Текст книги "Бразилия – страна карнавала и не только"

Рио-де-Жанейро без фавел

К 2020 году в самом знаменитом городе Бразилии не останется ни одной фавелы. Куда они денутся? Нет, их не сотрут с лица земли и не разгонят. В течение ближайших 10 лет фавелы преобразят в городские районы, отвечающие всем стандартам жизни современного человека. В 2010 году был введен в действие проект Morar Carioca («Живи, Кариока»). Кариока – прозвище жителя Рио-де-Жанейро. Целью этого проекта является обеспечение достойных условий для всех горожан. Выстроят 12,2 млн кв. метров жилплощади, чтобы разместить беднейших горожан. Хозяев маленьких домов не обязывают к переезду. Житель фавелы может остаться на насиженном месте при условии, что перестроит свой дом в соответствии с нормами площади, вентиляции и гигиены, разработанными для количества живущих в нем людей.

Уйдут в прошлое улочки-щели. Одно из базовых требований к проектам новых районов – наличие прямых улиц, достаточно широких, чтобы по ним прошла машина. На центральных улицах бывших фавел проведут автобусные маршруты. Также предусмотрено открытие спортивных площадок, парков и скверов для отдыха. Наряду с жилыми домами в фавелах будут строиться административные здания, медицинские учреждения, школы. В разных уголках Рио создаются посты городской социальной ориентации, задачи которых – проверка условий жизни горожан, помощь тем, кто перестраивает свои дома, организация работ по содержанию улиц в чистоте, защита окружающей среды, социальная поддержка людей, оказавшихся в трудной ситуации.

Одним из первых шагов исполнения проекта стало улучшение ночного электрического освещения улиц во всех фавелах Рио. Еще более важное нововведение – выделение специальных подразделений службы поддержки общественного порядка – Полиции Миротворцев (Polícia Pacificadora). Эти солдаты постоянно находятся в той или иной фавеле, знакомятся с ее жителями и, по возможности, сотрудничают с ними в целях обеспечения безопасности района. Изначально мнения обитателей фавел по поводу постоянного присутствия гарнизонов полиции разделились. Были те, кто искренне радовался тому, что можно будет выйти из дома, не опасаясь получить шальную пулю в перестрелке конкурирующих наркоторговцев; в свою очередь, другие люди, связанные с криминальным бизнесом, лишились источника дохода или оказались в условиях, вынуждающих тщательно скрывать темные делишки; наконец, были те, кто боялся, что сами полицейские под предлогом борьбы с криминалом устроят такое, что жить окажется еще труднее, чем при власти наркобаронов. Опасения последних были напрасны. Работа миротворцев постоянно контролируется, не допускается ни малейшего произвола по отношению к жителям района. Программа защиты населения принесла свои плоды – в течение 3 лет число преступлений в наиболее опасных районах Рио снизилось вдвое. К 2014 году количество миротворческих сил в фавелах будет увеличено более чем в 2 раза. В этот год в Бразилии состоится чемпионат мира по футболу, и страна обязана обеспечить безопасность туристов.

Общая стоимость проектов исчисляется более чем двумя биллионами реалов. Затраты оправданы, во-первых, тем, что тысячи людей смогут жить в чистоте, комфорте и безопасности, во-вторых, необходимостью избавиться от источников криминала и загрязнения в городе. Все жители Рио, от мала до велика, понимают, что назревает конфронтация между фавелами и респектабельными районами, и для ее предотвращения нужно как можно скорее взять ситуацию под максимальный контроль.

И, наконец, третий фактор: в 2016 году в Рио-де-Жанейро состоятся Олимпийские игры. Так случилось, что соседями строящихся олимпийских объектов оказались самые криминальные и убогие фавелы. Именно они первыми будут модернизированы. Приведут в порядок Ладейра дос Табажас (Ladeira dos Tabajaras), расплывшуюся по городу, как чернильное пятно. Окраины этой трущобы вторгаются в район Копакабана (Copacabana), где планируется провести соревнования по пляжному волейболу, яхтингу, гребле и другим видам спорта.

Будут перестроены фавелы в окрестностях стадиона Маракана́ (Maracanã). В знаменитом благодаря одноименному фильму Городе Бога (Cidade de Deus) прежним останется только название. Его обитателей расселят более чем по десяти разным районам Рио.

