Текст книги "Иди на мой голос"
![](/books_files/covers/thumbs_150/idi-na-moy-golos-162571.jpg)
Автор книги: Эл Ригби
Жанр: Исторические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Вздохнув, я кивнула и попросила Молли:
– Вскипяти воду или, если она есть, принеси. И повязки. Они в нижнем ящике моего шкафа в коробке. Идемте, мистер Нельсон. – Я жестом пригласила его следовать за собой. – Как вы?
– Ничего, что вызывало бы тревогу на вашем лице.
Я фыркнула.
– Что вы можете сказать о моем лице, если я иду спиной?
Догнав меня, он снова опустил ладонь на мое плечо.
– Поверьте, ваш голос и интонации не менее выразительны, чем глаза. Именно поэтому женщинам не место среди частых детективов.
Я сбросила его руку и обернулась, но у меня не было сил даже злиться. Мы ведь выступили союзниками сегодня. Союзникам прощают шутки.
– Не дразните меня. Еще узнаем, кому и где не место. Смиритесь, без меня вас съели бы тигры.
Нельсон промолчал. Он стоял недвижно, и я продолжила атаку: снисходительно провела по его щеке, коснулась пальцами раны на подбородке.
– Та женщина знала, что вы будете в нужном месте в нужное время. Даже если вы не солгали и вам она действительно не знакома…
– Я не солгал, – глухо отозвался он, не шевелясь.
– …Она изучила вас, и на вашем месте я была бы осторожна. – Я дотронулась до его здоровой щеки, запустила пальцы в черные волосы. – Когда имеешь дело с такими врагами, не известно, что тебя погубит, – выразительные глаза или предсказуемые действия. Запомните.
Убрав руку, я распахнула дверь в гостиную, где горел камин.
– Заходите и располагайтесь.
Нельсон молча прошел мимо, и я тихо сказала, глядя ему в спину:
– Если что, не хотела вас задеть. Я тоже у вас в долгу. Просто мне не нравится, когда мне указывают на мое или не мое место. Я не простила этого родной матери. Почему должна прощать вам?
Он остановился и обернулся.
– Все-таки этот век сделал вас слишком беззащитными.
– Что вы имеете в виду? – Приблизившись, я встала напротив него и тяжело оперлась на трость.
– Лишенный страха всегда уязвим.
– Думаете, женщины нового века лишились страха, мистер Нельсон? Ошибаетесь. Мы лишь научились, как вы, загонять страх внутрь. Если не верите…
Я сделала еще шаг и, подняв ладонь, провела ею у сыщика перед глазами. Он пристально следил за жестом.
– Если не верите, вспомните, как я бежала к вам с Артуром на помощь. Все руки исцара… – Я осеклась. Он поймал мою ладонь. – Что вы еще…
Сухие губы прижались к воспаленной коже на кончиках моих пальцев. Ласково обожгли дыханием. Поцеловали второй раз. Третий. Коснулись места пульса. Неотрывно глядя исподлобья, Падальщик усмехался.
– Нельсон!
Происходящее было совсем не трогательным, даже не условно-церемонным. В этих полных удивительной осторожности поцелуях был скорее отголосок вызова на дуэль. А я не знала, как стрелять.
– Мне никогда не спасали жизнь. – Он коснулся губами ладони, по-кошачьи потерся об нее щекой. – Я к этому не привык. И… – так же резко и неожиданно он выпустил меня, – не собираюсь привыкать.
– Здраво. В следующий раз я вас скорее добью.
– Ловлю на слове.
Пройдя через гостиную, он рухнул на диван и развязно задрал ноги в грязных сапогах на чудесную резную спинку. Я некоторое время смотрела на него, машинально прижимая ладонь к груди. Чем бы запустить в эту скотину… но запустить было нечем, кроме трости. И я примирительно покачала головой.
– У кого еще нет страха, да и мозгов заодно…
– Мисс Белл! – Молли переступила порог комнаты. Она несла кастрюлю на длинной ручке и коробку, в которой были пузырек с йодоформом, марля и бинты. – Вам нехорошо?
– Все в порядке, – натянуто ответила я, прислоняя трость к стене и забирая медикаменты. – Ничего не нужно, иди. Спасибо большое.
– Эй, а вы, сэр, ноги с дивана! – рыкнула сыщику пожилая горничная. Тот вздрогнул от окрика, но подчинился.
