Текст книги "Вампир… ботаник?"

«А в лоб пяткой?»

Интересно, вампиру еще кто-нибудь так отвечал? Ой, вряд ли. Серебряные глаза сверкнули бешенством:

«Иди сюда!»

«Сам иди! Сказать куда?»

Сказать не получилось. В наш мысленный диалог, занявший какие-то секунды реального времени, вмешались. Причем вмешался тот, чьего вмешательства не ждали…

– Приветствую… аргентумов… – задушенный, хриплый голос… Джано попытался выпрямиться, – в моем доме… позвольте моим рабам… покинуть… комнату…

Рабам? Что он говорит?! Да как он смеет?!

Но черные глаза нашли мои, и я поняла…

Он защищает нас. Алишера и… и меня. Как может, по-своему, он же ботаник… но защищает.

А его-то кто защитит?..

Глава 11

– Тебе еще нужно шило?

– Нет. Теперь мне нужны бинты и йод.

Из разговора

Дарья

– …Очнись! … я…

– Ты, ты… Отвяжись ты! Мне надо добеседовать с аргентумами. Я поудобнее перехватила бейсбольную биту и улыбнулась серебряноглазым гадюкам.

– Сейчас разберемся, кто тут вкусный…

Вампиры шарахнулись. Вид у них был совсем не такой хищный и грозный. Один так и не успел снять с шеи гадюку, у второго в волосах до сих пор торчали птичьи перья – из подушки. И оба были облиты спиртом с ног до головы. Ага, это вам не командовать! А вот нечего было отказываться от угощения, нечего! Я по-хорошему хотела объяснить, что мой вампир не виноват, что под зеленым змием еще и не то творят, с кем не бывает. А они уперлись. Сами виноваты!

Я ме-э-э-эдленно так сделала шажочек – аргентумы вжались в стенку. Правильно. Сейчас мы выясним, что…

– Дэв побери, Дарья, открой глаза!

Разве они закрыты? Я все прекрасно вижу! Эй, а кто это говорит? В смысле, орет?

– Дарья!

Оуп-пф-ф… Впечатление, что в лицо кастрюлю воды плеснули! Или ведро. Или целую бочку! Блин!

Вампиры злорадно ухмыльнулись и растаяли непонятно как.

А я открыла глаза. Получилось со второй попытки – мокрые волосы залепили лицо. Прямо передо мной замер Алишер с какой-то посудиной в руках. Ведром, кстати. В глазах злость пополам с ожиданием, на щеке царапина. И больше никого. Ни Джано, ни…

– А где аргентумы? – спросила я по инерции.

Мальчишка отшвырнул ведро. Оно с грохотом врезалось в стенку. Сторожок, на минутку высунувшийся из-под кровати к новому источнику воды, испуганно шелестнул листьями и спрятался обратно.

– А ты уже соскучилась? – звенящим голосом поинтересовался Алишер. – Ушли.

Ага…

– А Джано?

– Увели.

– Куда?

Мальчишка смерил меня кипящим взглядом. Не знаю, что бы он мне ответил (вряд ли что-то хорошее), но тут бейсбольная бита в моих руках шевельнулась и зашипела.

Медленно, не выдавая леденящего ужаса, я скосила глаза на свою «биту»… и глаза в глаза встретилась с ящерицей из ящика.

– Аргентумы идти хотят – а ты в дверях, как дэв, пришедший за платой жизни. – Алишер смотрел на упившийся наконец вволю сторожок и повествовал о «событиях». Я тоже была занята делом: слушала и параллельно пыталась избавиться от ящерки, а та упорно лезла мне на ногу и шипела, как невыключенный телевизор.

– Зачем?

– Неважно. Они тебе велят дорогу уступить, а ты как не слышишь. Они и зашипели: «Спать». И ты уснула.

– Да? – Я с сомнением осмотрела интерьер. Ну он был такой… странненький. Ящерка, которую я чуть не использовала вместо оружия – это еще не самая большая странность. По вампирской спальне-библиотеке как Мамай прошел: книги вразброс, одна вообще на занавеске висит непонятно как, постель в обломки, теперь на ней если кто и уснет, то Дюймовочка, она мелкая, ей пофиг. Занавески будто авангардист оформлял или банда тинейджеров – не поймешь, чего больше, дыр или таки пятен? Пол уделан водой пополам с перьями, стружками и сухими травами (бывшими сухими, сейчас мокрыми-и). Ящик для ящерицы сдвинут, и там что-то стучит и шипит. Для завершения картины еще две детальки: ящерка в поиске меня и сторожок в нирване.

