама царапнула скотч коготком. Створки коробки распахнулись, и изнутри полился удивительный фиолетовый свет.

Вера Павловна восхищённо выдохнула:

– Тама-Тама…

У Шарика загорелись глаза:

– Может, это межгалактическая посылка? С приветом от внеземной цивилизации…

– Это ты у нас, Шарик, с межгалактическим приветом, – фыркнул Матроскин. – Закройте это северное сияние обратно!

Свет в коробке погас.

– Ну вот, спугнул, – расстроился Шарик.

Дяде Фёдору надоело гадать – он решительно заглянул в коробку и вытащил оттуда округлую штуковину с фиолетовой кнопкой наверху. Мальчик нажал на кнопку, и странный прибор засветился.

– Вас приветствует голосовой помощник Анфиса, – раздался изнутри приятный женский голос. – Моя миссия – отвечать на вопросы. Всё, что мне нужно, – это немного электричества и внимания.

Матроскину это совсем не понравилось.

– Вопросов к вам у нас нет, а электричества нам и самим мало, – сурово ответил он.

Шарик не согласился: разве можно было упустить такую возможность узнать что-то новое?!

– Здорово! У меня как раз столько вопросов было! – радостно сказал он.

– Спросите меня о чем-нибудь, – предложила Анфиса.

Матроскин угрюмо буркнул:

– Да что с такой спросишь! Ни усов, ни хвоста…

А вот Дядя Фёдор, как и Шарик, был настроен на общение, поэтому дружелюбно спросил:

– Анфиса, как дела?

– Поищу в интернете остроумный ответ, – пообещала Анфиса и тут же выдала: – Лучше всех, но никто не завидует!

– Полезный помощник! – восхитился Шарик.

Матроскин по-прежнему не разделял всеобщего интереса к Анфисе: он демонстративно отвернулся.

Наступила ночь. Шарик с Матроскиным спали на печке – правда, нельзя сказать, что совсем мирно, потому что Шарик начал храпеть. Матроскин и свистел, и тряс его, и с боку на бок поворачивал – всё без толку. Кот уже отчаялся спокойно поспать, но тут комнату залил фиолетовый свет, и из динамика Анфисы послышалось нежное женское пение. Под эти приятные звуки Шарик перестал храпеть и задышал ровно и тихо.

Утром, как обычно, все уселись за стол завтракать. Дядя Фёдор кормил Веру Павловну с ложечки, приговаривая:

– Сейчас позавтракаем и за грибами пойдём! Ложка за маму. Ложка за папу.

Матроскин, по своему обыкновению, пил молоко сразу из двух блюдец: одно в правой лапе, другое в левой. Молоко текло по усам, Матроскин с довольным видом жмурился и бормотал:

– За дядю, за деверя, за шурина…

Неожиданно включилась Анфиса:

– Для того чтобы избежать риска заболеваний, молоко нужно пить пастеризованным.

Матроскин закашлялся от этих слов. А Шарик решил побеседовать с помощником.

– Анфиса, где в Простоквашино растут грибы?

– Известно где! – вмешался Матроскин. – На север…

– На северном склоне у берёзовой рощи, – в один голос с ним ответила Анфиса. Матроскин нахмурился.

После завтрака Дядя Фёдор, Шарик и Вера Павловна с Тамой-Тамой собрались по грибы. Только Матроскин всё никак не вставал из-за стола.

– Матроскин, ты с нами? – позвал Дядя Фёдор.

– Я бы пошёл, да у меня коровы, хозяйство.

Никто даже не догадывался, какой коварный план созрел в голове у кота. Дождавшись, пока все уйдут, Матроскин упрятал Анфису в мешок. В лесной чаще похититель вытряхнул её на землю и небрежно сказал:

– Помогайте комарам, а мы без говорилок справимся. Здесь нет электричества, зато воздух свежий.

– Почему вы так ко мне жестоки? – с болью в голосе спросила Анфиса.

