Текст книги "Девочки делают бизнес. Или как открыть свое дело и начать зарабатывать"

Часть вторая

Глава 4
Ксения

2010 ГОД

– Здравствуйте. Ксения? – промурлыкали низким томным голосом. – Меня зовут Валентина.

– Да-да, я вас слушаю, – ответила Ксения, плечом прижимая телефон к уху.

Вчера она поздно вернулась из рейса и проспала до десяти, но все равно проснулась раньше мужа. За секунду до звонка она колдовала с кофемашиной, потому что через час у нее глубокое бикини в Бибиреве, а потом – ноги и руки полностью на окраине того же района.

– Мне очень вас рекомендовала Тамарочка. Скажите, а вы делаете и мужскую эпиляцию, и женскую?

Голосом Валентина напоминала разбойницу из «Бременских музыкантов», и образ нарисовался похожий: губастая брюнетка с формами, в юбке в пол. Но при чем тут мужская эпиляция? У бедной Валентины восточные корни, и беда с растительностью на теле? Спрашивать о таком было неприлично. Воображение дорисовало разбойнице усики и пушок на скулах. Параллельно вертелась мысль о том, которую из Тамар благодарить за мохнатую клиентку. Вспоминались две Тамары: со Щелковской и Окружной.

– Да, и мужскую и женскую.

– Отлично! Запишите меня, пожалуйста, сегодня в обед на все тело. Если это время занято, то на послезавтра.

– Секундочку.

Вроде бы сегодня процедуры только утром, но Ксения, еще не до конца проснувшаяся, все равно сверилась с ежедневником. Если растительности так много, что с женщины берут как за мужскую эпиляцию, то процедура может растянуться на несколько часов.

– Валентина, это время свободно. Я работаю с выездом на дом. Где вы живете?

– Станция Петровско-Разумовская. – Она назвала адрес, Ксения записала.

– В пятнадцать ноль-ноль вас устроит?

Как раз будет полчаса, чтобы пообедать.

– Лучше и не придумаешь. Жду вас к трем часам. Как приедете, наберите меня, я вас встречу.

Петровско-Разумовская станция ближе к Окружной, значит, рекомендовала Ксению грубоватая девушка с большой грудью и деревенскими замашками, макияж которой напоминал боевую раскраску индейца. Тамара говорила с трудом, сдабривая речь словами-паразитами, а иногда и ругательствами, Валентина же обходительна и вежлива – интересно, что у них общего? Ну да ладно, скоро Ксения воочию увидит Валентину и ее мангровые заросли.

В спальне завозился муж, прошаркав тапками, распахнул дверь в кухню. Ксения как раз уселась за стойку, которую так любила, чтобы выпить кофе с зефиром. Повернула голову.

Сережка стоял в проходе, потягиваясь и зевая. Волосы всклокочены, даже под щетиной видно, что щека, на которой он спал, покраснела и слегка отекла. По животу вверх взбиралась темная полоска волос и расцветала на груди. Такой знакомый, но совершенно чужой мужчина. Привлекателен ли он? Может быть, но уже не для Ксении. Они отдалялись друг от друга по миллиметру ежедневно, пять лет подряд, а когда появился Денис, пролегшая между ними едва заметная трещинка превратилась в овраг. Сейчас он стоит на той стороне обрыва и смотрит с нежностью.

– Мне снилось, что ты родила близнецов, – проговорил он хриплым со сна голосом. – Мальчика и девочку.

Если бы тело и мысли работали синхронно, Ксения вздрогнула бы, но она умела держать себя в руках, повернулась к нему всем телом.

– Наверное, к деньгам.

– А знаешь, мне бы хотелось ребенка, – сказал он, накрыв руку Ксении ладонью, огромных усилий стоило не убрать ее. – Что нам мешает? Денег достаточно, жилье есть. Мы взрослые, нам есть чему научить ребенка, есть чем поделиться.

«Вот только этого мне не хватало», – с ужасом подумала Ксения.

