Текст книги "Последняя гроза"

Глава 6. У богатых свои причуды

Суббота

11:30

Подходя к усадьбе, Аня увидела группу из пяти человек, по всей вероятности, та самая экскурсия.

– Это личный бизнес твоей тети, я правильно понимаю?

– Можно, конечно, и так сказать.

– А на самом деле?

– Нет. То есть Марта думает, что именно так, но ей все это кажется. Она ведет сайт и отвечает на звонки, платит деньги экскурсоводу. Но мать тебе может объяснить, что есть еще уборщица, садовник и так далее – вечный спор племянницы и тетки. Короче, такой бизнес по-русски. Работы вагон, все заняты, прибыли ноль.

– Дед тоже против был?

– Дед как раз поддерживал, он понимал, что, во-первых, тетку это держит в тонусе, и потом корни. Ему нравилось, что кто-то рылся в архивах, разные всякие факты откапывал. Когда-то в этой усадьбе служил один наш предок. Вроде как конюхом. Нет, ну про это тебе, понятное дело, никто и никогда не расскажет. Разве что мой дорогой братец. За сталкивание лбами у нас в семье он отвечает.

Господи, что у людей за жизнь. Один конюхов ищет, другой их в землю зарывает. Нет, тут, похоже, ей никогда не разобраться. Просто голова раскалывается. Или все же она раскалывалась от вчерашнего спиртного? Но Анна все же сделала еще одну попытку:

– А вот про конюха…

– Если можно, то интервью закончено.

– Как скажешь.

– Расскажи лучше о себе. Откуда французский?

Ну наконец-то. Или все дело в том, что Валентин – математик? Появилась цепь логических событий: корни, предки, кто есть кто.

– Я по образованию филолог. Заканчивала Московский педагогический имени Крупской. В МГУ полбалла не хватило, в Ленинский уже побоялась поступать, но знаешь, областной ничуть не хуже. Педагоги прекрасные, предметы те же, что и в МГУ. Хочешь – педагогика, хочешь – психология, хочешь – ритмика. Училась с удовольствием. Правда, с работой не так чтобы очень легко. То есть школу я сразу отмела. Детей все же нужно любить.

– Не любишь детей? – Валентин смотрел на Аню насмешливо.

– А это преступление? Нет. Чужих не люблю, своих пока еще нет. Поживем – увидим.

И опять Валентин поймал себя на мысли, как же ему легко с этой розовой Аней. И то, что вчера казалось эпатажем и полной безвкусицей, сегодня уже видится как искренность и непосредственность.

– И все же я уверен, что педагоги в МГУ другие…

– Конечно, другие! Но кто сказал, что в областном институте они хуже?

– Не хуже. Но без связей… Ты же сама только что сказала про работу. После МГУ у тебя бы таких проблем не было. Были бы, конечно, но значительно меньше, точно тебе говорю.

– Возможно, не буду спорить. Тем не менее работу нашла. Тружусь редактором в одном хорошем издательстве.

– Правишь чужие тексты?

– Да. Мне нравится. Работа творческая, считай, соавтор. Но вот про тебя. Не представляю, как можно уехать из России. Я бы, наверное, не смогла. Ну ты же вот тоже вернулся.

– Это очень сложно все. Целый комплекс вопросов и ответов. Куда и к кому ты возвращаешься, через какое-то время сам перестаешь понимать. Но все-таки я точно вернулся не из-за тоски по Родине. Я семью люблю. По брату скучал, по родителям. Даже по деду. Да, и кстати, по Марте тоже. Думал про усадьбу. А приехал и понял: ну и что в этом доме хорошего? Так… деревяшки.

– Недавно прочитала у Шолохова: «Это святая обязанность – любить страну, которая вспоила и вскормила нас, как родная мать».

– Бред… Что это за выражение – «обязанность любить»?! Никогда у меня не было доверия к этому певцу казачьих просторов. Обязанность – уважать! А любить – это уж извините. Вот, наверное, этим Европа от России и отличается. Никто тебя ни принуждать не будет, ни даже советовать, что тебе делать, как поступить. Твоя личная зона ответственности. Твой выбор.