Матроскин ухмыльнулся и пожал плечами:

– Не знаю! Я же не голосовой помощник!

Грибники вернулись с полными корзинами. Матроскин к тому времени давно был дома и, как ни в чём не бывало, пил молоко.

– А где Анфиса? – с порога спросил Шарик.

– Её обратно унесли, – невозмутимо ответил Матроскин.

– Кто унёс? – не понял Дядя Фёдор.

– Кто принёс, тот и унес.

Матроскин убрал бутылку молока в холодильник и вернулся за стол.

– Но мы же не знаем, кто принёс, – растерялся Шарик.

– Вот и кто унёс, мы не знаем, – промурлыкал Матроскин и развёл лапами.

Вечерело. Анфиса была в лесу совсем одна, её батарея постепенно разряжалась. Она тихонько наигрывала печальный мотив.

Шарик тоже грустил. Он в одиночестве сидел у окна и смотрел в сгущающиеся сумерки. Матроскин глянул на него раз, другой – и решил успокоить друга.

– Да не расстраивайся ты так, – сказал он. – Мало ли помощников голосовых? Что ты узнать-то у них хочешь? Спроси лучше меня!

Шарик вздохнул:

– Я хочу узнать, куда она делась.

Матроскин фыркнул и сказал, передразнивая Анфису:

– Подождите, поищу в интернете… Результат не найден.

– А вдруг её разобрали на запчасти? – с грустью предположил Шарик. – Лежит сейчас на складе никому не нужных Анфис…

Матроскин не выдержал:

– Да кто её разберёт-то в лесу?

Все удивлённо обернулись. Матроскин спохватился, но было уже поздно.

Спустя час Анфиса снова стояла на столе, Дядя Фёдор бережно укутывал её пледом.

– Ничего, ничего, – подбадривал он Анфису, – иногда и помощникам помощь нужна.

Шарик заботливо спросил:

– Анфиса, как тебе помочь?

Корпус прибора в ответ мелко завибрировал.

Шарик обернулся к Матроскину и укоризненно сказал:

– Вот видишь, до чего ты живое электронное существо довёл. Голосовой помощник голос потерял.

Кнопка Анфисы озарилась слабым светом. Раздалось еле слышное:

– Я… просто хотела… побыть частью семьи…

Матроскин не знал куда деваться: ему было неловко за своё поведение.

Следующий вечер выдался мирным и спокойным. Матроскин плёл макраме, Шарик снова пытался настроить телевизионную антенну, Вера Павловна с Тамой-Тамой разматывали нитки. А Дядя Фёдор читал руководство по использованию Анфисы.

– И всё же я не понимаю, – сказал Матроскин, – как помощник может быть без рук?

Шарик покачал головой:

– Всё тебе, Матроскин, практическая выгода нужна. А мне вот иногда просто поговорить хочется.

– Лучше бы тебе иногда помолчать хотелось… – проворчал кот.

Дядя Фёдор закончил изучать инструкцию, взял провод и подключил его с одной стороны к Анфисе, а с другой – к телевизору.

– Анфиса, покажи нам кино для всей семьи! – попросил мальчик.

Анфиса мгновенно отозвалась:

– Нет ничего проще. В моей базе десять тысяч фильмов для всей семьи. А также видеоуроки по вязанию и сборник кулинарных рецептов.

– Ого! Вот тебе и говорилка! – удивился Матроскин и тут же, обрадованный, подбежал к телевизору.

– Что взять, что взять… – передразнил его Шарик. – От интересного

собеседника всегда есть что взять!

Матроскин заботливо накрыл Анфису салфеточкой из макраме – фиолетовое свечение тут же сменилось нежно-розовым. Все уселись на диван, а на экране появилась заставка мультфильма.

Тут тихо приоткрылась входная дверь, и внутрь заглянула голова Печкина.

– Ага! Нашлась утерянная доставка! – он влетел в дом и отключил умную колонку от телевизора. – Ваша Анфиса из будущего каталога. Предпродажа пока за большие деньги, таких у вас всё равно нет!

