Текст книги "Как получаются французы. Личный опыт русской мамы, которая знает о французском воспитании все"

Глава 3
Диалог с ребенком чрезвычайно важен, или Говорите, да не заговаривайтесь!

Еще несколько десятилетий назад во Франции дети не имели права говорить за общим столом. В исключительных случаях они должны были просить у взрослых разрешения произнести несколько слов. Сегодня, если вам случалось хоть однажды разделить трапезу с французской семьей, вы знаете: за столом говорят все, и одновременно! Поначалу к этому довольно тяжело привыкнуть: ты стараешься следить за развитием интересной тебе темы, а тут сосед вдруг тянет тебя за рукав и начинает рассказывать о чем-то постороннем. (У французов это называется «passer du coq à l’âne» – перескочить «с петуха на осла».)

Откуда такая страсть к разговору? В начале, как во всем, что касается воспитания детей в современной Франции, была Франсуаза Дольто. Она внушала родителям: дети – не зверюшки, с ними надо беседовать с самого рождения и давать им возможность высказаться. Говоря, они осознают себя, самоутверждаются. Кстати, недавно во французских яслях заметили: некоторые дети постоянно кусают своих сверстников. Сначала думали, что они просто агрессивны, но, понаблюдав, поняли: эти дети очень плохо говорят. Поскольку произносить слова у них не очень получается, они используют орган речи по-своему, как могут.

Валери Швоб, преподаватель физкультуры, продолжает: «Если дома с детьми не разговаривают, они не знают, как общаться со сверстниками, и поэтому грубят, ведут себя агрессивно, некоторые даже дерутся. Для них удары – это средство коммуникации. А в одном классе, помнится, они все кричали».

Французы считают: пусть уж лучше ребенок будет говоруном, чем кусакой.

«А некоторые дети, наоборот, так хорошо говорят, что убалтывают своих родителей, – говорит психолог Женевьева Дженати. – Мой внук Ипполит (ему 6 лет) – из таких говорунов. Если он не хочет есть, он начинает смешить своих родителей, их так умиляют его шутки, что они забывают, зачем сели за стол. Никогда не забуду одну его выходку. Это было в день их отъезда из нашего курортного городка. Все вещи были уже в машине, нужно было скорей ехать на вокзал. И тут Ипполиту приспичило искупаться в фонтане. Мы все замахали руками: какой фонтан, поезд через полчаса! А Ипполит тут говорит: “Последний раз, на посошок!” Ну, родители, конечно, растаяли, и он полез в фонтан как был, в одежде. Потом пришлось срочно его оттуда вытаскивать, доставать из машины сухие вещи, переодевать… Еле успели!..»

Красноречивый малыш знает: он может добиться от взрослых чего угодно.

Блогер Марлен Шиаппа довольна своим демократизмом. «Я никогда не заставляю мою дочку идти спать, если она еще не устала, – пишет она на страницах журнала Le Nouvel Observateur. – Я даю ей возможность привести свои аргументы, оцениваю, насколько они убедительны. Это делает детей умнее, они привыкают к словесному пинг-понгу со взрослыми». Психоаналитика Симону Корф-Сос такая позиция скорее забавляет: «В результате получаются дети, у которых чрезвычайно развита устная речь. Но с другой стороны, родители не хотят их ни к чему принуждать. Например, если ребенок говорит, что не желает осваивать горшок, родители отвечают: ну и ладно, всегда успеется. В результате дети двух с половиной лет способны объясняться, как настоящие дамы и господа, они одеты по-взрослому, но при этом носят подгузники!»

Это важно

Педиатр Альдо Наури в книге «Воспитывать детей» пишет, что недавние буйства молодых хулиганов объясняют как угодно: что их плохо воспитывают родители, что школа не оказывает на них должного влияния, что они целыми днями смотрят сериалы, что у них финансовые проблемы и плохая экологическая обстановка. Но при этом забывают, что каждый год 140 000 детей бросают школу. И большинство из них остаются со скуднейшим словарным запасом (менее 500 слов!). Они просто не знают, как выразить свои мысли и чувства вербально, и идут жечь машины и бить витрины.