Дверь закрылась. Я подошла и опустилась с Нельсоном рядом. Он теперь лежал, прикрыв глаза и запрокинув выбритый подбородок; черные спутанные волосы упали на лоб. Я небрежно убрала их и потянулась к рубашке.
– Не станете вырываться, если я осмотрю ваше плечо?
Он задумчиво глянул на меня снизу вверх, но не ответил.
– Какая ирония. – Расстегивая пуговицы, я усмехнулась: – Вчера вечером вы помогали мне одеться. Сегодня я вас раздеваю.
– Верите в индийские учения? Колесо сансары? – вскинул брови Нельсон, приподнимаясь и самостоятельно снимая рубашку.
– Не особо, – покачала головой я, внимательно исследуя его бледный подтянутый торс. В одном месте я слегка надавила на ребра. – Больно? Они у вас тут странно расположены. Тигр?
– Старый перелом, – равнодушно отозвался сыщик, следя за моей ладонью. – Срослось.
Я начала осматривать плечо; несколько неглубоких, но длинных ран по-прежнему кровоточили. Я взяла немного марли и, намочив, принялась промывать их. Сыщик прикрыл глаза. Я невольно снова остановилась взглядом на его лице. Оно наконец стало похожим на лицо живого человека; в оранжевом свете, который давал огонь камина, Нельсон выглядел усталым и расслабленным. Иногда выразительные губы слегка кривились от боли. Взяв другой кусок материи, я обработала его антисептиком и прижала к ранам, предупредив:
– Сейчас будет очень…
Но Нельсон уже дернулся, зашипел, и я спешно уперлась второй рукой в его грудь.
– К сожалению, это единственное, чем я могу обеззаразить. Если боитесь столбняка, тут недалеко до больницы. Там уже есть эта новая сыворотка…
– Которая наверняка отправляет на тот свет быстрее, чем заражение крови, – хмыкнул сыщик. – Не очень-то я доверяю японцам[20]20
Противостолбнячная сыворотка была разработана в 1891 году японцем Китасатой Сибасабуро совместно с голландцем Эмилем Берингом в Институте инфекционных болезней Берлинского университета.
[Закрыть] и их изобретениям. Хватит йодоформа. Но как это, черт возьми, больно.
– Хотите, я принесу вам бренди для поднятия духа? – щедро предложила я, накладывая бинт. – Отца нет уже столько лет, а бутылка в кабинете еще стоит. Он был бы…
– Не люблю алкоголь, мисс Белл.
Для меня это был уже невесть какой по счету довод в пользу того, что Падальщик чокнутый. Я закрепила повязку и поднялась.
– Хорошо. Я принесу его себе. Мне тоже надо поднять дух.
На самом деле мне хотелось побыть наедине с собой и привести в порядок мысли. Точнее, сделать так, чтобы окровавленные ноты, и раненый Дин, и освежеванный труп, и Нельсон с его сомнительными поцелуями не занимали в голове столько места. На пороге кабинета я прижала к груди руку, которую Падальщик целовал, и зажмурилась. Кожу отвратительно жгло. Может, у сыщика ядовитая слюна? Хмыкнув, я открыла глаза и наконец огляделась.
Как давно я не была здесь, наверное, с похорон отца. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, как излишняя тяга к обильной пище, алкоголю и неумеренной работе сгубила его сердце. В кабинете даже пахло, как когда он был жив, – вишневым табаком и алкоголем.
Я тоже курю этот табак уже шесть лет. Я очень скучаю по папе.
Секрет. Давно
– Слушай, амазонка. – Папа легко подбросил меня в воздух и поймал. – Какая ты у меня легкая. Ты ведь амазонка?
– Не хочу быть амазонкой! – взвизгнула я, снова взлетая. – Хочу быть Мэри Леджендфорд!
Он рассмеялся и прижал меня к себе. От воротника пахло вишней. Крепкой табачной вишней, от которой я сморщила нос.
– Тем более. Слушай, моя девочка. – Он зашептал мне в ухо, щекоча его усами. – Из тебя выйдет толк. И ты обязательно должна приглядывать за сестрами. Они пошли в маму, а ты в меня.
– В тебя? Значит, ты меня больше любишь?
– Хитрая. – Он рассмеялся. – Я люблю вас всех.
– Так нечестно! Тогда Джейн пусть приглядывает, она старше.
– А ты храбрее, – серьезно ответил он. – И да. Да. Я люблю тебя больше. Только… это будет секрет.