Мм… если я спала, то кто это натворил?

Не Мамай же, в самом деле?

– Только ты как-то неправильно уснула, – вздохнул Шер, проследив за моим взглядом. – Я тебя даже поднять не успел, когда ты упала.

– Поднять меня?

У мальчика что-то не так с оценкой собственных возможностей.

– …а ты встала сама. – Мальчишка не обратил на мои слова ни малейшего внимания. – Сказала, что надо же разобраться, и предложила всем выпить.

– Кому – всем?

– Судя по всему – книжкам, – хмыкнул Алишер. – Только они перед тобой и были. И судя по тому, как им досталось через пару минут, ты очень обиделась на них за отказ. Сказала, что хотела по-хорошему, а раз они не понимают… и вылила на них весь спирт, который вы не выпили вчера. Занавески пострадали за компанию. Они якобы отказались от закуски.

– Так…

– Следующей подвернулась кровать. Ее ты обвинила в этом… как его… хамском поведении и пнула.

Я покосилась на кровать. Вечная ей память. Про перья не спрашиваю, ясно, откуда они взялись.

– Ну а потом ты сказала, что вот теперь-то кое-кто узнает, кто тут вкусный, открыла ящик, отобрала у матери новорожденного скалодыра, и…

– Кого?

– Ну вот же, ящерица. Они скалы дырявят. Их растят и скальникам продают, чтобы пещерные ходы проплавляли.

Ага. Скалодыр. Новорожденный. И то, что стучит и скребется в ящике – это его мама, у которой я отобрала детку, чтобы использовать в качестве бейсбольной биты.

Ну, просто зашибись.

Джано, тебе до меня расти и расти.

Я взяла этого вроде как скалоплавителя на руки. Надо же посмотреть, вдруг я ему сломала что-нибудь. То есть не вдруг, а что именно сломала… Твою швабру. Докатилась, уже новорожденных от тебя прятать надо, тоже мне, сумотори.

– Не успела. – Похоже, моя покупка была телепатом. – Ты ее только в руки взяла, и я… ну…

– Что?

– Облил тебя водой. Чтобы разбудить.

Я осторожно отложила ящерку в сторону, погладила по теплой серо-зеленой головке и уставилась в потолок.

Мальчишка выдержал четыре секунды.

– Что?

– Спасибо говорю. Тому, кто там, наверху. За то, что меня украли бандиты, – посмотрела на офонаревшее личико и добавила: – Без этого меня бы никогда не занесло на рабский рынок. И не попался бы ты мне, такой сообразительный. Блинчики будешь?

Но блинчики – это не муравьи. В смысле, сами собой не заводятся. Поэтому, пока тесто доходило, мы с моим передвижным интернатом успели прибрать комнату, уложить книги, воссоединить мамашу-ящерку с ее ребеночком (ребенок активно возражал, но его никто не спрашивал) и поругаться из-за пропавшего печенья. Нет, мне не жалко… а я говорю – не жалко! Не жалко, я сказала! Верите? Ну то-то же. Просто ребята должны привыкать, что не все в доме, что лежит на видном месте и смахивает на еду, действительно можно есть.

Я объясняла, приводила примеры с участием Даиза (то есть змеюки в его капюшоне) и сторожков (сторожок, незаметно просочившийся на кухню, активно шипел, наглядно подтверждал каждое слово и норовил втихую запустить корешок в тесто). Я даже поделилась собственным незабываемым опытом превращения в «Дарью перелетную» и продемонстрировала вроде как безобидную с виду соль.

Думала, поняли. Как же.

– А зачем ты нам это говоришь, дочь пустыни? Я не собираюсь есть эту грубую пищу! – заявило лазурное чудо.

Куда ж ты денешься…

– Я еще не выучил, что тут можно есть, – улыбнулся Рад. – Так что чем накормите, то и съем. Сам обещаю не искать.

