Текст книги "Думай, что говоришь"

А вот пример из русского языка. Как блестяще играл с залогами Пушкин в своем стихотворении «К морю»!

 
Ты ждал, ты звал… я был окован;
Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я…
 

В этих строках море становится активным действующим лицом. Оно ждет поэта и зовет его. Но тот не в силах ответить: он «был окован», «очарован», к морю рвалась его душа, но не он сам. В этой строфе поэт совершает всего одно активное действие, которое на самом деле оборачивается бездействием – он остался, не ответив призыву моря. Литературоведы полагают, что в этих строках Пушкин вспоминает о своем несостоявшемся побеге морем в Европу, который он замышлял, находясь в южной ссылке в Одессе. И «могучая страсть», удержавшая его – любовь к графине Елизавете Ксаверьевне Воронцовой, жене новороссийского генерал-губернатора М.С. Воронцова. Пушкин посвятил ей такие стихотворения, как «Сожженное письмо», «Ненастный день потух…», «Желание славы», «Талисман», «Храни меня, мой талисман…», «Все кончено: меж нами связи нет».

Кстати, эти стихи прекрасно подходят для того, чтобы понять, как грамматически образуется страдательный залог в русском языке. Вам ничего не напоминают все эти «окован», «очарован»? Да это же краткие причастия, с которыми мы познакомились в предыдущей главе!

И эпиграмма, сочиненная друзьями Пушкина, не самом деле была написана в пассивном залоге. Помните: «Он прикован, очарован, он совсем огончарован».

Какой вопрос можно задать к этой фразе? Не «что сделал поэт?», а «что с ним произошло?». Или, если спрашивать «формально», ориентируясь только на грамматические конструкции, то «Каков он (был)?». То есть страдательный залог выражается краткой формой причастия.

Почему же школьники так любят страдательный залог? Может быть, им слишком часто говорили: «Никого твое мнение не интересует»? И они инстинктивно стремятся сделать свой текст «безликим», чтобы в нем все происходило само собой, как в стихотворении Игоря Шевчука:

 
– Было все само собой —
Ты поверь мне, мама!
Разорвался фартук твой,
Загрязнилась рама,
Сам собой сломался кран,
Брошь куда-то делась,
Раскололся сам стакан.
– А варенье?
– …СЪЕЛОСЬ!!!
 

Кстати, вы не заметили ничего необычного? Глаголы в этом стихотворении стоят в страдательном залоге, в этом нет никаких сомнений. Они описывают не то, что сделал герой (он как раз утверждает, что ничего не делал), а то, что случилось «само собой».

Но именно это «само собой» позволяет автору «приклеить» к каждому глаголу послелог (или, как еще говорят, «постфикс») «-ся» или «-сь»: «разворвал-ся», «загрязнила-сь», «сломал-ся», «дела-сь», «расколол-ся», «съело-сь». Причем, только последнее слово мы не используем в обычной речи: в самом деле, редко кто-то или что то «ест само себя». А вот все другие слова – вполне законные «граждане государства Русский язык», вы легко найдете их в любом словаре.

Что же это за грамматическая конструкция? Это страдательный залог, образованный с помощью так называемого постфикса «-ся», показывающего, что действие произошло как бы «само собой» без участия субъекта.

Дом строился быстро.

Теперь он построен.

Дом был построен в срок.

Вот еще один пример, на этот раз из рассказов Соколова-Микитова для детей о природе: «Белки строят уютные, теплые и прочные гнезда, похожие на сплетенные из тонких ветвей закрытые домики. Домики эти обычно строятся в развалинах густых и высоких хвойных деревьев, с земли их трудно увидеть».

Почему автор использовал во втором предложении страдательный залог? Потому что в первом он уже употребил глагол «строить» в действительном – «белки строят». И если бы та же конструкция использовалась и во втором предложении, писателю не удалось бы избежать неприятного повтора, который так раздражает при чтении: «Белки строят… гнездо…. Они обычно строят его в развилках…»

Об этом простом приеме стоит помнить. Если вы, к примеру, написали такую фразу:

«Я очень удивился, встретив его ну улице. Он тоже удивился»,

то всегда можно заменить ее на:

«Я очень удивился, встретив его на улице. Он тоже был удивлен».

