Автор книги: Елена Логунова
Жанр: Иронические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Скоро рассвет, пора домой, – сказала Верочка, начиная смущенно ерзать на Лесиковых коленках.
– Только не на рассвете! – притворно ужаснулся Лесик. – Не хочется угодить в толпу утопленников!
– Кого-о?! – ужаснулась Верочка, прекращая попытки отдалиться от пышущего жаром кавалера.
– Утопленников, – повторил Лесик. – Разве ты не знаешь, что после бури на рассвете на берег реки выходят утопленники? Зеленые, невыносимо смердящие, они с треском вылезают из камышей и идут на сушу, простирая вперед объеденные раками руки и жутко воя…
Верочка недоверчиво хмыкнула, но тут где-то совсем рядом с беседкой хрустнула ветка.
– Ой, кто это? – взвизгнула девушка, оплетая Лесика похолодевшими руками, как цепкое паразитическое растение.
Лесик изумленно вытаращился в темноту. Из кустов с громким треском выступил насквозь мокрый и грязный как черт Сереня. Протягивая к людям разбитую в кровь руку, он хрипло каркнул, и нежная Верочка, тихо всхрапнув, хлопнулась в обморок, опрокинувшись с коленок оторопевшего кавалера, как дохлый жук.
– Ой! – тихо сказал Лесик, борясь с дурнотой.
– Че вытаращился? Брюки давай! – проскрипел охрипший Сереня, хватая студента за штанину.
Спустя несколько минут повеселевший Сереня в конфискованных у Лесика одеждах бодро трусил по набережной, на ходу сочиняя обличительную речь, с которой он при встрече обратится к своим тупым и неразворотливым братцам. Самостоятельно осуществленный побег преисполнял Сереню гордостью и особо уважительным чувством к себе, любимому.
Раздетый Лесик некоторое время прыгал, обхватив себя руками за бока, по продуваемой ветром беседке, а потом решительно склонился над Верочкой, прикидывая размер ее брючек. Штаны в стиле «унисекс» вполне могли укрыть собой голые ноги Лесика, а Верочка при этом осталась бы в длинной майке, способной сойти за мини-платье.
Лесик решительно расстегнул «молнию» на девичьих брючках.
– Негодяй! – вскричала некстати очнувшаяся барышня.
Не слушая никаких объяснений, она нахлестала по физиономии незадачливого кавалера и убежала прочь, заливаясь истеричным плачем.
Проснулась я голодная, как тигр, ассоциативно вспомнила про разрядившийся мобильник и поставила его в зарядное устройство – питаться. Наспех одевшись, побежала на кухню. На ходу вспоминала: а когда я в последний раз что-то ела? Кажется, вчера вечером слопала пломбир… Желудок укоризненным ворчанием дал понять, что вчерашнее мороженое едой не считается. Это было лекарство для нервов!
– Большая чашка крепкого кофе и пара горячих румяных блинчиков с мясом. Пойдет? – предложила я урчащему желудку, чтобы он замолчал.
Пищеварительный орган затих в предвкушении завтрака. Я шумно сбежала вниз по лестнице, топая, как целый пионерский отряд. В коридоре прислушалась: в комнате для гостей слышались шорохи. Похоже, Марик тоже проснулся, надо готовить завтрак на двоих.
В кухне я залезла в морозилку и вырвала из ледяного плена заиндевелую упаковку насквозь промерзших блинчиков. Размер и форма брикета не соответствовали конфигурации сковороды, и, чтобы разбить блинный монолит на части, я с размаху стукнула его об угол прочного стола. Полуфабрикат крякнул, стол скрипнул, упаковка получила открытый перелом. В коридоре послышались шаркающие шаги, и на пороге кухни появился заспанный Марик с встревоженной мордой и в утреннем неглиже.
– Отличная комбинашка, – похвалила я, невозмутимо вытряхивая из побитой коробки каменной твердости полуфабрикаты. – И тапки просто супер! Это кто, зайцы?
Марик опустил взгляд на свои меховые шлепанцы, украшенные рельефным изображением ушастого зверька редкого окраса «в горошек».
– Черно-белый крапчатый заяц? – в голосе юного дизайнера слышалось сильное сомнение.