И на том спасибо. Интересно, что значит «еще не выучил»?

– А я обещаю, что не возьму еду без спроса, – неожиданно нарушил вечное молчание Тагир.

– Я тоже. – У Шера были такие честные глаза!

И я купилась. Занялась блинчиками и пробной порцией варенья из здешней земляники. Есть эту ягоду было трудно, слишком сладкая, поэтому ее использовали как сахарозаменитель: клали в чай, например. А вот варенье должно было получиться неплохим… что это?!

Звук, долетевший до моих ушей, был непривычным. Смех. Детский…

Я немного поборолась с собой, но когда к смеху добавился увесистый «плюх», не выдержала. Убрала с плиты сковороду и пошла смотреть, что так развеселило мой интернат.

Банный бассейн был почти на месте. Почти – потому что как минимум треть воды расплескалась по деревянному полу. На месте были и самодельные туники, которые я выдала интернату этим утром (какое богатое на события утро!). А вот мальчишки оказались явно не на месте.

То есть летать над поверхностью бассейна – это ведь не значит «быть на месте», правда?

Я глубоко убеждена, что если совершенно нормального мальчика запереть на час в совершенно пустой комнате, то в сухом остатке мы обнаружим погром этой самой комнаты. Потому что мальчишкам самой природой предназначено исследовать окружающий мир всеми возможными способами. Поэтому визиты в лабораторию Джано я в общем-то предусматривала.

Но что в процессе «познания мира» они стащат у меня ту самую «летучую соль» и решат малость полетать, мне в голову не приходило. А еще меньше мне могло прийти в голову, что к веселенькой забаве присоединится сторожок. И будет порхать над водой, как укуренная ласточка после пожара на конопляном поле.

Отстаю от жизни.

– Заканчивается! Заканчивается! – заорал вдруг растерявший все свое высокомерие Санни. – И-и-и!

В следующую секунду он взмахнул руками и гулко плюхнулся в несчастный бассейн. Новая порция воды окатила пол, туники и меня. За компанию.

Твою швабру.

Джано

Это слишком… сегодня… слишком… я не понимаю, за что так со мной… Это нерацио… отец карбонадо, больно… это нерационально. И нечестно… я все отдаю, что клялся, за род и защиту. Но разве это… защита?

Раньше они хоть притворялись.

Какая странная мысль. Притворялись? Неужели просто притворялись?.. Все это, про честь служить роду… обман? Ложь… почему я чувствую это только сейчас? Почему раньше верил и терпел безропотно?

Раньше никогда не было так… Так много и так бесцеремонно. Так собственнически. Они уверены, что я не посмею воспротивиться.

Никогда ведь не пробовал. Не пробовал. Мне и в голову не приходило…

Больно… и слабость такая…

Возможно, я не выйду отсюда живым. А я не успел завещание…

А Дарья, а Шер? А тот малыш-оборотень?

Нельзя умирать.

Щупы наконец отлепились от спины. Интересно, где аргентумы их прячут в остальное время? Они ведь тоже челове…

Плита из снежного обсидиана растворила в себе скрепы, но руки отдающего не шевельнулись. Дрогнули… но так и остались бессильно лежать на гладком зеркале камня.

Три темные тени снова придвинулись.

Несколько секунд протекли в томительной тишине. В темном зале не горел ни один факел, ни одна свеча, но это никого не смущало. Те, кому доверено вести ритуал в этих стенах, не нуждаются в свете…

«Ошибка».

«Да. Мы перестарались…»

«Донесения ложны? Уровень его энергетики стабилен, оковы работали должным образом».

«Оболочка тоже…»

«Тогда откуда у него вчерашние возможности?»

«Кстати, сейчас оболочка нестабильна».

«Почему?!»

«Мы изъяли столько, что дестабилизировали наложенную сеть».

«Необходимо как-то его подпитать? Было бы жаль лишиться такого Истока».

«Да. Займитесь этим».

«А вы?»

«Я должен вас оставить, коллеги. Боюсь, мое самочувствие… я чувствую себя странно и мне… сложно… сосредоточиться…»

«Мне тоже! Арги, распорядитесь доставить его домой, и… а откуда здесь бабочки?»