Тогда повторение уже не будет казаться столь назойливым. А если вы еще замените краткое причастие во втором предложении синонимом:

«Я очень удивился, встретив его ну улице. Он тоже был поражен»,

то к вам вообще никто не придерется.

Кстати, можно проделать тот же трюк и с первым предложением. Вот так:

«Я был поражен, встретив его на улице. Он тоже очень удивился, увидев меня».

Видите, язык всегда предоставляет нам множество вариантов для выбора. То есть, все речевые ошибки случаются из-за ограниченных возможностей не языка, а лишь наших собственных. И поэтому – если мы хотим выражать свои мысли красиво и понятно – необходимо изучать язык, как любой мастер изучает возможности своего инструмента, и много тренироваться.

Давайте теперь присмотримся повнимательнее к первой части этого предложения. «Я очень удивился…» Вы заметили в конце сказуемого уже знакомый нам постфикс «-ся»? А в каком залоге стоит сказуемое? Совсем не в страдательном! «Я (что сделал?) удивился». Но можно ли назвать его действительным?

В школе – да, можно. Но на самом деле филологи выделяют еще один залог – как раз для таких случаев. Он называется «средневозвратным» и образуется только от переходных глаголов действительного залога. То есть, от тех, которые могут сочетаться с существительными в винительном падеже без предлога:

Удивлять публику.

Одевать девочку.

Встречать приятеля.

Возвращать книгу.

Сосредоточить внимание.

А если эти глаголы не требуют предлога при соединении с существительными в винительном падеже, значит мы можем так же легко присоединить к ним без предлога и возвратное местоимение «себя».

Удивлять себя.

Одевать себя.

Встречать себя.

Возвращать себя.

Сосредоточить себя.

Пока это – простое грамматическое упражнение, казалось бы, не имеющее практического смысла. Но теперь, благодаря нему, мы можем образовывать так называемый средневозвратный залог, который будет выражать действие субъекта по отношению к самому себе, изменение его «status quo».

Он удивился.

Она оделась.

Они встретились.

Мы вернулись.

Вы сосредоточились.

Зачем нам может потребоваться такая конструкция? Чтобы, как пишут грамматические справочники, «выражать оттенки значения, по-разному характеризующие отношения между субъектом и объектом действия».

А именно:

«Собственно-возвратные глаголы выражают действие, субъект и объект которого совпадают, то есть, являются одним и тем же лицом: Женя оделся быстро. Постфикс «-ся» в этих глаголах имеет значение «себя».

Взаимно-возвратные глаголы обозначают действие нескольких лиц, направленное друг на друга, то есть, совместное действие нескольких субъектов. Постфикс «-ся» у таких глаголов имеет значение «друг друга»: целоваться, обниматься, мириться, ссориться, встречаться.

Общевозвратные глаголы выражают внутреннее состояние субъекта, замкнутое в самом субъекте, или изменение в состоянии, положении, движении субъекта: тревожиться, удивляться, пугаться, огорчаться, передвигаться.

Косвенно-возвратные глаголы обозначают действие, совершаемое субъектом в своих интересах, для себя: строиться, запасаться, укладываться, прибираться.

Безобъектно-возвратные глаголы обозначают действие вне отношения к объекту, замкнутое в субъекте как постоянное его свойство: Крапива жжется, собака кусается, кошки царапаются»[3]3
  https://reallanguage.club/grammatika-russkogo-yazyka/grammaticheskie-i-sintaksicheskie-kategorii/zalog-v-russkom-yazyke/


[Закрыть].

А теперь хорошие новости! Чаще всего разницу между страдательным и серденевозвратным залогом подсказывает наше «языковое чутье», а вернее «языковой опыт». И нам едва ли придет в голову, что выражение «кошка царапается», означает будто «кто-то (неизвестно кто) царапает кошку».

Но если вы когда-нибудь засомневаетесь, какой залог перед вами, то вот вам безошибочный признак: «В действительной конструкции субъект действия выражен подлежащим в именительном падеже, а объект – дополнением в винительном падеже. В страдательном же залоге подлежащим становится объект в именительном падеже, а бывший субъект оказывается дополнением в творительном падеже».

(кто? Что?) Кошка или гвоздь царапают (кого? что?) мальчика или диван.

(Кто?) Кошка царапается (нет объекта).

(Кто? что?) Мальчик или диван (были)поцарапаны (кем? чем?) кошкой или гвоздем.

Есть ли еще способы, помимо страдательного залога, выразить произошедшее с предметом или с человеком, не указывая, кто или что послужило причиной этого?

Есть! Это так называемые безличные предложения. Они используются, когда «действующих лиц» просто не может быть, и процесс в самом деле совершается «сам собой». В каких ситуациях это бывает?

Когда мы говорим о явлениях природы: «На улице ветрено», «Сегодня холодно» и т. д.

Когда чего-то нет: «Нет времени», «Нет денег», «У тебя нет совести».

Когда что-то нужно сделать, причем эта необходимость объективна: «Нам следует держаться вместе», «Тебе обязательно надо выспаться».

Когда акцент делается на том, каким образом было сделано что-то, а кто это сделал – неважно: «Ветром соврало крышу», «Машину занесло на крутом повороте», «Ему столько раз было сказано не приходить сюда!»

И наконец, когда что-то происходит с нами не по нашей воле: «Мне кажется», «Мне снится» (и «Мне не спится»), «Мне нездоровится», «Мне не терпится побывать в Париже».

В этих предложениях нет подлежащих. Понять это очень просто: достаточно не обнаружить существительных и местоимений в именительном падеже. А вот сказуемое может принимать самые разные формы:

– так называемого «слова категории состояния» – особой части речи, внешне похожей на глагол в единственном числе и среднем роде, который, однако, не спрягается, и по своим функциям напоминает наречие – «Мне грустно оттого, что весело тебе»;

– страдательного причастия среднего рода – «В комнате было накурено»;

– безличного глагола, выражающего состояние природы – «Свечерело. Дрожь в конях, стужа злее на ночь»;

– безличного глагола, выражающего состояние человека – «Казалось мне, что я лежу на влажном дне» (М.Ю. Лермонтов);

– личного глагола в безличном значении – «Пахнет сеном над лугами»;

– неопределенной формы глагола – «Да, не вернуть этой веры глубокой» (А.И. Блок);

– глагола в повелительном наклонении – «Молчать!»;

– модальных глаголов «можно» и «нужно» – «Можно мне ответить?», «Мне нужно поесть»;

– глагола «быть» в сочетании с наречием (уже знакомое нам составное именное сказуемое) – «Было жарко».

Также в роли безличных сказуемых может выступать, как нам уже известно, слово «нет» – «Никогда нет дома». Для образования прошедшего времени в этом случае используется глагол «быть» и частица «не»: «Дома никого не было».

Обратите внимание: хотя эти предложения и безличные, они вовсе не безликие. Наоборот, некоторые из них могут быть очень выразительными, и ими не пренебрегали наши великие писатели. Вот доказательства:

«Мне должно было стрелять первому» (А.С. Пушкин).

«Маше все не верилось» (А.С. Пушкин).

«И верится, и плачется, и так легко, легко…» (М.Ю. Лермонтов).

«В небесах торжественно и чудно… Что же мне так больно и так трудно…» (М.Ю. Лермонтов).

«Мне бы теперь работать» (А.П. Чехов).

«И скоро от костра не осталось ничего, кроме теплого запаха» (М. Горький).

«Байкал к утру здорово раскачало» (В. Шукшин).

«Мне довелось написать много разных книг» (К. Паустовский).

Итак, как нам уже известно, все эти формы часто употребляются как в литературе, так и в повседневной речи (что доказывает, в частности, моя предыдущая фразы, а вернее оборот «как нам уже известно»).

И все было бы хорошо, если бы не одно коварное безличное сказуемое! Оно относится к уже знакомым нам возвратным глаголам и звучит так: «Мне думается». В чем же его коварство?

Кажется, ничего особенного в нем нет: оно построено по примеру многих других подобных выражений – тех самых «безличных глаголов, выражающих состояние человека»: «мне кажется», «мне запомнилось», «мне снится», «мне чудится» и т. д.

Даже «Малый академический словарь», составленный в 1957–1984 годах Институтом русского языка Академии наук СССР под редакцией А.П. Евгеньева, признает это слово легитимным и дает ему «гражданство» в русском языке, приводя цитаты из классиков:

Думаться

– ается; безл., несов.

1. Казаться, представляться в думах, мыслях.

Ему думалось, что враг его [командир] теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. Л. Толстой, Война и мир.

Все вышло не так, как думалось, мечталось! Каверин, Два капитана.

Здесь все было знакомо Земляному, до последней выбоины на дороге. Он мог, как ему думалось, пройти тут с закрытыми глазами. Паустовский, Героический юго-восток.

2. О наличии расположения думать, размышлять; о состоянии размышления, обдумывания чего-л.

– Неужели не выбьется из ума моего эта негодная Оксана? – говорил кузнец. – Не хочу думать о ней, а все думается. Гоголь, Ночь перед рождеством.

Анна Павловна любила ездить, потому что дорогой так хорошо думается. Мамин-Сибиряк, Под липой.

Всегда думается сразу о многом: обо всем, что есть перед глазами, о том, что видели они вчера и год тому назад. М. Горький, В людях.

Но все же что-то с этим оборотом не так!

Например, в приведенной выше фразе Толстого речь идет не о том, что происходило на самом деле, а только о том, что казалось (думалось, представлялось) Николаю Ростову. Во втором же значении этого слова речь идет не о конкретных мыслях, а о самом «процессе думанья», который и вправду не всегда зависит от нас. Это аналогично обороту: «Мне сегодня хорошо работается», которая может означать: «Я здоров, меня ничего не отвлекает и я увлечен тем, что делаю».

А как насчет таких фраз: «Мне думается, что сегодня пойдет дождь» или «Мне думается, что мой начальник – негодяй»? Вам в них ничего не мешает?

Дело, на мой взгляд, вот в чем. Все аналогичные обороты, которые мы упоминали раньше («мне кажется», «мне чудится», «мне запомнилось», «мне приснилось»), предполагают: с человеком что-то произошло помимо его воли: что-то показалось ему на миг, что-то запечатлелось в его памяти, что-то ему приснилось. Не случайно в Древней Греции считалось, что вещие сны посылают людям боги, а пустые и бессмысленные происходят от дурного пищеварения. А что случилось с человеком, который говорит, к примеру: «Мне думается, правильнее было бы промолчать»? Неужели на самом деле он вовсе так не думает, а просто кто-то извне вложил эту мысль в его голову? Мне это напоминает цитату из учебника по психиатрии по поводу маниакальной стадии биполярного расстройства: «Пациентам кажется, что в их голове стремительно проносятся мысли, которыми они не могут управлять».

Итак, если вы желаете сообщить людям, что вы не хозяин своим мыслям или что вы не уверены в них, то можете употребить этот оборот. Во всех остальных случаях его лучше избегать. Тем более, что есть прекрасное выражение в действительном залоге: «я думаю».

Промежуточные итоги

«Мы отпустим тебя обратно, предварительно стерев в памяти информацию о нашей встрече».

«Я понял, что между подругами уже произошло взаимопонимание на мой счет».

«Она во что бы то ни стало решила жениться на нем».

«Мои умозаключения впитывались в их сознание словно великие».

«Внезапно на Анатолия стало надвигаться тревожное предчувствие».

«Этот мужественный человек не раз доказывал любовь к своему народу и жертвовал ради него жизнью».

«В конце комнаты высоко с потолка смотрели головы различных животных».

«Из прорези послышалась только тишина».

«Ее отъезд проделал большую дыру в его жизни».

«В воздухе повисла неизбежность».

«Звук ревел».

«Душераздирающий вопль, выходивший из него, потрясал окружающее пространство».

«– Знаете, – слегка понуро, проваливаясь в воспоминания, говорил Андрей, – я на самом деле сожалею о своем пребывании здесь, а не в России».

Все это цитаты из рассказов начинающих писателей. Звучит смешно, не правда ли? Но авторы этих строк совсем не хотели рассмешить читателей. Напротив, они были очень серьезны. Они слишком сосредоточились, на том, что хотели сказать, но совсем забыли о том, что увидят другие.

Один из главных навыков автора, независимо от того, тексты какого рода он пишет – это умение абстрагироваться от самого себя, «влезь в шкуру читателя» и увидеть текст его глазами. Это умение, как и почти все умения на свете, приходит с тренировкой.

Каким же образом мы можем его натренировать?

* * *

В двух первых главах мы говорили, в основном, о сказуемых. И не удивительно: ведь именно они поясняют нам, что, собственно, произошло – а это, как правило, самое интересное.

И если вы хотите, чтобы ваш текст был понятен и интересен, то, прежде всего, должны убедиться: все сказуемые в нем стоят на своих местах и выражают именно то, что вы имели в виду.

Наверное, вам не составит труда найти в вашем тексте сказуемые. Но на всякий случай приведу определение из Словаря лингвистических терминов[4]4
  Словарь лингвистических терминов: Изд. 5-е, испр-е и дополн. – Назрань: Изд-во «Пилигрим». Т.В. Жеребило. 2010.


[Закрыть]:

Сказуемое —

главный член двусоставного предложения, соотносительный с подлежащим, грамматически подчиненный ему. Формальная зависимость сказуемого от подлежащего проявляется в предикативной связи: «Вот и взошла луна». Идеальное средство выражения сказуемого – спрягаемый полнозначный глагол, который и называет конкретное действие, сообщая ему модально-временную оценку. Однако действие и модально-временная оценка могут быть выражены раздельно – в двух компонентах: «Можешь совсем уйти – только свети, свети».

Содержание сказуемого передается:

1) синтетическим способом (Взошла луна);

2) аналитическим способом (Можешь совсем уйти).

Семантика сказуемого – значение предикативного признака, которое проявляется в частных значениях:

1) действия;

2) состояния;

3) качества;

4) родовой характеристики и т. п., выражаемых различными формами сказуемого:

1) простое сказуемое (обязательно глагольное, выраженное или спрягаемой формой полнозначного глагола, или семантически неделимым сочетанием слов, включающим спрягаемую глагольную форму): «Она ушла навсегда»;

2) составное глагольное сказуемое (основной компонент выражен полнозначным глаголом в инфинитиве; вспомогательный компонент выражает общеграмматические значения сказуемого и имеет спрягаемую глагольную форму): «Дети убежали играть»;

3) составное именное сказуемое (основной компонент выражен именем; вспомогательный – спрягаемым глаголом, который может быть опущен): «Она была весела»; «Ты у меня одна». «Грозный – столица ЧР».

Вы обратили внимание, на выделенную фразу? С точки зрения писателя, идеальным является простое или составное глагольное сказуемое в действительном залоге. Вы, наверное, уже поняли почему: именно в такой форме оно воспринимается читателем легче всего, не только не требуя дополнительных усилий для понимания, но и работая, как «разгонный блок», способный динамизировать даже самое тяжелое и запутанное предложение.

Поэтому, если вы хотите проверить свой текст на «удобочитаемость», прежде всего, выделите в каждом предложении подлежащее и сказуемое. А потом убедитесь, что:

1) ваше сказуемое согласуется с подлежащим грамматически и по смыслу;

2) оно – простое или составное глагольное в действительном залоге;

3) если условия из пункта 2 не выполняются, то у вас были причины так поступить – не менее веские, чем у Линкольна, когда он произносил свою Вторую инаугурационную речь;

4) слова, зависимые от сказуемых, согласуются с ним грамматически и по смыслу.

Если вы проделаете это простое упражнение, то уже никогда не совершите ошибок, подобных тем, что я привела в начале этой главы. У вас будет надежный «скелет» для предложений, который не даст им «опасть и расплыться». А значит, будет хорошая стартовая площадка для того, чтобы двигаться дальше. Полагаю, вы быстро научитесь контролировать то, что пишете, и перестанете допускать смешные ляпы.

Часть вторая
Найти верную интонацию

Глава 3
Осторожно – пафос!

«Это был самый незабываемый день в моей жизни!», «Девушка была страшно красива!» Как не показаться смешным, выражая свои чувства?

А вот еще одна подборка из произведений начинающих авторов. На этот раз они пытались описать чувства, владевшие ими или их героями. И вот что получилось:

«Отвратительные животные издавали отвратительный запах».

«Все внутри у него наполнилось ненавистью к тому, кто это сделал».

«И все же он задел какие-то струны в моей голове».

«Он почувствовал на своем горле холодные пальцы дурного предчувствия».

«Ее отъезд проделал большую дыру в его жизни».

«Почему он отпустил ее так ужасно далеко, за пределы человеческого разума?»

«Он лежал уставившись в темноту, не в состоянии прогнать из головы мысли, которые копошились там».

«Из глаз Бриджит постепенно исчез остекленевший взгляд».

«В воздухе повисла неизбежность».

«На Анатолия стало надвигаться тревожное предчувствие».

«У потерявшего дар речи Михаила все вскипело внутри, но, не найдя выхода, тут же опустилось противным осадком, облепив ему всю душу».

«Он ощутил на губах вкус сарказма».

«Он думал о ней с лаской и надеждой».

«Она лишь смотрела на своего спасителя какими-то новыми, изумленными глазами».

«И еще чувство неудовлетворенного самолюбия и неотомщенной справедливости не покидало его».

«Поэтому нравоучения внучкам, как она называла девушек, не были нудными или скучными – она самыми нежными прилагательными описывала чувства, испытываемые к Владимиру Александровичу, и в мельчайших подробностях расписывала свое свадебное платье».

«Из глаз могучего воина, повидавшего немало смертей на своем году, медленно, но верно, потекли слезы».

«Чувства пели».

Кстати, я долго думала, этично ли приводить эти цитаты. И в конце концов решила, что вполне. Авторы ведь хотели, чтобы их произведения были опубликованы. Причем, именно в таком виде, в котором они их прислали. Следовательно, они не стеснялись своих текстов. Так пусть от их произведений будет хоть какая-то польза! Пусть они научат нас с вами, как избегать подобных ляпов. Конечно, надежнее всего – учиться чему-то на своих ошибках, но на чужих-то – гораздо приятнее.

Итак, что же и, главное, почему авторы этих фраз сделали неправильно?

Они попытались описать человеческие эмоции так, чтобы читатель смог ощутить переживания героев, но получилось это нескладно, неубедительно. То есть, желая вызвать сочувствие, они своего не добились, и даже наоборот – заставили нас не сострадать героям, а смеяться над авторами. Как же это получилось?

Прежде всего, надо отметить, что говорить об эмоциях нам обычно очень сложно. Ведь в нашем обществе они, по большей части, табуированы. Положительные еще можно выражать более или менее свободно (да и то, рассмеявшись слишком громко и невпопад, легко наткнуться на неодобрительные взгляды окружающих, которые могли вообразить, что вы смеетесь над ними). Но показывать отрицательные эмоции считается почти неприличным.

Как мы утешаем плачущих детей? Словами: «Не плачь, не надо плакать». И это еще в лучшем случае! Сколько придумано дразнилок: «Плакса-вакса!», «Рева-корова!», «Пискля Ивановна!», «Нюни распустил (-а)!».

Нам неприятно видеть чужое горе, мы словно боимся «заразиться» от него. И детским психологам приходится учить нас, что можно разговаривать с плачущими детьми, не расстраивая их еще сильнее, не оскорбляя и не унижая. Но все эти фразы: «Я понимаю, что ты расстроен/зол/боишься/так сильно радуешься – это нормально!», «Это было очень неприятно/грустно/обидно, я понимаю!», «Давай передохнем», «Давай вместе подумаем, что делать», «Давай я помогу тебе», «Давай попробуем вместе» – звучат для нас как-то странно. Умом мы понимаем их правильность, но нам сложно их произнести, они почему-то кажутся нам неестественными. Порой очень трудно сказать даже самое простое: «Бедный ты мой, хороший! Мне так тебя жаль!». Нам гораздо легче прикрикнуть на ребенка: «А ну-ка перестань реветь! Ничего страшного не случилось!».

Если вы внутренне не согласны с последним абзацем и вам легко выражать сочувствие даже когда причина для слез кажется малозначительной, значит вам повезло с родителями – они оказались чуткими и заботливыми и не стали внушать вам ни запрет на проявление со собственных чувств, ни неприязни к чужим.