Текст книги "Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен"

Гельвеций Клод Адриан

(31.01.1715–26.12.1771)

Французский литератор, философ-материалист, идеолог французской эпохи Просвещения.

Родился в Париже в семье придворного врача. Окончил иезуитский колледж, где его готовили к финансовой службе, но с молодости увлекался поэзией. До 1751 г. был генеральным откупщиком. С 1751 г. сблизился с Монтескьё, Вольтером и посвятил себя научным занятиям, литературе. Одно из главных его сочинений «Об уме» (1758) было запрещено и сожжено. Умер в Париже.

Полное собрание сочинений Гельвеция было выпущено в Париже в 1818 г. Туда вошли: поэма «Счастье», «О человеке, его умственных способностях и его воспитании», «Об уме» и др. произведения.

Без идей нет ума.

Бесприютная бедность презирается больше, чем преступления богатства.

Богатства – рабы мудреца, властелины глупца.

Большие заслуги и большой ум – опасное оружие. Лучше быть изворотливым и низким.

Большинство авторов ведут себя в своих сочинениях так, как светские люди за беседой: занятые только тем, чтобы нравиться, они мало заботятся о том, как достигнуть этого – ложью или истиной.

Будь гражданином, ибо родина нужна для твоей безопасности, для твоих удовольствий, для твоего благополучия.

Бывают глупцы, которые говорят банальности с важной миной и слывут умными людьми, между тем как бывают умные люди, которые говорят тонко и обдуманно, не делая при этом важной мины, и слывут людьми глупыми или посредственными.

Бывают люди, которых нужно ошеломить, чтобы убедить.

В Вавилоне все женщины должны были для искупления своих грехов раз в жизни заняться проституцией. Для того они, расположившись лагерем у храма Венеры, обязаны были удовлетворить желание первого попавшегося чужестранца, пожелавшего очистить их душу при помощи телесных наслаждений. Легко предвидеть, что красивые и миловидные быстро кончали свой искус, но некрасивым приходилось иногда долго ждать сострадательного чужеземца, через которого они могли бы получить отпущение.

В любой отрасли знания появление превосходной книги предполагает наличие множества плохих книг.

В наше время дружба не требует почти никаких качеств. Множество людей изображают из себя истинных друзей для того только, чтобы играть некоторую роль в свете. Одни становятся надоедливыми ходатаями чужих дел только для того, чтобы заставить платить за них тех, кого они обязывают, скукой или потерей свободы; наконец, некоторые почитают себя весьма достойными дружбы, потому что они будут верными хранителями доверенного им и обладают добродетелью несгораемого шкафа. Поэтому, по пословице, следует считать многих друзьями, а доверять немногим. Всякий повторяет за Аристотелем, что друзей вообще нет, и каждый, в частности, уверяет, что он хороший друг. Возможность выдвигать столь противоположные утверждения предполагает, что в дружбе есть много лицемеров и много людей, не знающих себя самих.

В юности у человека зарождаются возвышенные мысли, которые должны впоследствии сделать его знаменитым.

Великие люди – это оглавление книги человечества.

Великие люди – это те, кто изобретает и делает то, что кажется другим невозможным. Но для этого нужно, чтобы счастливый случай ставил людей на такое место, где они могли бы осуществить то, что ими задумано; в противном случае их обычно считают мечтателями.

Великие умы доходят равным образом и до великих пороков, и до великих добродетелей.

Великий ум острее чувствует красоту, чем недостатки. Лишь мелкие умы боятся смелости в произведениях ума.

Вера в предрассудки сходит у людей за здравый смысл.

Верный способ судить о характере и уме человека – по выбору им книг и друзей.

Время – это последовательность форм и идей.

Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови.

Всё искусство воспитания состоит в том, чтобы ставить молодых людей в условия, способные развивать в них зачатки ума и добродетели.

Все ограниченные люди стремятся постоянно опозорить людей основательного и широкого ума.

Всякий изучающий историю народных бедствий может убедиться, что большую часть несчастий на земле приносит невежество.

Всякий повторяет за Аристотелем, что друзей вообще нет, и каждый, в частности, уверяет, что он хороший друг. Возможность выдвигать столь противоположные утверждения предполагает, что в дружбе есть много лицемеров и много людей, не знающих себя самих.