По-хорошему стоило бы оставить Сережу и строить новые отношения, но она не умела отказываться от того, что хоть и изжило себя, но стало родным. Ей нравилась эта кухня, которую они, еще полные надежд на счастливое совместное будущее, делали на заказ. Она удобна до умопомрачения, каждая вещь находится на своем месте. Нравились их совместные состязания в словесной эквилибристике и хохот до упаду. Сережа удовлетворял ее интеллектуально, но не более того, они будто бы обросли древесной корой.

– Сереж, мне двадцать семь, хотелось бы еще пожить для себя. Ребенок – колоссальная ответственность, мы не будем высыпаться, особенно я. Ты уверен, что потянешь? Что малыш не будет тебе в тягость?

Он убрал руку, заглянул Ксении в глаза:

– Уверен.

Она выдержала взгляд, но так и не поняла, что в нем: осуждение, просьба или интерес. Поднесла к губам чашку, отхлебнула кофе и не смогла его проглотить – словно ком встал в горле. Еще и трехдневная задержка… А вдруг?

Если и «вдруг», то это ребенок Дениса, а не Сережин. Она вдохнула-выдохнула, цепенея от мысли о возможной беременности. Да, она целенаправленно шла к этому с Денисом, отчасти и для того, чтобы наконец-то решиться на развод, ведь дальше так нельзя. Отношений давно нет, Сережа тоже ходит налево, но, похоже, не привязывается так, как она привязалась к Денису, ее муж просто не способен на сильные чувства.

Что же скажет Денис, у которого второй год идет развод с разделом имущества?

Так, стоп! Сперва нужно купить тест и подтвердить или опровергнуть предположение, ведь трехдневные задержки случались и раньше. Ей казалось, что именно сегодня она не готова стать матерью.

– Ты что сегодня делаешь? – спросил Сережа. – Может, вечером сходим в кино? У меня выходной.

– Жаль, что не завтра. Сегодня у меня клиенты до вечера, – Ксения попыталась улыбнуться, погладила Сережу по руке и поцеловала в щеку, мысленно уже прощаясь с ним.

Все утро она подсознательно искала изменения в организме: ей показалось, что, когда она работала с клиенткой на застеленном одноразовой простыней диване, у нее закружилась голова. Хотя, может, просто долго простояла согнувшись. Вроде бы обоняние обострилось, грудь болит. Или это обычный ПМС?

Она купила в аптеке тест и все время думала о нем. Ей не хотелось делать его на ходу, потому что если предположение подтвердится, она не сможет работать дальше – так разволнуется, что даже побоится сесть за руль. Нужно сделать его вечером, когда не надо никуда ехать.

Пообедала Ксения с аппетитом, прислушалась к ощущениям – не тошнит ли? Вроде нет. Ничего не изменилось. Наверное, кофе не получилось выпить из-за Сережи, проблема выбора ее деморализовала – не хотелось обижать хорошего человека. Вдруг он серьезно задумывается о детях? Она смотрела на мир из-за мутного стекла переживаний, не замечала деталей.

Так нельзя, нужно переключиться, подумать о чем-нибудь другом, например, о встрече с загадочной Валентиной, до которой осталось пятнадцать минут. Ксения приехала заранее, отыскала кафе в торговом центре недалеко от дома будущей клиентки, чтобы не спеша пообедать и не думать о форс-мажорах в виде пробок.

Жила Валентина в кирпичной пятиэтажке предположительно на пятом этаже. Ксения набрала номер квартиры на домофоне, ей ответили узнаваемым воркующим голосом:

– Ксения? Минутку, сейчас открою.

Дверь была распахнута. Опершись о дверной косяк, Ксению ждала холеная женщина лет тридцати, в алом халате, расшитом павлинами. Высокая, под метр восемьдесят, подсушенная, с безупречным макияжем. Волосы цвета меди не просто блестят – сияют, газельи глаза умело тронуты зелеными тенями, тонкий нос с горбинкой намекает на кавказские корни, брови смоляные, вразлет, будто бы чайка взмахнула крыльями. Губы пухлые, чувственные, но на искусственные не похожи. Или просто сделаны очень умело?

Что особенно бросалось в глаза – так это стать, какой-то естественный аристократизм без толики высокомерия, Валентина походила на успешную модель, актрису или певицу.