– Так мы же все из Страны Советов.

Валентин не ответил, опять погрузился в свои мысли.

– Смотри, еще группа людей. Тоже экскурсия? У вас тут прямо поток.

– Да уж… Хорошо, что сегодня хотя бы без актеров. А то еще на скамейке девушка с книжкой сидит, якобы ждет учителя. Вроде как по Тургеневу. Платье кружевное, веер.

– Вот это да!

– Да уж… По субботам экскурсии, по четвергам и вообще сумасшедший дом. Марта устраивает салоны. Певица, рояль, романсы Полины Виардо.

– И как?

– Мухи пока не сдохли, и это удивительно. Но это не самое страшное. Самое страшное – праздник цветов. Последнее воскресенье июля. Дамы в шляпах, мужики в косоворотках.

– Клево.

– Не то слово. Главное, забить себе костюм, где ты во фраке. Как-то я опоздал и изображал старшего конюха. М-да, приказ деда. А вот, кстати, его нет, и я был уверен, что праздник отменят. И вот поди ж ты. Не отменяют.

– Но это же, получается, завтра?

– Так и есть.

Они сами не заметили, как дошли до дома.

– Ну что? Я все-таки отвезу тебя сам. Поехали? О, смотри, такси подъезжает. Неужели маман заказала? Но ты не обижайся, ей действительно сейчас не до чужих людей в доме.

Ане жаль было покидать этот странный особняк. Почему-то рисовались картины надвигающейся беды. С чего бы это? Со стороны все чинно и респектабельно. Даже с учетом умершего хозяина. Величественная русская усадьба, дивной красоты природа, успокаивающая гладь речной воды и шелест дубов и лип. Благолепие, да и только. Да и семья, на первый взгляд, представляла собой идеально выстроенный мир жителей старинного дома, с традициями и корнями. Где в обязательном порядке присутствуют совместные субботние завтраки, на которые мужчинам принято надевать рубашки. Где есть интерес к архивам и корням, вон конюха раскопали. И в то же время воздух был наэлектризован. Не было любви в этом доме, не было радости. Наоборот, Анне показалось, что все друг друга в этой семье и боятся, и подозревают. Все думали только про завещание. А ведь ушел из жизни для всех близкий, можно сказать, главный человек. Почему никто не горюет о смерти хозяина? Никто не говорит о том, что это был за человек? Все говорят про деньги. Там давал, там не давал. Сколько давал. А вдруг теперь не даст? Или еще хуже: другому даст больше, чем ему. Ну дела. Нет, это мучение. И стоит ли эта грызня жизни в богатстве?

Но разобраться хотелось. Что за тайна объединяет всех этих людей? И о чем они все сегодня недоговаривают? То, что недоговаривали все, в этом Аня не сомневалась.

Глава 7. Опять новые лица

Суббота

12:00

– Смотри, из такси кто-то выходит. Вроде бы молодая девушка.

– Съезжаются гости на читку завещания?

– Кто ж его знает? Пойдем посмотрим.

Валентин слегка поддержал Аню за локоть, а она отметила, что ей это приятно.

Из машины вышла девушка, по виду чуть старше Анны. Короткое платье в цветочек, широкополая шляпа, босоножки на каблуках. Таксист помог ей вытащить небольшой красный чемодан на колесиках.

Девушка огляделась по сторонам и радостно замахала руками навстречу Ане и Валентину. Шляпа тут же рванула вверх, девушка с трудом ее удержала и, нахлобучив чуть глубже, понеслась на каблуках навстречу молодой паре. Было понятно, что она тут впервые и банально опасается остаться одна. Такси уже развернулось и уехало, а что делать ей, если она никого не найдет?

«Еще одна провинциалка», – пронеслось в голове у Валентина. Во-первых, шляпа эта дурацкая, высокие каблуки, и потом, как можно было отпускать такси, не выяснив, что ты приехала по нужному адресу? Мало ли что?

