Текст книги "Миллион за теорему!"

Глава 9
«Капсула времени»

Неожиданно тоннель разлился на несколько протоков. Бекки хотела свернуть в первый, самый широкий коридор, но, посветив спичкой, заметила над входом четырёхзначное число. А на соседней арке – ещё одно… И ещё…

Обжигая пальцы и роняя спички, она обошла помещение, записывая номера на обороте бесполезной карты. Вот что у неё получилось:

1991, 909, 1653, 1221, 787.

Пять тоннелей, пять чисел. Может, раньше эти номера о чём-то и говорили посвящённым, но она не знает «языка»…

Почему-то вспомнилась детская задачка про лишнее число: «Дана цепочка чисел, и нужно определить „чужака“, отличающегося чем-то от остальных».

Бекки несколько раз повторила:

– Тысяча девятьсот девяности один – один-девять-девять-один… Девятьсот девять – девять-ноль-девять…»

Любопытно! Четыре числа из пяти – 1 991, 909, 1 221, 787 – читаются одинаково справа налево и слева направо. И только 1 653 выпадает из этого ряда! Что это, случайность? Не похоже… А вдруг это как раз и есть указатель направления, запрятанный хитрыми монахами среди чисел-палиндромов? Вообще-то неплохо придумано!..

Коридор с номером «1 653» был самым узким и неприметным. Если бы не подсказка, Бекки ни за что бы его не выбрала! А ещё он загибал влево, а ей казалось, что выход должен быть справа.

Теперь она не пугалась развилок, весело чиркала спичкой и каждый раз находила среди палиндромов одно-единственное обыкновенное число – указатель:

3443, 18981, 1596, 22, 1001,

10501, 1771, 444, 1540, 28982,

1485, 1441, 1001.

* * *

Снова развилка! Три галереи с четырёхзначными номерами:

2946, 1420, 1431.

Вот только…

Бекки растерянно моргнула.

Все три числа были обычными числами! Просто числами – не палиндромами. Как же теперь определить, какое из них указатель?

Она потратила ещё одну спичку и при её свете вгляделась в предыдущие указатели (как хорошо, что она не поленилась их записать!): 1 596, 1 540, 1 485.

Похоже на убывающую последовательность… Три первых члена известны. Нужно найти закономерность и определить следующее число. Одно из трёх, над входами в галереи, должно подойти. Какое же? 2 946, 1 420 или 1 431?

2 946 вычёркиваем сразу: оно слишком большое, а последовательность убывающая. Остаются 1 420 и 1 431. Обычные числа, никакой зацепки…

Так… Может, арифметическая прогрессия? Если это арифметическая прогрессия, то разница между членами должна быть постоянной.

Сейчас проверим…

1596–1540 = 56,

1540–1485 = 55.

Нет, не арифметическая. Разница между членами не одинаковая. На единицу меньше. Интересно…

У неё перехватило дыхание. Осторожно, боясь спугнуть догадку, она меленько записала столбиком (чтобы уж точно не ошибиться):

Первый результат – 65 – явно не подходит. А вот второй… Как раз на единицу меньше, значит…

Ну конечно, никакая не арифметическая! Как она и предполагала, монахи придумали что-то похитрее! Хотя ничего особо хитрого тут и нет. Просто числа большие, вот она и не заметила сразу! Не сообразила, что это – та самая последовательность, которую подсунул ей Мартин. Только Мартин дал ей начало, а она наткнулась на конец или середину ряда, и сейчас нужно не прибавлять, а вычитать порядковый номер!

1485 (– 54) 1431 (– 53) 1378 (– 52) 1326 (– 51) 1275… 28 (– 7) 21 (– 6) 15 (– 5) 10 (– 4) 6 (– 3) 3 (– 2) 1

Больше она ничего не боялась. Экономя спички, шла без света по прямым галереям и доставала коробок только на перекрёстках. Номера-указатели, как верные солдаты, при её приближении вытягивались по стойке «смирно!». Она узнавала их в толпе случайных чисел, разбросанных по аркам и нишам только для того, чтобы надёжно спрятать проводников.

