Текст книги "Черное и Белое"

Он замолчал.

– Вы думаете мне было легко принять такое решение? Вы знаете, как рвалось на части моё сердце. Страх, что когда вы все узнаете, то не сможете меня простить был худшей пыткой на свете…Но тогда я осознала только одно, что лучше жить и видеть вас целым и невредимым вдали от меня, чем сдержать данное обещание и оплакивать вас всё отведённое до самой смерти время! Это эгоистично подумаете вы? Возможно…но потерять близкого мне человека во второй раз я такого не выдержу, я просто не смогу жить. Я не смогу дышать, не смогу ходить и писать, не смогу танцевать и даже красота всех цветов мира не сможет заглушить мою боль, а всё потому что я люблю Вас Маттиас! Люблю больше всего на свете и никогда, и никто не сможет этого изменить!

Сделав несколько неуверенных шагов, она прижалась к нему и мучительное ожидание сковало всю её. Но волноваться было незачем ведь в ответ он крепко обнял её.

– Она непременно понравилась бы тебе, мама…– слова сами сорвались с губ, и он улыбнулся.

***

– Я проиграл на этот раз, признаю своё поражение, – Тьма, уныло положил фигуру короля на середину шахматной доски.

Свет довольно улыбнулся.

«Что такое зло?

– Все что происходит от слабости».

Фридрих Вингельм Ницше «Антихрист»

Глава 1.

Новорожденный.

Окраина Лондона 1626 год, октябрь.

***

Свет сделал свой ход, передвинув пешку на е4, на что Тьма удивленно приподнял темную бровь:

– Необычный ход для тебя. Уверен, что хочешь начать отсюда?

– А что не так? – Свет недоуменно нахмурился, поправляя воротничок своей белой струящейся одежды.

– Грязно, мрачно, бедно. Думаешь это заявка на победу? – В голосе Тьмы добавилось скептицизма.

– Хорошие люди не всегда расцветают в роскоши. Главное любовь, а его любят. Смотри!

Маленькая мрачная комната огласилась криком новорожденного. Измученная женщина, потерявшая много крови, лежала на грязной кровати. Над ней суетилась пожилая повитуха. В углу комнаты сидел угрюмый мужчина.

– Вот держите своего мальчика. – Мать прижала своего сына к груди. С нежной усталой улыбкой она рассматривала его маленькое красное личико.

– Вингельм. Тебя будут звать Вингельм! Джек, посмотри на своего сына. Он так похож на тебя.

Мужчина осторожно приблизился к ним. Женщина протянула ему руку, он сжал ее своей мозолистой ладонью. Улыбка впервые за эту ночь окрасила его лицо, когда он увидел своего новорожденного сына.

Для человека его темперамента, улыбка была высшим проявлением чувств. Он был уже не молод и сильно потрепан жизнью. Лицо, испещренное глубокими морщинами, руки, повидавшие много тяжелой и грязной работы. Волосы были неопрятные, светлые пряди мешались с сединой. На вид ему можно было дать и 50, если бы не яркие живые голубые глаза. Сейчас они были наполнены бесконечным счастьем. Долгожданный сын! Они с женой так долго мечтали о ребёнке!

– Мария, спасибо, спасибо… – Шептал он раз за разом.

Все знакомые завидовали и недоумевали, как такая прекрасная женщина могла выйти за простого работягу, не слишком привлекательной наружности. Джек сам удивлялся и до безумия боготворил свою жену. Беспрестанно благодарил Бога за то, что подарил ему такую женщину. Она была полной его противоположностью. Яркая, живая, веселая. Она освещала его жизнь, как солнечный лучик в пасмурный день. Стоило только улыбке коснуться ее губ, и Джек забывал обо всех бедах и проблемах.

Мужчина с любовью смотрел на свою семью. Разве можно быть счастливее, чем он сейчас?

