Текст книги "Короткий долгий путь к себе. Сказки моих учениц"

Со временем жизнь Марьяны потекла иначе, постепенно входя в русло изобилия и процветания. Дом стал полная чаша, денег всегда хватало девушке на всё, чего бы она ни пожелала. Теперь она многое могла себе позволить – качественную одежду, хорошую обувь, дорогой ремонт. А главное, она позволила себе довериться силе своего Финансового Потока, и, наблюдая, как он растёт и крепнет, испытывала всё больше благодарности и к нему, и к своим предкам, которые своим трудолюбием и честностью оставили воистину несметное состояние в Банке Вечности для своих потомков.

13.12.2022

Сказка о том, как Мира вернулась на праздник жизни

Сказка-прощание с прошлым

Из всего курса ВШС эта сказка, да ещё одна, были для меня самыми трудными. Словами не передать, через какое дикое сопротивление пришлось пройти, чтоб эта сказка состоялась. И это прекрасно, потому что сокровища, которые душа обретает в результате столь тернистого пути, воистину бесценны.

Однажды жила-была Мира. Так её звали те, кто ещё оставался в её окружении. Этих смельчаков было очень мало, потому что Мира была заколдована. И была она Медузой Горгоной.

Конечно, сама она об этом не подозревала. Даже не думала, что один её взгляд способен обратить человека в камень. Кто захочет в мёртвый камень превратиться, в неподвижную, безжизненную статую? То-то же. Вот поэтому всё меньше и меньше людей становилось вокруг Миры. Незнакомые прохожие, что встречались ей на улице, тут же отводили взгляд, а то и вовсе сразу переходили на другую сторону улицы.

Мира же продолжала жить, как прежде, не зная о своём жутком преображении, и при этом совсем ничего не чувствовала. В груди у неё было пусто, словно бескрайняя ледяная пустыня разверзлась там, в области сердца. Так вышло потому, что однажды, давно, Мира очень захотела любви. Много усилий приложила, чтоб заполучить любовь одного прекрасного юноши. Чтобы гарантировать долгую и счастливую жизнь с любимым, Мира однажды посетила лавку местной колдуньи и за большие деньги купила волшебное зелье. Колдунья торжественно клялась, что вот как выпьет это зелье девица, то навсегда приворожит она своего любимого, и вечно он будет с нею одной, и верен будет только ей.

Без колебаний Мира поверила колдунье и выпила зелье, лишь одна капля его осталась на самом донышке флакона. Сначала ничего особенного не происходило, только лёгкое жжение ощутила девушка где-то в области горла и сердца. А потом, через какое-то время, вдруг потеряла она сознание, и неизвестно, сколько пролежала так, без памяти и без чувств. Очнулась, а её любимого больше нет рядом. В отчаянии бросилась Мира его искать, и когда нашла, он не смотрел на неё, отводил глаза и лишь одно твердил, что не хочет больше её видеть, не желает быть с ней, что между ними всё кончено.

С огромным трудом сдержала Мира слёзы. Сама не помня, как, она вернулась в свой дом. И показалось ей, что не может она более плакать, ни единой слезы не способна проронить. Как будто внутри, там, в душе, не осталось влаги, словно источник слёз и облегчения вмиг высох.

Не ведала Мира, что зелье волшебное было тому причиной: иссушило её душу и сердце, всю живительную влагу любви выжало до последней капли, и вместо прекрасного сада теперь в душе Миры была лишь пустыня – бесконечная, ледяная, безжизненная. Пустыня эта отражалась в глазах девушки, глядела оттуда на людей, и если человек вовремя не отводил своего взгляда, то превращался в холодный мёртвый камень. Это была настоящая плата за услуги коварной колдуньи.

Не знала девушка и о том, насколько ужасен теперь был её облик. Не понимала, почему люди порой шарахались от неё, кто в ужасе, а кто в отвращении, но все одинаково отводили глаза, предпочитая не смотреть на неё, не видеть и не находиться рядом. Большинство просто избегали её, а те единицы, кто ещё оставался, никогда не смотрели в глаза и держались на расстоянии вытянутой руки.

Впрочем, Мире было всё равно. Совсем немного обидно, а больше она ничего не чувствовала. Лишь временами неведомая чёрная волна поднималась в душе, и хотелось тогда девушке только одного – спрятаться от всех подальше.

Однажды она в гордом одиночестве, как и всегда в последнее время, брела по старому парку. Поздняя осень была в этом году промозглая, сырая и не принесла с собой иных красок, кроме целой палитры грязной жжёной умбры с вкраплениями невыразительного графита. В парке было холодно, однако Мира не ощущала холод. Ей было давно безразлично и её самочувствие, и то, что происходит вокруг.

Засыпанная мокрыми выцветшими листьями дорожка привела к маленькому пруду. Если бы Мира могла чувствовать, она вспомнила бы, что в дни детства часто приходила сюда, с искренним восторгом любовалась кувшинками, а зимой не менее восторженно и радостно каталась на коньках.

Но душа Миры равнодушно молчала. Молча подошла девушка к пруду, и показался он ей грязным и серым. Что заставило её наклониться над водой, Мира так и не поняла, однако то, что она увидела в гладкой водной поверхности, как в зеркале, неприятно поразило её.

Из водного зеркала смотрела на Миру вовсе не она сама, а ужасное чудовище с перекошенным от ненависти лицом и змеиными глазами. На голове чудища вместо волос шевелились тонкие змеи.

Что за кошмар наяву? Или это всё же сон? Мира сильно ущипнула себя за правую руку, однако отражение в пруду никуда не исчезло.

– Не сон это, а явь, Мира. Стала ты Медузой Горгоной, – неожиданно раздался чей-то голос.

Мира поглядела по сторонам. Никого, только ветер лениво трепал верхушки лысых чёрных деревьев.

– Кто здесь? – холодно спросила Мира.

– Это я, твоя Совесть, – ответил голос. – Не пытайся меня увидеть, это не удастся. Но зато и польза, ведь ты меня, невидимую, не сумеешь в камень обратить своим взглядом.

От этих слов ещё больше похолодело у Миры в груди. Неужели это правда, и один её взгляд способен превратить в камень?

– Поэтому люди на меня не смотрят, глаза отводят? – произнесла Мира, хотя уже знала, что Совесть лишь подтвердит её слова.

– Да, поэтому. Потому ты и сама в зеркало стала уж очень редко глядеться. Или я неправа?

Нахмурилась Мира. Она уже и не помнила, когда в последний раз красовалась перед зеркалом. Наверное, как раз в тот злополучный день, когда отправилась за волшебным зельем к колдунье.

– Ты права, – наконец, произнесла Мира. Захотелось ей опять заглянуть в пруд, быть может, её взгляд сможет и её саму обратить в камень. Тогда всем её страданиям и одиночеству наступит конец.

– Не спеши расстаться с жизнью, Мира, – возразила Совесть. – Ещё есть надежда избавиться тебе от этого страшного заклятья. Когда ты выпила то волшебное зелье, одна капля его осталась на дне флакона. Вот если бы ты выпила его всё, до последней капли, тогда никто уже не смог бы тебе помочь. А так, надежда ещё есть. И прекрасный сад в твоей душе ещё можно возродить. Поглотила его безжизненная ледяная пустыня, лишь холод там и пустота. Да только и в самых безжизненных краях тоже существует жизнь. Вот её тебе и надобно найти и пробудить. Сумеешь – возродится и сад твоей души. Тогда исчезнет заклятие колдуньи. И сила твоей любви, что колдунья себе забрала, вернётся к тебе.

Выслушала это всё Мира. Только не почувствовала ничего. Лишь одна мысль у неё была, что не хочет она навсегда, на всю жизнь остаться Медузой Горгоной. Да и превращать живых людей в камни тоже удовольствия никакого.

– Что же мне делать? Как сад возродить? – спросила она.

– Для этого нужно тебе в ледяную пустыню твоей души отправиться, там найти жизнь и отогреть её, пробудить. Тогда лёд растает, спадут чары колдуньи, и пустыня зацветёт, и сад души твоей возродится. Этот пруд, к которому ты сегодня вышла, приведёт тебя, куда надобно. Прыгай в воду, не бойся. Ничего не бойся, я с тобой буду.

Кивнула Мира и подошла ближе к пруду. Его серая неподвижная вода наверняка была очень холодна.

«Не холоднее, чем моя душа», – подумала Мира и, раскинув руки, с разбегу прыгнула в пруд.

Сначала всё черным-черно перед глазами было. И как будто плыла Мира в пространстве, где не было ни неба, ни суши, никакой опоры. Вдруг забрезжил впереди свет, крохотной звёздочкой, и девушка стала двигаться в его направлении. Вскоре появилась под ногами твёрдая земля, и выбралась Мира на белую равнину.

Всё было такое белое, что глазам больно смотреть. Ни дерева, ни травинки, лишь барханы, точь-в-точь как в пустыне, только вместо жгучего песка – снег. Куда взгляд не брось, повсюду, на много-много километров вокруг – только холодный снег. И небо чёрное, солнце, видимо, здесь давно не появлялось.

Стояла Мира и молча смотрела на всё это ледяное пространство. И не понимала, как здесь могла сохраниться жизнь. В снегах, во льду, при лютом морозе не выживает никто и ничто.

– Куда мне идти? – спросила она, не очень и надеясь на ответ. – Здесь ничего нет, лишь снег.

– А ты иди, – откликнулась Совесть, что так и оставалась невидимой. – Просто иди вперёд. Ах, да, сними свою обувь. Босиком иди. Душа твоя замёрзла, но тело живо. Живое на живое отреагирует, отзовётся.

Что ж, сняла Мира свои сапоги по очереди, сначала левый, потом и правый. И холод, казалось, пронизал всё её тело, с ног до головы, стоило ей лишь ступить на снег. Холодный он был, обжигающе холодный, и такой плотный, что даже коркой льда покрылся.

Одно было утешение, и то слабое – не было тут людей, ни единой живой души, так что и в камень никого она не сможет превратить. Вздохнула Мира, собрала силы в кулак и двинулась вперёд, куда глаза глядят, по ледяной пустыне.

Тишина вокруг была мёртвая, ни ветра, ни птиц. Даже снег, и тот не скрипел под ногами. Шла Мира, шла и шла, а такое впечатление, будто и не сдвинулась она ни на шаг. Всё тот же пейзаж вокруг, и впереди, и за спиной, куда не глянь, всё те же ослепительно белые барханы. И ноги её не ощущали ничего, кроме холода. Неужели Совесть подвела, ложную надежду внушила?

– Посмотри, там, впереди, озеро, – подала голос Совесть.

Ускорила Мира шаг и через какое-то время добралась до огромного котлована, глубокого, с неровными краями. Озеро? Возможно, когда-то оно тут и было, а теперь воды в нём ни капли не осталось. Высохло, аж до самого дна, и дно толстым слоем белого снега покрыто.

Подумалось Мире в этот момент, что всё бесполезно, что не сумеет она сад возродить. Какой сад, откуда он возьмётся на мёртвой земле? Подогнулись ноги девушки, упала она на колени перед пересохшим озером. И с размаху ударила по снегу кулаком. Бесполезно. Безнадёжно. Ничего не выйдет. Так и сгинет она здесь, в этой пустыне. И поделом, не нужно было верить колдунье, не стоило надежды на зелье возлагать. Ведь никакое зелье не может заставить одного человека вечно любить другого.

От удара снег разлетелся в разные стороны, был он очень сухой. Несколько комочков ударили Мире в лицо, попали на губы. Вытерла их девушка, и вдруг ощутила знакомый вкус на своих губах. На всякий случай Мира повторно облизала их, может, показалось? Нет, вкус был солёный.

– Это же… – Мира с немалым удивлением погрузила руки в снег, который был вовсе не снегом.

– Это соль, – подтвердила Совесть. – Озеро это необычное, Мира. Оно – источник слёз и облегчения печалей. Когда ты выпила зелье, всю влагу оно из озера иссушило, выжало. Вот одна соль и осталась, без воды.

Так это не снег. Вовсе и не снег, а соль.

– Снег и соль доброе дело делают, Мира, хоть сразу и не понять этого. Ведь их главная задача – сберечь, сохранить то живое, что ещё осталось в твоей душе. С давних времён знали об этом твои предки, – пояснила Совесть. – А ещё, ты, конечно, этого не ощущаешь, но тут, в холоде пустыни, присмирели змеи у тебя на голове, впали в спячку. Змеи – холоднокровные животные, зимой они не двигаются, и никому вреда не могут причинить.

Наверное, это могло служить хоть каким-то утешением. Только Мира всё равно не понимала, что же ей делать дальше.

– Опустись на дно озера. И копай. Слёзы всегда очищают и боль души облегчают, – сказала Совесть. – И если вычерпать озеро слёз до дна, то неизвестно, какое сокровище обнаружишь. Так глубоко ты ещё не погружалась.

Медленно поднялась Мира с колен и спустилась в котловину. Сверху она казалась огромной, а внизу, на дне, была просто бездонной. Прошла Мира сто шагов или даже больше, до середины всё равно ещё было ой как далеко. Присела девушка на корточки и руками принялась разгребать в стороны мелкую соль. Белые крупинки соли были до того сухими, что резали пальцы. Вскоре все руки Миры были покрыты мелкими царапинками. А Мира продолжала разгребать соль, ещё и ещё, и это занятие странным образом успокаивало её, отвлекая от мрачных мыслей. И поняла Мира, что никогда прежде не чувствовала так хорошо свои руки, пальцы, ногти. Каждый сустав, каждое, даже самое тонкое сухожилье, каждая мышца находились в движении, работали слаженно, и кровь быстрее побежала, даже сердце быстрее биться стало в груди. Быть может, именно от этого всего теплее сделалось Мире. Такого внутреннего тепла она не ощущала уже очень давно.

– Молодец, Мира, обрела ты первое сокровище, – подбодрила девушку Совесть. – Это руки твои трудолюбивые, умелые. Они помнят, что такое творить, а творить – это значит любить.

Удивилась Мира, но ничего не ответила, лишь продолжила разгребать соль, ощущая себя всё спокойнее. Девушке даже захотелось улыбнуться, впервые за долгое время. Вокруг между тем уже образовались несколько солевых горок, а Мира по-прежнему гребла и гребла соль, распределяя её по обе стороны от себя.

Внезапно ногти проскребли по твёрдой поверхности. Убрав ещё несколько пригоршней соли, Мира обнаружила что-то деревянное, и это что-то напоминало остриё копья, а на него была намотана верёвка.

– Что это? – пробормотала Мира и, ухватившись за верёвку, как следует потянула. Верёвка оказалась очень толстая, прочная и до того просоленная, что ободрала кожу на ладонях девушки.

Из-под слоёв соли был вытащен кусок белой ткани.

– Что это такое? Тоже сокровище? – Мира даже брови сдвинула, больше от разочарования. Ради вот этой тряпки нужно было так долго копать, и даже руки поранить?

– Да, сокровище. Ты даже не представляешь, какое, – в голосе Совести пробились совсем несвойственные ей нотки восторга.

Мира хмыкнула и запоздало сообразила, что, взяв кусок ткани в руки, испачкала её в крови. Наверное, можно отчистить снегом, решила девушка, как вдруг алые пятна стали стремительно расплываться по ткани, напитывая её, окрашивая. И тряпка, что ещё секунды назад была белая, как соль, как снег, превратилась в алую. Пламенеющий оттенок рассветного неба, неповторимый алый цвет маков, любимых цветов Миры.

– Это второе сокровище, Мира, – голос Совести звенел торжеством, как наполненный до краёв хрустальный бокал. – Это мечта!

– Мечта? – в недоумении произнесла девушка.

Неожиданно земля под нею задрожала. Сперва это были мелкие толчки, потом вибрация начала распространяться по всему дну котлована, мощно сотрясая всё вокруг. Как будто что-то живое и очень большое решило выбраться из-под земли на поверхность.

Мира почему-то испугалась и хотела было бежать прочь, но не успела и шагу ступить, как прямо перед ней из толщи белой соли прорвался наружу острый бушприт, а следом… Следом вынырнул огромный трёхмачтовый корабль!

Корабль? Здесь?! Под залежами соли – и корабль?..

От изумления Мира не могла проронить ни слова. Она просто стояла и смотрела, как перед нею, плавно скользя по белой поверхности безводного озера, медленно и величественно маневрировал, поворачиваясь к ней левым бортом, этот большой корабль. И когда один за другим на каждой мачте стали разворачиваться паруса, девушка увидела, что они были… алые.

Алые паруса…

Мира вдруг почувствовала, что плачет. Из её глаз сами собой покатились горькие слёзы, одна за другой, одна за другой, всё быстрее и быстрее. Как же это? Ведь она не плакала так давно, не могла, слёз просто не было, да и они были никому не нужны, надо было держать лицо, необходимо было скрыть от всех своё горе и боль от потери любимого человека.

Как молния, поразило Миру осознание: сама, своими усилиями похоронила она свою мечту, спрятала её подальше, поглубже, уж слишком прекрасна она казалась и слишком несбыточна, до того несбыточна, что даже смотреть больно.

– Плачь, Мира, – голос Совести звучал теперь очень мягко, с искренним сочувствием, – плачь, девочка. Вот и третье твоё сокровище – слёзы твои. Плачь, слёзы выведут всё зелье, весь яд змеиный, и растворят его, очистят взор твой, сердце твоё и мысли твои.

Мира плакала, плакала горько, навзрыд, закрыв руками лицо. Где-то на краю сознания билась мысль, какая она сейчас некрасивая, уродина, слабачка, когда плачет. Однако потоки слёз было не остановить. Сквозь эти потоки чудесный корабль с алыми парусами виделся размытым пятном акварели цвета утренней зари. И казался всего лишь проблеском тающего, неуловимого сновидения…

Что было дальше, Мира не помнила. Быть может, она скрючилась на коленях и плакала, дрожа от боли и беспомощно обнимая себя руками. Или, вконец обессиленная и опустошённая, провалилась в сон. Как раз в пользу этого свидетельствовало лёгкое покачивание из стороны в сторону.

Распахнув глаза, Мира несколько раз моргнула и увидела свою руку, лежавшую перед лицом. Взгляд скользнул дальше, девушка пошевелила пальцами, не в силах поверить в то, что увидели её глаза. Под пальцами ощущалась твёрдая теплая поверхность, и пахло сосной.

Чтобы убедиться окончательно, Мира оттолкнулась рукой от этой поверхности и села. Ощущения тела её не обманули: она находилась на палубе того самого удивительного корабля!

Задрав голову, Мира затаила дыхание, потому что там, вверху, гордо реяли паруса. И они были алые. Действительно алые.

– Какая красота! – прошептала Мира, во все глаза глядя на паруса, на этот изумительный, неповторимый оттенок алого. Она могла бы поклясться, что никогда и нигде не видела подобного цвета.

– Да, – раздался негромкий голос Совести. Видимо, ей тоже не хотелось нарушать красоту момента. – Твоя мечта прекрасна, Мира. Теперь она на свободе. И озеро снова заполнено.

Озеро заполнено? Как? Мира тут же поднялась на ноги и подошла к борту. И удивилась ещё сильнее: корабль шёл по воде! Там, где ещё недавно был только пустой котлован, теперь расстилалась бесконечная водная гладь.

– Это чудо, – пробормотала Мира и даже наклонилась немного ниже, крепче ухватившись руками за края борта.

В сверкающей поверхности воды, как в зеркале, появилось отражение. Девушка поспешила отвести взгляд: видеть себя, такую страшную Медузу Горгону, сейчас, когда она находилась на столь прекрасном корабле, вообще не хотелось.

– Посмотри на своё отражение, Мира, не отводи глаз, – деликатно посоветовала Совесть. – У тебя впереди ещё множество открытий.

Неохотно, преодолев внутреннее содрогание, Мира вновь посмотрелась в воду, и… Оттуда на неё глядело уже не отвратительное чудище со змеями на голове, а вполне симпатичная молодая девушка, с ясными глазами и выражением изумления на лице.

– Колдовское зелье более не имеет над тобой власти. Оно всё вышло из тебя, вместе со слезами, – пояснил голос Совести. – Слёзы очищают и, как вода морская, все горести, всё негативное в себе растворяют. И теперь, когда вернулось озеро слёз, осталась самая малость для того, чтобы возродить сад в твоей душе.

Задумалась Мира, и потом очень робко улыбнулась своему новому отражению. Может быть, и права Совесть. Может, и получится возродить сад. Ах, как было бы приятно хоть увидеть его! А пройтись, вдыхая аромат цветов, вообще сродни чуду.

Тут Мира вспомнила одну немаловажную деталь.

– Погоди, Совесть, – произнесла девушка, и улыбка исчезла с её губ. – Ты говорила, что мне нужно найти и пробудить здесь, в этой холодной пустыне, жизнь. Где же её искать?

– У тебя под ногами, – по звуку голоса можно было решить, что Совесть улыбается. – У каждого корабля есть трюм, где хранится ценный груз, Мира. Мечта человека всегда несёт внутри себя зёрна любви. А любовь – это жизнь.

То, о чём говорила Совесть, казалось невероятным. Тем не менее, Мира отыскала на палубе люк и спустилась в трюм по крепкой деревянной лестнице. Под потолком покачивался в такт плавному ходу корабля зажжённый чьей-то заботливой рукою фонарь. Оглядевшись по сторонам, девушка увидела в углу небольшой сундук. На удивление, он был без замка и оказался незаперт. Опустившись на колени, Мира откинула крышку сундука и присмотрелась. Похоже на песок. Немного поколебалась девушка и всё же опустила руку в сундук, чтобы убедиться – да, песок, сухой и тёплый на ощупь. Обычно песок используют для хранения луковиц всяких цветов.

Мира аккуратно разгребла песок пальцами и уже не испытала удивления, когда нащупала что-то, и вправду похожее на луковичку, совсем маленькую, без корешков. Луковичка оказалась невзрачная, в тёмно-коричневой шелухе. В сундуке хранилось ещё множество её братьев и сестёр.

– Что это за растение? – шёпотом себе под нос пробормотала Мира. Кажется, она когда-то уже видела подобные луковицы, однако не могла вспомнить, что из них вырастает.

– Посади, и узнаешь, – ответил голос Совести. – Корабль вот-вот причалит к берегу.

Мира задумчиво кивнула и, взяв с собой пригоршню луковичек, вернулась на палубу.

Совесть говорила правду: корабль приближался к береговой линии озера. Едва достигнув мелководья, трехмачтовая Мечта плавно упёрлась носом в мягкий песок и замерла. В то же мгновение на берег сам собой был спущен трап, и Мира, опять удивляясь чудесам наяву, сошла с корабля на землю.

Растительности там не было. Однако снег местами растаял, и в прогалинах проглядывал белый песок. Мира дошла до самой первой большой прогалины и посадила луковички прямо в песок. Он был влажным, поэтому не нужно было думать, где взять воду для полива.

Девушка кивнула, молча соглашаясь с этой идеей, и присела рядом со своей импровизированной клумбой. Или лучше назвать это поляной? Трудно было представить, что может вырасти из неказистых луковичек. Оставалось только ждать, чтобы это увидеть.

– Погляди, Мира, – Совесть опять подала голос. – Солнце восходит.

И правда, далеко на горизонте небо заалело, и ярко-рыжие всполохи света начали стремительно растекаться по чёрному небосводу. Вне всяких сомнений, это был рассвет. Быть может, солнце всходило над этой безжизненной пустыней впервые за много лет.

Залюбовалась Мира, не в силах отвести взгляд от великолепного рассвета. Когда она в последний раз наблюдала рассвет или закат солнца? А ведь это зрелище каждый раз, каждый день поистине уникальное и неповторимое, и доступное каждому, было бы желание и несколько минут времени.

Солнце поднималось всё быстрее, его лучи расходились во все стороны, наполняя воздух золотистым сиянием, и вскоре вся пустыня была озарена этими тёплыми лучами.

– Самое время узнать, что за цветы первыми прорастут в твоём возрождающемся саду, – произнесла Совесть.

Мира повернула голову и затаила дыхание, заметив первые зелёные ростки, пробивающиеся сквозь песок. Снег таял под тёплыми лучами солнца, росточки набирали силу, тянулись к источнику света, грелись, напитывались и всё росли, росли. Тонкие стрелки листьев, потом и стебельки с бутонами показались. Совсем низко они были от земли, маленькие и скромные лесные первоцветы, однако Мира едва не заплакала, когда поняла, что это за растения.

– Это же… Это подснежники, – прошептала девушка и всё-таки вытерла побежавшие по щекам слёзы.

– Именно они первыми встречают солнце и приветствуют весну, – ответила Совесть. – Именно они храбро пробиваются сквозь холодную землю, когда везде ещё лежит снег, и своим доверием показывают, что жизнь существует, торжествует и продолжается.

Мира, не в силах вымолвить ни слова от переполнявших её чувств, кивнула. Тем временем нежные подснежники, первые цветы в пробуждающемся саду души девушки, тянулись к солнцу, распускали бутоны. И выглядела эта чудесная поляна, заполненная подснежниками, как живое чудо, словно напоминание о том, как сильна и прекрасна жизнь, и сколько есть моментов, которые очень просты и естественны, а если вдуматься, то именно они и олицетворяют собой самый настоящий праздник – праздник жизни.

Этот праздник вернулся в душу Миры. Согретая лучами солнца, пустыня сбросила с себя ледяной покров и, впитав растаявшие снега, благодаря этой воде начала растить деревья, цветы, кустарники. Постепенно пробивались из земли ростки, друг за другом появлялись всё новые и новые всходы. Сколько, оказывается, семян, луковиц, корешков и зёрен ждали своего часа, чтобы прорасти!

С удивлением и благодарностью, глазами, полными слёз счастья, смотрела Мира на то, как возрождался, рос, зеленел и начал цвести и благоухать её сад, сад её души. Увидев такое великолепие и буйство зелени, никто не рискнул бы даже предположить, что совсем недавно на месте этого чудесного сада была мёртвая и холодная пустыня.

– Быть может, всё было не просто так, – заговорила негромко Мира, созерцая раскинувшийся перед нею сад. – И моя любовь не была напрасной. И она, и тот прекрасный юноша многому научили меня. Они показали, что я могу любить, что у меня есть эта способность.

– Это действительно так, – тихо отозвалась Совесть.

– Ещё они преподали мне очень важный урок: в любви и отношениях лучше приобретать собственный опыт, а не слепо доверять зельям незнакомых мне людей. – Немного помолчав, Мира добавила: – И я очень благодарна той своей любви. Она показала мне, как сильно я была неуверенна в себе, как велико было моё желание навсегда привязать к себе любимого человека. Ведь это неправильно. Любовь нельзя заполучить силой, никакой силою, ни колдовством, ничем нельзя заставить любимого быть рядом и хранить верность. Только камень вечно рядом может быть, потому что у камня нет воли, нет никаких стремлений и желаний. А человек живой, с горячим сердцем лишь по собственной воле и по своему выбору любить будет и рядом останется.

– Всё верно, Мира, всё верно, – ответила Совесть.

– Есть и ещё урок, – задумчиво продолжала Мира, – и он заключается в том, что в погоне за любовью существует большая опасность отказаться от себя, от своей мечты и даже превратиться в чудовище. Теперь, когда я прошла весь этот путь до конца, я понимаю, что именно это со мной и случилось.

– Такое часто происходит с людьми, что жаждут получить любовь любой ценой, – подтвердил голос Совести, – и не задумываются, чем в итоге им придётся расплачиваться.

– Однако самое главное, что я узнала, это то, что любовь не умирает, – тут взгляд Миры упал на подснежники, а потом переместился на прекрасный корабль с алыми парусами, что преданно ждал на берегу озера. – Даже когда в душе наступает зима, даже когда кажется, что внутри всё мертво и ночь будет длиться вечно, это не так. Любовь продолжает жить, она живёт в семенах, зёрнах, крохотных корешках и луковицах. И как только пригреет солнце, любовь опять возвращается, как весна. Всегда. Потому что любовь – это жизнь. А жизнь вечна.

На этот раз ничего не ответила Совесть, ибо и так всё было сказано. Осознала Мира свой опыт, приняла всё, что ей пришлось пережить, с благодарностью. Оттого ещё пышнее стал цвести прекрасный сад в её душе, и оттого попутный ветер наполнил алые паруса её корабля – её заветной мечты.

Из прекрасных цветов Мира сплела венок и опустила его на гладь озера со словами:

– Каждый цветок в этом венке – это моя благодарность тебе, мой любимый. Спасибо за то, что дал мне столько любви, сколько смог. Спасибо, что был честен со мной, хотя это было непросто.

Спасибо за твою внутреннюю силу, за то, что смог противостоять чарам зелья. Спасибо за то, что показал мне, чем любовь не является. Спасибо, что от тебя не было ни одного дурного слова в мой адрес, даже когда ты видел, что я превратилась в чудовище. Я отпускаю тебя с миром, как этот венок. Плыви, и пускай река жизни благосклонно поддерживает тебя и направляет, пусть берега, к которым ты будешь приставать, принимают тебя с любовью и теплом. Ты достоин этого. Ты свободен. И я свободна.

Проводила Мира плавно скользивший по воде венок долгим взглядом. Впервые за много лет было так спокойно, так светло у неё на душе. От всего сердца мысленно пожелав своему бывшему возлюбленному счастья, Мира вновь поднялась на корабль и подошла к большому деревянному штурвалу.

– Теперь я хочу жить иначе, – сказала она сама себе, с улыбкой глядя на цветущий сад. – Теперь я буду благодарить жизнь и любоваться ею, и с радостью принимать все её дары и уроки. Теперь я буду жить счастливо. Потому что теперь я знаю, что жизнь – это праздник. Жизнь – это любовь, а любовь – это жизнь. Любить – значит творить. И чтобы творить, любить и жить счастливо, у меня есть всё, что мне для этого нужно. У меня есть я, моя жизнь, есть чудесный сад моей души. И, конечно, у меня есть мечта.

Мира ласково провела ладонью по штурвалу корабля.

– И я больше не откажусь от неё, – прошептала девушка и широко улыбнулась. – Никогда. Наоборот, самое время вырастить ей крылья.

Крепко Мира взялась за штурвал правой рукой, а левой уверенно указала ладонью куда-то в сторону широкой линии горизонта:

– Вперёд, мой верный штурман Совесть! Берём курс на счастливую жизнь под алыми парусами Мечты!

– Есть, капитан! – тут же откликнулся довольный голос Совести.

После той долгой прогулки по старому парку Мира вернулась домой совершенно другая. Близкие то и дело смотрели на неё с удивлением, а под вечер даже пристали с расспросами, не заболела ли она. Уж больно ярким был румянец у неё на щеках, и глаза блестели, словно бриллианты. Мира с улыбкой заверила всех, что она в добром здравии, и добавила, что просто очень счастлива, ведь вернула себе свою мечту.

Неторопливо пронеслась зима, а за ней, как и положено, наступила весна. Природа ожила, зацвели цветы, деревья пробудились и оделись в яркую молодую листву.

Расцвела и Мира, она теперь чаще улыбалась, светилась от счастья, и стала обращать внимание на всю ту красоту, что её окружала. Каждое утро, глядя на себя в зеркало, Мира улыбалась себе и говорила комплименты. Теперь ей нравилось красиво одеваться, со временем это вошло в привычку. Люди начали обращать внимание на милую, прекрасную девушку, и больше никто не отводил глаз, не шарахался. Наоборот, стали улыбаться, комплименты говорить, знакомиться, кто помощь, а кто добрую дружбу предлагал от чистого сердца.

Самое главное, девушка опять вернулась к своему любимому занятию – рисованию, и картины, что получались у неё, отражали свет и тепло её ожившей, цветущей души. Мира стала показывать свои картины другим людям, и удивительно, души людей откликались! Люди становились добрее, созерцая эти картины, каждый исцелялся, наполнялся светом и вспоминал про свои мечты. А это умножало в душах любовь и желание жить.