Текст книги "Ночь души"

– Спасибо тебе, Боб. – Искренне поблагодарила бывшего владельца Мелисса. Это она решила дать ему имя Боб, чтобы высказать свое уважение и благодарность. Человеку, даже умершему, нехорошо быть без имени. А так как настоящее его имя она не знала, то решила, что Боб вполне подойдет.

День пролетел очень быстро. Дом теперь больше был похож на человеческое жилье. В нем еще сохранился еле уловимый затхлый запах, но скоро он совсем исчезнет. Над очагом уже сушились несколько пучков ароматных трав, пол и немногочисленная мебель были чистыми, исчезли мусор и застарелая грязь. Мелисса наносила воды, нагрела ее, выкупала малышку и помылась сама. Сейчас, когда солнце закатилось за горизонт и лес окутали густые сумерки, дом осветился теплыми огнями свечей и пламенем камина. Он все еще недоверчиво относился к появившимся вдруг жильцам, но уже довольно потягивался, потрескивал просыхающей от живого тепла древесиной, скрипел ставнями на чердаке и жмурился чистыми стеклами, глядя на половинку луны в темном небе.

Мелисса расстелила одеяло перед камином и положила на него голенькую дочь. Малышка не спала, она оглядывала все вокруг внимательным взглядом голубых глаз и шевелила трогательно нежными ручками и ножками. Мел с улыбкой наблюдала за ней, тихо напевая простую песенку, но горло внезапно перехватил спазм, и песня смолкла. Молодая женщина зажмурилась, стараясь сдержать слезы, но они просочились сквозь сомкнутые веки и потекли по щекам горячими ручейками. Горячий ком в груди рос, грозя задушить. Мел стиснула зубы, чтобы не дать вырваться наружу рыданиям. С трудом овладев собой, она затихла, погрузившись в глубокое раздумье. Главное, что ее волновало теперь – как она будет жить дальше? Почему ее видения привели ее именно в этот заброшенный дом глубоко в дремучем лесу? Неужели ей предстоит жить здесь вдвоем с маленькой дочерью? Лес, конечно же, мог дать ей долю пропитания и топливо для тепла, но этого ведь было мало. Она оказалась здесь, словно дикое животное в поисках убежища. Но когда-нибудь придется выйти отсюда и вновь вернуться к людям.

Из глубоких грустных раздумий Мелиссу отвлек шорох за спиной. Она задержала дыхание, все ее чувства обострились. Мел чуть повернула голову и увидела того, кто нанес ей визит. За ее спиной стоял жуткий мертвец – полусгнившая плоть свисала с обнажившихся костей, череп скалился в страшной ухмылке, глазницы зияли пустотой.

– Я не из пугливых, – равнодушно сказала пришельцу Мел и поморщилась, – но будь добр, прими приличный вид, здесь маленький ребенок.

Фигура покойника чуть шевельнулась, качнувшись взад и вперед, словно раздумывая, послушаться ему ведьму или нет. Но она снова отвернулась и, не обращая на него внимания, ворковала с дочерью. Арма никак не прореагировала на пришельца и продолжила спать. Она, как и хозяйка, не видела в нем опасности. Когда через несколько минут, молодая женщина вновь посмотрела назад, вместо жуткой фигуры там была лишь белесая вытянутая тень, отдаленно напоминающая фигуру человека.

– Так-то лучше, – одобрила его новый облик ведьма и развернулась на табурете к нему лицом.

Оба будто разглядывали друг друга. Призрак бесцветными глазами смотрел на женщину перед собой. Незнакомка, оказавшаяся в его доме, была красива – черные вьющиеся волосы до плеч, прозрачные, словно вода в ручье, глаза. Изящная, но сильная, с благородной осанкой, тонкими руками, что сейчас бережно поправляли одеяло на уснувшем ребенке. Мелиссе же рассматривать было особенно нечего. Ни жуткий мертвец, ни призрак не сказали ей об облике пришедшего ничего определенного.

– Ты хозяин этого дома? – тихо спросила Мел. – Это ведь твое тело в колодце?

Призрак не мог разговаривать, но ведьма прекрасно понимала его. Он подтвердил ей, что является хозяином этого дома – бывшего охотничьего домика одного лорда.

