Текст книги "Чужой трон"

– Из какой такой байки? – Я подозрительно прищурилась, глядя на донельзя довольную Вилью.

Она улыбнулась и, усевшись на кровать, приглашающе похлопала ладонью рядом с собой. Я, не долго думая, уселась, а Ревилиэль, набрав побольше воздуха в грудь, начала:

– Когда-то давно, когда Росское княжество не было еще столь всеобъемлющим…

– Виль, а без излишнего пафоса и велеречивости можно? – нахально перебила я младшую княжну Росскую. Не, велеречивость – дело хорошее, но я ж от такого изложения байки усну прямо здесь!

– Можно. – Подруга усмехнулась и продолжила уже нормальным тоном: – В общем, дело было так. Шел захват одной орочьей крепости на юге Росского княжества. В той осаде объединились люди и гномы, но получилось так, что крепость захватил один-единственный гном. Самостоятельно и без чьей-либо помощи.

– Как это он умудрился? – изумилась я.

– А очень просто. Ранним утром, когда орки еще как следует не продрали глаза, он в одиночку подошел к воротам и говорит: «Я, гном такой-то, пришел захватывать вашу крепость. Сдавайтесь или умрите». Естественно, орки его обсмеяли и дружно послали по крайне заковыристому адресу. Тогда гном одним движением разодрал пополам на себе кольчугу из темной стали, откусил и сжевал край деревянного щита, который ему выдали при мобилизации, сломал меч об колено и кинулся на крепость, вооруженный одним кинжалом.

– И что?

– Крепость сдалась, – ответила Вилья, пожав плечами. – Гном, когда понесся на ворота, орал: «Друзья, за мной!» Орки, видимо, прикинули, что если в войске Росского княжества рядовые гномы такие, то какие же тогда сотники, вообще звери, наверное, и открыли ворота с белой простыней на древке от копья.

– М-да… – Я задумчиво покачала головой. – Виль, а при чем тут блеф?

– Да при том, что на привале, аккурат перед столь лихим захватом, гном этот разогнул кольца на кольчуге и сшил их гнилыми нитками! Край щита вырезал подручным инструментом и заменил хлебным мякишем, а меч банально подпилил!

Я подавилась смешком, когда представила себе пыхтящего гнома, сосредоточенно подпиливающего собственный меч и воодушевленно сметывающего кольчугу тем что под руку подвернулось в тусклом свете походного костра. Картинка вышла до того забавной, что я расхохоталась в полный голос.

– Да уж, – выдавила я, когда сумела наконец-то нормально говорить, не срываясь на громкий хохот. – Хорошие баечки ходят между росскими витязями…

– Вот и ты как тот гном. Временами блефуешь столь отчаянно, что я только диву даюсь! И ведь, что самое странное, пока у тебя все получается. Я прям завидую белой завистью – нет, это надо же, ввязываться в абсолютно рисковые предприятия и с каждым разом выпутываться из них!

Я улыбнулась:

– Уметь надо.

– Не то слово. Это талант, с ним родиться надо…

За дверью послышались топот сапог, подбитых железом, какие-то окрики, а потом дверь распахнулась, с силой ударившись о стену. Небритый стражник, возникший на пороге, оглядел нас и спросил у кого-то, кто находился за его спиной:

– Это они, господин?

– А ну пропусти меня, увалень! – раздался из-за стражника писклявый голос, то и дело от возмущения срывающийся на фальцет. – Я хочу увидеть паскудную рожу той ведьмы, что опозорила мою дочь перед самыми смотринами!

Мужик с алебардой наперевес поспешно отодвинулся, и из-за него высунулось нечто, больше всего напоминающее оживший пузатый самовар, одетый в богато изукрашенные золотым шитьем одежды. «Самовар», обладавший помимо на редкость отвратного писклявого голоса еще и неприятным круглым лицом с маленькими глазками, окинул нас с Вилькой убийственным, по его мнению, взглядом и обличающе ткнул в меня пальцем, больше похожим на колбаску:

– Вон она, ведьма, осмелившаяся опозорить мое дитя перед самыми смотринами!