* * *
Я запомнила очень хорошо. Слова часто звучали в голове, особенно когда я засыпала. Засыпала в доме, где больше не осталось ни одного существа, которое любило бы меня больше других, – не считая Молли.
Я прошла к большому буфету; в створках дверец звякнуло цветное стекло. Я взяла знакомую толстопузую бутылку, оплетенную сеткой. Отец любил ее – говорил, что подарили пираты. Конечно, это была шутка, одна из его чудесных шуток. Все его шутки были чудесными, кроме одной – когда я подумала, что в кресле он притворяется спящим, а он умер.
Я прислонилась лбом к витражу дверцы и крепко зажмурила глаза.
– Мисс Белл? – Знакомый голос окликнул меня. – Вас долго нет. Вы… лезете в шкаф?
Я неожиданно для себя глухо засмеялась. Не оборачиваясь, выпрямилась, вынула из бутылки пробку и сделала глоток. После этого я наконец подошла к Нельсону.
– Да, именно так.
– У вас лицо мокрое, – сказал сыщик и неожиданно тихо добавил: – Из-за сестры плакали?
– Я не плакала. – Я снова заставила себя усмехнуться: – Просто в шкафу идет дождь.
– Тогда в следующий раз возьмите зонт. – Он стер слезу с моей щеки. – Простите, если помешал прогулке.
Он развернулся и пошел вниз. Некоторое время я бездумно смотрела на его голую, покрытую родинками спину, потом направилась следом, сделав по дороге еще пару глотков бренди. В гостиной мы снова сели на диван, и теперь я занялась царапинами на правой стороне лица сыщика. Промывая их, я не удержалась от шутки:
– Знаете, красивую мордашку иметь не лучше, чем выразительный голос.
– Никогда не простите мне того комплимента? – поинтересовался он.
– Никогда, – кивнула я, и мы замолчали. Лишь снова взявшись за антисептик, я попросила: – Зажмурьтесь. Не хочу, чтобы глаза вы все-таки лишились. И ради вашего же блага не дергайтесь.
Он не ответил. Я коснулась ран смоченной в растворе марлей. Нельсон поморщился, но вырываться не стал: видимо, внешностью он дорожил, а может, догадывался, что при малейшем сопротивлении я просто оглушу его чем-то тяжелым и все равно долечу.
– Как думаете, – вдруг спросил он. – Блэйк действительно любил вашу сестру?
Рука дрогнула. Начиная обрабатывать царапину над бровью, я ответила:
– Я никогда не узнаю. Но у него в комнате были ее картины. Ее портрет. И… она была счастлива последние недели. Как никогда. Я верю, что ее он убил только из-за жуков, как он и написал в том своем…
– Лучше бы вместо этих сантиментов… осторожнее, больно… рассказал о сумасшедшей, что заставляла его совершать преступления.
– Он боялся, – возразила я. – Подставлять нас под удар. Он считал, что мы не сможем ее остановить. А ведь я чувствую, она еще объявится. Леди.
– Буду ждать. – Губы Нельсона скривились. – Кем бы она ни была, я ее поймаю.
Мы снова замолчали. В тишине, нарушаемой треском пламени, было что-то угрожающее, и я ее нарушила:
– Знаете, это, наверное, была ее первая любовь. Та самая, которая не забывается, если после нее остаешься жив.
– И этой любви оказалось мало, чтобы побороть яд каких-то жуков?
Я убрала марлю. Сыщик открыл сначала один глаз, потом другой. Тут же он снова страдальчески скривился, и я, чуть наклонившись к нему, начала дуть на раны.
– Так что же? – наконец снова спросил он.
– Мистер Нельсон… – я пристально посмотрела на него. – Если вы из тех, кто искренне верит в абсолютную силу любви, то я сильно ошиблась на ваш счет.
Я была уверена, что не на шутку его уязвила, но неожиданно он не сострил в ответ, а только мрачно покачал головой.
– Да, мисс Белл. – Голос звучал глухо. – Верю. Любовь – ирония, она же волшебство. Я никогда не испытывал ее, только разные… увлечения. Наверное, настоящая любовь, как и настоящий талант, – единственные вечные вещи этого мира. Но существуют они для избранных, и я к ним не отношусь. Вашей сестре и Блэйку не повезло точно так же.