Маленький Вингельм рос своеобразным ребенком, он был совершенно не похож на своих сверстников. Слишком серьезный, слишком себе на уме. Другие дети обходили его стороной, никто не хотел с ним играть. Все время он проводил с матерью, помогал ей в домашних делах или игрался один, полагаясь на свое воображение. Его любимым временем было время перед сном, когда мать сажала его на колени и рассказывала сказки. Он любил ее тихий, мягкий голос, ласковые руки, которые нежно перебирали его светлые пряди. В это же время возвращался домой отец. Тихонько пробираясь по темному дому, он звал хриплым шепотом:

– Мария… – Мать поспешно вскакивала с места, как – будто целый день только и ждала этой минуты. Накрывала сына тоненьким одеялом, целовала в щечку, шептала несколько нежных слов и торопилась к мужу. Мальчик засыпал под их тихие разговоры, убаюканный монотонными звуками. В один из таких дней, их разговоры приобрели другой оттенок. Они разговаривали шумно и оживленно. Вингельм открыл глаза, привыкая к темноте. Его мучило любопытство. Родители сидели рядом друг с другом. Отец порывисто обнял мать, притянув ее к себе.

– Мария, я так рад. – Его голос был сдавленным от переполняющих его эмоций.

Мальчик заерзал в постели, сдерживая любопытство. Потом вздохнул и снова напряг слух, вслушиваясь в тихие голоса.

– Вингельм! – Мать поманила мальчика рукой. – Раз ты не спишь, подойди сюда.

Он послушно подбежал к ним. Отец посадил сына на колени. Мальчик удивился, он не помнил, чтобы раньше отец вел себя так.

– Милый, скоро у тебя будет маленький братик или сестренка. – Женщина погладила сына по голове.

– У меня будет братик? – Мальчик широко распахнул свои огромные голубые озера.

– Будет, но не скоро. Придется немного подождать.

– И я смогу с ним играть?

– Конечно, милый. – Мария прижала сына к себе. В глубине души она понимала, ее мальчик немного не такой как другие. Но ему, так же как и всем хочется друзей, чтобы играть и веселиться с ними.

Вингельм долго не мог заснуть в ту ночь, представляя, как он играет с братиком. Сжав свои крошечные кулачки, он пообещал Господу хорошо о нем заботиться.

«Поскорее бы братик уже пришел». – Подумал мальчик, проваливаясь в сон.

***

Тьма задумчиво затянулся, глядя на шахматное поле.

– Хммм…. – Он поднял взгляд на брата, как – будто задумавшись над чем – то.

– Пешка на е6. – С ухмылкой Тьма откинулся в кресле и выпустил сигаретный дым.

Глаза Света выражали боль.

– Почему ты каждый раз так поступаешь? Зачем ты лишаешь их тепла и материнской любви в самом начале их пути?

– Зачем? Ты спрашиваешь «зачем»? Ты действительно не можешь понять? – Тьма снисходительно вскинул темную идеальной формы бровь.

Роды начались внезапно, до назначенного срока было еще около шести недель. Женщина схватилась за живот и осела на пол. На улице стоял поздний вечер. Джек испуганно подбежал к жене, поднял ее на руки и уложил на кровать. Она тяжело дышала, испарина покрывала ее лоб. Но губы были изогнуты в подобии улыбки, она пыталась успокоить перепуганного насмерть мужчину.

– Я приведу врача! Вингельм присмотри за матерью! – Джек в спешке одевался, а потом выбежал в темный провал двери.

Мать мальчика неделю не вставала с кровати. Ее мучили сильные боли. Врач, пришедший на зов перепуганного мужчины, только развел руками. Женщина медленно угасала. В то утро она вздохнула в последний раз. Младенец, не переставая кричал, требуя внимания. Но мать уже не могла откликнуться на его зов. Отец стоял на коленях перед постелью жены. Держа ее тонкую, будто высохшую руку. Он смотрел на ее тонкие нежные черты лица, на бледную кожу. В голове не было мыслей, только тишина. Крик ребенка не достигал его опустошенного разума.

– Боже, почему ты отнял ее у меня? За что ты наказываешь меня? Как я буду жить без нее? Она моя жизнь. – Слезы потекли по его впалым щекам, застывший взгляд был устремлен в пустоту.