«И пустынные змейсы… ох, и стервятник! Только почему-то синий…»

Дарья

– Не бойся…

Я дернулась.

– Что?

Я с этим интернатом с ума сойду! То они полетать вздумали, то со сторожками их познакомь, то выкопали откуда-то инструменты и принялись чинить пострадавшую кровать. И починили же, что интересно. И даже полки книжные сколотили дополнительно. А теперь еще и мысли стали читать. Я ведь и правда волновалась за Джано.

Старалась отвлечься, заняться делом – не переть же на аргентумов без всякого понятия, как их уделать, чтобы огрести поменьше проблем. Они еще поплатятся, не будь я Дарья. Разберемся!

А пока волновалась.

– Я говорю, не бойся. – Шер покосился на толпящихся в ожидании сторожков и потянул из-за спины руку с блинчиками – видимо, думал, что я не замечу. – Ничего они ему не сделают. Ну то есть хуже обычного. Он им нужен.

– Что-то незаметно.

– Правда нужен. Силу они и у других забрать могут, а такой, как он, умеющий разбираться в снадобьях и старых чарах, тут один. Не убьют. А к изъятиям он уже привык.

– Привык он… ты лекарства приготовил?

– Да.

– И ту мазь? Ну ту, о которой ты говорил, что быстро заживляет?

– Ага.

А ванную и чистую одежду я приготовила сама. Что ж на душе так муторно?..

– Что ж так долго? Вечер уже…

– Не бойся, – в третий раз повторил Алишер. – Обойдется.

Он зашвырнул блинчики в гущу сторожков и зябко поежился.

– Я у него почти год прожил. Тоже в Подарках. Навидался… – Он замолк и вдруг повернул голову к калитке. – Пришли. И… что-то не так.

«Не так» – мягко сказано. Достаточно было посмотреть в лицо Джано – не белое, а какое-то серое, цвета дорожной пыли, чтобы понять: все не так. Очень не так. Он не отзывался, не двигался и на первый взгляд даже не дышал.

Лекарства… как влить лекарство, если он не может его проглотить?

Принесший хозяина вампир как-то виновато потоптался на пороге.

– Вы это… – пробасил он, стараясь не смотреть ни на меня, ни на побелевшего Алишера. – Ему бы подпитаться как…

– Как? – почти зарычал Шер. – Как?! Мы неинициированные Дары! И я, и она! Если он только возьмет у нас кровь, с него потом вообще шкуру спустят!

– Эхма… чего ж делать-то? Помереть может. Я уж чуял, как нес… Аргентумы-то никаких распоряжений не давали, они вообще какие-то того… не того…

Что?!

– Чтоб твои аргентумы… на… в… и… – тихо и страшно сказал мальчишка. – Понял? Понял, ты! Можешь им так и передать!

Но рослый вампир – выше меня! – передавать не пошел. Он шумно вздохнул, посмотрел на Шера, на меня и понизил голос:

– Ты это, девица… возьми-ка его за руку. Просто сядь рядом и держи. И потерпи малость…

– Что потерпеть? Ох…

Ладонь Джано была… нет, не ледяная, не особо холодная даже. Только мои пальцы почему-то сразу похолодели.

– Терпи.

А пришлый вампир откинул капюшон и, наклонившись над постелью, осторожно положил руки на грудь Джано – туда, где у обычных людей сердце.

Вздох, задыхающийся, захлебывающийся, будто у тонущего, вырвался из водоворота, резанул по нервам. Измазанная кровью ладонь дергалась в моей руке. Глаза распахнулись, взгляд лихорадочно впитывал меня, Шера, непрошеного спасителя…

– Не надо, Массимо…

– Молчи уж…

Аккуратный надрез на мощном запястье, темно-вишневые капли.

Совсем немного. Тихий вздох, самую малость потеплевшие пальцы. Светлеющее лицо, в которое потихоньку возвращаются краски.

А я сидела и гадала, показалось или нет. Ведь на миг в темных глазах Джано мелькнул серебряный отблеск…

Планы мести я обдумывала часа два.

Ну, я бы и больше их обдумывала, просто мне все время мешали.