Особое внимание придется уделить социальной интеграции бывших фавеладос и контролю за их поведением. Сидаде де Деус очень долго жил изолированной жизнью. Там до сих пор есть неграмотные и те, чье образование завершилось на уровне трех классов средней школы. Этих людей придется «вести» всю жизнь – учить, трудоустраивать, платить пособия. Другого пути нет. Или создание достойных условий жизни, обучение, труд и финансовая поддержка, или скатывание больших масс молодежи в криминал и появление в Рио целых армий маргиналов, вооруженных и хорошо организованных. Второй вариант развития событий, конечно, недопустим, поэтому был создан план «растворения» фавел в городе.

Гетто – где это и что это?

Следующий уровень градации – гетто, как их здесь называют, «гето» (gueto). Несмотря на то, что само это слово напоминает о нацистской Германии и подобных примерах в истории, салвадорское гетто убогим не выглядит. Вале дас Педриньяс (Vale das Pedrinhas), Энженьо Вельо де Бротас (Engenho Velho de Brotas) – местечки, где я неоднократно бывала в гостях. Здесь нормальной ширины улицы (две «легковушки» разъедутся), добротные дома, некоторые даже с садиками, неплохие магазины, вездесущие бары и кафешки. По центральным улицам ходят автобусы. По вечерам – нормальное освещение.

Как-то совершенно случайно я разговорилась с людьми в магазине и услышала эти слова «наше гетто». «Какое же это гетто? – удивилась я, – ничего себе, гетто – возле многих домов машины и мотоциклы стоят!» – «Гетто, гетто, – убеждали мои собеседники, – здесь живут люди с низким доходом». Причем, по официальной статистике, людьми с низким доходом считаются те, чей месячный семейный бюджет меньше 8 минимальных зарплат. Минимальный уровень оплаты труда на 2012 год – 622 реала, то есть 339,89 доллара. И это при том, что бразилец не покупает одежду на 4 сезона, и продукты питания продаются по разумным ценам. Самая дешевая еда – апельсины и бананы (1 реал за килограмм). Бананы можно найти и за меньшую цену. Килограмм риса – 2,5 реала, килограмм куриных грудок – 5–6 реалов. Цены, кстати, меняются в зависимости от района. Например, на Барра килограмм куриного мяса будет стоить от 8 реалов, а на Энженьо Вельо де Бротас он продается за 5 реалов.

 
Não fale mal sobre meu gueto,
Meu gueto é perfeito.
 
 
(Не говори плохо о моем гетто,
Мое гетто совершенно.)
 

Такую рэп-композицию я однажды услышала на улице. Не могу сказать, что «гетто совершенно», но в то же время, на мой взгляд, называть эти районы «гетто» несправедливо.

Кондоминиум – территория избранных

Длинным словом «кондоминиум» называется многоквартирный дом (или несколько домов) и двор, огороженные решеткой. Возле входа стоит будка охранника. В самых дорогих кондоминиумах он интересуется у входящих, к кому пришли. Там, где не так строго, просто смотрит, и, если человек выглядит благонадежным, без слов пропускает.

На территории кондоминиума может быть небольшой парк, детская площадка, бассейн, «коробка» для игры в мини-футбол и баскетбол, беседка или веранда, оборудованная для барбекю – очаг или печь, столы, скамейки.

Дорогие кондоминиумы с большими территориями чаще всего бывают в элитных городках – спутниках мегаполисов. В крупных городах пространство экономят, и кондоминиум ограничивается небольшим садиком или благоустроенной площадкой между домами.

Жильцы кондоминиума создают некий комитет или синдикат, который организует благоустройство территории, проверяет работу охраны, в случае необходимости проводит ремонт и т. д. Бывает, что эти синдикаты работают достаточно активно: проводят собрания жильцов, голосования по тем или иным вопросам, выборы руководителя.

В кондоминиуме на Барра, где я несколько месяцев жила в поузаде, территория была совсем небольшой. Использовалась она очень рационально. По периметру дом окружал маленький садик. Возле дома была выложенная кафелем площадка, а сам дом построен так, что второй этаж значительно шире первого и «нависает» над землей, опираясь на колонны. Получилась крытая терраса, на которой стояли скамейки и кадки с растениями. Две ее стены украшала белая и синяя мозаика.

