Текст книги "Поход на гору Сиде"

– Замрите!

Он повиновался, почти не удивившись своевременному появлению Кацумото. Не заходя в комнату, тот протянул руку и щёлкнул выключателем. На потолке вспыхнули маленькие лампочки, залив комнату неярким светом. Потом из прихожей вылетело мокрое полотенце, с завидной меткостью накрывшее самую крупную группу загадочных горошин. За ним последовали ещё два полотенца и три носка. В итоге остался открытым один-единственный шарик, закатившийся за ножку стола. Тогда Кацумото с порога прыгнул на диванчик, стоявший в углу, позаботившись заслонить лицо полой пиджака. И с новой позиции метнул четвёртый носок, ни на волос не промахнувшись. Пять минут он насторожённо стоял, жестом приказав инспектору оставаться на месте. Наконец, очень мягко сошёл с дивана и стал рыться в своих вещах.

Тамура стоически продолжал изображать статую. Тишина была густой и вязкой, как патока. Кацумото достал металлическую коробку, оказавшуюся переносным сейфом, и пару длинных поварских палочек с латунными наконечниками. Действуя ими как пинцетом, он осторожно собрал все шарики, подцепляя их исключительно через ткань. Лишь последний чуть приоткрыл и сжал сильнее обычного. Серая горошина тут же ощетинилась тончайшими иглами. Помедлив секунду, Кацумото странно, со всхлипом вздохнул и, задержав дыхание, рухнул на пол, в падении снова накрыв её тряпкой. Инспектор невольно вздрогнул, хотя и видел, как он поднимается и запирает предательскую вещицу в свой сейф. Имитация смерти от отравления была почти совершенной.

– Скорее всего, не купится, – хладнокровно констатировал Кацумото. – Но попробовать стоит. Заметьте, он нашёл нас без всяких датчиков.

– Что это за штуковины? – уточнил Тамура.

– Камера, микрофон, пружинные микроиглы, стационарные или стреляющие. Изредка взрывчатка. В общем, современный аналог старого доброго «чеснока». Осторожнее! – резко предупредил он, когда инспектор потянулся к тряпкам, раскиданным на полу. – Подцепите их чем-нибудь, отнесите в ванную и тщательно промойте струёй горячей воды. Просто на всякий случай.

Тамура кивнул и занялся уборкой. При этом он тихонько улыбался.

– Вы находите в ситуации что-то забавное? – осведомился Кацумото, придирчиво обследуя подоконник.

Улыбка инспектора стала смущённой. Он вздохнул:

– Наверное, я должен сказать спасибо нашему заоконному гостю. Он избавил меня от сомнений.

– Проследите, чтобы он не избавил вас заодно и от жизни.

Додзё Генкай-рю выглядело непривычно пустым. Шестеро учеников и учитель. В последние дни школа притихла и как-то погрустнела; даже вечные шутки весельчака Сакадзаки звучали натянуто. В воздухе витало напряжённое ожидание новостей.

Хаябуси-сэнсей не спешил ими делиться. И до изнеможения гонял оставшихся самураев, не оставляя им времени на вопросы. Без того лишь железная самодисциплина позволяла ему сдерживать беспокойство.

Ситуация оказалась куда серьёзнее, чем он рассчитывал. Да, с поддержкой Кацумото и Норимори Ольга обставила бы любых киллеров из якудза. Но это оказался Саннинмэ. Страшный привет из далёкого прошлого, из тайного общества Банго, в котором когда-то состоял и сам Дайго.

Учитель хорошо помнил, как они познакомились. На заштатном турнире по айкидзюцу он приметил худощавого бойца с лишённым выражения лицом, побеждавшего одного противника за другим. Сам он тогда не сражался – Акаиси-сэнсей не особо афишировал свою школу. Но вечером подстерёг парня на автостоянке и предложил ему дружеский поединок.

– Это дорого вам обойдётся, – холодно предупредил тот.

– Не дороже жизни, ведь так? – улыбнулся молодой самурай.

– А вам её не жаль? – ответной улыбки не последовало. – Тогда я подумаю.

Он нырнул в машину и уехал. Озадаченный Хаябуси отправился восвояси; но следующим вечером, возвратясь к себе, застал в комнате гостя. Как он его нашёл и как проник в дом – было непостижимо.

