Текст книги "Вверх по Меконгу (сборник)"

– Почему надо выбирать между ними? Почему нельзя обладать и той, и другой? – сверлит его сознание навязчивая мысль.

Боковым зрением он видит, что Клер бросает косынку и убегает, покачивая бедрами.

– Куда ты Клер? – громко кричит Ричард.

– Я не собираюсь губить свою молодость, дожидаясь, когда ты, Ричард из Кента, повзрослеешь, – кричит она ему в ответ. – Если ты не вернешься к концу этой недели, то… я найду другого.

– Нет, ты не посмеешь так поступить со мной, – кричит он.

– Посмею, – смеется она. – Ты же посмел нарушить обещание и броситься на поиски Джулии. Но что дали тебе эти поиски? Где теперь твоя Джулия?

– Где? – восклицает Ричард, пытаясь разглядеть над водой желто-зеленый парашют Джулии, но тщетно.

– Её нет, – хохочет Клер. – Она улетела в Лондон.

– Не-е-е-е-т – закричал Ричард и проснулся.

Несколько минут он озирался по сторонам, соображая, что с ним произошло, и почему он лежит на сухой земле. Наконец, придя в себя, Ричард поднялся и негромко сказал:

– Несмотря ни на что, я должен принять единственно правильное решение… Пожалуй… Пожалуй, я отправлюсь вверх по Меконгу, и будь, что будет…

Ричард развернулся и поспешно зашагал туда, где несла свои кофейные воды широкая река, к истоку которой ему предстояло добраться.

Джулия не сомкнула глаз до рассвета. Слова Ричарда больно ранили её в самое сердце.

– Почему, почему люди так жестоки? – думала она. – Они завидуют, клевещут, плетут интриги, замышляют коварные заговоры, и нет этому конца. Даже святое чувство – любовь, предано поруганию. Как же мне дальше жить?

– Верить в добро и свет, которые посылает Господь своим детям, – раздался за её спиной тихий голос.

– То Линх! – прошептала Джулия, увидев в лунном свете старца.

– Не печалься, Лиен, – проговорил он, вытерев слезы с её щек. – «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках бывших прежде нас».[8]8
  Екклесиаст 1: 9-11.


[Закрыть] Все проходит дитя моё: и печаль, и досада, и ненависть и даже любовь, человеческая любовь. Лишь Божья Любовь вечна. Помни о том, что Господь любит и оберегает тебя.

– Спасибо, – проговорила Джулия, посмотрев на старца просветленным взглядом.

– Я пришел, чтобы позвать тебя в путешествие, – улыбнулся он.

– В Шамбалу?! – обрадовалась Джулия.

– Нет, – покачал он головой. – Не в Шамбалу, а в Англию.

– В Англию? – удивилась Джулия. – Но…

– Ты нужна своим близким, Джулия Мэйсон, – сказал старец. – Поезжай домой, но постарайся не забыть все, чему ты научилась, живя здесь среди простых, открытых людей.

– Смогу ли я вернуться? – поинтересовалась Джулия.

– Конечно, – улыбнулся старец. – Мы будем ждать тебя, Лиен.

– Когда я должна уехать? – спросила Джулия, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

– Утром, шаньу, – сказал То Линх и исчез.

– Метаморфозы Луны, – прошептала Джулия, посмотрев на скорбный лик ночного светила.

Узнав о намерении Джулии покинуть плавучую деревню, малышка Чау была безутешна. Она корила короля Ричарда за то, что из-за его далекого потомка, ей приходится расставаться с милой Лиен.

– Ты не вернешься, не вернешься, – твердила Чау, размазывая слезы по щекам.

– Вернусь, обещаю тебе, – успокаивала её Джулия. – Пойми, дорогая моя Чау, у детей всего мира есть школьные каникулы, а у вас их не было…

– А я не хочу каникулы, не хочу… Я хочу учиться. Я хочу узнать все о той девушке, которая ушла за любимым в Страну Молчания, – не унималась Чау. – Если ты не вернешься, кто расскажет мне о ней?

– Книги, моя дорогая, – обняла девочку за плечи Джулия. – «Книги – это корабли мыслей, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению».[9]9
  Ф. Бэкон.


[Закрыть]

– Тогда ты должна будешь привезти мне много-много книг, – неожиданно успокоившись, потребовала Чау.

– Хорошо, – пообещала Джулия.