Я выпрямилась и, взяв немного марли, начала обрабатывать свои руки. Потом, вспомнив кое-что, тихо сказала:
– Я никогда не была согласна с такой позицией, это… наивно. Если Блэйк хоть какое-то время давал Хелене смысл жизни, я готова признать их любовь настоящей. Рассуждать о вечных чувствах прекрасно, но заботиться о ком-то прямо сейчас труднее и нужнее.
– Поэтому я не рассуждаю. – Сыщик забрал у меня марлю. – Правда, и с заботой у меня не лучше. Вы разбили лоб, когда падали. Зажмурьтесь.
Я подчинилась и почувствовала неприятное жжение. Обрабатывая царапины, Нельсон взял меня за подбородок.
– Часто ранитесь?
Я открыла глаза и увидела его бледное лицо совсем близко. Посчитала родинки. Семь штук.
– Не очень. Обычно мне везет.
– Пусть везет и дальше. – Он подул на царапины и отстранился.
– Спасибо. Знаете, последним, кто делал это для меня, был папа.
Ответить он не успел. Дверь открылась. Комнату заполнил знакомый голос.
– Итак… ты пришла.
Мать стояла на пороге. Она даже не сняла меховое манто и выглядела сильно промокшей. Хмурясь, она перевела взгляд с меня на Нельсона.
– Вам есть, что мне сообщить? Вы… клали ноги на мой диван?
– Убийца вашей дочери найден, – произнес Нельсон. – И он уже мертв.
– Прекрасно, это все, что мне нужно было знать.
Глаза блеснули. Мать подошла ближе. Она держала замшевые перчатки и нервно теребила их.
– Завтра получите деньги.
– И вы не хотите… знать подробностей?
Впервые я услышала в голосе Падальщика нотки живого изумления. Он не знал, с кем говорит, он мерил мою мать мерками человека, а не ледяной скульптуры. Я почти ему сочувствовала. Мать оглядела сыщика так, будто он на ее глазах извалялся в грязной луже.
– Мистер Нельсон, оставьте ваши «подробности» для подворотен. Меня интересуют факты. Один из них – вы выполнили работу.
– А то, что твоя дочь любила своего убийцу? – все же вмешалась я. – Этот факт?
Несколько секунд мать молчала. Она побледнела еще больше, губы сжались, ноздри затрепетали. Неторопливым движением она опустила перчатки на столик.
– Тебя я ни о чем не спрашивала. – Тон был ледяным. – И судя по исходящему от тебя аромату, ты пьяна. Провела время плодотворно, мешаясь у мистера Нельсона под ногами?
Я ожидала, что сыщик промолчит, но он возразил:
– Напротив, леди Белл. Ваша дочь и ее друзья помогли мне. И более того, спасли жизнь.
– Вот как? – Нервная улыбка искривила ухоженное лицо. – Значит, вы не послушали моих предостережений…
Мне совершенно не хотелось, чтобы Нельсон вступался за меня, это было унизительно. Я резко перебила:
– Я кое-что нашла в доме убийцы. Не хочешь ознакомиться?
И, вынув из кармана одно письмо Хелены, я встала, подошла и вложила лист в холеную бледную руку. Нельсон тоже, встав, приблизился. Некоторое время мать читала, сдвинув брови, потом подняла глаза.
– Подделка.
– Она любила его. И тайно с ним встречалась. Ей было одиноко, и…
– Дай сюда остальные, – тихо велела она. – Я тебя знаю, ты их забрала, сентиментальная дуреха, чтобы читать вслух своим шлюхам. Дай сюда.
– Нет. – Я покачала головой. – Ты слишком опасаешься за драгоценную честь семьи. А я просто сберегу ее память. Пожалуйста… – Я смягчила тон. – Разреши. Я прошу…
– Я все равно их найду, – прошипела она. И начала медленно разрывать пополам то письмо, которое держала.
– Нет!
Я схватила ее за руку и попыталась выдернуть обрывки бумаги из пальцев. Тут же я получила пощечину, от которой пошатнулась и отступила. Со мной случалось… меня били мужчины, мужчины-преступники. Но мать ударила меня впервые.
Она замахнулась еще раз, но между нами уже встал Нельсон – и он крепко, даже грубо сжал запястья моей матери.
– Это очень плохая идея, леди Белл.
– Немедленно отпустите! – Она попыталась вырваться. – Что вы себе…
– Удерживаю вас от неразумных поступков. Подумайте… о моей матери.
Его глаза не отрывались от ее рассерженного лица. И если я не понимала сыщика, то мать вдруг побледнела. Ее глаза перестали быть ледяными: на секунду стали стеклянными, потом зло сверкнули. Очень зло, но… безнадежно.
– Глупый богатенький мальчик, – отчетливо прошипела она. – Да о чем я думала?.. О чем думала, когда нанимала тебя?
– Глупый богатенький мальчик, – эхом отозвался Нельсон.
В следующий миг он сделал то же, что недавно со мной: наклонился и поцеловал матери руку. Правда, всего один раз.
– Леди Нельсон, – галантно заговорил он, – неравнодушна к светским сплетням. Отношения у нас не блестящие, но все же нежные. Она с интересом узнает о том, какими методами вы воспитываете детей, а возможно, даже подумает, что вы довели Хелену Белл до самоубийства. Моя мать ведь… – Сыщик усмехнулся, – всегда находит в моих письмах дополнительный смысл, которого я туда не вкладываю. Так я могу выпустить вас, рассчитывая на ваше понимание?
Мать выглядела так, словно ее облили водой. Она кивнула, и сыщик разжал руки, по-прежнему загораживая меня спиной.
– Спасибо, мистер Нельсон, за… напоминание.
Она говорила ровно, точно не было вспышки злости. Потом она перевела взгляд на меня: я вышла из-за сыщика и открыла рот, чтобы спросить, снова спросить о письмах…
– Можешь катиться. Куда угодно. Чтобы я тебя здесь больше не видела.
– Мама… – слово-выстрел. Выстрел куда-то в ребра.
Я стояла, чувствуя жжение в щеке и головокружение. Я ненавидела себя за подступающие к глазам слезы. Мать членораздельно повторила:
– Убирайтесь, мисс. И вам, мистер Нельсон, я тоже вынуждена указать на дверь. Время позднее, нам пора спать. Всего хорошего. Передавайте мое почтение… графине.
Нельсон сухо поклонился в ответ. Мы вышли в холл, где толпились все мои сестры. Я обернулась.
– Вещи я заберу… потом.
Мать молчала. Она была занята: сжигала остатки Хелениного письма в камине.
Когда мы уже спускались по главной лестнице, она вышла на крыльцо. Видимо, она хотела еще раз взглянуть на свою потаскуху-дочь, хромавшую в паре ступеней от «великого сыщика». Нельсон вынул из внутреннего кармана складной зонтик с тонкими спицами и раскрыл над своей головой. Я продолжала понуро мокнуть.
– А знаете, мисс Белл… – вдруг окликнул он меня. – Я могу платить лишь за две трети дома, который снимаю неподалеку. Одна треть остается свободной. Две комнаты и часть чердака. Плата небольшая, но в моем кошельке это дыра. Может быть, вас… это привлекает? Если вас не пугают игра на фортепиано и ядовитые растения-хищники в некоторых комнатах. И если вы обещаете не водить слишком много мужчин, не заводить кошку и… не приглашать педерастов, о которых рассказывали в день знакомства.
Я медлила. Дождь, в который превратился снег, заливался мне за шиворот. Я обернулась и встретилась взглядом с матерью.
«Позови меня назад». Что-то глупое, трусливое и усталое шептало это во мне. Прошептало уже трижды, захлебываясь и сбиваясь. Говорят, матери могут слышать мысли своих детей. Моя определенно не могла или не хотела. И я сказала:
– Дельная мысль, мистер Нельсон. Так уж и быть, лишних педерастов в доме не будет. А вот насчет кошки…
Он усмехнулся.
– Славно. Кошку можно обговорить. Идите сюда.
Я взяла его под руку. В эту секунду мне стало спокойнее. Мне даже захотелось почему-то поцеловать Падальщика в щеку, как я часто целовала Дина, что я и сделала, встав на носки. Он, правда, поморщился, но хотя бы не стал вытираться.
– Я в деле. – Я снова взглянула на мать: – Жди меня. И кстати, заведи собак, чтобы к твоим дочерям никто не лазали в окна.
– Шлюха!
В голову мне полетела бутылка, но вовремя оказалась в руке у Нельсона – он схватил ее за длинное тонкое горло. Секунду сыщик, щурясь, смотрел снизу вверх.
– От благородной-то леди… Хм… – и он потянул меня за собой вперед.