«Ипполит уже в школу ходит, а за завтраком молоко пьет из бутылочки! – возмущается Женевьева Дженати. – Мой сын и его жена – взрослые образованные люди, но снова и снова этому парню удается обвести их вокруг пальца. Каждое утро он находит новый аргумент в пользу бутылочки. А родители уши развесят и слушают. Он мне однажды сказал: спорим, что если я захочу, то не расстанусь с бутылочкой до свадьбы!»

«Мы учим детей слушать других, не перебивать, а ждать, пока другой закончит. Иногда это трудно объяснить трехлеткам, – рассказывает Сандрин Марти, воспитатель с юга Франции. – Но я обязательно оставляю им время “поболтать”: они должны учиться говорить с удовольствием. Я прошу принести их что-то из дома и рассказать об этой вещи – у нас постоянно бывают такие сеансы развития речи. Например, ребенок был на каникулах на океане и принес ракушку. Это позволяет нам поговорить о море, о том, какая живность там обитает. А другой ребенок был в горах, привез сосновую шишку. Я помогаю ему найти эту местность на карте, он рассказывает, каких зверей встречал, как туда добирался, какую еду пробовал. Тем хоть отбавляй! Я назначаю кого-нибудь следить за тем, чтобы у всех было одинаковое время на выступление. Другой ребенок ведет “дебаты” – если несколько детей сразу хотят задать какой-то вопрос, он следит за очередностью и за тем, чтобы каждый мог что-то спросить и поучаствовать».

«Каждый ребенок должен научиться богатой, выстроенной и понятной другим речи», – написано в обязательной программе французского детского сада.

Некоторые французские родители поражены странным вирусом – вирусом переговоров. Где они его подхватили? Может, в книгах Франсуазы Дольто, а может, у американцев. Переговоры с детьми ведутся по любому поводу. И верх часто одерживают именно дети. Иногда дело доходит до абсурда. «Мой сын и его жена могли бы работать в ООН. Они никогда не принимают решений, касающихся детей, не обговорив их предварительно друг с другом. Даже когда дети у меня и я хочу их отвести в кино, например, я говорю об этом сыну, но тот отвечает, что должен обсудить с женой. Это занимает какое-то время, и идти в кино уже поздно… – продолжает Женевьева Дженати. – Так же и с детьми. Иногда, вместо того чтобы просто сказать ребенку: “Перестань!”, они начинают какие-то китайские церемонии. Однажды за ужином внучка попросила очистить ей персик. Она взяла половинку в руки и стала катать ее по столу, потом по своему лицу, потом снова по столу. Персик был мягкий и сочный… Родители были невозмутимы. Видя мое (молчаливое, впрочем!) негодование, мой сын сказал: “Мила, не думаешь ли ты, что пора прекратить пачкать скатерть?” – на что Мила без промедления ответила: “Не думаю”, – поставив точку в переговорах. Видать, сын считает, что я была слишком строгой и суровой матерью и всем навязывала свое мнение. А мать его жены – это просто Мадам Тэтчер. Поэтому, став родителями, они пытаются вести себя прямо противоположно. Но ведь во всем надо знать меру!»

Разумные переговоры помогают избежать конфликта и развить у ребенка важные коммуникативные качества. Но последнее слово должно остаться за родителями.

«Мои дети стали родителями, и я с удивлением замечаю, что, когда они обращаются к своим детям, они завершают каждую фразу словами “ты согласен?”, будто они постоянно нуждаются в одобрении ребенка. Но какая необходимость получить согласие от малыша, если на улице мороз и он просто должен надеть пальто?» – возмущается на страницах журнала Le Nouvel Observateur дедушка восьми внуков.

