Текст книги "Перевернутая реальность"

Глава 18

Кира не могла насмотреться на свое отражение в зеркале. Никогда еще она не выглядела так хорошо. Галина в волнении ходила по хате.

– Доченька, посмотри, на кого ты стала похожа! Похудела, совсем ничего не ешь. Мало того, что изменилась, люди только про нас и говорят! Позор-то какой!

– Какой позор, мама! Посмотри на меня, я такая красавица. И чувствую себя замечательно.

– Мне стыдно людям в глаза смотреть.

– Мама, я хочу думать только о себе, а не о людях. Я другая! Я гораздо лучше, чем была! Мамочка, я себя узнала.

Старушка сокрушенно покачала головой и оставила дочь в покое. Кира не задумалась о том, как огорчила свою набожную маму. Она соприкоснулась с чем-то необычным, запретным. Ее жизнь изменилась коренным образом, и это наполняло ее гордостью и счастьем. Хотелось похвастаться, рассказать кому-нибудь о своей значимости!

А мама, стоя на коленях перед иконами, шептала:

– Вот, Матерь Божья, не уберегла я дочку, к ведьмам ее отвела! Ведь могло быть по-другому. Надо было мне на тебя и на Бога уповать! А я испугалась, дура старая, что она дите потеряет! Что же теперь будет? – старушка неистово крестилась, роняя слезы.

– Мам, бога ради, хватит! – раздраженно произнесла Кира. – Все, что ни делается, к лучшему! Я не собираюсь ведьмой быть! Вот отгуляю отпуск, вернусь в банк, и все будет по-прежнему. Зато ребенок здоров! Я это чувствую.

Но материнское сердце не обманешь. Галина не могла быть спокойной, глядя на то, как дочь день ото дня меняется все больше и больше. Словно это вовсе не ее ребенок. Все старые вкусы и привычки ушли. С утра Кира, наскоро позавтракав, убегала в лес и бродила там весь день. Возвращалась усталая, но счастливая, с охапкой весенних первоцветов и какой-то травой, которую тут же развешивала в сенях для просушки.

Еще Кира тщательно изучала карту, которую ей дала Марья. Ближайшая калитка находилась далеко в лесу. Но идти туда Кира не решалась: во-первых, лесные тропинки еще не просохли, а во-вторых, не верила она ни одному слову Марьи. Там якобы лежали сокровища, припрятанные ведьмой, но Кира точно знала, что все это выдумки, бред умирающего. Откуда у старухи сокровища? Все в деревне жили бедно, если не считать жителей коттеджного городка, который вырос за последние два года возле их деревни.

И все-таки Марьины карта и схема не давали ей покоя. Хотелось проверить, что представляют собой эти калитки, для чего они нужны. Ну, а сокровища – наверняка какая-нибудь рухлядь. Кира ждала, когда земля окончательно просохнет, и можно будет легко добраться до места.

В дверь хаты тихонько постучали. Мать ушла в магазин, а Кира уже собралась идти в лес. Она открыла дверь и увидела Катю. Одета девочка была очень бедно: рваная кофточка, явно не ее размера, из-под платочка выбивались темные волосы. Катя была чем-то взволнована.

– Проходи, – пригласила Кира. – Есть будешь?

– А мамка твоя когда вернется? – осторожно спросила девочка.

– Нескоро, – махнула рукой Кира. – Сначала в райцентр поедет, что-то там с пенсией выяснить. Думаю, к вечеру вернется.

– Ну, слава Богу! – выдохнула Катя. – Она мне пригрозила, что башку оторвет, если я буду с тобой общаться. Поэтому я дождалась, когда она уйдет, и вот пришла.

– Ты что, за домом следила? – Кира засмеялась.

– Да, целый час тут хожу.

– Садись за стол, покормлю. Мамка тут блинов напекла.

Кира накрыла стол и метнулась к огромному сундуку, достала оттуда несколько вещей и передала девочке.

– На, вот, примерь!

Катя испугалась.

– А что тетя Галя скажет, если я в этом на улице появлюсь? Сразу поймет, что я сюда заходила.

– Да ничего не скажет. Я же могла эти вещи просто для бедных за забор выставить. Правда?

Катя благодарно кивнула. Вещи ей очень понравились – два платья, несколько кофточек и коротенькая юбка. Все оказалось впору.

– Мама всегда одевала меня хорошо, – похвасталась Кира. – Вот только она все собирает и ничего не выкидывает. Говорит, приданое для внучки. Но пока ребенок вырастет, мода изменится. Так что носи.

– Спасибо, Кира! Я так тебе благодарна! Денег у нас совсем нет, даже жратву купить не за что!

– Давай к столу!

Долго Катю уговаривать не пришлось, она уселась за стол. Кира присела рядом, с удовольствием поглядывая на гостью. Ей нравилось смотреть, как та кушает.

– И когда только тетя Галя успела все это наготовить? – причмокивала от удовольствия Катя.

Аппетит у Кати был отменный, и Кира радовалась, что мать хоть сегодня ворчать на нее не будет за то, что опять ничего не съела.

Кира подождала, пока Катя утолит первый голод, и начала свои расспросы.

– Ты ко мне зачем пришла?

Катя потупилась, помолчала, но все-таки сказала честно:

– Я хотела узнать насчет сокровищ Марьи. Скажи, что она тебе перед смертью говорила?

– Да, так, – махнула рукой Кира, – несла бред про какие-то калитки. И кстати, про сокровища тоже упоминала. Но ничего конкретного не сказала.

– Говорила про сокровища?! – глаза у Кати алчно блеснули, но она быстро пришла в себя, напустила безразличный вид и перевела беседу на другую тему. – Марьину силу я должна была получить. Но никто не думал, что она так рано умрет. Обычно ведьма умирает за год и успевает подготовить того, кому силу передаст.

– А почему ты ее силу не взяла?

– Понимаешь, силу передать нужно было беременной женщине. И обязательно у женщины должна родиться дочка, тогда сила удваивается.

– Но откуда вы узнали, что у меня дочь? Я вроде никому не рассказывала.

– У нас тут ведьма на болотах живет, она на тебя показала.

– Катя, ты пойми, я ни в бога, ни в черта не верю. А тут с таким столкнулась!

– Я знаю. Мне Дуня рассказывала, что ты в классе особенной была. Ни с кем не дружила, сама в себе. Вот от этого многого не знаешь, что здесь, в деревне, происходило.

– Отчего же не знаю? Мне про твою маму моя рассказывала, предупреждала, чтобы я ваш дом обходила стороной и с твоей матерью не общалась.

– Да, нас в деревне не любят. У кого что ни случится: корова молоко перестанет давать, умрет какая-то животина, заболеет кто, – все мы виноваты. Дуня такая же, как и мы, но она на хорошем счету, потому что травницей считается, а на самом деле ведьма и есть ведьма.

– Ну, вот, в вашем полку прибыло! Теперь я тоже ведьма. И что я должна буду делать, имея эту силу?

– Можно свой салон магии открыть в Москве.

– Как вы, голову людям дурить? Нет уж, увольте! Но то, что я помолодела, мне нравится, и беременной нравится быть. Только некоторые изменения во мне пугают: непонятное томление внутри, все время куда-то тянет, а куда, не пойму. Я испытываю бесконечный восторг от леса, знаю, о чем шепчут деревья, травы. Оказывается, они общаются. Ты чувствуешь то же самое?

Катя покачала головой.

– Нет. У меня душа уже запачкана, а у тебя чистая, пока ты на шабаше не получила посвящение.

– На шабаше?! В наше время такое бывает?

– Бывает. Тебе летом приглашение придет с адресом, куда ехать.

– А если не поеду?

– Не сможешь не поехать, сила сама потащит.

– Знаешь что, Катя, ты меня извини, а я ведь этому всему не верю. Ну, будь со мною откровенна, я тебя никому не выдам: ведь все это – одно притворство, чтобы людей морочить?

– Думай, как хочешь, – Катя равнодушно пожала плечами. – Но скоро сама убедишься, что все правда.

– Значит, ты твердо веришь, что существует колдовство?

– Да как же мне не верить? Ведь это у нас по роду передается. Я сама много чего умею.

– А кто руководит шабашом?

– Сам Хозяин, – сказала гордо девочка.

Глаза у Киры округлились.

– Хочешь сказать, сам Люц.…

– Стой! – закричала Катя. – Не называй его имя!

В ее неподвижно остановившихся глазах с расширившимися зрачками отразился темный ужас, невольная покорность таинственным силам и сверхъестественным знаниям, осеняющим ее душу. – Нельзя. Сейчас полнолуние, а у тебя сила. Назовешь – он ночью к тебе явится, умрешь со страху!

– Он страшный?! Как он выглядит?

– Он очень красивый. Кудри такие длинные, волнистые, аж до плеч, цвета… Ну, не знаю, как сказать. Навроде коры сосновой, только потемнее. А глаза-то дивные: один черный, другой голубой. И оттого он еще краше кажется. Только смотреть в них нельзя, ух, страшно – насквозь прожигают!

– Катя, прямо не знаю, почему я тебя слушаю? Я же уверена, этого нет!

– Вот сама все увидишь! Я не вру, – сказала обиженно Катя.

– Ладно, Катя, не обижайся. Просто для меня это все звучит странно.

– А как ты девочку назовешь?

– Полиной. Это имя носила моя бабушка. Мама очень хотела, чтобы я на нее была похожа. Она была красавицей и умницей, я помню ее хорошо. Но я пошла в другую породу.

– Но ты тоже красавица и умница.

– Спасибо, Катя, но это не сделало меня счастливой. Мужа себе я так и не нашла.

– Еще найдешь, – заявила уверенно Катя. – С твоей силой это легко сделать. Мужики к тебе теперь липнуть будут.

– Посмотрим. Сейчас у меня другая задача: нужно здоровую девочку родить. Я как узнала, что у нее порок сердца, так чуть не умерла. Спасибо врачихе, что не отправила на аборт, посоветовала в церковь сходить помолиться. Наверное, боженька так устроил, чтобы моя дочка жива осталась. Это же чудо! А знаешь, я бога проклинала, когда о дочке узнала такое. Потом покаялась. Батюшка мне все грехи отпустил.

– А тебе Марья никаких бумаг не передавала? – спросила как можно равнодушнее Катя.

– Ты спрашиваешь про карту калиток?

– Да. И про схему, где она сокровища спрятала.

– Нет, – соврала Кира. – Она сказала, что сокровища в пещере, там же калитка, а карта калиток у меня в голове сама простроится, – врала Кира.

– Так ты, когда в лес пойдешь, будешь калитку искать? Она сказала, где находится пещера?

– Сказала, но как-то неопределенно, – Кира пожала плечами. – Вроде возле болот пещера, где ведьма Фаина живет.

– А ты знаешь, что с этой ведьмой лучше не встречаться? Будь осторожна! Что она напророчит, все сбывается!

Катя вдруг вскочила, Кира даже вздрогнула от неожиданности.

– Спасибо за обед, мне пора. Совсем забыла, мне хлеба купить надо, а то мамка наругает.

Кира проводила девочку до калитки и долго смотрела ей вслед, гадая, зачем та к ней приходила.

Глава 19

Кира медленно шла по лесу, выискивая важную для нее травку. Она надолго замирала, особенно на солнечных полянках, и радовалась, как ребенок, если удавалось обнаружить то, что искала. Ей на плечо вдруг села крупная птичка и уставилась на нее своими блестящими глазами. Кира осторожно достала из кармана бутерброд, отщипнула кусочек хлеба и протянула птичке. Та схватила кусочек, опустилась на землю и стала есть.

– Послушайте, красавица!

От неожиданности Кира вздрогнула, а испуганная птица взлетела и села на дерево.

– Простите, что напугал вас, но я заблудился. Не покажете мне дорогу к поселку?

Кира прислушалась к себе. Странно, страха не было. Раньше, если бы встретила одинокого мужчину в лесу, умчалась бы от него без оглядки. Должно быть, на нее подействовал его мягкий, просительный тон.

– Хорошо, я покажу вам дорогу.

Незнакомец последовал за ней.

– Это у вас ручная птица? – спросил он у Киры.

– Нет. Не понимаю, отчего она так осмелела и села мне на плечо, – ответила Кира отрывисто, даже не взглянув на мужчину. – Видите тропинку между елками?

– Вижу.

– Она приведет вас к поселку. Только не сходите с нее. Как дойдете до высокого дуба, поверните направо. А там до поселка рукой подать.

Кира поясняла, как добраться до поселка, и не придавала значения взглядам незнакомца. А он невольно залюбовался ею. Она отличалась от женщин, которых он встречал в своей жизни. У тех даже выражение лиц одинаковое – заискивающее. Они с первой встречи вешались ему на шею, а эта даже провожать не стала.

На вид этой высокой и стройной брюнетке около тридцати, держится легко и с достоинством. Синее платье соблазнительно облегает фигуру. Красоту ее лица, однажды увидев, нельзя забыть. Особенно большие, блестящие синие глаза, которые смотрели внимательно и немного с лукавством. Он любовался ее светлой кожей, яркими не накрашенными губами, отметив про себя отсутствие всякой косметики на лице.

– А вы не боитесь вот так одной по лесу гулять?

Она равнодушно пожала плечами.

– Чего же бояться? Я здесь каждое дерево знаю. Волков у нас нет, кабанов тоже.

– Как вас зовут?

– Кира.

– Какое странное имя, редкое.

– Оно мне не нравится…

– Почему?

– Потому что в школе дразнили, и ласково его никак не скажешь. А вас как зовут?

– Марк. Между прочем, ласково тоже не скажешь.

Они рассмеялись.

– Вы здесь живете? – спросил мужчина.

– Нет, в Москве. А здесь я в отпуске, здесь у меня мама живет. Мне кажется, вы не местный. Надолго в наши края?

– Я приехал сюда к приятелю погостить на несколько дней.

– Вы раньше здесь были?

– Нет, первый раз. У приятеля здесь дом, он давно приглашал, они там шашлыки жарят, а я пошел в лес и заблудился… А пойдемте со мной.

Она глянула на него недоверчиво. Но совесть у Марка была чиста, и он, не сморгнув, выдержал этот пристальный взгляд. Тогда она заговорила с возрастающим волнением:

– Я не могу с вами пойти. Потому что беременна.

– Что?! Вы не свободны? Замужем?

Она покачала головой.

– Я свободна, но…

– Понятно. Не можете отойти от последних отношений?

– Наверное, – выдавила из себя Кира.

– Можно, я к вам в гости зайду?

– Вам лучше со мной не связываться, – пробормотала она и резко зашагала вглубь леса.

Марк долго смотрел ей вслед.

Весь день до вечера Кира провела в странном волнении. Перед ней постоянно возникало лицо Марка.

«Сколько ему лет? На вид около сорока, не больше. Кто он? Почему я разволновалась, как девчонка? Только вчера мне Катя про мужчин говорила, и на тебе, накаркала».

Уставшая, но счастливая, Кира вернулась домой. Мама ворчала, глядя на дочь:

– Вот, опять целый день пробегала. Ведь не девочка уже, тебе и полежать днем полезно, в твоем-то положении.

– Мамочка, мне никогда еще не было так хорошо, как сейчас. Как же я лес люблю! Он чудесный! Столько всего там интересного. Меня птички совсем не боятся и белочки. Это так необычно…

Она засмеялась… Как странно, как неожиданно изменилось ее красивое лицо! Оно вдруг сделалось светлым, застенчивым, детским.

– Доченька, – залюбовалась Галина, – ты такая красивая!

В дверь постучали, и Кира напряглась.

– Я пойду, открою.

– Кто это к нам заявился на ночь глядя? – возмутилась Галина.

Сердце у Киры заколотилось. Она выскочила в сени, открыла дверь и увидела Марка с букетом цветов и коробкой конфет в руках.

– Как вы меня нашли? – удивилась она.

– Просто заходил в каждый дом, – он протянул ей цветы.

– Что ж, проходите, пожалуй. Только скучно у нас – телевизора нет… Но чаем я вас напою с мамиными пирожками.

Они прошли в хату. Галина некоторое время внимательно и сердито вглядывалась в мужчину, сморщившись и заслоняя лицо ладонью от жара печки.

– Мама, познакомься, это Марк. Марк, это моя мама, Галина Петровна.

– Здравствуйте, Галина Петровна! – произнес Марк громким, бодрым голосом. – Не узнаете меня? Я вчера у вас лук покупал на станции.

Кира негодующе посмотрела на мать. Так вот куда она ходила с утра! А сказала, что в магазин пошла.

– Ничего не помню, – буркнула сердито Галина, недовольно качая головой. – Ничего не помню. Что мы тебе за компания? Нечего тебе у нас делать. И поздно уже, мы спать рано ложимся.

– Мама, – возмущенно закричала Кира, – прекрати сейчас же!

Ошеломленный нелюбезным приемом, Марк совсем потерялся и чувствовал себя глупо. Не знал, что делать: обратить грубость в шутку или обидеться и, не сказав ни слова, повернуться и уйти. Он непроизвольно глянул, с беспомощным выражением лица, на Киру. Она улыбнулась ему, подошла к матери.

– Мама, лучшее средство защиты – нападение? Ты же обещала не торговать. Зачем ты меня позоришь? У нас что, денег нет? И Марк здесь ни при чем. Лучше на стол собери, покорми гостя.

Старуха тяжело вздохнула.

– Ладно, молодой человек, хоть вы меня и запалили перед дочкой, зла на вас не держу. Не обижайтесь на меня, на старуху. Милости просим к столу, – прибавила она, указывая ему на лавку.

Кира выставила на стол для такого случая новый чайный сервиз. Марк положил на стол коробку конфет.

– Это к чаю. Кира, вы любите конфеты?

– Если честно, то нет. Но мама любит.

В это время Галина разостлала на столе чистое полотенце с вышитыми концами и поставила на него дымящийся горшок с картошкой. Наложила полную миску соленых огурчиков, поставила нарезанное тонкими кусочками сало и тарелку с пирожками.

Садясь за стол, Галина несколько раз перекрестилась.

– Пища у нас простая, – приговаривала она, накладывая Марку картошку. – Но, по моему разумению, самая полезная.

За ужином Кира украдкой бросала взгляды на Марка. По ее глубокому убеждению, нигде человек не высказывается так ясно, как во время еды. В его манере есть была какая-то врожденная порядочность. Ел он не спеша, нахваливая мамины пирожки. Галина поставила на стол бутылку красного вина, но Марк пить отказался. Это тоже понравилось Кире.

– Вы в Москве чем занимаетесь? – спросил он у Киры.

– Работаю в банке, – уклончиво ответила та. – А вы?

– У меня своя фирма, машины продаю.

– Вы случаем не женаты? – вновь подала голос Галина.

– Нет. Не успел еще, – гость улыбнулся.

– Почему? – допытывалась Галина.

– Семья у нас большая, пятеро детей. Папа умер очень давно, я остался за старшего в семье, поэтому рано начал работать. Сейчас всех своих выучил, женил, пора и о себе подумать, – он многозначительно посмотрел на Киру.

Она покраснела и опустила голову. Галина встала.

– Ладно, дорогие мои. Пошла я спать. Ты, Кира, дверь на ночь запри, а то вчера оставила ее открытой. Ночью какой лихой человек забредет, опасно.

– Спокойной ночи, Галина Петровна, – попрощался с ней Марк.

Старуха ушла в другую комнату и плотно закрыла за собой дверь.

– Строгая у вас мама, – Марк весело глянул на Киру.

– Вообще, она очень хорошая…

– Даже не сомневаюсь, такую дочку вырастила!

Марк взял ее за руку, и Кира почувствовала, как задрожали пальцы. Она отдернула руку.

– Марк, вы хороший человек, я это чувствую, но вам лучше уйти.

– Кира, выходите за меня замуж, – выпалил он.

– Вы меня совсем не знаете, – она покачала головой.

– У нас есть время. Я буду здесь целую неделю. А потом, когда вы вернетесь в Москву, мы подадим заявление. Я хочу быть отцом вашего ребенка.

– Это невозможно, – Кира страдальчески поморщилась.

– Но почему?!

Кира молча подошла к комоду, достала из верхнего ящика паспорт и протянула Марку.

– Смотрите.

Он развернул паспорт и, увидев фотографию Киры, воскликнул:

– Вы здесь совсем на себя не похожи!

– Да, это так. А теперь посмотрите на дату моего рождения. Мне сорок восемь лет. А вам?

– Тридцать восемь. Но разве возраст имеет значение? Вы так хорошо и молодо выглядите. А на паспорт фотки всегда плохими получаются.

– Ну, хорошо. Если это не аргумент, должна признаться, что я… ведьма. И если бы не сила, которую я получила неделю назад, вы бы даже не взглянули на меня.

– Кира, простите, но сейчас я усомнился в вашей нормальности. Ведьм не бывает.

– Марк, до недавнего времени я тоже так думала, – она достала альбом с фотографиями и протянула ему. – Смотрите, такой я была. А стала, после получения силы, такой, как сейчас. И я не знаю, что с этим делать! Не скрою, вы мне понравились, но я не хочу начинать наши отношения с обмана. И еще, я нагуляла ребенка. Об этом весь поселок судачит.

– Господи, Кира, вы словно в другом времени живете. Что значит нагуляла?

– А то и значит! Какие-то шутники на Новый год мне в шампанское, видимо, что-то подлили, я ничего не помню! А через месяц оказалась беременной.

Кира заплакала. Марк прижал ее к себе и погладил по голове, как маленькую девочку.

– Кира, а как вы смотрите на то, чтобы перейти на «ты»?

– Я согласна, – она шмыгнула носом.

– Так мы можем объявить о помолвке?

– Давай пока не будем. А то мама не переживет, если мы расстанемся. Она и так каждый день в тревоге за меня. Я меняюсь, уже совсем на себя стала непохожа.

– Хорошо, объявим ей, когда заявление в ЗАГС отнесем. Но ты пока не дала согласия. Ты выйдешь за меня?

– Да, – еле слышно произнесла она. – Но не обижусь, если ты поближе узнаешь меня и переменишь свое решение.

Кира смотрела на Марка и думала: «Он очень симпатичный, только бы не влюбиться. Почему люди так сильно хотят любви? Я жила без нее долгое время, но всегда внутренне чувствовала ее отсутствие. Маленький кусочек пустоты. Я не признавалась себе в том, что без любви пусто. Что такое любовь? Зачем она мне? Некоторые вещи, которые ты открываешь о себе, настолько болезненны, а сожаление по поводу пустых прожитых лет так сильно, что, лишь испытав чувство потери, ты можешь жить с ними. Моя прошлая жизнь очень печальна, и мне остается только одно – оплакивать ее всей душою…»

Он, словно читая ее мысли, спросил:

– Если бы ты знала с самого начала, что будешь какое-то время по-настоящему счастлива, но затем счастье покинет тебя, и это принесет тебе много боли, выбрала бы ты кратковременное счастье или предпочла бы жить спокойно, не ведая ни счастья, ни печали?

Этот вопрос выбил ее из колеи.

«Зачем он спрашивает меня об этом? Что хочет услышать?»

– Я ненавижу боль и страдание, – ответила, запинаясь, Кира. – Лучше ничего не получить в этой жизни, чем получить хоть каплю страданий.

– Но в мире очень много горя и страданий. Разве ты можешь жить и не зависеть от мира? И по-моему, если у тебя есть хотя бы один шанс быть счастливой, надо хвататься за него во что бы то ни стало! Ты когда-нибудь была счастлива?

– Скорей всего, нет, – честно ответила Кира. – Но я привыкла. К одиночеству можно привыкнуть и даже найти в этом какую-то радость.

– Ты удивительная. Так смело рассказываешь о себе. На самом деле, никто из людей не может открыть о себе всю правду. Никто не чувствует себя счастливым и, тем более, в безопасности. Жизнь на самом деле очень проста – это борьба и страх. Сначала мы боимся всего вокруг: погоды, неба, звезд, животных. А потом начинаем бояться родителей и людей. Именно поэтому многие люди готовы остаться наедине со своим страданием, копаться в нем и получать при этом удовольствие.

Кира встала из-за стола и распахнула окно. Ветер мгновенно растрепал ее волосы. Марк подошел к ней и встал рядом. С улицы доносились какие-то странные звуки, шорохи. И вдруг в воздухе послышался крик, протяжный и заунывный, похожий на крик ребенка. Кира вздрогнула. Марк обнял ее и осторожно закрыл окно.

– Это просто птица, – тихо произнес он.

Рядом с Марком Кира почувствовала себя счастливой. В нем ощущалась какая-то спокойная уверенность. Это передавалось ей и придавало силы.

«Он мне не пара, такого мужчину должны интересовать только молодые красотки, – думала она. – Для чего он сделал мне предложение? Ни за что в него не влюблюсь!»

Сильные руки легли ей на плечи, прервав поток мыслей, и все внутри нее перевернулось. Марк прижал ее к себе.

– Я хочу тебя, Кира, – жарко зашептал он ей на ухо.

Все что угодно готова была услышать Кира, только не это. Она порывисто освободилась от объятий и отпрянула от Марка.

«Что делать? Мне кажется, я знаю его всю жизнь. И вместе с тем, не знаю о нем ничего…»

– Марк! Я так не могу!

– Разве я тебе не нравлюсь?

Он рассмеялся, а она не знала, куда деваться от смущения – настолько нелепо прозвучал его вопрос.

– Нравишься, но я не готова. Я ни разу не была с мужчиной… То есть была, конечно, но…

«Дура! Зачем я несу этот бред? Он бросит меня!» – непроизвольно запаниковала Кира.

Но ее уже было не остановить… Голос предательски звенел, она готова была разрыдаться.

– Сейчас ты мне предлагаешь секс без любви! Я поклялась, что больше никогда не подпущу к себе мужчину, а уж тем более, не впущу в свое сердце! Уходи, Марк!

– Прости. Я не хотел… – Марк потрясенно смотрел на нее.

Она разрыдалась.

– Все хорошо, все уже позади, – Марк бросился ее успокаивать. – Кира, ты боишься, что я обижу тебя? Обману? Неужели не чувствуешь, насколько мы близки друг другу? Как сильно я люблю тебя… И знаешь, почему я никогда не оставлю тебя?

– Почему?

– Потому что искал тебя всю жизнь! Ты – лучшая часть меня! Я это сразу понял, когда увидел тебя там, в лесу. Я никогда не обижу тебя. Обещаю.

– Прости, прости меня! Но я правда очень боюсь, Марк…

Все, долгими годами подавляемые, эмоции, вся страсть, которая копилась в ней, хлынули как вода, прорвавшая плотину. Она посмотрела на Марка, и отчаянное желание охватило ее. Кира схватила его за руку и потащила на улицу, по дороге захватив в сенях фонарик.

Они прошли к сараю, набитому сеном. Здесь потянулись друг к другу губами. Сильные мужские руки гладили ее тело. Было прохладно, но они не замечали этого, их тела горели огнем. Марк раздевал ее неспешно. Тусклый свет фонарика освещал пространство, отбрасывая причудливые тени на лицо Киры. Они смотрели друг другу в глаза. Кира, как молитву, произносила про себя: «Не думать об этом, не думать… Пусть завтра мне будет стыдно, пусть даже это окажется обманом. Неужели я не могу позволить себе хоть капельку счастья? А если он завтра скажет мне, что пошутил?» При этой мысли ее сердце больно сжалось.

Марк продолжал ласкать ее, и тяжелые мысли постепенно растворились. Она расслабилась, и что-то необычное произошло с ней. Тело зажило новой, не знакомой ей жизнью. На секунду Кира пришла в себя и тревожно посмотрела на открытую дверь сарая.

«А вдруг случайный прохожий заметит нас с дороги, привлеченный светом? Не слишком ли мы шумим? Возможно, мама встанет и пойдет разыскивать меня на улицу?»

Марк заметил ее движение, быстро закрыл дверь, поднял Киру на руки и осторожно положил на душистое сено.

Одно мгновение, и вечность расколется на куски. И произойдет то, чего не может быть. Она перед ним, и ее тело, не знавшее мужской ласки и не принадлежавшее никому, ждет его любви. Невероятно! И вскоре все внутри нее зазвенело: «Хочу, хочу, хочу!»

Марк вошел в нее, его движения были ритмичными, но нежными. Она перестала чувствовать что-либо, перестала ощущать себя. Как будто вылетела из тела. Но в то же время каждая ее клеточка напоминала о том, что она жива! Животный, нечеловеческий крик страсти вырвался из ее груди, вобрав весь мир надежды и печали, погружая их души в блаженство. Марк остановился, осыпая ее лицо и грудь поцелуями. Он стал двигаться все стремительней, и Кира почувствовала, как мышцы внизу живота резко сократились, вызвав настоящую бурю восторга и счастья внутри нее! Стон страсти вырвался из его груди, она поняла, что на этот раз они кончили одновременно.

В спокойной, едва дышащей тишине, заполнившей и затопившей их вслед за этим, не было ни потребностей, ни желаний, ни боли – ничего, кроме чистого, невыразимого совершенства любви. Они лежали на душистом сене, и Кира, прислонившись головой к груди Марка, наслаждалась его терпким запахом. Он гладил ее волосы.

– Я так люблю тебя! Сразу полюбил, как только увидел. Кто у нас родится, дочка или сын?

– Девочка.

– Пусть она будет похожа на тебя, любимая.

У нее на глазах выступили слезы радости. Совсем недавно казалось, что счастье навсегда покинуло ее и больше не вернется. Она ощущала себя никому не нужной старухой, чья жизнь почти закончилась, а сейчас звезды перестроились самым непостижимым для нее образом, обещая подарить много счастья и радости.

– Хотел бы ты, Марк, чтобы мы на земле были только вдвоем?

– Вместе с нашими детьми? Да. Я был бы самым счастливым человеком на свете!

– С нашими детьми?

– Ну, да. Мы же не остановимся на одной дочке? – Он потянул ее за руку. – Пошли, я боюсь, ты простынешь. Становится прохладно. А болеть в твоем положении опасно. Скоро рассветет. Слышишь, уже петухи кричат. Я зайду завтра в обед. Поедем вместе в город? Я за телефон заплачу и по магазинам походим.

– Я завтра не могу. Мне надо одно дело в лесу сделать.

– Дело?

– Да. Ты завтра вечером приходи, я расскажу.

Она медленно натянула трусы и платье. Марк тоже оделся, проводил Киру до двери и исчез. Кира прошла в дом, легла на кровать и вдруг поняла, что ее тело сделалось незнакомым. Она погладила свои плечи, грудь… Совсем недавно к ним прикасался Марк. Ей казалось, что она не уснет. Ее наполнило чувство, большее, чем счастье, появилось желание поделиться этим чувством с мамой. Но Кира не стала ее будить, она пока не знала, серьезно ли чувство Марка. Но самое главное, что из ее вселенной изгнаны одиночество и боль. Она понимала, что любит и живет в этом мире.

Именно этого мужчину она видела в своих снах. Кира вспомнила, как осуждала себя за это, и улыбнулась.