– Болел в детстве, – легко отмахнулась я. – Вероятно, ветрянкой.
– И не выздоровел, – подытожил Марик.
Я аккуратно перевернула блинчики на сковородке и спросила:
– Ты будешь кофе или чай?
– Я буду мате.
– Чего? – я подумала, что не расслышала.
– Из чего? – Марик тоже не обладал слухом летучей мышки. – Из калебасы, конечно.
Он немного подумал и добавил:
– С бамбильей.
Я отложила лопаточку, которой ворочала подрумянивающиеся блинчики, и встревоженно спросила:
– Кого бомбили?
Марик задумчиво скосил глаза.
– Ну, у тебя и вопросики: «Кого бомбили?» Ну, сербов, кажется, бомбили. Или хорватов? Да, и этих, в Ираке, тоже бомбили! А тебя вообще какой исторический период интересует?
– В каком смысле? – Я озадаченно почесала в затылке лопаточкой, замаслив себе волосы.
– В смысле хроники бомбежек?
Я вытаращилась на Марика, а он – на меня. Блинчики на сковороде начали дымиться.
– Вообще-то, бомбежки мне до фонаря, – осторожно сказала я, начиная подозревать, что милый юноша душевно нездоров.
В самом деле, кто, кроме ненормального, надел бы спозаранку шелковую разлетайку, расписанную в технике «батик», и шлепки с чучелками пятнистых зайцев?!
– До какого фонаря? – тупо переспросил Марик, машинально обернувшись к окну.
Я проследила направление его взгляда: за окном виднелась лампа, освещающая крыльцо и часть двора. Крыльцо было мокрым, а двор и вовсе затопленным – точь-в-точь декоративный бассейн с рыбками. Впрочем, водоплавающее в бассейне было только одно, зато весьма крупное, – Томка. Самовольно покинув свой собачий загон, пес с удовольствием принимал водные процедуры в огромной луже.
Я улыбнулась, но улыбка моя увяла, едва успев зацвести.
– Дай бинокль, живо! – скомандовала я Марику, укладываясь животом на широкий подоконник, как на бруствер окопа.
– А где? – юноша дернулся и замер, не зная, куда бежать.
– Как обычно, на своем гвоздике между теркой и шумовкой!
Не знаю, было ли творческой натуре известно, что это за предметы такие – «терка» и «шумовка», или же он просто опознал бинокль, но оптический прибор я получила. Покрутила окуляры, навела резкость, поглядела в чисто поле, и мои худшие опасения подтвердились: низменность превратилась в большой заливной луг.
Глинистая тропинка, по которой пешеходы вроде меня бегают через поле к ближайшей остановке общественного транспорта, скрылась под водой. Окруженное камышовыми джунглями озерцо, в обычное время сопоставимое по размерам с нормальным футбольным полем, разлилось вдоль и вширь, затопив несколько расположенных поблизости земельных участков – еще без капитальных строений, но с разновеликими сарайчиками, которые сейчас торчали из воды островками.
Боже мой, остров! Иркин приют посреди реки, во что после ночного разгула стихий мог превратиться он? В Атлантиду!!!
Я отпрыгнула от окна, едва не сбив неосмотрительно приблизившегося Марика, и оттоптала юноше ногу, а тапочному зайцу – голову. Походя выключила дымящую сковороду с обуглившимися блинами, выскочила из кухни, на бегу, как в упряжь, продела голову в длинный ремешок бинокля, проскакала наверх в библиотеку, там выдернула из зарядного устройства мобильник и сцапала свою сумку. Лавиной скатилась по лестнице вниз, еще раз налетела на Марика, зацепилась замком сумки за оторочку его неглиже, чуть не унесла это воздушное одеяние с собой, рявкнула оторопевшему дизайнеру:
– Надень портки и живо дуй за мной! – и прыгнула с крыльца в затопленный двор.
Навстречу мне тотчас же устремился Томка, вспарывающий серую воду широкой грудью. Держа в зубах наволочку, которую ветром унесло с бельевой веревки, рассекающий волны пес очень напоминал собой парусник.
– Свистать всех наверх! – крикнула я. – Томка, греби к машине!
Пес с готовностью сменил курс, накренился на левый борт и обогнул угол дома. Я пошлепала за ним, направляясь к крытой площадке перед въездными воротами, где стояла Иркина «шестерка». К счастью, эта территория не сообщалась с внутренним двором и потому не превратилась в лягушатник.
Машиной друзей я пользуюсь так же часто, как гощу в их доме, так что в комплекте ключей, выданных мне подругой в незапамятные, еще «безмужние» для нас обеих времена, есть и ключики от «шестерки». Я торопливо вытащила связку из сумки, открыла двери, ворота, впустила в машину собаку и села за руль. Хотела посигналить копуше Марику, но увидела, что он уже выгребает из-за угла.
Мое распоряжение надеть портки душка-дизайнер понял буквально и облек свои нижние конечности в укороченные штанишки, не произведя никаких иных изменений в своем утреннем наряде, разве что тапки с хворыми кроликами снял. Впрочем, я не могла быть в этом уверена, потому как ноги юноши по щиколотку утопали в воде.
На ходу затягивая расписную распашонку кушаком из полосок разноцветной кожи, Марик подгреб к машине и уселся на переднее сиденье. Я покосилась на его ноги: пятнистых меховых зайцев там уже не было.
Мы выкатились со двора, проворный Марик сбегал, закрыл моим ключом ворота, и белая «шестерка» покатила по гравийной дороге в направлении шоссе. Поглядывая по сторонам, я видела кругом обширные лужи и хвалила себя за то, что сообразила взять Иркину машину. Пешком через поле я бы нипочем не прошла, увязла бы в болоте. На проселке тоже попадались заполненные грязной водой рытвины и колдобины, но я их по возможности объезжала. А если вдруг застряну, пошлю Марика толкать машину, для того и взяла его с собой. Какой-никакой, а все-таки мужик, хоть и дизайнер!
Мобильник подал голос, когда я, высунув от старательности кончик языка, проходила особенно сложный, изобилующий водными преградами участок трассы и не могла отвлечься от процесса вождения. Улучив момент, я сдернула голосящую трубку с ремня джинсов и перебросила ее Марику.
– Алле-у? – томно проворковал он, отведя назад прикрывающий ухо локон.
Выслушал ответную реплику, отодвинул трубку и сообщил мне:
– Это тебя!
– Ясно, что меня, кого же еще! – нетерпеливо заметила я. – Спроси, кто?
– А кто ее спрашивает? – спросил Марик в трубку. – Нет, я Лене не секретарь. И не хахаль, что вы! Я дизайнер. Что значит, какой еще, на фиг, дизайнер? На фиг, хороший!
Я покосилась на расписную разлетайку и скептически хмыкнула.
– Дай сюда, – попросила я, имея в виду мобильник.
Марик прижал бубнящую трубку к моему правому уху.
– Иди на фиг, дизайнер! – услышала я сердитый голос капитана Лазарчука. – И передай Ленке, что ее квартиру разгромили!
– Выражайся конкретнее, – потребовала я. – Что значит – разгромили?
– То и значит! Взломали дверь и учинили настоящий погром!
– Ограбили, что ли? А что унесли?
– А я почем знаю? – капитан на пару секунд замолчал – должно быть, оглядывал помещение. – По-моему, наоборот, еще принесли!
– Что?
– Полпуда макулатуры и динамитную шашку!
Я попыталась себе представить, что могло получиться при таком сочетании.
– И как это выглядит?
– Даже не знаю… Как библиотека после бомбежки!
Это меня не слишком напугало. Картинка, которую нарисовало мое воображение, не слишком отличалась от той, которую я регулярно видела в реальности всякий раз, когда мой малыш добирался до выдвижных ящиков письменного стола и мебельной стенки. Чего же мне переживать? Денег и ценностей в доме нет, а Голубая Булабонга, из-за которой, я думаю, моя квартира и подверглась налету, у меня с собой.
– Кроме взломанного замка, еще какие-то разрушения есть? – деловито спросила я у Лазарчука.
– Еще какие-то осколки на полу валяются, но стекла в окнах целы, – ответил капитан. – И лужа на полу.
– Не иначе, это грабитель обмочился! – не удержалась я от язвительной реплики. – Вероятно, очень боялся, что его застукают!
Лазарчук промолчал.
– Серега, ты мне друг? – закинула удочку я.
– А что надо? – напрягся капитан.
– Не волнуйся, ничего криминального, – успокоила я. – Ты, я вижу, экономно звонишь мне с моего собственного домашнего телефона? Нет-нет, у меня нет к тебе претензий по этому поводу, наоборот, очень хорошо, что ты у меня дома сидишь. Будь другом, сбегай на третий этаж, попроси мужика из тридцать четвертой квартиры починить мне замок. Или дай ему рублей пятьсот, пусть новый замок купит и поставит, я тебе потом деньги верну. Договорились?
Серега пробурчал что-то, отдаленно похожее на согласие, и я отлепилась от трубки, которую Марик, наверное, уже устал держать в вытянутой руке.
Прижимая ухо к трубке, я так скривила шею, что потянула какую-то мышцу. Болезненно кривясь, я помассировала себе шею одной рукой. Мы как раз выехали с экстремальной проселочной трассы на ровное шоссе, и вести машину стало гораздо легче. «Шестерка» весело побежала по влажно блестящему черному асфальту. Марик откинулся в кресле, повозился, устраиваясь поудобнее, и включил радио.
– Ма-асковское время ровно ше-есть ча-асов сорок три ми-инуты, – растягивая гласные, как жвачку, сообщила барышня-диктор.
Марик вопросительно приподнял брови, очевидно, удивляясь представлению радиобарышни о «ровных» числах, и переключил канал. Сквозь хрипы пробился развеселый баритон радиоюноши:
– С вами хр-хр-радио и я, хр-хррей хр-хррянский! А выглядывали ли вы нынче в окошко, хр-хрзья мои?
Мы с Мариком, не сговариваясь, развернулись в разные стороны и посмотрели каждый в свое окошко. Мне были видны подтопленные дачи слева от шоссе, идущие навстречу грязные машины с работающими «дворниками» и серое ватное небо, отражающееся в лужах на обочине.
– Это изумительный хр-хр-риродный катаклизм, друзья мои! – откровенно ликуя, сообщил Хрюхрей Хрюхрянский.
– Вот сволочь! – прошипела я в адрес незнакомого мне, но заочно ненавистного Хрюхрея.
Небось сидит в удобной студии, в теплой сухой одежде, пьет в рекламных паузах сладкий кофе с плюшками и не думает о тех, кто страдает от «изумительного природного катаклизма»!
– Итак, что мы имеем? И что имеет нас, – бессердечный Хрюхрянский противно хихикнул. – Улица хр-храсноармейская затоплена от площади хр-хреволюции до хр-храматического театра! Трамваи стоят, пешеходы плывут вольным стилем! Семь футов под килем вам, хр-хрузья мои!
– А не пошел бы ты на хр-хрен, хр-хружок наш? – откликнулся Марик, от которого я никак не ожидала услышать крепкое слово.
Видно, не одной мне не пришлись по душе комментарии господина Хрюхрянского!
– Автовладельцы, с вечера припарковавшие свои машины на улице Чапаева, учитесь плавать! Ваши автомобили затоплены по самое «не хочу»! – продолжал веселиться диктор. – А теперь слово нашему хр-хреспонденту Севе Бубликову, которого мы спозаранку всей редакцией собирали в поход на природу, к хр-хр-реке! Сева? Сева, пригодились ли тебе сапоги-заброды?
– Надоел уже! – Марик потянулся к радиоприемнику, но я шлепнула его по руке:
– Не выключай! Я слушаю!
– Во-первых, хочу сказать спасибо нашему редактору Васе Дымову, рыболову-любителю, за сапоги и плащ-палатку! Все пригодилось! – радостный голос Хрюхрянского вытеснил из эфира смешливый бас Бубликова. – А ласты, маску с трубкой и акваланг нашего дайвера Димы Чижова я даже не примерял! Многодневные ливневые дожди в верховьях и таяние снегов в горах привели к тому, что река не просто разлилась! Бери выше!
– Именно – выше! – довольно хохотнул Хрюхрянский.
– Она превратилась в бурный поток! – с нескрываемым удовлетворением сообщил Бубликов.
– Я бы даже сказал – в бурый поток! – поддакнул Хрюхрянский.
– В черно-бурый! – подтвердил Бубликов.
Радийщики захохотали, как два сытых упыря.
– Грязная вспененная вода несет ветки, поваленные деревья и разнообразные обломки, в которых с трудом угадываются фрагменты мебели и поломанная домашняя утварь! – бодро доложил Бубликов.
– Скажи, Сева, а сидят ли на них зайцы? – поинтересовался Хрюхрянский.
– И спасают ли их мазайцы? – сострил Бубликов. – Нет, Андрей! Зайцев не видно, спасающих их добрых дедушек – тоже! И это неудивительно, сегодня по-настоящему опасно соваться в воду, даже профессиональные спасатели сидят на берегу!
– Вы их видите? Видите, как они сидят? – пуще прежнего оживился Хрюхрянский.
– Нет, но я их слышу. Я слышу, как они матерятся за кустами, отделяющими меня от базы Службы спасения на Кубани! – ответил Бубликов. – В переводе на литературный русский язык их ругань означает сильное недовольство погодой и глубокую озабоченность судьбою жителей станицы Марфинской, которые сидят на крышах своих домов!
Думаю, наводнение наносит марфинцам немалый материальный ущерб, потому что прямо сейчас мимо меня проплывает холодильник!
– И это очень кстати, потому что сейчас у нас должна быть реклама магазина бытовой техники «Мишень»! – обрадовался Хрюхрянский.
Дзинь!
– Плохую хозяйку гоните взашей! – доверительно посоветовал нежный девичий голос. – Купите замену ей в фирме «Мишень»! Стиралку и тостер, плиту, пылесос! И миксер, и тостер…
– Целуйте взасос! – язвительно срифмовал Марик, выключая радио.
Я посмотрела на него с растущим уважением: хм, у парня есть чувство юмора!
– Извини, не могу слушать эту чушь! – пожал плечами юноша, поймав мой взгляд.
Я кивнула.
– А куда мы едем? – с большим опозданием поинтересовался Марик, глядя в окошко.
«Шестерка» снова катила по грунтовой дороге. Впереди виднелась плотная шеренга деревьев, за которыми еще вчера была полоска пляжа. Сегодня мутная коричневая вода обнимала стволы акаций, оставляя на серой коре кольца белой пенки.
Не доехав до подтопленной лесополосы, я остановила машину, вышла и со вздохом встала у воды. С тревогой и надеждой всмотрелась в сизый туманный просвет между деревьями, сама себе напоминая Ассоль, только с биноклем.
Оптика позволяла в подробностях разглядеть несущийся по воде мусор, но меня не интересовало, плывут ли по волнам зайцы или холодильники. Вооруженными биноклем глазами я искала островок на середине реки.
Остров никуда не делся, только уменьшился вдвое! Исчез песчаный берег, ивовые кусты у берега скрылись под водой. На виду остался плешивый холмик площадью квадратов сто, не больше, и корявый сарайчик, сидящий на голой вершине, как тюбетейка на лысой голове.
– О господи! – беспомощно сказала я, не зная, смеяться мне или плакать.
На крыше сарайчика сидела моя Ирка, похожая на целлулоидную куклу в прозрачной упаковке: голову и плечи подруги прикрывал от дождя полиэтиленовый пакет с прорезанным в нем полукруглым окошком. В отверстие выглядывала мрачная физиономия.
– Надо было взять где-нибудь громкоговоритель, – посетовала я.
Сложила руки рупором и заорала:
– Ирка-а! Я зде-есь!
Высунув морду в открытое окошко, басовито залаял Том.
Не знаю, расслышала ли подруга мои слова или собачий лай, но какие-то звуки до нее явно донеслись. Ирка вскочила на ноги и замахала над головой грязно-белой тряпкой, привязанной к сломанной швабре.
– Ай-ай-ай! – послышалось в ответ.
– Держись, я бегу за подмогой! – прокричала я.
Скомандовала любопытному Марику:
– Живо в машину! – и сама поспешно нырнула в салон.
– Э-э-э! – донеслось с реки.
– Кто это там? – Пока я разворачивала машину, Марик крутил головой, пытаясь найти источник звука.
– Ты не узнал голос? Это твоя любимая тетя, – любезно ответила я, притопив педаль газа.
«Шестерка» прыгнула вперед и покатила по грунтовке, разбрасывая в стороны камешки и комья грязи.
– Тетя Ира?! – Марик был шокирован. – А что она там делает?
– Не видел, что ли? – Я забыла, что бинокль был только у меня. – Принимает ванны – воздушные, солнечные и дождевые! Сливается с природой, мать ее так!
– Как интересно, – озадаченно протянул юноша.
Я зыркнула на парня глазами, проверяя, не издевается ли он. Нет, Марик явно был заинтригован.
– Я тебе потом все расскажу, – пообещала я. – Сейчас времени нет, нужно Ирку спасать, пока не утонула. Эх, неужто и вправду спасатели откажутся спустить лодку?
Увы, спасатели отказались!
– Честное слово, никак нельзя! – развел руками белозубый черноглазый парень, похожий на цыгана. – Видите, какой плавник несет? Спустим лодку – пробоина нам обеспечена!
– А что же делать? – Я поборола желание схватить черноглазого за воротник и хорошенько потрясти. – Там человек на острове, женщина! Если вода еще на метр поднимется – ее смоет!
– Женщина? – повторил черноглазый, яростно почесав в затылке.
По лицу парня было видно, что он представил себе хрупкое создание, рискующее стать жертвой разбушевавшейся стихии. Я не стала говорить, что Ирка весит сто кило и при необходимости может остановить коня, войти в горящую избу и вынести на своих плечах из огня пару таких парнишек, как наш спасатель. Это сейчас не имело никакого значения.
– Может, попробовать переправу навесить? – неуверенно предложил товарищ чернявого, голубоглазый белобрысый парень, похожий на загорелую Снегурочку в мужском обличье.
– Как ты ее навесишь? До острова метров семьдесят, не меньше! – возразил чернявый.
– И ни дерева, ни столба, – кивнул Снегурок.
Я внимательно прислушивалась к этому разговору.
– А разве у вас нет вертолета? – дождавшись паузы, вмешался в разговор Марик.
Мне понравилось, что он принял близко к сердцу проблему с тетей.
– Вообще-то есть, – протянул чернявый.
Он оглянулся, шагнул в сторону, Снегурок тоже подвинулся, и за их спинами открылся хороший вид на металлический ангар, из которого выглядывала добродушная округлая мордаха небольшого вертолета. Перед мордой на манер скатерти было расстелено брезентовое полотнище, на котором дядя в замасленном комбинезоне аккуратно, как столовые приборы, раскладывал какие-то железки.
– Чинится наш вертолет, – развел руками чернявый. – Раньше завтрашнего дня не воскреснет!
– С воздуха подобраться – это хорошая мысль, – задумчиво изрек Снегурок. – Только как это сделать без вертолета?
– Минутку, – напряженно сказала я. – Одну минуточку, вам нужно воздушное судно, да?
– Самолет не годится, – покачал головой чернявый.
– А аэростат? – пискнула я, от волнения потеряв голос.
– У вас есть аэростат?! – удивился чернявый.
– Если это поможет, то у меня будет аэростат! – пообещала я.
– Аэростат – это хорошо, – задумался Снегурок. – Пожалуй, с аэростатом можно попробовать… А? – он вопросительно посмотрел на товарища.
– Собирайте свое снаряжение, все, что вам понадобится, – распорядилась я, взбодрившись при мысли о том, что мы начинаем действовать. – Аэростат я беру на себя! Готовьтесь, я скоро вернусь! Марик, поехали!
«Шестерка» унеслась со спасательной станции, обгоняя ветер.
– А теперь куда? – поинтересовался Марик, глядя на меня со смесью страха и восхищения.
– За аэростатом, куда же еще!
Я глянула на часы: ровно семь тридцать восемь, как сказала бы радиобарышня! Рабочий день в «ТелекомКоме» начинается в восемь. Как раз успеем!
В половине восьмого утра, собираясь на дачный автобус, молодая бабушка Анна Никитишна по деревенской привычке выбросила за окно обглоданную куриную косточку, за которой сразу прыгнул рыщущий в поисках завтрака Тимоня. Косточка упала на спину лежащего в зарослях Жоры Куропаткина, туда же приземлился и Тимоня.
Дворовый кот был невелик, но увесист, и его приземление на поясницу Жоры оказалось жестким.
– У-у-ум! – протяжно застонал Куропаткин.
Анна Никитишна, не успевшая отойти от окна, перегнулась через подоконник и пронзила заросли мяты и чистотела острым взглядом поверх очков. Увиденный фрагмент широкой спины в клетчатой рубахе побудил старушку строго вопросить:
– Это хто там лежить? А ну, иди отседова, пьянь подзаборная, а не то милицию позову!
– По-мо-ги-те! – по слогам проскрипел Жора, который на утренней прохладе протрезвел, но встать на ноги все равно не мог, потому что чувствовал себя совершенно разбитым.
– Это хтой-то, это Жорка, что ли?! – всплеснула руками Анна Никитишна, умудрившаяся узнать голос соседа. – Жорка, ты че там лежишь-то? Ты упал, че ли?
– С бал-ко-на, – простонал Жора.
– С балкона?! – восторженно ахнула бабка. – Жорка! Да ты че, убиться хотел? С горя по Маринке?!
– Да, – сказал Жора и захрипел.
Он хотел произнести целую фразу: «Да черт с ней, с Маринкой!», но голоса хватило только на «Да».
– Ой, боженьки, че творится! – в полном восхищении всплеснула руками Анна Никитишна.
Она пробежала к телефону, вызвала «Скорую» для безостановочно стенающего Жоры, крикнула в окно:
– Жорка, ты лежи, я уже врача тебе вызвала! – и, не дожидаясь ответа, стала вновь накручивать телефонный диск.
До крайности возбужденная, Анна Никитишна обзвонила одну за другой всех своих подружек и рассказала им поразительную историю, достойную мексиканского сериала: как убитый горем вдовец, нестерпимо тоскуя по безвременно усопшей супруге, пытался наложить на себя руки. Бросился с балкона вниз, точь-в-точь как потерявший подругу лебедь!
Старушки-подружки потрясенно ахали, заглушая восторженными восклицаниями стоны несчастного Жорика.
Врач подоспевшей «Скорой» констатировал у «лебедя» закрытый перелом правой ноги и множественные ушибы.
О том, что у фирмы «ТелекомКом» есть собственный аэростат, я узнала совершенно случайно. Буквально вчера барышни в рекламном отделе обсуждали грядущую презентацию и неоднократно упоминали какой-то «шар», который обязательно надо задействовать, потому как иначе даже непонятно, зачем его покупали. При этом они сетовали на дороговизну этого процесса и сомневались, что директор подпишет счет на пятьсот долларов.
Полтыщи баксов – это очень приличная сумма в наших широтах, без малого, месячная зарплата нашей рекламной начальницы. Думая, что я ослышалась и речь идет о надувании огромного множества шариков для украшения презентационной площади и прилегающих территорий в радиусе километра, я предложила коллегам сэкономить казенные денежки и надуть шары без помощи специалистов по надувательству, самостоятельно, с помощью обыкновенного автомобильного насоса.
После этого моего предложения девушки долго хохотали, а отсмеявшись, объяснили мне, что милым словом «шар» в данном случае называется настоящий аэростат. Наполняется он исключительно гелием, которого требуется не менее трех баллонов.
К слову, мне показали и красивую цветную фотографию корпоративного аэростата. Снимок запечатлел его вместе с каким-то заместителем директора компании, долговязым белобрысым дядькой, на экспозиционной площадке Берлинской выставки строительной техники.
Фирменный аэростат с отштампованным на круглых боках девизом: «Нам нет преград!» «ТелекомКом» подвесил над скопищем разнопородных экскаваторов сугубо для привлечения внимания публики к самому факту своего существования. Собственного стенда на той выставке у компании не было – наверное, квадратные метры воздуха стоили дешевле, чем соответствующие единицы экспозиционной площади! Может быть, именно поэтому у долговязого топ-менеджера было такое напряженное лицо, словно он всем происходящим крайне недоволен и вот-вот покинет мероприятие. Улетит на рвущемся с привязи аэростате, чтобы пересечь пару государственных границ в соответствии с намалеванным на борту корпоративным девизом!
В общем, все складывалось замечательно: мне нужен был аэростат – и я как раз знала, где его найти! Уверовав, что мне помогают высшие силы, я погнала «шестерку» к офису «ТелекомКома».
– Ты с ума сошла! – всплеснула руками просто Мария, когда я ворвалась к ней с молитвенно сложенными ладошками и просьбой дать мне попользоваться служебным аэростатом. – Он стоит почти тысячу долларов!
– Здесь почти две, – я решительно шлепнула на стол перед начальницей рекламного отдела свою кредитную карточку. – На новую квартиру коплю, ну, да ладно, жизнь хорошего человека дороже стоит.
– Жизнь человека? – Мария склонила голову набок, прислушиваясь. – Давай подробнее.
– Рассказываю тезисно, потому что времени нет, – предупредила я и затарахтела, увеличивая темп и от волнения глотая знаки препинания. – Пока мы с тобой тут болтаем, вода в Кубани прибывает и грозит полностью затопить маленький остров посреди реки. В принципе, островку к затоплениям не привыкать, но сейчас на нем вынужденно живет человек, чье имя не Ихтиандр. Он не умеет дышать под водой и плавать тоже толком не умеет, а даже если бы и умел, все равно не доплыл бы до берега, потому что течение очень сильное и в воде полно разных опасных предметов, так что к острову даже на лодке не подберешься, разве что на подводной, это, кстати, тоже мысль, интересно, есть ли где в нашем городе прокат небольших субмарин…
– Стоп! – вскричала Мария, одновременно хлопнув руками по столу.
В воздух взвилась стайка бумажных листов и клуб пыли. Я чихнула и вынужденно замолчала.
– Аэростат-то наш тут при чем? – спросила начальница.
– Как это – при чем? Ты меня разве не слушала? – удивилась я. И снова завелась: – Подобраться к острову можно только с воздуха, но спасательный вертолет разобран на составные части и абсолютно нелетабелен, остается один выход – лететь на воздушном шаре!
– Или на пушечном ядре, – сострила Мария. – Все, я поняла, не продолжай! Тебе нужен наш аэростат, чтобы с его помощью вытащить кого-то с затапливаемого острова, так?
– Ага, – с облегчением выдохнула я.
– Это, конечно, очень гуманно, но мы же не спасатели, ты понимаешь? – Мария побарабанила пальцами по столешнице.
– Понимаю, – кивнула я, пододвигая к собеседнице свою «Визу».
– Да я не к тому, – досадливо сказала Мария. – Ты же не собираешься покупать у нас аэростат, хочешь только взять его напрокат? Тогда живо реши две проблемы: во-первых, аргументируй для нашего директора, какая в этом будет выгода для «ТелекомКома»…
– Прекрасный имидж благородной и общественно сознательной компании, понимающей ценность отдельной человеческой жизни! – мгновенно нашлась я. – Гарантирую, что эта гуманитарная акция «ТелекомКома» получит широкое освещение в средствах массовой информации!
– Как ты можешь это гарантировать?
Я шлепнула рядом с кредиткой развернутое удостоверение. Пропади она пропадом, конспирация, подумаешь, не напишу сценарий, о котором мечтает мое и телекомкомовское руководство! Плевать на сценарий, расколюсь, Ирка мне гораздо дороже профессионального успеха!
– «Федеральная служба России по телевидению и радиовещанию», – перевернув красную книжицу, удивленно прочитала Мария вслух. – Ага! Тот-то, я смотрю, ты на работе не горишь, карьеру в нашей конторе делать не рвешься! Стало быть, казачок-то засланный!
Начальница неподдельно обрадовалась.
– И еще я организую бесплатную рекламу вашей грядущей суперпрезентации на нашем телевидении, – поспешила добавить я. – Это как, аргумент для директора?
Мария кивнула.
– Отлично! Тогда давай проблему номер два!
– Проблема номер два – это деньги, – развела руками Мария. – Уж извини, но фирма «Небо-Небо», которая обычно запускает наш аэростат, требует стопроцентную предоплату своих услуг. Значит, им придется заплатить наличными.
– Примерно пятьсот баксов в рублевом эквиваленте, – понятливо кивнула я, сгребая со стола свою кредитную карточку. – Я слышала, как вы с девчонками обсуждали расценки этих «надувателей». Пустяки, я прямо сейчас смотаюсь к банкомату за наличкой!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?