Текст книги "Тише воды"

– Попался?! – торжествующе воскликнула леди Лани. – Тебя побила никчемная Тень, лишенная знаков отличия!

– Что там? – испугался мальчишка.

На полу происходило неясное копошение бликов и ряби. Не скрывая удовольствия, Канани раздавила чужого шпиона каблуком.

– Там, где не хватает мастерства, берут количеством, – заявила она с видом кошки, поймавшей мышь.

– Каков план? – улыбнулся Клаус.

– Если бы я знала Синдо, связалась бы с ним и спросила прямо. – Тень поежилась, но вернула тумбочку на место. – Беда, что у этого типа нет друзей. Ты мог бы спросить у своего господина про прибор. Нужно только придумать предлог.

– Сэр Коллоу на карантине, – возразил он.

Канани заметно скисла. Среди пустой комнаты она выглядела особенно потерянной и несчастной. Оттого Клаус даже не стал напоминать о том, что нельзя впутывать Мастера Тени. Разум судорожно искал решение. Не отдавая себе отчета, мальчишка мерил шагами свободное пространство.

– Вот оно! Придумал! – он звонко хлопнул себя по лбу. – Если переговоры слушают, придется еще немного прогуляться.

Он взял Лани за теплую пухлую кисть, и дом Тангла растворился. Даже если дед не знает ничего сейчас, к кому Коллоу обратится, когда понадобится помощь? Нужно-то только уговорить старика поделиться информацией. И вот это уже смахивало на план.

Университетский комплекс без толп студентов выглядел сказочным замком. Суетливые карлики убирали выпавший за ночь снег. Мрачные горгульи кружили в белом небе. Скорее всего, им снова поручили удвоить бдительность. Стоило Клаусу со спутницей появиться на дороге, как пепельная тварь спикировала вниз.

Горгулья выгибала шею, хлопала крыльями и шипела. Канани попятилась. Карлики побросали инвентарь и бросились врассыпную. Резкий горловой крик огласил округу. А мгновенье спустя Теренс Дарроу материализовался рядом.

– Леди? – удивился он. – Мы не ждали вас сейчас.

– Зачем так официально, Терри? – натужно пошутила она, косясь на горгулью. – Отзови ее. Если привратницы будут кидаться на преподавателей, штат поредеет.

– Прости. Мой просчет, – профессор миролюбиво сложил руки на животе и добавил, обращаясь к горгулье: – Леди Канани разрешено находиться на территории университета.

Стражница коротко кивнула и взвилась в воздух. Улица погрузилась в напряженное молчание.

– Комната еще не готова, – спохватился Дарроу. – Но я могу ускорить процесс.

– Будет мило с твоей стороны, – кокетливо улыбнулась Тень.

Своей смешной прыгающей походкой профессор удалился, по пути призывая взволнованных карликов возвращаться к работе.

Клаус надеялся, что дед успел проснуться и привести себя в порядок, а Карл отправился на очередное «свидание». Он по-своему радовался за отца. Эстер нравилась кротким нравом и тем теплом, которое исходило от нее. Однако Карл не предпринимал ничего, чтобы сдвинуть эти отношения в какую-либо сторону.

Тень предавалась воспоминаниям. Она щебетала что-то о своей юности, только Клаус не слушал. Его участие в разговоре не требовалось, многозначительных «угу» хватало с лихвой. Мальчишка пытался проиграть все возможные варианты диалога с дедом до его начала. Не хотелось волновать старика.

Вместо того чтобы отпереть дверь, Клаус позвонил в колокольчик. Едва слышные шаги, поворот замка, щелчок. Руки заметно вспотели.

Отто выглядел встревоженным. Наверняка он слышал вой горгульи. Гоблин неуклюже пошутил про ключи и неожиданно прытко умчался в свою комнату.

– Он всегда такой приветливый? – хихикнула Тень.

Клаус окинул прихожую беглым взглядом, чтобы убедиться в отсутствии ну очень квадратных предметов, и попросил Канани подождать.

Комната деда оказалась заперта. Внутри шла настораживающая возня. По звуку все напоминало… драку. Недолго думая, мальчишка перебросил себя внутрь.

– Где тфои манеры? – пролепетал старый гоблин, загораживая собой крошечные ножки, торчащие из здоровенной вазы, поваленной на бок.