Вингельм сидел в углу, смотря на эту картину большими испуганными глазами. Страх сковал все его тело, слишком мал он был, чтобы понять всю глубину случившегося несчастья. Только чувствовал своим маленьким, детским сердечком, что произошло что – то страшное. Никогда раньше он не видел отца в таком состоянии. Никогда раньше не видел его слез. Мальчик хотел подойти к отцу, обнять его, но было страшно, невыносимо страшно. Громко плакал его маленький брат. Сколько они просидели так? Вингельму казалось, что прошла вечность. Сколько в действительности прошло времени? Час? День? Неделя? Он почувствовал, как комок подкатывает к горлу, а живот нестерпимо сводит от голода. Во рту пересохло, а ноги свело от неподвижности. Ребенок вдруг как – будто захлебнулся криком, и наступила звенящая тишина. Отец не шелохнулся, он так и сидел, склонившись над женой.

***

– Пешка на b4. – Свет нахмурив тонкие брови, передвинул фигуру.

Когда комнату накрыло темнотой, в дверь постучали. Вингельм поднялся на ноги, они так затекли, что мальчик чуть не упал. Подождав пока ногам вернется чувствительность, он двинулся к двери.

– Кто там? – Спросил он тихим шепотом, как – будто боялся нарушить тишину комнаты.

– Вингельм? Где Джек? – Мальчик узнал соседа, с которым часто видел отца. Он дотянулся до ручки и приоткрыл дверь, впуская ночной воздух и незваного гостя.

Мужчина замер на пороге, вглядываясь в темноту. Ахнув, он бросился к другу.

– Джек! Джек! Ты слышишь меня?! – Он потряс его за плечо. Нет ответа.

– Джек! – Повернув мужчину к себе, он пытался привести его в чувства, отвесив пару увесистых пощечин. Вздрогнув, Джек медленно поднял глаза.

– Джек? Ты как? Пришел в себя?

– Да… – Голос мужчины был бесцветным. Глаза обычно яркие, как весеннее небо, утратили свой блеск. Он походил на человека в раз лишившегося души.

– Генри? Откуда? – Джек с трудом осознавал реальность, но уже возвращался в нее.

– Мария… Она… – Генри не мог подобрать слов. Наконец разглядев в темноте причину состояния друга.

– Она ушла … Почему она ушла?

– Джек, а ребенок? Что с вашим ребенком?

– Ребенок? – Мужчина казалось, удивился.

Генри пристально посмотрел на Джека.

– Видно горе свело его с ума. – Тихо пробурчал он себе под нос.

Вингельм подергал мужчину за рукав и указал худенькой рукой на кучу смятых тряпок на кровати.

– Братик там. Он наверно голоден, недавно так громко плакал, а теперь молчит. – Мальчик чувствовал, как страх отступает, мужчина рядом вселял в него уверенность.

Генри подошел туда, куда он указывал. Поднял на руки ребенка, тихонько похлопал его по щечкам. Он боялся, что и малыш последовал за матерью. Но в ответ тот громко заплакал.

– Фух… – Мужчина шумно выдохнул. И повернулся к Вингельму.

– Я позову жену, она знает, что делать. – Мальчик кивнул.

Ему исполнилось только пять лет, когда он потерял мать. Этот страшный день еще долго преследовал его в ночных кошмарах. Детский разум запомнил и приукрасил каждую деталь. И раз из раза все страшнее вставали перед ним тени прошлого.

***

– Уф… – Свет выглядел довольным. Он откинул свои длинные волосы за спину. В одну белоснежную прядь была вплетена ядовито – розовая лента. Тьма то и дело спотыкался о нее взглядом, и это ему уже порядком надоело. Он с трудом сдерживал раздражение, покусывая фильтр сигареты.

– И зачем ты оставил этого ребенка в живых? – Наконец спросил он.

– Этот мальчик будет дарить нашему творению свет надежды. Ему нужен кто – то, кто спасет его от одиночества. – Свет снова поправил волосы. Зубы Тьмы еще сильнее сомкнулись на фильтре.

– Сними ее.

–А? Снять что? – Свет невинно посмотрел на брата.

– Эту ленту. – Ставя, ударение на каждый слог прорычал Тьма.

– Эту? Зачем? Разве мне не идет? – Свет невинно похлопал серебряными ресницами.

– Фух…. – Тьма обреченно вздохнул.

Свет очень любил людские изобретения. Он тащил из нижнего мира, много всякого хлама. Ядовитая лента была еще не самым страшным его приобретением. Как – то раз он притащил шотландскую юбку. Тьма увидевший брата в этом безобразии потерял дар речи. Но Свет был настолько счастлив, пользуясь этих хламом, что Тьма просто не мог заставить себя сказать брату, что он думает на самом деле.

