Текст книги "Любовные истории"

Валентина Серова. Она не умела ждать

Реальная жизнь Валентины Серовой сильно отличалась от судеб ее экранных героинь. Знаменитое стихотворение Симонова «Жди меня» было написано для нее, а она не умела ждать. Для миллионов других женщин последняя строка «Просто ты умела ждать, как никто другой» стала не вызывающим сомнения жизненным утверждением. А для Симонова это было убеждением самого себя прежде всего в том, во что он хотел верить и верил с присущим ему упрямством. Он верил в любовь Валентины… В ее верность… И в то, что она умеет ждать…

По официальным данным, Валентина Серова родилась 23 декабря 1917 года. Однако, как утверждает ее дочь – Мария Симонова, Серова специально прибавила себе два года, чтобы быть допущенной к экзаменам в Театральное училище при Театре рабочей молодежи (ТРАМ). Валентина воспитывалась в театральной семье. Ее мать – Клавдия Политковская – была актрисой. И уже в 8 лет маленькая Валя получила свою первую роль, выйдя вместе с матерью на сцену студии Малого театра на Сретенке. Девочке досталась весьма необычная роль: в спектакле Р. Роллана она сыграла Давида – сына главной героини пьесы.

После своего театрального дебюта Валентина буквально заболела театром. Ради карьеры актрисы она бросила школу, поступив в 14 лет в Центральный техникум театрального искусства. Но проучилась она там всего год, после чего ее пригласили в Театр рабочей молодежи (теперь – Ленком), где она проработала почти 17 лет.

В 1934 году режиссер Абрам Роом пригласил юную актрису сниматься в картине «Строгий юноша», где она сыграла роль веселой комсомолки. Фильм был снят в рекордные сроки, но члены просмотровой комиссии пришли к заключению, что он «малосодержательный и вредный». Картина так и не вышла на экран, и кинодебют Валентины оказался неудачным.

Валентина Серова

Первым мужем Валентины стал военный – летчик-испытатель, герой гражданской войны в Испании, сталинский комбриг Анатолий Серов. Свадьба состоялась в 1938 году, но семейная жизнь Анатолия и Валентины была короткой. Уже в мае 1939 года при совершении испытательного полета Серов разбился, а в августе того же года Валентина родила сына, которого в честь погибшего отца назвали Анатолием.

В 1939 году к Валентине Серовой пришла всесоюзная известность. На экраны страны вышел художественный фильм «Девушка с характером», где она сыграла главную роль. Впоследствии актриса Л. Пашкова вспоминала: «Кинотеатры, где демонстрировался фильм „Девушка с характером“, брались штурмом, в театры на ее спектакли невозможно было достать билеты…»

Очередной громкий успех мог ожидать Серову через два года после выхода картина «Девушка с характером», но фильм «Сердца четырех» (1941), где Валентина сыграла главную роль, был запрещен к показу как «низкопробный и идеологически пустой», и его премьера состоялась только в конце войны – в январе 1945 года.

Встреча Константина Симонова с Валентиной произошла в 1940 году, когда он пришел на спектакль ТРАМа «Зыковы» по пьесе М. Горького. Валентина Серова играла в этом спектакле роль Павлы и произвела на 25-летнего Константина такое впечатление, что в течение нескольких недель он приходил на каждый ее спектакль и неизменно садился в первый ряд с букетом цветов. Разумеется, по окончании спектакля он вручал цветы Валентине.

Молодые люди стали встречаться, но, видимо, потому, что для обоих это был уже второй брак, не торопились оформить свои отношения официально и несколько лет жили в гражданском союзе. Впрочем, на искренности их отношений это абсолютно не сказывалось. Многие годы Валентина была музой для молодого поэта и прозаика. Как уже говорилось, самым известным стихотворным посвящением Симонова своей жене стало «Жди меня», появившееся в печати зимой 1941 года.