– Здравствуйте, – кивнула Валентина. – Проходите.

За несколько лет практики Ксения видела сотни квартир-студий, где одному тесно, десятки хоро́м с дворцовыми интерьерами, листала одинаковые экономквартиры, зажмурившись, проскакивала гадюшники, но ни разу ей не доводилось бывать в подобном жилище… Даже жилищем это можно назвать с натяжкой. Скорее – храм любви, прибежище гетер. Нет, скорее гейш.

Освещение напоминало разбавленную кровь, теплую и вязкую, сочащуюся из бордовых бра. На темно-коричневых стенах – черно-белые рисунки в японском стиле: сакура, дворец с изогнутой крышей, гора Фудзи, голые японцы с японками в разных позах.

Из спальни тянуло благовониями, комнату возглавляла ее величество кровать, застеленная алым шелковым бельем с черными иероглифами. Ксения запрокинула голову и от неожиданности споткнулась, увидев на потолке свое испуганное отражение.

Валентина шла впереди, не оборачиваясь, наверное, и так знала, какие ассоциации рождает ее квартира. Этой женщине подошло бы имя Жанна, Эльвира, Ангелина, но только не теплое домашнее – Валентина.

В эту минуту Ксения размышляла не о возможной беременности, не о грядущем разводе с Сережей и даже не о мангровых зарослях на теле Валентины. Ксения ощущала себя мухой, которую паук тащит в свое логово. И ведь понятно, что ничего страшного не случится, просто здесь Ксения не была в безопасности, в воздухе витали разврат и порок.

Неужели Валентина – жрица любви? Как и Тамара с Окружной. Тогда понятно, что их объединяет…

– Здесь – нормально? – Валентина кивнула на кровать и потянулась к шелковому пояску на халате.

– Конечно. Только позвольте мне застелить ее простыней.

Расстилая одноразовую простыню, Ксения думала о том, что хватит ей разъезжать по квартирам, это ставит в неловкие ситуации, например, как сейчас. И стресс превосходит заработанные деньги. Гораздо проще, когда клиенты приходят домой, к тому же экономится много времени.

– Готово. Можете располагаться, только мне пасту бы подогреть и руки помыть. У вас есть микроволновка?

– Да, на кухне. Она от входа справа. Найдете? Ванная напротив.

– Думаю, не заблужусь. А вы пока ложитесь на спину в удобную позу. Если вы не против, начнем с бикини.

Вернувшись в комнату с двумя банками подогретой пасты, Ксения кинула беглый взгляд на клиентку. И этого беглого взгляда хватило, чтобы остолбенеть. А потом схватить влажную салфетку и начать яростно протирать и без того чистую банку с пастой. Клиентка лежала на кровати абсолютно обнаженная. И между ног Валентины располагался полный набор мужских половых органов. Вот так сюрприз!

Но отступать было поздно.

– Можно я тумбочку подвину ближе к кровати? – спросила Ксения.

– Конечно, – кивнула (или кивнул?) клиентка. – Давайте поскорее приступим. Тамара вас так хвалила, сказала, что у вас легкая рука.

Чтобы скрыть неловкость и поддержать беседу, Ксения спросила:

– Как давно вы делаете шугаринг?

– Уже года два. Так что к боли привыкла.

– Это хорошо, волоски за это время ослабли.

– Если мне понравится, буду рекомендовать вас своим девочкам.

– Буду рада…

Разговаривать с Валентиной было некомфортно, каждый раз, обращаясь к этому человеку как к женщине, Ксения переступала через себя. Слава богу, хоть лежит молча. И волос на ее (или все же его?) теле не так уж много, правда, немного есть на животе и груди.

Еще никогда время не тянулось так медленно, порою Ксении казалось, что она сама – волосок, застывший в сахарной пасте. В голове пульсировала единственная мысль: по какому же прайсу брать деньги с Валентины – по мужскому или по женскому? За бикини однозначно по мужскому, тут сомнений быть не может, а как насчет всего остального? С одной стороны, Валентина, пока не разденется, выглядит как женщина, называет себя в женском роде, вдруг обидится, если объявить ей, что заплатить за процедуру ей придется как мужчине? Но, с другой стороны, ведь Ксения работает с ней раздетой… А в раздетом виде она выглядит все же как мужчина. Не самый волосатый, но мужчина…

Удаляя волоски на пальцах ног, Ксения все же решила взять с Валентины по мужскому прайсу, но не комментировать это. Просто назвать суммы за каждую зону и общую сумму за процедуру. А если уж клиентка спросит, почему такая сумма, то объяснить.

