Текст книги "Кредит «Новогодний олень»"

– Ну, что вы! В ваших объятиях так сладко спалось.

Немое «что-о» так и застыло на его губах, но я перевела тему.

– Заходил Шаонэлл, оставил кучу бумаг и напомнил, что необходимо снять с меня эту… как его…

– Слепок ауры, – нахмурился комиссар. – Вы объясните, что здесь…

Мотнула головой и невинно улыбнулась:

– Уверяю, вы были на высоте. Я не забуду ни ваших рук, ни вашего дыхания на моей… – томно вздохнула, неимоверным усилием сдерживая желание рассмеяться. Вид у Аделарда был, мягко говоря, озадаченный. – Но что было, то прошло и никогда не повторится. Дважды в одну реку не войдешь и все такое. Да и выбор у меня, то есть маркизы, то есть, конечно же, теперь у меня, преогромнейший. Представляете, мне тут передали одну любопытную папочку…

С каждым словом комиссар зверел. Его глаза наливались не свойственным человеку огнем – там буквально плясали языки пламени. Казалось еще немного и вкусно запахнет сосновыми дровами, зашипит смола, забрызгают искры. Воздух сделался вязким, а желание втянуть голову – непреодолимым. Сглотнула комок и продолжила чуть хриплым голосом:

– Помимо огромного списка кандидатов для любовных утех, я обнаружила и моего похитителя. Герцог Вруно… Дермантин… Шлюзвик… что-то такое. Мне пока сложно приспособиться к местным именам.

Вруно – родственник маркизы что ли?

– Герцог Бруно ди Мартин? – поправил комиссар, вырывая из моих рук злополучную красную папку. Он сразу нашел сводку на необходимого товарища и хмуро кивнул. – Уважаемый член общества, чиновник, входит в совет высших.

– Укоротить бы ему член… ство в этих самых кругах! – поправилась под тяжелым взглядом. Да-да, учимся сдержанности, Лена. Хотя не пойму зачем она нужна. Искренность упрощает жизнь. Или усложняет. Или упрощает. Так, я о чем вообще? – Разве положение в обществе позволяет ему хватать бедных и несчастных маркиз и тащить их против воли в свою повозку?

– Чтобы арестовать герцога, нужны веские доказательства.

– Моего слова мало?

– Слова – мало. А вот воспоминаний, снятых из вашей памяти, хватит для обвинения, – красную папку небрежно бросили на стол. – Хотя я бы не надеялся на адекватное наказание.

– Чую какое-то «но».

– У защиты возникнут обоснованные вопросы насчет нашей с вами связи. Глава КпЗП и владелица небольшой швейной мастерской со скромным годовым доходом.

Аделард многозначительно промолчал, а не его лоб скользнула черная прядка. Колыхнулась, чтобы убрать ее, но тут же мысленно на себя шикнула. Гордеева! От слова «гордость», увещевал недавно кое-кто!

– Дружба крепкая и все такое? – предложила, стараясь не смотреть на эту прядку, так кокетливо спадающую на лоб.

– Дружба между мужчиной и женщиной в вашем мире заканчивается иначе? – уточнил комиссар и провел пятерней по волосам.

Чаще всего, слезами и разбитым сердцем. Разбитой мордой – тоже вариант. А в моем случае закончится, наверное, сердечным приступом. Жарко что-то…

– Не вижу проблемы, – пожала плечами, отворачиваясь от комиссара и обмахиваясь ладонью. Веера у меня нет, есть муфта с деньгами, но ей разве обмахнешься? – Послужной список маркизы широк. И вообще, вы за мою репутацию волнуетесь или за свою? Так и быть, Бетси я сама все объясню.

– Бетси? – голос комиссара заледенел.

– Вы обронили ее имя, когда лапали… то есть, когда мы с вами… – я нервно поглаживала тюль, вглядываясь в пейзаж за окном сквозь серебристое плетение нитей, – в общем, я с ней объяснюсь, не переживайте.

Начальство бесшумно подкралось со спины и произнесло мне на ухо:

– Я способен самостоятельно разобраться со своими женщинами, маркиза. Советую усвоить это раз и навсегда.