Константин Симонов

А в 1943 году на экраны страны вышел фильм с тем же названием. Сценарий «Жди меня» написал Симонов, а в главной роли (жены летчика Лизы Ермоловой), естественно, снялась Валентина Серова. Этот фильм рассказывал о верности в любви и дружбе, пронесенной сквозь суровые испытания войны. Но, как уже говорилось, реальная жизнь Валентины оказалась совсем не такой, как судьба ее героини. Она не умела, не хотела и даже не пыталась научиться ждать…

Весной 1942 года Серова в составе концертной бригады выступала перед пациентами госпиталя, который в то время располагался в Тимирязевской сельскохозяйственной академии в Москве. В одной из отдельных палат этого госпиталя проходил лечение небезызвестный Константин Рокоссовский – будущий Маршал Советского Союза.

Валентину попросили выступить перед ним, и она вошла в его палату. Посмотрев выступление, Рокоссовский стал задавать Валентине вопросы, рассказывать о себе, и уже на следующий день Серова вновь пришла к нему в палату. На этот раз не выступать, а просто насладиться общением с этим умным и надежным 46-летним мужчиной. Вскоре обыкновенное знакомство переросло в большое чувство.

Талантливая актриса и будущий маршал внезапно оказались во власти любви, от которой они оба буквально потеряли голову. И ради этой страсти Валентина была готова на все: уйти от мужа, бросить театр. Но Рокоссовский, в отличие от нее, рассуждал трезво, прекрасно понимая всю зыбкость их отношений.

Стоит заметить, что хотя во время войны кремлевские руководители смотрели сквозь пальцы на фронтовые увлечения полководцев, но этот случай был особенным: любовницей будущего маршала стала не какая-нибудь медсестра или врач, а знаменитая актриса. И если Серова официально не была замужем, то Рокоссовский состоял в законном браке.

Об их связи вскоре заговорили все, и изначально было ясно, что их отношения ни во что серьезное вылиться так и не смогут. Видимо, Валентина со временем тоже поняла это, потому что в 1943 году решилась наконец официально зарегистрировать свой брак с Симоновым. Но даже после этого ее отношения с Рокоссовским продолжались еще какое-то время.

Вот что вспоминает об этом актриса И. Макарова:

«Павел Шпрингфельд, ее давний партнер по ТРАМу и „Сердцам четырех“, рассказывал мне, как однажды Серова предложила ему пари, что ровно в пять часов, минута в минуту, под ее окнами остановится правительственный ЗИМ, из него выйдет военный, который в течение нескольких минут простоит под ее окнами по стойке смирно. „Думаю, ты узнаешь его в лицо“. С этими словами она отодвинула штору, и Паша увидел, как к тротуару подъезжает лакированный лимузин, из него выходит представительный высокий мужчина, который, как и пообещала Серова, не сдвинулся с места, а только стоял и глядел на ее окна. Паша успел рассмотреть маршальские погоны и долгий печальный взгляд из-под лакированного козырька. Рокоссовский!».

Об отношениях актрисы и маршала знали и в Кремле, но во время войны им не придавали особого значения, так как любовные связи на стороне были довольно распространенным явлением среди военачальников, но в мирное время кремлевское руководство старалось пресечь случаи подобного рода. Поэтому в 1946 году Рокоссовский и Серова расстались: маршала направили служить сначала в Северную группу войск, а затем и вовсе за пределы СССР – в Польшу, где он занял должность министра обороны. А растерянная Валентина осталась в Москве со своей семьей. Стоит заметить, что Симонов прекрасно знал о романе жены с маршалом, но поэт умел ждать и, дождавшись финала их отношений, простил супругу. Но семью это так и не сохранило.

Последний карьерный взлет произошел у Валентины Серовой в 1946 году, когда она одновременно была удостоена Сталинской премии и звания заслуженной артистки РСФСР за участие в фильме «Глинка».