Авторитетное мнение

«Переговоры могут быть полезны, если родители хотят избежать конфликта. Например, если ребенок никак не хочет прекращать игру, а его зовут обедать, можно разрешить ему продолжить, но на определенных условиях: хорошо, поиграй еще, но только 5 минут.

Опытные переговорщики знают, что должны иметь эти 5 минут в запасе, и начинают переговоры заранее. Кроме того, если уж договорились о 5 минутах, то не давайте ребенку полчаса – он, может, еще и не умеет определять время по часам, зато прекрасно поймет, что добился больших уступок с вашей стороны».

Анн Бакюс, психолог и психотерапевт

У нас в семье переговоры – обычное явление. Самый заядлый переговорщик – Маруся. Торгуется из-за каждой мелочи (муж очень доволен – говорит, ей это здорово пригодится, особенно если она будет заниматься бизнесом). У нее железная логика, а аргументы она выдвигает с такой легкостью, будто у нее их целая колода в рукаве. Приходится быть начеку. Но при этом результат всегда удовлетворяет обе стороны. Благодаря Марусе у нас пару лет назад появилась приятная семейная традиция. Мы всегда запрещали детям есть перед телевизором. Но однажды Маруся, проснувшись почему-то поздно вечером, застукала папу, который смотрел новости, доедая ужин. Все следующее утро мы провели в переговорах. На наш тезис «что дозволено Юпитеру, не дозволено быку» Маруся (с помощью старшей сестры, конечно) выдвигала железобетонные контраргументы: «В нашей семье не должно быть двойных стандартов!» и «Нельзя воспитывать детей по принципу «делай, что я говорю, не делай, что я делаю!»

В результате было решено: детям не разрешается есть перед телевизором в течение учебной недели. Зато в субботу вечером мы устраиваем apéro dinatoire – вместе с детьми (это обязательное условие!) готовим несколько легких блюд-закусок – и усаживаемся всей семьей перед телевизором. Смотрим какой-нибудь новый мультик, советскую комедию или фильм с Де Фюнесом, потом обсуждаем… Теперь мы все с нетерпением ждем субботнего вечера – это самый приятный момент недели. А если вдруг суббота занята гостями или спектаклями, переносим apéro dinatoire на воскресенье – не пропустим его ни за что!

Как делать это по-французски?

1. Разговаривать с ребенком с самого рождения, не стараясь при этом имитировать пулемет или говорящего скворца: «Вот я беру твою бутылочку, наливаю воду, беру щеточку, мою, споласкиваю, беру сосочку, мою…» и т. д. В речи должен быть смысл.

2. Давать ребенку высказаться, не прерывая замечаниями типа «что ты вообще можешь понимать в 5 лет?».

3. Учить слушать других, не перебивать и не встревать в чужие разговоры.

4. Находить темы, интересные для ребенка, чтобы у него возникало желание «поболтать».

5. Учить ребенка вести переговоры, подбирать аргументы.

6. Оставлять за собой последнее слово и решение.

Глава 4
Почему ребенок не должен получать «все и сразу», или «Маленький тиран»

Недавно мы летели из Милана в Москву. Сзади сидела девочка лет пяти с родителями. Во время посадки ее папа задержался где-то в магазинах, прибегает с пакетами, а дочка ему: «Ты мне конфеты купил?» – «Доченька, я не успел…» – «Тогда ты с нами не летишь!» – заявляет дочурка и кладет ноги на папино кресло. Мама еле уговорила девочку освободить папино место. Все 4 часа полета стюардессы сновали вокруг нее, как пчелки: хочу воды, хочу сока, не буду курицу, хочу мясо, хочу чай, еще сахара…

Во Франции тоже есть капризные дети. Только французские родители не считают это поведение нормальным и, если не могут совладать с ребенком сами, обращаются к специалистам. А те уже анализируют, обобщают и предлагают решение проблемы. Кстати, учителя и воспитатели в детском саду всегда готовы обратить внимание родителей на то, что с ребенком что-то не так. Даже если родителям это не по нраву. О том, откуда берутся дети-тираны и как с ними бороться, – в этой главе.