– Если у вас не исчезло желание драться со мной, собирайтесь, – без предисловий заявил пришелец.

– Я готов.

Короткая прогулка – и они пришли в просторный сарай, приспособленный для тренировок. Молча разулись. И так же молча бросились друг на друга.

Хаябуси ошеломила техника противника, филигранная и безжалостная. Тот явно не собирался ограничивать схватку дружескими рамками. Однако он принял правила игры, не колеблясь. Ему пришлось вычерпать себя буквально досуха, но всё-таки он победил.

– Из какой вы школы? – спросил парень, вытирая кровь с рук и лица.

Самурай замялся. Обстановка была чересчур подозрительной, чтобы назвать имя учителя.

– Вот и я не намерен вам ничего объяснять. Хотя с удовольствием потренировался бы с вами… какое-то время.

– Я останусь у вас в посёлке ещё на неделю.

– Что ж, вполне подходящий срок.

– Тогда, наверное, нам стоит представиться? Я – Хаябуси Масацура.

– Футаримэ.

Скрытность собеседника сильно насторожила самурая. Тем не менее всю неделю он ежедневно приходил в это импровизированное додзё. Их занятия оказались необычайно полезными для обоих. Отрабатывая техники, они почти не разговаривали, как-то сразу начав понимать друг друга без слов.

Отчасти именно это понимание заставило Хаябуси очень серьёзно отнестись к последней встрече перед отъездом. Не сомневаясь в правильности своих действий, он тщательно вымылся; потратил пару часов на медитацию, освобождая разум от посторонних мыслей. И отправился на тренировку, приладив под куртку короткий меч.

Футаримэ, по обыкновению, пропустил его в сарай и запер дверь. Скользнул по нему взглядом, отступив на пару шагов.

– А вы не трус, Хаябуси-сан, – безучастно констатировал он. – Я благодарен вам – и хотел бы расстаться мирно. Но у меня приказ.

Молниеносным движением вскинул к плечу небольшой арбалет-баллестру и выстрелил ему в переносицу.

Одновременно с выстрелом молодой самурай кинулся Футаримэ в ноги. Пуля лишь чуть-чуть задела его затылок, вспоров кожу и резанув по черепу. Убийца с кошачьей ловкостью прыгнул через противника, отбрасывая баллестру и уклоняясь от захвата. Перекатившись, Хаябуси выхватил вакидзаси – как раз вовремя, чтобы защититься от меча Футаримэ. Похоже, тот тоже прятал клинок под одеждой.

Однако теперь роли переменились. Казалось, на Хаябуси снизошёл дух Хатимана, бога войны; его искусству и мощи, помноженным на ледяную ярость, противостоять было невозможно. Футаримэ отступал, пока не прижался к стене; и тут самурай пнул его в колено и сильным ударом меча выбил оружие. Остриё клинка Хаябуси впилось противнику в грудь и замерло.

– Неплохо, – абсолютно спокойно сказал Футаримэ, никак не реагируя на рану. – Ну что ж, убейте меня. Убейте! – повторил он. – И убирайтесь отсюда как можно дальше. Если вам повезёт, затеряетесь.

Самурай медлил, и он бесстрастно улыбнулся:

– Неужели вы настолько глупы, что позволите мне попробовать снова?

Отбросив вакидзаси, Хаябуси схватил Футаримэ за горло и швырнул на татами:

– Сначала объясните мне, что происходит!

– Я получил приказ вас ликвидировать. Но из дурацкого благородства не стал бить в спину – и теперь вынужден занять ваше место на кладбище. Впрочем, вскоре вам наверняка подыщут другое.

– Ликвидировать? Но зачем?

Футаримэ хрипло рассмеялся.

– Чтобы проверить навыки на достойном объекте. Кроме того, я чересчур хорошо к вам отнёсся. – Извернувшись, он потянулся к мечу, валявшемуся поодаль. Хаябуси ударил его в лицо и крепче прижал к полу, ногой откинув подальше оружие.

– Не знаю, как вы, но я свою жизнь просто так не отдам, – процедил он сквозь зубы.

– Значит, берите мою и идите к чёрту.

Хаябуси выругался. Отпустил противника и прыжком поднялся. Подобрал оба вакидзаси; свой сразу спрятал в ножны, предварительно ткнув им в татами, дабы очистить от крови.

– А вы торопитесь в мир иной?