«1946 год еще больше упрочил ее славу и положение среди первых советских звезд, – вспоминала Макарова. – Летом она побывала с Симоновым в Париже. У нее есть дом в Переделкине и роскошная квартира на улице Горького, где жизнь поставлена на широкую ногу – две домработницы, серебристый трофейный „виллис“ с открытым верхом, который она водит сама, шумные застолья, которые собирают „всю Москву“. Ее имя и союз с Симоновым, как и полагается, окружены молвой, разноречивыми слухами, сплетнями. Оба они слишком заметные и яркие люди, чтобы оставаться в тени. Говорят, что он влюблен в нее уже не так, как прежде. Говорят, что у нее были романы, и он об этом знает…»

Что касается роли в «Глинке», то она была не самой удачной киноработой Валентины Серовой, хотя за нее актриса и получила самую высокую в стране премию. Ей было всего 27 лет, когда она поняла, что время ее романтических героинь безвозвратно ушло, точно так же, как и любовь… Настоящей «девушки с характером» из нее не получилось, и Валентина, сломавшись, стала глушить свою боль водкой.

В одном из своих писем Симонов писал ей: «…Мы жили часто трудно, но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты стала пить… Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед…»

Серова пока еще продолжала играть на сцене Ленкома, затем перешла в Малый, чуть позже – в Театр имени Моссовета. Она играла даже в Ногинском театре, но все ее роли были незначительны – они являлись всего лишь проблесками того таланта, что когда-то привел актрису к оглушительной славе и огромной популярности.

Карьера Валентины Серовой завершилась в 1950-е годы. Так, с 1950 по 1973 год она снялась лишь в пяти фильмах, причем все ее роли были эпизодическими. Их скорее можно назвать подачками со стороны режиссеров вконец опустившейся, без гроша в кармане актрисе. Поэтому и киносписок Серовой довольно короткий: 11 фильмов, из которых только в трех ей доставались главные роли.

В том критическом для Валентины 1950 году у нее родилась дочь Мария. Много лет спустя Мария Симонова писала: «Когда я родилась, мама по телефону сообщила отцу: „Я родила Маргариту Алигер“. В детстве я действительно была на нее очень похожа. Впервые увидев меня, отец глубокомысленно заметил: „Черненькая, значит – моя“. Его мечта, чтобы сын или дочь были похожи на мать – Валентину, не сбылась. Еще до моего рождения родители решили, что сына назовут Иваном, а если будет дочь – то Маша…»

В тот год, когда Маша Симонова пошла в первый класс, ее родители развелись. Мария Симонова, как и ее мать, связала свою жизнь с театром. Анатолий Серов, сын Валентины от первого брака, тоже в некотором роде пошел по стопам матери – к 30 годам он стал хроническим алкоголиком.

О том, какой была жизнь некогда знаменитой актрисы в тот период, писала И. Макарова: «Несчастья преследовали ее и последние годы. Болезнь, долгие, изнурительные курсы лечения, сын Толя, хронический алкоголик, чудом избежавший тюрьмы, бесконечные суды с матерью, которая в расчете на симоновские алименты вознамерилась лишить Валю материнских прав. Машу отобрать не удалось, но чего ей это стоило! Что могло ее спасти – так это какая-нибудь хорошая роль, серьезная работа. Но призрак скандала, незримо присутствовавший за ее спиной, дурная молва и плохой диагноз, о котором все помнили, закрывали перед ней двери киностудий и столичных театров. К тому же ни для кого не было секретом, что Симонову неприятно любое упоминание имени Серовой, любое ее появление на сцене и экране. Об этом знало начальство, об этом знала она».

Летом 1975 года в возрасте 36 лет умер Анатолий Серов. Мать пережила его только на полгода: 12 декабря 1975 года некогда прославленная актриса скончалась. Позднее ее дочь, Мария Симонова, написала об этом так: «Умерла она одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли все, что поддавалось переноске вручную». Прощание с телом Серовой состоялось в Театре-студии киноактера. Симонов, отдыхавший в те дни в Кисловодске, на похороны бывшей жены не приехал. Он прислал лишь букетик цветов. А мать актрисы, Клавдия Политковская, пробыла на похоронах дочери недолго: постояла возле гроба и ушла, не поехав даже на кладбище.