На прием к психологу Дидье Плё пришел Кевин, ему 5 лет. Родители догадываются, что с ним что-то не так: ребенок несчастлив, он вечно недоволен, вечно раздражается по пустякам. А ведь родители потакают любому его капризу! Он не хочет есть овощи? Ничего, мама приготовит его любимые макароны. Папа пришел с работы усталый? А Кевин хочет сказку! Папа садится читать, у него глаза слипаются, но Кевин непреклонен – еще! Мама с сочувствием смотрит на мужа: «В следующий раз мы посадим его с нами смотреть телевизор». В выходные родители ведут сына в парк, но Кевин снова недоволен: не хочу на самокате, хочу на площадку. Родители понуро бредут за ним, папа тащит на плече самокат. В садике та же свистопляска. Воспитатель делает все, чтобы угодить Кевину, иначе он не даст другим детям заниматься, будет кричать и капризничать. Все желания Кевина исполняются как по мановению волшебной палочки. Так почему же у него такой недовольный вид? Почему лицо не светится счастьем?

Дидье Плё объясняет, в чем дело: все окружающие пекутся только о комфорте мальчика, и при этом рядом с ним нет ни одного взрослого, который ему хоть что-то запрещал. Все вокруг создают для него искусственный мир, в котором не Кевин должен приспосабливаться к реальности, а реальность – к его желаниям. Он не умеет ждать, желать чего-то по-настоящему: ему все приносят на тарелочке с голубой каемочкой, иногда он даже не успевает о чем-то подумать – родители и родственники предугадывают его желания. И когда он получает очередной подарок, он тут же хочет что-то другое, а в итоге никогда не бывает доволен. С другой же стороны, он не научился справляться с разочарованием, ведь он просто не знает, что это такое. И когда он станет постарше, пойдет в школу, это сыграет с ним злую шутку: как так, сосед по парте не хочет дать мне свою точилку? Как эти мальчишки смеют отказываться играть со мной? Почему эта девочка, которая мне так нравится, даже не смотрит в мою сторону?

Родители сами делают из ребенка тирана.

Настя замужем за французом, уже 8 лет живет во Франции, их сын ходит в старшую группу école maternelle. На итоговом родительском собрании учительница объявила: «Я говорю об этом каждый год, и каждый год родители возмущаются. Но тем не менее скажу снова: дети – все более “тяжелые”, с ними все труднее работать. Они не признают дисциплины, с каждым годом заходят все дальше, границы дозволенного все больше раздвигаются. Я считаю, что виноваты в этом родители: они не ставят рамок, все разрешают, слишком балуют детей. Это касается не каких-то конкретных учеников в нашей школе, это общая тенденция в стране». Услышав эти слова, Настин муж так возмутился, что чуть не устроил скандал. Его удержало только присутствие на собрании жены и сына. «Дело тут не в том, что французские дети избалованы, – считает Настя. – С ними тут особенно никто не носится. На мой взгляд, некоторые французы довольно безразличны к поведению своих детей: пусть хоть на голове стоят, только чтобы меня оставили в покое. А дети этим пользуются».

Авторитетное мнение

«Дети-короли, дети-тираны не могут быть счастливыми. Они постоянно страдают от своей неудовлетворенности. Когда он не получает чего хочет, когда не все идет так, как он того желает, когда другие не ведут себя так, как он ожидает, маленькому тирану становится плохо. Психологам или психоаналитикам зачастую проще помочь ребенку, который пострадал от грубости или излишней суровости родителей, чем ребенку, отвергающему родительскую власть. Проще помочь застенчивому и робкому малышу, чем ребенку, который слишком в себе уверен, который считает, что у него корона упадет с головы, если он поможет убрать со стола, который заявляет: “Не пойду в школу, меня там не развлекают!”, который бросает футбол, потому что вдруг решил, что это “тупо”, который хочет играть на гитаре, но не хочет учить ноты».