Он заметил, многое в России его стало раздражать. То, по чему скучал и горевал, сейчас нервирует. Что за природа человеческая?

– Добрый день, а вы не подскажете, усадьба «Вязы» – это здесь?

Девушка радостно улыбалась ярко накрашенными губами.

– Да? А кого вы ищете?

– Слава богу! Главное, на месте. А то ехали, ехали куда-то. Уже отругала себя сто раз! Если бы мама узнала, убила бы меня за эту авантюру.

Еще одна потрясающая особенность русского человека. Вываливать все и сразу. Вот кто ее тянет за язык? И про маму, и про авантюру.

Неожиданно вступила в разговор Аня:

– Да вы не волнуйтесь! Все в порядке, доехали вы правильно. Вот она – усадьба «Вязы»! Красота в красоте!

Ну просто потрясающе. Валентин решил отступить в тень. Две не имеющие к этой красоте никакого отношения молодые дамы пытаются изображать из себя милых аристократок.

– Ой, спасибо вам, значит, не заблудилась. И спасибо, что вышли встретить. Емельян – это вы?

Святая простота…

– Емельян – это не я. Я – Валентин. А это Анна.

– А Емельян где?

– Действительно, где он? Аня, ты не видела Емельяна?

– Я вообще его ни разу не видела, но много о нем уже слышала. – Валентин холодно указал Анне ее место. И он был прав. Что это она лезет не в свои дела? И зря она тут проявила радушие к совершенно незнакомому человеку. Она же тут никто. И не ее спрашивали. С другой стороны, а кого? Анна уже сама запуталась. Приехавшая девица тоже поняла, что не все тут просто. Улыбка начала медленно сползать с раскрашенного рта.

– Ой, а что же делать? Я письмо получила. Вот, распечатала.

Она начала снимать с плеча маленькую сумочку, естественно, зацепилась ремешком за шляпу, шляпа съехала на затылок, а потом и вовсе упала на траву.

– Господи, ну что за растяпа! – ругала себя гостья, тем не менее ей удалось раскрыть сумочку и вытащить сложенный вчетверо листок бумаги.

– Вот!

– Интересно, с какой это стати Емельян Антипов приглашает к нам гостей?

Валентин с недоумением прочитал письмо.

– Такое впечатление, что это окончание большой переписки.

Валентин вопросительно смотрел на обладательницу теперь уже немножко пыльной и помятой шляпы.

– Так и есть. Но там много личного, и Емельян просил оставить это между нами.

– Надо же… По-моему, у нас за спиной ведется двойная игра. Ну пойдемте, спрошу у родителей. Надеюсь, все же с их ведома. А вы не перепутали, он именно сегодня вас приглашал?

Девушка облегченно вздохнула:

– Конечно! Ну слава богу! Честно говоря, сама немного волновалась. Какой-то Емельян. И имя такое… Нет, ну кого сейчас Емельянами называют? Это же странно!

– Это точно! Емельяны, Валентины. Тут все странное, включая это место. Давайте я вам помогу с чемоданом.

«Шляпа» опять поняла, что сморозила что-то не к месту, но решила не обращать внимания:

– Ой, спасибо вам! Да, про приглашение-то! Приглашал сегодня, только к семнадцати. Но я с поезда, поэтому решила пораньше приехать.

– Ясно. Хорошо, что вы не вчера приехали.

Валентин легко подхватил чемодан, предварительно сложив ручку, и пошел вперед. Анна отметила про себя: привычка иностранца, бережет колесики.

Незнакомка еще раз легко выдохнула и все продолжала и продолжала говорить. Аня уже ее не слушала. Понятно было, что вся ее речь сводилась к одному. Могли не встретить, но и не встретили. Но главное, она на месте.