Всякий религиозный догмат – это зародыш преступлений и раздоров между людьми.

Гений есть лишь непрерывное внимание.

Гений похож на те обширные земли, где встречаются места мало ухоженные и плохо обработанные: на столь большом пространстве нельзя всё тщательно обработать. Только люди небольшого ума присматривают за всем: маленький садик легче держать в порядке.

Глаза любовника преувеличивают красоту его возлюбленной и преуменьшают ее недостатки.

Глубокие идеи похожи на чистые воды, прозрачность которых затемнена их глубиной.

Глупость всегда хочет говорить, но никогда не имеет что сказать, вот почему она многословна.

Господствующая страсть – это судья, наделенный властью совершать правосудие. Она уверенно проникает в ум, располагает в нем свои предрассудки и хочет, чтобы ее считали единственной собственницей этого места.

Гуманизм в человеке есть результат воспоминания о страданиях, которые ему знакомы либо по собственному опыту, либо по опыту других людей.

Два способа самовосхваления: один – говорить хорошо о себе, второй – поносить других.

Двумя обычными причинами несчастия людей являются, с одной стороны, незнание того, как мало им нужно, чтобы быть счастливыми, а с другой – мнимые потребности и безграничные желания.

Действительно смешно, когда в стране вводят такое множество законов, что граждане не в состоянии их знать. Есть ли большее доказательство глупости законодателей?

Дисциплина – искусство внушать солдатам больше страха перед их офицерами, чем перед врагом.

Добродетель не вверяет свое счастье суетному мнению толпы. Поднявшись на трон, которого не могут достигнуть стрелы зависти, добродетель счастлива.

Добродетель слишком презирает богатства, чтобы ими владеть.

Добродетель – это только мудрость, которая заставляет согласовывать страсть с разумом и наслаждение с долгом.

Если добродетель не становится страстью, мы ее не соблюдаем. Мы всегда лишь пытаемся ее соблюдать, поддаваясь порыву.

Если разум не сдерживает страстей, то по крайней мере он умеряет их ход и препятствует их опустошительным набегам.

Если рассматривать дружбу как взаимную потребность… трудно допустить, чтобы долго сохранялась та же потребность и, следовательно, та же дружба между людьми. Поэтому продолжительная дружба – весьма редкое явление.

Если физическая вселенная подчинена законам движения, то и нравственная вселенная подчинена законам интересов. Интерес есть могущественный чародей, изменяющий в глазах всех созданий форму всех предметов.

Если хочешь поступать честно, принимай в расчет и верь только общественному интересу. Личный интерес часто вводит в заблуждение.

Если человек с ранних лет усвоил привычку к труду, труд ему приятен. Если же у него этой привычки нет, то лень делает труд ненавистным.

Есть люди, которых страх сам приводит туда, куда их следует привести.

Желание есть движущая сила души; душа, лишенная желаний, застаивается. Нужно желать, чтобы действовать, и действовать, чтобы быть счастливым.

Желание знать – одна из причин заблуждения.

Желания из-за невозможности их удовлетворить обращаются во зло. Их жала, непрерывно уязвляющие нас, не дают нам времени ощутить счастье даже от того, что в нашей власти.

Желания – это цветы любви, а наслаждения – ее плоды.

Жестокость есть всегда результат страха, слабости и трусости.

Заблуждение всегда противоречит себе, истина – никогда.

Задача искусства – волновать сердца.

Знание некоторых принципов легко возмещает незнание некоторых фактов.

Из всех способов сделать человека гуманным и сострадательным самый верный состоит в том, чтобы приучить его с раннего возраста отождествлять себя с несчастными и видеть себя в них.

Из всех страстей зависть – самая отвратительная. Под знаменем зависти шествует ненависть, предательство и интриги.

Из дружбы, как из любви, часто делают роман; люди всюду ищут героя ее, каждую минуту думают, что нашли его, хватаются за первого попавшегося и любят его до тех пор, пока его не знают и хотят узнать. А когда любопытство удовлетворено, он перестает интересовать: мы не нашли героя своего романа. Таким образом люди становятся способными к преувеличенному восхищению, но неспособными к дружбе.

