Текст книги "Собственность и труд – оптимизация воздействия государства по критерию повышения качества жизни"

2.2. Дифференциация уровней жизни и социальной защиты и их критерии

Социальная защита личности может осуществляться в том или ином обществе на его различных ступенях исторического развития далеко не одинаковым образом, в разном объеме и с разной степенью гарантированности. В данной связи возникает проблема классификации (выделения и определения) уровней социальной защиты личности, что, в свою очередь, предполагает нахождение и определение критериев этих уровней.

Автором выделены, определены и обоснованы следующие уровни социальной защиты личности, а также и критерии этих уровней (см. таблицу 2.2.1).

1-й уровень социальной защиты – порог социального минимума

Данный уровень является предельно минимальным. Если он не обеспечивается в обществе, то в нем быстро и интенсивно работают деструктивные социальные процессы, когда оно не может ни функционировать, ни развиваться в нормальном русле. Такое общество не стабильно. В нем неизбежно развиваются социальные конфликты, заканчивающиеся потрясением и социальной революцией. В итоге одни режимы власти, а часто и общественный строй, сменяется другим таким образом, что в итоге в обществе наконец обеспечивается уровень социальной защиты не ниже, чем на пороге социального минимума.

Критерий порога социального минимализма – социальная защита на пределе, предотвращающая стихийный взрыв массового недовольства, но не обеспечивающая здоровую и продолжительную жизнь.

Таблица 2.2.1

Уровни социальной защиты личности и их критерии

2-й уровень социальной защиты – порог физиологиче ского минимума

Данный уровень социальной защиты не следует отождествлять с уровнем, гарантирующим удовлетворение элементарных физиологических потребностей организма, обеспечивающих его выживание, но не создающих условий для здорового в физиологическом отношении образа жизни. Обеспечение физиологического выживания слабеющего, хиреющего организма из-за крайней скудости средств жизнесуществования относится не ко 2-му, а 1-му (начальному) уровню нашей классификации.

На 2-м уровне социальной защиты – порог физиологического минимума речь идет об уровне здоровых физиологических потребностей личности в соответствии с обеспечением здоровой и продолжительной жизни.

На рассматриваемом уровне такое обеспечение должно быть гарантировано каждому члену общества, на всех ступенях его жизненного цикла, начиная с детства. При этом, если уровень оплаты труда работников недостаточен для обеспечения этого уровня для неработающих членов семьи (детей, больных, престарелых), то государство из своих социальных фондов должно выглядеть соответствующие ресурсы на цели данного обеспечения.

На предыдущих этапах человеческой истории (рабовладение, феодализм, капитализм эпохи первоначального накопления капитала) общество и государство могли позволить себе опускать уровень социальной защиты ниже порога физиологического минимума, до порога социального минимума, за счет очень высокого уровня рождаемости. Это сопровождалось естественным отбором среди бедных слоев населения (его подавляющего большинства), когда в предельно неблагоприятных в физиологическом отношении условиях жизнесуществования выживали наиболее сильные, крепкие в отношении физического здоровья личности, передавая свои положительные качества по наследству.

В современных условия, при массовом распространении образования и культуры, в ходе трансформации индустриального общества в информационное неизбежно усиливается личное, индивидуальное начало в системе социальных отношений. Соответственно, люди в большой степени живут для себя и в меньшей степени – для детей. Два, даже один ребенок в семье, нередко вообще отсутствие детей, все больше становится социальной нормой. При этом современная личность центр тяжести социальной защиты давно перенесла с рождения и воспитания детей в качестве фундамента обеспечения ее в старости на: свой собственный труд или предпринимательскую активность; накопление частной собственности в той или иной форме; социальную поддержку государства.

В данной ситуации снижение уровня социальной защиты личности ниже порога физиологического минимума объективно приводит к деградации народонаселения со всеми вытекающими последствиями для общества и государства.

Применительно к ряду стран, в том числе и современной России, порог социального минимума характеризуется значительно меньшей степенью и абсолютной величиной социальной защиты, чем порог физиологического минимума. Еще раз напомним, что под физиологическим минимумом мы понимаем вовсе не тот набор средств к существованию, без которого человек умирает в течении всего нескольких месяцев, а такую их совокупность, которая в физиологическом отношении обеспечивает здоровую и продолжительную жизнь.