Господи, святая наивность. Она на месте. А что это за место такое? Аня еще раз со стороны посмотрела на незнакомку. Милая, улыбчивая и по-детски непосредственная. Да, не прошлась по тебе еще жизнь тяжелым катком…

Можно подумать, жизнь прошлась по Ане? Да, не прошлась, но она много с чем уже столкнулась и уж точно поняла, что нельзя доверять первому встречному. И вот так безоглядно куда-то ехать по первому предложению. С чемоданом. И в шляпе.

И тут же подумала о себе. А ведь со стороны она смотрится точно так же. Но это только со стороны. Сама она знала, зачем она здесь находится.

* * *

Валентин толкнул тяжелую дубовую дверь и чуть было не сшиб с ног мужчину средних лет. Мужчина практически взвизгнул:

– Уважаемый, вы могли бы вести себя поаккуратнее?! Хотя бы из уважения к старине!

Валентин не стал спорить, галантно придержал дверь и даже слегка поклонился выходящим из дома людям. Еще одна экскурсия. Почему они все похожи? Или на экскурсии ходят граждане одного типа? Женщины в смешных панамках, в основном парочками, понятно, подружки-пенсионерки, но попадались и мужчины. Без сомнения, на экскурсию их привели жены. У мужчин восторженных взглядов, как у их жен, не наблюдалось, но во всяком случае они не скучали. В этой группе их было аж целых три экземпляра. Джинсы, сандалии и светлые полотняные жилеты с карманами. И чего это Валентин стал таким привередливым? Можно подумать, что во Франции все одеты с шиком и стильно.

А вот поди ж ты, но ведь именно так и есть. Даже какой-нибудь бездомный, ночующий на газетке у мусорного контейнера, все равно с утра поправлял шарфик на шее и застегивал одну пуговицу на пиджаке. Да, именно одну, еще и проверяя, остались ли две другие незастегнутыми. Хотя они могли быть и просто оторванными. Это уже было не так важно.

Данного экскурсовода Валентин наблюдал уже не в первый раз. Он был уверен, что экскурсовод прекрасно осведомлен, кем Валентин приходится странной усадьбе. Зачем тогда он каждый раз нарывается на конфликт? Валентин воспринимал это надменное упорство снисходительно. Ну и пусть этот гражданин в бабочке и в бархатном пиджаке на два часа почувствует себя хозяином. Сегодня зачем-то решил ответить:

– Кстати, у нас есть прекрасная шляпа – мужской котелок. Мне кажется, она значительно больше подойдет к вашему элегантному наряду, чем данная панамка.

Валентин сказал это совсем тихо. Экскурсанты не услышали, экскурсовод покраснел как рак, а Аня еще раз отметила: «Ох, непрост!»

Валентин пропустил дам вперед. Новенькая не переставала удивляться:

– Вот это да! Как на картине. Ну помните? Где Петр беседует со своим сыном? Ну пол такой же! Шашечками!

– Да, похоже. А вы с чемоданом? Надолго?

– Что вы, что вы! Емельян мне сказал: «Одну или две ночи нужно будет переночевать». Сменное взяла.

– А. Ну и правильно. Вы тут присядьте, сейчас я найду мать. Анна, будь любезна, займись гостьей.

И, не оборачиваясь, легко начал подниматься по витой лестнице на второй этаж. Аня еще раз посмотрела парню вслед. Не красавец, но приятный. Высокий, хорошо сложен и очень уверен в себе. Это чувствуется во всем. Во взгляде, в манере себя вести, даже в том, как поднимается по лестнице – не держась за перила.

Вероника как раз спускалась навстречу.

– Маман, к нам еще гости, разберись.

– Какие еще гости, ты о чем?

Валентин кивнул в сторону вновь прибывшей.

Вероника успела переодеться и накраситься. Сейчас она выглядела совершенно по-другому. Знающая себе цену богатая дама. И кстати, ей совсем не к лицу этот среднерусский антураж. «Неужели она тоже переодевается в барышню-крестьянку? Никогда не поверю», – подумалось Анне.

– Вы уже уезжаете? – бросила Вероника раздраженно в сторону Ани и тут же без перерыва, обращаясь к вновь прибывшей:

– Добрый день, мы, вообще-то, никого сегодня не ждем, вы точно к нам?

– Здравствуйте! Ой, и красота у вас тут. И дом, и участок.

Вероника держала напряженную паузу.

– А я точно к вам. Меня попросил приехать Емельян Антипов, я от него письмо получила электронное, показать?

– Что? Валя! Что она такое говорит?! Зачем?

Новая гостья тут же села на деревянную скамейку у самой двери. Видимо, ей казалось, что сидя ее положение будет выигрышнее.

– Ну, я никуда не уеду! Я обещала. Я вообще не привыкла людей подводить. Я же медработник. Представляете, если люди перестанут мне доверять?

У Ани было полное ощущение, что Вероника девушку не слышала: все, что происходило за последние дни, превратилось для этой молодой женщины в какой-то нескончаемый неприятный сон. И проснуться невозможно, и поверить страшно, и непонятно, чем все это завершится. И главное. Да! Главное, ничего от тебя уже не зависит.

Она повернулась к Ане:

– Вы на такси поедете? Не заказывайте пока, возможно, вам стоит уехать вместе. – Только после этого она соизволила повернуться к вновь прибывшей:

– Ну, давайте!

– Что?

– Что-что! Письмо давайте. Письмо я могу прочитать?! Понимаете, это мой дом. Емельян – это мой сотрудник! Валя, что тут вообще происходит?!

– Да не волнуйтесь вы так! – Девушка почувствовала себя в безопасности и поднялась со скамейки. – Вот! Читайте!

Вероника с достоинством, немного брезгливо встряхнула листок бумаги и быстро пробежала глазами по тексту.

– Ничего не понимаю, просит присутствовать на сборе семьи по поводу завещания Григория Андреевича Фролова. Сейчас я ему перезвоню. – Вероника, не оборачиваясь, протянула руку назад:

– Паспорт.

Девушки стояли молча и не понимали, кто из них должен показывать документ.

– Чей? – вопрос задала та, что в шляпе.

– Ну ваш, естественно. Или вы тут с чемоданом без паспорта по городам разъезжаете?

– Да пожалуйста!

Она опять начала рыться в маленькой сумочке, ремень перекрутился, она попыталась снять сумочку через голову, и опять противная шляпа съехала набок. Девушка швырнула шляпу на скамейку.

– Вот!

– Алиса Фальк. Мне ваше имя ни о чем не говорит.

– Да и мне ваше тоже.

– Так зачем вы приехали?

– Так Емельян же сказал!

– А если бы он вам с крыши прыгать сказал?!

– Мама!

– Ладно! Валентин, пожалуйста проследи, чтобы все оставались в холле.

– Не бойтесь, мы обворовывать вас не собираемся! – на всякий случай крикнула вдогонку Веронике медработник.

Вероника прикрыла за собой дверь в малую гостиную. Как всегда, чертыхнулась, задев ногой громоздкий стул у входа. Господи, ну почему они должны жить среди этой рухляди? Кому нужен этот несуразный огромный стол посередине, загромождающий практически всю комнату? За ним никто и никогда не сидит! Как правило, сюда заходят сказать друг другу пару слов, и только. Можно было бы поставить пару диванов, низкий журнальный столик, убрать с окон кружевной тюль, который связала кружевница в какой-то там деревне. Своими руками из простых ниток. Окна и так в малой гостиной, как ее называли, были крошечными, практически подвальными, свет в комнату почти не попадал, к чему еще было их завешивать? Нет. Она тут все переделает. Наконец-то пришло ее время. Сердце слегка екнуло, но Вероника постаралась отогнать от себя дурные мысли.

