Текст книги "Хороший мальчик"

Голые стопы шлепают по деревянному полу, когда я вхожу в спальню. Я нервничаю из-за завтрашнего дня. У Джейми будет потрясающая семейная жизнь. Я никогда не встречала людей, которые бы так идеально подходили друг другу. Даже у Тамми и ее мужа Джона нет такой глубокой, плотно сотканной связи, которая есть у брата с Уэсом.

Интересно, на что это похоже? Любить другого человека так сильно, что он становится частью тебя. Я думала, что влюблялась раньше, но иногда, когда я смотрю на брата с Уэсом, то ставлю под сомнение все, что когда-либо чувствовала в прошлом.

Вздыхая, я заползаю под одеяло и отбрасываю все мысли. Надо немного поспать. Завтра будет сложный день.

Как только я закрываю глаза, тишину в квартире разрывает громкий удар.

Проходит секунда, прежде чем я понимаю, что кто-то стучит в дверь. Подскакиваю в кровати и включаю лампу на журнальном столике. Время почти час ночи.

– Малышка Джей! Эй! Открой!

Какого черта у меня за дверью стоит Блейк?

Я откидываю одеяло и бегу в прихожую. Ей-богу, если он пришел сказать мне, что Джейми и Уэса арестовали из-за чего-то, случившегося на мальчишнике, то я его убью.

Раздается еще один удар в дверь.

– Ну же, Джесс! Я устал. Если не получу нужную мне дозу прекрасного сна, я…

Он замолкает, когда я распахиваю дверь. Его рот растягивается в счастливой улыбке, но она превращается в усмешку, когда он замечает мою пижаму.

– Вот блин, это охрененно мило. Обожаю бананы – я говорил тебе, что это мой любимый фрукт? И абрикосы. Абрикосы мне тоже нравятся.

Я буквально в секундах от того, чтобы его задушить. Да, мои неоново-розовые пижамные штаны и топ покрыты желтыми мультяшными бананами. Но сейчас час ночи, он явно пьян, судя по блеску в его зеленых глазах, и он стоит у моей двери, болтая о фруктах?

– Что. Ты. Тут. Делаешь? – Каждое слово отделено хлопком моей ладони по косяку двери.

Блейк еще ближе подходит со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.

– Твоя мама тебе не сказала? Я сегодня перекантуюсь здесь.

У меня отвисает челюсть.

– О нет.

– О да. – Он с грохотом опускает сумку на крыльцо. – Мой братан Синди сказала, что все с тобой обговорила.

– Моя мать – не братан, – выдавливаю я.

Он машет большой ладонью.

– Оборот речи. «Мой товарищ Синди» – как тебе такое? Он сказала, что написала тебе.

Я колеблюсь. Ладно, вообще-то это возможно. После ужина на телефоне было около двух десятков сообщений, в основном от повара и некоторых гостей, задающих вопросы в последнюю минуту. Я не просмотрела их все, поэтому, наверно, могла пропустить сообщение от мамы.

И все же.

– Уэс сказал, что ты остановился в гостинице с товарищами по команде, – с подозрением замечаю я.

Блейк проводит рукой по своим потрепанным темным волосам.

– Так и было. Но мне пришлось отдать свой номер.

– Для кого? – спрашиваю я.

– Мне кажется, правильнее «кому».

Он серьезно исправляет грамматические ошибки?

– И номер я отдал своей спутнице.

Не могу объяснить, почему при этих словах у меня в груди все сжалось, но я точно уверена: это не ревность. Я уже знала, что Блейк придет на свадьбу с кем-то, в его приглашении стояло «плюс один». К тому же я тоже буду со спутником. Я специально об этом позаботилась, потому что не хотела терпеть раздражающие комментарии Блейка.

– Она не хочет делить с тобой номер? Что, ждет заключения брака? – Я не утруждаю себя тем, чтобы скрыть сарказм.

Блейк пожимает плечами.

– Она уже замужем.

Простите?

Я не знаю, возмущаться мне или… ну, возмущаться. Он приводит замужнюю женщину на свадьбу моего младшего брата?

– У тебя поехала крыша?

Он задумывается над вопросом.

– Я вроде пьяный, но далек от этого. Для этого нужно больше скотча. У тебя есть?

– Нет! – визжу я, и давление подскакивает до красной зоны. Время – час ночи, и прямо сейчас я должна спать.