Усвоила. Бетси – красная зона. Похоже, любовь-морковь и я пролетаю, как фанера над Парижем. Ладно, Лена. Впервые влюбилась, впервые и разлюбишь. Ну, право слово, поначиталась романов, теперь сердце терзаешь. Включи мозги, выключи трепет, выгони бабочек из живота и стань, наконец, рассудительной женщиной. Представь, что обметываешь бесконечно длинную портьеру. Мерный стук оверлока, приятный шелест ткани, из-под лапки выходят идеально ровные стежки… Красота! Я спокойна…

– Комиссар Рекс! – произнесла решительно и повернулась, ударившись носом в упомянутого. Провела взглядом по мускулистой груди, обтянутой тонким слоем шелка. Из небрежно расстегнутого ворота выглядывал треугольник гладкой кожи. Он так издевается?

– Уавф!

– Нет, радость моя, я комиссару старшему.

– Вы так и не сменили имя лютозверю? – спросил Аделард, заложив руки за спину и поглядывая на меня сверху вниз.

– Вы же свое не меняете? – выдохнула, отходя от греха подальше. Грех внимательно следил за моей капитуляцией, которая окончилась на диване. Ноги словно ватные, а жесткие пластины корсета впиваются в ребра. – И вообще, мы говорили о герцоге. Я готова простить ему попытку похищения, если вы вернете меня домой. Шаонэлл сказал, что это под силу только вам.

– Без сканирования ауры не могу сказать ничего определенного. В любом случае, герцог первый, кто сознательно встретился с вами после попадания, мы должны выяснить, что ему известно. Возможно, он связан с вашим перемещением. Официальное разбирательство только спугнет его. Мы не узнаем, по какой причине он искал маркизу или… вас.

– Тогда… – не хочется мне этого говорить, да и актриса из меня серединка на половинку, но выбор разве есть? – Возможно, я смогу это выяснить? Маркизу и герцога связывают не только деловые отношения. Притворюсь Траяной, постараюсь выведать, что ему известно и зачем он хотел меня похитить.

– Если герцог не уверен, что в теле маркизы пришлая, то наше с вами знакомство укрепит его подозрения. Боюсь, мы не имеем возможности выдвинуть против него обвинение.

– Что еще раз убеждает меня в необходимости сыграть с ним в маленькую игру.

– По-вашему, он не отличит маркизу от вас?

Пожала плечами.

– Обучите меня. Я способная ученица. К тому же, у меня досье на Траяну, – скользнула взглядом по папкам и вздохнула. Мне понадобится помощь в ее изучении. А еще, как минимум, экзамен.

– И в постели тоже? – прозвучало как угроза, а щеки отозвались жжением и теплом. Про сердце молчу, оно вообще на ладан дышало.

– Что вы имеете в виду?

– Если в ходе личной встречи вы можете притвориться, что потеряли память, то ваше поведение в постели… – комиссар замолчал, щадя мои чувства. – Мужчины чутко замечают такие вещи.

– Комиссар, честное слово, если путь домой лежит через постель герцога, – пожала плечами. – так тому и быть. Я не девочка, да и в конце концов, это всего лишь тело, к тому же и не мое. Потерплю немного. Возможно, даже понравится. Не вижу проблем. Вряд ли герцог любитель пыток или специфических игр. Это же просто постель, а не квантовая физика!

– Зато я вижу проблему, – ноздри комиссара дрогнули, но в целом он не выдал волнения. – Герцог известен мне как человек рассудительный и сдержанный. Если он решился на похищение, значит у него были веские основания полагать, что вы – пришлая.

– И зачем ему пришлая? Может, верно предположила Ренни, и герцог с маркизой поссорились накануне? Может, она ушла от него и внезапно нашлась в Опе. Он прискакал за ней, сломя голову, чтобы увести на край свет, признаться в вечной любви и окольцевать?

– Вы сколько любовной литературы прочитали? – поморщился Аделард после долгой паузы, в ходе которой меня осмотрели с головы до ног на предмет наличия разума.

– А вы сколько ёрки выпили за последние дни и, главное, зачем?

Губы комиссара сжались в тонкую линию, и я почему-то не могла отвести взгляда от этого зрелища. Да и он смотрел на меня с плохо скрытым любопытством. Даже когда двери после долгого безответного стука распахнулись, мы какое-то время не могли отвести друг от друга взгляд, словно между нами возникла та самая химия, что притягивает магнит и железо.