– Я очень-очень сильно люблю тебя, Лиен, – прижавшись к ней, прошептала Черная Жемчужина. – Возвращайся скорей.

– Хорошо, милая, – прошептала Джулия, поцеловав малышку в лоб.

Жители плавучей деревни молча наблюдали как Джулия усаживается в моторную лодку, как закутывает голову золотым шарфом, как виновато смотрит на них и машет рукой, как взрывается мотор, рассыпав в стороны веер брызг, и как долго качаются их свежевыкрашенные жилища, потревоженные волнами.

Когда моторная лодка скрылась за поворотом, Джулия безутешно разрыдалась. Она оплакивала свои мечты и надежды, страшась того, что ждет её впереди.

В аэропорту Джулия поняла, насколько она отвыкла от цивилизации, от многолюдья, от шума и суеты. Состояние беспокойства покинуло её только тогда, когда она села в кресло возле иллюминатора и крепко пристегнулась ремнями безопасности, отгородившись от внешнего мира.

Самолет легко оторвался от взлетной полосы, взяв курс на Лондон.

Ричард быстро шел по высохшему рисовому полю, наблюдая, как клонится к горизонту солнце.

– Сегодня какой-то зловещий закат, – чуть замедлив шаг, проговорил Ричард. – Возможно, я делаю что-то не то. Наверное, мне следовало улететь в Европу, а я решил совершить какое-то сомнительное путешествие вверх по Меконгу. Зачем?

– Чтобы усмирить свою гордыню, – проговорил старец, появляясь перед ним.

– Вот как, – ухмыльнулся Ричард. – А я думал, что путешествуя по реке, смогу узнать что-то интересное, о чем никто ещё не знает.

– Знание и незнание – это понятия абстрактные, – задумчиво проговорил старец. – Всегда найдется кто-то, кто знает больше. Информационное поле доступно каждому желающему проникнуть в его тайны. Подъем по ступеням познания похож на восхождение к горной вершине. Достигнуть её смогут…

– Самые выносливые, – перебил его Ричард.

Старец внимательно посмотрел на него своими сияющими, как звезды, глазами и укоризненно произнес:

– Подняться к вершине смогут лишь люди, достигшие высших добродетелей… Итак, еще не поздно отказаться от моего приглашения и улететь в Европу.

– Я не меняю своих решений, – гордо подняв голову, сказал Ричард.

– Зря, – покачал головой старец. – Ведь в твоей жизни были минуты, когда ты горько сожалел о содеянном, о том, чего уже не исправить. Вспомни, как тебе хотелось начать все с чистого листа, но было поздно. Неужели, ты так ничему и не научился, Ричард из Кента?

– Чему-то, возможно, и научился, – пробубнил Ричард.

– Следуй за мной, – приказал старец и быстро пошел вперед. Ричард едва поспевал за ним.

Старец привел его к реке, легко поднялся по шаткому настилу на борт ярко разукрашенного суденышка, что-то сказал хмурому вьетнамцу, стоящему у руля, и скрылся в каюте, напоминающей пагоду. Вьетнамец долго разглядывал Ричарда, перегнувшись через борт лодки, а потом негромко спросил:

– Значит, это ты – Ричард из Кента?

– Я, а что? – с вызовом ответил Ричард.

Вьетнамец усмехнулся и жестом пригласил его подняться на борт.

– Меня зовут Лонг – Дракон, если это тебе, конечно, интересно, – сухо проговорил он и завел мотор. – Располагайся.

– Замечательная у нас подобралась компания, – подумал Ричард, – странный старик, капитан с ужасным именем Дракон и ненормальный европеец, решивший узнать, почему это люди, живущие вдоль Меконга, непременно стремятся достичь его истока? Что их манит туда? Есть ли Страна Счастья на самом деле или это все сказки для наивных простаков?

– Шамбалу может увидеть лишь тот, кто верит в её существование, – словно угадав его мысли, проговорил вьетнамец. – Люди, живущие вдоль Меконга, постоянно видят знаки Шамбалы. Взгляни на небо. Там среди облаков сверкает серебряный шар.

Ричард поднял голову, но никакого шара не увидел.

– А вдоль берега плывут синие лилии, – сказал Лонг, повернув голову в сторону водяных цветов. – Увидеть их считается большим счастьем.

Ричард посмотрел на лилии и ухмыльнулся:

– Если это синие цветы, то я – король Англии.