– Е-е-ев, – протянула Вилька, – что это за самовар на ножках и о каком позоре он говорит? Понимаю, если б ты мужчиной была…

– А я почем знаю?! – праведно возмутилась я, демонстративно игнорируя медленно багровеющего мужичка в расшитых одеждах. – Я его вообще в первый раз в жизни вижу! Кстати, – я повернулась к стражникам, и из моих глаз во все стороны сыпанули яркие зеленые искры, – а вы что здесь забыли, а? Между прочим, мы тут за свой счет остановились. Какие к нам претензии?

– Ну… – Страж порядка, тот, который с алебардой заграждал дверной проем, отступил, выдвигая «самовар» на наше обозрение. – Это же градоправитель Клин! Мы люди подневольные, нам сказали – захватить и в кандалы, мы и подчиняемся…

– Она посмела опозорить мою дочь, заколдовав ее косы так, что моя красавица стала похожа на облезлую мышь! И это за два дня до смотрин! – продолжал надрываться градоправитель, а я смутно припомнила, что что-то подобное было в моей биографии.

– В кандалы, значит… – нехорошим голосом протянула я, встала с кровати и с хрустом размяла пальцы, втихую усиливая заклинание иллюзии, благодаря которому мои глаза светились зеленым ведьминским огнем.

Стражники дрогнули, но устояли. А Клин мужественно ретировался за их широкие спины и теперь руководил оттуда, сопровождая довольно-таки бестолковые и в принципе нереализуемые приказы типа: «Выволочь ведьму за космы и протащить по улицам!» – заковыристыми ругательствами. Вилька выудила один из метательных кинжалов и, эдак небрежно поигрывая им, ласково посмотрела на стражников. Я охотно подыграла, становясь в величественную позу и начиная нести какую-то чушь про Великую Тьму и кару нечестивцев, сопровождая сие действо звуковыми и световыми иллюзиями. Честное слово, затесался бы в ряды противника хоть один мало-мальски обученный ведун, он бы раскусил мое представление в два счета, но, на наше счастье, ведунов поблизости не наблюдалось, а стражникам с лихвой хватило и иллюзий. Сомневаюсь, что они могут их отличить от реального заклинания вызова.

В комнате поднялся призрачный ветер, почти неощущаемый, но треплющий волосы и одежду не хуже ураганного, свет померк, и зыбкие тени по углам зашевелились, наливаясь чернотой и принимая устрашающие очертания. По моим ладоням пробежали зеленые искры, а за спиной начало подниматься нечто бесформенное, с алыми огоньками глаз, уставившимися прямо на побледневших от такого зрелища стражей. Я усмехнулась, и во рту у меня блеснули два ряда острых, иглоподобных зубов…

Последнего стражники не выдержали и, подхватив Клина под белы рученьки, вымелись из комнаты с невероятной скоростью. В коридоре послышался топот быстро удаляющихся шагов, и все стихло. Я развеяла иллюзию и уже с нормальной улыбкой повернулась к подруге, которая как-то подозрительно крепко вцепилась в свой кинжал. Несколько секунд стояла тишина, а потом Вилька выдала:

– Ну, ведунья несчастная, предупреждать-то надо! Если бы я не знала, что это все иллюзия, то уже давно бежала бы наперегонки с теми стражниками. Умеешь ты народ впечатлить…

– Заметь, Виль: они первыми начали.

– «Они» всегда первыми начинают, но ты обычно заканчиваешь!

В ответ я только пожала плечами, прислушиваясь к воплям, раздававшимся под окном. Думаю, что не ошибусь, ежели предположу, что нам лучше покинуть Беловеж как можно скорее, – сейчас Клин пришел без магической поддержки, но в другой раз, я уверена, позовет местного главного волхва, против которого мои фокусы не сработают, а ввязываться в полноценный поединок с коллегой по ремеслу мне ой как не хотелось. Во-первых, потому, что против волхва моих сил и опыта будет банально недостаточно, а во-вторых, не хотелось вступать в магический поединок только из-за прихоти повернутого на власти и чувстве собственного достоинства градоправителя. Бессмысленное это дело и недостойное.

– Виль, а Виль! – негромко окликнула я подругу. – Давай собираться, а?

