Текст книги "Причинность. На другой берег"

– Говоришь, управляющий слышал тот разговор? Узнаешь-ка у него подробности?

– Иди-ка ты! – Ракель неожиданно взбрыкивает. – Даже не подумаю!

– Вода, Вода! Ты реально перепихнулась со Сверром на той вечеринке! Я была уверена, что Ало обиделся на твой отказ, вот и сочиняет. Ты просто выбрала того, за кем следа не остаётся. – Заливистый смех Хионы волной прокатывается по залу, каждый в заведении обращает на неё внимание.

Администраторка в спешке прикрывает рот ладонью, стараясь сдержаться, но уже поздно: маяк снова смотрит на них. Непонятно, отчего Ракель больше бесится – от фразы про своего босса или от бурной на это реакции.

– Если интересно больше, можешь спросить у него лично, – ехидно улыбается она, понижая голос. – Только вы уже привлекли внимание маячка. Пойдёшь в кабинет к боссу – это хреново закончится.

Ракель раздражённо удаляется на кухню, по дороге окликнув стажёра. Он рассыпается в извинениях перед посетителями и бежит за старшей. Трое гостей за дальним столиком, что не успели озвучить заказ, просто продолжают беседовать между собой. Ещё одна уттарская особенность: никто никуда не спешит, даже если в действительности уже опоздал.

– Вот кто тебя просил? – морщится Сеф.

– Слушай-ка, три фазиса назад это была главная сплетня в нашей компании, и ты трепалась об этом не меньше остальных! Не надо на меня так смотреть, – подмигивает Хиона.

– Как же скучно в Джезерит: главное развлечение – обсуждать какие-то неприятные и бессмысленные события. Может, случившееся на Пределе и правда что-то изменит?

– Почему сразу неприятные? Думаешь, Ракель было неприятно? – Хиона снова заливается смехом, но на этот раз маяк лишь мельком смотрит на них и безразлично отводит взгляд. – Я, кажется, начинаю понимать: Фифи опять что-то напророчила, и оно вроде как сбывается? – В глазах Хионы появляется неподдельный интерес.

– Оу, давай не будем об этом, – огрызается Сеф. – Да, мы сильно поругались сегодня. Я наговорила лишнего, но и Ифэми отличилась в высказываниях!

– Не глупи-ка, детка. – Хиона берёт подругу за руки и смягчает тон. – Вы ссоритесь как по расписанию. Уж я-то знаю! Делить один дом на двоих, так и не заключив союз и не став друг другу наари. Это о многом говорит. Да и вам обеим явно тяжело соседствовать сама знаешь с кем и занимать один из «могильников». Прости, если сейчас будет слишком резко, но вы обе дороги мне, Сефу’эни, как бы то ни было. Мы все знаем, что предостережения Фифи, или как это лучше назвать, сбывались вообще всегда. Слушай-ка, так может, хватит агрессивно защищаться, когда она уже пытается тебя защитить?

– Я не… – Сеф отдёргивает руки. – Я всего лишь прошу её оставить попытки решать за меня!

– Мда, – Хиона поджимает губы, – в этом тоже что-то есть.

– Ты так стараешься для нас обеих. На благо. Просто пойми, что никогда не сможешь принять обе стороны за раз, – грустно улыбается Сефу и роняет голову в ладони. – У меня ощущение, что всё радикально изменится с минуты на минуту. С самого утра это чувствую. Вот только ничего не меняется. Сплошной туман. – Сефу смыкает уставшие веки.

– Детка, я живу с подобным предчувствием уже три десятка зим, и это при том, что меня воспитала община. – Она иронично ведёт бровью. – В нашем-то городе всё изменится? Очень смешно! Никто не просил, но я напомню, что мы отрезаны даже от остальной Та’Уттара высоченной горной грядой с этим эпичным названием Агвид. Да и берег Ситы, и технологичный Ингон – такое же унылое захолустье, как и наша старушка Джезерит. Чему здесь меняться, если даже остальной материк прозвал нас Та’Мануан. Хочется изменений? Вылезай за Предел, но гораздо дальше Ингона. Ну или топай по Сите в неизвестность. Может, ты та самая, кто найдёт Мнра Мнаас.