Лонг пропустил его слова мимо ушей. Он ловко подхватил белую лилию, повертел её в руках, расхваливая насыщенны синий цвет, а затем принялся жевать лепестки.

– О, нет, – схватившись за голову, простонал Ричард. – Остановите лодку, я сойду на берег, чтобы не превратиться в такого же безумца, как вы, мистер Дракон.

– Что вы, – замахал на него руками Лонг. – Здесь нельзя причаливать. Это пограничная зона. Вот когда мы прибудем в Китай…

– В Китай? – закричал Ричард. – Что мы забыли в Китае?

– Мы? – Лонг удивленно поднял брови.

– Ну да, да, вы, я и старик, – выкрикнул Ричард.

– А, вот вы о чем, – снисходительно улыбнулся Лонг. – То Линх давно покинул мой корабль. Мы с вами остались одни.

– Как это покинул? – нахмурился Ричард. – Я же сам видел, как он вошел в каюту и закрыл полог…

– Откиньте полог, – предложил ему Лонг.

– Зачем вы вздумали морочить меня? – сжал кулаки Ричард. – Кто, по-вашему, лежит на гамаке?

Вьетнамец весело рассмеялся. Ричард подошел к гамаку и замер в изумлении. Он был пуст. Прохладный ветерок влетел в открытое окно, тронул прозрачную занавеску и умчался прочь.

– Мистика, – проговорил Ричард, приподнимая гамак, похожий на рыболовную сеть. – Не мог же старик испариться? Или мог?

– Мы зовем старца То Линх – Добрый Дух или Сияющий Свет, – перекрикивая шум мотора, проговорил Лонг.

– Мог бы сказать об этом раньше, – пробубнил Ричард и улегся в гамак. – Зачем я пустился в это плаванье? Старец сказал, что в жизни каждого из нас бывают минуты, когда мы жалеем о сделанном. Сейчас как раз такой случай…

– Вы не хотите полюбоваться архитектурой здешних храмов? – поинтересовался Лонг, заглушив мотор.

– Нет, – пробубнил Ричард.

– А порыбачить?

– Нет, – рявкнул Ричард.

– Тогда отдыхайте, – низко поклонившись, проговорил Лонг и улыбнулся сладчайшей улыбкой.

– Лицемер, – процедил сквозь зубы Ричард и закрыл глаза.

Убаюканный урчанием мотора, он быстро уснул. Во сне широкая река с водой цвета слабо забеленного кофе изгибалась словно удав и, свившись семью кольцами вокруг Ричарда, пыталась удушить его.

– Не-е-е-т, – кричал он, барахтаясь и задыхаясь, понимая, что видит сон, но, не имея возможности вырваться из его нереальной реальности, чтобы снова вернуться в привычный мир людей.

– Помоги же мне, – взмолился Ричард, обращаясь к невидимому собеседнику. – Помоги. Я должен вернуться к той, которая любит меня.

– Хорошо, – ударившись о борт суденышка, пропели волны, и Ричард пробудился.

– На закате лучше не спать, а то… – назидательным тоном проговорил Лонг.

– А то что? – пристально глянул на него Ричард.

– А то можно лишиться рассудка, – ответил Лонг.

– Если я не сделаю нескольких шагов по земле, то точно лишусь рассудка, – сказал Ричард, а про себя подумал:

– Я буду дураком, если сию же минуту не удеру с этой старой лодки, насквозь пропахшей рыбой, тиной и грязной водой.

– Вам не нравится мой корабль? – пристально глядя на Ричарда, спросил Лонг. Ричард пожал плечами.

– Не нравится, не нравится, я же вижу, – снисходительно улыбнулся Лонг. – Но в этом нет ничего страшного, потому что вы мне тоже совсем не симпатичны. Но… Я выполняю поручение, поэтому скрываю свои чувства и эмоции. Вы – мой гость на несколько дней или недель или… как повезет с погодой. Сейчас мы пристанем к берегу и останемся здесь до рассвета.

– Прекрасно, – проговорил Ричард, потирая руки. – Я бы хотел немного размяться.

– Воля ваша, – низко поклонился Лонг.

– Моя, моя, дружище, – похлопав его по спине, весело проговорил Ричард, и спрыгнул на землю.

– Перед вами две дороги, – громко сказал Лонг. – Правая ведет вверх, левая – вниз. Выбор за вами, Ричард из Кента.

– Благодарю, – крикнул Ричард и направился по тропинке, которая упиралась в горизонт ровным перпендикуляром.

Через несколько минут он уже был на широком шоссе, где без труда поймал машину и уехал в аэропорт.

Лонг прождал его до рассвета. Когда же солнышко поднялось над рекой, окрасив воду в красно-коричневые тона, он облегченно вздохнул и проговорил:

– Человек, испугавшийся посмотреть в глаза Истине, не достоин быть рядом с моей Л иен.

– Ты прав, – сказал То Линх, поднимаясь на борт суденышка. – Будем молить Всевышнего, чтобы он даровал нашей Джулии встречу с человеком, предназначенным ей судьбой.

Колокольный звон, разлившись ровными звуковыми волнами, грянул над Меконгом, по которому плыли зеленые островки водяных лилий с сине-фиолетовыми цветами.

– Знак Шамбалы, – улыбнулся То Линх.

– Знак Шамбалы, – прижав правую руку к сердцу, проговорил Лонг.

Суденышко отошло от берега и плавно заскользило вверх по Меконгу.

Джулия шла по улицам родного города, кутаясь в плед, купленный в аэропорту. Прожив полтора года в стране вечного солнца и лета, она совсем забыла, что бывают другие времена года, что в декабре может выпасть снег, а температура может опуститься до минус десяти, что северный ветер зол, холоден и жесток. А еще она забыла про Рождественские подарки, которые принято ставить под нарядную ёлку. Джулия заглянула в небольшой магазинчик, купила родителям маленькие сувениры и поспешила к дому.

– Наконец-то! – воскликнула мама, распахивая перед ней дверь. – Ты похожа на бедную нищенку, моя дорогая Джульетта. Проходи же скорей. Я чувствовала, что ты приедешь сегодня, и испекла твой любимы яблочный пирог.

– Яблочный пирог, – улыбнулась Джулия. – Как я соскучилась по тебе, по папе, по нашему дому, по нашему городку, по зиме, по всему, всему, всему. Знаешь, мама, живя в плавучей деревне, я почти не думала обо всем этом, а вот вернулась, увидела, и… – Джулия закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Как я счастлива!

Теплая пенная ванна, дорогое шелковое белье, потрескивающие в камине поленья, запах хвои и тихая музыка Брамса показались Джулии неслыханной роскошью. Отец откупорил дорогое коллекционное шампанское в честь возвращения дочери и, протянув ей изящный фужер на золотой ножке, проговорил:

– Мы любим тебя, Джульетта, и молим Всевышнего, чтобы Он даровал тебе встречу с человеком достойным, который будет любить тебя преданно и нежно, который пожелает разделить с тобой все тяготы и невзгоды, а если понадобится, то помчится за тобой на край света, чтобы отыскать призрачную Страну Счастья Шамбалу. За тебя, Джул!

– За моих замечательных родителей! – проговорила Джулия, едва сдерживая слезы. – Как я благодарна вам, что вы принимаете меня так, словно я лишь вчера ушла из дома…

– А разве это не так? – удивился отец. – Твоя кружка со следами губной помады ещё стоит на подоконнике.

– Па-поч-ка, – прошептала Джулия, прижимаясь к нему. – Если бы ты знал, как здорово вновь почувствовать себя маленькой девочкой, у которой еще все впереди: радости, огорчения, прощания и встречи, все, все, все…

– Только пожалуйста, не говори о том, что ты вновь собираешься нас покинуть, – сделав страдальческое лицо, проговорила мама.

– Пока не буду, – пообещала Джулия.

– Джереми, ты слышал, как она проговорила это «пока»? – воскликнула мама, всплеснув руками.

– Слышал, дорогая моя Диана, – улыбнулся отец. – Но думаю, что паниковать раньше времени не стоит. Несмотря на то, что наша Джулия ещё совсем маленькая девочка, она уже умеет принимать верные решения. Правда, Джул?

– Хотелось бы, чтобы это так и было, – ответила Джулия и принялась рассказывать обо всем, что с ней произошло за это время. Она не утаила ничего, честно рассказав о Ричарде, о старце, о путешествии по Меконгу и жизни в плавучей деревне.

– Ты не должна обманывать маленькую Чау, иначе она разуверится в людях, в европейцах, – выслушав рассказ дочери, сказал Джереми.

– Мы соберем для твоей Черной Жемчужины книжки и игрушки, – проговорила Диана.

– Спасибо, – прошептала Джулия, прижав к губам мамины руки.

Весть о возвращении Джулии молниеносно облетела маленький город Кент. Телефон в доме Мэйсонов не умолкал. Звонили не только друзья и знакомые, но и просто любопытные соседи, желающие узнать, что заставило молодую, подающую большие надежды девушку так надолго задержаться в далекой стране, которую с трудом можно отыскать на карте.

Устав от праздной болтовни, Джулия отправилась по засыпанному снегом городку. Разглядывая яркие витрины, неоновые афиши, сверкающие елки и спешащих прохожих, Джулия думала о жителях плавучей деревни, которые никогда не смогут увидеть все это.

– Почему не смогут? – резко остановившись, воскликнула Джулия, и помчалась в магазин покупать видеокамеру.

Она снимала улицы, снег, дома, людей, забыв о том, что в деревне нет электричества, что там никогда не слышали о видеомагнитофонах, дивиди-проекторах, компьютерах, видеокамерах и фотоаппаратах, что жизнь на реке не похожа на жизнь в небольшом городке, что там у людей иные ценности. Джулии просто хотелось отвезти частичку своего мира, мира в котором она родилась и выросла, в мир людей, с которыми её свела судьба.

– Джулия! – раздался знакомый голос, когда Джулия снимала башню, похожую на Лондонский Биг Бэн. – Неужели, я не брежу? Неужели это именно ты? – раскинув в разные стороны руки, навстречу Джулии шла Клер. Её золотые волосы выбились из-под малинового берета и рассыпались по плечам. Снежинки, запутавшиеся в волосах Клер, сверкали, как маленькие бриллианты.

– Здравствуй, дорогая, – крепко обняв Джулию, проговорила Клер. – Как ты похорошела, загорела. Что ты делала все это время? Замуж не вышла? – И не дожидаясь ответа, затараторила о своем:

– Мы с Ричардом обручились. Через неделю наша свадьба, а он куда-то исчез. Наверное, он думал, что я никуда не денусь. А вдруг, я как жена короля Артура рыжеволосая Гиневра, возьму и влюблюсь в красивого юношу, похожего на Ланселота. Что тогда?

Джулия только плечами пожала, вспомнив надменный взгляд Ричарда и его слова о любви.

– Хочешь, Джул, я познакомлю тебя с замечательным парнем? – едва долетели до неё слова Клер. – Он – художник. Рисует потрясающие картины. Я просто влюбилась в его «Закат над скалами в Дувре». Да ты не слушаешь меня, Джулия.

– Слушаю, – сказала Джулия и, посмотрев на Клер, ужаснулась. Вместо красавицы с золотыми волосами, выбившимися из-под розового берета, перед ней стояла разгневанная фурия, настоящая Медуза Горгона, желающая испепелить Джулию своим взглядом.

– Прости, Клер, я очень-очень спешу, – выпалила Джулия и помчалась прочь.

– Я тебе позвоню, – крикнула ей вдогонку Клер, – завтра-а-а-а-а…

– Минтянь, – машинально повторила Джулия.

– Ты – рыбка, маленькая рыбка, которая может бороздить океанские просторы, подчиняясь лишь законам водной стихии, – засвистел северный ветер. – Сбрось цепи рабства. Надень гирлянду из цветов и поспеши туда, где тебя с нетерпением ждут.

Родители ничуть не удивились, что Джулия заторопилась в Лаос. Они помогли ей упаковать все необходимое и проводили в аэропорт.

Уже прощаясь, Диана прошептала:

– Постарайся звонить почаще, Джульетта.

– Нам будет тебя не хватать, – крепко обняв дочь, проговорил Джереми. – Я не буду убирать с подоконника твою чашку, испачканную помадой.

– Папочка, я уже давно не пользуюсь никакой помадой, – улыбнулась Джулия.

– Ну и что из того? – поднял брови отец. – Чашку ты так и не убрала. Верно?

– Верно, – поцеловала его в щеку Джулия.

Объявили посадку на её рейс. Диана смахнула слезы и крепко обняла дочь на прощание. Джереми поцеловал Джулию в лоб и подтолкнул к выходу. В тот момент, когда Джулия скрылась за линией паспортного контроля, в здание аэропорта вошел Ричард. Он прошел мимо родителей Джулии, не обратив на них никакого внимания. Да и они не заметила его, их взгляды были прикованы к полупрозрачному стеклу, за которым ещё был виден силуэт Джулии, улетающей в другой мир.

Диана уже не сдерживала слез. Она плакала навзрыд, уткнувшись в плечо мужа.

– Ну, ну, будет, дорогая, – обняв её, проговорил Джереми. – Мы воспитала хорошую девочку, не стоит так убиваться. Ты же сама говорила, что неизменно приходит время, когда дети покидают родительское гнездо. Так не лучше ли радоваться, что наш птенец выбрал верный путь для своего полета, путь Истины?

– Ты прав, дорогой, – вытирая слезы, сказала Диана. – Просто с годами мы становимся сентиментальнее.

Усевшись в кресло у иллюминатора, Джулия дала волю слезам.

– Вам плохо? Вы боитесь полета? – участливо спросил сосед.

– Нет, – пробубнила Джулия и отвернулась. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, чтобы сберечь тот хрупкий мир домашнего уюта, любви и спокойствия, без которого её жизнь была бы бессмысленной.

Джулия неотрывно смотрела в иллюминатор, любуясь облаками и причудливым ландшафтом, остающимся внизу. Самолет чуть накренился, совершая разворот, и Джулия увидела на горизонте сияющий нимб, венчающий землю.

– Знак Шамбалы! – восторженно прошептала она.

– Знак Шамбалы! – проговорил сосед.

Джулия быстро повернула голову и пристально посмотрела на него. Серые грустные глаза, прямой нос, тонкие губы, гладко выбритые щеки, бледное лицо, светло-пепельные волосы.

– Вы хотите спросить, откуда я знаю про Шамбалу? – улыбнулся он. Джулия смутилась, подумав, как глупо она сейчас выглядит, так бесцеремонно разглядывая незнакомого молодого мужчину.

– Я – коллекционер, – проговорил он, продолжая улыбаться. – Я коллекционирую впечатления. Но, чтобы коллекция была полной, мне необходимо знать, чем её заполнить. Я не просто смотрю на мир, я ещё и подробно изучаю историю, быт, культуру тех стран, в которые собираюсь отправиться. И знаете… простите, не знаю вашего имени.

– Джулия, – неотрывно глядя в его бездонные глаза, ответила она.

– Какое у вас поэтическое имя – Джу-ли-я, – проговорил он нараспев. – А мое имя не так поэтично, но я ношу его с гордостью. Меня зовут Соломон. Теперь, надеюсь, вам понятно, откуда я знаю про Долину Бессмертных, где царят мир, любовь и справедливость?

– Понятно, – прошептала Джулия, опуская глаза. – Понятно.

Они немного помолчали.

– Вы летите отдыхать? – спросил Соломон.

– Нет, – улыбнулась Джулия. – Я лечу домой.

– Домой? – удивился он.

– Домой, – подтвердила она.

– Ваш муж… – начал он.

– Я не замужем, – перебила его Джулия. – Я учу лаосских детей английскому языку.

– И давно? – поинтересовался он.

– Нет, не очень, всего полтора года, – ответила она и покраснела.

– Полтора года?! – Соломон восторженно глянул на Джулию. – Полтора года – это немалый срок. Я сбежал из Танзании через неделю.

– Я тоже хотела сбежать через неделю, но не смогла, – созналась Джулия. – Знаете, у меня есть чудесная ученица Чау – Черна Жемчужина, она удержала меня. И сейчас я жду не дождусь встречи с ней. Я накупила кучу книг и игрушек для Чау и других ребятишек. Но я знаю, что больше всего не свете они будут рады моему возвращению.

– Вы – необыкновенно счастливый человек, Джулия, – сказал он и улыбнулся.

– В Лаосе все зовут меня Лиен – Лотос, – проговорила она, вспомнив серьезного немногословного Лонга, который дал ей это чудесное имя.

– Ли-ен, – повторил Соломон и, прикрыв глаза, прошептал:

 
Белых лилий сладок плен,
Ли-ен.
Как дурманит аромат!
Рад.
Над землею две звезды – я и ты.
Что-то будет впереди?
Жди…
 

Джулия отвернулась к иллюминатору, сделав вид, что не расслышала его слов.

– Почему я так разволновалась? – мысленно спросила она себя. – Он просто случайный попутчик. Случайный, не более… В аэропорту мы разбежимся в разные стороны. Разбежимся навсегда…

– Да, – громко сказал Соломон и, чуть тронув Джулию за локоть, спросил:

– А вы будете ужинать?

– Нет, – покачала она головой. – Спасибо, я не голодна. Дайте мне, пожалуйста, стакан простой воды.

Сделав несколько глотков, Джулия закрыла глаза.

 
Это сон, Соломон.
Это бред, вас здесь нет.
Сотни стражей в ночи
Обнажили мечи,
Охраняя ваш сон,
Грозный царь Соломон.
 

Дрема укутала Джулию своим тончайшим покрывалом, увлекая в страну грез, где на смену зиме пришла весна с первыми трогательными листочками, проклюнувшимися из лопнувших почек. На земле расцвели первые цветы. Настало время пения птиц. Джулия заслушалась их, вдыхая дивный аромат распускающейся виноградной лозы.

Кто-то крепко сжал её руку и повел за собой.

– Куда мы спешим? – спросила Джулия того, кто так бесцеремонно нарушил её единение с природой.

– Сейчас по главной дороге пронесут царский паланкин, – услышала она в ответ, но так и не поняла, кто сжимает её руку.

По широкой дороге, вымощенной перламутровым мрамором, шли сотни воинов в красно-белых одеждах, опоясанные золотыми мечами. Они охраняли серебряный паланкин, в котором на пурпурном кресле восседал царь Соломон, увенчанный венцом для бракосочетания. Одет он был в белые одежды, украшенные золотым орнаментом и топазами. Ноги стояли на золотых подножиях, а руки спокойно лежали на золотых подлокотниках.

Царь грустно смотрел вдаль, не обращая внимания на кричащих от радости вассалов, на плачущих женщин, на слуг, рассыпающих перед паланкином лепестки роз.

– Почему вы так печальны, друг мой? – спросила Джулия.

– В своем саду, в ароматных цветниках я видел простую девушку, обутую в сандалии. Стан её как ворох пшеницы, обставленный лилиями. Шея её, как столп из слоновой кости, глаза, как озерки, а волосы, как струящиеся потоки, губы, как алая лента, а щеки, как половинки гранатовых яблок. Я спросил её:

– Кто ты, блистающая, как Заря, прекрасная, как Луна, светлая, как Солнце?

– Я сошла в ореховый сад посмотреть на зелень долины, поглядеть, распустилась ли виноградная лоза, расцвел ли гранат, – ответила она и, стыдливо прикрыв лицо прозрачным покрывалом, убежала, не открыв мне своего имени. Сколько я не искал её, все напрасно.

Сегодня матушка надела на меня брачный венок, приготовила брачный пир и пригласила всех незамужних девиц во дворец.

– Может быть, – сказала она, – среди великого множества красавиц, ты отыщешь ту, что встретил в своем саду.

Брачный пир длится уже неделю, но среди званых нет моей избранницы.

– Что же будешь делать ты, царь Соломон? – поинтересовалась Джулия.

– Искать, – ответил он.

– Искать, но где? – спросила она.

– В Шамбале, – ответил он, улыбнувшись. – В Шамбале…

Джулия вздрогнула и пробудилась. Она украдкой глянула на мужчину по имени Соломон, сидящего рядом, и, убедившись, что он совершенно не похож на царя Соломона из её сна, облегченно вздохнула:

– Мой сон был не про вас.

– А мой не про вас, – приоткрыв глаза, сказал он. – Доброе утро, Джулия.

– Доброе утро, – сказала она, краснея.

В аэропорту Соломон помог ей погрузить багаж на тележку и участливо спросил:

– Вас встречают?

– Не знаю, – пожала плечами Джулия. – Я уезжала на месяц, а вернулась через неделю.

– Вот как, почему?

– Мне вновь захотелось свободы, – ответила Джулия. – Свободы от условностей и суеты. Свободы от всего, что так дорого нам, европейцам, и не имеет никакого значения для людей, живущих на реке Меконг в малюсенькой плавучей деревне.

– Как же вы доберетесь туда? – поинтересовался Соломон.

– Пока не знаю, – ответила она, озираясь по сторонам.

– Хотите, я провожу вас? – спросил он, положив свою ладонь поверх её.

– Вы? – Джулия пристально посмотрела ему в глаза, высвободила руку и решительно ответила:

– Нет.

– Позвольте хотя бы проводить вас до такси, – попросил он. Она кивнула.

У выхода из аэропорта толпились встречающие. Джулия мельком глянула на них и пошла дальше.

– Мистер Миддин! – громко выкрикнули из толпы. – Мистер Миддин, идите сюда!

– Меня встречают, – сказал Соломон. – Хотите, мы отвезем вас?

– Нет, – прошептала она еле слышно. – Спасибо. Я доберусь сама.

– Мистер Миддин, как долетели? – спросил улыбающийся лаосец, выросший перед ними.

– Прекрасно, Тан, – улыбнулся Соломон.

– О, вижу, вы вернулись со спутницей! – хитро прищурил свои раскосые глаза Тан.

– Мы познакомились в самолете, – строго сказал Соломон. – Мисс Джулия живет на Меконге. Она учительница.

– О! – восторженно глянув на Джулию, проговорил Тан и, сложив на груди руки, поклонился. – Учителя – самые почитаемые люди в нашей стране. Простите, если обидел вас. Чем я могу заслужить ваше расположение.

– Никогда не торопитесь своим языком, – подмигнула ему Джулия. – До свидания, мистер Миддин. Спасибо вам за помощь.

– Постойте, Джулия, – удержал её Соломон. – Позвольте все же вас отвезти в…

– Спасибо. Я доберусь сама, – строгим тоном проговорила Джулия, подумав, что ведет себя очень глупо, что не стоит отказываться от помощи, и если Соломон будет уговаривать её, то, пожалуй, стоит поехать с ним.

– Позвольте пожать вашу руку, – проговорил Соломон. Он глянул на Джулию такими грустными глазами, что она еле сдержалась, чтобы не прижаться к нему. – Желаю вам удачи. Прощайте.

– Прощайте, – растерянно произнесла Джулия.

Соломон и Тан затерялись в толпе, а она медленно пошла вперед, мысленно ругая себя за нелепое упорство.

– Ну, что, что я теперь буду делать? – простонала она.

– Здороваться с Лонгом, – раздалось в ответ. Джулия подняла голову и увидела перед собой вездесущего вьетнамца, одетого в холщевую одежду, насквозь пропахшую рыбой.

– Лонг!!! – воскликнула Джулия, бросившись ему на шею. – Лонг! Мистер Дракон! Если бы ты знал, как я счастлива тебе видеть!

– И я рад видеть тебя, дорогая Лиен, – поцеловав её в лоб, проговорил Лонг.

– Откуда ты узнал, что я прилечу сегодня? – спросила Джулия.

– Вездесущий Дракон знает очень-очень много, – хитро прищурился он. – Оч-чень много…

Он внимательно посмотрел Джулии в глаза, потом перевел взгляд на багажную тележку, которую катила перед собой Джулия и, покачав головой, спросил:

– Ты что, решила навеки поселиться в деревне?

– Не знаю, – рассмеялась Джулия. – Поживем, увидим.

– Зачем же тебе сто-о-о-лько вещей? – строго спросил Лонг.

– Это подарки для моих учеников и Чау, – объяснила Джулия, обняв Лонга за плечи.

– Подарки? – нахмурился Лонг. – Как же вы, европейцы, любите всякие условности.

– Это не условности, Лонг, – рассердилась Джулия. – Это книги, тетради, ручки, карандаши – все то, что необходимо для занятий.

– Не сердись, Лиен, – похлопал её по плечу Лонг. – Тебе не идет быть сердитой. Я просто решил проверить, какое влияние на тебя оказал воздух Туманного Альбиона.

– Плохое, – искренне ответила Джулия и пошла вперед.

– Эй, Джулия Мэйсон, – крикнул ей вслед Лонг. – Если ты желаешь отправиться со мной, то тебе следует катить свою тележку в другую сторону.

Джулия остановилась, глянула на Лонга через плечо и беззаботно рассмеялась…

Маленькое суденышко Лонга сияло на солнце свежевыкрашенными боками. Гирлянды цветов украшали каюту, похожую на пагоду. На маленьком столике стояла корзина с фруктами. Джулия не смогла скрыть восторга.

– На таком чудесном корабле я готова путешествовать целую вечность, – мечтательно проговорила она.

– Так оно и будет, – сказал Лонг, заводя мотор. – Устраивайся поудобней. Наше путешествие длиною в вечность начинается!