Теперь указатели шли густо, встречались почти на каждом шагу. Они стремительно уменьшались, отдавая свои порядковые номера.

Вот уже пошли трёхзначные:

990, 946, 903…, 780, 741, 703…

Значит, конец (то есть выход) близко!

* * *

Коридор вильнул вправо, и начался крутой подъём. Под ногами вместо кирпича и булыжника – плиты. Может, это уже никакое не подземелье, а подвальный ярус библиотеки?

Пригнув голову, чтобы не стукнуться об арку, Бекки протиснулась в узкий дверной проём, зажгла спичку и огляделась.

Полукруглая комната с расписным потолком и голыми кирпичными стенами. Трещина на стене как глубокая морщина. В центре, между двумя нишами – камин с растрескавшимися лепными украшениями.

А ещё – «апчхи!» – толстый слой пыли на полу. Сюда лет сто не ступала нога человека!

Спичка догорела, и Бекки достала ещё одну. Подойдя к камину, она зачем-то повозила рукавом по изваянию крылатого льва с человеческим лицом, очищая его от пыли. Каменные глаза блеснули, и Бекки чуть не выронила спичку. На неё смотрела страшная рожа с вывороченными веками и разинутой в рыке пастью!

Отскочив от камина, Бекки перевела дух. Лицо льва (она даже мысленно не могла назвать это почти человеческое лицо «мордой») казалось живым. Собранный в складки лоб философа навис над опасно поблёскивающими глазами, которые пристально смотрели на что-то за её спиной.

Сначала ей показалось, что лев смотрит на одну из дверных ниш, но, присмотревшись, заметила что-то другое. Не на нишу, а на плиту на полу были устремлены жёлтые глаза зверя! Эта плита, шестая, если считать от камина, ничем не отличалась от остальных – кроме одного: на ней почти не было пыли, как будто кто-то подмёл её веником!

Легендарную «капсулу времени» она представляла иначе. В виде золотого сосуда или саркофага. Опечатанную со всех сторон. А тут – просто плита на полу.

В году 1797… третьего дня месяца мая…

сей ларец был погребён под землёй…

Послание потомкам…

Вскрыть через сто лет…

Но крышку явно поднимали! Недавно…

Спичка погасла. Бекки сидела в полной темноте наедине с каменным львом, и ей казалось, что время застыло и давит на неё, как многослойный пирог.

…Стив проговорился на лекции, что знает об этом месте… И ректор, конечно, знает, и ещё два академика. А за капсулой охотятся… То есть не за самой капсулой, а за письмом. Дон с Коротышом перелопатили все старые книги по истории и архитектуре академии – всё искали подсказку или намёк на то, где спрятана капсула. И другие тоже искали…

Она нащупала кольцо и легонько потянула его на себя. Оглянулась на льва, не спускавшего с неё глаз.

«Ну, чего уставился? Я только посмотрю и положу обратно. Только посмотрю…»

А рука уже внутри. А вдруг там змея или иголка с ядом?!

В темноте она не видела льва, но спиной чувствовала его неприязненный взгляд.

Зажмурившись, Бекки по локоть засунула руку в каменный сейф.

Пусто!

Забыв про льва, она торопливо вытащила из кармана коробок и неловко почиркала спичкой. Головка обломилась.

– Чёрт!.. Ой, прости, пожалуйста…

Почему-то ей показалось, что льву не нравятся грубые слова.

Пальцы дрогнули, и ещё одна спичка, горестно пшикнув, съёжилась и погасла. Да что ж это за наваждение такое!

Повернувшись к зверю спиной, она осторожно провела серной головкой по коробку. Огонёк приветливо запрыгал на конце спички.

«Только не гасни… Пожалуйста!..»

Но и при свете ничего найти не удалось. Сейф был пустым, его вскрыли совсем недавно (даже пыль не успела налететь на плиту), и теперь никто не узнает, что было в том письме, написанном почти сто лет назад.

Она ещё раз коснулась пальцами дна и пошарила по углам металлического ящика. Кажется, что-то всё-таки есть… Какая-то картонка…

* * *

Тихий мерный звук, похожий на рычание, ударил в спину.

Мгновенно она замёрзла вся – от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Окаменела, превратилась в ледяную статую.

Сердце остановилось, потом запрыгало, заколотилось – и, подчиняясь древнему звериному инстинкту «бей или беги», она антилопой перелетела через плиты, отделявшие её от выхода, и рванула по узкому коридору, грохоча ботинками и сбивая со стеллажей книги.

Никто за ней не гнался. Может, ей со страху померещилось?

Только сейчас она разжала кулак и разглядела (вернее, ощупала) плотный бумажный треугольник, похожий на уголок конверта. Ладно… Потом разберёмся. А сейчас главное – найти выход (или ворону!).

Спичек осталось совсем мало, но, если экономить, должно хватить. Тем более что указатели – вот они, на каждом шагу:

561 (– 33) 528 (– 32) 496 (– 31)…

Комната под номером «икс» оказалась даже не комнатой, а нишей в нижнем ярусе подвального отсека. Здесь было сумрачно, но и без спичек (которые, кстати, закончились) она сразу увидела белое чучело с распростёртыми крыльями и раскрытым клювом.

Ворона словно только и ждала Бекки, чтобы, рассыпая старые перья, свалиться с потолка в её объятия.

Когда Бекки в обнимку с вороной – обе взъерошенные, растрёпанные, с вытаращенными глазами – показалась на библиотечном крыльце, было ещё светло.

Как обычно, на ступеньках сидели, обложившись учебниками, лохматые вундеркинды с первого курса. Мимо быстрым шагом прошли три человека в полицейской форме.

– Эй, ты чего так долго? – помахал ей рукой Дон и уважительно хмыкнул: – Ну и видик! Как из преисподней!

А она-то думала, что прошла вечность! И её уже ищут по всему подземелью… А никто и не хватился.

– Где они такое старьё раскопали? – Арон Кросс заглянул вороне в раскрытый клюв и поставил диагноз: – Сдохла сто лет назад!

В конце аллеи показалась группа нездешних людей в наглухо застёгнутых чёрных плащах.

– Проснулись! – съехидничал Дон. – Они бы ещё через неделю пожаловали!

– Кто?

Дон удивлённо посмотрел на Бекки и радостно затараторил:

– Ты же ещё не знаешь ничего! А тут такое было!.. Ограбление века!!! Ректор с проректором бегали как сумасшедшие, а потом эти парни из криминальной полиции, и журналисты, и…

– Письмо из капсулы спёрли, – пробубнил Коротыш и дёрнул ворону за хвост. – Сигнализация сработала.

– Эй, вы что это над птичкой издеваетесь?

Небрежно помахивая полосатым шарфом, к ним приближался высокий парень с копной спутанных волос. Он вовсе не был худым – скорее, утончённым, вытянутым вверх! Из-за привычки слегка покачиваться он казался нежным и хрупким, как орхидея в аквариуме.

Представив орхидею, Бекки мысленно, про себя, засмеялась. Ей нравился этот парень с гитарой, и даже та его песенка про ворону сейчас не казалась глупой.

Бард (а это был он) покачал головой-орхидеей и склонился над чучелом.

– Соскучилась? Ничего, скоро вернёшься домой. Через…

Он вытащил из кармана дорогие серебряные часы и щёлкнул крышкой.

– …через пять минут. Ровно столько осталось до срока.

А Бекки совсем и забыла про срок! Она думала, что два часа (какие там два часа – вечность!) давным-давно прошли.

– Идём, – кивнул ей Бард и вяло помахал остальным гитарой: – Пока-а, парни!

– Куда идём? – спросила Бекки, семеня за Бардом. – Я ж всё равно опоздал…

– Здесь с заднего хода – две минуты пешко-о-ом, – растягивая слова, пропел Бард. – Меня Кра-а-аммер прислал, для подстраховки.

И тут у неё сдали нервы. Она заморгала, закашлялась, уткнулась носом в ворону, от которой пахло нафталином и пылью.

– Ап… ап… чхи!!!

– Бу-удь здоров! – отозвался Бард.

Кажется, он ничего не заметил. Не хватало только разреветься у него на глазах.

Бард покрутил диск замка-бочонка, распахнул дверь, и…

…и струи шипучей жидкости окатили её с ног до головы. В потолок полетели пробки от шампанского!

Ворона, подхваченная заботливыми руками, взлетела на каминную полку и оттуда испуганно таращилась на разразившийся кутёж.

– Виват, брат Арон!

Кто-то сунул ей в руку бокал с шампанским. Бекки давно уже хотелось пить. Пузырьки приятно щекотали язык, она жадно выпила сладковатый напиток и снова подставила бокал под пенную струю. Потолок закачался, поплыл, все вокруг улыбались, было весело, как в Новый год, и даже Леон, промелькнувший длинной тенью, показался ей вполне симпатичным.

Глава 10
Пьяная ночь

…Кажется, она ещё что-то пила и всё пыталась рассказать про лабиринт со скелетом и каменным львом, но мысли путались, и вместо слов вылетали одни междометия.

– А потом я пошла… пошёл… то есть он зарычал… а я думала… думал… То есть нет!..

Её не слушали, весело подливали в бокалы непонятно что, а потом толкались у камина, поджаривая на огне кусочки мяса. Было потрясающе вкусно! Дрова в камине потрескивали, отблески плясали на стенах и отражались в стеклянных глазах белой вороны.

Она ещё смутно помнила, как Карл Риган обмотал ей шею полосатым шарфом – не дешёвеньким, «галантерейным», а настоящим, кашемировым.

– Виват, брат Арон, – негромко сказал он.

* * *

…А дальше в памяти был полный провал.

Часть третья
«Книга со звёздами»

Глава 1
Алгебра для везунчиков

У рыночных ворот на шерстяном коврике сидел, по-восточному скрестив ноги, белобрысый парень с весёлым чубчиком, стоявшим над его головой как дымок.

– Везунчики-счастливчики! Подходи-не-зевай! Всё-по-чести-без-обмана! – скороговоркой повторял он, призывно размахивая широкими рукавами пёстрой рубахи. – Кто тут везунчик-счастливчик? Получай выигрыш!

Вокруг Белобрысого нерешительно топтались зеваки. Бекки пристроилась сзади, привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть, о каком выигрыше идёт речь.

– А ну, везунчики-счастливчики! Кто хочет испытать свою удачу? – заливался парень с чубчиком.

– Попробовать, что ли? – не выдержал коренастый мужичок с котомкой за спиной. – Что, говоришь, нужно делать?

Белобрысый просиял, тряхнул чубчиком и гостеприимно усадил «везунчика» на коврик рядом с собой.

– Всё-по-чести-без-обмана, – заверил он толпу, улыбнувшись так широко, что улыбка не поместилась на лице. – А правила игры у нас простые. Я кладу на эту тарелку пять грошей. Это мой заклад, понял? Клади рядом свой заклад – да не бойся, это просто так, для порядка! Если ты везунчик-счастливчик, все деньги твоими будут. Итак… Начинаем. Задумай любое двузначное число – только не говори какое. Задумал?

– Любое? Ну, задумал… – с сомнением кивнул головой мужичок.

– Умножь его на два, к полученному результату прибавь двадцать восемь…

– Постой-постой! Не так споро, – перебил мужичок. – Что там, говоришь? Прибавить сколько?

– Да не прибавить, дядя! – крикнули из толпы. – Ты сначала умножай своё число на два. Умножать-то умеешь?

– Ладно вам, умники, – нахмурился «везунчик». – Уж как-нибудь сообразим… Так, ну умножил! Что дальше?

– Теперь прибавь к тому, что получилось, двадцать восемь, – терпеливо объяснил Белобрысый. – Если не можешь в голове, прибавляй столбиком, на фанерке. Готово?

– Ну прибавил…

– Теперь подели сумму на два. Готово? От результата отними число, которое ты задумал… Запиши на фанерке, что у тебя получилось, и никому не показывай. А теперь…

Толпа слушала заинтересованно, пытаясь разгадать, в чём же тут подвох. Но пока всё выглядело пристойно: никто не пытался хитростью выманить деньги, лежащие на тарелке, да и сам хозяин коврика вложил по-честному свою долю.

– А теперь, господа зрители, кто сумеет угадать число на фанерке, забирает все наши вклады. За каждую попытку нужно внести совсем ерунду: пять грошей. Если никто, в том числе и я, не угадает верное число после двадцати попыток, все деньги переходят к нашему «везунчику». Ну, кто тут смелый? Подходи-не-зевай!

– Эх, была не была! – бросил на тарелку пять монет молодой мастеровой. – Пять грошей – невелики деньги… Двадцать восемь! Ну как, дядя, я угадал?

– Не-а…

В толпе засмеялись, загремели мелочью.

– А вот я попробую, – вызвался румяный парнишка, отсчитывая деньги. – Я везучий, я всегда угадываю! Так… – Парнишка задумался, подмигнул кому-то в толпе и рубанул ладонью воздух: – Десять?

– Не-а…

Предложения следовали одно за другим, и горка монет на тарелке превратилась в небольшую гору.

– Сорок?

– Не-а…

– А может, сорок пять?

– Не-а…

– Сто?!

– Не-а…

– Ну что ты всё «не-а» да «не-а»! – возмутились в толпе. – Давай показывай, что там у тебя!

– Господа, господа! – ещё шире заулыбался Белобрысый. – Мы ж договаривались: всё-по-чести-без-обмана. Раз никто не отгадал число на фанерке, все наши деньги получает вот этот господин.

«Господин» моргал глазами, раздумывая, в какой карман ссыпать неожиданное богатство. Он смущённо крякнул, протянул руку к груде монет…

– Минуточку, – остановил его Белобрысый. – Совсем из головы… Я ж тоже могу попытать счастья, так? Эх, была не была!..

Белобрысый тряхнул чубчиком, закатил глаза, прикрыл их рукой и погрузился в размышления.

– Восемь пишем, два в уме, четвёрку умножаем… – бормотал он хорошо поставленным голосом профессионального актёра.

Толпа замерла. Белобрысый хлопнул себя ладонью по лбу.

– Эврика! – крикнул он. – У тебя после всех вычислений должно получиться… должно получиться… ЧЕТЫРНАДЦАТЬ!!!

«Везунчик» растерянно захлопал глазами, перевернул фанерку и показал обратную сторону зрителям. Толпа ахнула.

– Точно четырнадцать!

– Ну и ну!

– Повезло человеку!

Белобрысый раскланялся, сгрёб деньги в холщовый мешок, скатал коврик и нырнул в рыночный водоворот.

– Вот это да! – покрутил головой Арон Кросс. – Но как он сосчитал? Первоначальное число ведь неизвестно… Академик какой-то!

– Точно. Академик. Академик спецакадемии для математических жуликов! – засмеялась Бекки, переглянувшись с Коротышом.

– Они что, заранее с этим «везунчиком» сговорились? А потом поделили выигрыш? – предположил Дон.

– Ничего они не сговаривались, – надул щёки Коротыш. – Просто алгебру нужно знать! Вот, смотрите…

Они свернули за угол, и Коротыш носком ботинка расчистил на земле участок.

– Задуманное число неизвестно, так? Пусть это будет х. Нужно помножить его на 2: получаем 2х. Теперь прибавим к результату 28:

2х + 28

и разделим сумму на 2:

После преобразований получим: х + 14.

А теперь вычтем задуманное число, то есть х:

х + 14 – х

и получим в ответе 14. Ясно?

Дон сообразил сразу, а вот Арона Кросса этот простейший математический фокус привёл в восторг.

– То есть ты хочешь сказать, что можно задумать любое число, не важно какое, потому что мы его всё равно вычитаем? И результат всегда будет 14?

– Всегда, если прибавлять 28. А если какое-то другое число – лучше чётное! – то сам соображай, сколько получится.

Мимо пробежал парнишка с кипой газет.

– «Вечерний Ньютон»! Покупайте «Вечерний Ньютон»! – зазвенел он на всю Базарную площадь. – У академиков из-под носа спёрли теорему! Детективы ищут вора! Кто украл миллион?!

Бекки зажала уши:

– Ну и глотка!

Вчетвером они вышли на Университетскую набережную и расселись на ступеньках памятника каменному старцу с длинным носом – основателю академии.

– Ты точно уверен, что её стащили до тебя? – спросил Дон. Он уже задавал этот вопрос, и не один раз.

– Что значит «до меня»? Я вовсе не хоте…л ничего тащить. Просто посмотреть и положить обратно.

– Тогда почему сработала сигнализация? И где она была раньше?

– Ты это у меня спрашиваешь?!

Бекки вытащила из кармана уголок бумажного пакета.

– Вот, я же вам показывал! Какой-то обрывок, застрял на самом дне. А сам пакет давно тю-тю!

– Дай-ка взглянуть.

Коротыш повертел жёлтый треугольник размером с половину открытки.

– Обрезано ножом или ножницами, криво. Значит, спешили.

– Точно! – простодушно обрадовался Арон Кросс. – А зачем им понадобилось обрезать?

– Правильно мыслишь, – похвалил Коротыш. – Просто те воры знали про сигнализацию.

Он обернулся к Бекки:

– Когда твой лев зарычал? Когда ты поднял плиту или…

– Нет, не сразу. Я за кольцо потянул, и всё было тихо. А у меня ещё спички не загорались. А когда я…

– …когда ты дёрнул за уголок!!! – заорал Дон. – Поэтому они его и обрезали! Чтобы не возиться с сигнализацией!

Коротыш надул щёки:

– Я тоже. Так подумал. А ещё, что воры не из наших. Не Стив и не ректор. Они бы просто отключили.

– А разве кто-то говорит, что ректор? – отмахнулся Дон. – Да и на Стива – это они зря!

– Просто эти ваши детективы хотят показать, что им платят деньги за дело. Такую шумиху подняли! – криво улыбнулся Арон Кросс. – Козе понятно, что академики, если бы уж им приспичило, сделали бы всё поаккуратней.

– И всё-таки кое-кто думает, что это Стив… – вздохнула Бекки. – Все знают, что он помешался на этой теореме. А может, мне сказать?.. Рассказать, как всё было? Ну, что в капсуле ничего не было.

– С ума сошёл! – покрутил пальцем у виска Дон. – Кто тебе поверит?! Ты знаешь, сколько этот несчастный пакет теперь стоит? Целое состояние! За ним теперь даже коллекционеры охотятся. Вон, слышишь? Совсем оглушили!

– «Вести из дворца»! Кто вернёт фамильную реликвию?

– А вот «Вечерний Ньютон»! Королевский двор в шоке!

– Самые свежие новости!!! Выкуп в обмен на письмо!!!

– Им теперь нужно на кого-то всё это свалить, – хмуро согласился Арон Кросс. – Никто и не подумает разбираться. А ты вылетишь из турнира ни за что ни про что!