Текст книги "Бразилия – страна карнавала и не только"

Хорошая девочка Лиля

Это самая невероятная история, которая случилась в Бразилии. Когда я услышала ее – не поверила и стала искать в Интернете документы, подтверждающие подлинность того, что мне сказали. Я нашла их на официальном сайте Городского законодательного собрания Салвадора. Все – чистая правда, хотя она такова, что оставит далеко позади фантазию самого безумного режиссера.

Начнем по порядку. Холм Алто ду Крузейро (Alto do Cruzeiro) в районе Пернамбуес находится в 30 минутах ходьбы от конечной остановки автобуса. Там есть бар старого Франсиско. Точнее будет сказать: бар Шико (ударение на «и»), ведь никто и никогда не величает хозяина полным именем (Шико – сокращение от Франсиско). В баре продают только пиво, кашасу и недорогой коньяк, даже закусок не предлагают – невыгодно. Разнокалиберные столики, разноцветные зонтики от солнца, которые когда-то купили у других хозяев. Завсегдатаи бара – окрестные бедняки. Таких уголков в Салвадоре больше тысячи.

Десять лет назад на втором этаже дома, в квартирке над баром, ютилась вся семья Шико – жена и пятеро детей. Жили более чем скромно: питейное заведение большого дохода не приносило, отец прикладывался к тому, что продавал, мать выбивалась из сил, чтобы накормить и обстирать вручную многочисленное семейство. Вопреки всему, младший сын в семье – Александро, дома его называли Лео, рос веселым и общительным ребенком. Мальчик отличался редкой гибкостью, хорошо танцевал, и отец часто звал сына в бар сплясать перед посетителями модную тогда ламбаду.

Отец и мать Лео были погружены в повседневные заботы. Ничто не предвещало, что трудной, но такой простой и понятной жизни скоро придет конец. Когда донесли соседи, что «ваш Лео ходил гулять в одежде сестер», – это прозвучало, как гром среди ясного неба. Вечером набравшийся в баре отец вызвал подростка на разговор. На вопрос: «Сын, что с тобой?» – ясноглазое создание поглядело на своего родителя и ответило: «Я тебе – не сын». «А кто?» – изумился папаша. «Дочка», – ответил, вернее, ответила Лео. Старый Шико сразу протрезвел. Выходец из глубинки, где силен дух «мачизма», он терпеть не мог людей нетрадиционной ориентации. В страшном сне ему не могло присниться, что родной сын скажет такое! С этого дня пятнадцатилетнего подростка начала третировать вся семья. На сторону отца встала мать, а за ней и остальные дети.

Худущий и глазастый Лео больше походил на девочку, чем на мальчика. В женской кофте – точно девчонка. Клиенты бара подкалывали папашу: «Как доченька?» Шико бесился от стыда за того, кого произвел на свет, по пьянке гонялся с ножом за Лео, швырял в «нее» бутылки, лупил чем попало. «Семейный позор» запирали дома, не разрешали даже ездить в колледж. Мать сказала: «Нечего тратить деньги на автобус для этого выродка». Таким образом, Лео лишили последних двух лет среднего образования. К сожалению, встречаются еще бедные родители, которые недопонимают важности школьного обучения, не одна эта семья такая. Читать-писать ребенок научился – забрали из школы. Я без алгебры-геометрии прожил, и ты обойдешься. Сейчас этого меньше, потому что при приеме почти на любую работу требуют сертификат о полном среднем образовании.

Лео исполнилось восемнадцать, и держать «ее» под замком было уже невозможно. Ни профессии, ни работы у Лео не было, в будущем «ей» ничего не светило, дома били и гнали на все четыре стороны. «Она» почти всегда была голодная. Несмотря на все это, Лео оставалась жизнерадостной и доброй. «Она» по-прежнему больше всего на свете любила плясать, в танце забывая обо всех своих бедах и веселясь от души. Лео так зажигала на окрестных дискотеках, что посмотреть на «нее» приходили из других районов. Музыканты сообразили, что, когда на вечеринке Лео, – сборы больше, и стали давать «ей» немного денег за танцы.