Но Валентина без вопросов отдала требуемую сумму, добавив 500 рублей чаевых, поблагодарила Ксению и пообещала позвонить через три недели.

Из квартиры Ксения вылетела пулей. Села в машину, выдохнула и постаралась стереть из памяти Валентину, но стоило закрыть глаза, как появлялся орган, определяющий ее (его) изначальную половую принадлежность. Грудь у этого человека тоже была вполне себе мужская, волосатая – то ли еще не накопил на операцию, то ли ему и так неплохо. Все, надо завязывать с мужской эпиляцией.

На сегодня остались две подружки-спортсменки, и можно ехать домой, делать тест. Если три дня задержки, он может ничего и не показать, а еще бывает так, что месячные идут, даже когда женщина беременна, мама рассказывала, что у нее так было. Но все же какая-никакая определенность. Если тест будет отрицательным, то можно его повторить через пару дней для верности и успокоиться. А если положительным… Ох, даже подумать страшно…

Домой Ксения попала после восьми. К счастью, Сережа не стал отказывать себе в удовольствии и все-таки поехал в кино с кем-то другим. И пусть, так даже проще.

Тест показал две полоски.

Вот черт!

У Ксении подкосились ноги, она присела на бортик ванны и тут же устыдилась своей непроизвольной реакции, – вот как она теперь расскажет своему ребенку, что когда она узнала о его предстоящем появлении на свет, то ее первыми словами были «Вот черт!». Ну да ладно, из песни слова не выкинешь…

Закралась трусливая мыслишка оставить все как есть, скрыть беременность от Дениса, ведь неизвестно, как он отреагирует, но Ксения отогнала ее. Это несправедливо по отношению ко всем сторонам треугольника, и в первую очередь к себе.

Позвонить Денису! Ксения положила телефон на стол и долго не решалась взять его в руки. Ее бросало то в жар, то в холод. Сердце колотилось, казалось, не в груди, а висках и горле, в ногах, в животе, во всем теле. Что ему сказать? Как? «Привет, Денис, я беременна». Нет, по телефону такое не говорят, нужно смотреть человеку в глаза.

Ксения вышла на балкон, чтобы прохладный октябрьский воздух охладил ее. Не помогло. Надо себя заставить. Она нажала на вызов, глядя в экран, не хватало смелости поднести телефон к уху, протяжные гудки резали нервы ржавым ножом.

– Да, – сказал Денис с напором.

– Привет. – Казалось, что сердце стучит так громко, что перекрывает собственный голос. – Ты занят?

– Что-то случилось? – встревожился он.

– Случилось. Но по телефону не могу сказать, – как можно спокойнее проговорила она.

– Так. Только без нервов. Я в центре, освобожусь через полчаса. Встречаемся через час в нашем ресторане. Столик я закажу. Только, пожалуйста, осторожнее за рулем.

* * *

Ночевала Ксения не дома, Денис отвез ее в отель и заснул, как только его голова коснулась подушки, а Ксении не спалось. Обнимая его, она снова и снова прокручивала в голове их беседу и не могла понять, что ей делать: радоваться или рыдать в подушку. Любимый мужчина рядом, но она ощущает себя одинокой и покинутой. Наверное, так же чувствует себя странник на распутье: камень, три дороги и ветер рвет одежду. Куда ни повернешь – потеряешь.

«Пойми меня правильно, я еще не разрубил все узлы с бывшей женой, потому, извини, жениться на тебе не могу… Нет-нет, я не собираюсь тебя бросать, я тебя… очень хорошо отношусь. И ребенка я не брошу, но… Слушай, ты уверена, что хочешь рожать? Ведь срок еще маленький… Нет, если ты твердо решила, то я поддержу. Ты же у меня умница, ты справишься».