Маяк за баром слегка наклоняет голову в сторону и сосредоточенно прислушивается. Жаль, что на этот раз сплетницы не обращают на него никакого внимания. Очень зря они не обращают на него внимания.

– Вообще-то я подумывала наняться на судно в Понтус. Слышала, что там не хватает рук, – неуверенно бормочет Сефу, а маяк медленно поворачивает на неё голову.

Окружающие замечают его активность и подозрительно переглядываются. Некоторые даже собираются на выход: внимания эфората не ищут даже сами эфоры.

– Из тебя выйдет лучший мастер подлёдной ловли, – иронично усмехается Хи, – но я не поверю, что ты самовольно туда вернёшься.

Дверь кафе сильным толчком отбрасывает внутрь, так что дрожит витражное стекло. Ворвавшийся в помещение порыв ветра приносит с собой озноб и мелкие снежинки. Сверр нарочито громко и, очевидно, демонстративно отряхивается и поправляет очки в тонкой малахитовой оправе. Сеф рассматривает управляющего «Врат Джезерит» с нескрываемым интересом: этот циничный выскочка всегда вызывал в ней противоречивые чувства. Даже в таком крохотном городке они всё ещё не представлены друг другу: она приходила на вечеринку – он уходил, он приходил – уходила она. Всё, что им друг от друга доставалось, – мимолётные полувзгляды и вежливые полуулыбки. Сефу не знает о Сверре ничего, кроме сплетен, слухов и домыслов, большинство из которых звучат из чьих-то обиженных уст.

Управляющий резко поворачивает голову. Он буквально нащупывает глазами пронизывающий взгляд Сефу. Кажется, они могут смотреть друг в друга вечность, но Сверр круто разворачивается и шагает к служебному входу. Маяк за баром цепляется за эту немую сцену и окончательно сосредотачивается на Сефу, как только управляющий скрывается за дверью.

С кухни слышатся грохот и препирательства официантки с боссом, а перепуганный стажёр чуть ли не кубарем вываливается обратно в зал и шмыгает за стойку.

– Мы заплатим! – кричит Сеф в сторону бара, продолжая сосредоточенно смотреть в одну точку, будто бы Сверр всё ещё стоит там. – Знакомое ощущение, – добавляет она шёпотом.

– Что ты там бормочешь? – Хиона настороженно прищуривается.

Сефу достаёт из сумки несколько блестящих камушков, протягивает их подошедшей официантке и направляется к служебной двери.

Скучная и размеренная жизнь на Крайнем Севере сказывается на всех, так что Ракель охотно разделяет любые шпионские игры, тем более касающиеся её бывших фаворитов и возможных «теорий заговора». К тому же вдруг та парочка правда аккреты и знают что-то про Предел? Немного поразмыслив о том, что в Джезерит, возможно, впервые в жизни происходит что-то хоть немного интересное, Ракель соглашается на правила игры Сефу.

– Я провожу. – Официантка замечает явный интерес маячка и добавляет погромче: – Замолвлю словечко, чтобы тебя устроили к нам на работу. Как раз место освободилось, – она кивает в сторону стажёра.

Ухмылка Ракель оказывается красноречивее, чем она может себе представить, и глаза Сефу вспыхивают от нетерпения. Маячок провожает парочку взглядом и спешно покидает кафе, чем радует посетителей.

Эпизод первый. Эхо Джезерит

Кабинет управляющего удобно располагается этажом выше кафе. На диване возле входа вразвалку сидят сразу два маяка. Они смеряют подошедших скучающими взглядами и отворачиваются. Сверра на месте нет. Официантка оставляет Сефу дожидаться в одиночестве и плотно закрывает за собой дверь.

Побывать на втором этаже легендарного здания – мечта многих приезжих и некоторых местных. Несмотря на выгодные предложения туристов и обещания субсидий за открытие отеля, полноправный владелец здания всё отклоняет. Ни для кого не секрет, что Сверр и живёт, и работает во «Вратах», – честно говоря, он в принципе проводит здесь большую часть времени, – но местных искренне удивляет, почему он отказывается от дополнительных бонусов. А ещё больше их удивляет, почему Содружество ему это позволяет.