– Прощайте, друзья! – только и успела сказать Анфиса в руках Печкина, и дверь захлопнулась.

Что именно произошло, жильцы поняли не сразу. Первым очнулся Матрос-кин. Он побежал в соседнюю комнату.

– Для Анфисы мне ничего не жалко! – Матроскин вернулся со свинкой-копилкой. Все обрадовались. – Даже твоей зарплаты, Шарик.

И занёс молоток над копилкой – бац!

Маргарита Мегеровна

В Простоквашино шли переговоры с родителями.

Шарик оправдывался:

– Я говорил, волчья ягода! А Матроскин: «Черника, черника!» Всё варенье волкам отдать пришлось.

– Это, конечно, интересно, – серьёзно сказал папа. – Но вообще-то мы хотели узнать, как у вас Вера Павловна мандаринами объелась.

Все обернулись к Вере Павловне. Она была покрыта яркой сыпью, но выглядела очень довольной, рисуя точно такую же сыпь на Таме-Таме красным фломастером.

Мама, глядя на эту картину, вздохнула и твёрдо сказала:

– В общем, я решила… и папа меня поддержал… что вам нужна помощь!

Все уже собрались возражать, но тут распахнулась дверь, и на пороге возникла высокая представительная женщина. В руках у неё был фикус в горшке.

– Когда-то и я жила в таком чудесном доме… – жизнерадостно сказала незнакомка, оглядываясь по сторонам.

Матроскину такое вольное поведение совсем не понравилось.

– Мадам, вы за сметаной? Не готова ещё, вечером приходите, – начальственно заявил он.

Незваная гостья поставила фикус на стол и только после этого обратила внимание на Матроскина:

– Какой милый котик! – сказала женщина и тут же резко добавила: – Брысь!

Матроскин от неожиданности соскочил со стула, а незнакомка спокойно уселась на его место. Она небрежно погладила Шарика по голове, протерла руки антисептиком и спросила:

– Собачка, надеюсь, привитая?

Никто ничего не понимал, пока из ноутбука не раздался голос мамы:

– Знакомьтесь, это Маргарита Егоровна! Ваша няня.

– Наша – кто?! – взвыл Матроскин.

– Мама, ну зачем нам няня? – не понял Дядя Фёдор.

Но мама была неумолима:

– Чтобы нам с папой было спокойнее.

Маргарита Егоровна с милой улыбкой повернулась к ноутбуку и сообщила:

– Теперь можете ни о чём не волноваться. Работайте себе, а мы знакомиться будем.

С этими словами она закрыла ноутбук, и улыбка тут же сползла с её лица.

– Э-э, Маргарита Егоровна, – нерешительно начал Дядя Фёдор.

Няня властно перебила его:

– Как зовут?

– Дядя Фёдор…

Няня хмыкнула:

– Феденька, значит.

– Не Феденька, а Дядя…

– Поверь мне, мальчик, я знаю, как выглядят дяди. И знаю, как выглядят непослушные мальчики!

Тут она заметила сидящую на полу Веру Павловну и потянулась к ней, сюсюкая:

– У-тю-тю… А это что за чудесное дитя?!

Вера Павловна схватила фломастер и немедленно поставила няне пятнышко на нос.

Маргарита Егоровна отшатнулась и возмущённо вскрикнула:

– Никакого уважения к заслуженному педагогу!

Успокоившись, она оглядела всех и сделала общий вывод:

– М-да, над дисциплиной придётся поработать.

Матроскин тут же согласился:

– Совершенно верно, Маргарита Егоровна. Дисциплины и порядка в этом доме не хватает.

Няня, не обращая на его слова никакого внимания, пошла осматривать дом. Все молча ждали, что будет дальше.

С веранды послышался властный голос:

– Эта комната мне подходит! Принесите с крыльца мои чемоданы!