Вот так всегда, когда хочется побыть маленькой хрупкой девочкой, говорят, что ты же личность – давай, расти, развивайся. Обидно вместо поддержки получить лопату: хочешь жить – работай. Но, может, он прав?

Одно ясно, на него рассчитывать нельзя. «Спасибо мне, любимой, что я у себя есть». Итак, что делать? Как себя обеспечить и позволить ребенку родиться в нормальных условиях?

Есть постоянная работа стюардессой, доход там сейчас небольшой – от двадцати до пятидесяти тысяч. Столько же дает шугаринг. Остается или перейти в экономрежим, или зарабатывать больше, намного больше, потому что первое время, когда появится малыш, много работать она не сможет.

Стюардессой много не заработаешь, к тому же придется, сколько возможно, скрывать беременность, иначе переведут в диспетчерскую, где работа два через два, а зарплата копеечная. Остается только шугаринг.

Если кататься по клиентам, которые находятся в разных районах, будет много времени уходить на разъезды, да и когда вырастет живот, много не накатаешь. Чтобы оптимизировать рабочий процесс, придется снять квартиру в удобном для клиентов месте и оборудовать в ней кабинет. Опять же, когда появится ребенок, можно будет ненадолго оставлять его с мамой и принимать по одной-две клиентки в день.

Так, получается нужна трехкомнатная квартира: спальня, детская и кабинет. Оборудовать так, чтобы и самой было приятно там находиться, и клиенткам хотелось возвращаться. Кушетка, тумбочка, лампы есть, уже проще, на первое время хватит. И поближе к метро.

Квартира мужа, где Ксения иногда принимала клиентов, находилась за МКАДом, поэтому туда добирались только те клиентки, которые жили неподалеку и ездили на машине. В новой квартире должна быть удобная парковка для тех, кто на авто, и возможность дойти пешком от метро для тех, кто предпочитает общественный транспорт.

Стоило отпустить мысли, как они начинали испуганно метаться. «Ничего у тебя не получится. Одна аренда выльется в тысяч тридцать, а то и сорок, где ты их возьмешь? Ох, не жилось тебе спокойно! Еще не поздно изменить решение. Если Денис тебя не ценит, то Сережа ребенку обрадуется, и не надо будет напрягаться. Разве можно так себя не любить? Оно тебе надо? Делай, как выгодно».

Ксения отогнала подлую мысль и занялась планированием.

С Сережей решено, так дальше нельзя. Начинается новый виток жизни, Денис не даст голодать, если ничего не получится с шугарингом и жильем, есть мама, которая всегда поможет… Ох, еще и с ней предстоит разговор! Она считает, что Сережа – идеальный вариант для семейной жизни, а «я его не люблю» – не аргумент. Вернуться в Выхино к маме – все равно, что вперед ногами на щите. Безоговорочная капитуляция и признание своего поражения.

Как она себя ни уговаривала, уснуть так и не удалось. Не подействовали даже аргументы, что истощение плохо скажется на здоровье ребенка. Ксения перебирала варианты, вытаскивала их по одному, будто карты из колоды. Сперва по темному потолку ползали блики автомобильных фар, потом он почернел, и вот его разрезал надвое золотистый луч восходящего солнца.

Ксения села в кровати, ее знобило – то ли от нервов, то ли тут было холодновато.

Денис спал на боку, поджав ноги. Такой родной, теплый, настоящий, эти губы, изогнутые ресницы, зеленые глаза, голос. За год еженедельных свиданий, они, как в песне «Снайперов», «срослись плавниками».

Неужели не ценит? Или просто считает правильным дать удочку, а не рыбу. Его можно понять и оправдать: развод, запрет видеться с сыном, раздел имущества. Кто после такого снова захочет в кабалу? Если бы Денис готов был пожертвовать своей личностью ради долга, Ксения вряд ли его полюбила бы.

Чувства выключились. Ксению будто бы отгораживало от мира мутноватое стекло. Остались лишь мысли и четкий план действий: впереди бесконечно долгий выходной, разговор с Сережей, поиск новой квартиры, переезд (Денис обещал помочь), а дальше – неизвестность и страх, страх, страх.