Однажды над морем бушевала красивейшая гроза. Мои соседи по поузаде закрыли все окна и с трепетом ждали, когда непогода пройдет. А я вышла во двор любоваться буйством природы. Терраса была достаточно обширной, чтобы струи дождя не долетали до меня. Хлестал настоящий тропический ливень – потоки крупных и частых капель сливались в сплошную стену. Огромные сиреневые, бледно-голубые и белые молнии разрывали небо. Таких мощных раскатов грома я не слышала никогда в жизни. От моря до нашего дома было каких-нибудь 200 метров, мы находились достаточно близко от эпицентра грозы, чтобы прочувствовать всю мощь бури.

Богиня грозы в афро-бразильской мифологии – Янса. Ее изображают в виде африканской девушки в красном платье. Иногда поверх него рисуют доспехи, а в руках богини – кинжал в форме полумесяца. Янса – воительница, символ женской силы и мощи стихий. Когда сияли молнии и гром грохотал так, что казалось, будто все вокруг сотрясается, хотелось крикнуть старинный призыв: «Эпарре́й!» – боевой клич богини. Страха я не испытывала, а чувствовала себя в какой-то степени частью бушующей природы.

Кстати, о страхе. Страшнее всего мне было не в далекой и небезопасной Бразилии, а в своем родном городе. Когда я вернулась в наш небольшой городок из Санкт-Петербурга, где защитила диссертацию, я не нашла другой работы, кроме места методиста в университете. Моей основной обязанностью стало мытье чашек и уборка стола, за которым преподаватели пили чай и кофе. Преподавать самой было психологически тяжело: в вузе царила далеко не творческая атмосфера – студенты заниматься не хотели, а знания в них вкладывать надо. Сделать это можно было только одним способом – заставлять и запугивать. Ходить на работу, как на войну, не хотелось и оставалось только смириться с обязанностями горничной при кафедре. Часто в течение рабочего дня я сидела без дела, глядя в зарешеченное окно (первый этаж), за которым только темнота и сугробы. Думала о том, что, возможно, придется так просидеть десять лет, а может, и двадцать – город у нас маленький, уходить с этой работы некуда. Так жизнь пройдет, и я ничего не сделаю, ничего не увижу и ничего больше не узнаю. Тогда меня охватывал настоящий ужас, действительность казалась страшным сном, и хотелось проснуться, а просыпаться было некуда…

Прошел год. Я смогла перебраться в Москву, а спустя еще два года – в Бразилию, в край ослепительного солнца и тропических ливней, где бушует такая величественная и могучая гроза, что впору сравнить ее с торжественной симфонией природы. Хорошо, что можно было с удобством наблюдать за всей этой красотой с террасы. Хотя едва ли кому-нибудь из бразильцев могло бы прийти в голову сидеть на террасе в грозу. Горожане дождь не любят, ему радуются только сельские жители – будут урожаи. А террасы, в основном, используются как детские площадки и для того, чтобы отдохнуть в жаркие часы, поговорить с соседями.

Особенности национальной политики

Мой знакомый бизнесмен сетовал: «Ох, уж эти политики, если что-нибудь делают, то только в обмен на голоса!» Я ответила: «Это не так уж плохо. Хоть какой-то стимул у политиков есть, чтобы вспоминать о людях».

Голосование в Бразилии электронное. В закрытой кабинке установлен специальный компьютер, в который нужно ввести индивидуальный номер кандидата, после чего на экране появляется фото того человека, за которого будет отдан голос (чтобы удостовериться, что номер не набран ошибочно), и избиратель подтверждает свой выбор. Процедура голосования окончена. Система подсчета сделана так, что фальсифицировать результаты очень трудно, практически невозможно.

Голосование в Бразилии обязательное. Тот, кто не проявил гражданскую активность, платит штраф, правда, совсем небольшой и получает порицания при каждом случае – на работе (особенно, если работает в государственной организации), при обращении в какую-либо инстанцию с просьбой и т. д. Мой знакомый Маркос недавно жаловался, что при устройстве на работу от него потребовали множество документов, в том числе справку, подтверждающую, что он голосовал на выборах. Эта справка оказалась нужна для открытия счета в банке, на который будут перечислять его зарплату. Даже некоторые банки требуют от клиентов исполнения гражданского долга.

В день выборов телевидение радостно демонстрирует, как древние старички и старушки, малоподвижные инвалиды в колясках с помощью родных добираются до избирательных участков. И, конечно, показывают толпы веселых законопослушных граждан, исполненных надежд на лучшее будущее.

