Книга: Китаист - Елена Чижова

Роман Елены Чижовой вызвал множество литературных ассоциаций, перечислю только самые явные. «Китаист» превосходит «Человека в высоком замке» Филиппа Дика художественно и достоверностью описанного мира, по-моему. Роман Елены Чижовой получился осмысленней, он ставит серьёзные проблемы, у Филиппа Дика не такая смелая фантазия, его фашистская Америка не так детально прописана и коллекционирование американских раритетов довоенного времени – странная идея, у Дика интересно другое. Но есть менее схожие с «Китаистом» произведения, которым «Китаист» уступает по многим статьям. Это: «Пятое путешествие Гулливера» Михаила Козырева, где Гулливер оказывается в стране Юберралии (аллюзия на фашистскую Германию), жители которой сами себя наказывают, отсекают себе головы, и вешаются на площадях; «Возвращение Мюнхгаузена» С.Д. Кржижановского, где главный герой оказывается в советской России и ужасается тому, что его самые смелые враки «героически» воплощены и с лихвой превзойдены большевиками; «Осечка-67» Кира Булычёва, где Ленин не дошёл до Смольного и история свернула на другую тропинку. Хотя сравнивать эти книги с «Китаистом», наверное, не вполне корректно. Есть ещё одна книга – «Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой – странная книга и художественно явно «Китаисту» уступающая, но меня позабавило… интеллектуально.

Понравилась искажаемая «оккупированным прошлым» ((с) Елена Чижова) картина мира главного героя. Его перелицовка увиденного: когда пазлы не сходятся, их можно либо поменять местами, либо втиснуть. Алексей Руско всегда втискивает, а если надо, края надрывает. Вообще сам герой интересен как диагноз. Нам, мне… свойственно самообманываться, видеть себя чуточку лучше… или не чуточку, чем есть. Но в нас есть критерий совести, у Алексея его нет. Но у него есть незримый собеседник, что тоже добавляет ему литературного шарма. А ещё он синолог или китаист, как в книге. Вот тут невольно напрашивается параллель с ещё одним литературным синологом – героем романа Элиаса Канетти «Ослепление», беседовавшим с давно умершими китайскими философами и ронявшим из головы книги. Смыслы всех его бесед, общения с разными людьми на «оккупированной» территории, все его выводы – всегда наизнанку, Алексей – кривое зеркало мира.

Параллельная история или как оно могло бы быть: фашизм с человеческим лицом, новая религия, новый язык… Особенно новый язык – автору удалось передать своим новоязом множество смыслов. Нем-русский – новояз как минимум оригинальный. Значение слов «захребетники», «фашисты», Санкт-Петербург и Ленинград, лозунг «фольк и партай едины» (опять перекличка с нашим настоящим?)… - это впечатляет. Язык и альтернативная история получились достаточно проработанными. Откровенно не понравилось глумление автора над православием. Можно оправдывать автора тем, что национал-социалистическая церковь – это художественный образ, а не пародия на РПЦ. Но это же не так. Вышло зло и … похоже, но зачем? «Китаист» читался с интересом, увлекательно. Я поклонник художественности Елены Чижовой, но мировоззренчески я с ней не рядом и от этого слегка потряхивало во время чтения. Мозг усиленно работал, фильтруя буквы и смыслы.

Книга в целом произвела на меня тяжёлое впечатление. Если вам нравится иногда читать то, что вам не нравится, то вам понравится. Я как раз из этой серии. Пятая прочитанная мной книга Елены Чижовой и я до сих пор не разочарован. Буду читать дальше.

Альтернативная история, не спешите презрительно морщить нос, такой вы ещё не видели. Вторая Мировая закончилась с иным результатом: не победой Советского Союза, хотя и не поражением. Москву и  Ленинград сдали, но преследовать отступающую за Урал советскую армию и мирное население (не беженцев, эвакуированных! ) обескровленные войска вермахта  не решились. Результатом стало образование двух государств: Советского Союза за Уральским хребтом И России, западнее его. Не  спешите понимающе  поигрывать бровями, плавали - знаем, я сначала тоже решила, что такой вариант развития событий описан в Ином небе Лазарчука, с некоторыми оговорками географическое деление на Россию и Сибирь почти совпадает. На этом сходство заканчивается.

Хотя, пожалуй,  ещё статус колонии, в котором закончила войну новая Россия, со смертью идеологов национал- социализма плавно сместился к протекторату (как у Андрея Геннадьевича). Дальше все по другому: население новой России   делится на три категории по цвету паспортов. Помните: к одним паспортам улыбка у рта, к другим отношение плевое, здесь тот же подход. Чёрные - потомки немцев из фатерлянда, синие - этнических немцев и славян, поступивших на службу к оккупантам, жёлтые - азиаты. Откуда азиаты? Не забыли про пятнадцать республик, пятнадцать сестёр и удельный вес тюркского населения в них? 