Оставшись в холодной комнате, Сефу пытается осмотреться, но глаза ещё не адаптировались к темноте. Мысли соскальзывают в истории из детства. Воображение рисует, как строчки со стен Мнра Мнаас могли бы ожить на этом самом месте. Если спиральные залы действительно существовали, а не стали очередной гениальной выдумкой эфоров или маркетологов. Увлечённо воображая, как вокруг творилась история, Сеф не замечает, что взгляд сильно расфокусировался, а стена справа покрывается мягко мерцающей красной рябью. Администраторка невольно отшатывается и усиленно протирает глаза. Конечно, она не верит сказкам, но примерно на таком расстоянии от таа и должны были проявляться врата.

– Источник тепла? – удивляется Сеф.

Входная дверь с глухим шлепком врезается в стену. Сверр лихо переступает порог. Он бросает безразличный взгляд на гостью и резким движением отправляет дверь обратно, не поведя даже бровью от жуткого грохота за спиной.

– Ожидание на благо, – управляющий устало улыбается, в три шага преодолевает расстояние до стола и зажигает лампу.

Взгляд Сефу цепляется за плотные чёрные шторы, не впускающие внутрь ни один блик Сияния или луч солнца.

Замечая удивлённый взгляд гостьи, Сверр слащаво улыбается:

– Вся эта разноцветная вечеринка чрезмерно утомительна, вот и всё. – Он зажигает ещё одну масляную лампу, побольше, мягко просвечивая полутьму.

Теперь можно разглядеть любую деталь в комнате. Два ломящихся от книг угловых шкафа высятся массивными колоннами по обе стороны окна. Сверр, очевидно, имеет пристрастие не только читать, но и собирать книги: некоторые полки заметно проседают под тяжестью фолиантов, рискуя вот-вот с треском обрушить небрежные нагромождения на пол. Пёстрые ковры, причудливые картины в резных рамах, статуэтки, вазы и даже плафоны ламп – всё это явно не уттарского производства. Сеф задерживает взгляд на письменном столе. Он так же завален бумагами и книгами, как и всё вокруг, но даже в липкой полутьме гостья может разглядеть: он высечен из камня. Сефу прекрасно знает, где и как этот минерал добывается, – вряд ли это тайна хоть для кого-то на Трёх Континентах, – но вот как огромный стол из цельного куска чёрного оникса попал в такое захолустье, как Джезерит? Единственным в городе, что напоминает о былой активной добыче «полуночного камня» на Севере, считается вырезанная из него Временная Башня.

Блондин с угольно-чёрными глазами замечает замешательство своей гостьи и протягивает ей длинную ладонь с узловатыми пальцами:

– Сверр. Мастер-повелитель «Врат Джезерит».

Повисает неловкая пауза, которую он тут же прерывает:

– Владелец и управляющий кафе, что прямо под нами. А ещё бармен, уборщик, пиарщик и все остальные должности, что алькальдия отказывается закрыть.

– Сефу, – она невольно заглядывает Сверру в глаза, продолжая пожимать холодную ладонь.

– Интересное имя для этих мест, – управляющий улыбается, свободной рукой отодвигая перед гостьей стул. – Прошу. – Сам же быстро устраивается за столом, из ящика которого достаёт сигареты и переполненную пепельницу. – Не возражаешь?

– Кури на здоровье, – Сефу осекается, а Сверр улыбается ещё шире. – Мастер-повелитель тоже интересно звучит, – добавляет она слегка сконфуженно.

– Согласен. – Он задумчиво крутит сигарету в руке и как можно непринуждённее продолжает: – Выпалил, не подумав. Со мной бывает. Совершенно неконтролируемый процесс. Скажу что-то, а потом понимаю – сам впервые слышу. От самого же себя. Некоторые мысли приходится даже записывать, чтобы не забыть. Хотя… – Сверр подкуривает, выдыхает сизый дым и сосредоточенно смотрит на гостью. – Мы оба знаем, что по преданиям именно так называли смотрителей врат. Я просто пошутил.

