Текст книги "Миллион за теорему!"

Глава 6
Скелет профессора Нурмана

«Завтра» очень быстро превратилось в «сегодня». С утра зарядил дождь, и Марита заставила её надеть тёплые носки и другие ботинки. Старые ей были как раз по размеру, она к ним привыкла, а новые казались огромными.

– Никакие не огромные, – стукнула по низкому потолку кулачищами Марита. – БУМ! – Зато ноги сухими будут, ещё спасибо мне скажешь!

За две недели Вилли с Маритой стали для Бекки родными. Жили они небогато, в бревенчатой сторожке с крохотными слепыми окнами. Хозяйские хоромы дальних родственников оставались необитаемыми, но Бекки спала в чулане у приютивших её сторожей: она пугалась скрипов и шорохов, поселившихся в пустых комнатах роскошного особняка. Днём их не было слышно, а вот ночью… Дом как будто жаловался на одиночество и скрипел всеми своими ставнями и половицами.

Марита вставала затемно и варила ей на завтрак в чугунке картошку, пекла лепёшки или разогревала оставшийся от ужина суп. Вечером, перемыв миски и ложки, она ставила на стол керосиновую лампу, усаживалась в плетёное кресло и выжидательно смотрела на Бекки, предвкушая очередную историю о событиях минувшего дня. Так дети ждут продолжения полюбившейся сказки.

Вилли делал вид, что ему неинтересно, но слушал внимательно и даже задавал вопросы:

– Сколько, говоришь, этих жемчужин было? Восемь? Так-так-так…

Бекки хотела объяснить, как эта задача решается, но Вилли ухмыльнулся и с загадочным видом вышел в тёмную прихожую. Вернулся он с котомкой, которую всегда брал с собой на рынок.

– Вот, – сказал он, достав из котомки аптекарские весы с чашечками. – Я, конечно, в ваших академиях не обучен… А задачку твою каждый продавец на рынке решит, иначе прогорит. Потому что жульё одно кругом! Фальшивомонетчиков развелось столько – хоть караул кричи!

Вилли нахмурился и осуждающе посмотрел на Бекки с Маритой, как будто это они по ночам отпиливали от ободков настоящих монет кусочки и смешивали серебро с медью.

– Так что вот, – заключил Вилли и высыпал на стол горсть серебра. – Два взвешивания, говоришь? Ха!

Вилли отсчитал восемь монет, разделил их на три группы (три в одной, три в другой и две в третьей) и положил по три монетки на каждую чашку. Весы заколебались, и одна чашечка поползла вниз.

– Ну вот, видите? Проворонил! – расстроился Вилли.

При помощи ещё одного взвешивания он легко определил, какая из монет фальшивая, и отложил её в сторону.

– Дядя Вилли!.. – ахнула Бекки. – Да вы гений!

– Какой там гений! Жизнь не тому научит… Да что ж это я хотел показать-то? – задумался он, глядя на монетки. – Ах да! Вот, попробуй-ка ещё раз обнаружить фальшивку двумя взвешиваниями. Но только монеток – ну или там жемчужин! – будет не восемь, а девять.

Вилли бросил в кучу ещё один кругляшок, смешал фальшивую и хорошие монеты и широким жестом пригласил Бекки к столу.

Бекки задумалась, а Марита прижала ладони к щекам и запричитала:

– Фальшивая? Да что ж это на свете делается! Вилли, а остальные-то, остальные-то как? Может, тоже?..

– Цыц! – рявкнул Вилли. – Пусть наш академик соображает!

Бекки неуверенно потрогала монетки.

В прошлый раз она делила их на три кучки, хотя восемь на три не делится. Именно поэтому все ошибались, делили восемь на два и попадали в тупик. То есть та задача как раз сложнее…

– Дядя Вилли, это просто! Э-ле-мен-тар-но! – крикнула она и положила на чашки по три монеты – как и в первый раз.

Чашки замерли, уравновесились.

– Так-так-так, – обрадовался Вилли, совсем как Стив. – Ну а дальше?