Дидье Плё, психолог

Как случилось, что у французов сейчас только и разговоров: осторожно, ребенок-король! Берегитесь, ребенок-тиран!

Во-первых, явление это довольно новое – зародилось оно, видимо, лет 30 назад (а что такое 30 лет для страны, которая живет по Гражданскому кодексу Наполеона!).

Во-вторых, французы – ярые ценители личного благополучия, а какое уж тут умиротворение, когда под боком маленький тиран канючит.

В-третьих, французы умеют бороться за свой покой – и вот родители, которых достали вечно ноющие отпрыски, толпами ринулись к специалистам: срочно делайте с ними что-нибудь! Специалисты засучили рукава – тираны, трепещите! – и сразу сочинили массу интересных теорий.

Авторитетное мнение

«30 лет назад дети-короли составляли только 2 % моих пациентов, 90 % страдали от недостатка уверенности в себе или личностных проблем. Сегодня – все в точности наоборот. 9/10 детей, которых я принимаю, страдают от нетерпимости к фрустрации и власти взрослых. Мы, конечно, не можем на основе этой статистики делать вывод на уровне всей страны. Но это свидетельствует о тенденции. Таких детей все больше и больше».

Дидье Плё, интервью журналу Le Nouvel Observateur

Авторитетное мнение

«Моя профессия претерпела колоссальную эволюцию в последние годы. Примерно до конца 1990-х большая часть консультаций касалась молодых пациентов с тяжелыми патологиями, в первую очередь психиатры занимались аутистами. В то время, не столь далекое, впрочем, даже мысль о том, чтобы отвести своего ребенка к психиатру, вызывала бурную реакцию: “Я не псих!” С тех пор благодаря СМИ произошла демократизация консультаций у детского психиатра. В то же время расширился характер обращений… Раньше практически не было обращений по поводу домашних конфликтов, связанных с трудностями воспитания. Сегодня их столько, что перед врачами встает этическая проблема: справедливо ли принимать родителей, у которых “просто” трудности с воспитанием ребенка, в ущерб детям и подросткам, которые страдают от настоящей патологии, например находятся в тяжелой депрессии?»

Фредерик Кошман, «Гид по выживанию для перегруженных родителей»

На самом деле, если посмотреть на это явление со стороны, Францию нельзя назвать страной, где правят дети-тираны. Просто относятся к этой теме в обществе очень внимательно. В своей книге Дидье Плё объясняет, откуда берутся дети-тираны. Похоже, в буквальном смысле – из колыбели.

Не будем сейчас останавливаться на вопросах: кормить грудничка по требованию (т. е. удовлетворять его потребность сразу) или по часам (т. е. приучать справляться с разочарованием)? Нестись в его комнату при малейшем всхлипе или дать поплакать полчасика? Эта тема для другой книги. Но вот хотелось бы понять, почему один ребенок становится тираном, а другой – нет?

Авторитетное мнение

«Грудной ребенок не может иначе – все его желания должны быть удовлетворены. Он был в животе матери, потом шагнул в мир – эта ступенька очень высока: ребенок больше не состоит в слиянии с телом матери, которое дает ему “все и сразу”. Он становится отдельным существом, и ему приходится просить, чтобы выжить, но еще – в этом-то и драма – ждать, что кто-то сможет удовлетворить его потребности. Тут и начинается познание жизни, в которой удовольствие и разочарование должны быть в состоянии гармонии».

Дидье Плё

На появление детей-тиранов влияют разные факторы. Немалую роль здесь играет общество потребления с его культом немедленного удовлетворения желаний: вся реклама направлена на то, чтобы склонить человека срочно бежать в магазин и купить шоколадку, бутылку воды, вечерние туфли или автомобиль. При этом рекламщики бесстыдно используют детей, вызывая у родителей чувство вины: «Если я не куплю моему сыну новый смартфон, он никогда не будет таким же счастливым, как мальчик в рекламном ролике, будет считать меня плохим отцом, слишком строгим, несправедливым». И папа достает кошелек…

Авторитетное мнение

«Умение сказать “нет” идет в ногу со способностью контролировать родительское чувство вины. Это впечатление – что мы плохие родители – внушается нам идеологией общества потребления. Ребенок-король, которому никто никогда ни в чем не отказывал, будет вести себя так же, даже когда станет финансово независимым. Действительно, клиент, чьи желания должны исполняться немедленно, даже если у него нет на это средств, – идеальный потребитель».

Фредерик Кошман, детский психиатр

Тут, кстати, особенно отличаются родители из не очень обеспеченных семей. «В буржуазных семьях больше ограничений, – говорит психолог Сесиль Демазьер-Берли, – а родители победнее готовы последнее потратить на новые кроссовки для сына. Им кажется, что, видя, как модно одет их сынок, окружающие поверят, что семья ни в чем не нуждается».

Психолог Женевьева Дженати добавляет: «Сейчас дети работают на имидж родителей. В бедных семьях это кроссовки. А обеспеченные родители соревнуются, у кого из детей IQ выше: ведь в нашем обществе надо быть самым умным, ну, или хотя бы самым красивым».

Общество потребления благоприятствует появлению детей-тиранов.

Что еще влияет на появление детей-королей? Абсолютный приоритет, отданный личному счастью и благополучию. Психолог и социолог Корин Дефонтен объясняет: «Во французском обществе имеется довольно большая группа людей, которые считают, что у них есть только права, но никаких обязанностей. Они пытаются получить максимум от общества, не собираясь ничего давать взамен. Работают они только для того, чтобы захапать побольше денег, никакие другие вопросы их не волнуют. Это плебейское отношение к жизни. И детей они воспитывают так же: только потребительство, никакой ответственности».

Любимое развлечение тиранов – манипулировать окружающими.

Еще один фактор – противоречия между родителями, особенно разведенными. Папа лучше прыгнет с моста в Сену, чем позвонит маме, чтобы что-то уточнить? Отлично! Запудрим мозги обоим! Папе скажем, что нам срочно нужен новый телефон, потому что старый мама уронила в кастрюлю с супом. А маме растолкуем: «Понимаешь, папе пришлось купить мне новый телефон, ведь старый его подружка запустила в стену – она так огорчилась, увидев меня у папы дома в пятницу вечером!» Тут мама, конечно, прижмет бедного ребенка к сердцу (за что эта ведьма так ненавидит моего сыночка?) и помчится покупать, например, новые наушники. Результат: желания исполняются в двойном размере!

Это важно

Как обстоит дело с детьми-королями в России? Роберто Пройя, учитель французского лицея в Москве, считает, что эта тенденция очень сильна: «У меня такое впечатление, что русские семьи сейчас находятся на том уровне, где мы были лет 20–30 назад. Этот феномен только начинал развиваться, но нанес обществу большой ущерб. К тому же в России ситуация особенная: в семье они – дети-короли, но когда они идут в русскую школу, это разворот на 180°, дети там практически на грани криминального “плохого обращения”. На них там практически постоянно орут, одергивают. Там система такая: иди вперед или умри. До поступления в школу дети делают практически все, что хотят. А потом вдруг оказываются в чем-то вроде колонии строгого режима. То есть было все, а стало ничего. Я считаю, что это очень грубо и странно. И еще меня удивляет, что родители это принимают. Или это эффект компенсации? Может, поэтому родители и дают ребенку статус короля, зная, что в школе все будет наоборот? Когда блаженство закончится, их будут грубо одергивать перед всем классом. Меня поражают родительские собрания в русских школах. Учителя там называют фамилии детей, говоря: “Иванов здесь плохо сделал, Петров там ошибся, Сидоров получил двойку по поведению”. Это унизительно. Мы во французских школах никогда так не делаем».