Иллюзия – непременное следствие страстей, глубина которых измеряется степенью ослепления, в которое они нас погружают. Это прекрасно почувствовала одна женщина: застигнутая своим возлюбленным в объятиях его соперника, она смело отрицала факт, свидетелем которого он был. «Как, – сказал он ей, – ваше бесстыдство заходит так далеко?..». «О, коварный, – воскликнула она, – ты разлюбил меня: ты веришь больше своим глазам, чем моим словам!» Эти слова можно применить не к одной лишь любовной страсти, но и ко всем страстям. Все они разят нас полным ослеплением.

Интриги и маневры, которые необходимо осуществлять для того, чтобы добиться хорошей репутации, мешают нам ее заслужить.

Искусство законодателя состоит в том, чтобы выгода, извлекаемая злодеем из его преступления, была совершенно несоизмерима тому страданию, которое ему за это угрожает.

Искусство политики – это искусство делать так, чтобы каждому было выгодно быть добродетельным.

История – это роман событий, роман – это история чувств.

Как только человек заглушает свою страсть, он перестает наслаждаться покоем.

Какой результат имели до сих пор самые прекрасные предписания этики? Они исправили несколько отдельных лиц от недостатков, в которых они, может быть, себя упрекали, но в нравах наций они не произвели никакого изменения.

Книга, достоинство которой заключается в тонкости наблюдений над природой человека и вещей, никогда не может перестать нравиться.

Когда глупец занимает должность, с ним обращаются, как с гением.

Кто сам считает себя несчастным, тот становится несчастным.

Лесть. Она возводит в добродетель все недостатки великих мира сего.

Лживые люди меньше всего знают людей: они слишком заняты тем, чтобы скрывать свою суть.

Лишь в восторгах любви ощущают счастье существования и, прижимая губы к губам, обмениваются душами.

Лишь краткость человеческой жизни принуждает выдающиеся умы ограничивать себя, замыкаться в какой-либо одной отрасли знания.

Лишь немногие в мыслях своих возвышаются над обыденным, но еще меньше таких, которые осмеливались бы поступать так, как думают.

Лишь по поступкам людей общество может судить об их добродетели.

Любовник. Он ненасытен в созерцании своего кумира и в прикосновении к прелестям его тела.

Любовь в соответствии с различными характерами по-разному пылает. У льва жгучее и кровожадное пламя выражается в рычании, у высокомерных душ – в пренебрежении, у нежных душ – в слезах и унынии.

Любовь к истине – это наиболее благоприятное условие для нахождения ее.

Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру. Народ, приобретая свет знания, не наносит тем ущерба своим соседям. Напротив, чем государства просвещеннее, тем больше они сообщают друг другу идей и тем больше увеличиваются сила и деятельность всемирного ума.

Любовь к славе есть лишь желание нравиться себе подобным.

Любовь к славе часто подогревает добродетель, заставляет не бояться королей, казней, смеяться над сладострастием и богатством.

Любовь становится моральным грехом, когда она делается главным занятием. Она расслабляет тогда ум и заставляет деградировать душу.

Любовь у человека – мощный источник деятельности.

Любовь – это дар небес, который требует, чтобы его лелеяли самые совершенные души и самое прекрасное воображение. Пылкие наслаждения усыпляются браком, дар небес утрачивается под влиянием грубого и безвкусного разврата, а выгода превращает его в товар.

Люди всегда против разума, когда разум против них.

Люди, которые ценят себя по той причине, что имеют бесконечное множество полузнаний, ошибаются, и ум их не всегда обширен, ибо нужно иметь ум крайне обширный, чтобы до конца овладеть одним искусством.

Люди, которых называют слабыми, являются лишь равнодушными, ибо у каждого найдется сила, когда окажется затронутым предмет его страстей.

Люди настолько глупы, что повторяющееся насилие в конце концов представляется им правом.

Люди обычно считают, что лучше заблуждаться в толпе, чем в одиночку следовать за истиной.

Люди так часто не замечают своих заблуждений, потому что они невежественны, и вообще самая неизлечимая их глупость состоит в том, что они считают себя умными.