– Комиссар, вы слушаете? – уточнила Ренни.

Аделард растер переносицу и хмуро кивнул, застегивая верхние пуговицы на рубашке. К счастью, комиссар младший напросился на ласку, и это зрелище я пропустила.

– Надеюсь, вы пришли в себя, потому что у нас катастрофа!

– А когда было иначе? – уточнил он, усаживаясь за стол.

– Но сегодня – совсем катастрофа! – заверила она и потрясла листом, покрытым заковыристыми письменами. – Я пыталась сдержать их наплыв и, по возможности, распределить задачи между другими отделами, пока вы… эм… пока у вас был перерыв, но это больше невозможно.

Она устало плюхнулась на стул перед рабочим столом Аделарда и размяла шею:

– Новая попаданка – огонь! – ее тонкие плечи дрогнули на этом слове.

– В смысле?

– Что ты имеешь в виду?

Мы с начальством уточнили одновременно. Хотя, мне-то какое дело? Сижу себе тихонько, потолок рассматриваю, Рексика глажу.

– Она в прямом смысле – огонь! Если вы не сделаете что-нибудь, она спалит КпЗП дотла! – магичка отряхнула руки от невидимого пепла. – Все наши силы брошены на тушение пожаров и даже безопасная комната не работает! Она прожгла там дыру в стене и вышла наружу!

– Саламандра что ли?

Ренни кивнула, нервно покусывая нижнюю губу.

– В человеческой ипостаси? – нехотя уточнил комиссар, задумчиво поглаживая подбородок.

Девушка снова кивнула.

– А в чем проблема? – поинтересовалась, пока товарищи обдумывали ситуацию.

– В том, что саламандры привязаны к источнику своей магии и, чем они дальше от него, тем агрессивнее. А агрессия выливается в неконтролируемые всплески пламени, – пояснила Ренни. – Ее нужно как можно скорее отправить в Юрлию. Это чудо, что она никого не подпалила до прибытия ловцов из ПиП! Они, кстати, захватили какого-то жмурика, он пытался умыкнуть нашу попаданку, но обжег руку. Его допросили.

– Как обычно?

Ренни кивнула.

– А как обычно – это как?

Мне же интересно.

– Ничего не знает, ничего не помнит. В случае провала ловцы на пришлых «стираются» своим командованием.

Понятно, что ничего не понятно.

– Его отпустили, проследили до кабака, где он напился в зюзю и бесследно исчез.

Нельзя бесследно исчезнуть из помещения! Но я не стала озвучивать свои мысли.

– Хорошо, я этим займусь, – Аделард что-то записал в кожаном блокноте.

– Но это еще не все! Паучиха буянит!

– Паучиха? – это, конечно же, моя реплика. – Настоящая? С лапами?

– Да-да, – отмахнулась Ренни. – При переходе она повредила глаз, но наши лекари не могут его восстановить.

– У нее еще семь осталось, какие проблемы?

– Ей неудобно смотреть! Она не воспринимает мир полноценно! И вылечить могут только в Тарсонии. Она требует досрочной отправки на родину, апеллирует, что вы обещали отправить ее еще на прошлой неделе.

– Кто же виноват, что график отправки сбивается, – задумчиво протянул Аделард, глянув на шкаф, еще недавно уставленный склянками с ёрки. Кое-что начинает проясняться.

– Она сплела паутину на всех входах и выходах из здания. Мы в буквальном смысле на осадном положении! Отдел адаптации не может выйти в туалет – она отложила там яйца и, если мы немедленно не отправим все это богатство на родину, боюсь даже представить, что случится.

– А откуда паучата возьмутся? У вас в мире есть пауки?

Ренни, хлопая ресницами, смотрела на меня и чесала затылок.

– А и правда, откуда? Неважно, потом разберемся. Это я, комиссар, молчу уже о том, что Ирвинг прилип! Паучиха замотала его в кокон и угрожает сожрать, если мы не откроем переход немедленно.

Аделард облокотился на ладонь и глянул на помощницу тяжелым взглядом.

– Нет, – ответила она на немой вопрос.