Набирая телефон Емельяна, Вероника подошла к небольшому овальному зеркалу. Почему его повесили так высоко? Загадка. Видно только лицо или, как в ее случае, пол-лица. Старинное, из другого времени. Еще один экспонат. Это зеркало Вероника помнила с детства. Вольтеровское кресло, мешавшееся у входа, Марта с позволения отца купила пару лет назад, оно вроде бы было из дома Меньшиковых, столу было лет десять, тоже за ним кто-то известный кулебяки кушал, а зеркало висело здесь всегда. Может, даже осталось от первых хозяев. Единственная вещь в комнате, которая была ей дорога. Память о маме. Всегда, глядя на себя в это зеркало, она видела рядом маму. Маленькая Вероника стоит на стуле, а мама просто рядом. Она была высокой. Немного полноватой, как понимала Вероника сейчас, но это ее никак не портило. Красивая женщина, знающая себе цену.

Вероника никогда не была красавицей, то отражение, которое она сейчас видела, полностью ее заслуга. Причем не пластических хирургов, а именно ее. Спортзал, бег, массажи, легкие косметологические процедуры, правильное питание. Контроль и режим. Постоянный отказ от чего-нибудь. От сахара, от молочных продуктов, от крепкого чая. Единственное, от чего совсем не могла отказаться, – это сигареты. Ну и хорошее вино. Она пыталась вникнуть в речь Емельяна, но все равно видела отечные мешки под глазами. Опять вчера выпила больше, чем нужно. А как было не выпить? Хорошо, что не спилась до сих пор от такой жизни.

– Емельян, что за дела, ты можешь мне объяснить, что все это значит? Какая-то Алиса из Тулы, ты в своем уме? Не хотела с тобой говорить об этом сегодня, но, по-моему, ты слишком много на себя берешь. Я не позволю устраивать цирк из сегодняшнего дня.

Как же хотелось закурить… В доме курить категорически запрещалось. И опять пришло в голову: кем? Кто ее теперь отругает?!

– Что значит – желание отца? Да я в глаза не видела эту девицу! Мало ли что ему там на старости лет в голову втемяшилось, кто его мог охмурить?! Откуда ты ее взял? И что с того, что ее фамилия Фальк?! Мне это ни о чем не говорит! Говорило моему отцу? Господи!

Вероника с негодованием посмотрела на потухший телефон. Неужели она больше не хозяйка в этом доме? Емельян знает больше? Или он тоже не в курсе, что там в этом завещании, просто выполняет указания отца? Отец всегда был очень педантичным. Продумывал ситуацию на два шага вперед. Всегда. Стало быть, и собственная смерть не могла заставить его врасплох.

Да, она никогда не была здесь хозяйкой. И даже не была доверенным лицом отца. Ее не брали в расчет. Взгляд отца всегда скользил сквозь, а если и останавливался вдруг на дочери совершенно случайно, то всегда в этом взгляде сквозило легкое разочарование. Вероника не была ни отличницей, ни активисткой.

Средняя девочка со средними способностями и заурядной внешностью. Немного неповоротливая, немного тяжеловатая. Что поделаешь, мамины гены. Она долгое время пыталась отцу понравиться, пыталась завоевать его доверие, чем-то выделиться. Когда ей было лет двенадцать, украла в магазине рядом со школой пачку чипсов. Она прекрасно помнила, как отец приехал за ней в участок. В его взгляде было негодование и удивление. И он смотрел на нее, пытаясь разгадать, понять. Тот случай она расценивала как победу. А отец, уже сидя в машине, глядя перед собой, процедил:

– Спектакль решила устроить? Неталантливо.

Вероника тряхнула головой. Сейчас не время для воспоминаний. Еще ничего не потеряно. В жизни каждого королевства есть период паузы. Но всегда в тот момент, когда умирает король, объявляется о короле новом. Она сама себя этим королем уже объявила. И пусть никто не верит. Так будет.

– Я прошу вас еще раз показать свой паспорт.

– Вы же его видели!

– Невнимательно! – Вероника слегка повысила голос. Она покрутила в руках документ. – Значит, Алиса Игоревна Фальк.

– Да.

– И что вас связывает с нашей семьей?

– Вы уже спрашивали. Не знаю, меня просто попросили приехать.