[Артур]
…Клянусь Богом, что любил. Любил Хелену больше жизни и не знал, чего Леди потребует от меня. Она вправе была требовать многого: заблудший и отчаявшийся, именно ею я был однажды вытащен из опиумного притона – ради забавы или по доброте, трудно сказать. Она помогла мне получить место учителя. Она открыла передо мной многие двери. Но плата оказалась непосильной. Я молю о смерти.
Знали бы вы, как я хотел сразу все рассказать детективу. Но воля моя была парализована, и лишь сейчас я могу писать это. Я решился – и отвернулся от Леди. Дни мои сочтены: скоро она придет за мной.
Никогда не пожелаю вам очнуться над мертвым телом любимой, с осознанием, что под вашими руками только что перестал биться ее пульс. Берегитесь этой женщины. Она уже знает о вас все.
Дин отложил последнюю страницу. Окровавленное письмо Блэйка он переписал от руки и сложил оригинал с копией в одну папку.
Подняв усталый взгляд, констебль улыбнулся.
– Спасибо, что помогли.
Я кивнул, потирая веки.
– Как думаете… почему она не забрала это письмо, убив его? Он ведь обвинил ее.
– С этими злодействами и гениями? – уточнил Дин, поправляя повязку на голове. – Разве это обвинение?
– «Гений есть злодейство…» – процитировав по памяти, я нахмурился: – Это звучит как бред. Что заставит человека верить в это…
– Собственная посредственность? – спросил Соммерс. – Работы Блэйка едва ли гениальны, иначе он не довольствовался бы местом учителя. Хотя сестра Лори, тот воинствующий художник из трущоб и любитель пейзажей тоже не гении. Зачем их убивать? Впрочем… – Дин хмыкнул. – Что я в этом понимаю? Живопись для меня темнее леса.
Я кивнул, поднялся на ноги и потянулся, разминая затекшие плечи.
– Вот именно. Как сказал кто-то известный, «Только талант способен распознать гения».[21]21
Это был Артур Конан Дойл.
[Закрыть] Вот только не думаю, что, распознав гения, талант сразу схватится за яд.
– А я слышал о каком-то композиторе… – начал Дин, но я торопливо прервал:
– Убийство Моцарта – байка из желтых газет. Он умирал долго и тяжело, его случай часто разбирают обучающиеся на кафедре судебной медицины. И склоняются к тому, что его вообще не травили, во всяком случае, намеренно. Он принимал ртуть, позволял себе всякие излишества, не очень аккуратно лечился…
Соммерс кивнул, но вид у него был задумчивый.
– А все же странно, что, убив художника, кто-то оставил рядом с трупом ноты.
Партитура была брешью и в моей логике, но я не собирался сдаваться.
– Да. Герберт сказал, это что-то авторства Антонио Сальери. Но я сомневаюсь, что Блэйк имел к этому отношение. Она подбросила лист.
– Зачем?
Я повертел в пальцах ручку и отложил на стол. Ответ был довольно прост и поэтому крайне тревожен.
– Она играет.
– Мистер Сальваторе…
– Она, – продолжал я, – знала, что вы придете и откроете коробку с жуками. Она украла животных и запустила в оранжерею, зная, что Нельсон отправится туда. А утром она, к слову, прислала мне карту с изображением повешенного, зная, что Блэйка мы живым не увидим. Она предугадывает наши поступки.
– Ничего. – Дин вдруг усмехнулся не без самодовольства. – Я уже отправил кое-кого на квартиру Блэйка. Они проведут второй, более детальный, обыск, и…
В дверь постучали. Без нашего вмешательства она распахнулась, и на пороге появился раскрасневшийся, запыхавшийся мистер Гриндель. Соммерс удивленно взглянул на него и поднялся. Толстый полицейский, напротив, плюхнулся на ближний стул. Некоторое время он молча отдувался, потом – неожиданно тихо – потребовал:
– Объясни мне ради Бога… куда, на каком основании ты отправил констеблей Брансона и Дрейка?
– К квартирной хозяйке убийцы, по делу Беллов. На основании необходимости, и…
Гриндель вскочил.
– Необходимости?! Они чуть не сгорели заживо, Соммерс! Они в госпитале, и не факт, что Дрейк выживет! Кого там ловили, что случилось?
– Женщину. – Дин тоже побледнел. – Связанную с убийством мисс Белл. Но я не думал…
– Вот! – Гриндель вынул из кармана красный конверт. – Брансон это обнаружил под дверью… перед тем, как произошел взрыв. Все загорелось, и на него упал пылающий шкаф! Оно адресовано тебе! Тебе, Соммерс!