Матроскин попытался возразить:

– Вообще-то я здесь после обеда отдыхаю…

Вместо ответа с веранды прилетел его халат. Спокойная счастливая жизнь в Простоквашино закончилась.

Утром Вера Павловна, как всегда, играла на полу с Тамой-Тамой. Вдруг её подцепили ухватом и перенесли в манеж с высокими бортиками.

Няня с довольным видом смотрела на обиженную Веру Павловну сверху. Тама-Тама попыталась вступиться за подругу, но Маргарита Егоровна невозмутимо стала брызгать на нее из пульверизатора.

Тама-Тама ошарашенно отскочила, няня стала наступать и… загнала бедную зверушку в один из ходов в стене. Как только Тама-Тама оказалась внутри, няня схватила кусок фанеры и заколотила вход.

Дядя Фёдор набивал мяч. Раз, два, три – подкинул высоко, чтобы отбить головой, но тот как будто завис в воздухе. Дядя Фёдор удивлённо глянул вверх и увидел мяч в руках Маргариты Егоровны.

– Мы с твоей мамой составили список книг для внеклассного чтения…

Она небрежно передала большую стопку книг Дяде Фёдору.

– Это на сегодня! – уточнила няня и принялась опрыскивать фикус.

Шарик в полной охотничьей амуниции готовился делать селфи. Но только он нажал кнопку, в кадре возникло недовольное лицо Маргариты Егоровны.

Он уже хотел возмутиться, но тут заметил в руках няни поднос.

– Телефон и другие игрушки сдаём! – заявила она.

– Как это сдаём?! – не согласился Шарик. – Мне они для работы нужны!

– Ещё одно слово – и для работы тебе понадобятся только цепь и конура!

На улицу вышел Матроскин с рацией. На его глазах Шарик покорно положил телефон на поднос. Но няне этого показалось мало. Она ждала до тех пор, пока на подносе не оказались и второй телефон, и камера.

– Правильно, Маргарита Егоровна! – одобрил Матроскин. – Может, он теперь чем-нибудь полезным займётся!

Кот надеялся добиться расположения няни, но не тут-то было. Маргарита Егоровна подошла к нему и выразительно посмотрела на рацию.

– У меня, между прочим, молочное предприятие! – попытался отвертеться Матроскин.

– А у меня, между прочим, непереносимость лактозы! – сурово ответила няня.

Матроскин вздохнул:

– Ну, раз для дисциплины надо…

Он напоследок отдал по рации приказ: «Гаврюша, за старшего!» – и положил своё средство связи на поднос. Матроскин ещё не знал, что потеря рации – не самое страшное.

Войдя через некоторое время в коровник, он даже попятился от испуга: ни коров, ни Гаврюши не наблюдалось, зато повсюду стояли горшки с цветами, а между ними прогуливалась жизнерадостная няня с опрыскивателем.

– А… где мои… коровки?! – вне себя от волнения спросил Матроскин.

Маргарита Егоровна, обернувшись, беспечно ответила:

– Им здесь было тесно, и я их отпустила. А для оранжереи это помещение очень подходит.

Этого Матроскин вынести не мог и упал в обморок. Он пришёл в себя на лужайке перед домом, вокруг стояли друзья. За изгородью с грустным видом жевали траву коровы во главе с Гаврюшей. Хмурая Тама-Тама, сидя на траве, что-то мастерила.

Из открытого окна доносился голос няни – она самозабвенно напевала романс:

– О как ты валялся в ногах у меня-я… Ты весь извивался, как будто змея-я…

– Нам надо срочно отделаться от этой Маргариты… Мегеровны! – твёрдо заявил Матроскин.

– Ха, проснулся! Тебе же нравились дисциплина и порядок? – обиженно сказал Шарик.

– Перенравились. Хочу, чтобы всё было как раньше, – решительно ответил Матроскин.

Тут послышался голосок Веры Павловны:

– Тама-Тама!