С Россией разобрались, теперь СССР. С незначительными отличиями это Союз образца начала 80-х с кремлёвскими старцами, коматозным генсеком, тотальным дефицитом и"спасибо партии родной за наш единый выходной". Почти то же, что было у нас в то время, с поправкой на ветер. Здесь это волна пассионарности, которая взметнула желание людей выжить в новых условиях, наладить быт, не хуже прежнего, отнятого у них. 

Я сейчас скажу совершенно дикую вещь, которую трудно осмыслить, но она является потрясающей силы и точности находкой этой книги: в СССР есть Москва и Ленинград. Откуда? Воссоздали по воспоминаниям, по фотографиям, рисункам, эскизам. По кирпичику. Зачем? Затем, что какую бы силу не забрала материя, первична идея, а  идее для полного и точного воплощения нужен базис. Они построили свои столицы, положив в основание не меньше человеческих жизней, чем отняли война и переселение, и теперь Родину полагается любить с удвоенной, утроенной силой. 

Он и любит, Алёша Руско, безотцовщина (поколение такое), отчаянно тоскующий по старшему другу, каким мог бы стать отец или брат. Но брата нет, есть две сестры, Вера и Люба, строго говоря - не родные, мамины от первого брака и в начале девочек было трое, угадайте, как назвали третью. Но Надя погибла во время эвакуации (бегства, бегства!), чтобы навсегда стать невидимым другом мальчика, который родится у ее мамы много позже. Знаете, у каждого есть своя архетипическая история, наиболее точно и полно соответствующая его внутренней сути. Один Пьеро, другой Арлекин, одна Красная Шапочка, другая Спящая Красавица или Золушка. Твоя история предъявляет права на тебя в детстве, ты узнаешь ее безошибочно, едва встретив, и не сможешь выйти из-под ее обаяния, как ни старайся, но суть в том, что и не захочешь. Наш герой - мальчик Алеша (тезка) из "Черной курицы" Погорельского. Помните горькую сказку о невольном предательстве, разрушившем прекрасный мир.

А теперь самое главное: все, что я здесь написала - это увертюра к роману; то, что следует понять и уяснить себе. приступая к чтению. Ни о перипетиях сюжета, ни о характерах и отношениях героев; ни потрясающей авторской находке немрусском языке; ни о гадании по Книге Перемен, ни о том, почему, собственно "Китаист", я еще ни слова не сказала. Ну, потому что текст рискует разрастись до немыслимых размеров, а я - потратить на него много больше времени, чем могу себе сейчас позволить. Засим закончу, об остальном скажу дополнительно в формате историй об этой книге. Я влюблена в нее и так просто не отстану.

Первые главы книги, в которых читателя только знакомят с миром двух Россий, предсказуемо интересны. Рассказывая о нём, достаточно ограничиться аннотацией с обложке. Итак, что было бы, окажись Советский Союз в последнюю войну разделённым на две части — коммунистическую и нацистскую? Чижова пытается дать ответ.

И я сразу преступлю к описанию слабых моментов книги. Одна из основных проблем романа — в мир Чижовой не очень-то веришь. СССР, о котором мы можем судить лишь по воспоминаниям и словам главного героя, представляется чем-то далёким и эфемерным, почти мифическим потерянным раем, каким рисуют его сейчас многочисленные апологеты. Впрочем, спишем это на авторский замысел — конечно, планируя столкнуть во времени и пространстве два русских архетипа XX века, Чижова едва ли могла изобразить Страну Советов иначе. Вот и вышло, что война, продолжавшаяся в три раза дольше Великой Отечественной, потеря всей европейской части страны и катастрофическая убыль населения как будто и не сказалась на прекрасном настоящем: всё те же Москва и Ленинград, отстроенные за Уралом в масштабе 1:1, и полёт в космос, и даже фильмы и шлягеры те же самые. Время действия в романе намечено условно: как нетрудно догадаться, заявленный 1984 год — скорее элемент литературной игры (притом не слишком изящной), чем точное указание на время действия. Но в Советском Союзе этой временной отметке соответствуют скорее благостные 70-е, тогда как в «захребетной» России по всем признакам в разгаре 90-е, только без налёта «лихости».