Во-первых, оказалось, что скалодыров-детишек не один, а трое, и если мама еще соглашалась лежать в ящике и ждать, пока ее накормят, то ее детеныши таким терпением не отличались. И прежде чем мы успели опомниться, они проплавили ящик, две стенки и смылись на задний двор. Прежде чем мама успела загнать их обратно, шустрые детишки забрались на соседскую помойку и что-то там нарушили, потому что сосед час все убирал, а потом еще полчаса стоял у забора и высказывал, что он думает о нашем зоопарке, о наших мальчишках и о хозяине, который… Пришлось высунуться и рявкнуть. Затих.

Во-вторых, к нам уже в четвертый раз приходили от почтенного купца и предлагали забрать нашего паука-птицежора. То есть предлагали это в первый раз. А потом просили, заклинали, грозили и умоляли…

В-третьих, пришло послание от кого бы вы думали? От Даиза! Злобный вамп полписьма распинался, что за такое он Джано никогда не простит, жестоко отомстит, и хвост – только начало. Ну я в общем-то не сомневалась, что хвост – его подарочек… Спросила у Джано, что он такое сделал Даизу – ну интересно же! – но бедный вампир помнил только, как искал коллегу. А как нашел и что именно сотворил, кануло в алкоголе.

В-четвертых, Джано, который умирать после помощи Массимо передумал, ни в какую не соглашался лежать в постели и приходить в себя. Он рвался к авторам писем – расколдовывать верблюдов и отклеивать кого-то там от потолка. И да, конечно, забирать своего паука-птицежора. Дался же ему этот паук!

Алишер то ли в шутку, то ли всерьез предложил подлить хозяину снотворного и даже обещал рассказать, как его приготовить. Но я глянула на юбку, скрывавшую хвост… покосилась на палец, которому пришлось устроить срочную эпиляцию… и решила, что связываться со всякими микстурами мне пока не стоит.

Тем более что средство остановить непутевого хозяина-ботаника и так нашлось. И звали это средство Левушкой. Кис ведь у нас умненький. А может, просто искал место, куда смыться от мальчишеской компании? Но он явился в комнату почти сразу после того, как Джано открыл глаза и наладился за своим пауком. Пока в комнате кипели споры, лежать вампиру или вставать, Левчик внимательно сидел и слушал… Но когда спор пошел на третий круг, Лев, наверное, понял, что бестолковые человеки договорятся не скоро и пора действовать самому. Так что шоколадные лапки мягко, но решительно протопали по полу, пушистый хвост дернулся, и Левчик коричневой ракетой взлетел на постель.

От неожиданности мы замолчали.

Котик глянул на меня, на непутевого хозяина, и я готова поклясться, что на кошачьей мордочке замаячило выражение мультяшного Матроскина: «Ну неужели все настолько бестолковы, что именно мне все это разруливать? Ну так и быть, я снизойду до вас, недотепы…»

– Левушка…

– Мяу! – Не знаю, положено ли котам перебивать хозяев, но кис это сделал без зазрения совести. Прошагал по постели, неторопливо вспрыгнул Джано на живот и склонил голову: мол, только встань!

– Ну и нахал… – вырвалось у пришлого вампира. Но договорить ему не удалось: зеленые кошачьи глаза уставились на него с таким выражением, что мощный гость озадаченно затих и, кажется, готов был сказать «извините».

А Левчик уже воззрился на Джано. И знаете, такая у него была проникновенная мордочка! Нежная, почти умоляющая, такая жалобно-трогательная!

«Хозя-а-аин… ну ты же не отнимешь у бедного котеночка такую замечательную подушку, правда? Ну мня-я-а-ау!»

За моей спиной Алишер сдавленно фыркнул и, еле сдерживая смех, выскочил из комнаты.

А Джано вздохнул… и улегся на подушки с видом побежденного, но не смирившегося.

Кхм. Кажется, я нашла один вариант мести вампирам-аргентумам. Надо сбросить на них Левчика. И серебряные садюги через неделю будут валяться у шоколадного нахала в ногах и вымаливать право поднести ему мышку…

От сладких планов мести меня отвлек Массимо.

Пришлый вампир нерешительно потоптался на месте:

– Так что? Я того… пойду я?