– Серьезно? Команда боевых магов не способна приструнить расшалившуюся паучиху? За что я плачу вам жалование?

– Но, комиссар…

– Моих сил не хватит на два перехода. К тому же, аура маркизы скоро начнет перестраиваться под наш мир, ее необходимо снять как можно скорее. Против саламандры мы бессильны, подготовьте комнату перехода и переместите ее туда… как-нибудь!

– Но паучиха заплела все проходы…

– Так очистите их! – Аделард отчитывал Ренни как непослушную ученицу. – А я поговорю с ней. Это все?

– Нет. ПиПки сходили к герцогу ди Мартину, по поводу нашей пришлой – маркизы, но не застали того ни дома, ни на работе. Пока взяли паузу до ваших распоряжений.

– По делу отбой, – мрачно заявил комиссар, закладывая в моей душе фундамент нехороших подозрений.

– Еще, – не уставала вещать Ренни. – Аналитики насчитали тринадцать пробоин в магическом поясе Арделии. Через них в наш мир могут стихийно попадать пришлые. Есть подозрения, что готовится массовый прорыв. Характер и расположение пробоин указывает на возможность очень серьезной проблемы в обозримом будущем.

Блин, эта девица либо бессмертная, либо бесстрашная! У комиссара нервно дергается щека и глаза огнем горят, а она все говорит и говорит.

– Ваш монитор спокоен, но, если бы вы знали, что творится в отделе ПиП… Парни сбились с ног. За сегодня – десять новых пришлых. Комнаты переполнены, а все попавшие настолько… уникальны, что мы не справимся. Мало того, что они наделены магией, так еще и сильной! Комиссар, самое время объявлять тревогу и сообщить его высочеству.

– Так сообщи, – с поразительным спокойствием для такого страшного выражения лица ответил мужчина. – Многие решения, Ренни, ты способна принять самостоятельно. Так действуй. Наше ведомство подчинено напрямую Верховному комиссару. Пусть выделит людей, расширит помещения. Дальше?

Девушка вычеркнула из списка еще один пункт и заявила:

– Швея!

Аделард вздернул бровь.

– Ты серьезно? А катастрофы с рулонами туалетной бумаги нет? Может, мне сбегать в бакалею за пачкой макарон или зубным порошком?

– Я более чем серьезно! – взвыла девушка. – Не самой же мне обшивать голозадых пришлых! Уже третья за неделю уволилась! А новых резюме нет. У них какой-то тайный способ общения, но все известные швейные дома прислали отказ. Даже маркиза де Бриенн отказалась «ввязываться в столь сомнительное предприятие», – процитировала девушка. – Запросы наших пришлых слишком специфичны, а душевная организация швей тонка, нравы – консервативны! Пришлые хоть и не помнят свои миры, но на каком-то интуитивном уровне отвергают наши облачения.

– Сдается мне, ваши швеи просто не способны реализовать требования клиентов, – вмешалась в разговор. – Да и я не маркиза де Бриенн, могу взять этот вопрос на себя.

Комиссар подозрительно быстро согласился и хмуро кивнул.

– К тому же, вот вам и официальная связь главы КпЗП и маркизы, – улыбнулась, но не заметила на лице комиссара положительного отношения к этому делу. Фундамент нехорошего предчувствия обрастал первыми кирпичиками мавзолея. Меня же не хотят похоронить под ворохом других проблем? Ведь нет же?

– Мне следует что-то знать? – уточнила Ренни, спешно записывая мое назначение на роль местной швеи.

– Пришлая желает сыграть роль маркизы и встретиться со своим похитителем, чтобы выведать у него информацию об обмене телами.

– Мы считаем, что маркиза и пришлая обменялись телами?

– Дух не исчезает «в никуда», Ренни. Обмен – рабочая версия. Но я не вижу смысла ею заниматься до считывания ауры, – сообщил Аделард. – Может быть, отправим ее домой как есть.

И вроде бы радоваться (хотя недавно комиссар не был столь щедр на надежду), а в душе тоска. Этот мир такой увлекательный! Здесь есть магия, принцы, комиссары Рексы и все вот это… Впечатлений за один день больше, чем за всю мою земную жизнь! Хочу ли я вернуться в серую скуку и слякоть? С другой стороны, а кому я нужна в этом мире? Аделарду не нужна, герцогу разве что для постельных утех, то же касается и других кредиторов. Не успела узнать, есть ли у меня в этом мире родители, но если бы были, разве бы допустили, чтобы их кровиночка торговала собой за проценты по кредиту?