– Я услышал шум, – признался Клаус. – Дедушка, с вами все в порядке?

– Дедушка? – пропищал голосок из вазы.

– Фот фидшь! Нечего бояться, – неожиданно тепло проворковал Отто и потянул вяло брыкающиеся ножки на себя.

Загадочный гость отбился и рыбкой нырнул в вазу.

– Так нельзя спасаться от неприятностей! Это не фыход! Это тупик! – гаркнул Отто в черноту горлышка и для верности стукнул по вазе кулаком.

– Я не хочу ф турму! – взвизгнул голосок, и эхо шарахнуло о стенки судорожный всхлип.

– Петра, пошалюйста. Ты ше помощи искаля, – гоблин погладил пузатый сосуд, как родной.

Ваза разразилась гневной тирадой на малознакомом гортанном языке, в которую причудливо вплавились слова «орден» и «турма».

– Дедушка, что происходит? – поинтересовался Клаус.

– Мой друг попаль ф беду, – вздохнул Отто. – Это к лючшему, что ты здесь. И что с тобой Тень. Пософи ее, и я расскашу фсе.

– Нет!!

Из горлышка показалась круглая голова, такая же ушастая и сморщенная, как дедова. Крошечные заплаканные глаза припухли, а редкие седые волосы выбились из пучка на затылке.

– Мое почтение, мадам. – Клаус поклонился.

Он впервые встречал другого гоблина. Пожилая особа выбралась из укрытия, дрожа всем телом. Трясущимися тоненькими руками Петра расправила сюртук и пригладила волосы.

– Я преступница, – сказала она, и новые слезы хлынули по щекам.

– Уже можно заходить? – спросила Канани из-за двери, деликатно откашлявшись.

– Да, Леди. – Мальчишка отпер замок.

* * *

Бесцветная ночь плавно перетекла в хмурое утро. Руфус точно помнил, что спал, но этот факт не делал его ни отдохнувшим, ни полным сил. Вика сидела за столом, сцепив пальцы в замок, и напряженно думала.

Леви лихорадило, а без него Тангл не мог выбраться из занесенного снегом капкана. Липовый падре всадил в несчастного нож. Глубокая рана воспалилась, словно бы все усилия Виктории были ей нипочем.

– Ему нужна помощь, – нарушил молчание Руф. – Здесь есть реконструкторы?

– Есть, но им придется многое объяснять. – Вика достала из кармана скомканное письмо. – Связной Пилар мертв. Тебя опознали. Леся написала час назад. Тебе нужно уходить.

– Но я же… не убивал его, – побледнел Тангл.

– Не поэтому, – мотнула головой она. – Здесь тюрьма. Посторонним на территории находиться запрещено и опасно.

– А ты-то что тут делаешь? – не выдержал Руфус.

– Живу, – отрешенно бросила та. – Это мой дом. Я здесь родилась.

– Не знаю, что ответить, – признался он. – Как же Декрет Секретности?

– Руф, я очень старая. – Пронзительный взгляд Тени обжег душу. – А декреты защищают тех, у кого есть кровная родня. Я выросла среди заключенных и демобилизованных Танцоров. Не видела другого мира. Отец и мать погибли, подавляя бунт. Похоронены на местном кладбище. Тени разглядели во мне потенциал и приложили все усилия, чтобы меня забрал Орден.

– Кто заключенные? – прямо спросил Тангл.

– Последние допризменные маги, – почти прошептала Виктория.

Смысл слов по отдельности был кристально ясен, но все вместе звучало дико. Руфус выглянул в окно, словно там толпой должны ходить странно одетые люди. Только ничего особенного снаружи не наблюдалось. Да и на тюрьму пейзаж не тянул. Заборы, крыши с ровными столбами дыма из печных труб.

– Где их держат? – маскируя замешательство, поинтересовался Тангл.

– Их не держат, Руф, – усмехнулась Тень. – Разве что самые опасные запечатаны в своих домах. Мы соседи. Утопия?

– Больше смахивает на безумие, – его передернуло. – Раз так, почему они не разбежались?

– Ты как ребенок, – улыбнулась Вика. – Поселок отрезан от мира куполом наподобие спрятанного города. Только связные, имеющие доступ, могут попасть сюда. Извне не проникнуть, и отсюда не выбраться. Любой, кто коснется барьера, просто перестанет быть. И сейчас у нас с тобой два пути.

– Начало мне уже не нравится. – Руфус незаметно пощупал краденую папку под пиджаком.

– Мы можем явиться в управление и признаться, что я допустила незаконное проникновение на территорию. Нас отдадут под трибунал, мы с дядей Мишей докажем, что ты ни при чем. Ты не знал, где окажешься. Тебя оправдают, меня посадят. Хорошо если сюда, – Виктория испытующе посмотрела на Тангла.

– Дальше, – махнул он. – Это нам не подходит.

– Второй вариант не лучше, – предупредила она. – Без помощи Леви умрет. Я тут выросла. Знаю, кто из заключенных может все исправить. Уже бы сходила, но не представляю, как ты отнесешься к подобному. Останется тайной – хорошо. Раскроется – тюрьмой не отделаемся.

– Мне остаться с Леви, пока ты ходишь? – всем видом демонстрируя решимость, уточнил Руф.

Брови Вики поползли вверх от удивления. Руфус с ужасом заметил легкое разочарование в ее красивых блестящих глазах. Наверняка она ждала от него принципиальности, отказа, на худой конец, душевных терзаний.

– Ты со мной честна, отвечу тем же. – Он резко выдохнул, достал папку и протянул Виктории. – Я взял это в архиве, о существовании которого слышал только байки. Если меня задержат и обыщут, церемониться не станут.

– Я не верила, – пролепетала Вика. – Ты действительно ее ищешь?

В этот момент правда сделалась очевидной. Руф перегнулся через стол, взял Вику за плечи и легонько тряхнул:

– Нет, я хочу знать, от чего должен защитить Эмьюз.

– Тогда всю правду, – лицо женщины ожесточилось. – Ты должен быть в Шейдивейл. Резиденты до сих пор ищут тебя там. А ты в один день был замечен и в городе, и на месте гибели связного Пилар. Как?

– Я… не могу тебе сказать. Это не моя тайна. Еще в университете я дал клятву, которую нельзя нарушать. Есть одна книга… – от ужаса Тангл запинался, как школьник на первом свидании. – Я идиот.

Руф схватился за голову.

– Не идиот, а дурак, – ласково поправила Вика. – Шут.

Тень медленно поднялась, отступила на шаг и сделала то, чего от нее не ожидали. Ловко, как циркачка на арене, она отвесила ошеломленному Руфусу тот самый поклон.

– Это многое объясняет, – подмигнула Вика. – Госпожа Виктория «Тореро» Антонова. Кланяйся, или у новых поколений это уже не принято?

– Господин Руфус «Баламут» Тангл, к вашим услугам.

Руки не гнулись, а ноги дрожали студнем.

– Значит, решено, – подытожила она. – Я иду.

– А это не опасно? – сказал прежде, чем подумал.

– Для меня – нет, – заверила Тень. – А вот глазки здесь создавать не советую. Местные таких ужасов покажут, только дай. Любопытно – в окно смотри.

Оставшись в одиночестве, Руф первым делом снова спрятал папку. Внутри красной лампочкой мигала мысль: кто еще? Кто еще, как он, связал себя клятвой с Каменной Девой? Отсюда шутники казались непобедимой силой. Коллоу, Корникс, Вика… Ну почему он не прочел список имен, когда держал книгу в руках? Почему не стал искать? А сколькие не вписали настоящие имена, ограничившись прозвищами?

– Я скоро! – крикнула Виктория и вышла на улицу.

Тангл прилип к стеклу. За заборами и сугробами фигурка Тени виднелась едва-едва. Вот она выбралась на дорогу и побежала. Около четвертого по счету дома Вика остановилась, осмотрелась и постучала в ворота. Казалось, прошла целая вечность, пока пожилая хозяйка открыла. Женщины обменялись парой фраз. Старуха постояла немного, покачала головой, потом створки ворот снова закрылись, а Вика потрусила назад.

– Отказали? – с порога спросил Руф.

– Смеешься? – Тень закатила глаза. – Неужели ты думал, что они со мной по улице разгуливать начнут? Неприятности никому не нужны. Наберись терпения.

Она размотала душный платок и присела на корточки рядом с раненым. Из угла прямо к центру комнаты выскочила крошечная серая мышь. Но раньше, чем Тангл успел удивиться, зверек начал раздуваться, пухнуть, словно под его шкуркой что-то кипело и пузырилось. Отвратительное зрелище отталкивало и приковывало взгляд одновременно. Танцор ожидал увидеть ту самую старуху, но ошибся.

– Вика, кипятка мне, – приказал суровый жилистый старик.

Он только снял с плеча мешковатую сумку, а табурет уже скакал от стены к дивану. Старик скользнул усталым взглядом по Танглу и хмыкнул. От гостя пахло крепким табаком и сдобой. Он достал из мешка каменную ступку, пучок сухих трав, обернутых носовым платком, и кисет.

Еще вчера Руфус думал, что людей вроде этого давно нет. Ребенок в нем требовал света, огня, заклинаний на неведомых языках, – одним словом, всего того, что в книгах называют магией. Старик выглядел донельзя обычным: теплая клетчатая рубашка, вязаный серый жилет, простые штаны и домашние тапочки на босу ногу.

– Смотри, дырку прожжешь, – усмехнулся маг себе в бороду.

– Это вы мне? – с вызовом спросил Руф.

Старик прикинулся глухим. Он отщипнул пару веточек от пучка и положил в ступку. Затем высыпал из кисета несколько черных блестящих семян себе на ладонь и отправил туда же. Напевая что-то спокойное и протяжное вполголоса, маг плавно растирал ингредиенты в мелкий порошок, когда из глубины дома вышла Вика с чайником, кипящим прямо у нее в руках.

Осторожно разбавив содержимое ступки водой, гость снял с Леви повязку и присвистнул:

– Мойша Борухович, и как же тебя угораздило, старый ты котяра? – а покосившись на Тангла, добавил: – Знаю, не моего ума дело.

Маг взял ступку так, словно собирается пить из нее, и зашептал что-то. С каждым звуком содержимое ступки сильнее и сильнее вспенивалось, пока едва не полилось через верх. Тогда старик зачерпнул вязкую кашицу пальцами и положил на рану. Леви поморщился, но в сознание не пришел. Старик вернул повязку на место, вытер руку о штаны и выпрямился.

– Через час будет как новенький, – пообещал он. – Тут старуха моя пирожков передала. Не побрезгуешь?

– Приму с удовольствием, – улыбнулась Тень. – Спасибо, дедушка.

– Люди добрые, когда и с ними по-людски. Надо торопиться. Поверка скоро.

Старик собрал вещи, протянул Виктории сверток с пирожками, обернулся мышью и юркнул в темный угол.

– Вот так просто? – скорее вселенную, чем Вику, спросил Руф.

– Зачем сложности там, где их и так полно? – пожала плечами Тень. – Леся снова написала мне.

Во дворе зашелся хриплым протяжным воем старый пес. По смятению на лице Вики Руфус сообразил, что что-то пошло не так. «В тени нельзя», – одними губами прошептала она. – «Взлетай».

Вика спешно сунула сверток с пирожками в буфет. И не успела она закрыть скрипучие створки, как в дом ввалился крупный мужчина, чем-то донельзя расстроенный. На его усах дрожал иней, а лицо раскраснелось не то от ярости, не то от мороза.

– Что с твоим связным, Вика? – вместо приветствия спросил незнакомец.

– У него жар, – спокойно ответила она.

– Вот как? – Мужчина снял шапку, сбивая с нее снег. – Тогда почему резиденты так не считают? Они мне: «По нашим данным, Леди Виктория Антонова допустила проникновение на территорию комплекса нежелательного лица». Я им: «Виктория? Нежелательного лица?!» Они мне: «Откройте комплекс для проверки немедленно!» Я им: «А вы, собственно, кто такие?» Они мне: «А вот у нас печати». Я им: «А засуньте их себе по локоть!» Они мне…

Вика открыла рот, но усатый тип закричал на нее, брызжа слюной:

– Не смей! – Как заправский актер, он снова вернул себе благостный вид и продолжил: – Так о чем я? Они мне: «Мы это так не оставим!» А теперь скажи, Вика, за что я так подставился? Это правда?

– Нет, – отрезала она.

– Хорошо, – облегченно вздохнул мужчина. – Будь готова. Резидентам на получение разрешения много времени не надо. Они нарисуются минут через пятнадцать. Так и быть, первый удар приму на себя. Знаю, как ставить резидентов на место. Запереть бы их тут, а то берут на себя слишком много.

– Прости, Ури, – искренне извинилась Тень.

– Прощения просить станешь, если ты соврала, и нас приговорят, – он лихо подкрутил усы. – А о походах к соседям мы поговорим после.

Мужчина сунул руку за пазуху и пропал. В то же мгновение Вика бросилась к постели Леви и принялась тормошить его что было сил. Она умоляла, звала, хлестала несчастного по щекам, но ничего не менялось.

– Может, я спрячусь где-нибудь? – Руф опустился рядом с Тенью на пол.

– От резидентов? Не смешно. Они прочешут все! – Бледная, как полотно, Виктория тряслась всем телом. – Это был начальник тюрьмы. Он поверил только потому, что хотел быть обманутым. У резидентов немного другая задача.

Вдруг в остекленевших от ужаса глазах Вики отразилась фигура того, кого тут точно быть не должно! Руфус резко обернулся и инстинктивно заслонил Викторию собой. В шаге от них стоял Ариэль, отрешенный и невозмутимый.

– Нет времени, – сказал он и протянул Танглу открытую ладонь.

Глава 5. История Петры

Такого путешествия Руф никак не ожидал. Он не удержался на ногах и рухнул в глубокий мягкий снег. Казалось, весь мир от него и Ариэля отрезала глухая белая стена бессчетных снежинок. В мареве угадывались голые деревья и горы мусора.

– Где мы?! – сквозь завывание ветра, задыхаясь, прокричал Тангл.

– Сэр Коллоу разочарован, – игнорируя вопрос, произнес привратник. – Он надеялся, что кроме заражения и карантина неприятностей не намечается.

Голос Ариэля звучал в ушах вместе с ветром. В одночасье все стихло. Руфусу почудилось, что он просто оглох.

– Где мы? – в основном, чтобы убедиться в обратном, повторил Танцор.

– Станция переработки, – мечтательно мурлыкнул привратник.

– Почему ты помог мне? – второй тревожащий вопрос.

– Только не я, а Сэр Коллоу, – поправил Ариэль. – Вот вам его слова, Сэр, так, как их услышал я. Шутники должны помогать друг другу. Держи язык за зубами и… сделай милость, не высовывайся больше. Дева ждет тебя в моем кабинете.

Существо старалось копировать манеру речи Коллоу и небезуспешно. Тангл поднялся. В облике Ариэля не было ничего сверх обычного. Все тот же плащ и шарф. Все то же спокойное кукольное лицо. Не верилось, что он способен хладнокровно убить человека. Или и об этом его попросил Мастер Тени?

– Ты убил связного Пилар Карвальо-Торес?

– Я. – Ариэль, не мигая, смотрел перед собой.

Теперь Тангл лишился дара речи. Да и что тут скажешь? По тону разговора подошло бы «а, ну ладно». По закону – «Именем Ордена, вы арестованы». Но как арестовать инструмент, ключ к Блуждающей башне? «И ты не сожалеешь?» – чисто человеческий вопрос. Руф не представлял, насколько уместно задавать его кому-то вроде Ариэля.

– Простите, Сэр. Не заставляйте Ее ждать, – как-то невыносимо тоскливо произнес привратник.

– Каменную Деву? – уточнил Руфус и не без удовольствия заметил муку на лице Ариэля.

– Да. Ваша форма, – в руках у странного существа сгустилась тьма.

В следующее мгновение Тангл уже стоял посреди главного холла. Руф зачем-то нащупал под одеждой папку. Промерзшее до костей тело не сразу ощутило ее. Мысли двигались медленно. Нежелание быть обнаруженным за пределами Шейдивейл вспыхнуло красной лампочкой. Тангл понимал, что в неприлично белом костюме стоит посреди открытого пространства, заполненного зыбкой мглой. Он судорожно оглянулся, но на привычном месте за окошком справочной не нашлось ничего, кроме пустого кресла.

Тангл оторвался от пола и стрелой полетел к кабинету Коллоу. У самой двери стало ясно, что попасть внутрь без разрешения хозяина не получится. Замок заперт, а помещение защищено. Когда паника стиснула горло мертвой хваткой, на пороге появилась смуглая носатая физиономия.

– Показалось, – пробормотал мальчишка.

– Смотря что, – нервно пошутил Тангл и придержал дверь, готовую закрыться.

– Быстрее, Сэр, – шепотом скомандовал наглый щенок.

В непроницаемой тьме кабинета различались лишь щели глаз Девы.

– Похоже, тебе повезло, маленький рыцарь, – улыбнулась она. – Ты получил больше, чем искал, и остался жив.

Дева распахнула пасть. Клаус поежился. Несмотря на все, что она сделала для него, мальчишка боялся Девы. Он бесцеремонно подтолкнул Тангла к бездонной черной яме.

– Вам стоит больше доверять мне, – менторским тоном посоветовал Клаус. – Ради вас я уже соврал резиденту.

– Хочешь за это медаль? – фыркнул Руф.

– Соберитесь и сделайте кое-что для меня, – огрызнулся тот. – Мне нужен Танцор.

– А это не может подождать? – Тангл видел себя читающим содержимое краденой папки.

– Нет, – покачал головой Клаус. – И леди Канани не подойдет. Требуется кто-то состоящий на действительной службе.

– Вижу, ты не отстанешь, – согласился Руфус.

Стоя тут, в безопасности университета, Руф чувствовал, как груз, давивший на плечи все последние сутки, рассеялся дурным сном. Все эти тайны, игры, маги, резиденты – шумным табором унеслись куда-то вдаль. Маленькие проблемы какого-то мальчишки ничто по сравнению с теми неприятностями, которые грозили несколько минут назад. В груди шевельнулась тревога. Где-то там, в занесенном снегом домике, держит ответ перед недружелюбной публикой Вика. Но Тангл отчего-то слепо верил в нее.

– Слушаю, – мученически вздохнул он.

– Не меня и не здесь. – Клаус взял Танцора под локоть, и пустой класс растворился.

От резкого белого света Руф зажмурился. Комната профессора Отто изменилась: посреди нее возвышалась огромная старинная ваза. Пузатые бока ее украшали удивительные узоры. А рядом на стуле с видом провинившейся ученицы сидела крошечная старушка. Сморщенная, как печеное яблоко, она шмыгала носом и размазывала слезы по оливковым щекам.

– Мадам? – Вежливость не сработала.

Прыткая старушка предприняла попытку забраться в вазу, но Клаус бережно поднял беглянку и усадил на место, как куклу.

– Это госпожа Петра, – представил он. – А это Сэр Руфус Тангл. Танцор, хоть и одет… странно. Расскажите ему все, как нам. Он поможет защитить вас.

Несчастная разрыдалась и, повизгивая, спрятала лицо в ладони.

– Сейчас, – Тангл показал сверток формы. – Сейчас все будет по правилам.

Не зная, куда точно идет, он выскользнул в коридор и столкнулся с Лани. Тень методично подпиливала ногти, опершись о стену.

– Советую послушать. Занятная история, – улыбнулась она. – Герр Отто не даст допросить свою даму сердца по всей форме. Он будет защищать ее, как лев. Такой маленький, дряхлый, зеленый, но крайне свирепый лев. Лови момент, пока он отправился к Терри обсудить какие-то «фашные» детали.

– Даму сердца? – Руф не стал сдерживать смех. – Что тут у вас происходит?

– А зря веселишься, – добродушное лицо посерьезнело. – Старушка прислала себя почтой в вазе, опасаясь за свою жизнь.

– И кто же может хотеть убить такую? – Сейчас все выглядело донельзя комичным.

– Ева Шепард.

Тангл поперхнулся.

– Не думаю, что на третий рассказ ее нервов хватит, – продолжила Канани. – Как только Отто это почувствует, прогонит всех. Бедняжка раздавлена и испугана. Но ее воспоминания настоящий клад. Если я попробую прочесть их – нарушу закон, выйду за рамки полномочий и все такое. Ты другое дело.

– Мне разрешение нужно, – возразил Руф.

– Для протокола, – мягко поправила леди Лани. – Но цель не в этом. Отто поставил условия. Имя Петры не должно попасть в отчеты. Речи не идет о показаниях, расследовании и прочем. Так, просто информация к размышлению.

– Бред, – поморщился он. – Это не пустячковое дело. Репутация Ордена под угрозой. Пучок резидентов на хвосте. Мне только улики против Евы скрывать осталось, чтобы они удостоверились, что я замешан.

– Начнешь давить, Отто свою подружку спрячет, – улыбнулась Тень. – С гоблинами всякое бывает. Пропадают. Если Отто захочет, никакой Орден со всеми своими резидентами ее не найдет. Во времена моего наставника поговаривали, что гоблины жили до Призмы, просто не распространяются на эту тему. Милый костюмчик. Уборная там.

Лани с невинным видом продолжила возить пилочкой по ногтям на коротких толстых пальцах.

«Связаться с Коллоу? – судорожно думал Руф, стаскивая одежду. – А смысл? Что ты ему скажешь? Ты же еще ничего толком не узнал!» Вспомнилась переданная Ариэлем просьба не высовываться. «Да уж, – съязвил внутренний голос. – Захочешь не высовываться, так выпихнут взашей».

Вернувшись к несчастной старушке, Руф обнаружил, что гоблинов уже двое. Профессор ласково утешал бедняжку, промокая ее глаза своим платком.

– На сефодня достаточно, – решительно объявил Отто.

– Я не наврежу, – как можно мягче пообещал Тангл.

– Она больше не мошет пересказыфать эту историю, – покачал головой гоблин. – Приходите зафтра.

– Пересказывать нет необходимости, – скрепя сердце, заверил Руф. – Я могу посмотреть воспоминания напрямую. Это безболезненно, если не сопротивляться. Процедура безвредна. Ее и к детям применяют.

– Что именно потребуется? – стараясь подыграть, спросил Клаус.

– Ничего особенного. Расслабиться и посмотреть на меня, – ответил Тангл.

– Это вопрос доверия, – лукавые огоньки мелькнули в черных глазах. – Вы доверяете моему деду, дед доверяет мне, а я – Сэру Танглу.

– Хорошо. – Петра сжала кулаки, как будто ее сейчас начнут пытать.

Руфус приблизился, опустился на колени и призвал маску. У него не было уверенности, что сознание гоблина будет таким же понятным, как человеческое. Но попробовать стоило.

– Не бойтесь, – тихо произнес Тангл. – Не вспоминайте ничего, ни о чем не думайте. Оставьте все мне.

Мир растворился в звуках чужой непонятной речи. Язык гоблинов похож на человеческий, но только отчасти. Слова оставляли следы хлебными крошками в темном лабиринте памяти. Вот уже Руф понимал все.

Если раньше собственные будни казались Танглу однообразными, то только оттого, что он не представлял, как бывает у других. День за днем текли незаметно в заботах по дому, кошках и возне с жужжащими механизмами. Горный воздух и крошечный сад на склоне – самые яркие воспоминания. Они достались в подробностях. Руф мог разглядеть каждую ворсинку на стеблях ярких крупных цветов. Каждую каплю росы, дрожащую в паутине. И здесь, в мыслях Петры, не могло существовать ничего более важного и прекрасного.

Он с трудом оторвался от бесконечного созерцания сада. Дом Петры представлял собой причудливое сочетание дурманящего комфорта и стерильности подземной лаборатории, напичканной хитроумными ловушками. Слово «одиночество» также приобрело новый смысл: здесь оно становилось осязаемым. По вечерам забавная старушка сидела в кресле, окруженная кошками, и читала, пока не уснет. Или играла сама с собой в карты. Начни Тангл пытаться отыскать в этом смысл, наверняка лишился бы разума.

Однажды вечером Петра чему-то неожиданно обрадовалась. Она собрала телескоп в чемоданчик с заботливо прикрученными колесами и выскользнула из дома. Старушка спешила. Колеса поскрипывали в такт стуку каблуков по каменистой дорожке. Намечалось нечто особенное. Петра так долго ждала этой ночи… Вдруг негромкий шорох привлек ее внимание.

– Птица, – пробормотала Петра и продолжила путь.

Если человеческие мысли суетятся, наползают одна на другую, галдят, – словно все, что происходит в голове, разом хочет вырваться наружу, – то гоблины мыслят иначе. Больше похоже на отчет по пунктам. Так и хочется представить жирные галочки, поставленные красным карандашом.

Снова шорох! Сердце Петры ушло в пятки. Вот она уже помчалась вверх по склону, стараясь во что бы то ни стало не отпустить ручку чемоданчика. Хотя чем отчетливее она слышала чужое дыхание, тем меньше смысла оставалось цепляться за остатки «нормальной» жизни.

«Меня нашли, – быстро-быстро думала она. – Кто? Террористы? Нет. Они бы стреляли. После всего-то. Дивные? Вряд ли. Этим я ничего не сделала. Отказ сотрудничать не в счет. Разведка? Некрасиво вышло с их оборудованием. Но я предупреждала. Орден? Нет-нет-нет-нет-нет. Лучше террористы».

Петра свернула с дорожки под защиту кривых деревьев. Склон тут осыпался, размытый водой. Чемоданчик остался сиротливо лежать на обочине. Старушка помогала руками, карабкаясь неизвестно куда, лишь бы подальше. Скользкий камень. Всплеск. Кругом темная ледяная вода. Руки. Здоровые ручищи в черных перчатках выхватили из ручья и поставили на берег.

– Отойдите! Прочь! Я буду защищаться! – Петра достала палочку, только очки унесла вода…

Собственные дрожащие пальцы на гладкой деревяшке. Хоровод кустов и деревьев. Никого! Никого? Тень!

– Стой! Стой, где стоишь! – взвизгнула Петра.

Снова руки! Как же старушка кричала. Если бы кто-то мог ее слышать. Проклятые руки в черных перчатках. Они тянутся к лицу. Разряд! Молния из палочки прошла сквозь клубящуюся тьму и угодила в куст. Огонь погас, едва успев вспыхнуть. Словно кто-то вылил ведро воды. Руки, они пытаются что-то надеть на голову. Мешок? Очки?

Петра опешила и перестала вопить. «В конце концов, надо сохранять достоинство», – сказала она сама себе. Старушка поправила очки, пригладила мокрые волосы и повнимательнее осмотрелась. В полуметре на колене сидела женщина. Незнакомка была бледная, как утопленница. Светлые волосы, не короткие, не длинные, делали ее лицо еще более худым, чем есть на самом деле.

– Отличный вечер для прогулки, госпожа профессор, – сказала она, протягивая брошенный Петрой чемоданчик.

– Раз вы знаете, кто я, значит, пришли по делу, – она вырвала свою вещь из черных рук и попятилась. – Заказов нет. Я не принимаю. На пенсии.

– Разве? – незнакомка зубами стащила перчатку и протянула кулак так, точно в нем зажато что-то особенное.

– Нет-нет, – запротестовала Петра. – Знать не хочу.

– А придется.

Женщина раскрыла ладонь. Яркое бело-голубое свечение высекло из мглы ручей с темной водой, кривые деревья, мокрые блестящие камни и усталое больное лицо.

– Мое имя Джой, – сказала незнакомка. – Я резидент Ордена и отчаянно нуждаюсь в ваших услугах.

«Ну вот… Приплыли. Резиденты. А отказывать им – себе дороже», – посетовал внутренний голос.

– Я не тороплю, – заверила Тень. – Обдумайте мое предложение. Ждите меня завтра. Время то же.

Петра моргнула. И вот она уже совершенно одна! Наблюдение за звездами откладывалось. Бедняжка отчаянно нуждалась в совете. И тут одно из двух: или принимать предложение, или взорвать лабораторию к чертям и бежать. Бежать, не оглядываясь. «Знаем мы, что бывает с теми, кто служит Ордену, – бормотала она одними губами. – Сначала все в золоте. Лучшее оборудование, поддержка, любые прихоти. А потом тюрьма. Они не оставляют тех, кто видел. Кто разбирается».

Сумбурные страхи заставили картинку поплыть. Они мешали сфокусироваться. Тангл видел тюремный лабиринт, в котором никогда не был. Видел кобольдов и камеры с тяжелыми дверьми. Петра была не похожа на себя там. Руф с трудом узнал ее. Жиденькие мышиного цвета волосы заплетены в косу. Никаких морщин.

– Я дам денег, сколько скажете, – умоляла она зловонного кобольда. – Отведите меня.

– Водитя не, – пролаял тот.

– В смысле, не поведете? – переспросила она, обливаясь слезами.

– Не поведете, – по слогам произнес кобольд.

– Да, так правильно, – она сняла очки. – Кобольд будет добрым. Кобольд отведет Петру к ее отцу. Отец – важно. У кобольда тоже есть отец. Если бы у кобольда отняли отца, он бы грустил, как Петра.

Мелкая тварь с собачьей мордой остановилась и принюхалась. Кобольд нерешительно теребил свой грязный крысиный хвост.