И я вдруг поняла, что упускаю замечательный способ что-то разведать! Откуда еще узнать информацию про аргентумов, как не из стана врага?

– Куда же вы так сразу? – Я хищн… – то есть приветливо! – улыбнулась. – Может, пообщаемся?

Вампир сопротивлялся недолго. Я вцепилась в него мертвой хваткой и потащила выведывать информацию.

Ну, вы знаете, куда нужно затащить мужчину, чтобы заставить его сделать кое-что нужное лично для тебя…

Что? Куда? Куда-куда?

Надо же… учту на будущее. А я вообще-то кухню имела в виду. В смысле, вкусный обед. Ну знаете, путь к сердцу мужчины лежит через желудок и все такое. Не то чтобы я так уж много общалась с мужчинами…

Но с кандидатами в мамины мужья мы более-менее ладили. Мама называла такой тип «тугодум обычный» и вечно гоняла, охотясь за типом «мачо». Эх… иногда я свою маму просто не понимаю.

В общем, шансов у Массимо было немного. Пузо раздраженно бурчало, протестуя против перспектив делиться едой со всякими незнакомцами, но я пригрозила ему кефиром и с лучезарной улыбкой выложила перед вампиром тарелку. Через полчасика он уже хрустел печеньем «эконом» (мука, сода с уксусом, одно яйцо, чуточку масла, сахара и мелко нарезанная кожура лимона) и выпутывался из моих вопросов.

– Аргентумы живут где?

– Ну где… в Оборот-башне, значит. Ну это я так зову. А по-научному башня зовется Инфериора Это потому как у нее нижних, подземных этажей побольше, чем верхних… Они, значит, живут на приземных этажах. Зачем? Не знаю я, зачем, традиция…

– Кто такие аргентумы?

– Как-кто? Они составляют Круг Правящих. А, чем отличаются? Ну как… Орихальти – обычные, значит, вампиры, они в общем-то сильные. Слышат-видят получше, чем люди, дерутся хорошо, к сражениям способны, магия у них кой-какая имеется. А самые сильные по магии – это, значит, аргентумы. Мало их рождается, эх… на вес золота каждый. Они-то на разное колдовство даровиты: и превращать одно в другое, даже живое, и подчинять, и энергии сплетать, да это… как бишь… транс-фор-ми-ро-вать, во.

– Зачем изъятия? Дык… это… барьер вокруг города поддерживать надо? Надо. Погоду нужную делать, песчаные вихри отводить да рушить. Прогнозы опять же делать. Силу какую-никакую про запас иметь, а то мало ли. Вот и положили за обычай: аргентумы у Младших вампиров часть энергии забирают. Двойная выгода выходит: и самим Младшим с контролем легче становится – сила-то у молодых-необученных дикая, попробуй удержи такую – и со-родичам польза.

– Со-родичи кто? Да мы все. В хмале, почитай, все друг другу сродственники, вампиры-то все наперечет, редко когда новые приезжают, да и те боле по обмену из других городов. Договариваются с иным хмалем да меняются. Кровь чтоб освежить. Новые-то вампиры, не рожденные, редко получаются. Как получаются? Из Даров. Коли вампир Дар не просто в подпитку превратит, а своей энергией в ответ напитает, да по ритуалу, да с умением – новый вампир появляется. Только редко бывает такое. Чтоб вот так отдать человеку часть силы, не только сила и умение нужны. Еще и вера. А то поделишься, а потом поплатишься…

– Я кто? Массимо я. При аргентумах состою. Нет, нет, какой из меня аргентум! Сильный? Я? Так это только телом. Энергии своей у меня не так чтобы много. Хорошо, восстанавливаюсь быстро. Глядишь, и не узнают… Нет. Аргентумом родиться надо.

– Чего аргентумы едят? Да тебе зачем? Мороженым угостить хочешь? А это что такое? А-а… Да разное едят. У них свой чуккинаре есть, Томмазо. Чуккинаре? Пищеведатель – ну кто готовит.

Интере-есно. Аргентумом родиться надо, значит… А если он родится, но ему не дадут шанса эту самую силу проявить? Что будет, если из будущего аргентума тянуть и тянуть «энергию»… станет ли он тогда Правящим? А вообще аргентумом будет?