Ренни меж тем, все вываливала и вываливала на начальника ворох проблем, одну другой хлеще. Комиссар встречал трудности с непроницаемым лицом, давал четкие приказы и распоряжения, записывал в блокноте, а иногда хмуро кивал. К концу списка начальство выглядело так, словно убивало взглядом (и не раз успешно), а Ренни – единственная, кто чудом выжил.

– И последнее, – она замялась, а у меня дернулся глаз. Куда еще больше-то? На полжизни хватит! – Ваша мама выслала приглашение на ужин в честь завершения недели поиска.

– Что за неделя поиска? – произнесла, чтобы заполнить напряженную тишину. Слишком уж она была нехорошей. – Кто кого искал? Нашел?

– Один из четырех главных праздников Арделии. Олень завершает поиски пары, в честь этого мы накрываем столы, приглашая в гости родных и любимых, чтобы поддержать его. Этот день влюбленные проводят вместе, считается, что олень благословляет пары, соблюдающие эту традицию. Даже есть примета: с кем день встретишь, с тем жизнь проведешь.

– Замечательная традиция! – на душе посветлело, что у наших миров есть что-то общее. – Великолепный повод собраться семьей.

– Олений бред, – отмахнулся Аделард. – Напиши что-нибудь трогательно-сентиментальное, приложи открытку и магнолию. Тебе не стоило даже спрашивать.

– Вы намеренно обижаете родителей или не понимаете, что делаете?

– У меня слишком много работы и нет времени на глупости, вы сами в этом убедились, – мне подарили короткий сердитый взгляд. – Я не могу позволить себе даже пару часов сна, чтобы не приключилась катастрофа королевского масштаба.

– Но рождественский ужин не глупости!

– Я не понимаю, о чем вы и, признаться, мне все равно.

Кто этот человек и куда он дел незнакомца в кафтане цвета молодого вина, от которого у меня дрожали колени?

– Ты пойдешь на этот ужин! – возмутилась, представив, что стало бы с моей мамой, продинамь я это приглашение. Да мне бы совесть не позволила на Рождество не прийти домой. Прости, у важного клиента свадьба, я должна дошить платье? Да плевать на платье, меня родители ждут, стол накрыли!

– И почему?

– Потому что когда твоих родителей не станет, именно эти воспоминания согреют тебя холодными вечерами в твоем одиноком, пустом и холодном доме! Взгляд и улыбка матери, поддержка отца, объятия сухих старческих рук – самое ценное, что останется от них. И, если ты по наивности полагаешь, что женщины-однодневки способны хоть сколько-то скрасить пустоту в душе, ты сильно ошибаешься. Они уйдут из твоей жизни, ты даже имени их не вспомнишь.

– Хорошо.

Меня, судя по задумчивому выражению лица, даже не слушали.

– Хорошо? Таких как ты в моем мире называют оленями. И вообще, когда ты последний раз видел родителей?

– Две… – Аделард оторвался от бумаг и поправился, – три недели назад.

– Полтора месяца, – уточнила Ренни.

– Полтора месяца назад? Ого! И ты спокойно спишь по ночам?

– Не пойму, в чем проблема, дорогая?! И когда мы поженились, что ты читаешь мне нотации?

Ренни вскинула брови и прикусила губы, с интересом наблюдая за перепалкой. Но я проглотила иронию. Путь к чужому счастью тернист и, порой, его кузнецом выступают другие люди.

– Ты пойдешь на этот ужин и порадуешь маму, иначе я попрошу комиссара Рекса младшего исправно гадить под твой стол!

– Комиссара Рекса младшего?!

Поиграла бровями, намекая на серьезность угрозы, а лютозверь гавкнул, выразив готовность следовать инструкциям хозяйки.

– Тогда ты тоже идешь на этот ужин, – заявили мне с затаенной угрозой в голосе. Ренни втянула голову в плечи и едва сдержала сардонический смешок.