Горькие воспоминания оставила об этих похоронах Л. Пашкова: «Поглядела на умершую, и сердце сжалось от боли. Неужто это все, что осталось от самой женственной актрисы нашего театра и кино? Ком застрял в горле. Вынести это долго не могла. Положила цветы и ушла из театра. Часа три ходила по Москве и плакала…»

Джинджер Роджерс и Фред Астер

Джинджер и Фред – известный американский актерский дуэт. Они снялись вместе во множестве картин и так привыкли играть влюбленных, что не заметили, как действительно влюбились друг в друга без памяти.

Настоящее имя Фреда Астера – Фредерик Аустерлиц. Однако собственное имя ему не нравилось, и он выбрал себе псевдоним, который казался ему более звучным. В кино Фред мечтал сниматься чуть ли не с детства, причем хотел не просто играть, но и танцевать в кино, будучи уверенным, что он очень одаренный танцор. Да так оно и было.

Фред никогда не учился танцевать. Случайной его учительницей стала старшая сестра Адель: она посещала школу танцев и много тренировалась дома. Фред, от нечего делать, подолгу смотрел на ее упражнения, а затем стал пробовать повторять движения. И ему это великолепно удавалось: 4-летний мальчик с легкостью выполнял даже самые сложные па и очень скоро выучил все танцы 6-летней сестры. Это помогло Адель, когда неожиданно ее партнер заболел перед самым выступлением. Сестра попросила своего младшего братишку выступить с ней.

Когда Фред увидел себя в зеркале в новом черном костюме, взятом напрокат, и в галстуке-бабочке, он вдруг понял, кем он хочет быть в жизни: самым лучшим танцором, а если повезет, будет сниматься в кино.

Дети выступили блестяще. Вскоре по совету матери Фред и Адель сменили свою австрийскую фамилию Аустерлиц на более звучную Астер. Именно под этим псевдонимом они в течение 10 лет выступали на Бродвее и были блистательным дуэтом. Потом сестра вышла замуж и оставила сцену. Фред, которому в то время было 33 года, лишился партнерши. Он перестал танцевать и решил попробовать силы в кино.

Астер несколько недель ходил на кинопробы, но ему не предлагали никаких серьезных ролей, несмотря на то что он уже был известен на Бродвее. Однажды после очередной пробы в личном деле Фреда записали: «Плохо играет, плохо поет, немного танцует. Для съемок не годен». Но он не отчаивался и продолжал ходить на пробы, веря, что когда-нибудь ему повезет.

Фред Астер

Затем ему стали предлагать эпизодические роли. Он играл стариков и пьяниц, а однажды ему предложили роль женщины легкого поведения: он с энтузиазмом согласился и потом с гордостью говорил, что он будет в кадре целую минуту. Фред начал готовиться к своей роли: ходил с подносом на голове, учился носить туфли на каблуках, подражая женской походке. Режиссер, увидев его игру, долго смеялся и увеличил его роль на две минуты.

Фред мог бы ходить на кинопробы бесконечно, но ему наконец повезло: на съемочной площадке он познакомился с актрисой Джоан Кроуфорд, игравшей одну из главных ролей. Астеру, как всегда, дали роль в эпизоде.

Джоан первая обратила внимание на молодого человека: он был ужасно худ, одет очень просто, даже бедно. Но при этом, не смущаясь своего костюма, Фред с сосредоточенным видом расхаживал по павильону. Она спросила у помощника режиссера, который ее сопровождал, кто этот парень. Помощник не знал и предположил, что, наверное, какой-нибудь начинающий актер на один из эпизодов фильма. Тогда Джоан, не смущаясь, подошла к Фреду и сказала: «Здравствуйте, я Джоан Кроуфорд. Я Вам не помешала?».

