Текст книги "Новая земля. Пробуждение к своей жизненной цели"

Голос в голове

Первый проблеск осознанности я испытал, учась на первом курсе Лондонского университета. Два раза в неделю я ездил на метро в университетскую библиотеку, обычно около девяти утра, к концу часа пик. Однажды напротив меня села женщина лет тридцати с небольшим. Я и раньше встречал её в поезде. Её было трудно не заметить. Хотя вагон был полон, места по обе стороны от неё были свободны, поскольку она казалась совершенно сумасшедшей. Вид у неё был очень напряжённый, и она всё время разговаривала сама с собой громко и сердито. Она была настолько поглощена своими мыслями, что, кажется, никого и ничего вокруг не замечала. Голова её была опущена и чуть повёрнута влево, как будто она обращалась к кому-то, сидящему на свободном месте рядом с ней. Я не помню точно её слов, но говорила она примерно следующее: «И тогда она сказала мне… а я ей говорю – ты лжёшь, как ты смеешь меня в этом обвинять. ведь ты всегда меня использовала. я доверяла тебе, а ты меня предала.» В её голосе звучали гневные интонации человека, с которым обошлись несправедливо и которому надо защищать свою позицию, чтобы его не уничтожили совсем.

Когда поезд подошёл к станции «Тотенхэмкорт-роуд», она встала и пошла к двери, однако поток извергаемых ею слов не прекращался. Мне тоже нужно было выходить, поэтому я последовал за ней. Оказавшись на улице, она направилась в сторону Бедфорд Сквер, по-прежнему погружённая в свой воображаемый диалог, всё ещё гневно обвиняя кого-то и что-то доказывая. Заинтригованный, я решил последовать за ней, пока мне было с ней примерно по пути. Несмотря на то что она была поглощена своим воображаемым диалогом, она, похоже, знала, куда шла. Вскоре впереди показалось внушительное высотное здание Дома Сената, построенное в тридцатые годы прошлого века, где размещались главный административный корпус университета и библиотека. Я был потрясён. Неужели мы с ней шли в одно и то же место? Да, именно туда она и направлялась. Кем она была – преподавателем, студенткой, сотрудницей офиса, библиотекарем? Может, она участвовала в каком-то психологическом исследовании? Ответа я так и не узнал. Я шёл за ней на расстоянии примерно двадцати шагов, и, когда я вошёл в здание (где по иронии судьбы располагалась штаб-квартира «Полиции мыслей» в фильме по роману Джорджа Орвелла «1984»), её уже поглотил один из лифтов.

Увиденное вызвало у меня некоторую растерянность. Зрелый студент – первокурсник в двадцать пять лет, – я считал себя почти что интеллектуалом и был уверен, что все проблемы человеческой жизни решаются с помощью интеллекта, то есть путём мышления. Я ещё не понимал, что неосознанное мышление и есть главная проблема человеческого бытия. Я считал профессоров мудрецами, у которых на всё был ответ, а университет – храмом знаний. Как же сумасшедшая вроде этой женщины могла быть частью всего этого?

Я всё ещё думал о ней, когда по пути в библиотеку зашёл в туалет. Моя руки, я подумал: «Надеюсь, я никогда не стану таким, как она». Стоявший рядом человек посмотрел в мою сторону, и я испытал шок, осознав, что я не только подумал, но и пробормотал это вслух. «О боже, да я уже такой же, как она!» – подумал я. Разве мой ум не так же беспрерывно активен? Различия между нами были не столь уж велики. Главной эмоцией, питавшей её мысли, похоже, был гнев, тогда как во мне преобладала тревога. Она произносила свои мысли вслух, я же думал их в основном про себя. Если она была сумасшедшей, то и все остальные – тоже, включая меня. Разница была лишь в том, насколько это было явно.

На мгновение я смог отстраниться от собственного ума и увидеть всё как бы с более глубокой точки зрения. Произошёл краткий сдвиг от мышления к осознанности. Я всё ещё был в туалете, теперь уже один, и смотрел на своё отражение в зеркале. Ощутив свою отстранённость от ума, я рассмеялся вслух. Со стороны это могло показаться безумным, но то был смех здравого разума, смех толстопузого Будды. «Жизнь не так серьёзна, как хочет выказать мой ум», – казалось, говорил этот смех. Однако это был всего лишь проблеск, который очень скоро забылся. Следующие три года я прожил в состоянии тревоги и депрессии, полностью отождествлённый со своим умом. Мне пришлось дойти до грани самоубийства, прежде чем ко мне вернулась осознанность, – и теперь это был уже не просто проблеск. Я освободился от беспрестанного думания и ложного, порождённого умом «я».

Тот случай дал мне не только первый проблеск осознанности, но и посеял первые зёрна сомнений в абсолютной непогрешимости человеческого интеллекта. А спустя пару месяцев произошло трагическое событие, ещё больше укрепившее мои сомнения. В понедельник утром мы пришли на лекцию к профессору, чьим умом я восхищался, но вместо этого узнали, что в выходные он покончил с собой – застрелился. Я был потрясён. Профессор пользовался всеобщим уважением и, казалось, мог ответить на любой вопрос. И всё же я тогда ещё не видел альтернативы культивированию мысли. Я не понимал, что мышление – это лишь крошечная часть сознания, которым мы являемся. И, конечно же, я ничего не знал об эго, не говоря уже о том, чтобы уметь распознавать его в себе.

Содержание и структура эго

Эгоический ум полностью обусловлен прошлым. Эта обусловленность имеет два аспекта: содержание и структуру.

Когда ребёнок глубоко страдает и плачет, потому что у него забрали игрушку, игрушка представляет собой содержание. Её можно заменить любым другим содержанием, любой другой игрушкой или предметом. Содержание, с которым вы себя отождествляете, обусловлено вашим окружением, воспитанием и культурной средой. Из какой бы он ни был семьи, богатой или бедной, и чем бы эта игрушка ни была – деревяшкой, которой придали форму животного, или хитроумным электронным устройством, – всё это никак не влияет на глубину страдания ребёнка при её утрате. Причина такого острого страдания кроется в слове «моё» и имеет структурный характер. Бессознательная потребность укреплять свою идентичность, ассоциируя себя с тем или иным предметом, встроена в саму структуру эгоического ума.

Отождествление, или идентификация, – это одна из базовых структур, порождающих и поддерживающих эго. Слово «идентификация» происходит от латинских слов idem, что значит «такой же», и facere, что значит «делать». Так что, когда я отождествляю – идентифицирую – себя с чем-то, я «делаю его таким же». Таким же, как что? Как я. Я наделяю его своим самоощущением, и оно становится частью моей «идентичности». Один из самых простейших уровней отождествления – это отождествление с вещами. Позднее мою игрушку заменяют моя машина, мой дом, моя одежда и так далее. Я пытаюсь найти себя в вещах, но это мне никак не удаётся, и, в конце концов, я в них теряюсь. Таков удел эго.

Отождествление с вещами

Работники рекламной индустрии прекрасно знают – чтобы продать человеку вещь, которая ему не очень-то нужна, следует убедить его в том, что эта вещь каким-то образом возвысит его в собственных глазах или в глазах других людей, то есть упрочит его самовосприятие. Например, они могут сказать вам, что благодаря этой вещи вы будете выделяться из толпы, а значит, ещё больше будете самим собой. Или же они могут сформировать у вас в уме ассоциацию между товаром и известной личностью или каким-то молодым, симпатичным и счастливым с виду человеком. Для этой цели годятся даже образы состарившихся или покойных знаменитостей в пору их расцвета. Подразумевается, что, покупая этот товар, вы уподобляетесь им, а точнее, их внешнему образу, через некий магический акт присвоения. Поэтому во многих случаях вы покупаете не товар, а «усилитель самовосприятия». Дизайнерские марки – это прежде всего способ коллективного отождествления, на который вы «клюёте». Они дороги, а значит, «эксклюзивны». Если бы эти вещи мог купить любой, они потеряли бы свою психологическую ценность, так что осталась бы только их материальная стоимость – а это, скорее всего, лишь малая часть той суммы, которую вы за них заплатили.

Разные люди отождествляют себя с разными типами вещей. Это зависит от их возраста, пола, дохода, принадлежности к определённому социальному классу, а также моды, культурной среды и так далее. То, с чем вы себя отождествляете, всегда связано с содержанием, тогда как непреодолимая бессознательная тяга к отождествлению относится к структуре. Это один из самых основополагающих механизмов деятельности эгоического ума.

Как это ни парадоксально, но так называемое общество потребления потому и существует, что найти себя через вещи невозможно. Удовлетворения, которое испытывает эго, хватает ненадолго, и поэтому вы всё время ищете что-то ещё. Вы продолжаете покупать и потреблять.

Конечно, в том физическом измерении, где обитают наши поверхностные «я», вещи – необходимая и неизбежная часть жизни. Нам нужны жильё, одежда, мебель, инструменты, транспорт. В нашей жизни также могут быть вещи, которые мы ценим за красоту или какие-то качества. Мы должны чтить мир вещей, а не презирать его. Каждая вещь обладает Бытийностью и является временной формой, берущей начало в единой, бесформенной Жизни – источнике всех вещей, тел и форм. В большинстве древних культур люди верили, что во всём, даже в так называемых неодушевлённых предметах, есть свой дух, – и в этом отношении они были ближе к истине, чем мы сегодня. Живя в мире, притуплен– ном умственным абстрагированием, вы перестаёте чувствовать, что вселенная живая. Большинство людей существуют не в живой реальности, а в концептуализированной.

Но мы не можем по-настоящему ценить вещи, если используем их для усиления своего «я», то есть если пытаемся через них найти себя. А именно это и делает эго. Свойство эго отождествлять себя с вещами создаёт привязанность к вещам и одержимость вещами – отсюда наше общество потребления и экономические структуры, где «больше» служит единственной мерой прогресса. Неуёмная тяга к большему, к бесконечному росту – это дисфункция и болезнь. Это та же дисфункция, которая проявляется в раковой клетке, единственная цель которой – умножать саму себя, не ведая, что, разрушая организм, частью которого она является, она тем самым приближает и свою собственную гибель. Некоторые экономисты так привязаны к понятию роста, что, не в силах расстаться с этим словом, называют экономический спад временем «отрицательного роста».

Значительную часть жизни многих людей снедает одержимость вещами. Потому-то одним из зол нашего времени является их неудержимый рост. Когда вы перестаёте чувствовать жизнь, частью которой являетесь, то, скорее всего, будете стараться заполнить её вещами. Понаблюдайте за собой в качестве духовной практики, чтобы изучить свои отношения с миром вещей – особенно с теми вещами, которые обозначаются словом «моё». Надо быть очень честным и внимательным, чтобы, к примеру, понять, не связана ли ваша самооценка с вещами, которыми вы владеете. Не вызывают ли у вас некоторые вещи едва уловимое чувство значимости и превосходства? Не чувствуете ли вы себя без них хуже тех, у кого они есть? Не упоминаете ли вы иногда невзначай свои вещи, чтобы похвалиться ими и тем повысить свою значимость в глазах окружающих, а стало быть, и в своих собственных? Не испытываете ли вы обиду, гнев и некое чувство ущербности, если кто-то имеет больше, чем вы, или если вы теряете какую-то ценную вещь?

Пропавшее кольцо

В свою бытность консультирующим психологом и духовным учителем я навещал два раза в неделю одну женщину, чьё тело было буквально изъедено раком. Ей было чуть за сорок, и она была школьной учительницей. Врачи считали, что ей осталось жить не больше нескольких месяцев. Иногда во время этих визитов мы обменивались парой слов, но чаще просто сидели вместе и молчали, и в этом молчании она впервые ощутила в себе проблески тишины и неподвижности, о существовании которых во время суматошной работы в школе даже не подозревала.

Но однажды я застал её сильно расстроенной и рассерженной. «Что случилось?» – спросил я. Её кольцо с бриллиантом, стоившее больших денег и дорогое ей как память, исчезло, и она была уверена, что его украла женщина, приходившая каждый день на несколько часов, чтобы ухаживать за ней. Она сказала, что не понимает, как можно быть такой жестокой и бессердечной, и спросила меня, стоит ли ей поговорить с той женщиной начистоту или лучше сразу вызвать полицию. Я ответил, что не могу решать за неё, но попросил её подумать, так ли важно для неё это кольцо или что-то ещё на данном этапе её жизни. «Вы не понимаете, – сказала она. – Это кольцо моей бабушки. Я носила его каждый день, пока не заболела и у меня не распухли руки. Для меня это не просто кольцо. Как же мне не расстраиваться?»

Её мгновенный ответ, а также гнев и раздражение в голосе, вызванные стремлением защищаться, говорили о том, что она ещё не достигла такой степени присутствия, которая позволила бы ей заглянуть в себя, чтобы отделить свою реакцию от самого события и внимательно их рассмотреть. Её гнев и оборонительный настрой свидетельствовали о том, что её устами всё ещё говорила не она, а её эго. Я сказал: «Я собираюсь задать вам несколько вопросов, только не отвечайте на них сразу – попробуйте найти ответ внутри себя. После каждого вопроса я буду делать небольшую паузу. Когда ответ придёт, он не обязательно будет в виде слов». Она сказала, что готова слушать. Я спросил: «Осознаёте ли вы, что в какой-то момент, может, совсем скоро, вам придётся расстаться с этим кольцом? Сколько вам ещё нужно времени, прежде чем вы будете готовы это сделать? Убудет ли от вас, если вы с ним расстанетесь? Станет ли та, кто вы есть, менее значимой от этой утраты?» Прозвучал последний вопрос, и на пару минут в комнате воцарилась тишина.

Когда она вновь заговорила, на её лице была улыбка, а в ней самой сквозил покой.

– Последний вопрос заставил меня осознать нечто очень важное. Сперва я обратилась за ответом к своему уму, и он ответил: «Конечно, ты стала менее значимой». Затем я вновь задала себе этот вопрос: «Стала ли та, кто я есть, менее значимой?» На этот раз я попыталась не искать ответ в мыслях, а почувствовать его. И вдруг я ощутила собственное «я есть». Я никогда это прежде не чувствовала. Но если я чувствую своё «я есть» так сильно, значит, та, кто я есть, не стала меньше. Я и сейчас это чувствую – что-то спокойное, но очень живое.

– Это радость Бытия, – сказал я. – Её можно почувствовать, только выйдя из своей головы. Бытие надо чувствовать. Его нельзя «думать». Эго ничего о нём не знает, потому что состоит из одних мыслей. На самом деле кольцо было лишь мыслью у вас в голове, которую вы принимали за ощущение «я есть». Вы думали, что «я есть» или хотя бы часть его находится в кольце.

– Всё, что эго ищет и к чему привязывается, подменяет собой Бытие, которое оно неспособно чувствовать. Вы можете ценить вещи и дорожить ими, но если вы к ним привязываетесь, знайте – тут замешано эго. В действительности вы всегда привязываетесь не столько к вещи, сколько к мысли, в которой есть «я» или «моё». Когда же вы полностью принимаете ту или иную потерю, то выходите за пределы эго, и тогда проявляется ваша суть – ощущение «я есть».

Она сказала:

– Теперь я понимаю слова Иисуса, которые мне раньше были совершенно непонятны: «И кто хочет взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду».

– Верно, – сказал я. – Это не значит, что не нужно запирать входную дверь. Это значит лишь то, что порой умение расстаться с вещами – куда более сильный поступок, чем стремление оберегать их или держаться за них.

В последние недели жизни, по мере того как угасало её тело, сама она становилась всё лучезарней, как если бы из неё шёл свет. Она раздала многие свои вещи, некоторые из которых достались той женщине, которая предположительно украла у неё кольцо. И с каждой отданной вещью её радость становилась всё глубже. Когда мне позвонила её мать, чтобы сообщить о смерти дочери, она упомянула, что после похорон кольцо нашлось. Оно лежало в аптечке в ванной комнате. Вернула кольцо та женщина или оно всё время было там? Этого никто никогда не узнает. Доподлинно известно лишь одно: жизнь даст вам такой опыт, который будет максимально способствовать росту вашего сознания. А как узнать, что это именно то, что вам нужно? Очень просто – это тот опыт, который вы проживаете в настоящий момент.

Плохо ли гордиться своими вещами или злиться на тех, кто имеет больше вас? Вовсе нет. В чувстве гордости, в потребности как-то выделиться, в кажущемся усилении своего «я» через «а у меня больше» или его ослаблении через «а у меня меньше» нет ничего, что было бы плохим или неправильным, – это просто эго. Эго не плохое – в нём просто нет осознанности. Когда вы видите в себе эго, то начинаете выходить за его пределы. Не воспринимайте его слишком серьёзно. Заметив в себе свойственное эго поведение, просто улыбнитесь. Иногда оно вас может даже рассмешить. Как человечество могло так долго всем этим обманываться? Но главное – знайте, что в эго нет ничего личного. Это не тот, кто вы есть. Если вы считаете эго своей личной проблемой, то это опять же ваше эго.

Иллюзия собственности

Владеть чем-то или иметь что-то в собственности – что это на самом деле значит? Что значит сделать что-то «своим»? Если вы стоите на улице в Нью-Йорке и говорите, показывая на огромный небоскрёб: «Это моё здание, я его владелец», – то вы либо очень богаты, либо бредите, либо лжёте. В любом случае вы рассказываете историю, в которой мыслеформы «я» и «здание» сливаются в одну. Так работает умственная концепция собственности. Если с вашей историей все согласны, это должно быть заверено бумагами с их подписями. В этом случае вы сказочно богаты. Если же с ней никто не согласен, вас отправят к психиатру. Вы либо бредите, либо вы патологический лгун.

Здесь важно понимать, что ваша история и составляющие её мыслеформы – неважно, согласны с тем, что вы говорите, остальные или нет – никак не связаны с тем, кто вы есть. Даже если с вашей историей все согласны, в конечном счёте это та же фикция. Многие лишь на смертном одре, когда всё внешнее отпадает, осознают, что никакая вещь никогда не была причастна к тому, кто они есть. Перед лицом смерти вся концепция собственности оказывается абсолютно бессмысленной. В последние минуты жизни люди также сознают, что, хотя они всю жизнь стремились к более полному самоощущению, их Бытие – то, что они действительно искали, – всегда было в них самих. Просто оно во многом было скрыто их отождествлением с вещами, что в конечном счёте есть отождествление с умом.

«Блаженны нищие духом», – говорил Иисус, «ибо их есть Царство Небесное»[4]4
  Евангелие от Матфея 5:3.


[Закрыть]. Что значит «нищие духом»? Это когда нет внутреннего багажа, нет отождествлений. Ни с вещами, ни с любыми умственными концепциями, в которых есть ощущение себя. А что такое «Царство Небесное»? Это простая, но глубокая радость Бытия, которая ощущается, когда вы перестаёте жить отождествлениями и становитесь «нищими духом».

Вот почему отказ от всякой собственности издревле был духовной практикой и на Востоке, и на Западе. Однако отказ от собственности не освободит вас сам собой от эго, которое постарается выжить, найдя для отождествления что-то ещё, к примеру, умственный образ себя как человека, преодолевшего всякий интерес к материальному имуществу, а значит, поднявшегося выше остальных, ставшего более духовным. Есть люди, которые отреклись от всего, однако же их эго больше, чем у иных миллионеров. Если вы устраните один вид отождествления, эго быстро найдёт другой. В конечном счёте ему всё равно, с чем себя отождествлять, лишь бы иметь своё лицо. Антипотребительство или антисобственничество – это ещё одна мыслеформа, ещё одна умственная позиция, способная заменять отождествление с имуществом. С её помощью можно доказывать, что вы правы, а другие – нет. Как мы увидим позже, доказательство своей правоты и неправоты других – одна из главных умственных схем эго, одна из главных форм неосознанности. Другими словами, содержание эго может меняться, а умственная структура, на которой зиждется его жизнь, – нет.

Одна из бессознательных посылок состоит в том, что благодаря отождествлению с предметом через фикцию собственности кажущиеся прочность и постоянство материального предмета придадут больше прочности и постоянства вашему самоощущению. Особенно это касается зданий и ещё больше – земли, поскольку это единственное, чем, как вам кажется, можно владеть, но что нельзя разрушить. В случае с землёй абсурдность владения ещё более очевидна. Во времена белой колонизации коренные жители Северной Америки никак не могли взять в толк концепцию собственности на землю. И они потеряли её, когда европейцы заставили их подписать столь же непонятные им бумажки. Они считали, что это они принадлежат земле, а не земля – им.

Эго склонно приравнивать обладание к существованию: я имею, значит, я есть. И чем больше я имею, тем больше я есть. Эго живёт за счёт сравнений. То, как вас воспринимают окружающие, становится вашим самовосприятием. Если бы все жили в особняках или если бы все были богаты, ваш особняк или ваше богатство не были бы средством усиления вашего самоощущения. Тогда вы могли бы перебраться в простенькое жилище, расстаться со своим богатством и найти себе новое отождествление в том, чтобы считать себя духовнее других и выглядеть таким человеком в их глазах. То, как вас видят люди, становится зеркалом, которое говорит вам, кто вы и что собой представляете. Самооценка эго чаще всего привязана к оценке со стороны других людей. Они дают вам ваше самоощущение, и если вы принадлежите к культуре, в которой ощущение собственной ценности во многом приравнивается к тому, что и как много вы имеете, то, не разобравшись в этом коллективном заблуждении, вы будете обречены до конца жизни гоняться за вещами в тщетной надежде обрести в них свою ценность и полноту самоощущения.

Как освободиться от привязанности к вещам? Даже не пытайтесь. Это невозможно. Привязанность к вещам уйдёт сама собой, когда вы перестанете искать в них себя. Пока же просто осознавайте эту привязанность. Иногда вы можете не знать, что к чему-то привязаны, то есть с чем-то себя отождествляете, пока не потеряете это или пока не возникнет угроза потери. Если это вас расстроит или встревожит, значит, вами движет привязанность. Если же вы осознаёте, что отождествляетесь с какой– то вещью, то это уже не полное отождествление. «Я – осознанность, осознающая наличие привязанности». Это начало трансформации сознания.