Текст книги "Миры Амбрэ"

Глава третья
Veni vidi…

Может ли кто взять себе огонь в пазуху, чтобы не прогорело платье его?

(Библия, Ветхий завет, Книга притчей Соломоновых)

К концу учебного дня моя голова гудела от постоянных бессмысленных разговоров о новичке. На уроках, в столовой, на перерывах, в туалете – везде болтали только о нем. В нашем городке, с населением немного меньше десяти тысяч человек, прибытие новых людей всегда событие, но сейчас создалось впечатление, что приехал президент межгалактического союза. Следует заметить, что примерно кем-то таким он себя и ощущал, купаясь в восторге и восхищении. Я невольно выслушала десятки теорий, кто он, откуда и почему перевелся в эту школу.

Моника говорила, что он сын дипломата; девочки из параллельного класса шептались, что он норвежский принц, которого временно сослали сюда за плохое поведение; а кто-то утверждал, что перед нами – родственник нефтяного магната Роуни Хопкинса. Но все сходились в одном: он дьявольски красив, адски обаятелен и чертовски богат.

Мое чутье подсказывало, что от него добра не жди, и я четко решила держаться от него подальше.

Наконец стрелки часов подошли к половине четвертого, и я с облегчением поспешила к выходу, стараясь больше опираться на здоровую ногу. Колено уже почти не болело. Уверена, что завтра буду в полном порядке.

– Лила! – послышался сзади голос Филла. Он перешел на легкий бег, чтобы догнать меня.

– А, привет еще раз, Филл!

– Здорово ты сегодня отбрила Монику!

– Я не ставила перед собой такую цель, и надеюсь, не сильно ее обидела, – я прибавила темп, стараясь быстрее выйти из школы.

– Да и про эту книгу ты тоже так прикольно рассказала.

«Можно подумать, ты ее читал», – сказала я про себя.

– Я видел, ты сегодня на автобусе, хочешь, подвезу? – Филл засунул руки в задние карманы и попытался придать себе незаинтересованный вид.

– Нет, спасибо. Я как раз собиралась прогуляться, – как можно вежливей ответила я. Оставалось только удивляться, насколько меня поглотили собственные проблемы: я не замечала очевидного, пока Дженнифер не ткнула меня носом.

Впереди, опираясь на шкафчики, смеялась Моника, кокетливо стряхивая невидимую пыль с плеча Илая. Она бросила взгляд на нас, и на долю секунды ее лицо изменилось, а потом снова приобрело сладкое выражение.

– Ты будешь топать часа два, а прихрамывая – все три, – Филл обогнул меня и двинулся передо мной задом наперед.

Его черные волосы, преломляя лучи солнца, отливали медным, а яркие глаза цвета горького шоколада светились мальчишеским задором. Для меня оставалось загадкой, чем я могла приглянуться ему. Мы из разных социальных кругов, он яркий красавец, прикинутый по последней моде и не пропускающий ни одной вечеринки, а я третий год ношу одни и те же вещи и езжу на доисторическом велосипеде. Мой образ совсем не вписывается в его картину прекрасного, но тем не менее – вот он стоит передо мной и открыто выказывает симпатию.

Я остановилась и посмотрела ему в глаза.

– Ты разве не слышал что хромающая походка – самая модная походка этой весны?!

Я сказала это с самым серьезным видом, и он недоверчиво прищурил глаза.

– Нет, – помотал он головой.

Моника, уши которой, как оказалось, были обращены в нашу сторону, громко прыснула, и Филл недовольно сморщил нос, осознавая, что у нас есть слушатели.

– Погода сегодня хорошая, так что я пойду короткой дорогой через лес. Мне правда нужно подумать, а прогулка – это лучший повод.

– Я могу проводить тебя, если хочешь.

Ох, я была готова провалиться сквозь землю… Отшить его не могу, мне как-то неловко ни за что ранить чувства человека, но и давать ему надежду бессмысленно. У нас разные дороги, и они не пересекаются.

– Можешь проводить меня до края парковки. Он довольно улыбнулся, приняв это за кокетство, и мы вышли за пределы школьного двора. Он рассказывал о предстоящем матче его команды, а я считала шаги до конца парковки. Мне хотелось без свидетелей объяснить ему, что его попытки тщетны.

– Филлип, – начала я, а он сморщился, словно я сказала что-то сверхнеприличное.

– Зови меня Филл. «Филлип» – звучит по-стариковски.

– Хорошо, Филл. Ничего не выйдет.

Он широко улыбнулся и взял меня за руку.

– О чем ты? – невозмутимо цвел он, прям само очарование.

Мое сердце взволнованно забилось. Совсем не оттого, что он мне нравился, а оттого, что никто прежде с такими намерениями не дотрагивался до моей руки. Сейчас он, уже не пытаясь прикрыться предлогами, прямо подкатывал ко мне.

Я мягко убрала ладонь.

– Именно об этом. Прости, Филл, мне пора.

– До завтра, Лила, – сказал он мне, продолжая улыбаться. Казалось, мои слова еще больше раздули в нем огонь.

Моника сидела на капоте «Lamborgini» и кидала в нашу сторону заинтересованные взгляды. Мне показалось, она облегченно выдохнула, когда мы с Филлом пошли в разных направлениях. Не думаю, что он был любовью всей ее жизни, хотя и несомненно ей нравился. Любовь у нее была одна – она сама. В этом Филл и Моника очень походили друг на друга: оба самовлюбленные кумиры местной молодежи и оба уверены, что получат всё, чего пожелают. Вот здесь и кроется ответ, что заставляет Филла добиваться меня: я выбиваюсь из общей картины, отказываясь им восторгаться.

Я с удовольствием, не спеша шла по протоптанной лесной тропинке. Теплое солнце ознаменовало начало весны, и птицы вдохновенно наполняли свежий воздух звонкими переливами. Дорожка поднялась в гору, и осиновый лес сменился сосновым бором. Многовековые ели цепляли своими верхушками проплывающие мимо облака. Опавшие иголки хрустели под ногами, я глубоко вдыхала хвойный аромат. Тропинка резко уходила вправо за скалистый выступ и огибала крошечное озерцо – половина пути пройдена.

Я прикрыла глаза и прислонилась к старой широкой сосне, горячий воздух, наполненный хвойным ароматом, приятно щекотал нос. Ветер играл в кронах сосен, и казалось, что они перешептываются, разговаривают на своем языке. Как же здесь хорошо! Полчаса в лесу – и я почувствовала прилив сил, как от чашки двойного эспрессо. Каждый звук, плеск воды, порыв ветра, плывущие облака по маленькой капельке наполняли мой энергетический сосуд. Немного отдохнув, я снова отправилась в путь.

Уже подходя к дому, я заметила… припаркованную черную «Lamborgini». Она, грозно растопырив мускулистые крылья, блестела под жарким солнцем. Моему удивлению не было предела. Я ускорила шаг и, в несколько секунд достигнув входа, повернула дверную ручку. Она привычно заскрипела и резко увлекла меня за собой в дом. Кто-то на противоположной стороне потянул ее на себя, и от неожиданности я ввалилась внутрь, теряя равновесие. Зажмурив глаза, уже представила, как мое тело обрушится на дощатый затертый пол, и вдруг меня подхватили чьи-то сильные руки. Мои глаза распахнулись и увидели сияющую нагловатую улыбку Илая. Челка игриво свисала на один глаз, делая его еще более, просто невыносимо привлекательным.

– Привет!

– Привет, – промямлила я, выпрямившись.

Он действительно был чертовски красив, не похож ни на кого в нашем городе, и от него потрясающе пахло. Мои колени обмякли, и рот в прямом смысле наполнился слюной, как если бы я собиралась съесть невероятно вкусное пирожное. Илай улыбнулся еще шире, и на дне его глаз заплескался уже тоже знакомый огонь. Было что-то магнетически притягательное в этом взгляде… Нет!!! Я решила держаться от него подальше, а я никогда не нарушаю своих правил.

Начинать разговор с фразы «Что ты тут делаешь?» было нелепо, и в легком замешательстве от возникшей паузы я решила представиться лично. Ведь в школе мы не общались.

– Меня зовут Лила, – сказала я более уверенно.

– Я знаю… Лила, – произнес он, сделав акцент на моем имени. Бархатистый голос заползал глубоко в голову, наполняя всё сознание и заставляя трепетать каждую клеточку тела.

Со дна души, откуда-то из самых недр моего существа разрасталось бешеное пламя. Такое же обезумевшее, как стук сердца, колотившего по ребрам нечто вроде рок-музыки. Это пугало меня, пуская жар по всему телу.

– У тебя очень красивое имя, – он слегка прищурил непростительно притягательные глаза.

Я собралась с силами и вытолкнула все ненужные чувства наружу, не допуская даже возможности запасть на него. Он очевидный игрок, богатый и избалованный. Еще один представитель рода «хочу», вида «всё мое» и семейства, главной особенностью которого является отсутствие в словарном запасе слова «нет». Нам точно не по пути!!!

В квадратном зеркале напротив я уловила свое отражение – брови сдвинуты, осторожный взгляд, руки скрещены на груди. Илай умиленно улыбнулся – мол, сопротивление в игре – это как специи для супа: без них пресно и скучно. Я почувствовала себя мышью, с диким желанием бежать как можно дальше, однако не могла позволить себе такую, как мне казалось, трусость. Я выше этого!

– Благодарю, – как можно холоднее произнесла я, пытаясь усмирить свое сердцебиение. – Добро пожаловать в город, если в этом есть хоть что-то доброе, – сказала я серьезно.

Его звонкий и заразительный смех чарующе заполнял не только пустоту в убогом доме, но и в моей душе.

– Спасибо! Очень милый городок.

«Еще бы», – подумала я. – «Особенно если ощущаешь себя кем-то вроде бога».

И он снова засмеялся, как будто прочитав мои мысли.

Дверь осталась распахнутой, и из гаража доносилось кряхтение Мардж.

– Лила! – закричала она. – Ты вернулась?

– Да, Мардж, – сказала я.

– Тогда живо сюда!

Я, вздохнув, пошла к ней.

Мардж, вся в поту и пыли, что само по себе вызвало удивление, рылась в куче хлама, который она бережливо заставляла меня складывать в гараж. С тех пор как я переняла на себя все обязательства, она лично палец о палец не ударила. Исключением являлась кровать, которую мы перетаскивали вместе в комнату под крышей, больше похожую на чулан. Именно эту каморку она тщетно пыталась сдать. Тогда она приказала мне затащить старую дубовую кровать наверх, чего я при своем аскетичном телосложении не могла сделать физически, хотя, впрочем, ее это никогда не волновало. Но все же ей пришлось мне помочь, и еще месяц после этого я пополняла свой словарный запас нецензурной лексикой, смысл которой сводился к тому, что я безрукая лентяйка.

– Отнеси это на чердак, – сказала она, указывая на полусгнивший кусок поролона.

– Хорошо, – ответила я, – только отнесу свои вещи в комнату.

Для меня поведение Мардж и всё происходящее вообще потеряли смысл, но спрашивать ее о чем-либо было бесполезно – кроме грубости от нее ничего не добиться.

– Свои вещи тащи на чердак! – резко бросила она, повернувшись ко мне жирной спиной.

– Зачем? – еле выдавила я, чувствуя недоброе.

– Теперь ты там живешь!

– Так это матрас для меня?! – от неожиданности я выронила из рук книги и тетради.

Моя комната была далека от совершенства как садовый гномик от статуи Геракла, но то место, куда она хотела меня отселить, было меньше даже моего туалета. Чердак, наскоро сколоченный из прогнивших досок. С таким же успехом она может посадить меня в пустующую собачью конуру. Кстати, что у Мардж вообще делала эта будка, оставалось загадкой: никаких животных, кроме тараканов, у нее в жизни не водилось.

– Ты что, отселяешь меня в чулан? – я не могла поверить своим ушам.

Она повернулась ко мне и злобно сверкнула глазами.

– Может, ты предпочтешь упаковать вещи и попрощаться?! Злость, обида одичало бурлили внутри.

– Я всю свою сознательную жизнь исполняю твои приказы и прихоти! Готовлю тебе, убираю, мою за тобой посуду, отдаю тебе все заработанные деньги, и ты никогда мне не сказала спасибо! Ни одного доброго слова!! И сейчас ты меня отселяешь в чулан?!

– Да, – ответила она, удивленная моим возмущением. – И пошевелись!

Я сдала твою комнату. Мистеру Алф… – Мардж тщетно пыталась вспомнить его фамилию. – Илай заезжает сегодня.

У меня как будто перекрыли кран для поступления воздуха, и слова застряли в горле. В эту секунду я забыла, как дышать. Илай собственной персоной стоял, прислонившись к стене, и с интересом наблюдал за нами.

– Милый домик, мне понравился, – и он лучезарно улыбнулся и подмигнул мне, в ответ на мой ошалелый взгляд.

– Ты шутишь? – осведомилась я, когда ко мне вернулся дар речи.

Никто по своей воле и за свои деньги не захочет жить в пещере злобного толстого тролля. А что здесь делает Илай, я и вообще не представляла.

Он засмеялся, а Мардж полоснула меня взглядом.

Я с ужасом подумала, что теперь мне придется обслуживать еще и этого королевича.

Илай медленно подошел к нам, поднял мои книги, выпрямился, преисполненный достоинства, и положил Мардж руку на плечо.

– Ты мне говорила, что хочешь занять комнату наверху, а я поселюсь в твоей, не так ли? Мои брови поползли вверх. Мардж удавится, но ни за что не переедет на чердак.

Она повернулась ко мне и озлобленно зашипела:

– Ну, что стоишь?! Неси матрас в мою комнату.

– В какую? – уже совсем ошеломленно уставилась я на нее.

– На чердак, конечно! – рявкнула она.

– Отнеси матрас сама, – похлопал ее по плечу Илай. – А Лила покажет мне дом и мою комнату.

Мардж схватила поролон и, тяжело дыша, потащила его наверх. Уже из-за поворота она выкрикнула:

– Шевелись давай, лоботряска! Покажи Илаю дом!

Мои ноги приросли к бетонному полу. Всё перевернулось с ног на голову.

– Я готов к экскурсии, – улыбнулся Алфхилд. Он хитро прищурил свои золотисто-зеленые глаза, и по мне побежали мурашки.

Илай протянул мне книги. Одна из них Хуссейни, а другая, в красной обложке с надписью «химия», – моя собственная. Однажды Мардж бросила одну из моих рукописей в огонь, аргументировав это тем, что раз я пишу, у меня есть свободное время, а если у меня есть свободное время, я могу заняться полезными делами. С тех пор я использую небольшие уловки вроде этой обложки. Мардж и словосочетания «органическая химия» с первого раза не может выговорить, не то что заглянуть внутрь. Роман, который держал в руках Илай, я закончила совсем недавно и собиралась сегодня отослать на конкурс молодых писателей. Главным призом сулилась публикация в престижном издании – первый очень важный шаг по карьерной лестнице.

– Органическая химия. – прочитал он. – Можно взятьна время? – Илай улыбнулся в своей нагловатой манере и открыл книгу.

– Нет! – отрезала я и схватила книжку, но он крепко держал ее двумя пальцами.

– Жаль, – улыбнулся он и притянул книги к себе и меня вместе с ними. – Написано довольно увлекательно, – словно кот, проурчал он.

– У меня есть десять минут, чтобы показать тебе дом, – отрезала я, стараясь выглядеть бесстрастно и пытаясь держать между нами дистанцию.

Он стоял так близко, что мое сердце отчаянно колотилось. Я хотела, чтобы он исчез, испарился, пропал. Но стоял совсем рядом, божественно красивый и магнетически привлекательный, и его глаза таинственно сверкали, затягивая в опасную пучину цвета шартрез.

– Тогда давай проведем их с пользой, – прошептал он почти на ухо. Его теплое дыхание заползло мне под волосы.

Собрав силы, я выдернула книги и отстранилась на комфортное расстояние.

– Слушай! Если ты будешь здесь жить, ты должен усвоить одно правило – соблюдай дистанцию, – холодно произнесла я.

Он игриво улыбнулся и, развернувшись, прошел в дом. Я невольно любовалась его телом. Широкая рельефная спина, четко очерченные мускулы под тонкой светло-серой майкой и упругая задница, затянутая в темно-синие джинсы, небрежно подвернутые снизу.

Переступая ватными ногами, я последовала за ним. Экскурсия предстояла короткая, да и показывать было особо нечего. Мне на самом деле нужно было уходить через десять минут, чтобы успеть отправить рукопись и отнести в редакцию готовые статьи.

Мы зашли на первый этаж.

– Здесь кухня, – указала я налево, – позже сам разберешься. Туалет там, а вот и крошечный зал с допотопным теликом.

В зале валялось много хлама, всяких ненужных и, на мой взгляд, неэстетичных вещей, но Мардж они нравились. Мы поднялись на второй этаж.

– Тут две спальни, с окнами на лес. Моя комната, и большая комната Мардж.

– Ты хотела сказать – теперь уже моя, – довольно улыбался он.

Я пожала плечами.

– Вы сами разберетесь.

– Уже разобрались, – ухмыльнулся он.

– Лестничка наверх – на чердак и в третью комнату.

Оттуда доносились звуки, и я поняла, что Мардж облагораживает новую конуру. Да, она вела себя очень странно.

– Вот и всё, – я многозначительно глянула на часы. – Если потребуется помощь, ты знаешь, где меня найти.

– Звучит обнадеживающе, – подмигнул он мне.

Времени оставалось очень мало, а запланированных дел – напротив, много. Схватив в комнате вещи, я выбежала из дома и, оседлав велосипед, с радостью заметила, что колено пришло в норму. Через двадцать минут энергичной езды я стояла у дверей издательства. Хотя «издательство» – громко сказано, три небольших комнаты на втором этаже офисного здания. Причем под офисным зданием у нас в городе принято понимать древний полуразвалившийся барак. Тем не менее, газета «Альтерньюс» существовала, и я, работая в ней, получала как вольнонаемный журналист немыслимые деньги. Немыслимые потому, что я никак не могла помыслить, что с таким «богатством» делать.

Я подошла к деревянной двери и постучалась к редактору.

– Входи, Лила, – раздался за дверью хриплый голос.

– Добрый день, мистер Джонсон, – сказала я, зайдя в прокуренную, вонючую комнату.

Фред Джонсон, низкорослый мужчина примерно шестидесяти лет, работал тут всю жизнь. Его седые густые усы отдавали желтизной, как и белки глаз, из-за чрезмерного курения и возлияний. Сегодняшний день для него начинался как обычно, судя по густому запаху дешевого бредни.

– Принесла?!

Я кивнула. Каждый раз он задает один и тот же вопрос.

– Положи на стол, – сказал он, ковыряясь в бумагах. – Деньги у Мери.

– Всего хорошего, сэр, – я не стала мешать ему, да и разговаривать нам было не о чем.

Уже на выходе он окликнул меня в своей немногословной манере:

– Что там?

– Как вы просили – одна статья посвящена приходу весны, вторая – о пользе бега для спортивного раздела и…

– Вспомнил, – отрезал он; и я, пожав плечами, вышла из кабинета в узкий коридор, выкрашенный в тошнотно-желтый цвет. Половые доски рассохлись, образовав большие щели.

Офис Мери располагался напротив. Деликатно постучавшись, я со скрипом открыла дверь.

– …она привела его домой и… я перезвоню тебе, Сандра, – сказала она, увидев меня, и расплылась в теплой улыбке.

Мери походила на пышный кекс, обильно украшенный кремом. Сладкая и яркая, она проводила всё свободное время на телефоне, обсуждая последние новости городка. Полной загадкой оставался неиссякаемый источник ее вдохновения; лично мне всегда казалось, что у нас ну ничего не происходит.

– Здравствуй Лила, – встала она со стула. – Кофе хочешь?

– Нет спасибо, я спешу, – выпить кофе с Мери – это значит час, а то и больше потерянного времени. Я буду выслушивать последние сплетни и услышу в сотый раз сердитую правду о Мардж. И хотя насчет последней я соглашалась, но обсуждать ее уже давно надоело. Свое мнение я держу при себе и не люблю лить грязь за спиной.

– Всего пять минут, – сказала она и усадила меня на стул, поставив перед носом чашку ароматного кофе и слоеное печенье.

– Как поживает Гаргулия?

– В полном порядке.

– Еще бы, что ей станется, – махнула пухлой рукой Мери.

– Ты слышала, что у нас в городе появился какой-то богатый красавчик?! – заговорщически прошептала она.

Я сделала терпкий глоток кофе.

– Да, и даже видела. Он в моем классе, – я решила умолчать про наше соседство. Это было бы слишком жирным подарком для подобной сплетницы.

Мери шумно вдохнула воздух через напудренный нос и уставилась на меня, как Галилей на ночное небо.

– Что? – недоуменно спросила я.

– Ты еще спрашиваешь! Рассказывай, какой он!

Она взволнованно теребила крупные красные бусины у себя на шее.

– Ну, – протянула я, – с виду неглупый.

– О боги! Глупый он или умный – мне все равно. Скажи, он действительно так красив, как о нем говорят? Секси?! – Мери поиграла ярко подведенными бровями.

– Я не присматривалась, прости, Мери, я правда спешу, – сказала я, вставая с просиженного стула.

– А машина у него какая? – почти крикнула она мне вдогонку.

– Черная, – коротко ответила я.

– Ты все-таки странная, – разочарованно вздохнула Мери и положила на стол конверт с деньгами.

– Спасибо.

– Ага, – кивнула она, потеряв ко мне всякий интерес, и достала из сумочки зеркальце и губную помаду.

Я вышла на улицу в хорошем расположении духа, вырвавшись из плена Мери без потерь. У меня еще оставалось полчаса свободного времени, и я решила заглянуть в «Книжную лавку мадам Олшеври». Для меня это было как посещение кондитерской, и наличие приятной и эрудированной собеседницы – вроде сладкой вишенки на воздушном торте.

На двери книжной лавки висела табличка «требуется помощник». Старая дубовая дверь скрипнула, и я вошла в темное помещение, с потолка до пола заставленное книгами. Свет проходил через витражное окно и, преломляясь цветными пятнами, играл на светло-серых стенах. Воздух здесь был спертый, немного пахло пылью и старыми книгами, но мне это даже нравилось.

В кресле сидела пожилая женщина. Ее белые, словно снег, волосы были аккуратно уложены в прическу, а на шее висело ожерелье с голубой камеей. Она всегда выглядела так, как если бы ждала прибытия дорогих гостей.

– Лила! – она отложила в сторону книгу в старом кожаном переплете, вставая мне навстречу.

– Добрый день, миссис Олшеври, – я широко улыбнулась.

– Как же давно ты не заходила, – произнесла она и взяла меня за руку.

– Простите, я должна была заглядывать к вам почаще.

– Ох, Лила, я же прекрасно знаю, что тебе не до визитов вежливости. Мардж по-прежнему зверствует? – женщина поправила длинными тонкими пальцами очки в элегантной оправе.

– Случается, – уклончиво ответила я. – Сегодня она в хорошем настроении.

– Хорошее настроение Мардж – как комета Фая: посещает нас раз в несколько лет. Чаю?

– Нет спасибо, Мери уже угостила меня кофе.

– Что-то пыталась выведать? – помотала миссис Олшеври седой головой.

– Я не лучший собеседник, она осталась разочарованной.

– Ты замечательный собеседник, только, наверное, вас интересуют разные вещи.

Миссис Олшеври засмеялась.

– Как поживает мистер Олшеври?

– Спасибо, дорогая, замечательно. Даже лучше, чем может позволить себе человек в его возрасте. Всё так же занимается научными исследованиями и целыми днями просиживает в своем кабинете, старый чудак! – произнесла она шутя. – Он всегда был женат на науке, я свыклась со свой участью.

– На двери висит табличка, вам нужен помощник? – спросила я, присаживаясь напротив.

– Да. Накопилось много дел, нужно составить номенклатуру, организовать книги, придется повозится, – она обвела тонкой рукой пространство вокруг. – К сожалению, мне не справиться самой. А предлагаю я совсем небольшой гонорар, так что желающих пока нет.

– Я с радостью вам помогу! Как насчет субботы, с утра?

– Отлично! Спасибо тебе огромное, ты меня очень выручаешь! – Она мило, совсем по-детски сложила у груди руки. – Тогда до завтра, приходи во сколько тебе будет удобно.

– Хорошо, – улыбнувшись, я помахала на прощание рукой, – до завтра!

– До встречи, Лила! – миссис Олшеври лучезарно улыбалась.

После тяжелого воздуха в книжном магазине уличный показался мне особенно свежим. День клонился к вечеру, и солнце уже не припекало, а скорее ласкало мою бледную кожу. Из продуктового магазинчика напротив вышла старая индианка, одетая в длинное коричневое платье, расшитое бусинами. Вопреки возрасту она бодро вышагивала, лишь слегка опираясь на корявую палку, увешанную перьями, зубами бизона и переливающимися раковинами. Рядом с ней несла пакеты девушка – в отличие от старушки, она была одета вполне обычно – в джинсы и майку. Я узнала ее – мы неоднократно пересекались в школе. Когда наши взгляды встретились, девушка приветливо кивнула мне, и я помахала ей рукой. Кажется, ее звали Кейт.

Жителями соседних резерваций никого не удивишь. Они часто захаживают в городок для пополнения провизии. Малочисленные племена разбросаны по всей округе, хотя многие из них ассимилировавшись, смешались с местным населением, как родители этой Кейт. Некоторые, в основном старшее поколение, так и живут по старинке. Они делят между собой обширные территории первозданных лесов штата. В нашей округе обитают племена горных и речных Ансолоопи, племена Бочавено и Шидаста, хотя я не особо их различаю. Слышала, что некоторые Ансолоопи селятся в горах, а другие племена обосновались глубоко в лесах и редко появляются здесь. Те, которые чаще приходят в город – из племени речных Ансолоопи. Они живут в районе Чертова озера, образовавшегося в кратере дремлющего вулкана, в нескольких километрах отсюда. Сами индейцы называют это озеро Амбрэ, но местные прозвали его Чертовым из-за того, что там иногда пропадают люди. Для меня это объясняется вполне просто: пропавшие люди, в основном охотники, тонут в холодных водах озера. Однако местным сказочникам нужно себя чем-то развлекать, так и появляются всякие байки.

Старая индианка бросила на меня необычный, встревоженный взгляд. Она бегло заговорила с Кейт на странном языке с множеством звуковых акцентов, не отводя от меня черных глаз.

Мне хотелось скорее уехать, но ноги как будто увязли в жидком бетоне. Подняв свою трость в воздух, индианка потрясла ею над головой и закрыла глаза, нашептывая что-то одними губами. Вместо того чтобы скорее убежать от этой сумасшедшей подальше, я, манимая неведомой силой… приблизилась к ней.

Старуха открыла глаза и произнесла несколько фраз на том же тарабарском языке:

– Штамологами квикводлатса проламенну коварока дулу, вим, вим, зхаараса нахгвиниквагвеги!

Затем ткнула меня своей палкой в грудь, в область сердца, и, прищурившись, произнесла почти шепотом, как если бы нас подслушивали.

– Итаннанавасти митая дидивалакута паномакати! Синие Лила, отока. Сиис! – почти прошипела она в конце.

Кейт округлила глаза.

– Вэнджигижигокве гимиванаквад.

Индианка, повернувшись к ней, грозно пошептала.

– Охламагими кватегава наоквэгижиг гинивэгижиг.

– Хорошо, хорошо, – сказала Кейт и посмотрела на меня с извиняющимся выражением лица.

– Это моя прабабушка, из племени речных ансолоопи. Она общается с духами леса. По крайней мере, ей так кажется, – продолжала Кейт, закатив глаза. – И они ей сообщают всякие вещи. Правда, они не увидели мой вариант контрольной на прошлой неделе и не признаются, где найти классного парня.

Она говорила на чистом английском и выглядела как обычный подросток ее возраста, может, только немного смуглее.

– Она считает меня своим преемником, наверное, имеет в виду генетическую ветвь по женской линии, – Кейт незаметно покрутила пальцем у виска. – Боюсь, я тоже сойду с ума, когда состарюсь…

– Что она сказала? – настойчиво поинтересовалась я, чувствую, как колючая тревога сковала грудь.

– Не бери в голову, – отмахнулась девушка. – Просто – «будь аккуратней». Типа смотри по сторонам переходя через дорогу и не открывай дверь незнакомцам. Ее после раскурки трубки и не на такое пробьет!

Она беззаботно рассмеялась.

– Аматомано гопотива? Квинми Кейт!

– Кауапи лодимапи! Япереведу! – девушка снова закатила глаза и повернулась ко мне. – Она говорит: «Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну; только не спрашивай меня, я не знаю, что это обозначает».

– Хорошо.

– Да не парься ты, она постоянно вот так стрём наводит.

Я кивнула, но в пересохшем горле полыхало пламя.

Индианка взяла мою правую ладонь своей шершавой рукой. Кожа у нее была сухая и дряблая, покрытая паутиной мелких морщин, и кончиком пальца она начертила три волнистые горизонтальные линии.

Во взгляде ее черных бусин на мгновение что-то вспыхнуло, словно проблеск сквозь толщу густого тумана. Она всё так же безмолвно смотрела, как будто сквозь меня. Ее губы не шевелились, а в голове звучал ее шепот, похожий на шелест листвы.

– Сааан тимаа…

Старуха схватила левую ладонь и начертила на ней три волнистые вертикальные линии. Затем она перехватила мои руки ладонями кверху и выдохнула:

– Исаа.

И тут случилось нечто! На ладонях замерцали начерченные ею знаки. Горизонтальные линии на правой руке излучали мягкое светло-голубое свечение и приятно холодили руку, а вертикальные линии левой полыхали ярко-оранжевым и ощущались как горячее дыхание.

– Aqua et ignis, – вдруг произнесла старуха на латыни.

– Огонь и вода, – вторила я ей. Моих скудных знаний мертвого языка хватило, чтобы понять перевод этого назывного предложения.

Сердце, словно услышав знакомые слова, затанцевало быстрее. Я хлопала глазами уже в полном ступоре. Мои ладони сияли, словно их намазали флюоресцентной краской. Как такое возможно?!

Губы старой индианки вытянулись в тонкую, словно начерченную углем линию. Не дав мне шанса опомнится, она с силой сомкнула мои ладони. Мне показалось, что она зажала между рук раскаленный уголь – в том месте, где соприкасались знаки. Я вскрикнула от жгучей боли и попыталась освободиться, но ладони словно примерзли друг к другу. Из-под пальцев заструился зеленый свет. Индианка округлила глаза, словно ожидала увидеть нечто кардинально другое, и мои ладони разомкнулись. Я замахала ими, как крыльями, пытаясь потушить невидимое пламя, прожигавшее кожу, а она одобрительно кивнула, сказав несколько фраз. Кейт перевела.

– Эрцету, – рождающая жизнь возродится в вас. Помни – обуздать стихию ты сможешь только зная одно правило: нет никаких правил. В тебе его сила, в тебе его слабость, в тебе и ответ, – старуха поклонилась мне.

Она сорвала со своей палки один из амулетов и надела на длинный кожаный шнурок, снятый с запястья. Тонкая морщинистая рука протянула небольшой круглый талисман из ивовых прутиков, украшенный бусинами и перьями. Колдунья в который раз прикоснулась ко мне, уже теплой ладонью, и направилась к машине.

Я сжала в руках амулет. Он напоминал мне «ловца снов», только в миниатюре, с обильными украшениями.

– Спасибо, – тихо произнесла я, провожая их взглядом. Они погрузились в облепленный грязью «Рубикон» и через минуту скрылись за поворотом лесной дороги.

Я отправила рукопись и быстро крутила педали в сторону дома, думая о предстоящих экзаменах. От результатов зависит очень многое, нужно сконцентрировать свои силы и готовиться. Сегодня после работы я возьмусь за книги. А сейчас у меня есть полчаса, чтобы перенести кое-какие вещи в дом мисс Хоггинс и погулять перед работой с Порто. В восемь часов я должна быть у раковины. Подъездная дорожка у дома было пустовала, Илай уехал, и я с облегчением вздохнула. Он пугал меня – чувствами, которые вызывал. Чем дальше я буду от него, тем лучше. Неделю я проведу в доме Хоггинс, а потом, думаю, ему самому надоест этот экстрим, и он найдет себе дом поприличней или вовсе исчезнет так же внезапно, как и появился.