– Видите? В этих двух кучках все монеты одинаковые, – объяснила Бекки. – Значит, фальшивая в третьей. Берём две любые монеты из этой третьей группы – ну, как мы делали в прежней задаче – и кладём на весы. Так… Снова уравновесились. Значит, вот эта, последняя оставшаяся монета – фальшивая.

Бекки вспомнила про вчерашние вечерние посиделки, про то, с какой гордостью смотрел на неё Вилли и как сияла Марита, – и со вздохом завязала шнурки на тёплых, но жутко неуклюжих ботинках. А за окном дождь как в ноябре, и серые низкие тучи задевают тёмными раздувшимися животами за трубы на крыше хозяйского дома…

Ночью ей приснился парень с портрета из Галереи капитанов. Во сне он показался ей совсем взрослым, старше Стива. Он что-то говорил, но так тихо, что Бекки не разобрала ни слова. Парень (вернее, мужчина) изо всех сил напрягал голос, почти кричал, а она спрашивала: «Что?.. Что?», но тоже беззвучно. Потом что-то грохнуло у неё над ухом (это Марита уронила сковородку), и сон прервался. Последнее, что ей запомнилось, была толстая книга со звёздами на обложке. Приснившийся мужчина держал книгу в руках, и звёзды на обложке были такими чёткими и яркими, что Бекки, уже проснувшись, не сразу сообразила, что это сон.

* * *

В академии с утра её огорошили сообщением о том, что Дона с Ароном срочно вызвали к декану.

– А что они натворили? – спросила она Коротыша, на всякий случай пробежав глазами номера в «чёрном списке» на двери приёмной.

– Ничего, – ответил Коротыш. Как всегда, он был немногословен.

– А всё-таки? К декану за просто так не вызывают.

– Ты прав, приятель, – процедил кто-то за её спиной. – Я же говорил, что твой рыжий тёзка рано или поздно вылетит из академии. Правда, такой глупости я даже от него не ожидал.

Леон ехидно улыбался, скрестив руки на груди.

– Какой глупости?

С трудом ей удалось вытянуть из Коротыша всю историю, которая началась два дня назад и закончилась сегодня утром в кабинете у декана.

Просто Дон очень любил котов. Дома у него жил полосатый Маркиз с роскошным хвостом и усами такой длины, что им позавидовал бы тигр. Когти у Маркиза тоже были тигриными, и кот усердно точил их о деревья, заборы и Дона. Когда Дон два дня назад притащил Маркиза на лекцию по тригонометрии, кот обалдел от свалившихся на него формул и прочей математической абракадабры. Минут десять он скромно сидел на коленях у хозяина, навострив уши и следя за прыжками лектора перед доской. А потом коту надоело. Оттолкнувшись от Дона мощными лапами, Маркиз взлетел на кафедру, растерялся от содеянного, струхнул и занял оборонительную позицию. Распустив тигриные когти, он угрожающе рычал, размахивал хвостом, как пиратским флагом, и не собирался сдаваться без крови.

В перемену их собрали в актовом зале и зачитали устав академии, в котором был пункт, запрещающий присутствие на лекциях с котами и собаками. В уставе даже оговаривался штраф за нарушение этого правила, но на первый раз Дона предупредили и простили.

– А сегодня утром… – Коротыш замолчал.

Бекки нетерпеливо дёрнула его за рукав куртки:

– Ну?..

– А сегодня они с Рыжим решили… В знак протеста. Раз с котами нельзя, тогда пусть будет крокодил.

– Кто?!

– Крокодил. Раз уставом не запрещено – значит, можно.

Дон с Ароном вернулись из деканата только к концу первой лекции. Крокодила (месячного Чапу) у них отобрали и отправили в академический бестиарий, а нарушителей дисциплины долго и нудно отчитывали, но покарать так и не смогли. В списке проступков, за которые уставом академии предусматривались наказания, о крокодиле не нашлось ни строчки!

…А потом началась суета вокруг пропавшего Скелета нерадивого студента, и про историю с крокодилом все забыли.