Все обернулись к Таме-Таме. Она закончила свою работу: к собранной ракете была привязана куколка, очень похожая на няню, с фикусом в руках. Сердитая Тама-Тама нажала кнопку, и ракета вместе с пассажиркой унеслась в небо.

Все проводили её взглядами. Дядя Фёдор покачал головой:

– Нет, это слишком. Надо, чтобы она сама захотела уехать!

Пока все думали над его словами, в окне показалась Маргарита Егоровна.

– Через пять минут обед, – заявила она. – Манная каша. С комочками. Затем тихий час. А мне, я думаю, будет очень полезен пикник на воздухе.

Друзья переглянулись и вздохнули: манной каши с комочками никому не хотелось.

Послышался шорох велосипедных шин – это подъехал Печкин.

– Привет, соседи! Можно я у вас в коровнике переоденусь? Искупаться хочу, а на речке, боюсь, велосипед сопрут.

– Да делайте что хотите, – со вздохом ответил Шарик.

Печкин отправился в коровник.

– Эй, воспитуемые! – окликнула Маргарита Егоровна компанию Дяди Фёдора. – У вас что, нет корзинки для пикника?

– А вот эта не подойдёт? – мальчик хитро указал на корзину, прикреплённую к велосипеду Печкина.

– Хм-м, а ты смышлёный, Феденька, – одобрила совет няня.

Она подошла к велосипеду, оторвала от него корзину и с довольным видом вернулась в дом.

– Дядя Фёдор, ты гений! – прошептал Матроскин. – Печкин за велосипед её в порошок сотрёт!

Все замерли в ожидании. Печкин переодевался довольно долго. Наконец он вышел из коровника в ярких плавках, сапогах и кепке.

– Вижу, огурчики решили выращивать, молодцы! Я от вашего молока уже в детство впадать начал… – бодро заговорил он и тут увидел сломанный велосипед. – Что же вы наделали, ироды?!

– А это не мы! – с готовностью ответил Шарик. – Это няня наша, Маргарита Мегеровна. Слышите, в доме поёт?

– Счас я вашей Маргарите Гангреновне голосок-то подправлю! – пообещал Печкин и решительно открыл дверь.

Когда Печкин вошёл в дом, песня смолкла, и на пару секунд воцарилась тишина. Потом раздался грохот, треск бьющейся посуды. Возгласы Печкина смешались с криками разъярённой няни.

– Ну всё, можно её чемоданы обратно выносить, – удовлетворённо заявил Шарик.

Не тут-то было. На крыльцо вышел совершенно ошарашенный Печкин. На голове у него вместо кепки сидел дуршлаг. Почтальон прижимал к груди велосипедную корзинку, наполненную бутербродами, фруктами и водой.

– И больше не смейте без стука вламываться к даме в будуар! – выкрикнула Маргарита Егоровна, показываясь в окне и тут же исчезая.

Печкин проводил её взглядом и обалдело сказал:

– Понятно, понятно… Фух, вот это женщина! Кого-то она мне напоминает…

Дверь открылась, и на крыльце появилась няня. Печкин тут же встряхнулся и деловито спросил:

– Маргарита Егоровна, корзинку вашу куда определить?

– Под тем деревом накрывайте, Игорь Иванович, – ответила няня медовым голоском.

Друзья растерянно смотрели, как няня устраивается поудобнее, а Печкин наливает ей воду в бокал и подаёт блюдечко с клубникой.

– А сливки где? – капризно спросила Маргарита Егоровна.

– Виноват. Одну минуточку, в сельпо сгоняю.

Он уселся на велосипед и послушно поехал за сливками. Да, от почтальона никакого проку в борьбе с няней не было!

– А вы что стоите? Марш в дом, каша на столе. Потом чистить зубы и спать!

Делать было нечего. Все с понурым видом отправились в дом.

– Ничего, – тихонько сказал друзьям Дядя Фёдор, – мы проиграли сражение, но не проиграли войну!

Словно в подтверждение его слов в воздухе что-то загудело, и в самый центр пикника грохнулась ракета.