– Здесь недалеко есть замок?

Есть, он находится сразу за лесом.

Мел заинтересовала эта новость. Значит, это место не такое глухое, как она думала, и здесь рядом живут люди. Она раньше не путешествовала и плохо знала, что находится за пределами ее родных мест.

– Я назвала тебя Боб, – сказала Мелисса духу хозяина. – Но если у тебя есть другое имя…

Призрак согласился быть для нее Бобом. Он находился между миром мертвых и живых уже почти два года, и постепенно его земная жизнь стала забываться, воспоминания человека таяли, как туман под солнцем, многое стало уже неважным. Постепенно он превращался в ничто, бестелесный сгусток мертвой энергии, застрявший между мирами.

– Ты хотел бы, чтобы твое тело было упокоено в земле, а дух обрел свободу, – озвучила ведьма желание хозяина. – Что ж, я обещаю тебе подумать, как это можно осуществить. Постараюсь помочь в обмен на твое гостеприимство.

На следующее утро Мелиссе нанес визит тот, кто по праву считал это место своим и только своим. Молодая ведьма перетрясала одежду, найденную в одном из сундуков за кроватью. Она прикидывала, что ей пригодится, а что следует выкинуть или пустить на тряпки, когда в проеме широко распахнутой двери возникло маленькое, очень возмущенное существо. Черно-белый кот угрожающе рычал. Его загривок встал дыбом, увеличив животное в размерах. Желтые, большие, как у совы, глаза сверкали от праведного гнева. Даже присутствие огромной собаки его не остановило. Арма сначала опешила, а потом глухо зарычала. Она вся подобралась, готовясь к прыжку, но в последний момент ее остановил голос хозяйки.

– Арма, нет! – Мелисса протянула руку и коснулась загривка собаки. – Не трогай его.

Женщина склонила голову на бок и уверенно добавила:

– Это и его дом тоже.

Арма с трудом согласилась с таким решением. Она все еще ворчала, но ослушаться не посмела. А потом попятилась назад, жалея, что теряет такое развлечение, как разборки с наглым зверьком.

Мел с улыбкой посмотрела на кота.

– Здравствуй, дружок, – ласково сказала она, – так вот кто настоящий хозяин этого дома?

Животное, услышавшее человеческий голос, зарычало еще громче. Кот шипел и коротко шикал, но женщина осталась безучастна к его гневу.

– Входи, если хочешь, будем жить вместе. – Сказала она, возвращаясь к своему занятию. – Буду признательна, если избавишь нас всех от грызунов. Вот с ними соседствовать я не собираюсь.

Кот еще некоторое время возмущался и рычал, а потом уселся на пороге. Он не отрывал своих круглых глаз от Мелиссы и принимался угрожающе урчать, как только она делала резкое движение или поворачивалась в его сторону. Арма следила за ним глазами, готовая, если хозяйка все-таки передумает, тут же кинуться вперед. Будь она человеком, ее несомненно восхитила бы смелость этого одичавшего кота. Он отстаивал свое право на этот дом, даже вопреки явной опасности.

Мел тихонько напевала за работой, она двигалась по небольшой комнате мягко и тихо – ее малышка-дочь спала на кровати. Кот на пороге постепенно успокоился. Он все еще не решился войти, но через некоторое время принялся умываться. Мелисса не заметила, как он ушел, но вечером, когда она разожгла очаг, чтобы уберечь дом от ночной сырости, кот явился снова. Он с невозмутимым видом, хотя и осторожно, прошествовал к самой печи, уселся там, а потом прикрыл глаза и замурлыкал, перебирая передними лапами, выпуская и втягивая обратно когти. Мел сделала вид, что ничего странного не происходит. Арма тяжело вздохнула, но спорить не стала, хотя и перешла для ночлега в самый дальний угол дома. В котелке была нехитрая похлебка с пойманной вчера рыбой, и Мелисса, зачерпнув в старую щербатую миску, налила немного коту. Зверь жадно накинулся на еду. Он урчал, но теперь уже больше от удовольствия.

– Оставайся, – тихо сказала ему Мелисса. – Еще одна бедная потерянная душа.

Ей вдруг стало невыносимо грустно, и на глаза навернулись слезы. Она громко всхлипнула, и это испугало кота. Он перестал есть и уставился на женщину, что сидела рядом. Она же замерла, прикрыла веки и задержала дыхание, стараясь справиться с нахлынувшей болью. Когда ее руки коснулось что-то мягкое, женщина вздрогнула и распахнула глаза. Кот смотрел на нее золотистыми глазами, в которых отражался огонек свечи. Он чуть прищурился, а потом потянулся и ловко подставил свою голову под ладонь Мелиссы.

– Хитрец! – засмеялась она сквозь слезы. – Значит, ты согласен жить вместе? Что ж, так тому и быть.

Мел с улыбкой гладила кота.

– Тебя, наверное, тоже надо как-то назвать? – сказала она. – Уж прости, вряд ли твой бывший хозяин скажет мне, как тебя звали прежде. Придется тебе привыкать к новому имени.

Молодая женщина задумалась ненадолго, а потом предложила:

– Не хочешь быть Патриком?

Кот продолжал мурлыкать и тереться головой о ее руку.

– У меня когда-то был кот Патрик, – продолжила Мелисса. – Правда, он был рыжий, но это ведь не важно. Патрик был хорошим котом.

Коту было абсолютно все равно, как его будут звать. За два года без хозяина и жизни в лесу он совсем одичал. А сейчас почувствовал давно забытое блаженство от тепла, домашней еды и ласковой руки, что чесала его за ушком. Он ощущал доверие к этой неожиданно возникшей в доме женщине, и его кошачье сердце сжималось от забытого удовольствия.

Плач, раздавшийся с кровати, отобрал у новонареченного Патрика внимание его новой хозяйки, но он готов был делить его с этим маленьким, уютно пахнущим молоком и нежностью маленьким человечком. Сегодня он обрел свой потерянный дом.

***

Следующие дни Мелисса была занята пополнением своих запасов. Сейчас уже можно было собирать многие травы для лекарств, еще можно было отыскать яйца в гнездах для пропитания. Для очага необходим был хворост. Молодая женщина поднималась с рассветом и трудилась до заката. Маленькую Кейтлин она всюду брала с собой, привязав к себе платком. Патрик сопровождал их обеих. Он так обрадовался, обретя наконец хозяйку, что очень боялся снова потерять своего человека. Даже собаку он готов был терпеть. Арма не приближалась к нему, предпочитая игнорировать. За неимением других собеседников Мелисса вела с новым питомцем долгие беседы. Она рассказывала ему о своей жизни, а иногда даже спрашивала совета. Все-таки этот лес кот Патрик знал гораздо лучше нее. Мел часто размышляла о том, почему ее родовые духи выбрали для нее именно этот лес и этот заброшенный дом. Если бы она сама выбирала для себя новое место, то никогда бы не остановилась здесь. Лес был довольно темный, со множеством елей. Под их раскидистыми зелеными лапами было сыро и мрачно. Деревья подступали прямо к маленькому домику. Они прятали его, охраняли, но не давали проникать достаточному количеству солнечного света. В который раз Мелисса с тоской подумала, что Джон в два счета бы решил эту проблему – лишние деревья спилил бы, расчистил участок для огорода, поправил изгородь, вырыл бы новый колодец. Но сейчас здесь она была одна, не считая младенца, кота, собаки и призрака бывшего хозяина. Компания разношерстная, но в хозяйстве почти бесполезная. Разве что кот прогнал из дома всех мышей.

Боб являлся к молодой ведьме каждый вечер. Он вырастал у кровати и висел в воздухе унылой белесой тенью.

– Я пока не могу помочь тебе, – со вздохом говорила ему Мел. – Тебя надо достать из этого колодца, чтобы достойно похоронить. Но не жди, что я полезу туда за тобой. Удовольствия доставать твои гнилые останки со дна мало. Я должна придумать что-то другое.

Боб в волнении мерцал, иногда принимал на мгновение образ страшного мертвеца, потом смирялся и исчезал. Но следующим вечером появлялся опять.

– Чей именно замок находится недалеко? – пробовала узнать у него Мел. – Много деревень в округе?