А вот мнение педиатра Ирины Перрэн (она работает в частной клинике, где есть и французские, и русские пациенты): «Некоторые русские дети – даже не короли, они императоры! Однажды ко мне на прием пришел мальчик лет шести. Ему надо было сделать анализ крови. А он, конечно, не хотел. После анализа он вернулся к моему кабинету, встал лицом к лестнице, достал свою пипиську и с криком: «Я тебя ненавижу!» – стал писать на ступеньки. Это он так мстил за то, что у него посмели взять кровь».

Еще один пример из практики – на этот раз детского психиатра Фредерика Кошмана. К нему привели Армана, 7,5 лет. Родители просто не в силах выносить его выходки. Они работают, приходят домой поздно. У мамы едва хватает времени, чтобы уложить 3-летнюю дочку, до сына руки уже не доходят. И вот уже несколько недель как Арман ночью писает в постель, хотя не делал этого с 2,5 лет. Описавшись, он зовет мать, та переодевает его, перестилает постель и потом читает Арману книжку, чтобы тот мог снова заснуть – и это в 3 ночи! Его можно поздравить: он заполучает маму в полное распоряжение каждую ночь. Да и днем этот манипулятор действует по проверенной схеме: соглашается идти к врачу, только если мама пообещает сводить его в зоопарк. Родители, конечно, пытаются сопротивляться, но это длится недолго: Арман заходится в крике, становится агрессивным, и родители снова сдаются, а ребенок в очередной раз получает то, что хочет: гамбургер вместо супа, новую игру, поход в кино.

Доктор Кошман выносит неприятный для родителей вердикт: в доме главный – Арман, он умело шантажирует окружающих, и ему постоянно уступают: они устали, им так проще, да к тому же они испытывают чувство вины из-за того, что дети их не видят. Из такой ситуации сложно найти выход: ребенок понимает, какие методы работают, и будет продолжать использовать их по нарастающей.

В целом, продолжает Ф. Кошман, на ребенка, который ведет себя хорошо, никто не обращает внимания: родители занимаются своими делами, будто так и надо. Но вот если ребенок сделал что-то не так, он словно снова возникает для них. Пусть внимание это «негативное» – о нем вспоминают, чтобы отругать, – для ребенка это доказательство любви. Доктор Кошман называет это «парадоксальным вниманием»: мы не замечаем послушного ребенка, зато сразу начинаем интересоваться им, если его поведение нам не нравится.

Иногда достаточно проводить с ребенком побольше времени – и манипулятора как не бывало.

Ф. Кошман считает, что ребенок манипулирует вами бессознательно. Не стоит ему приписывать дурные намерения: «Он хочет меня унизить, он делает это специально». Доктор советует родителям провести расследование: почему ребенок так поступает? Что значит такое поведение? Попробуйте объяснить ребенку, что вы понимаете, почему он так себя ведет. И не переставайте повторять, что вы его любите, несмотря ни на что.

С другой стороны, не стоит поощрять маленького манипулятора. Повышенное внимание к его капризам только подольет масла в огонь. Иногда стоит сделать вид, что его истерика или приступы гнева вас не интересуют. Зато если он ведет себя хорошо, добивается успехов в какой-то области, нужно обязательно обратить на это внимание: «Я так горжусь тобой!»

Родители Армана прислушались к советам доктора. Мама решила уходить из офиса пораньше и посвящать больше времени сыну (правда, ей теперь приходится заканчивать работу дома поздно вечером). А Арману она сказала однажды перед сном: вот чистое белье, описаешься ночью – сам поменяешь. Проблему как рукой сняло!

Французы считают, что ребенка надо учить проигрывать.