– Ев, тебе делать нечего – на ночь глядя из города уезжать?! Ведь дальше к югу только Заповедная дубрава, окружающая Алатырскую гору. Все, больше селений не будет…

– Я предпочитаю заночевать в лесу, чем в теплой и сухой тюрьме! А с учетом того, как мы обошлись с градоправителем и его стражниками, могу поклясться, что это будет мрачный и сырой карцер с обилием крыс. Что тебе ближе?

Вилька с достоинством отмолчалась, но я ее прекрасно понимала. Эльфы, пусть даже и полукровки, терпеть ненавидят замкнутые пространства, будь то пещера, подземелье или же пресловутый карцер. Вообще-то для эльфа самой ужасной пыткой стало бы не раскаленное железо, которое так любят палачи, а тесная сырая камера, куда не проникает солнечный свет. Именно поэтому для эльфов-преступников в княжеских тюрьмах предусмотрены специальные каменные мешки – запирающиеся наглухо, без малейшего проблеска света и настолько тесные, что нельзя даже сесть, вытянув ноги. В таких условиях кому угодно несладко будет, но эльфы сходят с ума быстрее всех, уже через месяц превращаясь в кукол с пустым и бессмысленным, без малейших проблесков разума, взглядом. Так наказывают только люди.

Сами эльфы куда милосерднее – они просто убивают.

Резные Южные ворота Беловежа остались за нашими спинами, а впереди змеилась неширокая дорога, через несколько верст исчезавшая среди деревьев Заповедной дубравы. Пока мы стояли в очереди на выход из города, Вилька успела выяснить у одного из торговцев, человека с густой окладистой бородой, почему же до Алатырской горы, видневшейся у горизонта как огромный замок с острыми шпилями башен, не добрался никто из желавших попасть к драконам. Ладно, если не пустили бы, но ведь даже до самой горы не добирались…

Оказывается, Заповедная дубрава окутана ореолом легенды о прекрасной лесной деве, встречающей путников по дороге к Алатырской горе и убеждающей, что путь к драконам неблизкий, ненужный и вообще делать там нечего. Будто бы дева эта, в народе прозванная святой Ринной за небесную красоту и божественный голос, которым она увещевала путников, доводя последних до экстаза, является воплощением Заповедной дубравы и охраняет людей от ужасных тварей, имя которым драконы…

– Да-а-а, ничего себе сказочка на ночь глядя, – резюмировала я, честно выслушав этот бред, пересказанный Вильей.

– За что купила, за то и продаю, – фыркнула подруга и, щелкнув поводьями, заставила Тумана перейти с рыси на галоп.

Взвилась пыль, поднятая конскими копытами, а меня привычно подбросило, но я вовремя успела ухватиться за Вилькину талию, дабы не свалиться с конского крупа.

– И все же, Ев, как ты думаешь, кто это может быть?

– Честно говоря, понятия не имею, – ответила я, не повышая голоса. Как приятно, когда твоя лучшая подруга – полуэльф с великолепным слухом, можно не напрягаться, пытаясь перекричать стук копыт по дороге или же шум ветра. – Может, какая-то разновидность сирен, кто знает. Или же вообще существо, созданное магическим способом…

– Кем созданное?! – А вот Вилье приходилось почти кричать.

– Да кто знает. Может, самими драконами. А что – вполне гуманный способ обезопасить себя от назойливых путников, везде и всюду сующих свой любопытный нос. Все лучше, нежели убийственные в прямом смысле этого слова ловушки.

В ответ Вилья только пожала плечами. Я же поправила на плече ремень сумки и чуть поерзала, пытаясь поудобнее устроиться на галопирующем жеребце. Господи, как я ненавижу быструю езду! Полет еще куда ни шло, по крайней мере, после него не сводит судорогой перетруженные мышцы на ногах…

Заповедная дубрава, черной кромкой вставшая впереди, медленно приближалась. С закатом жара спала, сменившись прохладой, и жить стало намного приятнее. Впрочем, нам еще предстояло ночевать в Заповедной дубраве, вернее, сегодня пока что только у самого ее края, но вот завтра утром придется углубиться в нее, чтобы добраться до Алатырской горы. Скалы драконьего царства одиноко восставали из зеленых крон цельным монолитом, сверкающим на вершине отраженными лучами заходящего солнца так, что было больно на нее смотреть.