– Ну, нет, – растеряла боевой пыл. – Это семейный ужин, посторонним там не место. Да и в качестве кого я пойду?

– Коллеги по работе.

– На такие вечера не зовут коллег по работе!

Ренни согласно кивнула.

– В качестве моей девушки, – бросил Аделард, рассматривая попутно документ.

Меня будто кипятком ошпарили. Пока я придумывала возражение, комиссар продолжил:

– В качестве кого угодно.

Про девушку он ляпнул так… Между делом.

– Знаешь, чего не хватает твоему образу? – прорычала, теряя терпение. – Рогов… Думаю, Артехида знала, что делала, когда выбрала оленя хранителем вашего мира.

На меня изволили поднять взгляд.

– Все сказала?

Моя грудь тяжело вздымалась от гнева, и это не ускользнуло от внимания комиссара. Его взгляд примагнитило к глубокому квадратному декольте, но на мгновенье, не больше. Документ все же победил.

Села на диван, не понимая, выиграла я эту битву или проиграла, и что в итоге с ужином.

– Так мне… что написать вашей матушке? – Ренни подала голос.

– Ты все слышала, – констатировал Аделард, заполняя бланк. – Закончила с проблемами?

То есть… как? Я иду на самый важный ужин года к родителям комиссара?!

Магичка пробежалась по своему списку, и подкинула начальнику еще поводов для головной боли. А тот все строчил и строчил. И чем больше строк ложилось на бумагу, тем больше мне казалось, что написанное касается меня и моего неблаговидного будущего.

Смотрю я на это все, и в душу закрадываются смутные сомнения, что на фоне поджогов, взятия пленных и угроз со стороны других пришлых, моя особенность теряется. А выражение лица комиссара становится таким непроницаемым, что я знаю наперед, что он хочет мне сказать, поэтому даже не дрогнула, когда он оторвался от письма и произнес, глядя на меня как на «одну из»:

– Миледи, советую привыкнуть именно к этому обращению, в сложившихся обстоятельствах я не вижу возможности, да и целесообразности разбираться с вопросами вашего прихода в наш мир. Могу лишь поздравить с успешным прибытием и посоветовать уютно располагаться.

– Но…

Мои попытки оборвали жестким взглядом.

– Вы пройдете полный курс адаптации к нашему миру с промежуточным экзаменом на ужине у моей матери, и в течение первого года получите полноценную охрану и защиту. Уверяю, наши оперативники способны оградить вас от посягательств любого рода, а консультанты окажут всю необходимую поддержку для адаптации в новых условиях.

Я стиснула зубы, сдерживая ругательства. Я его, видите ли, камзолом укрывала, едва ли не колыбельные пела, от ёрки спасала, а он мне вот это вот все в благодарность?

– Возвращать вас на Землю – опасно. Мы не знаем, чьими усилиями и в результате какого ритуала вы сюда попали. Попытка возврата домой может привести к гибели как вас, так и маркизы, если она еще жива. Возможно, ваше земное тело вообще разрушено при переходе. Слишком много переменных.

Я села на диван. Такие мысли мне в голову не приходили.

– А потому я принял решение оставить вас здесь ради вашей безопасности и безопасности подданной Арделии, за которую я несу всю полноту ответственности. В связи с этим, не вижу необходимости решать ситуацию с герцогом. Жандарм побеседует с ним, на этом все и закончится. Полноценную защиту, в том числе и от него, вам обеспечит КпЗП и его величество. Ренни, пока размести маркизу в-третьих апартаментах…

– Так занято, я же об этом говорила. Пришлые толпятся по четыре человека на две койки. Мы стараемся разбить их по расам и половой принадлежности, спешно ставим раскладушки и двухэтажные кровати, но… получается, что получается. Ее некуда определить, даже жерди и насесты расписаны. Может, домой к маркизе отправим?

– Домой нельзя – рискованно. Тогда размести ее в гостевой комнате моего служебного особняка. Пару дней переночует там. У нее хотя бы две руки, и внешне она похожа на человека, – добавил Аделард едва слышно, мазнув по мне таким взглядом, словно хотел убедиться – не прибавилось ли у меня глаз и конечностей.

Вот бы я тоже умела плеваться огнем, как та саламандра, или плести паутину!

