Текст книги "Час волка. Введение в хронополитику"

Можно констатировать, что на сегодняшний день ни по одному из пяти вероятных сценариев человеческой динамики нет удовлетворительных концептуальных и имитационных моделей, которые позволили бы осуществить формальное исследование будущего в соответствии с жесткими стандартами математического и логического моделирования. В сложившихся условиях необходимо обратиться к «мудрости толпы» или в данном случае к мудрости прогнозистов, работающих в ведущих фабриках мысли и университетах. В 2016 году один из прогностических центров, работающий на американское разведывательное сообщество, провел опрос среди ведущих исследователей и предиктивных аналитиков относительно вероятности каждого из изложенных выше вариантов будущего. Он охватил более 700 человек, были включены пять изложенных выше вариантов. Была высказана просьба: оценить вероятность каждого из них по общей шкале 100 %. При этом предлагалось осуществить оценку с учетом трех эмпирически подтвержденных эффектов.

Прогнозирование долгосрочного будущего крайне затруднительно. У исследователей в настоящее время отсутствуют инструменты для долгосрочных, научно обоснованных прогнозов. Единственное, на что можно опереться в прогнозировании будущего, это – на прошлое, на различные варианты динамики, которые проявились у различных локальных цивилизаций и культурных общностей на планете.

Однако подлинная проблема состоит в том, что интуитивно люди понимают, что будущее – это не продолжение настоящего. Несмотря на это понимание, они, тем не менее, осуществляют прогнозы, базируясь на точке зрения, что будущее это – сильно улучшенное или ухудшенное настоящее. Достаточно посмотреть на многочисленные журналы начала XX века, где размещено множество иллюстрацийпрогнозов о жизни спустя 100 лет. Можно наглядно убедиться, что не только научные прогнозы, но и образы будущего, грезившегося столетие назад, не имеют никакого отношения к нынешнему настоящему. Тем не менее, есть три группы эффектов, носящих эмпирический, подтвержденный характер, в совокупности облегчающих оценку вероятности одной из пяти траекторий.

Первый эффект – это хорошо известный парадокс Э. Ферми, в том числе в интерпретации Н. Кардашова. Суть парадокса в следующем. Если наша цивилизация – закономерный этап Универсальной Эволюции, то непонятно, почему молчит вселенная. Вполне очевидно, что в случае, если разумная жизнь является естественным этапом эволюции, то даже в нашей галактике должны иметься как минимум десятки тысяч цивилизаций. Поскольку Солнце относится к рядовому, широко распространенному типу звезд, то чисто статистически цивилизации должны распределяться таким образом, что часть из них обязательно будет значительно обгонять земную, а другая – отставать от нее. При таких посылках совершенно непонятно, почему к нам никто не прилетел и мы ни с кем не контактируем.

Большое число цивилизаций, опережающих в развитии Землю, должны быть наблюдаемы даже в том случае, если они не занимаются космическими полетами, и не шлют свои корабли к заштатной звезде на самой окраине галактики. Мощные продвинутые цивилизации всегда производят много энергии. А это возможно заметить при помощи современных специализированных телескопов. Однако никаких сигналов из космоса, а также наблюдения искусственной активности или энергетических феноменов по состоянию на конец 40-х годов, когда Ферми сформулировал парадокс, не наблюдалось. Нет их и спустя 70 лет.

Из парадокса есть три возможных вывода: либо мы одиноки во вселенной, что никак не согласуется с современными научными концепциями; либо все цивилизации, достигающие технологической стадии развития уровня нынешней земной, погибают, или откатываются опять на дотехнологическую фазу; либо, наконец, все коммуницируют между собой при помощи неких технологий, не доступных пока нашей цивилизации. По состоянию на сегодняшний день большинство исследователей полагают справедливой второй из трех альтернативных ответов на парадокс Ферми.