Футаримэ сел. По серой рубашке тянулась багровая полоса.

– У меня нет выбора, – в его руке откуда-то взялся нож.

– Вы могли бы уехать со мной, – вопреки всякой логике предложил Хаябуси.

– Это шутка?

– Я понятия не имею, кто за вами стоит. Но готов с ними сразиться. Не желаете присоединиться? Я буду защищать вас, как самого себя.

– Скажите, вы идиот?

– Да! – огрызнулся Хаябуси. – Но у меня хватает ума не уподобляться вам! Если я не хочу вас убивать, то и не стану, наплевав на любые последствия! Это вам непременно нужно оставить здесь чей-нибудь труп! А я предпочту, чтобы мы оба остались жить.

– Впервые встречаю такого идеалиста, – хмыкнул Футаримэ. – Вы имеете дело с профессиональным убийцей. Причём весьма неплохим. Я могу успокоить вас куда более надёжным способом, чем эти игрушки, – его нож свистнул вплотную к виску самурая и вонзился в угловой столб. – Предлагать мне дружбу – просто безумие.

Помолчав, он продолжил:

– Я принадлежу к обществу Банго. Мы не грабим и не воруем. Мы убиваем. Обычно за очень большие деньги, иногда по необходимости, иногда… просто ради искусства. Ни одно из совершённых нами убийств не было раскрыто. Никто из нас никогда не попадётся полиции – живым так точно. Ошибки караются смертью, не говоря о нарушении наших законов. За их исполнением есть кому проследить. Теперь понимаете, кого и от чего вы собрались защищать?

– Уйдя со мной, вы порвёте с ними, – упрямо возразил Хаябуси, наступив на горло смятению. – А я не бросаюсь словами. Отвечайте, да или нет?

– У нас нет ни единого шанса, – Футаримэ пожал плечами. И сумрачно улыбнулся: – Поэтому… я согласен.

Хаябуси молча протянул ему вакидзаси. Приняв оружие, он как-то совсем обыденно поднёс его ко лбу и раздельно, медленно произнёс:

– Меня зовут Кацумото Дайго.

Охота на них продолжалась полгода. Им приходилось скрываться, жить где придётся, они потеряли счёт ловушкам и нападениям, но отчаянная отвага, изобретательность и жестокость позволили им уцелеть. Когда Кацумото исхитрился застрелить первого убийцу общества, в Банго, похоже, решили, что дешевле оставить их в покое.

Учитель вздохнул. К тому времени они оба основательно замазались кровью. А в последней схватке Дайго был ранен. И хотя рана казалась лёгкой, Хаябуси пришлось на руках тащить его до пещеры, заменявшей им жильё. А на следующее утро всё тело Кацумото покрылось нарывами. Впрочем, сам он отнёсся к этому равнодушно.

– Противоядия к этому яду нет. Я умру через два-три дня. Видимо, Хиторимэ хотел, чтобы я помучился перед смертью. Придётся уважить его последнее желание…

Хаябуси подобное безразличие было несвойственно. Поиски выхода привели его к Акаиси-сэнсею, у которого он до тех пор не решался появляться. Выслушав блудного ученика, тот указал ему на дверь:

– Возвращайся в свою пещеру. Твой приятель наверняка соскучился.

– Вы ничем не можете ему помочь?

– Я – ничем. Ступай!

Но в сумерках Акаиси отыскал их пристанище. И не один. Вместе с ним пришёл Тэрумото Ситиэмон, живая легенда их школы. Не дожидаясь, пока молодой самурай осмелится оторвать лоб от пола, он склонился над Кацумото.

– Ты ведь из Банго, да? – спросил он. – До какого номера дослужился?

Тот шевельнул распухшими губами.

– Футаримэ.

– Ого! – Тэрумото желчно усмехнулся. – Ну, теперь весь вопрос в том, выдержит ли твой организм горячую ванну. Это единственный способ тебя спасти.

– Зачем?

– Ты что, в самом деле хочешь сгнить заживо? Масацура, быстро тащи простыню и носилки! На меня насмотришься в другой раз.

Вскоре Кацумото уже лежал в горячем минеральном источнике, бившем посреди строения из бамбука. Хаябуси мрачно сидел рядом и время от времени поил его лекарственным травяным отваром. Кацумото безучастно глотал горький напиток. По неестественно бледному лбу горошинами скатывались капли пота.