* * *

– …Каждую пятницу после закрытия он вылезает из шкафа и до утра ищет того преподавателя, который поставил ему «неуд» по матанализу… – Дон говорил с придыханием, уставившись в одну точку, и на секунду Бекки поверила, что – кто его знает? – может, и правда…

– Да ну тебя, – проворчал Коротыш. – Все знают, что это скелет профессора Нурмана.

Бекки представила скелет профессора Нурмана, как он ночью вылезает из шкафа в кабинете анатомии, сбивает замок с двери и, гремя костями, крадётся по тёмному коридору.

– К-как это? Он же сегодня к нам в аудиторию заглядывал! Ну, не скелет, а профессор. Живой-здоровый…

– Да не скелет Нурмана! А просто скелет. Неизвестно чей. Нурман его из Германии выписал. А в шкафу запер, потому что по уставу в академии нельзя держать скелеты. Не-э-тич-но!

Коротыш выдал эту самую длинную в его жизни речь, надул щёки и надолго замолчал.

– Тогда почему все так запаниковали? Ну, пропал скелет из шкафа – не велика беда! Зачем занятия-то отменять? – не отставал Дон. – И профессора Брауна чего-то не видно… Ну, который в четверг троих пятикурсников на матанализе срезал!

О Нурмане и его любимом скелете ходили легенды. Бывалые старшекурсники уверяли, что это скелет отличника, который исхудал от чрезмерного усердия. Однако большинство придерживалось версии Дона. В разных вариантах эта история вошла в студенческий фольклор, а сам редкий экспонат, незаконно поселившийся в шкафу в кабинете анатомии, в народе прозвали Скелет нерадивого студента (сокращённо СНС).

И вот скелет пропал. Утром профессор Нурман, как обычно, отпер шкаф, чтобы полюбоваться на своё сокровище и протереть его тряпочкой. Пять раз обшарив все полки и даже заглянув за шкаф (как будто скелет мог там спрятаться!), профессор побежал в деканат.

Неожиданно к заявлению профессора отнеслись очень серьёзно, назвав инцидент «воровством со взломом» (хотя никаких следов взлома и вообще никаких следов обнаружить не удалось). Занятия на пятом курсе отменили, а подозреваемых вызвали в деканат и долго не отпускали.

Из-за всех этих разговоров и слухов Бекки отвлеклась от мыслей о Карле Ригане и сборной. А потом…

…а потом Дон сказал, что, конечно, он очень рад, что теперь Бекки (то есть Арон!) превратится в одного из «полосатиков». И будет махать шарфом и прятаться за закрытыми дверями в матклубе. А он, Дон, конечно, очень рад, но просто жалко терять дружбу.

– Почему терять? – расстроилась Бекки. – Ты что, не хочешь со мной дружить? И никакого полосатого шарфа у меня нет…

– Это ты не захочешь с нами общаться, – буркнул Дон. – Мы же простые парни. Не элита!

Бекки растерянно оглянулась на Арона Кросса с Коротышом.

– Да вы что? Совсем того? Во-первых, никто никуда меня ещё не принял. А во– вторых… Ну, хотите, я откажусь?

Дон нейтрально пожал плечами, Арон Кросс покраснел и помотал головой, а Коротыш нахмурился и надул щёки.

– Вы, парни, это… Не чудите, – продудел он. – А то он возьмёт и правда откажется! Вот уж Леон обхохочется!

Упоминание имени Леона решило дело.

– Да мы что? – примирительно сказал Дон. – Мы правда рады! А если честно… Ты сильнее всех этих «полосатиков», вместе взятых! У тебя голова как золотой горшок, нормально варит.

Дон выдал этот сомнительный комплимент и сразу превратился в прежнего добродушного Дона с душой широкой, как пшеничное поле.

– Мы на лестнице тебя подождём, – деловито предложил он. – Ты, главное, не бойся. Никто там тебя не укусит.

– Ты о чём?