Все же своеобразный имидж Лео нравился не всем. Кто-то назвал уличную артистку обидным словом «кретина». Лео не растерялась, и сделала из этого творческий псевдоним «Лео Кретина», сокращенно – Лео Крет (Léo Kret). Исполнительница самбы из фавелы получила признание: Лео пригласили работать в профессиональный танцевальный коллектив «Балансе»… и это еще не все. В Баие есть очень популярная группа «Сайдди Бамба» («Saiddy Bamba»). В один счастливый вечер Лео пошла на концерт этой группы. Солист пригласил всех желающих из публики станцевать на сцене. Отважилась одна Лео. В тот же вечер танцовщица была зачислена в группу. Действительность превзошла самые смелые мечты городской золушки. Экстравагантная «девушка» стала лицом группы. Бывшая уличная артистка теперь собирает стадионы. «Ей» был всего 21 год. К своему псевдониму Лео Крет прибавила «ду Бразил», то есть «из Бразилии». Под таким именем – Лео Крет ду Бразил – танцовщица вошла… в политику.

Перед выборами в Городской парламент Салвадора кому-то пришло в голову: а давайте сделаем Лео кандидатом! Человек «она» популярный, чем черт не шутит. Подготовили плакаты, напечатали листовки и стали ждать день выборов. За Лео проголосовал 12 861 представитель так называемого протестного голосования. Таким образом, число голосов в два с половиной раза превысило пропускной порог! По количеству избирателей Лео оказалась на четвертом месте среди 41 депутата Городского парламента Салвадора. Эти выборы состоялись в 2008 году. Кандидатов в столице штата несколько тысяч, выбор у горожан огромный, разброс голосования велик, поэтому 5000 голосов достаточно, чтобы получить кресло в Парламенте города.

Ой, что началось в Салвадоре!!! Город кипел. Радовалась беднота – первый раз в Парламент избрали человека из фавелы (в Бразилии политика – удел людей обеспеченных, у человека с невысоким доходом, как бы он ни был талантлив, умен и уважаем, нет финансовой возможности провести предвыборную кампанию и сделать свой номер известным большому количеству людей). Даже те жители фавел и окраин, кого раздражают такие люди, как Лео, радовались тому, что в Парламенте появился «свой человек».

А вот образованные господа и дамы хватались за голову – выгнать Лео из Парламента невозможно, «она» избрана по закону. А как же «ее» терпеть в Законодательном собрании почти четырехмиллионного города? Неслыханное дело!

Дотошные журналисты вились вокруг нового политического лидера: «Сеньор вереадо́р (словом «вереадор» (vereador) называется депутат Парламента муниципального образования), что Вы наденете в день вступления в должность?» – «Не вереадор, а вереадора, – поправляла их танцовщица, – надену я деловой костюм, конечно, женский».

Лео было 24 года. Такая фантастическая судьба: из забытого Богом закоулка – во дворец. Больших свершений от нового парламентария не ожидали. Но не тут-то было. Артистка взялась наводить в городе порядок. Лео «раскопала» проект, который 8 лет пылился в папках, по строительству поликлиники в ее родном районе Пернамбуес. Поликлиника была построена, и в 2011 году открылась. Лео добилась введения третьего карнавального маршрута, придумала Муниципальный день фавелы, пригорода и периферии, создала программу помощи детским садам и программу благоустройства улиц на окраинах, где асфальт не обновлялся, примерно, лет тридцать.

«Она» взялась отстаивать в Парламенте права мототаксистов (мототакси – обычный транспорт бразильских городов, недорогой и удобный). В соседнем с Салвадором городе Лауро де Фрейтас (Lauro de Freitas) эта профессия уже 2 года имеет официальный статус. Там мотоциклисты-«извозчики» зарегистрированы, у них единая форма, для них выделены стоянки, они платят налоги и пользуются социальным пакетом, куда входят медицинская помощь, пенсия, пособия.

Салвадорские же мототаксисты действуют на свой страх и риск, официально они – безработные. Хуже всего то, что преступники надевают футболки с надписью mototáxi. Профессии официально нет – значит, нет и контроля. Поэтому услугами мотоциклистов пользуются лишь те, кто знаком с ними лично, что сильно уменьшает их заработки. В Салвадоре таксисты и владельцы автобусов не желают конкуренции, всеми путями отстаивают свои интересы. Законопроект о профессии мототаксиста готов, но префект больше двух лет никак не соберется его подписать.

Вот так в Бразилии решается вопрос о введении новой профессии: указа префекта муниципального образования достаточно для того, чтобы она получила на этой территории официальный статус, а ее представители – полный объем прав и обязанностей.