Не понимая, что именно чувствует, Сефу внимательнее всматривается в блестящие чёрные глаза напротив, и радужка, и зрачки которых сливаются воедино с царящей полутьмой. С одной стороны, Сверр, как и раньше, кажется ей неприятным и даже опасным, а с другой – её тянет к нему, как дрожащую букашку в пасть плотоядного цветка: терпеливого охотника, наивная пища к которому слетается сама на приторный обманчивый аромат. Словно этот кабинет – единственное место в мире, где она хочет быть. С каждой секундой Сефу всё меньше понимает, для чего вообще пришла. Все аргументы, что казались ей такими убедительными в кафе, там и остались.

– Мне передали, что ты по поводу работы. Ну-с, – управляющий затягивается, достаёт из ящика какую-то бумагу и вручает гостье, – здесь условия и из чего формируется пособие за работу на меня. Персонал требуется исключительно в Сияние. Большего предложить не могу. Или не хочу. На самом деле одно и то же.

Он стряхивает пепел и сурово смотрит куда-то за спину Сеф. Она не хочет отводить от него взгляда, но, засмущавшись собственной реакции, утыкается в пункты, выведенные на листе витиеватым и аккуратным почерком. Вероятно, всё могло закончиться прямо сейчас: гостья встала бы со стула и в полной растерянности вышла бы из кабинета, но стена справа снова подёргивается красной рябью, хотя на обман зрения из-за темноты списать это уже нельзя. Встряхивая головой и возвращаясь в сознание, гостья поднимает взгляд от листа.

– Как вообще можно работать в таком освещении? В глазах рябит. – Сеф оборачивается на мерцающую стену.

– Ответ простой: шесть дней в году. – Сверр тушит бычок и облокачивается на стол. – Проблемы со зрением? Сложно ориентироваться в полутьме?

– Я буду думать до конца Чёрного Ноазиса, – неожиданно холодно отрезает Сеф и швыряет лист на стол.

Управляющий больше не кажется ей таким манящим: волосы у него лоснятся от жира, руки заметно трясутся, губы сухие и потрескавшиеся от постоянного курения, да и весь он какой-то угловатый и слегка сгорбившийся, несмотря на внушительный даже для уттарцев рост. С кабинета тоже спадает притягательный флёр: все поверхности скрыты под толстым слоем пыли или жирными пятнами. Кроме того, ковры и деревянные рамы давно и безвозвратно пропитались прогорклым запахом бычков из пепельницы, который не выветрить отсюда, наверное, уже никогда. Не понимая, как она сразу не обратила внимания на все эти детали, Сефу машинально вскакивает со стула в импульсивном порыве – бежать.

– Конечно. Когда согласишься, можешь подавать заявление в алькальдию. Если и там согласны – я рассмотрю твою кандидатуру. В первый же рассвет будущего фазиса.

Сверр достаёт ещё одну сигарету из пачки, сосредоточенно чиркает спичкой и медитативно раскуривает, прикрыв глаза.

– Не сердись на Ракель, что она притащила тебя сюда. Этот кабинет долгое время стоял закрытым. Сожалею, что тебе пришлось увидеть всю эту грязь и хлам. Предпочитаю принимать не здесь, но эта официанточка меня не жалует. Хотя увольняться отказывается. Будь уверена, я предлагал ей это неоднократно.

Осторожно переминаясь с ноги на ногу и стараясь не выдать подступившего к горлу волнения вперемешку с отвращением, Сефу безуспешно отгоняет мысли о глупости поступка прийти с целью, а уйти ни с чем. Она всё же открывает рот, чтобы спросить об утренних посетителях, но, едва заметив дёрнувшиеся уголки её губ, Сверр демонстративно разворачивается на кресле, продолжая выпускать клубы дыма в потолок. Всем своим видом показывая: разговор окончен. Сефу чувствует, как ком откатывает от горла, а сердце стучит сразу в ушах. Она усаживается обратно на стул. Закидывает ногу на ногу, а руки кладёт на прохладную гладкую столешницу.

– Послушай-ка, Сверр’эн, – полушёпотом начинает она, – за этой разболтанной дверью караулят сразу два эфоратских шпиона, и я сомневаюсь, что маяков отправляют следить за пустыми кабинетами. Над моим воспитанием никто не запаривался – так же, как ты над чистотой. И нам обоим плевать на проблемки друг друга родом из детства, но не плевать на ту интересную парочку, что завтракала у тебя сегодня. Да? Скажи мне, где их найти и о чём они говорили, и те маяки никогда не узнают твоих маленьких секретиков, достаточных для того, чтобы утащить эту блондинистую задницу в эфоратские подвалы ещё до наступления Последней Ночи Дня. Понятия не имею, что там делают с каара, но тебя же это не касается, так? Владельцем самого старого здания в Джезерит не может быть мутант из лаборатории. Соври мне, что захочешь, но весь город шепчется за твоей спиной. Сомневаюсь, что у тебя настолько тугой слух или интеллект, чтобы этого не знать. Жаль будет скормить эфорату неизвестное науке чудо, но почему-то я тоже уверена, что ты не каара.

Она бьёт наугад. Самыми популярными сплетнями. Не представляя, какую реакцию на это даст Сверр. Знать бы, почему он продолжает молча курить вонючую сигарету, но каждая секунда тишины раздаётся в голове Сефу гонгом: «Оказалась права». По какой-то пугающей причине ощущение времени и вовсе исчезает, а красная рябь от стены заполняет уже всю комнату. Гостья старается больше не обращать на мерцание внимания, но сердце колотится ещё быстрее, как всегда, готовое сбежать.

Сверр медленно разворачивается вместе с креслом и топит бычок в горе ему подобных. Липкий чёрный взгляд прощупывает удивительную гостью, так нагло увалившуюся локтями на ритуальный стол самой Джезерит. По крайней мере, именно такое название Сверр помнит с детства. Задумчиво откусывая от нижней губы лоскут пересохшей кожи и поправляя нефритовые запонки, управляющий выдыхает:

– Шантажистка из тебя не очень. Да и угрозы выбрала забавные, учитывая то, что вижу я. Вернее, то, что видишь ты.

Управляющий аккуратно подхватывает маленькую лампу и неспешно покидает кабинет, взглядом приглашая гостью пройти следом.

Она колеблется, но любопытству свойственно побеждать осторожность. Этот город с его примороженными жителями настолько наскучил Сефу, что без лишних раздумий последовать за угловатым блондином с дурной славой выглядит слишком привлекательным. Особенно учитывая её пагубное пристрастие к импульсивным поступкам и опрометчивым авантюрам, которые несколько раз чуть не стоили ей жизни ещё в Понтусе.

Маячки в коридоре даже голов не поднимают. Сеф едва сдерживает смех, замечая, что они не просто спят, а даже посапывают с присвистом. Плечом придерживая открытую дверь в самом конце коридора, управляющий уже подкуривает от лампы очередную сигарету и криво улыбается.

Вдохнув побольше воздуха и изобразив на лице расслабленное безразличие, Сефу всматривается в зияющую темноту уже другого кабинета. Всё ещё притворяясь, что сердце не рвётся из груди, а в глазах не потемнело от прилива адреналина, она, на мгновение зависая ногой над порогом, входит внутрь. Сверр довольно усмехается и закрывает за ними дверь.

Пушистый мрак вперемешку с дымом окутывает вытянутое лицо управляющего, подсвеченное лишь рябью от лампового света. Делая несколько шагов вперёд, Сеф осматривает такую же пыльную и вонючую комнату, с той разницей, что здесь нет вообще никакой мебели, а полусгнившие половицы крошатся и чвакают. Швырнув бычок себе под ноги и затушив его треугольным носком ботинка, Сверр дёргает за рычажок, и пламя в лампе гаснет.

Не сказать, что темнота абсолютная, но окон в комнате не оказывается вовсе, а дверные щели недостаточно широкие, чтобы впустить свет внутрь. Поморщившись, что управляющий всё-таки оказался придурком, Сеф складывает руки на груди, иронично замечая:

– Так это та самая комната для приёма гостей? Видимо, остальные постеснялись тебе признаться, но даже заваленный хламом кабинетик больше подходит для этих целей.

– Кто ты? – безразлично шепчет Сверр ей прямо на ухо.

Не успев понять, как он так быстро и бесшумно оказался у неё за спиной, Сеф машинально бьёт его локтем под дых и разворачивается на носках.

– Агрессивно, – хрипит управляющий сквозь улыбку.

Раздаётся короткий щелчок, и пространство наполняется красной рябью, подобной той, что Сефу уже видела в предыдущей комнате. На этот раз мерцание складывается в узоры и упорядоченные линии. Всё ещё держась за рёбра, Сверр внимательно наблюдает, как гостья восхищённо крутит головой и пытается пощупать неосязаемую вязь, бликующую причудливой мозаикой в её глазах, как в калейдоскопе. Он довольно кряхтит и прислоняется к стене, подкуривая последнюю сигарету и расстёгивая ворот рубашки на потной шее. Температура в комнате растёт.

– Ничто так не подгоняет, как пустая пачка. Давай ускорим наше увлекательное знакомство. Судя по тому, что ты видишь этот тип излучения, твои глаза сохранили давно утраченную в процессе селекции – и так и не воссозданную генетиками – особенность зрения первых из первых. Праосновы. Не знаю, как ты привыкла это называть. Впрочем, – он затягивается, – разные буквы сути не меняют. Ты никак не можешь быть каара, а даже если можешь – они ни за что не отправили бы воссозданный ген в Та’Мануан. Получается, ты либо беглянка, которой не по вкусу маранский уклад, либо тем двоим в коридоре захочется узнать не только про меня. – Их взгляды встречаются. – Точно знаешь, куда смотреть в такой темноте, потому что твои глаза способны различать источники тепла. Попалась.

Нервно поправив повязку на голове, Сефу несколько раз моргает и подходит ближе к управляющему, которого и правда прекрасно видит в темноте, как и любое нагретое твёрдое тело. Она ещё в детстве выяснила, что может фокусировать глаза таким образом, чтобы различать не только свет. Это дало ей безусловное преимущество для выживания. Такого каара действительно не могут. Сеф считает, что они или недостаточно стараются, или в общинах их специально такому не учат. Внешне её глаза ничем принципиально не отличаются от всех остальных глаз, что ей доводилось видеть. Разве что Сефу досталась гетерохромия, но это наверняка встречается и у других. К тому же не всем довелось вырасти на псарне в окружении пяти дюжин северных ездовых и всё детство верить, что именно собаки помогли ей приручить Тьму и рассмотреть насквозь.

– Достаточно понять, откуда идёт звук, чтобы выбрать направление. Не нагнетай. Неужели ты действительно не хотел меня припугнуть или чего похуже, а просто привёл показать это?

– Чего похуже. – Сверр облизывает губы и медленно выдыхает вниз тонкую струю дыма. – Я достоин большинства формулировок и матерных эпитетов, которые мне посвящают, но далеко не всех и не по тем причинам, что кто-то выдумывает от джезеритской скуки. Сефу’эни, – он кладёт руки ей на плечи, – кем бы ты ни была, но наши генотипы явно ближе друг к другу, чем к каара. Догадываюсь, что у тебя есть причины скрывать свою историю, как и у большинства внутри Агвид, но я прекрасно знаю, каково это – отличаться от доминирующего на планете вида и…

– Остановись-ка, – кривится гостья, мягко скидывая его руки со своих плеч. – Не знаю, что ты там себе напридумывал и что за лампочки здесь понавкручивал, но, если это работало с остальными, в этот раз – ошибка вышла. Всё звучит, в принципе, заманчиво и романтично, учитывая, как топорно флиртуют местные… – Она поджимает губы. – Сверр’эн, меня не прикалывают сказки о праоснове или охи-вздохи: «Ты не такая, как все». Понимаешь? Честно, ты даже не в моём вкусе, хотя мы наверняка могли бы подружиться. Со временем. При других обстоятельствах.

Озадаченно хлопая глазами, управляющий даже не заметил, как дотлела и потухла сигарета у него в руке. В отличие от своей гостьи, он прекрасно знает, что его поведение не имеет отношения к флирту, но для неё эта версия выглядит более реалистичной. И кого в этом винить? Конечно, его привычку прихвастнуть и распустить грязные слухи о самом себе, лишь бы каара держались подальше.

– Не стоило мне так с ходу наезжать, – продолжает Сефу. – Представим, что этого не было? Но про местную скуку подмечено классно, здесь все тащатся от сплетен и уверуют в первый же хоть немного занятный слух. Я не исключение и страшно хочу узнать про эту парочку. Конечно, у меня есть свои резоны, кроме обычного любопытства, но это я оставлю при себе. И если ты не аккрет и не заодно с ними. – Она наклоняет голову вбок и виновато добавляет: – Мне ведь даже работа не нужна. Нашла повод поговорить с тобой, но повела себя по-тупому. Надо было сразу признаться. Не знаю, зачем говорю всё это. Наверняка ты в курсе, но есть у тебя какой-то странный и пугающий магнетизм. Благо, что наваждение быстро спадает.

Сверр продолжает молчать, моргать и слушать, всё так же крепко сжимая между пальцами бычок.

– Глубока Вода, – вздыхает гостья. – Пойду-ка. Мне ещё на работу возвращаться. И вообще, – она искренне улыбается и хлопает его по костлявому плечу. – Интересное вышло знакомство. Если хочешь, расскажу всем какую-нибудь дурацкую или пугающую историю. Поддержу твой имидж.

Сефу успевает дойти до двери и взяться за ручку, но снова оборачивается на управляющего:

– Даже если ты и правда не каара и не часть Последних Семей, из моих уст эфорам об этом не узнать. Нет причин мне верить, но лучше ты, чем они. Лучше вообще любой из нас. Короткой Ночи Дня.

Дверь с глухим скрипом отворяется. Свет в коридоре кажется ослепительно-ярким после мерцающего излучения в кабинете. На плечо Сеф ложится холодная ладонь. Управляющий косится на храпящих маяков и тараторит гостье на ухо:

– Та парочка ломилась к нам с самого утра, ещё до открытия. Здоровый бугай ногами бил в стекло и требовал, не поверишь, потомков Айфали. Ракель только открыла двери – эти двое влетели в зал. Начали орать на маранском наречии. Не думаю, что кто-то кроме меня вообще понял, что это оно. Где, кроме Мёртвого Континента, маранцы самовольно выдают своё происхождение? Шутка ли, что в Джезерит… – Он машинально суёт пальцы в пачку из-под сигарет, но тут же огорчённо сминает её в комок и продолжает: – Местные уже подтягивались на завтрак, и парочке, походу, стало неловко. Я с ночи возился с документами в дальнем углу. Перегородка достаточно высокая, чтобы спрятать того, кто склонился над столиком. Так что маранцы спокойно уселись по соседству и заказали три графина Воды. В основном ничего интересного в их болтовне не было. Если бугай слишком повышал голос, малая быстро затыкала ему рот парой странных слов. Да и в принципе они частенько переходили на незнакомое даже мне наречие, что-то среднее между дишским и маранским. Из всего, о чём они трепались, я бы выделил всего пару фраз.

Даже не замечая, как рот приоткрылся от удивления, Сеф продолжает внимательно слушать управляющего, ощупывая глазами его мимику в надежде заметить, врёт ли он.

– Когда срывался, бугай настаивал, что сперва кто-то должен умереть, иначе путь из города отрежут. В один раз он выкрикнул про это слишком громко. Наш маячок тут же залип в их сторону и очень долго сидел неподвижно.

По спине Сеф пробегают мурашки. Сверр облизывает губы, кивает в другой конец коридора и продолжает:

– Они прибежали с улицы, как будто их кто-то позвал. Может, и не зря болтают, что у эфоров одно сознание на всех. Если это и преувеличение, то масштаба, а не сути. Сплошной туман, – он, наконец, сбавляет темп речи. – Этому месту достаточно внимания одного маяка, поэтому я настойчиво выпроводил «дорогих гостей» из Врат. Демонстративно поулыбался и свалил. Надеялся, что к моему приходу их уже вызовут по какому-нибудь важному делу. Как видишь, не только ты сегодня захотела узнать меня поближе.

– А вторая фраза? – перебивает Сефу.

– Вторая? А. Да. Когда я выскочил из кафе, тот бугай почему-то обнял меня и на всю улицу заорал, что воскреснет старый порядок и восстановится временной ритм. Вода его знает, что это значит, но всё остальное – ещё больший бред.

– Не похоже на лозунги аккретов, – задумчиво отвечает Сефу, покусывая губы. – На благо, – кивает она управляющему и ещё раз повторяет: – Короткой Ночи Дня.

Проводив гостью взглядом, Сверр утробно вздыхает, понимая, что придётся топать на улицу за сигаретами. Щёлкая кнопкой в кармане, он выключает ИК-излучение и закрывает за собой комнату на ключ.

Хиона искусно изображает безразличие, но периодически бросает встревоженный взгляд на подругу. Та так и не рассказала, что произошло между ними со Сверром. Теперь и вовсе напряжённо молчит, сосредоточенно вышагивая по плотно утрамбованному снегу, ни на секунду не отвлекаясь от дороги.

Наконец на одном из узких перекрёстков Хиона не выдерживает.

– Стой-ка! – она резко выскакивает перед Сефу.

Та от неожиданности врезается в подругу и поднимает на неё хмурый взгляд. Хиона скрещивает руки на груди и так же тяжело смотрит в ответ, медленно водя головой из стороны в сторону: она не сдвинется с места, пока не узнает подробности.

– Ничего необычного не было, – врёт Сеф, непроизвольно возвращаясь мыслями к ярким деталям разговора. – Сверр такой, как про него говорят: высокомерный и заносчивый. – Она устало добавляет: – А с его слов похоже, что утром к ним нагрянула парочка южан с похмелья. Дикого похмелья. Ничего особенного.

Демонстративно цокая, Хиона резко разворачивается и шагает ещё быстрее, оставляя подругу в одиночестве посреди пустого перекрёстка. Раскачиваясь на носках, Сеф мысленно проводит параллели между словами Сверра и воспоминаниями из детства или совсем недавнего прошлого. Холодный пот прошибает лоб. Руки сами тянутся к повязке и потуже подтягивают косу.

Всё ещё топчущуюся по скрипучему снегу, её застаёт едва уловимый окрик. Зовут по имени. Сефу вздрагивает и оглядывается, но оба переулка пусты. Она скользит взглядом по окнам ближайших домов, но они уже плотно забиты к Чёрному Ноазису. Открытых нет.

– Кто здесь? – негромко откликается Сеф, хотя и успела решить, что ей послышалось.

Густая тишина проулка изредка прерывается гулкими звуками с узловой площади, но среди них нет ответа на вопрос. Бросая последний взгляд вдоль перекрёстка и пряча замёрзшие руки в глубокие карманы пальто, Сеф пожимает плечами.

Тут же. Гораздо отчётливее и протяжнее. Голос зовёт снова. И снова. Каждый раз, словно пробираясь через плотную завесу или толщу воды. Переходя с шёпота на крик. С крика на вой.

Тонкая кожа на лбу покрывается лёгкой испариной, быстро впитывающейся в вязаную повязку. Руки в карманах дрожат, но Сеф не сдвигается с места, продолжая вслушиваться, как голос без носителя называет её по имени. В очередной раз он шепчет прямо над правым плечом.

Сефу резко разворачивается на звук и вдыхает поглубже. Снежинки мелкой крошкой падают снизу вверх, а вдоль подбитых снегом бордюров стелется плотная серая пелена. «Слишком холодно для тумана», – думает Сеф, медленно выдыхая. Будто снег, падающий в небо, обычное дело. Воздух в переулке зрительно уплотняется и мелко дрожит. Туман плавно перекатывается всё ближе к перекрёстку. В ушах у Сеф шумит. Она больше не может отвести взгляд, как заворожённая, покачиваясь из стороны в сторону, а плотные бледно-серые лоскуты сознательно ползут к её ногам. Прийти в себя помогает чьё-то прикосновение. Крепкая ладонь хватает Сефу за пальто и отшвыривает на несколько метров. С такой лёгкостью, словно толкнули воздушный шарик. Сеф замирает в сугробе и ошарашенно моргает, пытаясь осознать происходящее.