Поэтому я делаю то, чему научилась, живя с пятью братьями и сестрами, чтобы сдержать порыв к убийству. Я считаю про себя. Одна Миссисипи, две Миссисипи, три Миссисипи…

После довольно большого количества глубоких, очищающих вдохов я делаю то, что необходимо.

– Заходи уже. – Я отступаю в сторону, и Блейк марширует внутрь. – Спишь на диване.

– Он раскладывается?

– Ответ отрицательный. Но ты переживешь.

На его лице отражается сомнение, но у меня нет времени, чтобы этим озаботиться. Я спешу к буфету и вытаскиваю стопку постельного белья. Сейчас в Калифорнии лето – ничего, кроме этого, ему не понадобится.

Я сую ему эту кучу.

– Хороших снов.

Он смотрит на белье в руках, а потом обратно на меня.

– Стой, не уходи, – говорит он, когда я поворачиваюсь к двери. – Ты меня не уложишь?

– Ты большой мальчик.

Его ухмылка становится озорной.

– Это точно. Я ведь незабываем, могу прямо сейчас повторить. – Он роняет постельное белье на диван и тянется к ширинке.

Для меня это намек, что надо выметаться отсюда. Я врываюсь в спальню и хлопаю дверью.

Мне снятся странные, изматывающие сны про организацию праздников. Будто свадебный торт не привозят и мать решает в последнюю минуту его испечь. Мы начинаем спорить, подойдет ли крупа из семи злаков (моя мать знаменита своей полезной выпечкой, которая имеет переменный успех). В другом сне идет дождь, и арендованный шатер распадается на белые хлопья, как промокшая туалетная бумага.

Потом все становится совсем странным. Мне снится, что в кровати гризли, и я даже не возражаю. А потом видение становится эротическим. Туловище медведя теплое и твердое, его претенциозная эрекция упирается мне в зад, и он прикасается к моим соскам…

Я распахиваю глаза. В кровати правда гризли. Он прижался к моей спине, обхватив толстой мускулистой рукой за талию и накрыв ладонью правую грудь.

Матерь Божья. Блейк Райли обнимает меня, не спросив разрешения. И, кажется, мне это нравится.

Нет!

Нет, мне это не нравится.

Тихо вздохнув, я пытаюсь придумать план. Он крепко спит, храп в моем ухе – отличная подсказка. Я медленно сдвигаю стопу к краю кровати, а потом полностью выскальзываю из его хватки в маневре, которым гордился бы мой тренер по йоге.

Когда я встаю на ноги сбоку у кровати, мужчина спокойно храпит: его незаслуженно красивое лицо разглажено во сне, а непослушные каштановые волосы разметались в разные стороны на подушке.

Я на цыпочках иду в ванную и закрываю дверь так осторожно, что даже не слышно щелчка. Застыв на секунду, пытаюсь собраться с мыслями. Сегодня свадьба брата, которую полностью организовала я, вплоть до приглашений, списка гостей, торта и кофе после десерта. Все должно пройти безукоризненно. Моя семья только и ждет, чтобы я провалилась.

А мне только что привиделся сон о безумно привлекательном мужчине, спящем у меня в кровати.

Душ ведь поможет, да? Я поворачиваю кран, сбрасываю с себя пижаму с бананами и запрыгиваю под воду. Мою волосы и использую лучший кондиционер, потому что не хочу, чтобы на фотографиях я потом была с непослушными кудрями. Чувствуя себя лучше, я выключаю воду и оборачиваю полотенце вокруг тела.

Стараясь быть абсолютно бесшумной, я медленно открываю дверь ванной…

И визжу, когда вижу по другую сторону Блейка. В чем мать родила.

– А-а-а! – реагирует он, накрывая своими большими лапами уши. – Моя голова.

Хочу дать остроумный ответ. Типа: «Мои глаза!» Но ничего не получается, потому что язык внезапно становится на три размера больше, когда я смотрю на все великолепие обнаженного Райли. Его плечи – как мускулистые горы, грудные мышцы – идеальные дюны. Хочу изучить их своим языком, но, вообще-то, я уверена, что уже это делала.

– Мне надо воспользоваться ванной, милая. Может, поднимешь челюсть с пола и дашь пройти?

Эта реплика приводит меня в сознание.

– Ты когда-нибудь слышал об одежде?