В России подавляющее большинство ее населения смирилось с тем, что его жизненный уровень оказался ниже уровня физиологических потребностей современного человека. Здесь порог физиологического минимума значительно превосходит порог социального минимума. Однако, в развитых странах Запада порог социального минимума существенно выше, чем порог физиологического минимума. Если уровень жизни, в том числе социальной защиты, в странах Запада заметно снизится, так что уже не сможет обеспечивать устоявшиеся стандарты потребления большинству населения, но при этом по прежнему будет превышать физиологический минимум, опустившись в конечном итоге ниже порога социального минимума, то общество начнет сотрясаться не только социальными конфликтами в структуре власти, но и заменой ее режима или даже социальной революцией.

После распада СССР реальный уровень жизни основной массы населения в странах Запада практически не растет и даже снимается. В условиях нарастания глобализации западные страны переносят производства в страны с дешевой и при том дисциплинированной и достаточно квалифицированной рабочей силой.

Одновременно в страны Запада импортируются как неквалифицированная, так и высококвалифицированная рабочая сила, согласная работать за много меньшую зарплату, чем принято в этих странах. В итого вызревает угроза резкого снижения жизненного уровня и социальной защиты коренных жителей стран Запада.

Это может породить волну социального протеста, следствием которого является смена режима власти и его политики в направлении перехода от участия в глобальной либерализации экономики к протекционизму национального народного хозяйства.

Тем самым, в недрах современного глобализма зреет угроза его разрушения со стороны развитых стран Запада, хотя именно они его породили. Однако, результатом глобализации является неэквивалентное перекачивание природных ресурсов и труда из стран третьего мира в пользу Запада. Ослабление этого процесса, не говоря уже о его прекращении, на порядок снизить уровень жизни и социальной защиты населения стран Запада, что явит собой угрозу опускания ниже порога социального минимума уже с другой стороны.

3-й уровень социальной защиты – уровень человеческого достоинства

Критерии данного уровня социальной защиты личности является гарантированное обеспечение этой защиты на уровне потребностей человека, ставших общественной нормой экономики достаточно развитой страны.

Рассматриваемый уровень социальной защиты является результирующей ряда объективных и субъективных факторов. Их набор, а также их взаимодействие, носят исторически конкретный характер применительно к той или иной стране на определенном этапе ее развития.

По мере увеличения экономического благосостояния общества растут роль и значении субъективных факторов. Это возрастание приходит не только в положительном, но и в отрицательном направлении. Последнее особенно характерно для потребительского образа жизни, сознательно и целеустремленно генерируемого в рыночно-капиталистическом хозяйстве ради увеличения объемов и номенклатуры рыночного спроса путем массового зомбирования психики людей, начиная буквально с младенческого возраста.

Уровень человеческого достоинства внутренне, органически связан с образом жизни человека. Здоровому в физическом, духовно-психологическом отношении образу жизни соответствует и образ человеческого достоинства. В отличие от этого, образу жизни, пораженному болезнью престижного потребительства, связанному с порабощением человека его собственными слабостями, гипертрофировано раздутыми методами социально-психологического зомбирования, соответствует деформация критериев и индикаторов человеческого достоинства. В частности, оно во многом сводится к наличию престижных предметов потребления и пользованию престижными услугами, многие из которых не только не нужны для благоденствия человека, здорового в духовно-психологическом и физическом отношении, но и крайне вредны ему.

Конечно, элемент престижности потребления нельзя сбрасывать со счета при определении уровня человеческого достоинства современного человека, ведущего здоровый образ жизни как в духовно-психическом, так и физическом отношении.

Так, некачественные и неэстетиченые предметы потребления, начиная от жилья и средств транспорта и кончая одеждой и обувью, предметами бытовой техники не соответствуют критериям человеческого достоинства. Однако все возможные потребительские излишества, связанные с их особо престижным характером, внушаемым людям через рекламу и другими способами ничего общего не имеют с критериями и индикаторами подлинного человеческого достоинства и соответствующего ему образа жизни. Особо богатый человек, купающийся в престижной роскоши, удовлетворяющий свои маленькие прихоти, вовсе не являет собой воплощение человеческого достоинства, тем более, его идеал.