Константен, приятель моей дочки Саши, как-то принес к нам свою любимую настольную игру – «Форт Байяр». Они постоянно играют в нее с отцом. Поначалу все шло хорошо. Но в какой-то момент Константен начал проигрывать…. И понеслось! Он затрясся, заплакал, а потом и вовсе скатился со стула на пол. И это в 10 лет! Мы с Сашей понимающе переглянулись… Придя в себя, Константен стал выигрывать, и к нему вернулось хорошее настроение. Видимо, его отец все время «поддавался», и мальчик не умел… проигрывать!

Сандрин Марти, преподаватель école maternelle на юге Франции, иногда сталкивается с такими семьями: «Только и слышишь от родителей: мой дорогой, ты самый лучший. И ребенок не понимает, как он может не быть самым лучшим. Но ребенку как раз надо объяснить, что все время быть лучшим невозможно. Надо научить его, как реагировать на неудачу. Очень многие дети сегодня, если у них что-то не получается с первого раза, бросают занятия: мол, мне больше не хочется».

Авторитетное мнение

«Позволяя ребенку выигрывать, чтобы доставить ему удовольствие, родитель невольно дает ему понять, что в жизни можно получить все, и когда хочешь, это не дает ему испытать “фрустрацию от поражения”… В игре с несколькими игроками ребенок, который умеет проигрывать, познает реальность: он не может всегда быть лучшим, чтобы продвигаться вперед, нужно размышлять, искать новые стратегии. Принимая “фрустрацию от поражения”, он знает, что сможет выиграть снова, или понимает, что постоянно выигрывать нельзя».

Дидье Плё

У Женевьевы Дженати, бывшего школьного психолога, автора нескольких книг, есть двое внуков: Ипполит 6 лет и Мила – 10. Мила – гениальная девочка, ее IQ зашкаливает (140, и в разных областях). Но ей уже приходилось ходить на прием к психотерапевту: у нее проблемы с общением, мало друзей. Кроме того, она панически боится неудач, истерит, если проигрывает. В то же время у нее сильный характер, и она руководит родителями: уже в полтора года она сама выбирала, кто сядет рядом с ней за стол.

Почему Женевьева не стала сама заниматься терапией внучки? «Я больше не вмешиваюсь. Пыталась, конечно, но это всегда кончалось скандалом. Сын кричал: “Мы не у тебя в кабинете!” Я им постоянно говорила, что с Милой надо что-то делать, пока не поздно, но они не хотели слушать… Пока ее поведение не стало невыносимым. Только тогда решились пойти к специалисту».

Фрустрация необходима для построения личности.

В повседневный французский язык прочно вошло слово фрустрация. Толковый словарь Larousse определяет это понятие как «состояние человека, который не смог достичь некоей цели или осуществить некое желание». Фрейд упоминал фрустрацию в связи с неврозами, Дольто почти не употребляла этот термин. А сейчас считается, что фрустрация – одно из основополагающих понятий в современной французской психологии, поскольку она совершенно необходима для построения будущей личности.

В книге «Счастливый ребенок» психолог Дидье Плё предлагает родителям специальный тест. Если ребенок, когда вы зовете его ужинать, продолжает спокойно играть; если он не выносит, когда взрослые говорят между собой, и вечно влезает в разговор; если он постоянно старается быть в центре внимания; если он категорически не хочет помогать (например, накрыть стол к обеду); если его невозможно уложить спать, он зовет к себе взрослых; если он быстро отказывается от любого занятия, показавшегося ему сложным, – у него low frustration tolerance (низкая переносимость неприятного).

Это значит, что он постоянно хочет «все и сразу». И с этим надо бороться – пока не поздно! «Конечно, речь не идет о том, чтобы вернуть старые религиозные правила: сделаем жизнь тяжелой, и всем захочется в рай. Нужно просто приучать ребенка к фрустрации, надо научить его (…) иногда отказываться от “моментального” удовольствия ради желания, которое можно лелеять. И когда ребенок наконец получит то, чего так ждал и так желал, это принесет ему гораздо больше удовлетворения».