– Ты все это уже увидела. – Он кладет ладонь мне на плечо и отодвигает в сторону. – Серьезно, милая, я знаю, что ты наслаждаешься видом, но мне надо опорожнить мочевой пузырь.

Однако глаза мне больше не подчиняются, потому что взгляд спускается по его руке к тому месту, где он обхватил огромный…

Блин!

Устремившись в спальню, я сдергиваю с крючка купальный халат и торопливо завязываю пояс. На двойной узел. На всякий случай.

– Почему ты лежал на моей кровати? – ворчу я в сторону двери ванной.

– Диван был слишком маленький.

– Это не дает тебе права прыгать в мою постель!

– Ты разрешила поспать здесь, когда я вошел и спросил, – возражает он. – И ты любишь обниматься, малышка Джей. Я как будто спал с осьминогом.

Эх. Предана своим подсознанием.

Схватив расческу, я начинаю возиться с волосами. Мне надо их высушить и уложить. Затем накраситься, одеться, встретиться с поставщиками еды, посмотреть на торт. И сделать еще сотню других вещей.

Я беру фен как раз в тот момент, когда теплое твердое тело подкрадывается ко мне сзади.

– Знаешь, – произносит мужчина низким голосом, пока теплая ладонь сжимает мое плечо. – Мы успеем покормить кошечку, прежде чем оденемся к празднику.

Он так близко, что часть меня покрывается мурашками, несмотря на злость.

– Блейк, – почти шепчу я.

– Да? – выдыхает он у меня возле уха.

– У меня нет кошки.

Он сексуально урчит и проводит большим пальцем вниз по моей руке. И вот тогда я понимаю, что означает «покормить кошечку»…

– Мы не будем кормить кошечку, или прятать салями, или как еще взбредет тебе в голову это назвать. В эти выходные ничего не повторится.

Он зарывается рукой в мои мокрые волосы и накрывает затылок, проводя длинными пальцами по коже головы. Тело предательски реагирует.

– Никогда не говори «никогда», малышка Джей.

Я не могу контролировать дрожь, которая возникает, когда он убирает руки.

– Разве тебе не надо идти к своей спутнице? – напоминаю я нам обоим.

– Заберу ее перед церемонией. Я хотел сначала помочь тебе с делами.

– Серьезно?

Его слова привлекли мое внимание. Я оборачиваюсь, потому что должна понять, шутит он или нет. Мне нужна любая помощь, которую я только могу получить.

– Конечно. Я взял напрокат машину и уже достаточно протрезвел, чтобы сесть за руль. Нам придется заскочить в бар, у которого я вчера ее оставил. У тебя куча дел, которые надо уладить в последнюю минуту, да?

Всего лишь миллион. Я прокручиваю в голове список.

– Шарики, – быстро отзываюсь я. – Я заказала четыре дюжины на одиннадцать часов, чтобы они не сдулись до конца вечера. – Блейку надо будет только сунуть их в машину и увезти. Облажаться негде. – И надо забрать бабушку из аэропорта.

Его губы растягиваются в улыбке.

– Видишь? Тебе нужна моя помощь.

– Ты прав, нужна. – Хотя признавать это больно. – Но… ты просто оставишь спутницу на несколько часов? Она не обидится?

– Ни капли – наверное, даже обрадуется.

Я подавляю желание это прокомментировать.

– Почему бы тебе не совершить набег на холодильник, пока я сушу волосы, а потом я отвезу тебя к машине?

– Вот это я понимаю! – Он делает большой шаг в сторону кухни, напрягая мышцы на своей прекрасной…

– Блейк?

– Малышка Джей?

– Надень хоть что-то.

Он вздыхает.

– Если ты настаиваешь.

Все выглядит потрясающе

Джесс

Церемония и банкет проходят на лужайке у прекрасного дома, принадлежащего друзьям моих родителей. Изначально мы собирались арендовать какой-нибудь банкетный зал. Однако несколько месяцев назад мама обедала с Тоддами. Когда она упомянула, что Джейми женится, пара предложила воспользоваться их домом.

И они отказались брать деньги. Вероятно, мистер Тодд – хоккейный фанат. Он даже пытался заплатить нам за привилегию принимать у себя Райана Уэсли и больше половины членов клуба Торонто.