– Об инициации. Это такое испытание для новичков. А ты что, не знал? Это же не просто сборная – это братство. Тьфу!.. Забыл, как они его обозвали. Что-то вроде… «Альфа-дельта-эпсилон». Три буквы греческого алфавита. Туда просто так не принимают.

Глава 7
Обряд инициации

Ровно в пять Бекки была у входа в матклуб. Замок на двери напоминал миниатюрный пивной бочонок. Она не сразу сообразила, в какую сторону крутить цифровой диск.

1, 1, 2, 3, 5…

Шестое число она забыла, но Карл всё равно назвал не все числа кода. Их нужно угадать самой. Теперь ясно: это начало инициации, про которую говорил всезнайка Дон.

Один-один-два-три-пять… Обычная последовательность, то есть не обычная, а с секретом. Нужно найти какую-то закономерность, чтобы определить следующее число в ряду.

Посмотрим… Первые две цифры повторяются: 1, 1. Но больше повторений нет. Так… Почему после двух единиц появилась двойка? Как она связана с первыми единичками? Только сложением!!!

1 + 1 = 2.

Отлично! А как получить следующее число? Точно так же: сложить два предыдущих:

1 + 2 = 3.

Ну и так далее! К двум прибавить три – получим пять, затем будет восемь (3 + 5 = 8), следующее число – 13, а потом – 21, 34 и 55.

Бекки потрогала замок, покрутила колёсико сначала в одну, потом в другую сторону:

1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55…

Да это же числа Фибоначчи! Только сейчас она их узнала. Всё очень просто! В этой хитрой последовательности каждое число (за исключением двух первых) равно сумме двух предыдущих чисел.

Внутри замка щёлкнуло, и Бекки потянула на себя массивную дверь.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

Леона́рдо Пиза́нский (лат. Leonardo Pisano, ок. 1170 – ок. 1250) – крупный математик средневековой Европы. Наиболее известен как Фибона́ччи (Fibonacci).

В природе можно встретить много примеров последовательности Фибоначчи: в раковине молюска спирали растут согласно последовательности Фибоначчи; число спиралей (витков) у еловой шишки – тоже число Фибоначчи. Головка подсолнуха состоит из семечек, расположенных в два ряда спиралей, идущих по часовой стрелке и против. Число семечек в спиралях – 34 и 55 – это ещё один пример чисел Фибоначчи.

…Горел огонь в камине, высокие витые свечи в бронзовых подсвечниках слабо освещали помещение. Лиц не рассмотреть – только силуэты, неясные тени, скользящие по ковру и утопающие в креслах. Тишина казалась пронзительной. Бекки сделала шаг – и старый паркет громко скрипнул.

Две высокие тени прошли мимо неё, едва не задев. Рядом играли в шахматы, расставив фигуры на кофейном столике. Звякнули струны, и кто-то негромко запел, на ходу подбирая аккорды:

 
Он любит своего кота
По имени Плутарх,
Ключи теряет.
Иногда
Витает в облаках.
На звёзды смотрит перед сном,
Не зная почему…
И пишет книгу обо всём
Неведомом ему.
 

Раздались смешки.

– Браво! – сказал Мартин, которого Бекки заметила только сейчас. – «Сократу» понравится, я уверен.

«Сократ» читал философию на старших курсах. Настоящее его имя Бекки не знала, но до неё уже долетели слухи о таинственной книге, которую далёкий от жизни профессор якобы пишет по ночам.

Мартин вошёл в освещённый камином круг.

– Все знакомы с Ароном? – спросил он. – Тогда начнём. Первое задание…

– Постой, Март. Можно вопрос? – привстал с кресла Леон. – А кто, собственно, его рекомендует?

– Карл Риган и я.

– А третий? По правилам нужно, чтобы было трое!

– Третий Стив. Тебя устраивает эта кандидатура?

Леон хмыкнул:

– Вполне.

И вдруг наступила тишина. Замерли фигуры на шахматной доске, оборвался голос барда.

А у Бекки по спине поползли мурашки… Она некстати вспомнила, о чём рассказывал на перемене Дон. О том, что когда его знаменитый репетитор Кевин учился на первом курсе, в библиотечном подвале пропал один студент.

– Как пропал? А вот так! С концами. Искали-искали – никаких следов!

– И куда же он мог подеваться? Сбежал, что ли? – заинтересовался Коротыш.

– Зачем ему сбегать с первого курса? Его бы и так выгнали, если бы он завалил экзамен.

Бекки слушала вполуха. Мало ли чего болтают! Дон вообще любит сенсации, которые иногда сам же и выдумывает. Что-то он ещё забавное рассказывал… Про подземные ходы, прорытые монахами при царе Горохе под зданием академии, про коридор, начинающийся в библиотеке и ведущий в никуда… Ему бы не в математики, а в писатели податься!

На перемене, при ярком солнечном свете, история с пропавшим первокурсником казалась глупой выдумкой. А вся эта инициация – просто игрой!..

Мартин поднял руку с перекинутым через локоть полосатым шарфом, но неожиданно ухмыльнулся – и сразу из сурового патриция превратился в школяра, почти ровесника.

– Ты, Арон, наверное, не в курсе, – буднично объяснил он. – Эта церемония называется инициацией. Ничего особенного. Просто ответишь на несколько вопросов и выполнишь одно задание. Все через это проходят – такова традиция.

– Хорошо, – кивнула Бекки.

– Для выполнения главного задания тебе потребуется карта… – Мартин оглянулся на огонь в камине, пошарил в одном кармане, в другом…

Может, он забыл карту дома и теперь отменит инициацию?

Из темноты в светлый круг вышли четверо с разноцветными шкатулками в руках.

– Дано: четыре шкатулки – красная, синяя, жёлтая и зелёная. Нужно угадать, в какой карта, – не удивившись, негромко сказал Мартин. – Ты получаешь четыре подсказки. Три подсказки ошибочны, и только одна правильная. Слушай внимательно:

 
Карта находится в синей или зелёной шкатулке.
Карта находится в красной или жёлтой шкатулке.
Карта находится в зелёной шкатулке.
В жёлтой шкатулке карты нет.
 

Она не записала условие… И не запомнила подсказки…

– Повторить условие? – спросил Мартин.

– Нечестно! – взвился Леон.

Кто-то ещё неуверенно подхватил: «Нечестно…», но их не поддержали.

– Ну что ты вечно ко всем цепляешься? – подал голос бард с гитарой и ударил по струнам – как будто поставил восклицательный знак!

– Повторяю условие: четыре подсказки… Три ошибочны, одна правильная. Карта находится в синей или зелёной… В жёлтой шкатулке карты нет…

Угу, задачка на логику. Вот и будем рассуждать… логично. Предположим, что первая подсказка верна и карта находится в синей или зелёной шкатулке. Тогда четвёртая подсказка – про то, что в жёлтой шкатулке карты нет, – тоже правильная, а это противоречит условиям. Хорошо. Значит, первая подсказка точно неверна.

КРАСНАЯ СИНЯЯ ЖЁЛТАЯ ЗЕЛЁНАЯ

Вторая подсказка вроде может быть верной: если карта находится в красной или жёлтой шкатулке, её не может быть в зелёной или синей (первая и третья подсказки ложные). Но тогда четвёртая подсказка – про то, что в жёлтой шкатулке карты нет, – тоже должна быть ложной.

То есть карта – в жёлтой шкатулке. Ура!

…Бекки подошла к парню с жёлтой шкатулкой.

– Карта тут, в жёлтой.

– Сейчас проверим, – ухмыльнулся тот, ме-едленно поднял крышку и передал Бекки сложенный вчетверо листок.

Брям! – обрадовалась гитара.

Карта представляла из себя чертёж внутренних помещений библиотечного крыла академии. Огромный запутанный лабиринт, состоящий из шести ярусов: три наземных и три подземных. Коридоры пересекались, мелкие ходы ответвлялись от крупных, уводили к концу страницы или шли параллельно и заканчивались тупиками. Вместо стрелок-указателей по всей карте были разбросаны числа.

– А теперь слушай внимательно, – сказал Мартин, вручая Бекки ещё один листок с цепочкой чисел:

1 3 6 10 15 21 28 – – х.

– Тебе нужно за два часа отыскать некую комнату под номером «икс».

– Под каким номером?

– Под номером «икс», – повторил Мартин. – Как ты знаешь, икс обозначает что-то неизвестное, то, что требуется найти. Ну, так вот… В этой комнате под неизвестным номером находится чучело белой вороны. Ты её сразу увидишь, её невозможно не заметить. Нужно принести эту ворону в клуб, только и всего.

– А… почему она белая?

– Какая тебе разница? – удивился Мартин. – Это же чучело!

Бекки поднесла карту к лицу, сощурилась, пытаясь обнаружить закономерность в нумерации комнат и переходов. Но числа на карте казались случайными, словно кто-то просыпал мешок с пронумерованными кружочками.

– Только не вздумай искать наобум, – предупредил Мартин. – На это у тебя уйдёт неделя! Да и заплутаться легко. Особенно если забредёшь вот в эту зону…

Мартин ткнул карандашом в левый угол, куда вела красная штриховая линия.

– А что там?

– Вход в лабиринт. Эти ходы прорыли средневековые монахи. Говорят, что они тянутся на много километров, хотя толком никто об этом ничего не знает. Просто лучше туда не соваться, понял?

– А то тебя постигнет судьба злополучного Роджера Блэка, который не слушался старших и пропал с концами, – съехидничал Леон. – Бедняга! От него остались одни пятёрки по геометрии!

Бекки в упор посмотрела на Леона.

– Не переживай! Я помню о дуэли. Я твой должник – так что готовь свой выстрел.

Леон щёлкнул каблуками:

– Успехов в ловле ворон.

Кто-то хихикнул. Неуверенно тренькнула гитара. Несколько аккордов – как взмахи крыльями перед взлётом…

Бекки потянула на себя тяжёлую скрипучую дверь, а в спину ей летели насмешливые слова экспромта:

 
Долго Учёный
Молчал огорчённо
И на ворону смотрел
Удручённо.
Думал Учёный,
Жуя макароны:
Может ли во́рон
Быть белой воро́ной?..
 

Глава 8
Вороний вопрос

1 3 6 10 15 21 28 – – х.

Большая стрелка часов, висевших над столом библиотекаря, перескочила на один интервал. Бекки испуганно расправила бумажку с «ключом» к карте: 1, 3, 6, 10, 15, 21, 28. Семь чисел последовательности. А нужно определить тридцатое число «икс».

Попробуем найти закономерность: почему после единицы идёт тройка, а дальше – шестёрка? Как они связаны друг с другом?..

Ответа не было. А стрелка на часах передвинулась ещё на одно деление.

Кажется, поняла! Если к единице прибавить два – как раз получим тройку. Потом… чтобы получить следующее число, нужно ко второму числу прибавить три… К третьему – четыре, к четвёртому – пять. И так далее!

Бекки пошарила в карманах, нащупала огрызок карандаша. Ещё раз оглянулась на часы на стене и торопливо записала на обороте листочка с числами:

1 (+ 2) 3 (+ 3) 6 (+ 4) 10 (+ 5) 15 (+ 6) 21 (+ 7) 28…

Всё очень просто! Следующее – восьмое число – 36, к нему прибавим 9 и получим девятое число: 45. И так далее, пока не дойдём до последнего, тридцатого по счёту.

Вот только… Нельзя ли сразу перепрыгнуть к «иксу»? То есть найти формулу? Для этого нужно… Нужно просто сложить все числа от единицы до последнего номера! Например, чтобы найти тридцатое число, нужно сложить все числа от одного до тридцати. В результате получим… получим… 465![9]9
  Напоминание: нужно сложить крайние в ряду числа (1 + 30 = 31) и умножить сумму на число пар (30: 2 = 15). Получим 31 · 15 = 465.


[Закрыть]

Судя по схеме, помещение с номером 465 находилось в одном из нижних ярусов. Можно попробовать пройти напрямик, ориентируясь по карте. Зачем разыскивать промежуточные двадцать девять номеров-указателей? Правда, Мартин почему-то советовал не отклоняться от маршрута…

Бекки почти бежала по тёмному коридору, вдоль стеллажей с книгами. Над шкафами и полками – номера. Краска на деревянных табличках полиняла, но разобрать числа всё-таки можно.

Поворот направо. Тут же, на стене, полустёртый номер: «21». Значит, пока всё в порядке.

Дойдя до круглого помещения – ротонды, она сверилась с картой. В этом месте центральная галерея дробилась на несколько коридоров. Один, судя по чертежу, вёл прямиком к комнате с белой вороной. Правда, число над входом какое-то слишком большое, четырёхзначное… Явно не из «её» ряда.

Может, не стоит рисковать? И следующее число последовательности – 28 – она сразу заметила. Вот только на карте этот проход под номером «28» заканчивается тупиком.

Сколько у неё осталось времени? Час?.. Полтора?.. Даже если она быстренько разыщет эту дурацкую ворону, ей потребуется ещё минут двадцать, чтобы добежать от библиотеки до матклуба. Значит…

Она оглянулась на арку с табличкой «28» и вошла в коридор с четырёхзначным номером, ведущий (если верить карте) прямиком к цели.

Снова полки с книгами… Низкий потолок, до которого можно дотянуться пальцами. Окон нет, но откуда-то сочится сумеречный свет.

И тишина… Глухая, абсолютная!

Она некстати вспомнила про Леона, как противно он ухмылялся. А Мартин что-то хотел ей сказать… Или подсказать? Он два раза повторил инструкцию – про то, что нужно точно следовать за номерами-указателями. А ещё он сказал, уже тише, что всё будет в порядке, если… Но тут этот Бард затренькал на гитаре, и все затопали как ненормальные! Ничего в той песенке про ворону и нет, а крик подняли, словно новый Шекспир родился.

Почему так разболелась голова?.. И одышка, воздуха не хватает…

Что-то мокрое шлёпнулось с потолка. То ли слизняк, то ли кусок плесени. Наверное, лучше всё-таки вернуться в ротонду!

Приняв решение, она успокоилась. Ничего ещё не потеряно. Она не могла уйти слишком далеко.

…Неожиданно коридор раздвоился. На стене – два числа-указателя: одно четырёхзначное, а другое… А другое – 55, как раз из «её» последовательности. Потому что если к сорока пяти прибавить десять, то получим…

Вот только непонятно, как она снова вышла на «правильный» маршрут и откуда вообще взялась эта развилка? Нужно быть внимательнее, потому что карта явно врёт! А может, ей нарочно подсунули «не ту» карту? Дон говорил, что во время инициации возможен любой подвох.

Коридор заметно загибает влево. Что-то долго нет следующего указателя…

Нога в тяжёлом ботинке подвернулась, и Бекки замерла. Откуда здесь ступеньки?!

Она как будто прозрела – увидела кирпичную стену, без стеллажей, без шкафов с замками. Вспомнила про развилку – её точно здесь не было!.. Наверное, она задумалась и на обратном пути свернула куда-то не туда. И теперь этот коридор, не обозначенный на фальшивой карте, ведёт её прямиком в сторону «запретной зоны»!

* * *

Впереди показался бледный квадратик дневного света. Она ускорила шаг, потом побежала. Тяжёлые ботинки загремели на весь тоннель.

Если бы Бекки была суеверной, она бы решила, что за ней гонятся души средневековых монахов. Правда, души не гремят. При этой мысли она ухмыльнулась и… зацепилась за какие-то корни или трубы, невидимые в темноте. Под ботинком хрустнуло. Откуда здесь корни? Она посмотрела под ноги и…

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – с криком рванула к светлому квадрату, подальше от оскалившегося черепа с пустыми глазницами и провалом вместо носа.

…Темнота расступилась, и Бекки оказалась в знакомом круглом помещении – ротонде. Здесь было сухо и нестрашно. Из-под куполообразного потолка сквозь щели окон проникал вечерний свет.

Теперь она будет умнее! Мартин её не зря предупреждал…

Она хотела, не теряя времени, шмыгнуть в коридор с номером «28», но под аркой вместо входа оказалась гладкая стена. Коридор, ведущий к белой вороне, исчез вместе с выцветшей табличкой!

Только теперь ей стало по-настоящему жутко…

Это не та ротонда!!!

От той ротонды веером расходились шесть галерей, а здесь всего два ответвления: туннель со скелетом (Бекки испуганно оглянулась на чёрный проём) и ещё один, с номером 1830. Вот только вход в этот второй туннель заблокирован!

…Кирпичная стена, в центре – железная дверь. Над дверью – витиеватая надпись, выбитая на камне:

ОТРОК,

ПЕРЕСТУПИВШИЙ ПОРОГ

СЕГО ПОДЗЕМЕЛЬЯ,

ОСТАНЕТСЯ В НЁМ НАВСЕГДА

А свет в ротонде стремительно тает… Скоро наступит полный мрак, и из туннеля вылезет жуткий скелет, растопырит руки и будет медленно наступать на неё, уставившись в никуда глазами-впадинами!..

За спиной скрипнуло. Не оглядываясь, она сиганула ко второму проходу, толкнула железную дверь и стремглав побежала по узкому коридору, ведущему неизвестно куда.

Ботинки грохотали, а Бекки казалось, что за ней гонятся! Она свернула в один боковой проход, потом ещё в один…

Что-то мазнуло её по лицу. Летучая мышь… Нет, не похоже. Скорее, моль или бабочка, только огромная, с ладонь. Откуда она… они здесь?

«Они» (моль, бабочки, непонятно кто?!) касались её лица и тут же отлетали. Несколько самых упорных вились над головой, но и они вскоре отстали.

Её хватятся, будут искать! Гриффин когда-нибудь узнает, что она не доехала до Эритона. Может, уже узнал. Хозяйка школы должна ему написать! Так не бывает, чтобы ученик просто пропал в подвале. Или бывает?.. Откуда там скелет и – чей он?

А от неё даже пятёрок по геометрии не останется…

Подвальное эхо обрадованно грохотало на весь туннель. Звук отскакивал от стен и улетал вперёд, как мяч, брошенный ребёнком. Наверное, эхо устало от многолетнего молчания и с восторгом повторяло каждый топ, усиливая его в десять раз.

Если бы она сейчас и захотела вернуться, она бы не нашла дороги…

* * *

Стены раздвинулись, стало легче дышать. Теперь она шла медленно, считая шаги: «Сто пятьдесят один, сто пятьдесят два… двести три… триста четыре…»

Числа успокаивали, возвращали в привычный мир логики и абстракции.

Всему должно быть объяснение. Монахи хотели что-то скрыть (или скрыться) в подземелье. Вот они и придумали устрашающее предупреждение: «Отрок, переступивший порог…» Но она же не отрок, а эта… как её? – отроковица! Если даже предположить, что существовало какое-то заклятие (кто их знает, этих средневековых монахов, от них всего можно ожидать!), на отроковиц оно не распространяется!

Глаза привыкли к темноте, и Бекки больше не натыкалась на выступы в стенах. И всё-таки со светом было бы легче.

…Дон всегда носит в кармане спички, хотя и не курит. Вчера они допоздна засиделись в библиотеке, и Дон обронил пропуск. Он бросил ей коробок и попросил посветить… Кажется, она вернула спички. Или нет?

Бекки сунула руку в карман лицейской куртки и вытащила коробок.

Вспышка ослепила! Крохотный огонёк задрожал и застыл столбиком. Длинная лохматая тень с поднятой рукой скользнула по стене и растянулась на полу.