4-й уровень социальной защиты – нормативно-целевой уровень

Критерием здесь является социальная защита на уровне обеспечения материальных и духовных потребностей личности, который становится всеобщим по мере социально-экономического и духовного развития общества в соответствии с его целевыми нормативными установками.

Социальная защита личности на этом уровне превосходит уровень ее защиты в соответствии с критериями человеческого достоинства.

На рассматриваемом уровне, личности гарантируется средствами социальной защиты обеспечение удовлетворения ее материальных и духовно-психологических потребностей в основном со стандартами, ставшими всеобщими.

Данные стандарты находят свое выражение в определенных нормативах потребления, а общество в лице государства придерживается целевых установок по гарантированному обеспечению этих нормативов каждому гражданину страны.

Достижение обществом данного уровня социальной защиты личности возможно при определенных условий:

во-первых, наличие достаточно высокого уровня социально-экономического и духовно-культурного развития страны;

во-вторых, устойчивость эффективного развития экономики и социально-культурной сферы;

в-третьих, господство в стране социально-экономической и политической системы, миссией которой является обеспечение и возрастание духовного и материального благосостояния членов обществ в соответствии с их творчески-созидательным потенциалом, уровнем профессиональной подготовки, результативностью труда.

Рассматриваемый уровень социальной защиты личности не достижим, в принципе, в полностью либерализованной рыночной экономике. Лишь в интегрированной (смешанной) экономике, органически сочетающей в себе рыночные и плановые методы хозяйствования, притом обладающей четко выраженной социальной направленностью, возможно достижение данного уровня социальной защиты.

Абстрактно, достижение такого уровня социальной защиты личности можно представить в планово-распределительной системе хозяйствования. Однако в исторически конкретном ключе рассмотрения проблемы это осуществить невозможно. Ведь планово-распределительная система хозяйствования имеет свое объективное оправдание лишь в качестве мобилизационной системы в чрезвычайных обстоятельствах, т.е. в условиях угрозы войны, военных действий, природного бедствия, разрухи экономики и т.п., что не совместимо с 4-м уровнем социальной защиты личности, который весьма высок.

В то же время, по принципу «лучшее враг хорошего», рассматриваемый уровень социальной защиты личности необходимо неуклонно поднимать по мере поступательного социально-экономического и духовно-культурного развития общества.

5-й уровень социальной защиты личности – статусный уровень

Критерием в данном случае является социальная защита на уровне обеспечения материальных и духовных потребностей личности, которые соответствуют ее социально-профессиональному статусу, достигнутому общественно-полезным трудом.

Если, предыдущий, 4-й уровень социальной защиты личности является наивысшим уровнем в отношении людей, занимающих нижний этаж социально-экономической иерархии общества, то 5-й уровень связан с обеспечением социальной защиты личности на всех последующих этажах этой иерархии, при условии, что достижение соответствующего этажа обусловлено общественно-полезным трудом.

Сама идея социальной защиты личности в гуманном обществе, озабоченным не только перспективами подрастающих и будущих накоплений активно работающих граждан, так и ушедших на заслуженный отдых, заключается в том, чтобы гарантировать человеку, достигшему определенного уровня жизни за счет своего труда, сохранение этого уровня в случаях болезни, старости, изменения спроса в обществе на его профессию и т.п.

Очевидно, что жизненный уровень ученого, деятеля культуры, руководителя, при всех прочих равных условиях, должен быть на порядок выше, чем уровень жизни рядового работника. Уравниловка в потреблении является худшим элементом в социальной организации общества. Нося мифический характер, уравниловка в случаях попыток воплотить эту утопию в жизнь крайне отрицательно сказывается на общественном развитии.

Следовательно, необходимо признать целесообразность значительной дифференциации жизненных уровней разных категорий людей в зависимости от их социально-профессионального труда, это особенно важно в условиях трансформации индустриального общества в информационное, когда главным, решающим видом производительного труда становится именно интеллектуальный труд, а в интеллектуальной сфере один работник может оказаться результативнее другого не только в разы, но и в сотни и тысячи раз. Соответственно, вознаграждение труда и уровень жизни работников качественно различной эффективности должны отличаться весьма и весьма существенно.

При этом, как только такое различие приобретает социально устойчивый характер, работник внутренне срастается с достигнутым им уровнем жизни, гуманному обществу следует во всех случаях, когда работник по независящим от него причинам (болезнь, старость и др.) уже не может трудится на прежнем уровне эффективности, необходимо обеспечить гарантии сохранения в целом уже достигнутого трудом образа жизни.

Разумеется, сказанное не относится к биржевым спекулянтам и т.п., обогатившимся на рискованных сделках, а затем разорившихся в ходе дальнейшей игре на бирже. Речь идет исключительно о людях, достигших своего жизненного уровня своим трудом, заслугами пред обществом, а также и об иждивенцах.

3. Влияние рыночных реформ на труд, собственность и жизненный уровень населения

3.1. Радикальная рыночная реформа в России в качестве предпосылки и условий деформации экономических отношений собственности и нарастания теневых экономических отношений

Радикальные рыночные реформы, начатые в России в 1992 году и продолжающиеся до настоящего времени, основаны на идеологии рыночного либерализма и догмах монетаризма, не только не имеют под собой серьезных научных обоснований, но и противоречат всем подлинным достижениям отечественной и зарубежной экономической науки, согласно которым наиболее жизнеспособной и эффективной является вовсе не либерализованная рыночная экономика с минимальным вмешательством в нее государства (в идеале рыночных либералов оно превращается в аналог «ночного сторожа»), а смешанная, иначе говоря, интегрированная экономика, сочетающая в себе как рыночнокапиталистические, так и планово-распределительные методы хозяйствования. Многие экономисты называют такую смешанную экономику регулируемой государством и социально-ориентированной рыночной экономикой.

За годы радикальных рыночных реформ в России был развернут экономический геноцид основной массы населения (демографические показатели, в том числе средней продолжительности жизни и рождаемости катастрофически ухудшились).

Объем инвестиций в реальных сектор экономики сократился в 5 раз относительно 1990 г. (это означает ускоренную деиндустриализацию страны в условиях нарастания морального и физического износа оборудования). В стране нет не одной отрасли экономики, в том числе и промышленности (включая нефтяную и газовую), где бы объемы производства значительно не сократились относительно 1990 г., что в принципе не позволяет говорить о каких-либо прогрессивных структурных изменениях в сфере производства. В стране невероятно разрослась теневая экономика, в том числе и контролируемая оргпреступностью.

У государства имеется острый дефицит финансовых ресурсов для обеспечения обороноспособности, внутренней и внешней безопасности, правопорядка, в то время как олигархи, не принесшие ни малейшей пользы России, приватизировали львиную долю ее богатств, массированным потоком перекачивают капиталы за рубеж, за сотни миллионов долларов покупают футбольные клубы и т.п. При этом само сохранение государства и выживание народа поставлено под угрозу. Тем не менее, руководство страны продолжает начатый в 1992 году курс радикальных рыночных реформ, несмотря на их крайне отрицательные результаты.

Эти реформы явились одновременно и предпосылкой, и условиями для проведения в сверхсжатые сроки сплошной приватизации госимущества по бросовым ценам. Проведение приватизации именно в таком виде явило собой колоссальную деформацию социально-экономических отношений собственности, способствовало непомерному разбиению спекулятивно-посреднической сферы и нарастанию в геометрической прогрессии теневых экономических отношений, особенно пронизанных криминалитетом.

С другой стороны, сплошная приватизация государственных предприятий и организаций явилась стержнем, иначе говоря, системообразующим ядром радикальных рыночных реформ.

Рассмотрим более подробно процесс и результат радикальных рыночных реформ в России под углом зрения деформации социально экономических отношений собственности и нарастания теневых экономических отношений.

В таблице 3.1.1 приведены индексы важнейших экономических показателей РФ за период радикальных рыночных реформ (см. также таблицу 1 Приложения).

Валовый внутренний продукт стал неуклонно падать за годы рыночных реформ вплоть до 1998 года включительно, составив всего 58 % от уровня 1990 г., в том числе объем промышленного производства составил всего 46 %, а сельскохозяйственного – 56 %. С 1999 года объемы промышленного и сельскохозяйственного производства стали расти, однако и в настоящее время они остаются значительно ниже уровня 1990 г. Так, в 2007 году объем промышленного производства составил 77,9 % от уровня 1990г., сельскохозяйственного – 79 %.

Реальная заработная плата за годы радикальных рыночных реформ падала заметно большими темпами, чем снижение ВВП. В 1998 году реальная заработная плата составила только 35 % от уровня 1990 г. Затем она стала расти, но по-прежнему оставаясь существенно ниже этого уровня, т.е. 51 % в 1999 г., 57 % – 2000 г., 2001 г. – 60 %, и т.д., достигнув уровня 1990 г. только в 2007 г., после чего она вновь стала опускаться (см. таблицу 3.1.1).

Буквально катастрофическими являются индексы валового накопления основного капитала (1990=100): 1991 – 85; 1992 – 49; 1993 – 37; 1994 – 27; 1995 – 25; 1996 – 20; 1997 – 19; 1998 – 17; 1999 – 18; 2000 – 20; 2001 – 23; 2006 – 37,7 (см. таблицу 3.1.1). Такая динамика индексов валового накопления основного капитала свидетельствует о том, что объемы инвестиций в воспроизводство основных фондов сократилось в 5 раз, после чего в последние годы несколько возросли, но и при таком росте они составляют менее 40 % от уровня 1990 г. (25,5 % в 2003 г.) (см. также таблицу 7 приложения). В то время, как объемы инвестиций сократились в 5 раз, имело место неизбежное снашивание (моральное и физическое) основных фондов (см. таблицы 8,9,10 приложения):

Таблица 3.1.1

Индексы важнейших экономических показателей РФ7878
  Таблица составлена и рассчитана на основе российского статистического ежегодника. М., 2001, – С.632; 2002. – С.641, 644, 645, 649; 2003. – С .661, 664, 675, 678, 678, 690; 2004 – С. 627, 681, 684, 694, 698, 705.; 2007: с .731,785,788,793,798; * Рассчитано автором .


[Закрыть]

(1990=100)

– к 2001 году коэффициент обновления основных фондов по отношению к 1990 г. упал с 5,8 до 1,9, после чего он стал постепенно расти, достигнув в 2007 г. 3,9. (таблица 8 приложения);

– если в 1990 г. средний возраст производственного оборудования в промышленности РФ составлял (10,8 лет, то в 2002 г. – уже 20,7 лет (таблица 9 приложения); после 2003 г. Росстат перестал публиковать данные о среднем возрасти машин и оборудования.

– на 1.01.2008 г. износ всех основных фондов в экономике РФ составил 46,2 %, в том числе в обрабатывающих отраслях промышленности – 46,1 % (таблица 10 приложения).

Спад производства в российской экономике становится особенно очевидным, если обратиться к динамике производства отдельных важнейших видов продукции (см. таблицу 2 приложения). В частности, в 2007 году по отношению к 1990 году: производство нефти упало с 516 млн. т. до 429 млн. т., электроэнергии с 1082 млрд. квт. час до 1015,3 млрд. квт. час, металлорежущих станков – с 74,2 тыс. шт. до 5,1 тыс. штук, в том числе с числовым программным управлением (ЧПУ) с 16,7 тыс. штук до 0,38 тыс. штук; автоматических и полуавтоматических линий – с 556 штук до 4 штук; грузовых автомобилей с 685 тыс. штук до 285 тыс. штук, тракторов – с 214 тыс. штук до 14,8 тыс. штук. Если в 1990 году в городах и поселках городского типа было введено 43,8 млн. кв. метров общей площади жилых домов, то в 2001 году – только 24,3 млн. кв. метров, после чего, в связи с раскручиванием финансовой строительной пирамиды, этот показатель стал расти до 47 млн. кв. м. в 2007 г.

Проводимые рыночные реформы пагубно сказались на народонаселении страны (см. таблицы 3,4,5 приложения). Так, население РФ, несмотря на его значительный прирост за счет миграции из бывших союзных республик, сократилось со 147,7 млн. человек в 1990 году до 142,0 млн. человек в 2007 году. Если в 1990 году ожидаемая продолжительность всего населения составляла 69,2 года, в том числе 63,8 года у мужчин и 74,3 года у женщин, то в 2007 году – соответственно: 67,5; 61,4; 73,9. В 1990 году на тысячу человек населения было 13,4 родившихся и 11,2 человека умерших, то в 2007 году – 11,3 родившихся и 14,6 умерших, соответственно за это время естественный прирост населения сменился с 2,2 со знаком плюс на 3,3 со знаком минус (см. таблицу 3 приложения).

Численность населения с денежными доходами ниже официального прожиточного минимума в процентах от общей численности населения в 1995 году составила 24,7 %, в 2007 году – 13,4 %. В 2007 году среднедушевые месячные доходы превосходили официальный прожиточный минимум только в 3,28 раза, средняя номинальная начисленная зарплата превосходила его в 3,27 раза, а пенсии были почти равны (1,02 раза), при том, что прожиточный минимум, рассчитываемый статистикой в несколько раз меньше того прожиточного минимума, который соответствует уровню достоинства современного человека и могущего быть обеспеченным в нашей стране при проведении политико-экономического курса в национально-государственных интересах, и не интересах олигархов.

В таблице 5 приложения приведены данные о покупательной способности среднедушевых доходов населения по продуктам питания, которая значительно снизилась в ходе рыночных реформ по отношению к 1990 году. Так, если в 1990 году на среднедушевые доходы можно было купить 95,3 кг. говядины, 1010 литров молока, 766,9 кг. хлебобулочных изделий, то в 2007 году – соответственно, 77,9 кг., 665,8 литра, 530,5 кг.

Если в советский период в стране была обеспечена полная занятость, то за годы радикальных рыночных реформ в стране возникла массовая безработица, пик которой пришелся на 1999 год – 12,6 % всего экономически активного населения. В 2007 году безработица составляла 6,1 (4,6 млн. человек) (см. таблицу 11 приложения).

В 1992 году радикальными реформаторами была развязана галопирующая инфляция, что позволило в дальнейшем резко обесценить основные фонды и осуществить тотальную приватизацию госимущества за бесценок. Так, только в течение одного 1992 года по отношению к предыдущему году потребительские цены выросли в 26,1 раза, цены производителей промышленной продукции – в 33,8 раз, цены на реализованную сельхозпродукцию – в 9,4 раза, цены производителей в строительстве – в 16,1 раза; тарифы на грузовые перевозки – в 35,6 раза (см. таблицу 15 приложения). В дальнейшем темпы инфляции стали постепенно затухать (но неравномерно по отраслям экономики, что еще более деформировало ценовой каркас народного хозяйства, а через это – и пропорции общественного воспроизводства), однако за годы рыночных реформ цены выросли в десятки тысяч раз, соответственно обесценился рубль. Например, в 80-х годах двухкомнатная кооперативная квартира стоила для покупающего ее гражданина порядка 12 тыс. рублей, которые в настоящее время превращены всего в 12 рублей, что уже меньше стоимости одной поездки на общественном транспорте в г. Москве.

Вслед за инфляцией осуществлялась денежная эмиссия как вынужденная мера, но в силу догм монетаризма и требований экспертов Международного валютного фонда она сильно отставала от роста цен. Это объяснялось борьбой с инфляцией. Только радикальные реформаторы спутали инфляцию спроса с инфляцией издержек. Инфляция спроса, действительно, сбивается сжатием денежной массы. А вот инфляцию издержек сжатие денежной массы только усиливает.

Даже многие западные экономисты (но не монетаристской школы) пришли к выводу, что увеличение предложения денег (равнозначно их эмиссии) не вызывает инфляции до тех пор, пока не будет обеспечена полная загрузка производственных мощностей. И лишь эмиссия денег сверх этого предела порождает инфляцию7979
  См. американский учебник «Экономикс».


[Закрыть]. В России производственные мощности загружены крайне мало (см. таблицу 6 приложения), так что потенциал денежной эмиссии, которая не вызывает инфляции, но при этом активизирует производство и увеличивает емкость (покупательную способность) внутреннего рынка, весьма значителен.

В результате значительного отставания эмиссии денег от роста цен, денежная масса в РФ оказалась искусственно сжатой многократно, сверх всяких допустимых пределов. По расчетам автора, денежная масса в процентах к ВВП составила: 1995 – 14,3; 1996 – 13,8; 1997 – 15,5; 1998 – 16,3; 1999 – 14,8; 2000 – 16,2; 2001 – 17,7; 2002 – 19,54 2003 – 24,2; 2004 – 26,4; 2005 – 28,0; 2006 – 33,6; 2007 – 40,2.

Для сравнения, в странах с нормально функционирующей рыночной экономикой доля денежной массы в стоимости ВВП примерно в 5 раз выше (при том, что в России ВВП падал на 20-40 % по годам рыночных реформ, прежде всего из-за искусственного сжатия денежной массы). В отдельных странах Запада доля денежной массы в ВВП достигает еще больших величин, например, 96 % в Германии, 107 % в Японии, 122 % в Швейцарии. В СССР аналогичный показатель составлял около 70 %.

Непомерное сжатие денежной массы страны вызвало острую нехватку денег как на «входе» в производство, так и на «выходе» из него.

На «входе» инфляция почти полностью обесценила оборотный капитал (оборотные средства), амортизационный фонд, денежные накопления предприятий. Кредит, из-за сверхвысокого процента, ориентированного на сверхвысокие доходы спеулятивно-посреднической сферы, стал практически недоступен для производственных предприятий (кроме отдельных, единичных случаев при чрезвычайных обстоятельствах). Средства государственного бюджета также были многократно сокращены для финансирования инвестиций в сферу производства по двум причинам: а) оскудения средств бюджета в ходе рыночных реформ; б) идеологии властей, вслед за рыночными либералами взявшими курс на уход государства из экономики (см. таблицу 19 приложения). Средства сторонних инвесторов (российских и иностранных) также оказались замороженными в отношении российских предприятий в условиях депрессивного состояния экономики РФ в течении очень длительного периода времени.

На «выходе» из производства острый дефицит денег коренится в многократном снижении реальных доходов подавляющей массы населения.

Таким образом, искусственное сжатие денежной массы в РФ, через отставание эмиссии денег от инфляции, сопровождалось резким сокращением денежного финансирования на «входе» в процессе производства и «выходе» из него, следствием чего явились как глубокий и затяжной спад производства во всех отраслях экономики без исключения, так и многократное снижение объема инвестиций в воспроизводство основных фондов.

В российской экономике периода радикальных рыночных реформ основные монетарные показатели оказались отрегулированы на макроуровне так, что сделали изначально невыгодной в денежном (финансовом) отношении всякую производственную деятельность в стране, за исключением топливно-энергетического комплекса и сырьевых отраслей, работающих преимущественно на экспорт и при том за пятикратно заниженную зарплату, а также тех субъектов хозяйствования, производящих товары и оказывающих услуги, которые обеспечивают жизнедеятельность ТЭКа и сырьевых отраслей. Все что не укладывается в этот контур, обречено радикальными рыночными реформами на экономическое удушение.

Это доказывает, в частности, крайне низкий в условиях инфляции уровень рентабельности российских производственных предприятий, когда на протяжении ряда лет рыночных реформ уровень рентабельности оказывался заметно ниже уровня инфляции (см. таблицу 17 приложения).

Сложившаяся ситуация привела к непомерно высокой доле убыточных предприятий в экономике РФ за годы рыночных реформ – в пределах от 40 % до 52 % в период с 1996 по 2003 гг. включительно, после чего этот показатель снизился до 25,5 % в 2007 г. (см. таблицу 18 приложения), однако в 2008-2009 гг. этот показатель в связи с кризисом стал быстро расти. Следует заметить, что поскольку прибыли многих рентабельных предприятий явно не хватает для внесения всех обязательных платежей, в том числе по налогам, доля предприятий балансирующих на грани банкротства существенно выше, порядка 85-90%8080
  См. Антикризисное управление, под ред Ларионова Н.К., КТК «Дашков и К», 2004.


[Закрыть].

Автором составлены таблицы, показывающие соотношение:

а) уровня рентабельности и процентных ставок по кредитам и депозитам;