Свадьба в частном доме позволяет остаться незамеченными. Публичное событие, вне всякого сомнения, просочилось бы в прессу, которая преследует Уэса и Джейми с момента обнародования их отношений. А так у них обоих будет немного личного пространства, пока они будут провозглашать бессмертную любовь друг к другу.

Вот только все утро нахожусь на грани нервного срыва. Я решила стать организатором праздников, потому что хотела делать что-то творческое. Но все сложилось по-другому. Я, скорее, сержант-инструктор. Это изнурительно.

Это я и говорю Дайсону, пока мы сидим под огромным шатром, расставленным на газоне Тоддов. Мы складываем салфетки цвета слоновой кости у одного из столиков, пока все носятся в суматохе, перетаскивая стулья, цветы и украшения.

– Ну не знаю, – задумчиво отвечает он. – Мне весело.

– Ты пробыл тут всего час, складывая из салфеток лебедей. А я с рассвета разбираюсь с миллионом крошечных мелочей. Поверь, это невесело.

Дайсон пожимает плечами.

– Ты проделала шикарную работу, пупсик. Без шуток. – Он обводит рукой внутреннее оформление шатра. – Все выглядит потрясающе.

Это и правда помогает. Во мне трепещет облегчение, пока я оглядываюсь. Украшения для столов и букеты получились элегантными. Похоже, тридцать два часа, которые я потратила на консультации с флористом, себя окупили.

– Спасибо, – с благодарностью говорю я, принимаясь за очередную салфетку. – И спасибо еще раз, что пришел пораньше. Не представляешь, как сильно я это ценю.

– Нет проблем. – Собеседник усмехается. – Хоть ты и позвала меня, чтобы заставить кого-то ревновать.

У меня отвисает челюсть.

– Нет! Я же говорила: мне просто нужен кто-то в пару.

– Кто-то в пару, разжигатель ревности – какая разница? Скорее бы увидеть, кто это. Не говори мне, хочу сам догадаться. – Он смахивает ворсинки от салфеток с галстука. – Слушай, как тебе этот цвет? Я выбирал между ним и цветом лосося. Это правильный выбор?

Дайсон приподнимает конец фиолетово-серебряного полосатого галстука. Он идеально сочетается с колокольчиком на лацкане темно-серого костюма. Я переживала, что он может появиться в пастельных цветах.

– Точно правильный выбор, – заверяю его.

– Как бы я ни обожал яркие цвета, они бы не сочетались с платьем. – Он показывает на мою сиреневую одежду. И хмурится. – Я все еще считаю, что мы могли бы произвести больший фурор, если бы надели лососевый.

– Пожалуйста, можешь называть его розовым? И давай начистоту, Дайс: в нем ты выглядишь ужасно. Он вымывает весь цвет с твоего лица.

Прежде чем он успевает возразить, у входа в шатер слышится измотанный голос:

– Джесс! Мама спрашивает о бабуле. – К нашему столу подбегает Тамми. – Кто заберет ее из аэропорта?

– Шафер, – отвечаю я. – Он написал десять минут назад, что рейс немного задержали. Но она приземлится с минуты на минуту.

Сестра расслабляется.

– Ладно. Мама начинала волноваться. Привет, Дайсон, когда ты тут появился?

– Недавно, – рассеянно отвечает он, рассматривая лицо Тамми. – У тебя все в порядке, дорогая? Выглядишь уставшей.

– Я родила четырнадцать недель назад. Конечно, я уставшая.

Почему-то Дайсона это не успокаивает. Он кладет салфетку и вскакивает на ноги. Тамми испуганно отступает на шаг назад.

– Ты бледная. – Он сжимает ее ладони. – Руки ледяные. Ногти немного ломкие. Детка, ты заботишься о себе? Возможно, у тебя легкая анемия. В питании достаточно железа?

– В каком еще питании? – Тамми вздыхает. – Тай повсюду бродит, а Лилак ночами визжит от колик, как банши. Я дышать еле успеваю, не то что есть.

Я тоже вскакиваю на ноги. Для меня не было секретом, что Тамми вымотана, но сестра всегда ведет себя будто супергерой. «У меня все под контролем», – всегда говорит она нам.

– Почему ты не сказала? – встревоженно спрашиваю я. – Ты же знаешь, что мы бы в мгновение ока приехали помочь.

Тамми медленно высвобождает ладони из хватки Дайсона.

– Все хорошо, – настаивает она. – Я мама двоих детей – конечно, жизнь будет изматывающей. – Она глядит на Дайсона. – Но я запишусь к врачу и сдам анализ крови, если тебе от этого станет легче.

Он закатывает глаза, но мягко говорит:

– Речь не о том, чтобы стало легче мне, дорогая. Речь о том, чтобы убедиться, что ты сильная и здоровая, ради тебя и детей.

– Я запишусь, – бормочет она, и в ее глазах проскальзывает чувство вины. Она устремляется прочь, и подол ее светло-желтого платья закручивается вокруг ног.

– Поверить не могу, что ты только что убедил ее сходить к врачу. – Я с изумлением смотрю на Дайсона. – Тамми никогда не признает, что что-то не так.

– Я медбрат. Это наделяет меня магическими способностями. – Он выгибает бровь, подчеркивая свой авторитет, и возвращается к складыванию лебедя.

Я медлю, прежде чем сесть. Я долго откладывала этот разговор, но сейчас, похоже, идеальный момент. Это одна из причин, почему я пригласила на свадьбу Дайсона, а не кого-то другого из моих друзей-мужчин.

– У меня вопрос, – медленно начинаю я.

Он смеется.

– А у меня – ответы. Много. Например, ответ на вопрос: «Надо ли нам было одеться в лососевый?» Очевидно, да, черт возьми.

Я выдавливаю улыбку.

– Вопрос поважнее, – признаюсь я. – И ты должен пообещать быть со мной на сто процентов честным, ладно?

Смешинки в его глазах исчезают.

– Хорошо. Давай.

– Как думаешь… – Я делаю вдох… – Из меня вышла бы хорошая медсестра?

На секунду воцаряется молчание, и мне этого хватает, чтобы попятиться назад. Лихорадочно, будто я в байдарке, которая подплыла слишком близко к водопаду.

– Забудь, – выпаливаю я, снова взявшись за складывание. – Не отвечай. Это был тупой вопрос. Я не знаю, почему вообще задумалась…

Твердая ладонь сжимает мою руку, прерывая нервные движения.

– Тише, пупсик. Ты застала меня врасплох. Мне кажется, из тебя вышла бы великолепная медсестра.

Я закусываю губу и встречаюсь с ним взглядом.

– Правда?

– Абсолютно. А что? Ты хочешь поступить в медшколу?

Помедлив еще секунду, я вяло киваю.

– Я начала задумываться об этом после того, как Джейми весной оказался в больнице, – признаюсь я. – Я же говорила о медсестре, которая за ним ухаживала? О Берте? Я пару раз пила с ней кофе в больнице, когда была в Торонто, и она ввела меня в курс дела.

– Ого. То есть это не что-то случайное. Ты всерьез. – Дайсон отпускает мою ладонь и возвращается к складыванию салфеток. – Куда ты хочешь поступить? В Сан-Франциско?

Я качаю головой.

– Я изучаю все варианты. Ты не поверишь, как дорого сейчас выучиться на медсестру.

Он фыркает.

– О, я поверю. Думаешь, фея студенческих кредитов просто спустилась с денежного дерева и выплатила все мои долги? Подумай еще раз, пирожочек. Трудно выглядеть настолько хорошо, когда ты настолько на мели.

Я не могу сдержать смех. Дайсон один из самых стильных, самых увлеченных модой парней, которых я только знаю. Но я понятия не имела, что он до сих пор погребен под горой долгов.

У меня такая же ситуация, но я, по крайней мере, должна деньги не правительству. В обучение в колледже вложились родители. И они покрыли расходы моего провалившегося ювелирного бизнеса, заплатили за визитки нового предприятия по организации праздников. Крайнего срока, когда я должна им все вернуть, у меня нет, но каждый раз, когда я принимаю очередную подачку, это сильно бьет по моей независимости.

Не говоря уже о самооценке.

Блин. Неудивительно, что семья считает, что я – неудачница. Бакалаврская степень по истории искусств должна была меня освободить, но в итоге стала камнем на шее. Она не открыла передо мной двери, не дала ни единого предложения о работе. Должность в музее или академии требует больше, нужна степень магистра или доктора наук, а я не могу позволить себе вернуться к учебе на еще одну сотню лет.

К тому же в последнее время я стала сомневаться, в творческой ли сфере мое место. Я пробовала и проваливалась множество раз. Но уход за больными… Это кажется правильным, словно так и должно быть. Это ощущение пришло ко мне впервые в жизни.