Бразильские политики во время избирательной кампании, можно сказать, наизнанку выворачиваются, чтобы завоевать голоса. В предвыборную агитацию вкладываются огромные деньги, впрочем, они окупаются в случае выигрыша – зарплаты у депутатов очень солидные.

Примерно, за три месяца до выборов Салвадор расцветает. Яркие гигантские плакаты с фотопортретами и номерами кандидатов украшают верхние этажи домов, на улицах висят растяжки. Выполнены эти агитки по-карнавальному красочно: фон кислотно-розовый, ярко-малиновый, травянисто-зеленый или желто-зеленый, как национальный флаг. Номера кандидатов написаны контрастными цветами. У претендента, баллотирующегося в Федеральную палату депутатов, номер четырехзначный; у того, чья цель – кресло в законодательном собрании штата – пятизначный; у претендующего на вакансию в законодательном органе муниципалитета – шестизначный; у тех, чьи амбиции простираются до сенаторского кресла, – трехзначный; и двузначный – у кандидата в президенты страны.

Первые две цифры в номере указывают на принадлежность к партии. У сегодняшней бразильской партии власти – Партии трудящихся (Partido dos Trabalhadores) – счастливый номер 13. Нынешняя Президент страны Дилма Русефф (Dilma Vana Rousseff) была избрана под этим номером. У бразильских коммунистов номер 65. Коммунистическая партия в стране сильна и многочисленна, но от коммунистических идей у них только название. Верхушка этой партии – крупные собственники, и не похоже, что они горят желанием делиться.

В 2010 году, пожалуй, самая мощная кампания была у кандидата в федеральный парламент от коммунистический партии – Алиси Португал (Alice Portugal). Ее плакаты висели почти на каждом перекрестке центральных улиц. По городу разъезжало не менее десятка машин, выкрашенных в малиновый цвет (в Бразилии – это цвет компартии), с огромными малиновыми флагами, на которых сияли ярко-желтые серп и молот. Прямо какая-то «малиновая революция»! Бразильские коммунисты в канун политической борьбы надели яркие футболки с серпом и молотом во весь живот. Когда я первый раз увидела на улице группу так одетых людей, мне показалось, что я вернулась в советские времена! Из малиновых машин доносилась оглушительная музыка: веселая песенка, где было зарифмовано «Алиси Португал – депутада федерал» и многократно повторялся ее кандидатский номер. Кстати, в португальском языке есть женская форма от слова «депутат – депутадо», если женщина, то «депутада».

Поскольку я в России писала научную работу по технологиям власти, для меня бразильские выборы были интереснее Карнавала. Я из любопытства побывала в предвыборном штабе Алиси. Ее саму не застала, поговорила с одним из журналистов-политтехнологов. «Мы закрасим весь город в малиновый цвет, – убежденно заявил мой собеседник, – не будет ни одного уголка, где бы не знали номеров Алиси Португал». В общем, решили взять количеством. Стратегия себя оправдала: Алиси стала единственной женщиной, которая прошла в Федеральное собрание от штата Баия. Не политтехнологи, а соседи рассказали мне, что она владелица аптечной сети и очень обеспеченная женщина.

Больше всего было кандидатов от Партии трудящихся, выросшей в 1980-е годы из объединения политических организаций профсоюзов. Когда-то она считалась самой «левой» в стране, была в полулегальном состоянии – запретить не запрещали, но старались контролировать по максимуму. Доктрина партии была заявлена как демократический социализм, не имеющий ничего общего (как это многократно подчеркивалось) с китайскими порядками Мао Цзэдуна и советской моделью социализма. Поскольку профсоюзы и профессиональные объединения в Бразилии – реальная сила, партия за десятилетие стала лидером в стране. И по мере достижения высоких позиций в иерархии, уходила «левизна», появлялись компромиссы. Прежний, дважды избранный, президент Луис Инасио Лула да Силва (Luiz Inácio Lula da Silva) сам заявил, что не относит себя к «левым». А в свое оправдание бразильская партия власти вспомнила… Ленина и его новую экономическую политику, НЭП то есть. Жозе Женоино (José Genoino), бывший президент Партии трудящихся, в интервью 2005 года сообщил о том, что партия считает принципы НЭПа подходящими для бразильских условий. Луис Инасио, или Лу́ла, как его тут попросту называют, правил страной с 2003 по 2010 год, сейчас «у руля» человек из его команды – Дилма, первая бразильская женщина-президент.