– И вы не задали вопроса почему? Вот так ни с того ни с сего приехали с вещами?

Алиса слегка замялась:

– Ну уж если честно, то мне денег пообещали заплатить.

– Кто?

– Антипов.

– Понятно. Это какой-то дурдом. Но, видимо, другого выхода у нас всех нет. Поднимайтесь наверх. Люся покажет вам вашу комнату.

– А Люся – это кто? Хозяйка?

– О господи! Валентин!

– Мам, ну что ты в самом деле? Откуда ей знать, кто тут есть кто?

Вероника подошла к сыну и положила руку ему на грудь.

– Да, да, ты прав. Конечно. Прошу тебя, будь рядом. Да, и, пожалуйста, отправляй свою Анну на такси.

Про Анну все забыли, никто не заметил, как она напряглась, как ее выбила из равновесия вся эта история.

– Погодите. Мне нужно вам кое-что сказать. Или предупредить. Не знаю, как вы ко всему этому отнесетесь, но моя фамилия тоже Фальк. Позвольте я все же останусь, и отчество у меня Ивановна.

– О господи, и что?

– Почему-то мне кажется, что ваш Емельян нашел не ту девушку.

* * *

Александр открыл дверь в кабинет своим ключом, привычным жестом бросил портфель на диван, снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку кресла.

Он любил приходить сюда именно в субботу. Никто не мешал сосредоточиться, можно было спокойно заняться аналитикой. Привычка за долгие годы работы в компании. В будние дни заедала текучка, проблемы наваливались, как снежный ком. Домой приходил не раньше восьми, хотя официально рабочий день заканчивался в 17:30. И кстати, его шеф в 17:30 тоже уходил домой. Во всем должен быть порядок. Уплотняй рабочий день.

А куда уж больше уплотнять…

Александр взял в руки фотографию с письменного стола. Счастливая семья. Сильно беременная Вероника умирает со смеха (чем там их так рассмешил фотограф?). Он сам пытается сохранить серьезность. Витька у него на руках насупился и вот-вот разрыдается, Валька родится месяца через два. Стало быть, Витьке чуть больше года.

Да, наверное, это был тот короткий период, когда они действительно были счастливы. Она наконец-то забыла про свои мечты юности, а он смог избавиться от наваждения первой любви, которую предал. Продался, по-другому не назовешь. Конечно, Вероника что-то чувствовала, не могла не чувствовать. У всех женщин хорошо развита интуиция, а она тогда совсем не была в его вкусе. Смотрел на нее и умом понимал, что вроде все в ней неплохо: и лицо, и фигура. Но не зажигала она его, никак он на нее не откликался. Улыбался Веронике, а думал о Марине. Мучил двух женщин.

Он долго потом пытался себя оправдать. Мол, так было нужно. Для всех. В том числе для Марины. Зачем ей начинающий инженер? Ни кола ни двора. А для него открывались все пути. Сам себя успокаивал и уговаривал: это всего лишь старт. Поживет, осмотрится, через какое-то время разведется. Зато уже с деньгами, с опытом, с положением.

Александр недооценил Фролова, не знал, что, подписывая с ним договор, подписываешь его на всю жизнь. Тот частокол, как в ГУЛАГе, он потом выстраивал для себя сам. Методично вбивал одно бревно за другим, в итоге повесил на огромную цепь замок и закрыл его на ключ. И ключ тот был не в его руках.

Вот тебе и погоня за счастьем.

Александр откинулся на спинку кресла. Сейчас все может измениться, у него появился шанс. Все будет зависеть от завещания. Он пытался себя уговорить, что именно его Фролов назначил своим преемником. Кого еще? Он всегда был верен своему шефу, столько лет пахал на него. Терпел его истерики и несправедливые нападки, не считался с собственными интересами.

То, что случилось недавно, было впервые. Впервые Александр что-то сделал у шефа за спиной.

Стать полноправным владельцем компании для него сегодня было единственным выходом из создавшейся ситуации.