Оказалось, что рядом замок обедневшего лорда, а деревня только одна. Люди там живут за счет фермерства. Лорд из замка раньше был заядлым охотником, Боб помогал ему в охоте, служил верой и правдой.

Для Боба эти беседы оказались крайне полезны. Его душа, застрявшая в этом мире и терявшая свои воспоминания, по крупицам собирала себя. Его память, привычки, ценности постепенно воскресали в нем, делали его прежним. Так вскоре обнаружилось, что Боб тот еще зануда. Он не давал Мелиссе заснуть, пока та не убедится, что огонь в очаге полностью прогорел и ни один уголек не угрожает пожаром, требовал, чтобы она запирала дверь на ночь на тяжелый засов.

– Я – ведьма, – несколько высокомерно заявляла ему Мел. – В этот дом никто не сможет зайти без моего разрешения, а огонь, как и вода, подчиняются мне.

Боб игнорировал ее высказывания и требовал соблюдение порядка.

– Кстати, о стихиях, – задумчиво произнесла Мелисса в один из вечеров. – Пора как следует подружиться с этим местом. Хозяин леса пустил меня к себе, но я еще не поблагодарила его за это. И не представилась другим духам.

Молодая женщина подошла к окну и взглянула на звездное ясное небо.

– До полнолуния осталось всего пара дней. Дождусь его и проведу ритуал. Тогда я смогу видеть, чувствовать и управлять силой этого леса намного лучше.

Мелисса оглянулась через плечо на висевшую в воздухе белесую тень:

– Может, тогда я смогу уговорить воду отдать твои бренные останки, Боб.

Призрак вновь заволновался – вырос в размерах, стал почти прозрачным, а потом вернулся к первоначальному виду.

– Потерпи, дружок, – ласково сказала ему Мел. Она погрустнела и, отвернувшись, долго смотрела в окно на быстро темнеющее небо.

– Возможно, здешние духи дадут мне достаточно сил, чтобы отыскать Джона.

В ночь полнолуния Мелисса долго не решалась выйти из дома. Она сомневалась, брать ли ей с собой Кейтлин. Малышке, конечно же, было не место в ночном темном лесу, но с момента ее рождения Мел ни на минуту не разлучалась с дочерью. И все же ритуал, который собиралась провести ведьма, не терпел присутствия посторонних, особенно маленьких невинных детей. Скрепя сердце, Мелисса решилась оставить дочь в домике. Она тщательно закрыла все тропинки к своему жилью, погасила огонь в очаге и вызвала Боба.

– Сегодня ночью ты будешь здесь, – строго сказала ведьма призраку. – И будешь присматривать за ребенком.

Боб было возмутился и собирался исчезнуть, но Мел прикрикнула на него.

– Ты же хочешь, чтобы я обрела достаточно сил и смогла помочь тебе? – грозно нахмурив брови, спросила его она. – Или тебе нравится валяться на дне того колодца?

Боб тут же успокоился и вытянулся возле кровати бледной тенью.

– Так– то, – Мелисса удовлетворенно кивнула. Она накинула на плечи плащ и последний раз, прежде чем выйти, бросила взгляд на спящую малышку.

– Если что-то случится, дай мне знать, – тихо попросила она. – Арма будет сторожить вас снаружи.

Призрак остался в роли няньки, а ведьма выскользнула в сырую прохладную ночь. Луна еще не взошла, лишь яркие звезды сияли на черном бархате далекого неба. Жизнь в лесу не смолкла с наступлением темноты – пели птицы, шуршали в кустах какие-то звери, с писком пронеслись летучие мыши, что охотились за комарами. От ручья резко пахло сыростью. Но кроме всех этих естественных звуков и запахов, молодая ведьма чувствовала и нечто иное. В воздухе было разлито напряжение. В ушах зазвенело от давления чего-то мощного. Потусторонний мир замер на короткое время, чтобы встретить ночное светило – олицетворение силы во всей ее мощи. Мелисса успела неплохо изучить лес вокруг дома. Она перешла овраг с текущим по его дну ручьем, нырнула в кромешную темноту под широкие лапы старых елей и вышла на небольшую поляну. Еще днем женщина собрала кучу хвороста для костра, и сейчас достаточно было короткого заклинания, и яркое пламя вспыхнуло, затрещали сухие ветки, и в небо полетели яркие, как звезды, искры. Мелисса скинула плащ и поежилась от ночной прохлады. Она развязала пояс платья и тесемки у ворота, скинула ботинки. Босые ноги намокли от росы, и Мел почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Она достала принесенный с собой нож и очертила широкий круг вокруг костра, а потом подвинулась ближе к пламени, согреваясь от его жара. В огонь посыпались сухие стебли травы, и воздух приобрел горьковатый запах. Даже во рту ощущался привкус легкой горечи. Когда луна выплыла над верхушками деревьев и величественно застыла среди россыпи звезд, Мелисса была готова начать ритуал. За пределами круга женщина разложила угощение для лесных духов. Дома она слепила небольшие лепешки из меда и остатков муки. Их сладкий аромат привлечет внимание маленьких созданий, живущих в кроне деревьев. Мел кинула в костер горсть мелких самоцветных камешков и прочитала заклинание призыва. Еще не отзвучали последние слова, как она почувствовала, что воздух вокруг нее сгустился. По позвоночнику пробежали мурашки, а волосы на затылке приподнялись. Лес давно уже наблюдал за новой жилицей, а сейчас с нетерпением жаждал познакомиться поближе. Мелисса замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Враждебности или неприятия она не ощутила, а потому смело шагнула за пределы круга. Нечисть только этого и ждала. Ведьма почувствовала, как ее касается нечто почти неосязаемое, потустороннее, но реальное. Это было неприятно. Холодные липкие прикосновения трогали не только кожу или волосы, они проникали внутрь, пробовали на вкус жизненную силу. Появись у них хоть малейшее сомнение в силе той, что открыто стояла перед ними, духи сожрали бы ее, высосали по капле всю душу, оставив лишь пустую оболочку, что в свою очередь пошла бы на корм хищникам. Но Мелисса была уверена в себе. Ее природный дар передавался из поколения в поколение уже много веков. За ее спиной стоял мощный род чародеек, целительниц, ведуний. В ней сошлись сейчас все накопленные знания, силы и способности. Этому лесу, даже самому его Хозяину ведьма была не по зубам. И духи поняли это. Мелисса почувствовала, как от нее отринули их призрачные щупальца, кожу перестало покалывать, а напряжение схлынуло, оставив некоторую слабость.

– Благодарю, – Мел смиренно опустила голову. Взаимное уважение границ – это основа любых взаимоотношений, тем более отношений с миром потусторонних сущностей.

Мелисса повернулась к ярко горевшему костру лицом и, протянув руку, бросила в огонь несколько медных монет. Из небольшого мешочка, который женщина принесла с собой, она вытащила лепешку. Разломав ее пополам, одну часть ведьма бросила в огонь, а вторую половинку принялась медленно есть. По древнему обычаю она разделила трапезу с духом огня, прося его покровительства и выказывая свое уважение. Мел вглядывалась в танцующее пламя и видела, как в самой его середине вертится что-то похожее на небольшую красноватую змейку. Змейка извивалась, скользя между горевшими ветками, скручивалась кольцами, а потом пропала. Огонь стал медленно угасать. Хорошо, стихия приняла подношение. Завтра утром с места кострища нужно будет собрать пепел. Он сохранил силу огня и будет весьма полезен в ритуалах.

Духи воздуха тоже были довольны. Не зря ведьма жгла ароматные травы, бросала в огонь лепестки цветов. Сквозь дым, пока он не рассеялся в ночном воздухе, можно было видеть причудливые силуэты. Обладая хорошим воображением, легко было представить себе диковинных зверей или птиц. Подношение воде Мел сделала еще утром. Эта стихия отвечала за изменения, движение, чувства. Она дарила обновление, смывала боль и недомогания, избавляла от тревог и страхов. Помогала вода и закреплять результат, так как обладала памятью. Озера в лесу Мелисса пока не нашла, а самым ближайшим к домику водоемом был ручей в овраге. Именно туда Мел и пошла на рассвете, захватив с собой сплетенные венки из ярких цветов. Вообще, обращаться к воде, прося защиты и обновления, требовалось каждое утро. Но Мелисса, занятая тяжелыми мыслями и тяжелым трудом по обживанию нового места, последнее время не приходила к воде за магией. Пора было это исправлять. Женщина опустила руки в прохладную воду и призвала стихию. Вода – послушная и изменчивая, отозвалась довольно охотно. Забурлив сотнями пузырьков, небольшая волна поднялась, окатив Мел почти до самых плеч, и схлынула обратно. Мелисса почувствовала легкость и улыбнулась просто так, без причины. Давно она не ощущала эту чистую радость жизни. Впрочем, вода не в силах была помочь надолго. Но и эти минуты дарили облегчение.

Когда костер догорел, Мелисса заторопилась домой. Небо на востоке еще не просветлело, луна склонилась к горизонту. Лес чуть притих, в этот самый темный час ночи землю ненадолго окутал полный покой. Подходя к домику, Мел услышала плач ребенка и ускорила шаг, рискуя споткнуться в темноте о выпирающие корни или стволы поваленных деревьев. У крыльца ее встретила беспокойно скулящая собака. Женщина рывком распахнула дверь и вошла. При ее появлении свечи на столе мгновенно вспыхнули, краем сознания Мелисса почувствовала удовлетворение – сил действительно прибавилось. Свет осветил маленькую комнатку и представил взору женщины устрашающую картину. Ребенок на кровати заливался плачем. Малышка выпростала из пеленок ручки и ножки и сердито размахивала ими. А прямо над нею склонился жуткий мертвец. Он тянул к ребенку костлявые руки с лохмотьями полусгнившей одежды и скалился в страшной улыбке. Мелисса уже готова была отбросить мертвеца подальше от дочери и стереть его в порошок – она даже почувствовала, как покалывают ладони от прилившей к ним энергии. Но вовремя одумалась, правильно оценив ситуацию, и рассмеялась. Малышка проснулась от голода и заплакала, а призрак не в силах успокоить ее в своей бестелесной ипостаси, принял единственную доступную ему физическую форму. Жуткую, но все же обладающую руками, чтобы попробовать укачать ребенка.

– Спасибо, Боб, – сквозь смех сказала она призраку. – Дальше я сама.

Боб с облегчением исчез. Роль няньки оказалась для него слишком непривычной и обременительной. Больше он на такое никогда не согласится.

Вскоре маленький домик, притаившийся в самой чаще темного леса, вновь окутала темнота и покой. Несколько часов до рассвета дом и его обитатели мирно спали, не считая Патрика, который тихо сидел под крыльцом, карауля неосторожную мышку.

***

Этим утром, воодушевленная ночным общением с лесом, Мел решила возобновить свои ежедневные водные ритуалы. Она вновь спустилась к ручью в том месте, где обычно набирала воду. Там полуутопленный в воде лежал большой камень с ровной поверхностью, выпирающей над водной гладью. Мелисса втянула носом запах сырости и, поеживаясь от прохлады, стянула с плеч рубашку. Когда молодая женщина опустилась на колени на камень и склонилась над зеркалом воды, отражение чуть зарябило, а со дна стали подниматься мелкие струйки пузырьков. Мел довольно улыбнулась, стихия сегодня отзывалась очень охотно. Приятно наконец чувствовать себя в полной силе своего дара. Проклятые земли почти полностью заглушили ее способности, сделали слабой и уязвимой. Теперь же, когда она покинула гиблое место и заручилась поддержкой духов этого леса, ведьма вновь ощутила свои возможности, и это несмотря ни на что было радостным окрыляющим чувством. Мелисса чувствовала себя так, словно с нее спали тяжелые оковы, разорвались сдерживающие ее путы. Она была сильна и свободна. Мел опустила руки в воду, влага покрыла их до плеч. Пальцы ушли в мелкий нежный песок дна. Она видела их очертания, слегка искаженные тихим течением и толщей воды. С волнением Мелисса стала произносить слова заговора, в нем было приветствие, благодарность и просьба. На короткое время ведьма полностью открывалась стихии, доверчиво и бесстрашно предлагая взять у ее дара все, что вода пожелает, и наполнить в ответ свойствами, присущими самой стихии – мягкой, но упорной силой, способностью изменяться и упорно стремится вперед, обходя любые препятствия, чистотой обновления и свойством возвращаться, менять форму, оставаясь при этом собой. Вода отозвалась, закрутилась небольшим водоворотом и обдала холодной водой Мелиссу чуть ли не с головой. Женщина потрясенно и радостно взвизгнула и, продолжая улыбаться, прошептала финальные слова, отпуская и благодаря. Ее рубашка, сбившаяся на талии, полностью промокла. Мел подумала, что в следующий раз она снимет ее полностью – ее здесь никто не увидит, да и возвращаться домой в мокрой одежде было не очень приятно. Молодая женщина уже поднималась с колен, когда ее привлекло движение на другом берегу, чуть ниже по течению. Она замерла и увидела, как к воде выходит самка оленя. Она двигалась абсолютно без страха, мало того она заметила стоящую у воды женщину первой, но это ее не остановило. Животное понимало, кто перед ним, и чувствовало себя спокойно. Мало того, мгновение спустя рядом с оленихой оказался ее детеныш – недавно рожденный олененок, трогательный и смешной, прижимался к ее боку. Животные подошли к воде и стали пить. Мелисса, стараясь не делать резких движений, поднялась и отступила назад.

Ее поглотили мысли о собственном ребенке. Девочка сейчас безмятежно спала в доме. В их недолгой совместной жизни выработался уже особый ритм сна, кормления и пока еще коротких периодов бодрствования. Кейтлин просыпалась очень рано на рассвете, ела, а потом снова засыпала, пока солнце не поднимется выше кромки леса у горизонта. Мел легко подстроилась, успевая отдохнуть самой и сделать важные утренние дела. На днях малышка подарила ей свою первую улыбку, и сердце матери заполнила любовь и нежность. Этой любви было так много, что Мелиссе как никогда хотелось поделиться ею, рассказать о ней и разделить с кем-то близким. Но делить было не с кем, свидетелем улыбки оказался лишь равнодушно дремлющий на краю кровати кот. Но он скорее был недоволен, чем заинтересован, когда Мелисса обратилась к нему с возгласом:

– Ты видел? Нет, Патрик, ты видел? Она улыбнулась! По-настоящему улыбнулась. Правда же, она красавица?

Патрик приоткрыл один глаз, потом поднялся, выгнулся дугой, потягиваясь, и снова улегся, игнорируя и вопрос, и восторг своей новой хозяйки.

А Мел затопила печаль. Эту первую улыбку она должна была разделить с мужем и матерью. Они вместе должны были радоваться и восторгаться маленьким чудом. А вместо этого она в одиночестве среди чужого леса вынуждена думать, как ей выжить. В ближайшее же время она, пользуясь вернувшимися способностями, собиралась выяснить хоть что-то о судьбе Джона. Она по-прежнему ощущала их связь, но нить была натянута и причиняла неясную, но постоянную ноющую боль. Луна убывала, это было не лучшее время для видения, но Мел не могла больше ждать. Она лишь надеялась, что сил ее дара хватит.

Ее тревожили сны. А своим снам молодая ведьма привыкла доверять. Особенно пугающим был ее последний сон. В нем они с Джоном собирались пожениться. Мелисса видела себя в нарядном светлом платье, в каком она была в тот памятный день. Свои вьющиеся волосы девушка украсила полевыми цветами. Едва на лес опустится вечер, и на небе зажгутся первые звезды, они с Джоном отправятся на ритуальную поляну и проведут свадебный обряд. Он был предельно простым – держась за руки и глядя друг другу в глаза, жених и невеста обменяются клятвами.

– Отдаю тебе себя и принимаю тебя, – сказала Мел, глядя в свое отражение в зеркале, представляя, как скоро скажет эти слова Джону. – Клянусь любить тебя всегда, идти за тобой, быть верной тебе, оставаться с тобой в дни печали и радости.

В своем сне Мелисса видела мать, та с радостным видом готовила праздничный ужин, расставляла букеты цветов в их маленьком домике. Неожиданно в зеркале, в которое девушка все еще смотрелась, за своей спиной она увидела бабушку. Мел удивилась ее присутствию – бабушка умерла больше десяти лет назад. Она нечасто приходила во снах своей внучке, хотя Мелисса ощущала ее присутствие во время ритуалов обращения к роду.

– Что за праздник у вас? – удивленно спросила старушка.

Она крутила головой, глядя на украшенный дом, угощения на деревянном столе и непривычно нарядную девушку.

– Так свадьба, бабушка! – Мел улыбнулась ей через зеркало. – Я замуж выхожу.

Старушка недовольно поджала губы. Она покачала головой и нахмурилась.

– Странная у тебя свадьба, внучка. – Голос был строг. – Свадьба есть, а суженого твоего нет.

Даже во сне Мелисса ощутила страх и холод.

– Как же нет, бабушка? – дрогнувшим голосом спросила она. – Мой жених – Джон.

– Нет его. – Повторила старая ведьма.

Напуганной Мелиссе показалось, что глаза ее злы. Девушка круто повернулась, но старушки за спиной уже не было. Лишь висело в воздухе незримое эхо брошенных ею слов:

– Нет его. Нет.

Прошлое и будущее наслоились, нахлынули и перемешали все в этом сне. И вот уже Мел бежит по лесу в своем светлом платье. Она боса, и ее ноги ощущают прохладу лесной тропинки, а ветки деревьев цепляются за ее волосы и больно царапают кожу. Она оказывается на той самой поляне, где должен был проводиться свадебный обряд, но здесь пусто и темно.

– Его нет, – повторяют губы Мелиссы. Приходит осознание: – Ведь его и правда нет. Что же это я? Какая свадьба?

Девушка останавливается посредине поляны, луна равнодушно льет на лес свой холодный свет. Кругом очень тихо.

– Но ведь свадьба была! – вдруг кричит Мелисса и тут же испуганно и недоверчиво спрашивает: – Была же?

– Его нет, – шепчет в деревьях ветер. Или это духи отвечают на вопрос ведьмы? – Нет его, нет.

И тогда Мелисса кричит. Отчаянно и громко, согнувшись пополам и обхватив голову руками. Горе заполняет ее до краев.

– Я не знаю, где он! Где?

Она проснулась, услышала, как быстро бьется ее сердце, будто она и правда бежала сейчас по темному лесу и не сразу осознала, где находится. Лишь через несколько минут, Мел поняла, что лежит в своей кровати. Рядом тихонько спит Кейт, а в ногах, придавив их своей тяжестью, лежит Патрик. За маленьким окном еще царит ночь, до рассвета далеко, но сон ушел, оставив печаль и тревогу. Мел поворачивается на бок и сворачивается клубочком вокруг дочери. Кейтлин – единственный ее якорь на этой земле. Тревога в сердце росла, на глазах закипали слезы, но усилием воли Мел запретила себе эмоции. Если она позволит сейчас себе слабость, то может сломаться. А ей этого нельзя. Все обязательно снова будет хорошо, и Джон вернется, где бы он сейчас не был, и они вдвоем заживут новой жизнью. Задремать удалось уже на рассвете, когда первые робкие лучи пробрались в комнату. Едва Мел овладел сон, проснулась малышка с требованием еды. Жизнь шла своим чередом, ей было некогда останавливаться на переживаниях.

***

Мелисса решила, что совершит обряд призыва, чтобы попробовать найти мужа через два дня – необходимо было собрать некоторые травы. А пока она собиралась дойти наконец до замка и вообще разузнать все как следует о местах, в которые забросила ее судьба. Кроме одиночества, которое начало понемногу ее тяготить, ей нужна была еда. Она успешно ставила силки на зайцев, ловила рыбу и собирала первые ягоды земляники в лесу, но ей нужно было намного больше – масло и хлеб, овощи и злаки для каш. Молодая женщина рассчитывала приобрести в деревне кур, чтобы поселить их у себя, а еще парочку коз. Из молока она сможет сама делать сыр и творог. Боб говорил, что деревня и замок довольно далеко. Мелисса удобно привязала к себе ребенка большой шалью, чтобы оставить свои руки свободными, взяла с собой кошелек с деньгами, а также мешочки с лекарственными травами. Они могут пригодиться для обмена или продажи. Арму она с собой не взяла. Крупная черная собака может напугать людей, следовало быть очень осторожной.