Да нет, сам вампир про себя такое знал бы. Не мог не знать, он же умный.

Я уже подбиралась к другим интересным вопросам типа охраны этой самой башни и места закупки продуктов для ее обитателей, но тут судьба решила, что хорошего в жизни должно быть понемножку, и пришла пора снова подергать Дарью за нервы.

Мигнуло небо.

Голубой купол на миг сверкнул серебряными искрами… вернулся к привычному цвету… и снова засеребрился…

Я замигала.

Вот что значит похмелье плюс переутомление: уже глюки видятся. Серебряные искорки. Хорошо, что не зеленые чертики.

– Ох! – Массимо схватился за руку. – Прости, красавица, меня зовут.

От удивления я подавилась очередным печеньем и уставилась на вампира, забыв о чертиках и искорках. Кто-кто я?

Но подтверждать слова о моей красоте вампир не стал. Изумленно посмотрел на руку, потер запястье и пожал плечами:

– Странно. Уже не зовут.

Я набрала воздуха… и промолчала. Безоблачное небо стремительно заволакивалось тучами. Зелененькими…

– Зовут… – тихо проговорил Массимо. – Ох, уже нет… И опять… Да что такое?

У меня зашевелились нехорошие подозрения. Я никогда не слышала, чтобы можно было опьянеть от крови подвыпившего вампира, тем более что он на тот момент был уже вполне вменяемым и почти трезвым… Но в принципе в мире нет ничего невозможного!

И если так, то аргентумам еще мало досталось.

Пока.

– Массимо, глянь в окно, а?

– Зовут… – на автомате пробормотал вампир, оборачиваясь к окну. – Не зову… Иблиарте!

Это он так тучки назвал? Мне показалось или название на мат смахивает?

Но решение этого интересного вопроса пришлось отложить: за окном послышались крики. Я так поняла, здешний народ тоже оказался непривычным к зеленым облакам, а реакция у местных бурная.

– Завеса! Завеса окутала город!

– Вампиры подняли завесу! Это война? Война?

– Гроза!

– Посмотрите, какие тучи!

– Близок конец света! Возрыдайте о своей участи, о правоверные!

– …и пожертвуйте на храм…

Небо с треском прочертила белая молния.

– Массимо, что происходит?

– Не понимаю. Барьер сработал. Причем разом и на отражение атаки, и на погоду. Этого не может быть!..

Грохнуло еще раз. Неслабо грохнуло.

– Я должен вернуться…

По-моему, эта мысль одновременно осенила и мятущиеся толпы на улице. Потому что именно в этот момент пошел Дождь. Именно Дождь, с большой буквы. Потом в легендах его так и будут называть, почтительно преклоняясь перед немереной силой вампиров. И заодно перед полной их непредсказуемостью.

Потому что с неба вместе с водой стало падать черт-те что.

Град, мелкие сосульки, замерзшие летучие мыши и очень даже живые лягушки, которые громко квакали, по полной недовольные новым местом обитания.

Едва не получив сосулькой по голове, Массимо мудро отложил свое возвращение к хозяевам и решил из окна любоваться необычными осадками.

Именно он и шарахнулся прочь, когда над деревьями на бреющем прошло темное пятно, вовсю горланящее то ли песню, то ли заклинание. Судя по тому, что на пятне при развороте обнаружилась серебряная мантия, это должно было быть именно заклинание. Но прилетевший орал с таким воодушевлением, словно исполнял по крайней мере «Шумел камыш, деревья гнулись»…

– Аргентум Лумага… – недоверчиво проговорил Массимо. – Быть не может!

– Может, может, – злорадно хихикнула я. – Вот так оно бывает, когда с градусами не рассчитаешь! Интересно, ваша башня вообще на месте? Или провалилась уже?

Следующие пять минут выдались очень и очень шумными. Орали жабы (что ж мне так везет на жаб в этом мире, а?), кричали люди, нервничал вампир Массимо, не представляя, что еще могут выкинуть пьяные аргентумы, где-то далеко опять трубил слон…

Одни сторожки были беспредельно счастливы и молча мели упавшую с небес еду.

А в глубине дома в комнате безмятежно спал под охраной Левчика усталый вампир. И от этого на душе почему-то было теплее.

Буря утихла примерно через полчаса, сменившись обычным дождем (правда, довольно шумным), и мы с Массимо занялись делом. Вампир убежал в свою башню проверять, как там аргентумы, а я… ну у меня все понятно. Еду приготовить надо? Надо. К вампиру заглянуть надо? А то! Утихомирить свой интернат надо? Надо. Вон Рад опять что-то у Джано в лаборатории стащил. Вернуть – вернул, но смотрел так, что хоть спи у дверей этой самой лаборатории. Ясно, опять полезет. Пришлось их чем-то занять. Была идея обкормить до полной неспособности двигаться, но я передумала. Это ж мальчишки. Им тонну скорми, все равно будут шустрые, как психованный кот Борис из рекламы «Вискаса». Ей-богу, я не знаю, кому легче: Массимо с его серебряными пьянчугами или мне с этими живыми «энерджайзерами»?

Аргентумы хоть не прячутся под моей кроватью.

Кровать меня и спасла. Ну то есть не совсем кровать. Когда мы в третий раз искали по дому Тагира и нашли его в моей комнате, я потянула это пугливое сокровище на свет и получила по голове книжкой, которая на кровати лежала. И не сразу поняла, почему у Алишера глаза засияли, как будто внутри кто-то запустил генератор на сотню лампочек.

– Путешествия! Мои путешествия!

И он потянулся к кожаной обложке, умоляюще глядя на меня.

– Дарья… можно?

Книжка, которую мне подсунул вампир, была из имущества, которое Джано когда-то покупал для своего малолетнего Подарка. Что-то вроде учебника географии, только в виде рассказов и заметок. Про страны и края, про моря и расы, про некоторые обычаи. Короче, про устройство мира – про то, с чем я пыталась приставать к вечно занятому вампиру.

Живем!

– Да бери, – махнула я рукой. – Только с условием: все мне вслух прочитаешь. Идет?

– И мне… – тут же присоединился Рад.

Короче, оказалось, грамотный в нашей тесной компании один Алишер, и того Джано научил. Тагир еще малыш, Рад сказал, что читать в принципе умеет, но эти буквы не знает, а Санни – вот же несчастье ходячее! – объявил, что его, мол, учили только достойным умениям, а чтение в них не входит.

Алишер, прижимая к груди книгу, наскоро провел начало ликбеза (первые три буквы алфавита). Поздравляю, Дарья, в семнадцать – снова в первый класс?

Но горевала я недолго.

Скоро Шер открыл страницу и стал читать первый рассказ – про путешествие в край Высокогорье, – и мысли про первоклашку весом в полторы сотни килограммов, про дождь за окном и хвост под юбкой как-то отодвинулись в сторонку…

Очень интересно было.

Здешний мир четко делился на пояса: Снежный, Каменный, Зеленый, Золотой и Огненный. Смены сезонов не было. В Снежном лежали вечные льды и мели снега, в Каменном было просто холодно и мшаники там чередовались с озерами и вечнозелеными деревьями, Зеленый был краем прохлады и лесостепей, а Золотой – тот, в котором жили мы. Вечное лето, умеренно жаркое, зелень, фрукты, густозаселенные страны. Южнее был Огненный пояс. Вот там никто не жил, слишком жарко и неудобно. Зато туда ходили за золотом и камнями – из трещин в земле то и дело рвались пар, порой кипящая вода и огонь. Ну и ценные породы. Прибыльное ремесло, но опасное…

Когда за окном в седьмой раз пролетел нетрезвый аргентум, мы затаив дыхание слушали рассказ купца Аликбека, который попробовал доставить в Огненный пояс скалодыров…

Спровадив парнишек спать, я прокралась на кухню. Увы, брюхо на рассказы не купилось и по-прежнему требовало на ночь запасной ужин. Тьфу на тебя, ненасытное.

Дождь еще шел, вампир за окном уже куда-то делся… Было тихо и спокойно. На шкафу по-прежнему стояла бутыль со спиртом, и я нежно ей улыбнулась.

Что ни говори, алкоголь все-таки классная штука.

Для врагов.