Но как не хотелось ничего решать! Хотелось на ручки и новое платье.

* * *

Драматизма в разговоре с мужем Ксения так и не дождалась. Подперев голову рукой, Сережа выслушал тираду о том, что любовь давно прошла, и быть рядом друг с другом дальше не стоит, покивал, сварил кофе себе и Ксении и согласился на развод. Если он и переживал, то вида не подал. Ксения отвергла его предложение пожить еще несколько дней и все обдумать, просто оставила вещи и даже кота, пока не подыщет жилье.

Как же она ошиблась в том, что снять квартиру – дело одного дня!

Большую часть объявлений-пустышек давали агентства недвижимости. Звонишь им и слышишь виноватое: «Сегодня за эту квартиру внесли задаток, но есть такая же в два раза дороже». Или дальше от метро. Или следует заплатить десять тысяч агентству, чтобы они быстренько подобрали подходящий вариант, и забыть об этих деньгах.

Сперва Ксения рассматривала варианты в окрестностях Алтуфьева и Бибирева, где жила большая часть клиентов, но подходящая трешка нашлась только вблизи Тимирязевской. В этом были как и плюсы – близость к центру, так и минусы – аренда стоила на восемь тысяч больше, чем Ксения могла себе позволить, к тому же требовалось оставить сорок тысяч залога.

Но едва переступив порог светлой квартиры со снежно-белыми стенами и свеженьким ремонтом, Ксения поняла, что хочет здесь жить. С балкона седьмого этажа открывался вид на парк, позолоченный октябрем, и купола храма, отражающие закатное солнце.

Хозяйка, маленькая сухонькая женщина лет пятидесяти, похожая на сушеный инжир, сразу призналась:

– Стиральной машинки нет, можете купить в счет оплаты. Кухня полностью укомплектована, даже посудомоечная машинка есть, а вот из спальни и детской мы почти всю мебель забрали на новую квартиру. В спальне остались только кровать и шкаф, а детская так и вовсе пустая.

– Это не страшно. – Ксения прошла в просторную кухню и поняла, что на бытовую технику и мебель хозяева не поскупились, делали все со вкусом и для себя. Имелся даже телевизор на стене и деревянная бутылочница – как раз для ее коллекции коньяка.

Светлая, воздушная ванная тоже оставила приятное впечатление.

– Сколько вам нужно времени, чтоб подумать? – спросила хозяйка из кухни. – Или вы уже приняли решение?

Что же делать? И Денис уехал по делам – посоветоваться не с кем. Он обещал помочь на старте, если не хватит денег на аренду, но Ксении сейчас нужны были не деньги, а совет и поддержка. Она зажмурилась и представила, что сказал бы Денис, окажись он сейчас рядом. Воображаемый Денис улыбнулся и кивнул.

– Мне все нравится. Но есть нюанс: я косметолог, и в свободной комнате я оборудую кабинет. Ко мне будут приходить женщины. Много женщин. Возможно, ваших соседей это удивит. Зато я могу гарантировать, что в квартире будет чистота, тишина и идеальный порядок. Ах да, еще у меня кот. Но он интеллигент: у него нет шерсти, он ничего не дерет и пользуется лотком.

– Чем вы будете заниматься в квартире, меня не касается. Главное – вовремя вносите оплату. И если что-то будет испорчено, вами, вашими гостями или вашим интеллигентным котом без шерсти, просто оплатите при выезде.

– Договорились. Будем заключать договор? Если что, у меня есть бланк.

Хозяйка встрепенулась, напряглась. Ксения открыла свой паспорт и положила на стол:

– Я москвичка, в прописке не нуждаюсь, в налоговую тоже идти не собираюсь. Мне нужна гарантия, что как минимум год эта квартира будет закреплена за мной, ведь я собираюсь покупать сюда мебель, всякие мелочи, занавески. Прочитайте, пожалуйста. Там много пунктов, которые защищают ваши права как арендодателя. Если хотите, я заполню документ, только дайте ваш паспорт.

Хозяйка примостилась на угол табуретки, подвинула к себе бланк, взяла его так осторожно, словно он кусался. Постепенно недоверие слетело с ее лица, она улыбнулась и отдала паспорт Ксении:

– Заполняйте.