Второй эффект – эффект Сенеки. Древнеримский мудрец, беседуя со своим другом Луцием Аннеем, сказал: «Путь к преуспеянию труден и медленен. Но путь к разорению стремителен и не требует усилий». Иными словами, восходящая траектория любой сложной системы – от человека или компании до государства или цивилизации – требует значительных затрат ресурсов, усилий и новаций, и занимает достаточно длительное время. Фаза же краха скоротечна и носит самоподдерживающийся характер. Фаза краха в рамках эффекта Сенеки визуально лучше всего описывается эффектом домино или расползающейся катастрофы.

Достоверно установлено, что развитие любой сложной системы предполагает извлечение во все возрастающих объемах энергии из внешней среды. Эта энергия внутри системы структурируется, овеществляется и превращается в искусственный ресурс, например, в экономике – в основные фонды, машины, оборудование и т. п.

Эффект Сенеки, проявляющийся абсолютно во всех обществах и в самых различных сферах, начиная с добычи нефти, заканчивая загрязненностью природной среды в городских агломерациях, связан со следующим обстоятельством. Развивающаяся система всегда подпитывается энергией извне, перерабатывают ее внутри, и на этой основе осуществляет те или иные функции. Со временем накапливаются результаты действия трех негативных процесса. Во-первых, системе приходится переходить от качественных и дешевых ресурсов ко все более дорогим и низкокачественным. Во-вторых, любой процесс переработки имеет КПД и внутри системы объективно нарастают объемы отходов, рассеянной энергии, мусора и т. п. В-третьих, все то же самое характерно не только для внешней энергии, но и для искусственных ресурсов. Таким образом, сложные системы могут быть представлены через последовательные стадии обработки энергии. На каждой стадии со временем растет количество отходов, а ресурсы становятся все более дорогими и зачастую низкокачественными. Наконец, любая система, развиваясь в рамках одной и той же целевой функции, пересекает черту опасности, когда объемы отходов, загрязнений, т. е. мера хаоса превосходит меру порядка. При пересечении черты происходит быстротечный самоподдерживающийся распад или крах системы. Спасти систему от краха могут только экстраординарные новации, которые подключают систему к новым обширным и дешевым источникам энергии.

Именно эффект Сенеки является своего рода универсальной моделью для объяснения жизненных циклов – от рождения до смерти, – характерных для любой сложной системы – от человека до глобальной цивилизации.

Третий, эмпирически выявленный эффект – это эффект архивов. Нескольким исследовательским группам удалось достоверно установить парадоксальный факт. Это – уничтожение или сокрытие в архивах значимых артефактов. Например, начиная с письменного периода истории человечества были созданы, что нашло многократное документальное подтверждение, десятки если не сотни огромных библиотек с подлинными документами того или иного времени. По непонятным причинам ни одна из подобных библиотек не дожила до настоящего времени. Также зафиксированы десятки задокументированных находок артефактов – от скелетов и фрагментов тел гигантов и карликов, не вписывающихся в официальную картину истории человечества, до различного рода искусственных предметов – как произведений искусства, так и технологических объектов. Однако практически все эти артефакты находятся в закрытых коллекциях музеев и хранилищ и не только не экспонируются для широкой публики, но и недоступны для исследователей.

Наконец, по всей планете академические ученые и технологи ведущих корпораций зафиксировали и подробно задокументировали десятки сооружений, создание которых не может быть объяснено даже с использованием сегодняшних технологий. Самый большой парадокс этих сооружений состоит в том, что материалы имеют твердо доказанные следы искусственной технологической обработки. Однако при этом в окрестностях подобного рода артефактов – пирамид, дольменов, городских платформ, подземных лабиринтов и т. п. – никто не смог найти ни одного инструмента, которым могли бы создаваться или обрабатываться эти артефакты. Есть еще более ошеломительные факты, которые, однако, не прошли многосторонней научной экспертизы и соответственно не могут быть отнесены к достоверным.

Суть парадокса архивов в следующем. Наиболее вероятным их объяснением является наличие древней, или как ее называют в популярных медиа – допотопной, цивилизации. Все указывает на ее гибель. При этом следы цивилизации остались, а орудия, технологии и инструментарий отсутствуют. В подобной ситуации мейнстримная наука предпочитает не менять многие, институционально согласованные парадигмы и отрицает, казалось бы, очевидное существование древней цивилизации.

Как отмечалось, долгосрочное, также как и среднесрочное прогнозирование должно базироваться на определенной логике истории. Огрубляя, можно диагностировать наличие двух логик – моделей стрелы прогресса и циклов перемен.

Модель стрелы прогресса сформировалась еще в Древней Греции и императорском Риме, и затем через Августина Блаженного была наследована европейской цивилизацией. Модель базируется на положении о том, что общество со временем прогрессирует, становится все более сложным и эффективным. В своем главном труде «О Граде Божьем» Августин описал историю как линейный прогресс, который начинается с грехопадения Адама и закончится нравственным совершенствованием человечества. Забавно, что жил Августин во второй половине III – начале IV столетия н. э., т. е. буквально накануне краха всего Греко-Римского мира и Западной Римской империи.

Вновь, выражаясь современным языком, в моду понимание истории как линейного прогресса было введено английскими и французскими мыслителями уже в период Просвещения. Идея линейного прогресса в последние 300 лет в Европе и Северной Америке была преобладающей и рассматривала западный демократический капитализм как квинтэссенцию мировой истории от дикости к прогрессу.

Как уже отмечалось, совершенно иное понимание истории присутствует в индийской и китайской цивилизациях. В китайском и индийском языках вообще не было терминов, аналогичных прогрессу как непрерывному долгосрочному улучшению чего-либо. Восточное мировоззрение циклично и уподобляет общество и государство жизни человека, у которого есть детство, юность, зрелость, старость.

Начиная с конца XIX века, циклическая модель истории стала отвоевывать место под солнцем и в европейской цивилизации. Были опубликованы книги Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби и П. Турчина. Наиболее эффективной, используемой не только для исторического анализа, но и прогнозирования будущего, стала циклическая концепция Тойнби. Она разработана на основе изучения 13 относительно замкнутых цивилизаций. На основе анализа их развития он эмпирически выделил повторяемые фазы в динамике этих цивилизаций. Жизненный цикл цивилизации Тойнби состоит из четырех фаз, а именно: возникновения, роста или развития, надлома и временной стабилизации и финальной стадии – распада и уничтожения.

Уже в XXI веке исследователи в различных странах мира осуществили оцифровку исторических фактов, событий и на основе эмпирических данных смогли развить и уточнить циклический подход к истории. Выяснилось, что практически все большие социальные системы или цивилизации имеют два режима динамики, которые могут быть разложены на большее количество фаз, например, на фазы, выделенные Тойнби.

Удалось установить, что все процессы во всех цивилизациях, независимо от степени их развитости, могут быть описаны, во-первых, через стабильные траекторные коридоры, во-вторых, через критические периоды. Стабильные траекторные периоды – это флуктуации в пределах определенных максимальных и минимальных значений ключевых показателей. Процессы флуктуаций сменяются критическими периодами. Эти критические периоды бывают двух типов. В одном случае, в так называемых структурных критических периодах, происходит изменение взаимосвязей, отношений внутри системы, важности тех или иных ее элементов. В другом случае, в системных критических периодах или полифуркациях, происходит выбор новой траектории. Они сводятся к трем основным вариантам динамики: новому этапу развития, стабилизации с медленной деструкцией, либо мгновенному разрушению. Выбор того или иного варианта отчасти случаен, отчасти зависит от внешних воздействий на систему и внутренних процессов, протекающих в ней.

Таким образом, в соответствии с теорией, разработанной еще в начале XX века Фрэнком Рамсеем, и развитой во второй половине XX века А. Колмогоровым, И. Пригожиным, М. Эйгеном, удалось установить, что любая большая сложная система проходит фазы зарождения, развития, стабилизации в виде своего рода окостенений или стагнаций и фазы деструкции, завершающейся распадом. В рамках фазы система описывается через флуктуации с минимальными и максимальным значениями и структурными критическими периодами, а переход от фазы к фазе происходит через системные критические периоды.

В период с 2005 по 2018 год сообщество исследователей по обе стороны Атлантического океана, работающих в рамках направления клиодинамика, обсчитали историю 13 цивилизаций по Тойнби, 20 цивилизаций по Д. Голдстоуну и более чем 70 обществ по А. Норензаяну.

Представляется, что наиболее эффективным способом прогнозирования будущего является использование методов клиодинамики, сочетающих закономерности жизненного цикла с флуктуационно-критическим анализом, описанным выше. До настоящего времени таких попыток предпринято не было. Главная сложность состоит в том, чтобы осуществить клиодинамический расчет применительно ко всей человеческой цивилизации. Исследовались лишь отдельные общества и локальные цивилизации, т. е. подсистемы большого человечества. Подобные работы запланированы на 2019–2021 годы Американской ассоциацией клиодинамики и поддержаны грантом Национального научного фонда США. Это исследование должно дать ответ на ключевой вопрос прогнозирования будущего, а именно, на какой стадии жизненного цикла в настоящее время находится человечество.

Согласно упомянутому опросу экспертов, реализованному по технологии «мудрость толпы» по пяти означенным выше сценариям, с учетом трех прописанных эффектов, было получено следующее распределение. Примерно 55 % исследователей высказались за катастрофическую траекторию. Еще 25 % – за сценарий антропологического перехода. За траекторию структурного разрыва – 8 %. 7% – сочли возможным экспансионистскую траекторию. И только менее 5 % – траекторию статус-кво.

Проведенный опрос стал первым крупным исследованием мнений футурологов, работающих в ведущих фабриках мысли и университетах, а также независимых специалистов.

Ключевая проблема, стоящая перед прогнозистами, состоит в сочетании среднесрочного, ориентированного на предстоящие 25–30 лет, и долгосрочного прогнозов. Значительное число экспертов придерживается точки зрения, что предстоящие 25–35 лет будут критическими в системном смысле для человечества. Это означает, что если оно сможет преодолеть системный кризис и удовлетворительно решить проблемы ближайших 25–35 лет, то вероятность негативного сценария резко снижается за счет симметричного увеличения вероятности траекторий антропологического перехода и разрывного развития.

Глава 4. Черная метка для человечества

В 2018 году один из наиболее влиятельных современных мыслителей, профессор Оксфордского университета, советник правительства Великобритании Ник Бостром высказал оригинальную концепцию «Черных шаров для человечества».

Эта концепция мгновенно привлекла внимание не только сообщества предиктивных аналитиков, но и социальные медиа, стала предметом обсуждения на круглых столах и симпозиумах по всей планете. В этой связи есть смысл подробно вникнуть в суть этой концепции.

Один из способов взглянуть на человеческую историю – это использовать метафору процесса извлечения шаров из урны, подобно тому, как это происходит при жеребьевке чемпионатов мира. Шары представляют собой всевозможные идеи, технологии, институции, открытия и даже привычки. В течение истории человечество извлекло много шаров – в подавляющем большинстве белых, пушистых и полезных.

Однако можно вспомнить несколько случаев извлечения серых шаров, которые наряду с благодеяниями принесли проблемы и головную боль. Если суммировать результаты жеребьевок, которыми является всемирная история, то кумулятивное воздействие этого процесса на состояние человечества до настоящего времени было, несомненно, положительным при некоторых неприятных локальных исключениях. Однако возникает сакраментальный вопрос: где гарантия, что этот праздник жизни продолжится и в будущем? За последние 10 тыс. лет население земного шара выросло на три порядка. Значит, условия для жизни и размножения людей были гораздо лучше и перевешивали угрозу смерти. За последние два десятилетия доходы на душу населения, уровень жизни выросли в европейских странах на порядки. За последние 50 лет произошло драматическое сокращение бедности во всем мире.

Изучая, что за шары извлекались в процессе всемирной истории, нельзя не заметить, что мы ни разу не извлекли по-настоящему черного шара, который содержал бы технологию, безальтернативно и по умолчанию, разрушающую цивилизацию, которая ее создала. Здесь важно обратить внимание на вроде бы неприметное слово – по умолчанию. По логике шар с ядерной энергией дает возможность уничтожить человеческую цивилизацию. Но это не может произойти по умолчанию. Кто-то должен начать глобальную войну. А человеческая история показывает, что даже в самых критических ситуациях политическим лидерами хватает ума и осторожности не запускать машину судного дня.

Настоящий черный шар – это технология, которая сама по себе, в рамках саморазвития, незаметно, согласно логике перемен, способна до основания или в основном разрушить цивилизацию.

Причина того, что нам не попался настоящий черный шар, не в какой-то особой человеческой мудрости или осмотрительности сильных мира сего. Нам пока просто везло. Похоже, что ни одна человеческая цивилизация не была разрушена до основания своими собственными изобретениями. Внимательный анализ краха цивилизаций позволяет выявить другие причины гибели цивилизации. Например, европейские изобретения позволили трансокеанским путешественникам вступить в схватку с коренным населением Северной и Южной Америки, Австралии, Тасмании, Африки и многих других мест и уничтожить локальные цивилизации. Однако прибытие конкистадоров вряд ли может быть истолковано как черный шар. Вымирание популяций гоминидов, когда-то господствовавших на земле, таких как неандертальцы и денисовцы, было, вероятно, связано с простым численным превосходством кроманьонцев и приручением ими волков. В итоге два агрессивных вида уничтожили, хотя, как теперь выяснилось, не полностью, ранее господствовавших гоминидов (у современных людей, за исключением африканцев присутствует несколько процентов генома неандертальцев и денисовцев). Здесь тоже не было никакого саморазрушительного изобретения. Вот если бы волки сначала помогли кроманьонцам стереть с лица Земли неандертальцев, а потом бы расправились с людьми, то тогда приручение волков было бы классическим черным шаром.

Остается открытым ключевой вопрос: а есть ли в урне по-настоящему черные шары? Поскольку мир устроен симметрично, то не может быть вселенной, где присутствуют только белые шары. Черные шары обязательно должны быть. Соответственно однажды в ходе НИОКР и технологических разработок человечество обязательно вытащит, а возможно, уже вытащило тот самый роковой черный шар. Наша цивилизация обладает странной способностью подбирать все шары, которые оказываются под ногами, и не обладает силой воли выбросить хоть один обратно в урну. Мы можем совершить открытие, но совершенно не способны к закрытию. Вся человеческая стратегия – это надеяться, что либо черных шаров в корзине нет, либо божье проведение оставит их на самый последок.

Поскольку, по мнению Н. Бострома, буквально с каждым годом возрастает риск вытащить черный шар и, соответственно, покончить с историей человечества, необходимо рассмотреть возможности, которые бы минимизировали риски вытащить именно черный, а не белый, шар, а, в крайнем случае, вытащив, быстро вернуть его на место.

По мнению Ника Бострома, ответом на вызов черного шара может быть только создание эшелонированной системы научного мониторинга и постепенное движение от странового к глобальному управлению наукой и технологиями, охватывающему в итоге весь земной шар. С глобальными угрозами можно бороться, только используя глобальные институты, которым не просто доверяют, а подчинены все локальные структуры. Патриотизм хорош для века пароходов, бензина и танков. Нынешние угрозы не могут быть блокированы на страновом уровне.

В этой связи Н. Бостром отмечает: «Я не отношусь к числу оптимистов, полагающих, что у человечества хватит ума в ближайшие 10–15 лет отказаться от национального эгоизма, страновых правительств, и перейти к глобальному управлению. Однако попытаться объяснить безальтернативность этого варианта я считаю своим долгом. В любом другом случае последствия черного шара будут либо летальными, либо в лучшем случае, трагическими для человечества».

Теперь будет полезно нарисовать более конкретную картину, как может выглядеть технологический черный шар. Наиболее очевидным видом такого черного шара является технология, которая позволяет очень быстро раскрыть чрезвычайно мощную разрушительную силу и при этом для своего появления и развития не требует массивных общегосударственных или международных программ, подобно тому, как это было с атомным оружием.