Фред остановился, широко улыбнулся, вежливо поклонился даме и ответил: «Очень приятно. А я Фред Астер. Вы мне нисколько не помешали. Я получил новую роль – буду играть клошара – и сейчас придумываю ему танец. Кстати, Вы не согласитесь на несколько минут побыть моей партнершей? А то чертовски трудно придумывать танец одному». Джоан не успела ничего сообразить, как уже вертелась в каком-то веселом сумасшедшем танце вместе с Фредом. Он прекрасно вел, и ей оставалось только удивляться – где это парень так научился танцевать? Она не поспевала за ним, путалась в длинной юбке с оборками, но ее партнер все ускорял и ускорял темп. Когда она, не удержавшись на каблуках, оступилась и едва не упала, Фред заявил ей: «Снимите свои каблуки – у клошаров нет такой роскошной обуви!».

Наконец запыхавшаяся Джоан остановилась и принялась хохотать. Отсмеявшись, она заявила, что давно уже так чудесно не развлекалась. Поблагодарив Фреда, она добавила, что такой талантливый молодой человек достоин большего, и обещала поговорить с режиссером. И действительно, в следующем фильме под названием «Танцующая леди» Фреду дали серьезную роль. Так началась его карьера в кино.

После выхода фильма на экраны Астер мгновенно стал знаменитым: в газетах и журналах появилось множество статей, авторы которых расхваливали талант молодого актера, отмечали его необыкновенную пластичность, чувство ритма. У него был только один недостаток – невыразительная внешность, а ведь внешний вид очень важен для человека, который мечтает стать киноактером.

Но этот недостаток не помешал сделать Фреду блестящую карьеру в кино. Он снимался и танцевал со многими известными актрисами того времени и, конечно, с Джинджер Роджерс, которая стала не только его партнершей, но и возлюбленной. Однако начиналось их знакомство совсем не романтически.

Фред наконец-то получил не главную, но довольно значительную роль в фильме «Полет в Рио», кроме того, режиссер дал ему полную свободу в отношении музыкального оформления. Фред придумал танцы, подобрал музыку. Он чувствовал, что это его шанс показать, что он актер-профессионал, что может петь и танцевать. Фреду оставалось выбрать себе партнершу, и тут неожиданно возникла серьезная проблема: его не устраивала ни одна из тех девушек, которые приходили пробоваться на эту роль.

Пробы продолжались в течение трех месяцев, и все безрезультатно. Одна была слишком худой, вторая – чересчур толстой, третья – недостаточно грациозной, четвертая – не подходила Фреду по росту, пятая много пудрилась, а у него была жестокая аллергия на пудру. Его партнерша представлялась ему идеальной девушкой. Все на съемочной площадке начинали испытывать некоторое раздражение и уже не знали, что предпринять.

В один прекрасный день продюсер вошел в кабинет Астер в сопровождении грудастой блондинки и заявил: «Фред! Я ее нашел! Бродвейская звезда, прекрасно сыграла в нескольких водевилях, а как она танцует чарльстон! Она как раз то, что ты искал! Идеальная женщина!».

Фред оценивающе посмотрел на блондинку и не увидел в ней ничего особенного. Он явно не разделял восторгов продюсера. Но девушка неожиданно заявила: «Вы рассматриваете меня, будто выбираете лошадь на базаре. Может быть, вам и зубы показать?», – и самоуверенно улыбнулась. Фред разозлился: они думают, что с этой нахалкой он будет сниматься? Да ни за что на свете этому не бывать! Она не будет принимать участия в фильме, и точка! Но продюсер мягко и спокойно сообщил Фреду, что студия сегодня подписала контракт с мисс Джинджер Роджерс и она будет сниматься с ним в новом фильме. Фред понял, что протестовать бесполезно. Остается смириться и надеяться, что эта дама не испортит его танцевальных номеров.

Съемки должны были начаться неделю спустя. Все это время Фред пьянствовал и проклинал эту Джинджер, которая наверняка не умеет танцевать и все испортит. Потом он начал скандалить и требовать, чтобы ее убрали из фильма. Наконец компания поставила Астера в известность, что намерена расстаться не с Джинджер Роджерс, а с ним, если он не прекратит свои капризы. Ему пришлось смириться.

Съемки начались, и в тот же день разгорелась война между Джинджер и Фредом. Они люто ненавидели друг друга, бурные ссоры вспыхивали по любому пустяку.

Их раздражало друг в друге все, но больше всего – манера танцевать. Они совсем по-разному представляли себе, как нужно двигаться в танце и что он должен выражать. Фреда это просто бесило: ведь он придумывал танцы и только он один знал, как их нужно танцевать. Джинджер же доказывала, что в его танцах не хватало страсти, чувства. Но кто она была такая, чтобы учить его, Фреда, танцевать? Сама она, по его мнению, танцевала вульгарно!

Джинджер Роджерс

Режиссер уже начал раскаиваться, что взял Джинджер на эту роль: ведь фильм рассказывал о любви, этой парочке нужно было изображать перед камерами любовь, а они ненавидели друг друга. Самые большие проблемы возникли, когда Джинджер и Фред начали репетировать кульминационный танец всего фильма – «Кариоку». В этом танце они должны были показать взаимную любовь, нежность, страсть, желание обладать друг другом, но при этом избежать пошлости. Они репетировали в течение месяца, но у них ничего не получалось. Джинджер танцевала не так, как этого хотел Фред: она закатывала глаза, надувала губы, вешалась ему на шею, прижималась к нему – по его понятиям, именно такое поведение было пошлым и портило весь танец.

Астер старался объяснить ей, что нужно вести себя более мягко, робко, не так агрессивно и напористо, но Роджерс и слушать ничего не хотела. Она стояла на своем: именно так женщина может дать понять мужчине, что она без ума от него, и никак иначе. И нет в этом никакой пошлости, а только любовь и страсть, то есть то, что нужно.

Наконец, съемки закончились. Астер отказался присутствовать на премьере: он считал, что фильм получился провальным, Джинджер, как он и боялся, испортила его номер и сделала из него посмешище.

Но, вопреки прогнозам Фреда, фильм ждал грандиозный успех, и именно благодаря Джинджер! Доходы от фильма исчислялись миллионами, «Кариоку» стали танцевать по всей Америке. Но и этого мало: в Соединенных Штатах открылись сотни танцевальных классов, в которых обучали этому танцу. Одри Хепберн по поводу этой «Кариоки» сказала такие слова: «Астер научил Джинджер понимать язык танца, но именно она наполнила этот танец чувственной красотой».

Фред никак не мог принять этого. Но наконец и он пошел в кинотеатр, посмотрел фильм и понял, что Хепберн была права, а он с самого начала ошибался в Джинджер. Она действительно танцевала превосходно. После этого Фред взглянул на свою партнершу другими глазами.

В следующем фильме Джинджер и Фред снова должны были играть в паре. Работа над новым фильмом уже началась, но Джинджер неожиданно заболела. Она перестала приходить на съемочную площадку и лежала дома в постели. Врачи подозревали у нее воспаление легких.

Пока Джинджер болела, Фред мучился от безделья: они вместе договорились прочитать и обсудить сценарий нового фильма, а из-за того, что она заболела, он теперь не мог придумать ни одного танца. Наконец Фред положил сценарий в карман пиджака и отправился к Джинджер: пусть лежит в постели, если ей так плохо, а он будет читать ей сценарий вслух.

Он узнал, где она живет, уверенно подошел к дому и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла мать больной, Лола Роджерс, в прошлом тоже актриса. Она провела гостя в комнату дочери и ушла.

Джинджер спала на диване, укрывшись одеялом. Она похудела, ее волосы были растрепаны. Без косметики ее лицо выглядело совсем по-другому, но такой она больше понравилась Фреду. Он засмотрелся на нее и даже забыл, зачем пришел. Наконец она открыла глаза, увидела его, улыбнулась и сказала: «Привет! Я рада тебя видеть!». Астер неловко сел, положил на столик букет цветов, которые принес с собой. Затем коснулся ее руки и сказал: «Я тоже рад, что вижу тебя, я скучал по тебе…»

Фред не понимал, что с ним происходит. Перед ним была не самоуверенная, яркая и экстравагантная блондинка, а очень привлекательная, милая, чудесная женщина, и он чувствовал, что с каждой секундой она нравится ему все больше и больше. Он уже и думать забыл, что пришел к ней работать. Тем более что она откинулась на подушку и, прикрыв глаза, тихо и спокойно произнесла: «Извини, из-за таблеток, которые мне прописал доктор, я все время хочу спать…» Фред понял, что ему пора уходить, и встал со словами: «Да-да, конечно, отдыхай. Поправляйся».

Через некоторое время Роджерс выздоровела, и съемки начались. Фред уже не ругался со своей партнершей, он стал больше доверять ей, отношения между ними стали спокойными и дружескими. Так ему казалось. Однако все вокруг начали подшучивать над ним, говоря, что Астер по уши влюблен в Джинджер и она тоже неравнодушна к нему. Режиссер ему заявил: «Приятель, вы с Джинджер просто без ума друг от друга, это ясно даже дураку! Ты бы видел со стороны, как меняется твое лицо, когда ты поешь ей „Щека к щеке“! Послушав тебя, никто не останется равнодушным. Вот посмотришь, тебе еще за эту песенку „Оскар“ дадут!».

Однако Фред только смеялся: какая любовь, между ними только нормальные приятельские отношения, ну, может быть, они чуточку симпатизируют друг другу. Но вскоре произошел один эпизод.

Для Джинджер сшили новое восхитительное платье из страусиных перьев, студии пришлось раскошелиться для того, чтобы оплатить этот заказ. Джинджер осторожно, стараясь не повредить перья, с помощью костюмерши надела платье и ждала, когда женщина разберется с застежками. Наконец, крючки были застегнуты, и Джинджер гордо вышла из вагончика в своем голубом наряде.

Правда, не все разделяли ее восторг от нового наряда: «За твоим платьем тянется настоящий шлейф из пера! Ты похожа на вспоротую подушку! Еще несколько минут, и ты умостишь страусиными перьями всю площадку…» Но стоило кому-то произнести фразу: «Может, снимешь это платье…» – Джинджер сразу же ринулась в бой, – «ни за что, старое платье я надевать не собираюсь! Буду сниматься в этом!».

Скандал разгорался, режиссер Марк Сэндрич называл платье аэропланом, затем говорил, что девушка в нем похожа на гигантского, плохо ощипанного цыпленка, наконец требовал, чтобы она немедленно сняла это платье, с которого продолжает сыпаться пух, и надела старое. Но Джинджер стояла на своем: повысив голос, чтобы перекричать остальных, она заявила: «Да, мистер Сэндрич? Вы хотите, чтобы я надела старое платье? То, в котором я уже снималась в предыдущем фильме? Какие глупости! И не думайте об этом! Я буду сниматься только в этом платье и ни в каком другом!».

Наконец все успокоились, и съемки начались. Режиссер скомандовал: «Мотор!», Джинджер и Фред сделали несколько па… И вдруг Фред, перестав танцевать, повалился на подставленный стул и начал чихать, из глаз полились слезы: у него случился приступ аллергии. Режиссер с удвоенной энергией набросился было на Джинджер, но Фред неожиданно, отняв платок от лица, пробормотал, что с ним все в порядке, пусть Джинджер снимается в этом платье, если ей так хочется, что через десять минут он придет в себя и продолжит работу.

Это было так не похоже на Фреда: несколько месяцев назад он потребовал бы не только смены платья, но и другую партнершу. Вскоре и для самого Фреда стало очевидно то, что заметили уже все на съемочной площадке: он действительно влюблен.