Мнимые ученые вызывают презрение мудрецов и удивление глупцов.

Многие могущественные и часто даже злонамеренные люди охотно изгнали бы совершенно истину из Вселенной.

Монархическое государство – это не родина честолюбивых и талантливых, это родина заурядных людей, которые здесь наиболее счастливы. Большим вельможам там ничего не остается делать, как быть глупыми и невежественными. С душой возвышенной и просвещенной они были бы честолюбивы и весьма опасны.

Мудрость главенствует в советах, а судьба – в событиях.

Мы бываем тщеславными, заносчивыми и, следовательно, несправедливыми всегда, когда представляется возможным делать это безнаказанно. Поэтому каждый человек воображает, что нет части света, в этой части света – государства, в этом государстве – провинции, в этой провинции – города, в этом городе – общества, равного его обществу, и что в этом своем обществе он – наилучший человек, а в конце концов он поймает себя на признании, что он первый человек в мире.

Мы сочувствуем всегда другому в бедствиях, от которых избавлены сами.

На заре жизни мы способны на самую сильную любовь к славе. В эту пору мы ощущаем в себе пламенные зародыши добродетелей и талантов. Сила и здоровье, текущие по нашим жилам, сообщают нам чувство бессмертия; нам кажется, что годы протекают с медлительностью веков; мы знаем, что мы смертны, но не ощущаем этого и поэтому тем горячее стремимся заслужить уважение потомства.

Не то, когда возраст охлаждает страсти. Тогда мы начинаем видеть вдали разрушение, приносимое смертью. Смертные тени, примешиваясь к сиянию славы, омрачают ее блеск. Мир меняется перед нашим взором, он не интересует нас больше; в нем не происходит ничего значительного.

На земле нет ничего более достойного уважения, чем ум.

Нам незнаком язык страстей, не испытанных нами… Люди становятся тупыми, когда они перестают быть охваченными страстью.

Наслаждение – это единственное применение жизни.

Наука о человеке – это наука мудрецов.

Некрасивые люди обычно имеют больше ума, потому что у них меньше возможностей для удовольствия и больше времени для учения.

Нельзя считать друзьями людей, обладающих предрассудками. Их дружба всегда зависит от предрассудков других людей.

Нередко человек бывает слишком благоразумным, чтобы быть великим. Надо немного фанатизма, чтобы добиться славы и в литературе, и в государственных делах.

Нет ничего более опасного, чем страсти, которыми разум управляет в запальчивости.

Нет такого ложного суждения, которое не было бы следствием или наших страстей, или нашего невежества.

Ни при каких обстоятельствах, ни в одну пору своей жизни человек, чтобы быть мудрым и счастливым, не должен создавать себе иных божеств, кроме своей головы и своего сердца.

Никто не бывает так обманут, как тот, кто прилагает столь много усилий, чтобы не быть обманутым никогда.

Об обширности ума следует судить лишь по изобретательности и количеству мыслей, которые два человека извлекают из одной и той же вещи.

Обширность ума измеряется числом идей и сочетаний их.

Обычно человек – враг размышления, которое всегда утомляет.

Одинаковое счастье быть победителем или побежденным в битвах любви.

Одни и те же добродетели оцениваются в разные времена по-разному, в зависимости от их полезности эпохе.

Опыт показывает, что человек считает заблуждающимся всякого человека и плохой – всякую книгу, которые расходятся с его взглядами.

Орлиный взгляд страстей проникает в туманную пропасть грядущего, равнодушие же слепо и тупо от рождения.

Основа нравов людей заключается отнюдь не в их умозрительных принципах, а в их вкусах и чувствах.

Отождествлять Бога и нравственность – значит впадать в идолопоклонство, значит обожествлять творения людей.

Очень трудно хвалить того, кто столь заслуживает похвалы.

Покровители невежества суть самые ожесточенные враги человечества.

Полное невежество приводит к полному тупоумию.

Пороки великих мира сего – это плодовитые зародыши, которые порождают (новые) пороки у других.

Похищенный поцелуй лучше завоеванного королевства.

При невежестве ум чахнет за недостатком пищи.

Различие между умом и здравым смыслом заключается в различии причин, их порождающих. Первый является следствием сильных страстей, второй – следствием отсутствия их.

Разум и любовь смягчают нравы.

Разум часто озаряет лишь потерпевших неудачу.

Религиозные фанатики могут прослыть мудрецами единственно потому, что они безумны общим безумием.

С первыми морщинами прощай, любовь.

Самолюбие может стать пороком или добродетелью в зависимости от вкусов и страстей человека.

Самые великие умы делают самые большие ошибки.

Самым мужественным государством бывает то, в котором лучше всего награждается доблесть и сильнее всего наказывается трусость.

Свобода человека состоит в свободном пользовании своими способностями.

Свобода – это разрешение делать всё то, что можно сделать, сообразуясь с человеческими силами.

Скажи мне, с кем ты близок, и я скажу, кто ты.

Скука – это наказание, фасад которого покрыт драгоценными камнями.

Скупец живет бедным, чтобы умереть богатым.

Скупые люди сходны с ипохондриками, которые живут в постоянном страхе, повсюду видят опасности и боятся разбиться от прикосновения к чему-либо.

Следует свой ум углублять, а не расширять и, подобно фокусу зажигательного стекла, собрать все тепло и все лучи своего ума в одной точке.

Соревнование производит гениев, а желание прославиться порождает таланты.

Справедливость наших суждений и наших поступков – не более как удачное совпадение нашего интереса с общественным.

Справедливость – это соответствие действий частных лиц общественному благу.

Среди книг, как и среди людей, можно попасть в хорошее и в дурное общество.

Степень ума, нужная, чтобы нам понравиться, служит довольно точною мерою нашего собственного ума.

Страсти вводят нас в заблуждение, так как они сосредоточивают все наше внимание на одной стороне рассматриваемого предмета и не дают нам возможности исследовать его всесторонне.

Страсти – как ядовитые травы. Только дозы делают их ядами или противоядиями.

Страсти не только позволяют видеть данный предмет со всех сторон; они еще и обманывают нас, показывая нам предмет там, где его нет.

Страсти – это облака, затемняющие солнце разума.

Страсти – это пресмыкающиеся, когда они входят в сердце, и буйные драконы, когда они уже вошли в него.

Страстям науки и искусства обязаны открытиями, а душа – благородством.

Страх есть причина заблуждений. Лень – источник заблуждения. Желание знать – одна из причин заблуждения.

Страх перед возможностью ошибки не должен нас удерживать от поисков истины.

Стыдливость для красоты – добродетель для счастья.

Суеверие чаще всего живет в сердцах несчастных.

Сущность любви заключается в том, чтобы никогда не быть счастливым. Ревность, тревога, потеря имущества; много сказано о хорошей и плохой стороне этой страсти. Чтобы быть счастливым, нужно знать любовь не страстную, а сладострастную.

Счастлив тот, кто, надушенный маслами, держит в своих объятиях возлюбленную, кто созерцает ее, слушая ее вздохи, когда наслаждение с силой входит в душу через все двери чувств.

Счастье заключается не столько в обладании, сколько и процессе овладения предметом наших желаний. Для того чтобы мы были счастливы, нашему счастью должно всегда чего-нибудь не хватать.

Счастье или несчастье народа зависит, по-видимому, исключительно от соответствия или несоответствия интересов частных лиц с интересами общественными.

Счастье людей заключается в том, чтобы любить делать то, что должны делать.

Счастье не является уделом высокого положения, оно зависит исключительно от счастливой гармонии между нашим характером и тем положением и обстоятельствами, в которые поставила нас судьба.

Те, кто привык спорить в общественных местах, должны скорее обладать искусством выражать мысли, чем способом находить истину.

Только по поступкам мы судим о внутренних движениях, о мыслях, о действиях, о других чувствованиях.

Только рука друга может вырвать шипы из сердца.

Только тот может считать себя свободным от зависти, кто никогда не изучал себя.

Тот, кто глубоко исследует свою душу, так часто ловит себя на ошибках, что поневоле становится скромным. Он уже не гордится своей просвещенностью, он не считает себя выше других.

Тот, кто постоянно сдерживает себя, всегда несчастен из страха быть несчастным иногда.

Тот, кто удовлетворяет свои страсти, вскармливает зародыш своих несчастий и заставляет течь в своих венах ту огненную жидкость, которая их сжигает.

Ты хочешь нравиться людям? Цени их ум.

У добродетели много праведников и мало мучеников.

Уважать – значит ценить чье-либо могущество. Вот почему не очень-то уважают тех, которые ничего не могут.

Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность.

Удовольствие должно быть наградой за труд.

Ум, если так можно выразиться, начинается там, где кончается здравый смысл.

Ум подготовляет счастье, которое добродетель завершает.

Ум подобен здоровью: тот, кто им обладает, его не замечает.

Ум подобен пище, которая портится (от долгого хранения) в сосуде. Только употребление делает ее ядом или усладой…

Умеренная мудрость не ходит ни в лохмотьях, ни в золотых нарядах.

Умножить состояние – это не то же самое, что добиться счастья, однако одно может увеличиться вместе с другим.

Упрямство отличается от стойкости. Упрямец упорно защищает ложь, а стойкий человек – истину.

Формы правления созданы не для добродетельных людей: они в них не нуждаются… Что касается большинства людей, было бы хорошо их просветить, но достаточно заставить их бояться.

Храбрость пожинает лишь те лавры, которые произрастают посреди бедствий.

Часто жертвуют величайшими радостями жизни, чтобы гордиться тем, что они принесены в жертву.

Часто именно смелости мы бываем обязаны открытием величайших истин, и страх перед возможностью ошибки не должен отвращать нас от поисков истины.

Человек больше боится страданий, чем любит удовольствия.

Человек, не знакомый с искусством верховой езды, не возьмется давать советы, как объезжать лошадей. Но в морали мы бываем менее скромны. Здесь мы всегда считаем себя знающими и способными подавать советы всем людям.

Человек, у которого много страстей одновременно, не имеет ни одной из них.

Человеческое тщеславие не любит отказываться от своего мнения; этому противится еще и леность: чтобы отказаться от своего мнения, нужно было бы поразмыслить, а обычно человек – враг размышления, которое всегда утомляет.

Человечность – это осмысленное чувство; только воспитание его развивает и укрепляет.

Чему учит нас история религий? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучше.

Что такое нравственность? Наука о соглашениях, придуманных людьми для того, чтобы совместно жить наиболее счастливым образом.

Что такое хорошая форма правления? Это такая форма правления, при которой законы имеют целью обеспечение благоденствия и достаточно справедливы, чтобы каждый считал выгодным для себя их соблюдение. Для этого имеются только два средства: первое – просветить людей до такой степени, чтобы они ясно видели, что их интерес заключается в повиновении законам; второе – вызвать страх у тех, кто попытался бы их нарушить.

Чтобы быть совершенно лишенным смелости, нужно быть совершенно лишенным желаний.

Чтобы быть честным, надо присоединить к благородству души просвещенный ум. Тот, в ком соединены эти различные дары природы, всегда руководствуется компасом общественной пользы.

Чтобы дать равенству прочное основание, нужно сделать таким основанием свободу. Следует устанавливать не строгое равенство, а бороться с преходящим чрезмерным неравенством, ибо нужно, чтобы каждый человек имел право пользоваться всеми своими талантами.

Чтобы удивиться, достаточно одной минуты; чтобы сделать удивительную вещь, нужны многие годы.

Чувство чести гаснет в народе, в котором загорается любовь к богатству.

Щедрость определяется причиной ее проявления.

Эпикур говорил: если хочешь быть богатым, не помышляй увеличить свое имущество, а только уменьши свою жадность.

Я предпочитаю иметь в моей власти тело моей пастушки, чем мировую империю. Ласки судьбы не стоят ласк моей любимой. Похищенный поцелуй лучше завоеванного королевства. Завоеватели основывают свое счастье на несчастье всего мира, а мое счастье основано только на блаженстве и наслаждениях моей пастушки.

Ясно видеть равнодушие к нам почти всех людей огорчительно для нашего тщеславия; но надо брать людей такими, как они есть… Чтобы любить людей, надо от них мало ожидать.