Конечно, социалистической страной Бразилию назвать нельзя: слишком сложное наследие ей досталось – со множеством нерешенных проблем из прошлого. Здесь невозможно быстренько взять и все наладить. Если до Лулы обеспеченные и образованные слои общества предпочитали строиться подальше от фавел и пытались «отгородиться» от бедных и нуждающихся решетками, охраной, усиленными нарядами полиции, то теперь они осознали – все в одной лодке. Бедняками нужно заниматься: учить, лечить, трудоустраивать, платить пособия, иначе они займутся вами.

Говорить о политике в Баие и не упомянуть Антонио Карлоса Магальяеса (Antônio Carlos Magalhães), господина «А Си эМ», как его тут называют – упустить крупный фрагмент картины. Есть люди, которые считают его диктатором, есть те, кто называют его «отцом штата». Все соглашаются с тем, что, когда ACM был у власти, порядка было больше, хотя не все довольны тем, как он поддерживал этот порядок. Врач по образованию, Антонио Карлос начал свою политическую деятельность как студенческий лидер. В 27 лет он был избран депутатом в парламент штата, через 4 года стал депутатом Федерального собрания страны. В те времена ACM был другом президента Жуселино Кубичека (Juscelino Kubitschek), того самого, который инициировал постройку новой столицы – Бразилиа. После военного переворота 1964 года при диктаторском режиме ACM не потерял власть. Он вступил в другую партию, сохранившую влияние, и был переизбран как депутат. Сеньор Магальяес был назначен на пост префекта города Салвадор, позже – губернатора штата Баия. По окончании работы в губернаторской должности он получил пост президента Элетробраза (центральной организации электроснабжения Бразилии). После падения военного режима ACM демократическим путем избирался губернатором Баии.

Этот человек был настолько влиятелен, что появились термины «карлизм» (от имени Карлос) и «карлисты», то есть направление в политике, которого придерживаются ACM и его последователи. Антонио Карлос Магальяес в расцвете карьеры был министром коммуникаций Бразилии (телевидение, радио). ACM не был безупречен, но надо отдать ему должное – он любил Баию, при нем она сделала большой шаг вперед в экономике и уровне жизни. Будучи министром, он позаботился о том, чтобы информационным центром северо-востока страны стала Баия, а не соперничающий с ней за влияние в регионе штат Пернамбуко.

В 1994 году ACM был избран сенатором, в 1997-м получил пост президента Сената. В 2000-е ожидали, что он будет баллотироваться в президенты страны, но уставший от политических бурь сеньор Магальяес предпочел закончить карьеру. Антонио Карлос написал книгу «Политика – это страсть» (Política е́ paixão). Политиком он был действительно страстным. Говорят, что в разгар дебатов, когда представитель Пернамбуко нелестно отозвался о штате Баия, АСМ разбил ему очки и порвал пиджак.

Власть сеньора Магальяеса в Баие была так велика, что он назвал международный аэропорт Салвадора в честь своего сына – аэропорт Луис Эдуардо Магальяес. В период правления АСМ были «закручены гайки». В какой-то степени это оправдывалось тем, что время в стране было гораздо более суровое. Рассказывают, что губернатор Магальяес жестко расправлялся с молодежными и профсоюзными манифестациями, «позабыв» о том, что сам в юности был студенческим активистом. Только посмейте провести какую-нибудь уличную акцию – окажутся в полиции и правые, и виноватые. Невозможно было устраивать забастовки (сейчас они – обычное дело, например, во время забастовки работников Центрального государственного банка больше месяца городские банки были закрыты).

Меньше было уличной преступности, в большем порядке содержались старинные здания Пелоуриньо, меньше самоуправства больших и малых начальников и чиновников. Говоря о правлении АСМ, кто-то вспоминает «кнут», а кто-то «пряник». Однако все согласны, что этот период стал важным этапом в развитии Баии.

Сейчас «наследный принц» Антонио Карлос Магальяес Нето («нето» по-португальски «внук») избран в Федеральное собрание. Он баллотировался от Демократической партии. В отличие от деда, молодой АСМ стремится быть ближе к народу. Да и дедовскими методами в современной Бразилии пользоваться невозможно. АСМ Нето привлекает самых разнообразных союзников. Об одном из них стоит рассказать подробнее.