– Ева, там дракон! – восторженно воскликнула Вилья, глядя в сторону Алатырской горы, чуть прищурив зеленые глаза.

– Где?! – Я попыталась присмотреться, но из-за отраженных лучей не смогла.

Эх, все время забываю, какое у подруги зрение и что она, как и все эльфы, может какое-то время безболезненно смотреть даже на солнце.

– Около вершины горы кружит. У него чешуя сверкает, как рубин! Жаль, что ты его разглядеть не можешь, – он такой красивый!

Я улыбнулась:

– Ну, думаю, еще возможность будет…

Если нас пустят в драконье царство, проникнуть куда пока что не удавалось ни одному человеку.

Хотя где здесь люди в прямом смысле этого слова?..

ГЛАВА 13

Ночь на опушке Заповедной дубравы прошла относительно спокойно – нежить поблизости не шастает, в кустах только мелкая лесная нечисть изредка шебуршится. Красота, да и только. Вот если бы еще комаров поменьше было…

Я, не открывая глаз, хлопнула ладонью по щеке, мечтая прибить мерзко звенящего гада. На несколько секунд воцарилась тишина, потом опять послышался до тошноты знакомый писк. Черт, как же мне они надоели! Такое ощущение, что спишь не в лесу, а как минимум у обширного болота! Откуда их тут столько взялось-то? И ведь магия не помогает толком – действует часа на полтора максимум, а потом все по новой. Я с легкой завистью покосилась на завернувшуюся в одеяло по самые уши полуэльфийку, которой то ли было начхать на местное комарье с высокой колокольни, то ли треклятые насекомые облетали ее стороной, предпочитая не связываться.

Угу, при этом атакуя меня с удвоенным энтузиазмом!

Не открывая глаз, я пробормотала нужное заклинание, и тотчас комариный писк над ухом стих. Зато послышался приятный женский голос:

– Да уж, горазды вы спать, не добудишься.

– Значит, будить не надо, – машинально ответила я, толком еще не проснувшись и привычно отмахиваясь от голоса, который, как показалось, мне попросту приснился.

– Вот народ пошел!..– В голосе прорезалось явное удивление, а до меня наконец-то дошло, что этот весьма содержательный разговор мне вовсе не снится.

Я резко села, чуть не запутавшись в одеяле, и во все глаза уставилась на девушку, восседавшую на ближайшем пне напротив нашей стоянки. Интересно, как она к нам так тихо подобралась, что ее не уловил чуткий слух полуэльфийки, да и мой охранный круг, который я выставила на полянке, ее пропустил и никак не отреагировал на ее присутствие?

Скажу только одно – девушки было много.

Высокая, выше меня на полголовы точно, с короткими красноватыми волосами, стоящими чуть ли не дыбом, как будто их долго и упорно зачесывали с помощью воска, и с круглым, правильным лицом, на котором блуждала чуть рассеянная, но на диво ироничная улыбка. Фигура, гармоничная и пропорциональная, несколько удивляла наличием двух «таранов» весьма приличного размера и общей полноватостью, но все равно выглядела весьма привлекательной. Одета, вернее завернута, девушка была во что-то вроде расшитого розовыми и красными узорами одеяла, доходящего почти до пяток.

– Ев, это кто? – удивленно спросила еще толком не проснувшаяся Вилька, выпутываясь из одеяла и сонно щурясь в первых солнечных лучах, падающих на поляну.

– Кажется, догадываюсь, – ответила я, сцеживая зевок в кулак и шаря в своей бездонной суме в поисках фляжки с водой. – Святая Ринна, так?

Красноволосая дева в расшитом одеяле широко улыбнулась и кивнула.

– А вы кого ожидали увидеть в Заповедной дубраве? Извините уж, записных красавцев для вас не подыскала, может, я на что сгожусь? – кокетливо ответила она, прижимая правую ладонь к объемной груди.

Кажется, челюсть у меня отвисла до неподобающих пределов, а глаза Вильи расширились до размеров золотой гривны.

Повисла пауза, выдержав которую девушка, прозванная святой Ринной, довольно расхохоталась:

– Девушки, да вы что? Я ж пошутила, а вы всерьез восприняли. