Текст книги "Тибет: сияние пустоты"

Е.Н. Молодцова
Тибет: сияние пустоты

Неспособность есть не добродетель, а бессилие.

Тибетская мудрость

Елена Николаевна Молодцова – кандидат философских наук, специалист в области истории духовной культуры Индии и Тибета, автор многочисленных публикаций по этому вопросу, а также книги «Традиционные знания и современная наука о человеке». В настоящее время Е.Н. Молодцова возглавляет Проблемную группу философско-психологического анализа оснований научного знания Института истории естествознания и техники РАН.

Посвящается тем, кто учил меня мужеству и мудрости жить.

Вступительное слово

Уважаемый читатель! В этой книге я попытаюсь рассказать Вам о духовной культуре Тибета, о великой и странной Стране Снегов. В моем рассказе легенды будут переплетаться с реальной историей, ибо так это и происходит в любой традиционной культуре, особенно же в культуре загадочного для нас Востока.

Это сегодня, на Западе, мы ищем чистые, исторически достоверные факты, искусственно вычленяя их из сплетения нитей чудесного ковра преданий. Но при этом мы неизменно теряем живой узор, предназначенный для медитаций и полетов воображения, уносящих к иным мирам.

На Востоке все иначе. Деньги и время, которые на Западе являются мерилом всех ценностей, на Востоке мало что значат. Об этом я расскажу Вам несколько историй, типичных для менталитета восточного человека и странных для менталитета человека западного.

Вначале о деньгах. Однажды на дамасском базаре я купила сердоликовое кольцо и только потом заметила среди вещиц торговца прелестную сердоликовую пластину с арабской вязью. На два предмета у меня не было денег, и я хотела вернуть кольцо, чтобы купить пластину. Хозяин категорически отказался взять кольцо и продал приглянувшуюся мне безделушку за те малые деньги, которые нашлись в моем кошельке. Более того, он оставил мне несколько монет, так как пустой кошелек – дурная примета. А когда перед отъездом денег у меня вообще не было и я просто бродила по базару, совершенно незаинтересованно любуясь его богатствами, за мной бежал мальчик-посыльный, чтобы вручить колечко – подарок его хозяина, для которого мой отказ означал бы смертельную обиду. Можете ли Вы представить такую ситуацию на европейском рынке?

А «гражданин мира» венгр Имре Грьюк как-то признался мне, что когда-нибудь непременно окончательно осядет именно на Востоке, и вот почему. Однажды Имре с семьей приехал в сирийский город Алеппо. В дороге у него заболела дочь. Дело было к вечеру, Имре спешно пошел в банк менять деньги, но хозяин уже закрывал дверь. Имре очень просил его открыть, объясняя, что срочно нужны лекарства. Но возвращаться в свой банк хозяин категорически отказался, это был для него совершенно непосильный подвиг. Он просто дал Имре, которого видел первый раз в жизни, нужную сумму денег и попросил занести ему их завтра. Можете Вы представить себе такое поведение нашего банкира? Вот и Имре был приятно удивлен. А сирийский хозяин банка, напротив, долго удивлялся, зачем нужно вновь открывать дверь, если можно просто дать деньги.

Время, как и деньги, на Востоке мало что значит. В моей памяти прочно отпечаталась история, приключившаяся в той же прекрасной и яркой Сирии. Наша научная делегация в полном составе молча сидела в прохладном холле дамасского отеля и мрачно ждала автобуса, который должен был повезти нас на экскурсию по пыльному раскаленному городу. «Когда же, наконец, будет автобус?» – спросили мы нашего сопровождающего Джамаля. «Через 15 минут», – не задумываясь ответил он. Через полчаса мы вновь задали ему тот же вопрос и получили точно такой же ответ. Время уходило от нас, мы нервно смотрели на часы… Наконец Джамаль пошел куда-то звонить. Вернулся он со стандартным ответом: «Через 15 минут», – но на сей раз, лукаво улыбаясь, добавил: «Иншалла», то есть «Если то будет угодно Аллаху». К тому моменту, когда автобус совершенно неожиданно приехал, мы сумели, наконец, перезнакомиться. В холодке, в мягких удобных креслах неспешно текла наша очень интересная беседа (люди собрались неординарные), нам уже было жаль тратить время на банальную экскурсию. Мы поняли, что время никуда не ушло, оно просто иначе наполнилось и потеряло свое главное значение. А слово «Иншалла» с тех пор стало нашим девизом и очень помогло во время пребывания в удивительной стране Сирии. Мне же оно и потом часто помогало в моих восточных странствиях.

А в некогда нашей Средней Азии я была глубоко поражена, когда однажды должна была вылететь из Ташкента в Андижан в 8 часов утра, местным рейсом, но в час дня никто в аэропорту не знал, то ли мой самолет уже улетел, то ли еще не прилетел. Можете ли Вы представить себе такую ситуацию в европейском аэропорту? В два часа дня вылет каким-то чудом все-таки состоялся, но наша «стрекоза» сразу же попала в шторм, ее посадку нигде не принимали, и мы летали по всему Узбекистану до 8 часов вечера. Зато в этом рейсе мне встретились удивительные собеседники, так что было даже немножко грустно, когда мы наконец приземлились (причем, к нашему удивлению, именно в Андижане). Так что важно не то, сколько прошло времени, а то, чем оно было наполнено.

На Востоке любая случайность может изменить твой путь. Идешь куда-то по сказочной Бухаре, где свет играет с тенью, и вдруг оказываешься в чайхане, являющейся продолжением дороги. Величавый седобородый старец приглашает тебя за свой столик, ты неспешно пьешь с ним вкусный зеленый чай, старец говорит с тобой, и ты вдруг понимаешь, что шла совсем не туда, куда тебе надо. И вдруг встаешь и уезжаешь в чу́дные горы Арсланбоба, где живут мудрецы и низвергаются с круч серебристые водопады. Можете ли Вы вообразить себе такой поворот здесь, у нас? На Востоке же, если не смотреть на часы и не зависеть рабски от цели, можно круто изменить свою жизнь.

Есть прекрасная арабская притча о человеке, гонимом злыми ветрами судьбы. Ветры судьбы влекли измученного человека по оврагам и буеракам, бешеные псы судьбы гнались за ним по пятам, и в конце концов он был вплотную прижат к высокой стене. Отчаяние удесятеряет силы, и человек перепрыгнул через стену. За ней открылся чудный сад, в саду стоял прекрасный дворец, а из дворца вышла невероятной красоты девушка – оказалось, что она всю жизнь ждала именно этого человека, чтобы стать его женой и преподнести ему в дар все мыслимые и немыслимые сокровища. Ведь мы никогда не знаем, к какой цели ведет или гонит нас судьба, которой мы так яростно сопротивляемся.

Вы видите, уважаемый читатель, что это не наш, это иной мир. Путешествуя по нему, следует набраться терпения и доброжелательности и очень внимательно смотреть вокруг, не забывая улыбаться встречным.

Вот я и хочу показать Вам Тибет во всей его инаковости, где сказка неразрывна с действительностью. Кажется, что именно Тибет имел в виду истинный гений Велимир Хлебников, говоря о месте, «где быль – лишь разумная боль о славе, о Боге, о беге по верам, и где на олене король для крали цветы собирал старовером»…

Итак, в путь, уважаемый читатель! Только не надо никуда спешить, и может быть, Иншалла, нам и приоткроется малая толика жестокой мудрости и истинной поэзии Востока.

Е.Н. Молодцова

Москва, февраль 2001 г.

Автор выражает глубокую признательность:

коллективу издательства «Алетейа» – за высокий профессионализм в работе и безграничное терпение;

А.А. Маслову – за любезно предоставленные для фотосъемки предметы из личной коллекции;

В.В. Солкину – за дружеское участие в подготовке книги.

Глава первая,
повествующая о приходе буддизма в тибет

Было время, когда на свете еще не было тибетцев, но Тибет уже был, и населяли его одни лишь злобные демоны. И тогда сошлись и держали совет трое самых главных из бесчисленного множества бодхисаттв – великих существ, которые достигли полной готовности обрести покой прекрасной нирваны, однако остановились на самом пороге великого блаженства, чтобы помочь всем живым существам переправиться через вечно волнующийся океан страданий мирского существования, через бурлящий поток сансары, и достичь мирного берега нирваны. Это были три наиболее почитаемых буддистских божества, с древности и до сего дня преданно любимые в Тибете, в Монголии и в Бурятии.

Трое Великих

Первый из них – бодхисаттва мудрости Манджушри, к которому принято обращаться с просьбой о даровании молящему истинного знания. Манджушри – владыка речи, он царь среди беседующих, господин священных заклинаний. Точное представление о его облике дают буддистские скульптуры и танки (буддистские иконы). Манджушри запечатлен на них сидящим на лотосовом троне, что говорит о божественном происхождении бодхисаттвы. Правой рукой он высоко поднимает пылающий меч, отсекающий корни невежества, а в левой держит голубой лотос, символ духовной чистоты, и Праджняпарамитасутру – сутру высшей мудрости, один из основных священных текстов буддизма, что говорит о беспредельной глубине познаний и запредельной мудрости этого божества.

Вторым членом этого священного совета был бодхисаттва Ваджрапани, гневное божество синего цвета. Взметнув вверх правую руку, бог грозно сжимает ваджру, состоящую из собранных в пучок скрещенных молний. Ваджра – главное оружие богов и основной символ буддизма, указывающий на алмазную твердость и нерушимость Учения. Подставкой для ног Ваджрапани служит, конечно же, лотосовый трон, непременный атрибут существа очень высокого божественного ранга. Ваджрапани бестрепетно рассеивает страшных врагов человека – тупость и невежество, а еще к нему следует взывать о спасении от несчастных случаев и ранений.

Наконец, третьим в божественном триумвирате был бодхисаттва Авалокитешвара, или просто Авалокита, наш будущий постоянный герой. Его тибетское имя – Ченрези, что означает Сострадающий Дух Гор. Основные свойства Авалокиты – безграничная милость и бесконечное сострадание. Кроме того, считается, что он наделен особой силой спасать от ужасов ада и избавлять от всего того, что вызывает страх, даровать защиту слабому и страдающему существу. Постоянный эпитет этого божества, ставший одним из его многочисленных имен, – Махакарунника, Великий Милосердный. Обычно этого бодхисаттву изображают сидящим на лотосовом троне в падмасане, или позе лотоса, для которой характерны выпрямленный позвоночник и скрещенные ноги; при этом у божества только одно лицо. Но чаще всего мы можем встретить одиннадцатиликого Авалокитешвару, в этой форме он имеет титул Милосердный Владыка. В таком случае он обычно стоит на цветке лотоса, и его тело венчают одиннадцать возвышающихся одна над другой голов.

Илл. 1. Манджушри, бодхисаттва мудрости

Рассказывают, что в своем последнем воплощении Авалокитешвара уже обрел природу будды и был готов уйти в нирвану, но в последний момент, стоя уже на самом пороге блаженства, став Всевидящим, он оглянулся со своей божественной высоты и увидел вокруг себя страдания бесчисленных живых существ. Потрясенный до самой глубины души, Авалокита остановился и заплакал. Из упавшей слезы вырос лотос, и из него родилась богиня Тара, ставшая его вечной спутницей. Тара, Спасительница, по-женски воплотила в себе деятельную энергию сострадания Авалокитешвары, и люди начали прибегать к ее помощи во всех своих нуждах, она стала самой почитаемой богиней Тибета, Монголии и Бурятии. Собственно говоря, обычно считают, что обрести Высшее Просветление можно лишь в теле мужчины, и женщине, накопившей должные заслуги, необходимо испытать еще одно перерождение. Но бодхисаттва Тара объяснила всем, что нет такого различия, как мужчина и женщина, а потому она, вопреки всем предрассудкам, будет в теле женщины работать на благо всех живых существ до тех пор, пока мир сансары не опустеет, и лишь тогда станет буддой и из тела женщины непосредственно уйдет в нирвану.

Однако скорбь самого Авалокитешвары была столь велика, что его голова разлетелась на десять частей. Духовный отец Авалокиты, дхьяни-будда Амитабха, своей магической силой превратил каждый из осколков в новую голову Авалокитешвары и к этим десяти прибавил еще изображение своей собственной головы. Так Авалокитешвара стал одиннадцатиголовым. Он тут же дал обет уйти в нирвану самым последним, лишь после того, как все другие существа спасутся и из темного мира сансары попадут в светлый мир нирваны.

Прародители тибетцев

И вот эти три бога, Три Святых покровителя, неразлучные друг с другом и всегда действующие совместно, приняли решение, согласно которому Авалокитешвара и Тара должны добровольно воплотиться в страшном заснеженном Тибете и стать прародителями тибетцев.

Бодхисаттвы вольны выбирать для себя любой облик, наиболее соответствующий обстоятельствам места и времени. В пустынной и холодной стране демонов Тара воплотилась в тело скальной дьяволицы по имени Брангринмо, что значит Женское Чудовище Ущелья, а Авалокитешвара превратился в прекрасного царя обезьян, и звали его Брангринпо, то есть Мужское Чудовище Ущелья.

Как и следовало ожидать, горная ведьма страстно влюбилась в красивого и мужественного обезьяньего предводителя и долго соблазняла великолепного самца, но тот был непреклонен, так как принял обет безбрачия. Тогда Брангринмо пригрозила, что если царь будет упорствовать в своем отказе откликнуться на призыв любовной страсти, то она совокупится со злобным демоном и вместе они будут убивать каждый день, не пропуская ни дня, по десять тысяч человек из окружающих Тибет земель. Но это будет еще не все: вместе с демоном они произведут потомство гораздо более жестокое, чем родители, которое полностью захватит Тибет и истребит всех людей в радиусе десяти тысяч километров от Тибета. Конечно же, сострадательный Авалокита в облике царя обезьян содрогнулся от такой перспективы и, чтобы не допустить подобного, стал мужем дьяволицы, воплощенной Тары. Таким образом предначертанное свершилось.

То место, где совокупились царь обезьян и горная ведьма, находится в районе современного Цзетана, в долине Ярлунг, лежащей к юго-востоку от нынешней Лхасы. Именно здесь, в одной из плодороднейших долин Южного Тибета, должно было появиться со временем первое тибетское государство.

Но до этого было еще далеко, пока Брангринмо и Брангринпо успели только произвести на свет потомство – трех сыновей и трех дочерей, и все они были обезьянами, от которых и произошли жители Тибета. Постепенно у обезьян стали отпадать хвосты и выпадать теплая шерсть. Они замерзали, и нужда научила их изготавливать себе одежду – вначале из листьев деревьев, а потом и из других подручных материалов. Однако обезьян постигла еще одна беда: они сильно расплодились и съели все пригодные в пищу растения в округе. Начался голод, но милостивый Авалокита, ставший вместе с Тарой постоянным покровителем созданного племени, дал им семена ячменя, пшеницы, кукурузы и бобов. Обезьяны начали возделывать эти культуры и постепенно окончательно превратились в людей.

И люди эти сразу же разделились на две категории. Одни унаследовали самое мерзкое из природы животных-обезьян и из нрава горной ведьмы. Они стали краснолицыми от постоянного пьянства, завистливыми, попали в рабство ко многим самым низким страстям, возлюбили торговлю и барыши, развили в себе разрушительный дух соперничества. Эти люди обладают сильным телом и смелым сердцем, однако очень плохо соображают, совершенно неспособны к серьезному знанию, они постоянно смеются и хихикают, всегда радуются недостаткам других людей и своими повадками сильно напоминают зверей. Другие же восприняли от родителей их божественную природу бодхисаттвы и обликом стали похожи на небожителей, обрели большую и благородную душу, сделались милосердными и добродетельными. К тому же они никогда не ругаются, прекрасно владеют речью и несказанно умны. Две эти разновидности людей бок о бок живут в Тибете по сей день.

У меня сложилось впечатление, что сами тибетцы полушутя, полусерьезно верят в такую версию своего происхождения, которым гордятся: ведь они произошли от прекрасных бодхисаттв. Когда едешь по бесконечному горному серпантину сказочно прекрасных Гималаев к границе с Тибетом, на всем пути каменные парапеты дороги просто усыпаны сидящими обезьянками с симпатичными любопытными мордашками. Они беззастенчиво заглядывают в окна машины и чрезвычайно осмысленно смотрят тебе в глаза, причем, в отличие от других животных, не избегают взгляда в упор. Если попросить водителя остановить машину, он с радостной готовностью выполнит твою просьбу, и ты сможешь попытаться подойти к забавным зверькам. Однако попытка обречена на провал, потому что обезьяны позволяют человеку приблизиться к себе лишь на безопасное с их точки зрения расстояние, после чего бесследно исчезают, словно растворяясь в горах. Кладешь на парапет лакомство – и сразу же возникает огромный вожак-самец. Неусыпно следя за тем, чтобы путешественник не перешел запретную черту, спокойно и важно, с сознанием «я в своем праве», он не торопясь поедает все, даже не думая делиться со своими подданными, маленькие мордашки которых осторожно выглядывают отовсюду. И каждый шофер, везший меня по этой дороге, с лукавой улыбкой, но в то же время вполне серьезно обязательно сообщал, что они, тибетцы, являются потомками этих самых обезьян. В знак своего происхождения от краснолицых обезьян тибетцы до сих пор соблюдают обычай в торжественных случаях, а иногда и в повседневной жизни, окрашивать лица в красный цвет.

Первый правитель Тибета Ньятри Цэнпо

Еще тибетцы именуют себя народом Бод, ибо так называется центральная часть Тибета, которая начинается на восток от реки Тисе и озера Манасаровар и тянется вдоль берегов реки Цангпо (Брахмапутры). Народ этот, по всей видимости, возник после того, как немногочисленные тибетские племена, о которых нам очень мало известно, были подчинены и ассимилированы представителями одной из ветвей древних цянских племен, живших в верхнем и среднем течении реки Хуанхэ и вторгшихся с севера на тибетское плато. Так сложился тибетский этнос, и уже в V веке н.э. китайская летопись упоминает о некоем Фаньни, который создал в Тибете царство, царствовал милосердно и потому привел всех под свою власть.

Впрочем, наши исторические сведения по вопросу происхождения тибетцев и их государства крайне недостоверны и ненадежны. Но зато в нашем распоряжении имеется множество очень красивых легенд, несущих в себе много полезной информации. Фаньни, о котором упоминают китайские источники, – это, скорее всего, тибетский цэнпо (государь) Ньятри.

Согласно тибетской версии, будущий царь Ньятри Цэнпо был долгожданным сыном индийского царя Уддаяны из Ватсы. Но когда царь впервые увидел новорожденного царевича, он не смог удержаться от крика. И было отчего: рот младенца был полон зубов, на лице красовались синие брови, а пальцы на руках и ногах были соединены перепонками, как у гуся. Вдобавок придворный астролог, посмотрев гороскоп царевича, тут же предсказал, что ему суждено править еще до смерти царя. Словом, было над чем призадуматься.

Илл. 2. Бодхисаттва Ваджрапани (танка)

Долго думали собравшиеся великие брахманы и наконец произнесли пророчество: если отправить ребенка в северную Снежную Страну, то есть в Тибет, он сможет принести пользу многим живым существам. Так и сделали. Четыре быстрейших скорохода поставили на свои шеи четыре опоры золотого трона, посадили на него мальчика и двинулись в путь. Достигнув Тибета, они опустили трон в горное ущелье и ушли, оставив царевича одного. Дул сильный ветер, солнце клонилось к закату, но малыш спокойно сидел и ждал. Проходившие мимо охотники увидели странного ребенка на золотом троне и тут же созвали главнейших жрецов бон – царствовавшей тогда в Тибете религии, – а также глав различных племен. Жрецы спросили ребенка: «Кто ты?». Он ответил: «Я – цэнпо (могучий)». На вопрос о том, откуда он пришел, мальчик указал пальцем на небо. А Небо было главным богом у последователей бон. И жрецы объявили ребенка богом, осознав его небесное происхождение. Вожди же племен, уставшие от разрозненности, решили, что, поскольку у них нет царя, Небо сжалилось над ними и послало им правителя – ведь ребенок сидел на золотом троне, обладал совершенно необычной внешностью и к тому же демонстрировал поистине неземное спокойствие. Правда, вновь прибывший царь и его будущие подданные, собравшиеся у трона, не могли понять язык друг друга, но это абсолютно никого не смутило.

Четверо самых сильных мужчин подняли трон, водрузили его ножки на свои шеи и отнесли наконец-то обретенного правителя в город. Здесь он и получил свое имя Ньятри Цэнпо, что значит и Могучий На Троне Шей, то есть царь, взошедший на престол на шеях. Тут же родилась новая легенда, согласно которой найденный таинственный ребенок был сыном самого Неба, то есть небесным божеством (лха), и на глазах у всех спустился к людям со священной горы, соединяющей земное и небесное царства. Как бы то ни было, мудрые индийские брахманы и астрологи, а также тибетские жрецы не ошиблись в своих предсказаниях: Ньятри Цэнпо стал мудрым и справедливым государем, сделавшим счастливыми своих подданных.

Вся дальнейшая дошедшая до нас письменная история Тибета является, по сути, историей прихода учения буддизма в эту страну гор и снегов; она очень тесно сплетена с легендами, неотличимыми в сознании истинного буддиста от реальности. Внимательному же читателю легенды расскажут больше, чем самая выверенная история.