Я тоже поучаствовала в рабочих буднях бразильской политики. Было это так. Однажды меня нашел бывший тренер футбольной команды «Баия» Эдсон и попросил поискать ему работу в России. Мне не хотелось, чтобы у человека появились иллюзии, и я честно ответила, что контакта с профессиональными агентами из России по подбору игроков и специалистов у меня нет, а если я сама переведу его резюме и разошлю по сайтам клубов, на него вряд ли кто-то обратит внимание. Поговорили и разошлись. Спустя полгода я вновь встретила Эдсона вместе с коренастым мужчиной с низким голосом и очень широкой грудной клеткой. Друг Эдсона представился: Марко́ни (Marconi) и рассказал, что работает тренером в центре обучения спасателей.

Почти все побережье Салвадора – пляжи, купальный сезон – круглый год, важность профессии спасателя очевидна. И все же… профессия официально не признана, нет свода правил, которым подчинялись бы спасатели, нет набора требований, которые предъявлялись бы при приеме на работу, зарплата – минимальная, с небольшой надбавкой за риск, нет ни пенсии, ни соцпакета. Штат спасателей каждый отель набирает себе самостоятельно, префектура города – отдельно. Иногда вместо спасателей на пляже дежурят пожарные (и это не шутка). А они не все даже плавать умеют. Бывает, что сами тонут. Дело жизни Маркони – создание профсоюза спасателей, который будет бороться за признание профессии и наведет в ней порядок, который, как ясно из следующего примера, просто необходим. Был такой случай – приняли на работу наркомана. На его участке в море утонула женщина. Маркони сам приехал выяснять причину недосмотра. Горе-спасатель был «под кайфом», и не то что утопающую вытащить, даже рассказать связно не смог о том что произошло. У власть имущих до профессии спасателей руки не доходят, поэтому остается только самим решать свои проблемы.

Маркони уже зарегистрировал профсоюз как юридическое лицо, теперь организации нужны деньги и известность – то, на чем строится влияние. Чтобы привлечь внимание к профсоюзу, Маркони решил провести 28 декабря праздник на пляже (эта дата – Международный день спасателя). Сначала – соревнование пловцов на дистанции 4 км в открытом море (маршрут заплыва: от мыса – в бухту), затем фуршет под тентом, вручение призов и развлекательные мероприятия.

Согласовав трансляцию мероприятия по местному телеканалу в прямом эфире, Маркони и Эдсон отправились по кабинетам вереадоров – просить финансовой помощи и заодно договориться о том, чтобы кто-либо из политических лидеров появился на мероприятии. Не раздумывая, я пошла с ними в Городскую Думу, которая здесь называется Câmara dos Vereadores (дословно – Палата вереадоров). Мне интересно было поговорить с салвадорскими политиками, а Маркони и Эдсон понимали, что иностранка, сочувствующая проекту, привлечет больше внимания к их делу.

Попасть в кабинет к вереадору несложно. У каждого из них есть приемные дни, когда народный избранник обязан принимать посетителей. Обычно, это понедельник, вторник, среда. Отправляясь в Палату вереадоров в эти дни, можно быть уверенным, что большую часть из них удастся застать. Прием ведется в порядке живой очереди. Мы прошли, наверное, шесть или семь кабинетов. Депутаты – бразильцы европейского происхождения, мужчины и женщины. Только одна Оливия Сантана среди вереадоров отличалась яркой африканской внешностью.

Мы решили зайти в кабинет № 24. Там работает самый необычный политический лидер всех времен и народов. Я перешагнула порог не без трепета. Кого я увижу? Секретарша в приемной выслушала нас и пропустила в кабинет. Там два человека сидели за компьютерами, а в глубине стояла, глядя в окно, высокая девушка с длинными черными волосами, в обуви на «шпильках» высотой сантиметров так десять. На ней были джинсы в обтяжку и свободного покроя блузка – обычный наряд бразильской женщины. Услышав, что мы вошли, она обернулась. Черные глаза, правильные черты лица, белозубая улыбка… девушка как девушка. Ходила очень быстро (на таких-то каблуках!), решительной походкой, в каждом жесте чувствовалась энергия, бьющая через край. Настоящий вулкан! Прямая спина, развернутые плечи, уверенный взгляд. В этом человеке много силы, и в то же время нет ничего мужского в движениях и манере общения. Разговаривая с нами, она встала, прошлась по кабинету, о чем-то быстро спросила одного из своих помощников, дала какое-то указание другому, – все это, не теряя нити беседы. Вот так «тетя из Бразилии»!