Так миновала ночь. На рассвете Тэрумото-сэнсей вернулся к бассейну.

– Ты всё ещё здесь? – удивлённо спросил он Хаябуси. – Собирайся на тренировку.

– Но…

– Не беспокойся, твой друг выживет… Ты меня плохо слышал? Надеюсь, Акаиси-сан прочистит тебе мозги.

Проглотив возражения, самурай торопливо поклонился и исчез. Кацумото, не в силах пошевелиться, вежливо прикрыл веки:

– Доброе утро.

– Охаё, – старый воин бросил на пол резиновый коврик и сел, скрестив ноги. – Думаю, через часок уже пора тебя вылавливать. Прочистим язвы и попробуем подсушить.

– Сэнсей… вы знаете о Банго. Откуда? Или вы… из тех, с кем я не знаком?

– Можно сказать и так.

– Тогда к чему это лечение?

– Умерь свою гордость, синоби. Ты крепко цеплялся за жизнь, раз поборол яд. Сейчас ты в безопасности… в том числе и от своих коллег. Кстати, труп возле скальной гряды – Хиторимэ?

– Да, – Кацумото не видел причин отрицать.

– А кого ещё вы успокоили за минувшие месяцы?

– Мастеров? Четвёртого и Пятого. Третий ушёл раненым.

Казалось, по склону горы покатились мелкие камешки. Тэрумото смеялся.

– То есть вы выбили всех, кто был способен с вами сразиться? Ну и ну! Пожалуй, остался только Лишённый Имени… Впрочем, вряд ли он окажет вам эту честь. После таких-то подвигов.

– Вы хорошо осведомлены…

– Ну, ещё бы. Мы с ним вместе учились. Ты не единственный, кто сумел уйти из Банго живым. Правда, я изначально не собирался там оставаться.

– Но как… – Кацумото осёкся.

– Мне пришлось убить своего учителя. Вот он был настоящим Лишённым Имени. Он остался доволен моим искусством. – Тэрумото торжественно склонил голову. – Из уважения к его памяти я не воевал с остальными. Как и они со мной, – он помолчал. – Но с тех пор всё сильно переменилось. Вы превратились в банальных киллеров. Для вас стало нормой тренироваться на первых встречных, считать деньги и беспокоиться об отношениях со властями. К примеру, ты позволяешь себе задумываться, сдам я тебя полиции или нет. Ты ещё помнишь, что попадаться не вправе, но забыл – или вовсе не знал – почему. И допускаешь саму возможность. А ведь ты лучший в этой компании!

При всем своем хладнокровии Кацумото был потрясён. Его голос дрогнул:

– Простите, сэнсей… Почему?

– Синоби не попадается, поскольку не оставляет следов. Синоби не оставляет следов, поскольку его не существует! Смерть нельзя арестовать и предъявить обвинение! Атакуя, ты должен быть смертью – и ничем более! Понял? Но вас, похоже, научили лишь безразличию… – Тэрумото досадливо махнул рукой. – Ладно. В постели тебе лежать примерно пару недель. Что ты собираешься делать дальше?

– Не знаю. Я не рассчитывал уцелеть. У вас есть какие-то планы на мой счёт?

– Для начала стоит определиться с твоими.

– Наверное, попробую поселиться недалеко от Хаябуси-сана, чтобы продолжить наши с ним тренировки. А там… увидим. Мне хотелось бы найти применение своим навыкам…

– То есть ты намерен убивать и в дальнейшем?

– Я это умею, – Кацумото едва заметно пожал плечами. – Но… может быть, у меня получится заняться чем-то другим.

Старый воин прямо взглянул на него.

– Не стану тебя судить. А за некоторые убийства даже благодарен – хоть они и совершались в порядке самозащиты. Тем не менее я не потерплю синоби на своей территории. Если ты намерен продолжить эту карьеру, будь любезен сразу по излечении убраться отсюда. Кстати, у тебя никак не получится тренироваться с Хаябуси-саном. Акаиси-сэнсей наверняка запретит ему даже общаться с тобой.

Дав собеседнику минуту на осмысление сказанного, Тэрумото продолжил:

– Если же ты в самом деле решил переменить профессию… тогда вариантов два. Тебе не стать ни полицейским, ни военным – да ты и сам бы не пожелал. Остаётся или мир боевых искусств, или работа телохранителем. А то и без «или». Не исключено, что для тебя разумней не самому работать, а обучать этому. Я насмотрелся на всякого рода охрану… Жалкое зрелище. Но тут тебе придётся кое-чему подучиться.

– «Подучиться», думаю, мало. К человеку из ниоткуда обычно относятся весьма подозрительно.

– Я помогу тебе.

– Благодарю вас, сэнсей, – церемонно произнёс Кацумото. – Я глубоко сожалею, что не могу принять столь щедрое предложение. Но я предпочту остаться поблизости от Хаябуси-сана. И уйду лишь в том случае, если он сам сочтёт невозможным со мной общаться. Извините, я не хочу создавать проблем ни вам, ни ему. Но факт остается фактом.

– Ты присягнул ему на верность? – уточнил учитель. Просто уточнил, без намёка на удивление или насмешку.

– Он победил меня, – последовал ровный ответ. – После того, как я попытался его убить, он не просто оставил мне жизнь, но предложил защиту. И он действительно защищал меня… напрочь забыв про собственные интересы. Я не в силах объяснить, почему.

На губах Тэрумото вдруг появилась искренняя улыбка.

– У него огромное сердце – и оно редко его подводит. Обычный синоби Банго отблагодарил бы его, при первой возможности отравив – и спокойно вернулся к прежним занятиям. Но ты поступил достойно… Попроси Масацуру поручиться за тебя перед Акаиси-сэнсеем. Тогда вы сможете вместе заниматься в его школе.

Кацумото долго молчал, глядя в потолок.

– Нет, – сказал он наконец. И добавил, поймав испытующий взгляд Тэрумото: – С вашего позволения, я пойду к Акаиси-сэнсею сам. Он возьмёт меня… или откажет. Но я не стану просить поручительства. В особенности у Хаябуси-сана.

– Неужто тебя волнует его репутация? Обратившись к учителю ради твоего спасения, он уже заложил свою голову. Так что хуже ему не будет.

– Это было его решение. Не моё.

– Всё-таки гордость тебя погубит… Ну, хорошо. Я сам поручусь за тебя.

На бледном, в пятнах и язвах, лице Кацумото проступило неподдельное изумление.

– Почему? У вас нет на мой счёт никаких гарантий…

Сэнсей свёл брови.

– Здесь не Банго. Здесь не признают доверия наполовину. В крайнем случае мне придётся выяснить, кто из нас лучший синоби.

Осака.

Автоматически щебеча о каких-то милых глупостях, Ольга ступила на перрон. Она ничем не выделялась среди других – её экстравагантный костюм скрывался под грифельно-серой ветровкой. Француз со своим неизменным кейсом отстал на полшага. Вчера он позвонил-таки Симаде, договорившись о встрече. Теперь можно не сомневаться, что тот уже предпринял все мыслимые шаги, чтобы встреча не состоялась.

До отъезда её подопечного остаётся четыре дня. Больше прятаться не получится. Осака велика, но найти их не так уж трудно. Да и Ферье сам идёт в руки своих противников.

Проливной дождь и ледяной ветер не способствовали прогулкам. Пассажиры спешили по стандартному маршруту: из-под крыши платформы – в вокзал, а оттуда к метро или стоянкам такси. В плотном море разноцветных плащей и курток проще затеряться нападающим, и девушка следила за окружающими с предельным вниманием.

Слева мелькнула знакомая фигура. Норимори, держась чуть поодаль, прикрывал самый уязвимый сектор, и при том неплохо прятал свою деятельность. Но кроме него, Ольга не видела никого, кто имел бы какой-либо интерес к Ферье. Видимо, сейчас нападения не будет.

Впрочем, наблюдатель поблизости наверняка есть. Возможно, даже сам Саннинмэ. Её успехи должны сильно заинтересовать его…

Она не ошиблась. За одним из окон мелькнул мужчина в массивных тёмных очках со встроенным биноклем, сосредоточенный на дверях вокзала, где толпа вытягивалась узкой колонной. Ольге нипочём бы не разглядеть его за бликующим стеклом, не склонись он к нему вплотную. Девушка применила стратегию, проверенную ещё в детстве игрой в «казаки-разбойники»: спокойно отвела глаза в сторону и представила, как они с французом растворяются среди идущих мимо людей, утрачивая всякую индивидуальность… Безликими, неузнанными минуют двери и идут дальше в общем потоке… Спустя пару минут ей пришлось чуть замедлить шаг, дожидаясь Норимори. Он тоже их потерял.