– Мне?..
Суперинтендант мутно посмотрел на него и заговорил снова, даже скорее – заревел:
– И вам, мистер Сальваторе, и Нельсону, и мисс Белл! Открывай сейчас же, я хочу знать, во что ты влез и чем это грозит!
Выпалив все это и сунув конверт Дину, полицейский вдруг смягчился, точно разом выпустил весь воздух. Он вытер лоб и как-то жалобно произнес:
– Ох, Соммерс, ну как я мог тебе довериться…
Мы с Дином переглянулись. Констебль взял нож для бумаг, вскрыл конверт и вынул четыре карточки – таких же ярких, но из плотного материала. Пустые с одной стороны, они содержали «S» на другой. Соммерс показал мне лист тонкой дорогой бумаги, исписанный аккуратным, мелким почерком.
Когда в следующий раз захотите удовлетворить любопытство, старайтесь делать это за раз. Вторых шансов не дает никто, никому и никогда. И все же вы впечатлили меня, поэтому можете наслаждаться жизнью. Не советую рваться в гениальные сыщики: теперь-то вы знаете, что гениям самое место в геенне огненной.
P.S. Надеюсь, вы любите сладкое, потому что я отправляюсь в кондитерскую.
Искренне ваша, Леди.
Красные карточки; каждая – как яркая закатная вспышка, как резкий кровавый всполох. При виде их я ощутил дикую, холодную, почти невыносимую дурноту.
[Томас]
Из окна кабинета я вглядывался в темную, туманную Темзу, толкающую мутные воды вперед. На моем столе лежал алый конверт; рядом – алая карточка и надушенная записка, в которой какая-то женщина поздравляла меня с получением должности и обещала выпотрошить. Что ж, Леди… я привык и не к такому. Поиграем.
«Дзинь». – Телефонный звонок, как череда выстрелов. Я знал, кто звонит, и медлил.
«Дзинь!» – Долго, настырно. Я сделал вдох.
«Дзинь!» – третья очередь, рассыпалась мелкими камешками. Я взял трубку.
– Мистер Эгельманн? – зазвенел бодрый голос. – Поздравляю с назначением!
– Спасибо… мистер Моцарт, – выдавил я. Пальцы машинально скомкали конверт. – Я польщен, вы не напоминали о себе давно. Как ваши… поиски? Когда потребуется моя помощь?
Он медлил. Я терпеливо ждал, все крепче сжимая пальцы.
– Великолепно, – наконец произнесли на том конце провода. – Уже потребовалась. Та, кого я ищу, сегодня отправила вам записку приятного содержания. Насколько я помню, она любит красный цвет. Я прав?
– Кто она? – резко спросил я. – Она чуть не убила двух полицейских! Она оставила труп во дворе главного корпуса!
Собеседник совершенно отчетливо зевнул.
– Мистер Эгельманн, для нее один труп и пара раненых – малая кровь. Вам еще повезло, скоро она заявит о своих правах на этот город более громко.
Я снова посмотрел в окно. Снег мог бы меня успокоить, но он давно превратился в какой-то тяжелый, грязный дождь.
– Спрашиваю еще раз. Кто эта женщина? Странная фамилия, которой она подписалась…
– Думайте сами. И быстрее, иначе она убьет вас.
– Если она так опасна, почему вы ее ищете?
На том конце провода усмехнулись.
– С этим проще. Она моя невеста. Хорошего вечера.
Связь прервалась. Я в бешенстве швырнул трубку, бессмысленно уставился на свою столешницу, зарычал и, не успев даже перевести дух, услышал новый голос, со стороны двери:
– Томас?
– Какого дьявола никто здесь не стучит?!
Я рявкнул это, молниеносно вскидываясь, и хотел прибавить еще пару ругательств, но они застряли в горле. На пороге кабинета стоял бледный высокий мужчина примерно моего возраста, с прямыми, длинными темными волосами. Пальцы – все в пятнах каких-то ожогов – теребили висящий на шнурке тигриный клык. Артур Сальваторе. Доктор из Калькутты. Так я звал его про себя.
– Надо поговорить. – Он никак не среагировал на мой возглас.
– Вы… – Под его взглядом я утомленно прикрыл глаза.
Нужно было взять себя в руки и не терять лица, черт возьми. Дыша ровно, я попытался спрятать карточку и конверт под разбросанные бумаги, но Сальваторе уже заметил их.
– Она опасный враг.
– Я вызывал только констебля Соммерса, – сухо бросил я. – Где он?
– Я здесь, сэр.
Молодой человек нерешительно переминался на пороге. Я кивнул ему и снова в упор уставился на доктора. С ним надо было разобраться окончательно.
– Вам, сэр, – я вышел из-за стола, – я все сказал на улице. Вы ошиблись.
Почему он не поверил? Мало ли кого он лечил за время работы! Будь проклята эта сомнительная сделка, еще не хватало, чтобы кто-то догадался об участии «мистера Моцарта» в моем назначении. Этот человек – с пристальным темным взглядом, холодными манерами, голосом, режущим как скальпель, – как раз мог догадаться.
– Почему вы лжете? – Он сделал шаг навстречу. – Боитесь? Что вы хотите забыть?
Понял. Как не понять, если чертов слуга чуть не зарезал его в ту ночь? А вообще… удивительно, что он сам не захотел все забыть, у него ведь, в отличие от меня, были и шанс, и право. Я молчал.
– Сэр?..
Но я уже забыл о существовании Дина Соммерса и почти его не слышал.
– Позвольте мне кое-что проверить. – Сальваторе подошел почти вплотную, неотрывно глядя на меня. – Если вы говорите правду, скрывать вам нечего.
– Что…
Он стремительно преодолел последний разделявший нас шаг. Казалось, он затеял драку – и, удерживая, я схватил его за плечо, в то время как его левая рука сжалась на моей глотке. Неплохие боевые приемы, явно служил. Конечно, он вряд ли смог бы победить, но, как оказалось, и не собирался.
– Эти швы…
Второй рукой он бесцеремонно высвободил из-за пояса и задрал мою рубашку. Ледяные пальцы дотронулись до живота: прикосновения были по-врачебному осторожными, не причиняли боли, но невольно я дернулся, вжимаясь в стол и не понимая, почему еще не послал этого человека к черту и не вывихнул ему плечо. Я просто стоял, чувствуя, что он испытующе на меня смотрит. Еще секунда – и он меня отпустил.
– Эти швы я узнаю́ даже на ощупь, ведь я наложил их сам. – Он шагнул назад. – Благодарю, мистер Эгельманн. Я лишь хотел убедиться, что не выжил из ума. До свиданья.
Он развернулся, пересек кабинет и ободряюще кивнул констеблю. Я не думал долго, я успел лишь вспомнить – все, что пережил за несколько суток лихорадочного бреда, вызванного то ли шоком, то ли раной. Там, в Калькутте, я мучился в аду. Легче мне стало в миг, когда, открыв глаза в гостиничном номере, я увидел склоненное надо мной лицо. Лицо человека, которому я трусливо дурил голову и который поймал меня на лжи.
– Стойте!
Он обернулся. Я сделал несколько шагов.
– Я…
Он ждал. Я подошел еще ближе. Констебль уступил мне дорогу, и я коснулся плеча доктора. Порог кабинета разделял нас.
– Я действительно хотел забыть встречу с вами. У меня есть причины хотеть этого и теперь. Но… – Понимая, что со стороны выгляжу не лучше какой-нибудь взволнованной леди, забывшей английский, я собрал остатки мужества. – Простите. Я… был там же, где вы. Я знаю, за спасенную жизнь благодарят не так. Знаю, клянусь. Но…
– Крайне неприятно встречать тех, кому чем-то обязаны.
Это не был вопрос. Сальваторе констатировал факт ровным невыразительным голосом.
– Я… плохо умею говорить с такими людьми, – неловко усмехаясь, признался я. – Да и вообще говорю неважно, чаще действую.
Он улыбнулся. Удивительно, его устроили такие нелепые извинения, хотя я прекрасно понимал: они не стоят и пенни. Я глянул на стоявшего поодаль констебля. Судя по испуганным глазам, тот явно ожидал, что к концу беседы кто-нибудь – я или доктор – будет мертв. Где ему знать, что на фронте отношения выясняют и похлеще?
– Заходите оба, – миролюбиво предложил я. – Судя по всему, разговор будет касаться не только рапорта. Когда вы познакомились с Леди Сальери?
Доктор и констебль в недоумении переглянулись, потом посмотрели на меня.
– Как вы ее назвали?
Я пожал плечами.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?