Она единственная, кто не на словах, а на деле поучаствовал в нашем празднике. Как-то само собой так вышло, что во время подготовки всего, посредником между профсоюзом и кабинетом № 24 была я. Нужно было проинформировать звезду о месте проведения мероприятия, ее роли в сценарии и т. д. Лео приехала к награждению пловцов, вручила призы, поздравила спасателей с праздником, сказала небольшую речь на телекамеру о важности этой профессии и необходимости навести порядок на пляжах, спела вместе с ребятами гимн спасателей. Загорелые обветренные парни радовались ей, как дети Деду Морозу. Под конец праздника ребята взяли Лео на руки и покачали ее, как на качелях.

Где-то около часа дня праздник закончился. Лео пригласила меня пообедать с ее командой. Пока ехали в шурраскарию (мясной ресторан), в машине она рассказывала мне свою жизнь. Когда проезжали под пассарелой (надземный крытый переход через широкую улицу с большим движением) в районе Игуатеми, она сказала: «Здесь я ночевала, когда отец выгнал меня из дому». Я смотрела на нее и не могла понять, как такого обаятельного человека можно было выгнать ночью на улицу.

Став успешной и знаменитой, она простила своих родителей и вернулась в дом на Алто ду Крузейро. У ее брата и сестер теперь свои семьи, они живут отдельно. В родительской квартире сделали ремонт, и она стала вполне удобной для жизни. Папа с мамой теперь Лео слова поперек не скажут. Отец бросил пить, а мать стала часто ходить в церковь и сделалась добрее и спокойнее. Теперь они не просто Шико и Эуниси, а папа и мама государственного человека. Надо соответствовать новому статусу. Только бар с пивом и кашасой остался простым и скромным, как в прежние времена.

Имя «Лео» у меня никак не клеилось к тому человеку, с которым я разговаривала, поэтому я стала придумывать псевдоним: Леся, Лиза, Лолита… Выбрала: Лиля – в честь возлюбленной Маяковского Лили Брик.

Кстати, ее саму имя «Лео» устраивает. А вот имя «Александро» ей категорически не нравилось. После вступления в должность, вереадора начала судебный процесс, целью которого явилась официальная смена имени с «Александро Соуза Сантос» на «Лео Крет ду Бразил». В итоге, сценический псевдоним стал именем, а фамилия осталась прежней, и получилось «Лео Крет ду Бразил Соуза Сантос». Документы она подписывает «Лео Крет».

Рассказывая историю Лео (Лили), не могу не упомянуть случай на пляже. Мужской одежды Лиля не носит никогда, а на пляж она ходит в бикини. В юности, бывало, ее дразнили за необычный вид. Когда она стала известным человеком, ее появление на пляже превратилось в сенсацию. По сей день, стоит только Лиле ступить на прибрежный песок людного городского пляжа – мирно отдыхающие граждане тут же срываются со своих мест и бегут фотографироваться с ней. Какой тут отдых! – Сплошная фотосессия, да еще со всех сторон снимают видео на телефоны.

Чтобы избежать излишнего внимания, Лиля ездит на самые отдаленные пляжи. Но однажды и там случился конфуз. Ее свободная пляжная блузка сползла с одного плеча, обнажив наполовину торс. Бюстгальтера не было…

Ну, и что здесь такого? В жаркой Бразилии мужчины ходят по улицам без рубашек – это никого не смущает. Конечно, в учреждения вход в таком виде запрещен, в большинстве магазинов и ресторанов посетитель, одетый только в бермуды или джинсы, тоже не приветствуется. А вот погулять так по городу (не только возле пляжа) или посидеть с друзьями в скромном уличном баре – пожалуйста!

…Лиля никогда не экспериментировала с приемом гормонов или с силиконом, скрывать от народа ей совсем нечего. Но ее «топлесс» спровоцировал настоящий скандал. Фото попало в Интернет, и началось… Где-то в течение недели это «большое событие в мире политики и шоу-бизнеса» обсуждала немалая часть жителей Салвадора. Сюжет о том, как неприлично себя ведет депутат Городского совета на отдыхе, мелькнул даже в новостях местного телевидения. Что они такого сенсационного увидели? Светлое пятно на мужской груди, оставшееся после загара в женском купальнике, всех взбудоражило. Несколько уважаемых бразильских интернет-порталов написали, что Лео должна себя вести в соответствии с правилами избранного ею пола и без блузки (в крайнем случае, без бюстгальтера) на людях не показываться. Лиле даже пришлось оправдываться на своем официальном сайте: писать, что «стриптиз» был случайностью, и обещать, что подобное не повторится.