– Ты рассматривала какую-нибудь канадскую школу? – спрашивает Дайсон.

– Нет, а что?

– Там дешевле. Я не знал об этом, когда поступал, но некоторые медсестры, с которыми я работаю, учились в Ванкувере, чтобы сэкономить.

Я делаю в уме заметку изучить этот вопрос.

– И слушай, – внезапно говорит он, – если ты серьезно, то я с превеликим удовольствием все тебе расскажу. Про хорошее, про плохое и про отвратительные судна.

Я хихикаю.

– Серьезно, детка, эта работа иногда может быть мерзкой. Но она и супер-пупер полезная. Это лучшее решение, которое я… О Господи Иисусе из Назарета, что это?

Моя голова поворачивается к противоположному концу шатра, и я тут же издаю сдавленный крик.

Вот черт.

Мы номер один. Или два

Блейк

Боже. Тусовка будет отличной. Мне нравится, что я вижу, пока несу две связки воздушных шаров по покатому газону. Столы для закусок выставлены в длинный ряд, что потом обеспечит хороший доступ к жратве. А какие-то чуваки в белых рубашках и черных жилетках выставляют то, что не может быть ничем иным, как щедрым баром.

– Смотрите, – говорю я бабушке Каннинг. – Они раскладывают танцпол прямо на газоне.

– Уверена, тебе нравится буги. – Она с трудом растягивает губы в улыбке. – Я приберегу танец для тебя, красавчик.

– Потрясающе. Подождите тут. – Я отвожу ее к красивому плетеному креслу, откуда можно наблюдать за всем, что происходит на лужайке. – Мне надо отнести этих деток.

– А мой багаж? – спрашивает она. – По-моему, я оставила его в машине. – Она прикрывает ладонью рот, чтобы спрятать легкую отрыжку.

– Я о нем позабочусь. Не переживайте.

– Спасибо, сладкий! – говорит она, когда я иду прочь.

Девчонки. Никогда от меня не отстают.

– БЛЕЙК РАЙЛИ!

Воздух прорезает визг – такой же высокий, как свисток для отпугивания собак.

– Привет, малышка Джей! Я привез шары и бабушку. Что дальше в списке?

Она шагает по газону своими длинными ногами, и ее мягкие волосы струятся по плечам с красивым загаром. Джессика Каннинг – воплощение сексуальности в платье без рукавов и с безупречными розовыми губами.

Почему-то ее лицо слегка покраснело. Но, слушайте, никто не идеален.

– Что это, черт побери, такое? – Она показывает в воздух.

Я смотрю вверх.

– Знаешь, теперь мне тоже кажется, что облако похоже на верблюда.

– Нет, это! – Она указывает пальцем ближе к моей голове.

– Шары, ясен пень. – Я их обожаю. – Те белые, которые ты заказала, вживую оказались совсем скучными. Ты бы их видела. Просто… белизна на белых лентах. Поэтому я их немного приукрасил. Так поспортивнее, понимаешь? Разве они не идеальны? – Я купил пятьдесят фольгированных шаров в форме больших пенопластовых пальцев, которые бывают на хоккейных матчах. – Это спортивная свадьба. Я видел те шоколадки в форме шайбы, которые ты заказала, и свадебный сайт с хоккейной тематикой. Так что эти шары отлично впишутся.

Они ярко-синие, и у них на самих пальцах написано «МЫ № 1».

– Н-ну уж нет, – бормочет она. – Ни за что, твою мать.

– Выражения, Джессика! – наставляет Синди Каннинг, приближаясь к нам с Джесс. – Что случилось, милая?

– Я заказывала другие шары. – Она обиженно выпятила розовую губу, и мне хочется ее укусить. Но сейчас не лучшее время.

– Ну, они же блестящие, – говорит Синди. – Они подойдут, милая. Давай не будем нервничать. – Женщина показывает на свекровь. – Спасибо, что забрал нашу бабулю из аэропорта, Блейк.

– Не стоит. Мы там немного перепугались, когда авиакомпания не смогла найти ее багаж, но я ее успокоил. Я в этом хорош. Да, баба Канн? – зову ее я через плечо.

– Все хорошо! – кричит бабушка. – Привет, Синди! Дай мне посмотреть на твое платье. Кружево, милая? Сразу видно, что ты мать жениха. – Она хохочет.

У Синди взлетают брови.

– Блейк, моя свекровь случайно не пила?

– Ну, она очень нервничала. Я купил пару стаканов пива, пока ребята из авиакомпании бегали и искали багаж.

– О боже, – ужасается Синди, направляясь к бабушке.

Мы с Джесс остаемся одни, и она смотрит на меня, словно хочет разорвать мою одежду. Или просто что-то порвать. Не уверен, что именно.

– Эти синие пальцы не подходят, – шипит она низко и грозно. – Где оставшиеся белые?

Я пожимаю плечами.

– Они стали ненужными, поэтому я отдал их мальчишке, который праздновал день рождения. Боже, он был в восторге. Сказал, что попробует ту штуку, когда ты их держишь все сразу и спрыгиваешь с крыши гаража.

– Ты отдал мои шары? – Джесс бледнеет.

Вот черт. У той Джесс, с которой я познакомился весной в Торонто, был озорной смех и искра в глазах. Я думал, что она посчитает эти шары смешными. Но бедная девочка просто не может оценить шутку, и это моя вина. Я должен был знать, что нельзя вмешиваться в составленную женщиной цветовую схему. Мои сестры кастрировали бы меня и за меньшее.

– Не сердись, Джесси. Я вернусь в магазин.

– Их можно купить только по предзаказу за 24 часа, – шепчет она, краснея все сильнее.

Я начинаю за нее беспокоиться. И, видимо, не я один, потому что стройный парень с волной идеально уложенных волос подбегает к нам и начинает обмахивать ее рукой.

– Дыши, пирожочек. Сделай для меня несколько глубоких вдохов, как в йоге. Обморок помнет платье, а мы не можем этого допустить.

– Если меня посадят в тюрьму за убийство, ты будешь меня навещать?

– Да, детка, – воркует парень, целуя ее в щеку. – Особенно если комбинезоны там будут лососевыми. – Парень протягивает мне руку, но смеется, когда понимает, что я не могу ее пожать, потому что держу где-то под сотню шаров.

– Блейк Райли, – представляюсь я.

– Дайсон Харт.

– «Дайсон» как пылесос?

– Точно. – Он искоса на меня смотрит. – Хочешь, покажу?

– Дайсон, – одергивает его Джесс. – О чем мы говорили?

Парень хмыкает.

– Блейк, это Дайсон. Мой парень.

Дайсон снова хмыкает, и она толкает его локтем. Он протягивает руку.

– Рад познакомиться, дорогой.

Джесс вздыхает.

– Итак, у нас в два раза меньше белых шаров, чем требуется. Придется обойтись этим.

– А что с этими синими малышами? – Я смотрю, как они сверкают на солнце.

– Их можно повесить… у туалетных кабинок, – ворчит она.

– Ладно. – Если это ее подбодрит, я только за. – Тогда жалко, что на некоторых из них не написано «Мы Номер Два».

Дайсон издает громкий хохот и поднимает ладонь, а я пытаюсь дать ему «пять». Но мы запутываемся в лентах шаров, и Джесс приходится нас освобождать. Она делает это, не переставая бубнить, что со мной очень сложно и она больше никогда не будет организовывать свадьбу до конца своей жизни.

Естественно, позже придется ее успокоить и пожалеть. Столько стресса никому не приносило пользы.

Джесс

– Итак, расскажи о Блейке, – требует Дайсон, облизывая губы. – Почему мы стараемся заставить его ревновать?

– Нет, не стараемся, – огрызаюсь я. – Ты просто моя пара.

– Ага, – говорит он, подмигивая. – Я бы стал парой для Блейка.

Я крепко сжимаю зубы, сдерживая желание во всем ему признаться. Но от катастрофы меня спасает появление жениха.

– Ого, вы только посмотрите.

Джейми так красив в костюме и галстуке, что мне приходится сдерживаться, чтобы не подбежать к нему и не взъерошить его волосы. На загорелом лице улыбка, и теперь я знаю, ради чего надрывала задницу все эти недели.

– Ты выглядишь потрясающе. – Я чувствую в горле комок. – Уэс – счастливчик. Надеюсь, он это знает.

Джейми ухмыляется.

– Знает. Привет, Дайсон. Как ты? – Брат протягивает руку Дайсону для рукопожатия.

Мой друг секунду медлит с обреченным взглядом. А потом заключает ошарашенного Джейми в крепкие объятия.

– Я так счастлив за тебя, – дрожащим голосом говорит он.

Джейми озадаченно смотрит на меня поверх головы Дайсона.

– Спасибо, чувак. Я очень благодарен.

Дайсон отпускает его с нервным вдохом.

– Я просто… пойду припудрю носик, – бормочет он и направляется к дому.

– С ним все в порядке? – спрашивает Джейми, показывая через плечо на моего сумасшедшего друга.

– Я подойду к нему через минуту. А пока… тебе что-то нужно? Гости начнут приезжать через час. Уэс здесь? Он одет? Надо проверить музыкантов.

Джейми кладет руки мне на плечи и смотрит прямо в глаза.

– Успокойся. Ты меня напрягаешь.

– Да?

Он снова широко улыбается.

– Ты проделала великолепную работу, Джесси. Праздник будет потрясающим. Меню шикарное.

У нас будет барбекю: грудинка и ребрышки, кукурузный салат, отдельно два вида капусты.

– А те шары у туалетов – это нечто.

Вздох.

– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

– Я счастлив. Поэтому перестань нервничать и выпей бокал вина или еще чего-то, ладно? Ты этого заслуживаешь. – Он еще раз обнимает меня и уходит, чтобы поздороваться с бабушкой. Ее как раз пересадили в тень и обеспечили чашкой крепкого кофе.

Точно, мне надо успокоиться. И я сделаю это, как только проверю музыкантов. Джейми прав: я так напряжена из-за свадьбы, что почти не узнаю себя. Я понимаю, что должна расслабиться, но, похоже, не в состоянии этого сделать. Слишком важно, чтобы семья думала, что я справилась не хуже любого другого. Они считают меня тяжелым случаем. Но сейчас наконец-то знаю, что должна делать со своей жизнью. И когда я расскажу им об этом после свадьбы, они все равно закатят глаза.

Девяносто минут спустя я все еще в полном раздрае, но это не моя вина. Пара сотен гостей, включая некоторых прославленных спортсменов НХЛ, сидят на деревянных стульях, выставленных в аккуратные ряды на лужайке. Мои старшие братья только что закончили усаживать бабулю и остальных братьев и сестер в первый ряд.

Сзади, в шатре, я стою с женихами и родителями. Музыканты играют первые нисходящие аккорды Канона Пахельбеля на электровиолончели и электрогитаре.

Пора выходить. Но остается одна проблема. Шафер Уэса исчез.

Это кошмарно и предсказуемо одновременно. В перерыве между кровожадными мыслями я сжимаю потными ладонями букет маргариток. Если Блейк сейчас все-таки появится, я швырну цветы ему в лицо. В голове, не переставая, крутится: «Ну где он? Ну где он? Ну где он?» и «Ну почему я?».

Джейми рядом поправляет воротник Уэса и берет жениха за подбородок.

– Ты выглядишь потрясающе. Ты же это знаешь, да?

Уэс застенчиво ему улыбается и делает глубокий вдох. Он явно нервничает, бедный малыш. Уэсу нравится всеобщее внимание, только когда у него в руке клюшка.

– Все хорошо, – отвечает он хрипло. – Жду не дождусь, когда женюсь на тебе.

– Завтра мы будем на пути к пляжу, – шепчет Джейми.

– И этого я тоже жду не дождусь, – соглашается Уэс.

– Наш малыш женится, – со вздохом говорит мать. – То есть мы официально стали старыми?

– Если и стали, не говори мне, – ворчит отец.

Я в сотый раз поворачиваю голову в поисках козла, который должен повести меня к алтарю. И, подумать только, он стоит всего в пятидесяти метрах от нас, разговаривая с женщиной средних лет в бежевом платье.

У меня подскакивает давление. Разве он не видит, что его ждут две сотни людей? Я уже готова стащить его вниз, когда он наконец-то начинает двигаться в нашу сторону.

Облегчение похоже на ощущение прохладного бриза на лице. Он выставляет руку, и женщина держится за нее. Они спускаются к тому месту, где мы стоим. Когда остается всего несколько шагов, я открываю рот, готовая накинуться на Блейка. Но Уэс оборачивается, замирает и говорит последнее, что я ожидала от него услышать:

– Мама!