Профашистская Россия — отдельная история. По сути, если не брать в расчёт воспоминания главного героя, все события разворачиваются именно здесь. Читать о повседневной жизни России, уже более тридцати лет возглавляемой фюрером, поначалу вполне даже интересно. Однако потом начинаешь присматриваться и понимать, что окружён картонными декорациями. Как государство, выстроенное на руинах европейской России, населённой нелояльным населением, возглавляемое нацистскими преступниками, истощенное 15-летней войной, смогло превратиться в потребительский рай с умеренно-человеконенавистнической идеологией и послушной человеческой массой? Масса эта разделена на три касты — чёрных, потомков немцев и их пособников, синих, преимущественно русских, и жёлтых, представленных национальными меньшинствами (как правило, азиатами, что странно, учитывая, что среднеазиатские республики вроде бы остались в составе СССР). Как нацистская правящая верхушка сумела удержать власть в этих условиях? Как, без иностранной помощи, удалось создать это нем-русское «экономическое чудо»? Это не объяснено, и нем-русские реалии также приходится принимать как данность. Благополучная Россия, где все получили своё баварское с сосисками, и Советский Союз их нашего общего коллективного бессознательного - это необходимые допущения, части авторского уравнения.

Для писателя, создающего роман в жанре альтернативной истории, важно найти точку бифуркации, тот переломный момент, который разделяет привычное нам по учебникам истории «до» - и совершенно новое «после», являющееся плодом художественного вымысла. Я так и не нашёл этой точки у Чижовой. Как вышло так, что Советский Союз потерпел в Великой Отечественной поражение? Когда и почему случился (вернее, не случился) перелом? Чижова упоминает Тухачевского, благополучно пережившего 1937 год — означает ли это, что Большого Террора попросту не было? В таком случае, Красная армия должна была выйти к рубежу 41-го года более подготовленной и уж во всяком случае не обезглавленной сталинскими чистками. Так что же случилось? Чем больше пытаешься разобраться в этом, тем больше вопросов возникает. Вопросов без ответа.

Ещё один момент, который преподносится чуть ли не как одна из главных «изюминок» (или «фишек») книги — языковая пропасть между двумя мирами. В России разговаривают на нем-русском — ядовитой смеси колхозно-гоповского и немецкого. И, должен признаться, это жутко режет ели не слух, то глаз. Читать это невыносимо с первых же страниц и до последних. Видимо, Чижова объясняет такую деградацию литературного русского массовой эвакуацией городского населения в годы войны — оставшиеся сельские жители, в её понимании, не могли разговаривать иначе, и за десятилетия сложилась новая норма. Пожалуй, Чижовой удалось добиться ожидаемого эффекта — нем-русская речь не вызывает ничего, кроме раздражения, а потом и отвращения.

Тема раздёлённых народов и двух сталкивающихся полуправд сама по себе интересна, но не получает серьёзного развития. Советский социум представлен, по сути, лишь главным героем. Российский — ворохом малосимпатичныых персонажей. Да, между ними пропасть, но какие-то намеченные по ходу действия попытки сближения в итоге обоюдно отвергаются. Нечем заполнить эту пропасть. Две пропаганды, как водятся, лгут, скрывают и выворачивают наизнанку одни и те же факты. Чижова как будто выводит их зеркальными отражениями друг друга. Что же ждёт две страны в исторической перспективе? Какие-то описанные подвижки на государственном уровне, как кажется, сводятся на нет мировозренческими и поведенческими различиями простых нем-русских и сов-русских людей. Неутешительно. Если это попытка передать ситуацию в современном российском обществе (а Чижова явно претендует и на это), то неутешительно вдвойне.

И, наконец, главный герой. О нём, наверное, следовало рассказать раньше. Он — молодой разведчик, отправляющийся в Россию с секретной, как водится, миссией. Он — единственный рассказчик, и все события романа нам придётся воспринимать его глазами. И это не очень хорошо. Молодому человеку свойственен не только юношеский максимализм и мнительность, он является ходячим справочником пропагандиста, вдобавок мнящим себя искусным и хитроумным разведчиком, советским витязем во вражеском стане. События романа постоянно перемежаются его воспоминаниями и, так и хочется написать, галлюцинациями. Герой вечно ведёт диалог с целым сонмом внутренних голосов — своим наставником, своим «внутренним наружником», иногда родственниками… Привычка видеть во всём происки российских спецслужб, постоянно планировать свои действия на шаг вперёд и пускаться в пространные рассуждения о теории и практике разведывательной деятельности, а также давать пафосные и гневные отповеди (разумеется, тоже мысленно) на всякий акт враждебной пропаганды очень сильно перегружают текст. Ему поначалу сопереживаешь, но с каждой новой главой сопереживание вытесняется раздражением.

Уже к середине книги вся эта умственная активность главного героя начинает вытеснять фактуру романа и уже сильно мешает пониманию сюжета, который попросту пробуксовывает. Читая страницу за страницей, уже не понимаешь, зачем герой приехал в эту страну, чего добивается, чего на самом деле хочет. Концовка книги и вовсе напоминает бэд-трип. Но к этому моменту ни главный, ни второстепенные герои уже не вызывают живого интереса. Грань между реальностью и болезненными фантазиями стирается окончательно. Книгу хочется просто поскорее дочитать и забыть, как похмельный сон о мире, которого, к счастью, не случилось.