Вечером Денис помог перевезти кота и вещи из старой квартиры, но на распаковку не осталось сил, так и упали спать среди сумок и целлофановых пакетов.

* * *

Ксения заметила, что если бежать без остановки, то паника за ней не успевает. Пищит тихонько позади: «Ввязалась в авантюру… Не хватит денег, чтоб покрыть аренду… Одеваться будешь в секонд-хенде… Вернешься к маме», но пока что-то делаешь, от паники отмахнуться просто, как от назойливой мухи. А вот стоило остановиться, как она обрушивала всю свою разрушительную мощь, назойливый писк превращался в свист и вой урагана, потому Ксения не останавливалась, носилась по клиентам, тратила уйму времени на рекламу, а в перерывах делала набеги на мебельные магазины. Спасибо, не мучил токсикоз, если бы не две полоски, то Ксения бы и не заметила, что беременна.

Страх, что денег не хватит на оплату следующего месяца аренды, не отпускал даже во сне. У Дениса денег просить было неприлично, а запасов на черный день Ксения отродясь не делала. Видимо, зря.

Все, чем помог Денис, – подарил белый диван на изогнутых ножках, который Ксения определила в проходной зал – для клиенток, пришедших раньше, журнальный столик со стеклянным верхом и огромную пальму с мохнатым стволом, купленную, наверное, вместо цветов.

В маленькой светлой комнате, которая проектировщиками задумывалась как детская, Ксения поставила кушетку, стол для пасты, нагревателей и средств ухода, две лампы дневного света, журнальный столик и кресло для одежды и сумочек клиентов. Выезжая на дом, не возьмешь с собой ни лампу, ни кушетку – уж очень это все громоздкое и тяжелое, и работать приходилось в неподходящих условиях: греть пасту в микроволновке, проводить эпиляцию при плохом освещении, из-за чего некоторые волоски оставались незамеченными, гнуться в три погибели над клиенткой, лежащей на низком диване, после чего ныла поясница.

Теперь всем будет удобно и комфортно.

Ксения села на диван, закинула ногу за ногу. Чтобы содержать квартиру, машину и худо-бедно питаться, нужно девяносто тысяч в месяц. Значит, если работать без выходных, нужно зарабатывать три тысячи в день. Два клиента. Осуществимо? Может быть. Бывало и по шесть клиентов в день, но случались и пустые дни. Раньше Ксения об этом не задумывалась – есть клиенты, хорошо. Если перерыв – отлично, можно отдохнуть. Теперь отдыхать страшно, потому что, например, сегодня она заработала полторы тысячи, значит, ушла в минус, и нужно наверстывать. Ксения раскрыла ежедневник: четыре записи на завтра; позвонила клиенткам, они все подтвердили свое намерение приехать. Итого, около восьми тысяч. Нормально. Два выезда на дом, две клиентки придут сюда и протестируют кабинет.

Ксения поежилась и забралась с ногами на диван. Надо отложить как минимум полмиллиона к моменту, когда родится малыш. Осталось восемь месяцев. Последний месяц не в счет, вряд ли она сможет работать в полную силу. Осталось семь. По семьдесят тысяч в месяц. Плюс к тем девяносто, которые нужны на жизнь. Реально? В целом да, но нужно поработать над привлечением клиентов. Конечно, если вдруг не хватит денег, поможет Денис. Или не поможет? Денис, где ты? Почему тебя нет, когда ты так нужен?

Вместо Дениса, словно услышав зов ее души, с кухни пришел кот. Взгромоздил голое тело на колени Ксении, громко заурчал. Как он почувствовал, что хозяйке нужна поддержка?

Зазвонил телефон, Ксения схватила его с благодарностью. Звонила клиентка по имени Наталья. Ксения старалась запомнить каждую клиентку, записывала их дни рождения, но Наташ в списке было не менее двадцати, какая именно позвонила, пока сказать трудно, но спасибо ей огромное!

– Здравствуйте, Наталья.