– У меня еще крылья есть, просто под корсетом не видно, – съязвила в ответ. – А клыки я выпускаю только ночью, чтобы комиссарской кровушки попить. Кстати, надеюсь, в ваших апартаментах найдется место для метлы, я люблю летать на ней по ночам?

– Я в великом ужасе!

– Может, тогда и Паулину возьмете? – взмолилась Ренни. – Честное слово, она умучила всех пришлых! Никто с ней не уживается!

– Паулину – нет, – комиссар скривился. – Упаси олень!

– Это вы – олень! – вскочила и сжала кулаки. – Да, на вас свалилась гора проблем, но разве я в них виновата? Вы так просто разрушите мою прежнюю жизнь? Просто возьмете и перечеркнете все годы, проведенные мной на Земле, потому что швея уволилась, и саламандра устраивает поджоги? Потому что трое важнее одного и дырки в магической ткани перевешивают ценность судьбы одной попаданки? Но у меня там, между прочим, семья! Родители, жених! – выплюнула невесть зачем. – И машина! И кошка даже!

Пусть соседская, но неважно.

– Я привыкла жить на Земле. У меня там все. Вообще все! Все, что знаю, люблю и умею – связано с моим миром. А что меня ждет здесь?! Мне плевать, пусть даже ваш мир горит огнем – верните меня на Землю!

– Вы можете обжаловать мое решение лично его высочеству принцу де Рюшону, – с каким-то затаенным цинизмом вымолвил комиссар и протянул мне бумагу.

Интуиция не обманула. Я вырвала свой приговор из пальцев Аделарда. Не читая, порвала на кусочки и устроила салют.

– Ренни, подготовь полный пакет адаптационных документов, – безапелляционно заявил начальник КпЗП, а теперь уже и мой, не отрывая взгляда от разъяренной швеи. – Ее дело закрыто.

– Вот, значит, как? – прошипела, ударив ладонями по столу, а комиссар Рекс младший в мою поддержку зарычал, привлекая внимание начальства. – То вы раздаете обещания разобраться с герцогом и вернуть меня на Землю, то закрываете за ненадобностью? Слишком много возни, слишком много непонятного? Если нужно поджечь КпЗП, чтобы на меня обратили внимание – я это сделаю! Если нужно замотать вас в кокон и сожрать ваши мозги – не проблема! Поверьте, я могу быть не только паинькой с очаровательной улыбкой и прелесть какой хорошенькой! Я могу стать той еще проблемой на вашу задницу! Такой проблемой, что саламандра и паучиха вместе взятые покажутся розовыми пони, скачущими по радуге!

– Не впечатляет, – Аделард поднялся и, щелкнув меня по носу, как котенка, направился к выходу.

Великое начальство идет проблемы решать! Берегитесь, враги, трепещите пришлые, зашивайтесь дырки в магическом поле!

Схватила со стола статуэтку дурацкой совы и швырнула в книжный шкаф.

Ренни округлила глаза и в ужасе прикрыла рот ладонями. Грохот стоял такой, что я сама ошалела. Стекло брызнуло переливающейся крошкой, а сова разлетелась на крупные осколки.

– Это только начало! – прошипела, наступая на комиссара.

– Вы… – он угрожающе двинулся вперед, смахивая стеклянную крошку с рукава.

– Не смейте лишать меня дома! Немедленно снимите мою ауру и найдите способ вернуть меня обратно, не то я камня на камне в вашем сраном заведении не оставлю!

– Вы, маркиза, рискуете, испытывая мое терпение, – опасно-тихо произнес мужчина. – Приберитесь тут, прежде, чем пойдете в швейный отдел. Ренни – проводи и обеспечь нашей гостье защиту. Добро пожаловать в Арделию.

– Да чтоб тебя!

Когда двери за комиссаром закрылись, воцарилась тишина. Только она оглушила осознанием, что я больше не вернусь домой, а родители, возможно, вообще меня похоронили! На фоне этих мыслей осколки совы выглядели дурацким намеком.

– Ренни, эта сова…

– Подарок Бетси.

Снова эта вездесущая Бетси!

– Тогда, туда ей и дорога. Если комиссар думает, что на этом все – он сильно ошибается!