До стоянки такси они добрались без приключений. Водитель слыхом не слыхивал о гостинице, которую Ольге указал Кацумото, что показалось ей добрым знаком. Лишь через сорок минут круженья по безымянным улочкам искомый отель отыскался в квартальчике, застроенном домами в два-три этажа, похожими на фабричные общежития тридцатых годов. Номер ей понравился: небольшой, но чистенький и уютный. Но здание поблизости, пребывавшее на капремонте, изрядно насторожило. Лучшую позицию для снайпера трудно придумать.

Когда замерзший Ферье забрался в ванную греться, девушка собралась было отправить Кацумото сообщение с просьбой объясниться. Но тот упредил её намерение. Письмо от него уже ждало на экране часов.

Да, это провокация. Контролируйте клиента и позаботьтесь о комнате.

Ольга нахмурилась. Значит, придётся работать на два фронта. Она плотно закрыла жалюзи на окне и лишь потом зажгла свет. Вынула крошечный флакончик и иглы с желобками, которые тогда так напугали Сатоко. Заново смазала их ядом и приклеила несколько штук скотчем к внешней дверной ручке. Проверила оружие; заменила аккумулятор в своей лазерной указке. Покончив с неотложными делами, наскоро привела себя в порядок и расслабилась в кресле, пока есть возможность. Спать сегодня вряд ли придётся.

Из ванной выплыл француз, закутанный в полотенце и банный халат.

– Мари, здесь найдётся что-нибудь выпить?

– Меня вполне устраивает чай, – Ольга кивнула на столик, где стоял уже заваренный чайничек. – Ещё в холодильнике есть апельсиновый сок, кока-кола, пиво, саке, джин и тоник. Вина, правда, нет.

– За винами нужно ехать во Францию, – протянул Ферье. – У японцев отличная кухня, но они ничего не смыслят в спиртном. Разве можно сравнить то же сливовое вино с хорошим бургундским?

Он открыл холодильник; извлёк из ячейки бутылку джина. Плеснул немного в бокал, понюхал, изучил на свет и полез за тоником.

– Хорошо, что все напитки в стекле. Жесть и пластик ужасно уродуют вкус. Кроме того, это так вульгарно!

Девушка улыбнулась и налила себе чаю.

«Хорошо, – молча согласилась она. – Но совсем по другой причине. В запечатанную стеклянную бутылку труднее вколоть какую-нибудь дрянь».

Ферье смешал свой коктейль и включил телевизор.

– Всё-таки иногда приятно вот так отдохнуть, – рассеянно заметил он, переключая каналы. – После всех этих приключений… Но потом… Наверное, я в самом деле стал по-другому смотреть на вещи.

Ольга многозначительно покивала. Сейчас её мало занимали философия и мораль. Напрягая все чувства, она воспринимала реальность в мельчайших деталях; вероятности будущего скользили в сознании, словно блики в прозрачной воде.

– Наконец-то я согрелся по-настоящему! – воскликнул француз, отставляя опустевший бокал. – Вот уж не думал, что в Японии бывает так холодно.

– Побывайте как-нибудь зимой в России. Почувствуете настоящий мороз. Впрочем, там он куда легче переносится – влажность ниже.

– Даже представить такое боюсь! Мы…

Он обращался к пустому месту. Услышав щелчок дверной ручки и следом неясный возглас, Ольга метнулась в прихожую. Затаившись у входа, бесшумно отстегнула с пояса стальную цепочку со звездочками, отсчитывая девяносто секунд. Потом распахнула дверь и рванула за плечо парня в форме служащего гостиницы, испуганно застывшего у косяка. Потеряв равновесие, он головой вперёд влетел в номер, – и получил страшный удар по затылку. Цепь, обмотанная вокруг кулака девушки, исполнила роль кастета; парень в беспамятстве рухнул на пол. Подхватив его как мешок и швырнув в ванную, Ольга той же цепочкой скрутила ему руки и привязала спиной к поручню душевой кабины. Вся операция заняла у неё не более минуты.

Но и она едва не оказалась роковой. Разнежившийся Ферье меньше всего ожидал опасности. Внезапное исчезновение девушки он в первый момент отнес к её обычным чудачествам. Когда за стеной упало что-то тяжёлое, он двинулся было туда, но тут от окна донеслись новые звуки, словно кто-то стучал по стеклу снаружи. На третьем-то этаже? Заинтересовавшись, француз потянулся к шнурам, управляющим жалюзи.

Он успел приподнять штору сантиметров на десять. Отчаянным прыжком перелетев комнату, Ольга сбила его с ног и прижала к полу. Пуля, в то же мгновение свистнувшая над ними, ясно показывала, что к чему.

– Мари…

– Лежать! – отрывисто приказала девушка, в корне пресекая его попытку привстать. Тогда Ферье повернулся к ней лицом – и оцепенел. Такого взгляда он не встречал даже у ветеранов Иностранного легиона.

Не поднимаясь, Ольга извлекла из кармашка на поясе маленькое металлическое зеркальце и навела на просвет между подоконником и нижним краем жалюзи. В нем отразился кусочек улицы, укрытый густой синевой поздних сумерек. Почти сразу её на миг заслонил человеческий силуэт, и в пол вонзилась ещё одна пуля. Ольга в ответ включила указку. Алый луч упёрся в зеркало, изменил направление и исчез в темноте. Достаточно похоже на лазерный прицел, чтобы сбить с толку противника… Мгновением позже за окном мелькнула вторая фигура.

Помедлив, девушка сухо распорядилась:

– Теперь ползите под самой стеной в угол. Там можете сесть.

Француз подчинился. Он отнюдь не впал в панику; напротив, собрался и посерьёзнел, отбросив прежнее благодушие.

– Кто вы, Мари? – спросил он негромко.

– Оценка так себе, – усмехнулась она, убирая своё снаряжение. – Ваша профессия требует задаваться такими вопросами сразу, а не спустя пару недель. С другой стороны, вы им всё-таки задались.

– Моя профессия? Вы же не знаете…

– Ошибаетесь, месье Легран.

Поражённый шпион захлебнулся воздухом.

– Кто вы? – повторил он.

– Я? – казалось, Ольга забавляется. – Ваш тайный телохранитель. Благодарите Небо, что нашлись персоны, решившие сохранить вам жизнь.

– Значит, вся эта сказка про совет мудрецов…

– Содержит изрядную долю истины. Дорогой мой Жан, успокойтесь. Вы распознали бы маску, но я не притворялась. Просто раньше вы видели лишь внешнее убранство – ножны и рукоять меча, изящную цубу… А теперь мне пришлось показать вам клинок.

Её глаза в самом деле сияли смертельно опасной сталью. Безжалостные, безмятежные глаза. Ферье вглядывался в них, почему-то боясь отвернуться.

Россиянка прервала его приступ созерцания:

– Побеседуем чуть позже. Сидите здесь и не вздумайте вылезать из угла. Телевизор к вашим услугам, – она перекинула ему пульт с тумбочки. – Я сейчас.

Она скользнула вдоль стены и скрылась в ванной. Нужно разобраться с пленником.

По лестнице, ограждённой вместо перил предупредительной лентой, Саннинмэ поднялся на третий этаж. Схема, надо признать, неплоха. Там, где не помогают современные средства слежки, пригодятся старые навыки. Пусть на вокзале девчонка сумела затеряться, но осведомитель сработал безукоризненно. Теперь пора вступать ему самому.

В тени подоконника темнело нечто продолговатое, покрытое серой маскировочной сетью. Саннинмэ опустился на колено и нырнул под неё, прижимая приклад «Ремингтона» к плечу. Винтовка стояла на сошках, полностью готовая к стрельбе. Тагучи не поленился даже настроить прицел на нужную дистанцию с поправкой на ночной ветер. Рядом в гнёздах мягкого кофра покоились ночной бинокль и тепловизионная насадка на прицел, позволяющая стрелять в полной темноте.

Тагучи. Пожалуй, из него выйдет толк. Если его немного притормозить. Слишком активен.

Нужное окно плотно закрывали жалюзи. Неудивительно. Да, это дело дорого обошлось. Симаде трудно будет расплатиться за него. И за неуважение. Раз он позволяет себе высказывать сомнения в их компетентности…

Саннинмэ отбросил лишние мысли. На самом деле ему скорее нравилось иметь дело с серьёзным противником. Его беспокоил лишь Футаримэ. Откуда он взялся? К Ферье он, похоже, отношения всё-таки не имеет… Неужели он связался с полицией?