– Ксюша! Ты извини, что поздно. Тут такое дело… Моей дочери срочно нужна эпиляция, просто кровь из носу как! Мы взяли горящие путевки, завтра вылетать, и она совершенно никуда не успевает. Возьмешь ее сегодня?

Бодрый голос, как у диджея на радио, так и не помог вспомнить лицо клиентки. Ксения посмотрела на часы. Десять вечера. Хотелось принять душ и забраться под одеяло с котом и книжкой. Но если принять сейчас клиентку, то как раз можно выполнить дневной план по выручке, и тогда есть шанс, что страх не нахлынет на нее ночью густым липким, как сахарная паста, потоком.

– Вы получили сообщение, что я переехала и теперь принимаю на Тимирязевской?

– Да-да, я сохранила адрес, сейчас перешлю его дочке. Она сможет быть у тебя через полчаса.

– Отлично, я буду ждать!

– Ксюшечка, я знала, что ты мне не откажешь. Палочка-выручалочка ты моя!

Стало любопытно, что же это за Наташа. Скорее всего, она давно не обращалась, и ее образ стерся из памяти. Ну да ладно, привела новенькую, и на том спасибо. С тех пор как Ксения переступила порог съемной квартиры, тревога не смолкала, ее голос немного стихал, лишь когда рядом кто-нибудь появлялся, потому любой гость был в радость. Пожалуй, кроме трансвестита Валентины.

На вид Веронике было лет двадцать, еще сохранилась детская округлость щек, чуть тронутых румянцем. Пронзительно-синие глаза, словно подсвеченные солнцем кусочки льда, в опушке шикарных русых ресниц. Светлые брови домиком и приподнятая верхняя губа придавали ее лицу выражение капризной девочки. Отсутствие косметики, густая челка, под которой едва видно глаза, и прямые русые волосы по плечи делали ее похожей на хиппи из семидесятых.

Ксения подвинула ей черные тапочки с белой вышивкой.

– Здравствуйте, проходите. Может, чай или кофе?

– Нет, спасибо.

Придерживаясь за стену, девушка сбросила бежевые туфли на огромных каблуках, поставила их ровно, надела тапки, закусила губу и уставилась на Ксению как на палача. Нервничает, как почти все новенькие. Будет стесняться и наверняка, покраснев, попросит не снимать трусики во время глубокого бикини.

– Вы, наверное, первый раз пришли на шугаринг?

– Нет. В прошлый раз я чуть не умерла, думала, мне вместе с волосами кожу снимут, остались синяки, и болело дня три. Мама вас посоветовала, сказала, что не должно быть так больно.

Теперь понятно, бедная девочка с чувствительной кожей попала к живодеру, и у нее сложилось мнение, что шугаринг – что-то из разряда садо-мазо. Так часто бывает: горе-мастера отбивают у клиентов желание делать эпиляцию.

– Не волнуйтесь, вам просто не повезло с мастером, а я буду реабилитировать репутацию процедуры. Проходите в кабинет.

Ксения пропустила девушку вперед, открыла дверь и при ней застелила кушетку одноразовой простыней, надела перчатки, шапочку, халат.

– Что будем делать?

– Ноги полностью, руки до локтя. От бикини пока воздержусь.

Казалось, что, раздеваясь, Вероника молится – ее губы чуть заметно шевелились, а взор словно был обращен внутрь себя. Когда Ксения коснулась ее ноги салфеткой с лосьоном, она вздрогнула и закрыла глаза. Надо как-то ее успокоить и отвлечь разговором:

– Сейчас я очищу кожу профессиональным лосьоном, чтобы паста лучше захватывала волоски, это совершенно не больно, правда ведь?

Вероника согнула ногу в колене и приподнялась, чтобы видеть, как руки Ксении скользят по ее ногам.

– Теперь нужно сделать пилинг, боли тоже не будет, так что пока расслабься, я тебя предупрежу, когда придется немного потерпеть.

– Хорошо. Спасибо. Тут так светло и чисто, как в салоне! В прошлый раз мне делали эпиляцию в темной комнате, на диване, и я сама искала волоски на теле, потому что мастер их не видела. А еще, кажется, мастер работала без перчаток.

Ксения отметила, что у девушки грамотная речь, и сделала комплимент: