Текст книги "Моя неидеальная женщина"

Глава 7
Искушая судьбу

Ася

– Асенька, детка, иди, ложись спать. Время позднее.

Тёплая рука Нины Владимировны коснулась моего плеча. Спокойный и приятный голос женщины вытащил меня из дрёмы. Я как гипнотизировала чёрный экран телефона, дожидаясь от Димы звонка, так и уснула, сидя за столом в беседке, опустив лицо на обе руки.

– Матвей звонил, просил передать, чтобы ты не волновалась, они с Дмитрием скоро приедут. Только уладят кое-какие дела.

Верчу в руках мобильный в надежде услышать хоть что-то от него. Почти полночь. Молчание. За целый день прислал всего две смски:

«Привет, маленькая, я соскучился! За меня не волнуйся, как только разгребусь с делами, сразу к вам примчусь…»

И следующее, сухое и краткое, ближе к семи вечера:

«Буду поздно, Ася. Ложись спать. Не жди меня».

Неужели так сложно нажать кнопку вызова и сказать всего пару слов? Сказать, а не набрать текст! Успокоить своим голосом и услышать мой. В голову мгновенно полезли непрошеные мысли. Только не ревность! Не хочу сжигать себя изнутри этим гнетущим, губительным чувством. Пытаюсь прогнать из головы неприятные картинки и переключиться на Нину Владимировну. И так весь день провела как на иголках. Договорилась о встрече с риэлтором, но киборг не отпустил. Сказал: «Не самая лучшая идея на ближайшие дни». Пришлось перенести визит на начало следующей недели, что меня, естественно, не обрадовало. Во-первых: срочно нужны деньги, во-вторых: я всё ещё теряю драгоценное время. А в третьих: не хочу нагружать Дмитрия лишними проблемами, кажется, их у него хватает с лихвой.

До самого вечера не знала, куда себя приткнуть. В итоге попросила Макса помочь снять с бассейна защитный тент, чтобы в нём прогревалась вода. Раз уж я временно нахожусь в заточении, то хотя бы с пользой буду проводить время.

– Мальчишки уснули?

Перевожу взгляд на окно нашей с Димой спальни. Там темно и пусто, и от этого становится грустно на душе. Одиноко. Чувствую, как остро мне сейчас не хватает близости с любимым мужчиной. Звонить ему почему-то рука не поднимается. Не хочу навязываться, хоть пальцы пару раз дёргались разблокировать экран. Намного приятнее ощущать его заботу, осознавать, что интерес мужчины ко мне является искренним, давать ему время и возможность соскучиться. Только вот такие бесконечные часы ожидания в неведении убивают меня напрочь.

– Уснули, милая. Часа два назад, – мать Дмитрия погладила меня по спине, привлекая моё внимание к себе. – Довольные и счастливые. Еле отмыла сорванцов от красок. Я вам с Максимом чай заварила. Свою чашку он утащил к себе в кабинет.

– Нина Владимировна, я ещё немного посижу здесь. Всё равно не усну. Волнуюсь почему-то. На душе неспокойно. В такие моменты люблю слушать трели ночных птиц и стрекотание сверчков. Успокаивает. Воздух здесь свежий, и запах трав настолько кружит голову, что хочется ещё немного насладиться тишиной наедине со своими мыслями.

– Тебе чай принести?

– Нет, что Вы, я сама за ним схожу. Благодарю.

– Спокойной ночи, Асенька.

– Взаимно. Не знаю, что бы я без Вас делала, – вздыхаю, устало потирая лицо ладонями.

– Деточка моя, не переживай ты так.

Нина Владимировна целует меня в макушку, а моё сердце вот-вот выскочит из груди. Глаза тотчас заволакивает влагой. Как же мне не хватало материнской заботы, Господи! Она появилась в моей жизни так неожиданно, что я боюсь сделать лишнее движение, чтобы не вспугнуть мечту. Дышу через раз.

– Доктор запретил тебе волноваться. На сегодня достаточно стресса. Два обморока – это тебе не шутки, доченька. Димка себе не простит, если твоё здоровье ухудшится. Ты должна беречь себя и больше отдыхать. Я всё-таки принесу чай. Только, пожалуй, новый заварю. Тот остыл уже.

Нина Владимировна ушла в дом. Я осмотрелась вокруг. Обрадовалась, что моя «вторая тень» не дышит сейчас мне в затылок. Под вечер Максим показался более напряжённым, чем во время нашей дневной беседы. Но стоило мне заметить его обеспокоенность, как он тут же скрыл её за непроницаемым выражением лица. Большую часть времени провёл в комнате для охраны.

Поднимаю лицо вверх, чтобы вдохнуть полной грудью, и первое, что вижу – это звёздное бескрайнее небо. Оно настолько захватывающе и завораживающе, что хочется лечь на траву и любоваться им до бесконечности. Смотрю на расшитое серебром тёмно-синее бархатное полотно и растворяюсь в нём. Забываю о своих проблемах, впуская в душу невероятную красоту. Необъятную. Манящую. Хочется вобрать её в себя единым вдохом. Глоток свежего воздуха – и сонливость как рукой снимает. Больше не могу думать ни о чём. Хочу погрузиться в голубую гладь воды, которая отражает в себе блеск ночных звёзд и жёлтых фонарей, и плавать, пока мышцы не начнут ныть.

Купальника у меня нет. Одета в джинсы, футболку и обычное чёрное трикотажное бельё. Довольно скромное, без единой кружевной вставки. Решив искупаться, оставляю ради приличия на себе футболку, быстро разуваюсь, избавляюсь от брюк и подхожу к бортику огромного бассейна как раз со стороны высокого края. Удерживаясь за поручни лестницы, пробую пальчиками ноги прозрачную воду, рассматривая голубую мозаику на дне. Глубоко. Немного прохладная. Не успела хорошо прогреться. Если спуститься по лестнице, до дна всё равно не достать. Не зря полковник запретил его открывать. В нём запросто можно устроить соревнования по плаванию для опытных пловцов. Для детей имеется более мелкое место, но даже там нужен постоянный надзор.

Была не была! Набрав в лёгкие воздух, ныряю с головой.

«Боже, как больно!!!» – будто вспышка проносится в сознании. Паника охватывает и сковывает по рукам и ногам. Вынырнуть не получается. Из-за прохладной воды судорога сковала мышцы на обеих икрах. Сумасшедшая острая боль пронзает не только тело, но и мозг. Я в ужасе приоткрываю рот и захлёбываюсь водой, неосознанно делая вдох. Последнее, что помню – как неведомая сила тянет меня на дно, и я ничего не могу с этим поделать…

Максим

Большую половину дня я пытался держаться от Анастасии подальше, беспрерывно следя за ней и за охраняемым объектом с помощью камер видеонаблюдения. Свыкался с мыслью, что девчонка всего лишь объект, за которым следует хорошо присматривать. Ничего общего у неё с моим прошлым нет и быть не может. Зато есть определённые правила, которых я обязан придерживаться, абсолютно чётко разделяя личное и профессиональное.

После звонка Матвея пришлось вывести из строя кабельное телевидение и проветрить бронежилет, который до сих пор покоился в ящике. Нина Владимировна особо не расстроилась, нашла занятия получше, чем прожигать вечернее время за мыльными сценами бесконечных мелодрам. С внуками скучать ей не приходилось. Закончив водные процедуры в бассейне, мальчишки занялись творческим процессом. Я несколько раз ловил себя на том, как завороженно наблюдал за действиями Анастасии. Среди детей она выглядела той самой белокурой Золушкой, превратившейся в Фею-Крёстную. Своей волшебной палочкой-кисточкой создавала вокруг себя сказочную и жизнерадостную атмосферу. Мальчишки, прислушиваясь к указаниям мастера, с большим азартом повторяли все движения её тонкой руки. За время их увлекательного занятия я выкурил полпачки сигарет, борясь с непрошеными чувствами.

Вечер подкрался незаметно. Дети уснули, успокоившись стараниями бабушки. Дом затих. Настолько, что слышался в висках пульс моей крови. Сердце, предчувствуя очередную каверзу судьбы, сбилось с обычного ритма и ускорилось. Что-то пошло не так с той самой минуты, как Анастасия уединилась в беседке. Эта часть территории просматривалась мной непрерывно, потому что на ней чаще всего находились дети в течение дня. А сейчас время будто застыло.

Я и сам частенько погружался в собственные мысли надолго, когда на душе становилось совсем хреново. Не самый лучший способ восстановить душевное равновесие. Отнюдь. Наблюдая за ней, мне хотелось разделить её молчание. Просто посидеть рядом в полной тишине. Что диктовало мне эти желания? Образ покойной Ларисы, наверное, который я видел в чертах живой и реальной женщины. Притаившиеся воспоминания в уголках потрёпанной души не отпускали моё воображение.

В конце концов, отогнав от себя дикие мечты, сосредоточился на своих прямых обязанностях, и не зря! Отсидевшись в беседке, Насте вздумалось освежиться на ночь, чёрт бы её побрал! Какого хрена, спрашивается, после сна бросаться в холодную воду?! Я не имел права подойти, поднять её спящую на руки и отнести в кровать. Не в няньки же нанимался, мать её!

Заподозрив неладное, охваченный волнением, бросился к бассейну, не чувствуя ног. Нёсся, на ходу сбрасывая с себя пиджак и кобуру с отстёгнутыми ремнями для скрытого ношения. Сиганул в воду к её неподвижному телу. Подхватив девчонку, выбрался из бассейна на газон и, не медля ни секунды, принялся откачивать жидкость из дыхательных путей.

– Ну же, глупенькая, давай! Дыши! – уложив Настю животом на свои колени, начал ритмично давить на грудную клетку, удаляя воду из лёгких и желудка. – Дыши, чёрт возьми! Дыши! – напряжённо зарычал в гневе, сходя с ума от отчаяния, почти охватившего меня. – Ну же, малышка!

Откачав какую-то часть жидкости, перевернул на спину и уложил на траву.

– Какого хрена, Настюш?

Я начал чётко отработанные манипуляции: прямой массаж сердца и искусственное дыхание. Её губы холодные, но нежные и мягкие. Лицо бледное. И ноль реакции, блять!

– Ну хоть что-то сделай! Дыши, дура! Пошли меня нахрен за всё, что испытываю, удерживая за ниточку твою жизнь. Слышишь?! Дыши, маленькая! Дыши, мать твою!

Склоняюсь к губам, вдыхая в неё свою надежду. Ещё раз и ещё. Нажимая ладонями на сердце, принуждаю мотор завестись. Ася резко заходится кашлем, выталкивая остатки воды из лёгких.

– Вот так, умница, моя хорошая, – переворачиваю на бок, ласково похлопывая её по лицу. – Дыши, милая. Тише, всё позади. Слышишь меня?

Она с трудом кивает.

– Дыши. Вот так…

– Максим… – едва слышно хрипит и тянет руки ко мне, охваченная паникой. – Максим…

– Тссс… Успокойся… – шепчу, не зная, что предпринять в такой ответственный и неловкий момент.

Меня трясёт, блять, посильнее её! Руки зависают в воздухе. Не имею права проявлять не прошенные чувства. Не могу сгрести в охапку и прижать к груди. Борюсь до последней секунды, успокаивая шёпотом:

– Всё хорошо… Всё позади…

* * *

– Макс… – Ася неумолимо режет сердце на части дрожащим, жалобным голосом и душераздирающим кашлем. – Мне холодно, Макс.

Пропади всё пропадом! Обвиваю руками тонкий женский стан, приподнимаю к себе на колени и прижимаю продрогшее тело к своему грохочущему сердцу. К жаркому торсу. Потому что весь горю, несмотря на мокрую одежду на мне. Мгновенно погружаюсь в прошлую жизнь. В ту, где был счастлив сто лет назад. Где чувствовал себя живым человеком. Придерживая затылок, опускаю голову Насти себе на плечо. Вспоминаю Лору, когда вот так нежно и трепетно держал её в своих руках в последний раз. Меня пронзает сожаление. Каждая мышца на лице напрягается, чувствует боль. Сжимается, искривляясь в горечи.

Для Аси я – телохранитель Максим. Бесчувственная машина. Только вот её тело прошивает меня насквозь острым током. Бьёт на поражение. Жжёт каждую клетку, словно кислота. Мне нужно её отпустить, но руки не слушаются. Окоченели. Мозг погружается в ощущения от биения наших сердец. Ещё немного, и голову нахрен разорвёт от тяжких воспоминаний. Чувствую, как к горлу подкатывает ком. Я не могу его протолкнуть обратно. Он давит невыносимо, перекрывая дыхание. До помутнения в глазах. В голове. В разуме. Который почти растворился в безумии.

– Сейчас в дом занесу, – шепчу я, укачивая, словно ребёнка. – Выровняй дыхание и успокойся. Так теплее? – спрашиваю. В ответ кивает головой, соглашаясь. – Вот и славно. Не части. Дыши медленно. Ровно и глубоко.

– Максим? – за спиной послышались приближающиеся шаги.

Встревоженный голос Нины Владимировны пронзил позвоночник. Я напрягся. Замер на месте, крепче прижимая Настю к себе.

– Подайте мой пиджак и вызовите неотложку! – не позволив неверно истолковать ситуацию, опередил её вопросы жёстким приказом. – И что-нибудь тёплое для Насти выпить приготовьте, пожалуйста. Она захлебнулась в бассейне. Пришлось откачивать. Нина Владимировна, – окликнул громче, выводя из ступора ошеломлённую женщину, – Вы услышали меня?!

– А?.. Да-да, Максим, – тихо пролепетала она, – в-вот… чай… п-принесла. Как захлебнулась? Она в порядке? – дрожащими руками протянула мне чашку с чаем.

– Вероятнее всего, судорога свела обе мышцы из-за холодной воды, иначе бы она добралась до бортика, и ничего этого не случилось бы, – переключаю внимание с Нины Владимировны обратно на девушку. – Настя, позволь мне снять с тебя мокрую футболку.

Снимаю с колен дрожащее тело девчонки, пересаживая рядом на траву. Подцепляю края прилипшей одежды, вопросительно вглядываюсь в её лицо, ожидая согласия.

– Наденешь пиджак, – тихо настаиваю. – Не стоит пререкаться. Ты вся дрожишь. Сейчас я отвечаю за тебя, и ты должна меня слушаться.

Она потупила взгляд, нерешительно подняв руки вверх. Стягиваю футболку, сцепив жёстче челюсти. Вид её оголённого стройного тела заставляет пульс безбожно выколачивать виски. Кровь, насыщаясь сладким запретным ядом похоти, несётся по венам с бешеной скоростью, опускаясь к паху, разогревая между бёдер еле сдерживаемое желание. Подавляю вспыхнувшую эрекцию, вспоминая, кто я, и кто она. И для чего я здесь нахожусь.

– Давайте чай, – бросаю сухо, без лишних эмоций.

Беру чашку и протягиваю Насте. Она с благодарностью принимает из моих рук напиток. Отпивает пару глотков. Порозовевших губ касается мимолётная улыбка, едва замеченная мной.

– Пиджак! Быстрее, пожалуйста, – напоминаю всё ещё растерянной матери хозяина дома. – Должен быть неподалёку. Поищите на земле.

Нина Владимировна на удивление быстро собралась и справилась с поставленной задачей. Принесла и опустила на плечи девушки мою вещь.

– Вызывайте скорую, я отнесу её в дом, – напоминаю, дожидаясь, когда Настя закончит с чаем. – Лучше сразу уложить в кровать.

– Да-да, Максим. Бегу. Уже бегу, – удаляясь, с горечью бормочет: – Господи, что же за напасти такие? Быстрее бы мальчики приехали. Бедная деточка…

– Допила? – убираю чашку из рук. Ставлю на пол.

– Благодарю, Макс, – лепечет виновато. – Немного не рассчитала с плаванием. Хотела взбодриться, – хмыкает она. – Помоги мне подняться.

– Я же сказал – отнесу, – твёрдо ставлю в известность, давая понять о серьёзности своих намерений.

– Но… Я… лучше сама, Макс, – растерянно. – Спасибо тебе за…

– Настя, может, достаточно на сегодня пререканий?

Одев Анастасию, плотнее затягиваю полы пиджака и поднимаю на руки, обрадовавшись её повиновению.

– Это моя вина. Я не досмотрел, – вздохнул, плотнее прижимая девчонку к себе. – Теперь не отойду ни на шаг. Так и знай. Ты, наверное, из тех женщин, которые находят приключения на ровном месте?

– Возможно. Матвей с тебя шкуру спустит, не так ли?

Настя обнимает меня руками за шею, укладывая голову на плечо. Я делаю несколько шагов в направлении дома и одновременно с тихим скрипом открываемых ворот слышу шум двигателей. Свет автомобильных фар ослепляет меня, вынуждая остановиться посреди двора.

«Лёгок на помине», – непроизвольно мелькает в голове…

Дмитрий

Думал, что этот грёбаный кошмарный день никогда не закончится, как и чёртов допрос. Пришлось призвать личного адвоката для встречи со следователем. Сегодня на наших с Матвеем головах значительно прибавилось седины, и дохрена «сгорело» нервных клеток. Я насквозь пропах тяжёлым воздухом здания УФСБ, давая свидетельские показания по уголовному делу, возбуждённому против Сорокиной Снежаны Викторовны, которая до сих пор находилась в реанимации в критическом состоянии. Выживет ли – остаётся только гадать. Пуля прошила ей грудь навылет, чудом не задев сердце. Никаких гарантий врачи не дают. Мне остаётся ждать и надеяться, что ребята Матвея вовремя захлопнут в этом чёртовом клоповнике чиновника Зубарева и бизнесмена Зарубина!

Если бы периодически не погружался в мысли об Асе, наверное, давно бы сошёл с ума от окружающей меня напряжённой обстановки. Я считал каждую секунду до нашей встречи. Мечтал стиснуть свою девочку в объятиях и расслабиться, уткнувшись лицом в её шею за ушком. Запах её кожи в этом месте способен затмить разум, растворить на время ненужные душевные терзания.

Всю дорогу до дома меня не покидало неприятное предчувствие, никак не связанное с обрушившимися сегодняшними происшествиями. Я не смог откинуть голову на подголовник, прикрыть глаза и расслабить зажатые мышцы. Комфортное сидение в собственной тачке стало до ужаса неудобным. Уставившись перед собой на ночную трассу, ловил застывшим взглядом скользящие блики от встречных фар, размышлял об усыновлении Сашки. Думал и решал, зная наперёд, как поступлю. Тянуть время было неразумно, усложняя и без того непростую ситуацию, подвергая риску наши интересы. Надеюсь, Анастасия меня простит за своевольство, и если однажды решится связать себя узами брака с отцом двоих детей – я буду самым счастливым человеком на свете.

– Тормози! – не веря своим глазам, рявкнул Лютому, как только мы въехали на территорию моего двора.

В то время, как меня всего переворачивает от чудовищных неприятностей, она спокойно обнимает за шею… телохранителя? Почему какой-то мужик посреди ночи держит мою женщину в непристойном виде на своих руках, крепко прижимая к себе и явно испытывая при этом неоднозначные чувства, отображающиеся на лице?

Я вмиг ополоумел от злости и жгучей ревности, что окатила меня, словно ушатом ледяной воды. Выпрыгнул из машины, едва Дэн сориентировался и вдавил педаль тормоза. Матвей позади завизжал шинами, остановившись в паре миллиметров от заднего бампера моей тачки.

– Вы что там, оба рехнулись? – рявкнул он, выскакивая следом из своего автомобиля. – Дмитрий, стой! Уймись, мать твою! – голос Матвея ударил в спину, как полоснул ножом. – Сбавь обороты, блять! Я же просил не переступать черту, Макс, – сплюнул в гневе на пол, выругавшись повторно отборным матом.

– Ася? Какого чёрта происходит? – глядя на неё в упор, задал я вопрос, остановившись перед ними в паре сантиметрах.

Растерявшаяся Ася утратила дар речи, жадно вдыхая воздух приоткрытым ртом. От мужского мордобоя нас разделяло только звенящее напряжение и женщина. МОЯ любимая женщина, чёрт вас всех дери!

– Макс, доложи!

Матвей мигом настиг меня, пытаясь предотвратить неизбежное, будто читал мои мысли и чувствовал всё, что чувствую я. Видя, как Ася жмётся к Максу, меня распирало желание начистить рожи обоим мужикам: одному – за наглость, второму – за «отличный» выбор охраны.

– Анастасия Петровна захлебнулась в бассейне, – твёрдо отчеканил телохранитель.

– Блять, Макс! Давай покороче и без этих формальностей. Что с девушкой? – психанул Матвей, подойдя ближе. – Как себя чувствуешь, художница? – он положил пальцы на её шею, чтобы отследить пульс.

– Всё в порядке, – неубедительно проговорила Ася сиплым голосом.

– Судорога из-за холодной воды парализовала мышцы ног. Пришлось откачивать. Нина Владимировна вызвала неотложку. Ждём.

– Я тебе её доверил, как лучшему спецу! Какого х*уя она полезла туда посреди ночи? Кто открыл этот чёртов бассейн?

– Я открыл.

– Это я попросила. Не стоит орать на Максима. Я не могу просто сидеть взаперти.

– Дэн! Отнеси Настю в дом! Не для её ушей разговор!

Матвей поставил руку на моё плечо и, сжав его, удержал от порыва отобрать у телохранителя драгоценную ношу.

– Что ещё за нахер, Матвей?! – процедил я сквозь стиснутые зубы, закипая праведным гневом. Хрустнули костяшки пальцев, сжимаясь в кулаки. – Лучше пусти! Ты же знаешь, я не позволю всем подряд носить на руках Асю! Какого чёрта ты себе позволяешь? – попытался вырваться из цепкой хватки.

– Ворон, стой! – плечо прострелила острая боль, как только пальцы Матвея впились в него. Геркулес хренов! – Сначала обсудим дела, потом к ней пойдёшь. Она в порядке. Ждала целый день, подождёт ещё пару минут. Дэн?!

Денис охреневал вместе со мной.

– Матвей, прости, но ты откровенно за*бал уже всех за сегодня, – высказался Лютый. – Мы не в управлении, в конце концов. Не втягивай меня в ваши семейные разборки.

– Отпусти, иначе я за себя не ручаюсь, – прорычал я, удерживая в кулаках последнюю каплю, чтобы не сорвалась в чашу моего гнева. Исход явно никому не понравится.

– Ну наконец-то вы вернулись, мальчики! Скорая уже едет, – мать словно чувствовала, когда явиться на глаза.

Матвей при сестре слегка утих, избегая очередной прочистки мозгов.

– Нина, организуй нам что-нибудь на кухне перекусить и выпить, – отдал распоряжение, отступая назад. – Безумец… – добавил тихо за спиной.

– Иди сюда, малыш, – забрал я Асю из рук Макса.

Её дрожащее тело прильнуло ко мне и замерло, как только она зарылась носом в мою шею. Я словно получил дозу долгожданной наркоты. Крепче прижал её к себе, и только сейчас меня осенило, какой именно смысл несло в себе распоряжение Матвея. Поздравляю, Дим! Ты только что на эмоциях совершил непоправимую глупость. «Кретин!» – вопило моё подсознание, не в силах ничего изменить…