Вот так меняются взгляды в обществе: если в юности Лео приходилось противостоять мнению большинства, чтобы появиться на пляже в бикини, то теперь ей, можно сказать, официально запрещен пляжный отдых без женского купальника. А ведь человек-то тот же самый! Без всяких медицинских вмешательств она заставила всю страну увидеть себя совершенно иначе. В очередной раз убеждаюсь: главное – верить в себя, и тогда, рано или поздно, все получится.

После Карнавала Лиля представила в Парламент законопроект о легализации профессии спасателя. Со спасателями не было таких проблем, как с мототаксистами, – проект приняли в первом чтении. Теперь остается выработать свод правил и требований к профессии и организовать городские курсы спасателей. Префектура открыла 500 вакансий по этой специальности – нужны подготовленные люди.

Когда в Пернамбуес закрылась на ремонт школа, Лиля на собственные деньги арендовала зал. Туда перенесли школьную мебель, и дети смогли продолжать учебу. Однажды я была в гостях в Пау Миуду (Pau Miúdo) – периферийном районе Салвадора. Заговорили о политике, стали искать что-то в Интернете на домашнем компьютере. Восьмилетняя девочка, увидев фото на экране, сразу сказала: «Это Лео Крет. Она всегда приходит в бедные районы, чтобы помогать людям». К слову, Лиля добивается выделения участка под строительство детского сада. Поликлинику построили, на очереди – садик. Так и хочется сказать: «Хорошая девочка Лиля!», ведь ее коллеги по Салвадорской Городской Думе о строительстве садиков не заботятся.

Популярность Лео так велика, что богатый и влиятельный Антонио Карлос Магальяес Нето стал сотрудничать с ней. На одном из праздников они вместе появились на трибуне: «наследный принц» могущественной династии и сын, вернее, дочь не шибко грамотного владельца скромной забегаловки.

На заседании Палаты вереадоров может присутствовать… – кто угодно. Не нужно записываться или договариваться заранее, не нужно даже иметь при себе документы. Взял и зашел с улицы, как домой. Иностранцев тоже пускают. Однажды мне нужно было переговорить с Лео, а она как раз была на сессии. Секретарша сказала: «Иди, зайди в зал заседаний. Чего стесняешься?»

Зал собраний находится на Муниципальной площади напротив знаменитого лифта Ласе́рда (Lacerda), соединяющего Верхний и Нижний город, в старинном, оставшемся от португальского владычества, здании. Обе створки двери были распахнуты. Полицейский на входе не спросил, куда я иду, равнодушно смотрел в сторону.

По широкой лестнице налево – на втором этаже зал заседаний. «Врываться» я, честно говоря, постеснялась, решила, что лучше постоять у двери, подождать окончания сессии. Внутри зала было очень шумно. Те, кто там находился, хлопали, топали, громко двигали мебель, что-то возмущенно кричали то по одному, то по несколько человек сразу. Можно подумать, что в зале подростки на перемене, а не народные избранники на работе.

Возле двери за столиком сидела девушка лет двадцати в полицейской форме. Никакого оружия у нее не было. Мило улыбнувшись, она спросила, кого я хотела увидеть. «Лео Крет», – ответила я. «Будьте добры, Ваше имя и фамилию», – сказала юная охранница, раскрывая книгу записей. Девушка записала мое имя и фамилию, не спросила даже документ, подтверждающий личность, и распахнула двери – проходите!

Маленькая деталь: в руках у меня был основательно набитый мешок. Сразу после встречи я должна была бежать в квадрилью на репетицию, идти домой за спортивной формой времени не было, поэтому одежду и обувь пришлось нести с собой. Оставить свою ношу в раздевалке я не могла, потому что в стране вечного лета раздевалок не бывает. Удивило то, что девушка-полицейский не поинтересовалась, что это за тюк? Может там, под тряпками, бомба, я сейчас возьму в заложники весь Парламент и объявлю себя «диктаторшей» города? Видимо, это девочке в голову не пришло.

Зал заседаний разделен невысокими, меньше метра, перилами на две части – в одной два длинных стола, стулья и трибуна для депутатов, во второй – несколько скамей, как в театре: одна позади другой, для посетителей. Заходить с улицы и слушать, какие законопроекты выносятся на голосование, как депутаты убеждают друг друга голосовать за них, оспаривают необходимость принятия тех или иных мер, может любой человек. Такая в Бразилии демократия!

В дни принятия важных решений какие-то группы поддержки – профсоюзы, объединения, просто заинтересованные люди – приходят на сессию и, когда речь заходит о нужном законопроекте, голосят, как футбольные болельщики на матче. Лиля говорит – это помогает убедить оппонентов лучше всяких аргументов.