Смутное предчувствие заставило Саннинмэ обернуться и внимательно осмотреться. Никого. Тогда он взял ночной бинокль и через него ещё раз оглядел комнату и оба выхода из неё, не забыв даже о потолке. Пусто. Расслабившись, он снова приник к винтовке.

Окно четвёртого этажа отеля приоткрылось, и из него высунулась рука со строительным отвесом. Раскачав грузик, Тагучи стал постукивать им по стеклу комнаты Ферье. Как раз сейчас Абэ должен отвлечь внимание девчонки-телохранителя. Вряд ли она потратит на него больше трёх минут, но их вполне хватит.

Жалюзи дрогнули и поползли вверх. Из-под них хлынул золотистый свет, пересечённый силуэтом мужчины. Саннинмэ плавно коснулся пальцем спускового крючка. Но тут за шторой мелькнула ещё одна тень, и оба рухнули на пол, уйдя из зоны видимости. Он успел по ним выстрелить, но неточно. Помешал внезапный хлопок сзади по шее, словно кто-то убил на нем комара.

– Пора закончить наш спор, – прозвучало над ухом.

Кувыркнувшись в сторону, Саннинмэ вскочил, хватаясь за разрядник. Совсем рядом стоял Футаримэ, словно возникший из пустоты. Его холодное, бесстрастное лицо мало изменилось за минувшие годы.

Напротив из окна отеля выпрыгнул Тагучи с пистолетом в руке, держась за сомнительного вида шнур, захлёстнутый за раму. Пролетая мимо номера Ферье, он исхитрился послать туда пулю. Но лазерный луч, прорезавший темноту и упёршийся в брошенный «Ремингтон», словно смеялся над этими потугами. А за Тагучи по шнуру уже скользил преследователь, окончательно подводя черту под покушением.

Саннинмэ едва ли это заметил. Пригнувшись, он бросился на Футаримэ. Тот уклонился, подхватил с подоконника маскировочную сеть и ловко набросил на контакты разрядника. Удерживая оружие, Саннинмэ отдёрнул руку – и полетел на пол, прозевав подсечку под колено. Падая, он вырвал сеть у противника и, перекатившись, сбросил с себя, но выпутывать из неё разрядник было некогда. Пришлось отшвырнуть его вместе с сетью. Футаримэ помедлил мгновение и атаковал снова.

Не давая загнать себя в угол, Саннинмэ кружил по комнате, отбиваясь и изредка переходя в нападение. Оказавшись в нужной позиции, он отскочил назад, к выходу:

– Ты не настолько хорош, как я опасался, – выдохнул он и соскочил вниз через пролёт. Миновав лестницу, выбежал на улицу, скользнул в припаркованную у подъезда машину и рванул её с места.

Кацумото даже не пытался его преследовать. Медленно усмехнувшись, подобрал разрядник, выключил, сунул в карман. Подошёл к оконному проёму, наблюдая, как тёмно-коричневая «тойота» вдруг вильнула, сбросила скорость и уткнулась радиатором в бордюр.

Волна необъяснимой слабости накрыла Саннинмэ, сразу сменившись резкой болью в груди. Затормозив, он неверным движением поднял руку к затылку. Кожа уже потеряла чувствительность.

«Отравленная игла, – понял он не столько со страхом, сколько с досадой. – Я допустил ошибку. Придётся платить…»

Удушье перехватило горло. Саннинмэ уткнулся лицом в руль. Он был мёртв.

– Помогите… Пожалуйста…

Молодой парень, почти мальчишка, умоляюще глядел на Ольгу, безуспешно пытаясь подняться с коврика возле душа.

– Ты пришёл убить нас, а теперь просишь о помощи? – поинтересовалась она.

– Мне велели… только отвлечь…

– Заметно, – Ольга указала на полочку, куда сложила его экипировку: длинное шило в пластмассовом чехле, внушительных размеров нож и проволочную удавку. – Захотел стать крутым? А на себе ты готов всё это попробовать?

Весь сжавшись, он всё-таки подавил жалобный всхлип, постаравшись взять себя в руки.