– Ты не представляешь, что творится в КпЗП. Мы с таким не сталкивались. Монитор комиссара загорается, когда в мир попадают опасные сущности. Те, что из разряда относительно безвредных, идут напрямую в ПиП. Что-то происходит, Траяна. И это важнее судьбы отдельного человека. И ты не руби сгоряча. Когда комиссар разберется в ситуации, он вернется к твоему делу. Просто необходимо расставить приоритеты.

И я, выходит, в конце длинного списка? Но, если объективно, я могу переломать в КпЗП всю мебель, но вряд ли это меня приблизит к дому.

– Хорошо, – выдохнула, пытаясь унять бушующие эмоции. Они умоляли разбить еще что-нибудь. – Проводи меня в швейный отдел, попробую приложить руку к ликвидации вашего кризиса.

Кризис оказался грандиозным! Когда Ренни и Габриэл показывали мне КпЗП, место казалось тихим, уютным, умиротворяющим. Разве что время от времени мимо проходили анатомически странные сущности. Некоторые еще верещали детскими голосами, не желая мыться.

Теперь же изящные анфилады, искусно обставленные гостиные, общие зоны и лестничные пролеты укутывали плотные канаты иноземной паутины – местами подпаленной, местами нетронутой, а местами и вовсе полыхающей. Великолепная декорация на Хэллоуин, и лица у всех такие бледные – никакого грима не нужно! Боевые маги разрывались: кто-то тушил огонь, кто-то прорубал ходы сквозь паутину, кто-то вырывал из паучьего кокона коллег. Мы прошли мимо девицы, которая отбивалась папкой от языков пламени, жадно пожирающих паутину на ее столе, прорубили себе лаз на лестничный пролет с помощью боевого шара – того самого, черного с серебристыми молниями. К счастью, по дороге до моего нового рабочего места ни с паучихой, ни с саламандрой мы не встретились, хотя запах гари стоял такой, что впору вызывать пожарных и эвакуироваться. Всюду стучали каблуки, слышался топот, крики. Что-то падало, пролетало над нашими головами, валилось с потолка.

Когда дверь в швейный отдел захлопнулась, я с облегчением выдохнула, и прижалась к ней спиной. Блаженная тишина! А еще – неповторимый запах, какой бывает только в швейной мастерской: пахло тканью и душистыми обмылками. Здесь все еще пользуются обмылками для выкроек? Как мило.

– Всем привет, – помахала бледным подмастерьям, жмущимся к стенке в окружении разноцветных тряпок.

В голове еще гудело, в крови гулял адреналин, плеская на щеки раскаленную кровь, пальцы покалывало, но напряжение постепенно вымывалось. Я в любимой и привычной обстановке, где можно передохнуть и привести мысли в порядок. А еще у меня целых четыре помощника – это даже больше, чем на Земле.

Ренни ушла на экстренное совещание перед этим запечатав нашу дверь защитным заклинанием, поэтому микроклимат в мастерской царил спокойный. В окна заглядывало рыжее солнце, пытаясь протиснуться сквозь ажурную тюль в крупный цветок, на рабочие столы падали бархатные лучи, покрывая золотом схемы, чертежи и местные швейные машинки.

Однако, работа предстоит немалая и, в первую очередь, мне необходимо вникнуть в местную технику.

– Меня зовут маркиза Траяна де Бриенн, – да-да, выучила свое имя, зря что ли папки читала, пока охраняла сон бессовестного военачальника? – Я – ваш новый дизайнер и руководитель. Вводите в курс дела.

Помощники опасливо вытянули шеи из укрытия, как робкие суслики. Переглянулись и… спрятались обратно.

– Господин, может, вы доложите обстановку?

Девушки с облегчением глубже зарылись в пестрые тряпки, а парень нехотя вышел вперед.

Проблема оказалась не проблемой, а местной несостоятельностью и ограниченностью дизайнерской фантазии. Брюки для женщин, набедренные повязки для мужчин, платье для четырехруких красавиц, наряд для женщины-змеи без ног и для мужика с хвостом. То, что для местных белоручек смерть, для русских дизайнеров – вызов и творческая задача. Но мой энтузиазм тормозила неудобная одежда и незнание местной техники, поэтому задача номер один – нормальная униформа!