Астер заказал для Джинджер подарок: золотую подвеску в виде перышка, украшенную маленькими изумрудами. К коробочке с подвеской он прикрепил записку: «Дорогие перья! Я вас люблю! Фред Астер» и послал подарок своей партнерше. Увидев подвеску, Джинджер была в восторге: презент ей очень понравился. Она и раньше получала подарки от поклонников, но никто до сих пор не дарил ей ничего подобного. Сгорая от интереса, она перевернула карточку, чтобы узнать имя своего поклонника, но, увидев подпись, разочаровалась.

Тут Фред сам зашел в ее вагончик, где она гримировалась перед съемкой, и она, не раздумывая, вернула ему подарок, заявив, чтобы он больше никогда не поступал так. Ведь Фред уже давно женат, так чего же он признается в любви ей? Ничего не слушая, Фред обнял Джинджер и поцеловал ее. Тут она так растерялась, что не нашлась, что ответить. Так начался их роман, который совпал с расцветом их карьеры.

Джинджер не уставала удивлять Фреда: как-то она заявила ему, что не собирается выходить замуж. Если уж Фред так влюблен, пожалуйста, они могут стать любовниками, такое положение ее вполне устраивает.

Но семейная жизнь не для нее: она слишком ветрена и не способна на длительные отношения. Астер же был женат на Филлис, чудесной женщине, которая очень любила его. Она верила всему, что он ей говорил: «Мы опять не успели отснять последние сцены в павильоне, дорогая! Придется работать всю ночь. А потом монтаж…» Филлис улыбалась, целовала его и говорила: «Ты посвящаешь работе все свое время, совсем не отдыхаешь, не бережешь себя», – и отпускала его. Она никогда не сомневалась в том, что муж говорит ей правду или только делала вид, что не сомневается. А Фред, торопливо поцеловав жену, бежал на свидание с Джинджер: она не любила, когда он опаздывал, и, не дожидаясь его, уходила развлекаться одна.

Однажды он на несколько дней уехал из города по делам, а вернувшись, обнаружил, что у Джинджер в гостях какой-то молодой и привлекательный парень.

Астер устроил ей дикую сцену ревности, но Джинджер спокойно заметила: «Я – свободная женщина. Или принимай меня такой, какая я есть, или… Я не держу тебя. Я же не ревную тебя к твоей жене!».

В течение пяти лет Джинджер и Фред сыграли вместе в девяти фильмах. За это время они не раз ссорились, расставались и снова сходились. Наконец Роджерс заявила, что она устала: в их отношениях больше не осталось страсти и нужно расстаться. Не дав Фреду опомниться, Джинджер добавила, что их дуэту в кино тоже пришел конец – она собралась взять отпуск.

Все упрашивали ее остаться: ведь дуэт Джинджер и Фреда находился на вершине популярности. Надо было работать, у них имелось множество новых предложений. Но Роджерс ничего не хотела слышать: ей надоело играть комедийных персонажей, она хочет серьезную, трагическую роль. И вообще, она устала! Никто не смог переубедить строптивую актрису: она собрала свои вещи и улетела отдыхать на Таити.

Роджерс не снималась в течение полугода. Затем она вернулась в кино и сыграла одну из лучших своих ролей в фильме «Китти Фойл». За этот фильм ей присудили премию «Оскар». О своем партнере она и не вспоминала.

Астер, напротив, очень страдал после расставания с Джинджер. Он продолжал сниматься в кино и каждую свою партнершу заставлял танцевать. Фред снялся с такими известными актрисами, как Одри Хэпберн, Рита Хэйворт, Джуди Гарланд, Джейн Поуэлл. Но никто не мог заменить ему Джинджер. Наконец Астер объявил о том, что уходит из кино.

Два года он отдыхал, проводил время со своей семьей, занимался воспитанием детей, катался на лошадях, играл в гольф. Но, привыкший много работать, Фред на отдыхе умирал со скуки. Он открыл танцевальную студию, сделал попытку вернуться в кино, но снимался не так много, как раньше. В одном из фильмов снова снялся вместе с Джинджер, но это был их последний фильм. Больше они никогда не виделись.