3 года спустя.

***

Тьма громко рассмеялся. Свет с удивлением воззрился на брата.

– Мне пришла в голову презабавная идея. Уверен, ты ее оценишь. Ферзь на F6, – Все еще посмеиваясь, Тьма сделал свой ход.

Стояла глубокая ночь, когда пьяный мужчина ввалился в дом. С трудом волоча ноги и дыша перегаром, он упал на кровать и мгновенно заснул. Вингельм наконец мог расслабиться и уснуть. После смерти матери, отца как подменили. Он работал до позднего вечера, а потом шел в бар, возвращаясь, домой под утро. Как – будто незачем было больше торопиться домой. Мальчик как мог своими силами, занимался домашними делами, чтобы облегчить жизнь отцу. И самому как – то прожить. Без матери все в доме опустело, теперь он все время проводил один. О его маленьком братике заботилась семья Генри, друга отца. Джек только давал им денег на ребенка. Совершенно не желая с ним видеться и воспитывать. Вингельм часто забегал, поиграть с малышом. Эти дни стали его единственной отдушиной. С отцом они почти совсем перестали общаться. Он никогда не спрашивал, как дела у сына или чем он был занят целый день. И раньше, будучи закрытым человеком, сейчас мужчина отгородился от мира совсем.

Джек шел на свет огней, туда, где звучали веселые голоса людей. Он знал уже многих посетителей и всех завсегдатаев. Владелец встречал его как родного.

– Вам джин, сэр?

– Да, сегодня как всегда. – Джек забрал свой заказ и забился в самый дальний угол. Он любил оттуда наблюдать за людьми, медленно напиваясь. Редкие люди с ним здоровались, принимая его за своего. Для кого – то он был невидимкой, и люди скользили по нему взглядом, даже не видя. Он же сидел, прислушиваясь к чужим разговорам и никогда не заводя своих. Мужчине не нравилось навязчивое внимание незнакомцев. Он старательно избегал любителей «поговорить о жизни», выслушивать пьяные откровения и чужие беды, его коробило.

Совсем немного ему хватало, чтобы забыться и заснуть. Не больше трех – четырех стаканов джина или другого крепкого напитка.

Внимание Джека привлек рослый полный мужчина с красным пропитым лицом. Он не встречал его раньше здесь. Мужчина громко и возмущенно разговаривал со своим собеседником. И хоть они сидели и выпивали за одним столом, казалось, что они из разных миров. Его сосед был моложе и богаче. Это можно было определить по опрятной и новой одежде. Манеры были более выдержанные, и держался он с достоинством. Тот, кто постарше поднялся и заорал дурным басом:

– Какого, ты хочешь от меня, а? Нет у меня товара! Нет! – Посетители с интересом повернулись в их сторону. Предчувствуя занимательное зрелище.

Другой мужчина с достоинством поджал губы.

– Ты обещал, что товар будет. За что я плачу тебе? – Ответил он спокойным ровным голосом. Смотрел он властно, нотка презрения плескалась в глубине его глаз.

– Не так просто найти что – то по твоему вкусу! – Толстяк хмыкнул и откинулся на спинку стула. Залпом допил свое пиво и поднялся.

– Если подходящий товар появится, я сообщу. – Нетвердой походкой он двинулся к выходу.

Мужчина с отвращением проводил его взглядом. Народ с разочарованием отвернулся, вернувшись к своим разговорам.

Вингельм иногда заходил за отцом в бар. Ему хотелось получить хоть маленькую толику отцовского времени. Хотя бы дорогу до дома пройти вместе. Может быть, неловко помолчать или переброситься парой фраз. А может просто дотащить пьяного родителя до кровати, чтобы он не свалился в канаву по пути к дому. Это не имело значения. Просто побыть с отцом, хоть иногда.

На улице громко завывал ветер, темные тучи заслоняли растущий месяц. Мальчик вышел на улицу и быстрой походкой направился к пабу. Холодный воздух разрумянил его щеки, а от быстрого шага сбилось дыхание. Он с неуверенностью потянул входную дверь. Ему всегда было немного боязно заходить в это место. В нос ударил сильный запах пота и алкоголя, его окутало клубами дыма. Глазами он нашел отца, как всегда тот сидел на своем излюбленном месте – в самом дальнем углу. Пробираясь между людьми, столиками и стульями, стоящими в произвольном порядке он встретился с пристальным взглядом элегантно одетого мужчины. Мальчик на секунду удивился, такие люди здесь были редкостью. А если точнее, то людей его сорта он здесь вообще не встречал. Украдкой скосив глаза, Вингельм рассматривал мужчину. Насколько он мог судить, тот был еще молод. Моложе отца, лет тридцати. Волосы были каштановые с легкой рыжиной. Нос с небольшой горбинкой. Глаза были очень холодного оттенка, то ли светло-голубые, то ли льдисто-серые. Из – за освещения мальчик не мог определить точно. Наверно он был высок, так как возвышался над столом, соблюдая безупречную осанку. На столе перед ним стоял нетронутый стакан виски. Мужчина открыто смотрел на мальчика, чуть прищурив глаза. Вингельму стало не по себе от этого пронизывающего взгляда, поспешно отвернувшись от него, он поспешил к отцу.

– Папа! – Джек поднял мутный взгляд на своего сына.

– Пришел?

– Давай я помогу тебе. – Мальчик помог ему подняться. Мужчина тяжело дышал, всем весом навалившись на сына.

– Пойдем, пап. На улице скоро будет гроза. – Придерживая отца, он с трудом потащил того к выходу.

Открыв входную дверь ногой, и пропуская отца вперед, Вингельм обернулся. Видный мужчина теперь разговаривал с трактирщиком, элегантно положив локоть на барную стойку.

На следующий день.

Изредка Вингельм посещал школу при храме. Учителя были суровые и часто били детей. За любую провинность шло телесное наказание. Мальчику доставалось редко, шалить ему было не с кем. Он легко справлялся с заданиями и был достаточно умен. Но все равно это место он ненавидел всей душой. Другие дети его недолюбливали, считая любимчиком учителей и зазнайкой. Когда учителя не видели, они толкали его, плевали, прятали вещи и высмеивали. Мальчик сначала очень переживал, а потом просто стало все равно. Как – будто в его сердце возвели стену изо льда, не пропускавшую грязь этого мира.

– Эй ты, неудачник! – Вингельм даже не обернулся.

– Эй! – Ноль реакции.

– Эй, эй ты!! Я с кем разговариваю, а?! – В голосе прорезалась неприкрытая злоба. В следующее мгновение мальчик почувствовал резкий толчок в спину.

– Ах! – Он не удержался на ногах и стал падать. Выставив вперед руки, он поднял кучу брызг от большой лужи. Грязные капли полетели ему в лицо, покрыли его одежду. Секунду он сидел в луже, опираясь руками в илистую землю, не в силах прийти в себя.

– Ахахаха!! – Громкий смех ворвался в его ошарашенный разум. Он поднял голову. Над ним стоял самый старший и задиристый мальчик в их школе – Фредди. Его рыжие волосы, отливали ржавчиной в лучах заходящего за горизонт солнца. Остальные стояли чуть – чуть поодаль, посмеиваясь и поддерживая его выкриками.

– Ахаха! Как распластался! Это место тебе идеально подходит, грязная свинья!

– Похрюкай, свинка!

– Как ты посмел игнорировать нас, а?!

Фредди навис над ним, смешно сложившись в талии. Он был очень высок для своего возраста. На руках выступали небольшие мышцы, от тяжкой физической работы. Своим поганым нравом, он прославился среди их окраины. Часто терпя побои отца, Фредди и сам озлобился. И сейчас не чем не отличался от родителя, вымещая, свою злость на других. Вингельм покрылся холодным потом.

– О? Уже не такой смелый? – Мальчик упорно молчал. Чтобы он сейчас не попытался сказать, все равно быть ему битым.

– Язык проглотил? – Фредди отвесил ему увесистый подзатыльник.

– ….

– Немого из себя строишь? – Вингельм согнулся пополам от сильного пинка в живот.

– Ааагх!

– Так все – таки не немой? Покричи для меня, свинья. – Еще три удара. И еще. В какой – то момент Вингельм отключился, перестав считать пинки. Только тихие стоны срывались с его губ. Он не понял, в какое мгновение пытка закончилась, и мучители ушли, вдоволь наглумившись над ним. Очнулся он, когда город уже накрыла ночь. Холодный осенний воздух, холодил его израненное тело. Медленно открыв глаза, мальчик в прострации смотрел в темноту. Все тело горело, казалось, каждая косточка переломана. С трудом сев, он поднял руку, убирая с лица мокрые волосы. Одежда насквозь промокла. Все это время он лежал в огромной луже. Перемазанный грязью и кровью, он, с усилием передвигая ноги, побрел домой. По лицу смешиваясь с грязевыми разводами, текли слезы. В голове мальчика крутилась только одна мысль: «Уничтожу!»

– Вингельм! – Мальчик услышал окрик и обернулся. Это был Генри.

– Что с тобой случилось?! Почему ты в таком виде? – Глаза мужчины выражали беспокойство.

– Ааа, я упал. – Мальчик опустил взгляд, ему не нравилось врать.

– Упал? – Генри выглядел озадаченным.

– Да, я споткнулся. – Вингельм упорно отводил глаза.

Мужчина пристально сверху вниз смотрел на мальчика. Конечно, он все понял, Вингельм это знал. Но он не хотел отвечать на вопросы.

«Я не должен создавать проблемы Генри, он и так многое для нас делает».

Генри вздохнул и мягко взял мальчика за плечо.

– Пойдем к дому, обработаем твои раны.

– Угу, спасибо. – Почему – то Вингельм испытывал стыд. Он не мог понять и объяснить природу этого чувства. Чувствовал только, что он заставляет пылать щеки.

– Ах! Вингельм что случилось?! Где ты так поранился? – Жена Генри, Кэрол с испугом подбежала к мальчику.

– Он упал. – Генри встретил взгляд жены и легонько покачал головой. Мол, не спрашивай.

– Раздевайся, милый. Сейчас мы тебя вымоем и позаботимся о твоих ранках. – Кэрол засуетилась вокруг ребенка.

Вингельм с трудом стягивал с себя одежду. Опустив взгляд вниз, он ужаснулся виду своего тела. Вся грудь была покрыта огромными синяками с кровоподтеками.

Кэрол присела перед мальчиком на корточки и аккуратно стала ощупывать его тело. Тот мужественно терпел болезненные ощущения.

– Вроде ничего не сломано.

Через час мальчик был, выкупал, подлечен и накормлен. То тепло, что окутывало его душу, когда он находился в этом доме, среди этих людей – оно было бесценно. Но в то же время мальчик боялся его. Тем более одиноким, он чувствовал себя в своем пустом доме. В семье Генри было двое детей. Они были гораздо старше Вингельма, но всегда с радушием к нему относились. По вечерам они дружной семьей, собирались за большим столом, ужинали, разговаривали. В доме Генри всегда было шумно и весело. Да, Вингельм любил это место.

– Братик! – Маленький Джереми протягивал свои крохотные ручки, просясь на колени.

Сердце Вингельма как – будто обдало волной тепла. Все тревоги и боли куда – то ушли. Осталась только бесконечная нежность к этому маленькому существу.

– Джереми! – Мальчик подхватил братика, посадил на колени и крепко обнял.

– Тебе больно? – Малыш положил свою ладошку на распухшую щеку брата.

– Нет, братику совсем не больно. – Вингельм с улыбкой смотрел в зеленые глаза Джереми. Его глаза были такие же, как у их мамы. Разрез глаз, цвет все напоминало ее. Он походил на нее не только этим, веселый, беззаботный нрав и тонкие черты лица он тоже унаследовал от нее. От отца ему ничего не досталось. В отличие от старшего брата, который был очень похож на Джека. Как характером, так и внешне.

От сытного ужина и окружавшего его спокойствия глаза Вингельма стали слипаться. Он с сожалением посмотрел на спящего, на его руках брата.

– Мне пора домой, Джереми. – Мальчик осторожно, стараясь не разбудить, поднял ребенка и отнес в кровать. Сквозь сон тот что – то пробормотал. Вингельм улыбнулся.

Попрощавшись со всеми, он вышел на ночную темную улицу. Идти до дома, было не более пяти минут, но Генри все равно предложил проводить его. Мальчик чувствовал, что мужчина очень встревожен из – за его состояния.

Дома было тихо, отца еще не было. Мальчик забрался под одеяло и сразу уснул. Сон был тяжелым, ему снился бесконечный бег. Какие – то люди преследовали его. И он бежал, бежал из последних сил. Лабиринты улиц, сменяли одна другую. Темные подворотни и крыши домов. Когда они, наконец, догнали его, мальчик увидел, что у них не было лиц. Просто пустое полотно вместо человеческого лица. Проснулся он от собственного крика. В комнату лился дневной свет, и тени сна постепенно отступали, оставляя после себя неприятное послевкусие.

Мальчик прятался и перебежками продвигался сразу к дому, стараясь нигде не задерживаться. Он видел, как Фредди на него смотрит, видел жажду крови в его глазах. Школа стала еще большей пыткой.

«Почему он не может оставить меня в покое?»

Вингельм не любил школу, но любил знания. Ему нравилось узнавать что – то новое. Он с трепетом смотрел на книги и мечтал научиться их читать. И прочитать миллионы книг. О религии, об искусстве, о науке. И еще о многом другом чего он пока даже представить себе не мог. Он не хотел отказываться от знаний. Но скрываться и бежать от Фредди, сводило его с ума. Темное чувство расползалось в его груди, глубокое и беспросветное как ночь.

Пару раз ему не повезло ускользнуть и Фредди жестоко, с наслаждением, методично избил его. Вингельм не мог отвести взгляда от своего мучителя. Физическая боль отступала на второй план, когда он смотрел в глаза этого человека. То чувство что поглощало его, до самого основания имя ему – ненависть.

      Мальчик стал замечать, что очень часто начал выходить из равновесия. Раздражаться и злиться на всех на свете. Его стали посещать несвойственные ему мысли, темные и злые. Даже во сне он не находил покоя. Ему снились странные, пронизанные жестокостью сны. Он начинал бояться сам себя. Не было никого рядом, чтобы вытянуть его из этой ямы, в которую он падал все ниже. Тогда он решил обратиться к Богу. Его учили, что Бог всегда выслушает тебя и поможет.

***

Свет глубоко задумался, обдумывая очередной ход. Глаза бегали туда – сюда, в такт мыслям. Время от времени он что – то мычал и теребил волосы. Накручивал прядь на палец и отпускал, накручивал и отпускал. Тьма почти видел, как крутятся мысли в его голове. Откинувшись в кресле, он прикурил уже четвертую сигарету, наблюдая за мучениями брата.

– Думаю так! Пешка G4. – Свет, наконец, определился.

Вингельм закрыл глаза и обратился к Богу. В церкви стояла звенящая тишина, никто не мешал их разговору. В воздухе витал аромат восковых свечей.

«Боже, мне страшно. Кажется, я способен на что – то ужасное. Я боюсь причинить боль близким мне людям. Во мне живет тьма. Я чувствую ее. Мне кажется я плохой человек. Меня посещают ужасные мысли. Помоги мне, прошу!» Молитва мальчика была неуклюжей, просто поток мыслей, которые всплывали в его мозгу. Но он так искренне, так рьяно, боялся не быть хорошим человеком. После этих односторонних разговоров ему становилось лучше. Было чувство, что кто – то свыше выслушал его и понял.

В один из таких дней, очистившись в церкви, Вингельм пошел навестить Джереми. Чувство легкости и внутренней свободы, окружало его. В воздухе кружились первые снежинки. Ложась, на мокрую землю они таяли. Мальчик ловил их ладошками, рассматривал, разглядывая причудливые узоры. Подняв голову к осеннему серому небу, позволил ложиться им на лицо. От жара кожи, они тот час же таяли, стекая крупными каплями. Вдалеке уже виднелся дом Генри, перепрыгивая через лужи, мальчик ускорил шаг.

Постучав в дверь, он услышал оживленные голоса. Дверь распахнулась, Джереми бросился ему навстречу.

– Братик! – Обхватив Вингельма за талию, повис на нем как обезьянка. Мальчик засмеялся счастливым смехом. Здесь его всегда ждали.

– Заходи, не стой на пороге! Замерз наверно! – Подошла Кэрол, вытирая руки о передник. Ее ласковая рука, опустилась на его голову, потрепала по мокрым волосам.

– Генри скоро придет. Обещал сегодня гостей привести. – Женщина и ее дочь засуетились на кухне.

Вингельм играл с Джереми. В доме вкусно запахло едой. Через какое – то время, раздался стук в дверь.

– Пришли! – Дочь Кэрол, Сьюззи бросилась открывать. Шумная толпа народа, ввалилась в дом. Мальчик с интересом повернулся к вновь прибывшим.

– Я привел их. – Генри отряхивал снег с темных волос. Его черные глаза улыбались.

– Кэрол! – Маленькая светловолосая женщина обняла хозяйку дома.

– Ах, Мари! Так давно не виделись! – Женщины утирали слезы счастья. Генри рассмеялся, глядя на жену.

Высокий очень худой мужчина, с темно – русыми вьющимися до плеч волосами похлопал Генри по плечу.

– Я же говорил, что Кэрол с ума сходила от радости. – Мужчины посмеивались между собой.

– А! Давайте я вас представлю! – Генри подозвал Вингельма.

– Это мой брат Уильям. Его жена Джейн. И дочери Эмма и Оливия. – Глаза мальчика застыли на младшей девочке. Его восхищенному воображению она показалась похожей на ангела. По виду она казалась его ровесницей, не высокая и миниатюрная. Светлые кудрявые волосы, кое – где на них сверкали снежинки. Глаза серые как грозовое небо над Лондоном.

– Я Оливия. – Девочка шагнула к нему, сияя яркой улыбкой.

– Вингельм. – Мальчик с трудом выдавил из себя одно слово. Сердце колотилось как сумасшедшие, а в ушах стоял шум.

– А я Джереми! – Маленький мальчик без стеснения подбежал знакомиться. В этот момент Вингельм даже позавидовал его непосредственности. Он чувствовал себя как каменная статуя, совершенно онемевшим. Язык прилип к нёбу, и даже самые простые слова, не хотели слетать с него. Он забился в самый угол стола и оттуда бросал взгляды на девочку. Она много смеялась. При улыбке на ее щеках образовывались очаровательные ямочки. Как зачарованный он не мог отвести от нее глаз.

– Вингельм! Пошли играть! – Джереми дергал его за рукав.

– Ааа, да да…

– Оливия будет играть с нами! – Маленький мальчик вел ее за руку.

– Во что ты хочешь поиграть, Джереми? – Оливия слегка наклонила голову, золотистые пряди сверкнули в тусклом свете.

– Снежки, снежки!! – Мальчик подпрыгивал от нетерпения.

– Мам, мы на улицу!

– Хорошо, только недолго. Там сегодня холодно.

Дети оделись и выбежали на заснеженную улицу. К вечеру температура понизилась, и снег лег пушистым ковром. Он хрустел под их ногами. От дыхания, поднимались облачка пара. Джереми с криками носился между ними.

– Ай! – Снежок, пущенный метким малышом, прилетел Вингельму прямо в лицо.

Оливия отвернулась от него в сторону, тихо смеясь.

– Вы так, да?! – Вингельм погнался за девочкой, кидая в нее снежки.

– Мимо! – Оливия шустро уворачивалась, звонко хохоча. Щеки ее раскраснелись, глаза задорно блестели. Мальчик вдруг почувствовал абсолютное счастье.

Общаться стало чуть легче, комок в горле прошел. Вингельм разговорился, он шутил и смеялся.

– Дети!! – Генри выглянул из дома.

– Дааа!! – Три голоса раздались в ответ.

– На улице холодно, зайдите в дом погреться.

– Хорошо!

– Идем!!

– Потом же еще поиграем?

***

– Так вот что ты задумал? Не дурно, не дурно… – Тьма сжал в длинных пальцах фигуру слона и крутил ее из стороны в сторону.

– Любовь – это то, что делает человека лучше. – Свет сиял широкой улыбкой, довольный похвалой брата.

– Ну – ну посмотрим, что из этого выйдет.

Тот же вечер.

Пока сын проводил свое время в кругу семьи его друга, Джек пошел выпить. Хозяин паба встрепенулся при его появлении.

– Сэр! Давно вас не было видно.

– Эээ, да.

– Так хорошо, что вы нас посетили.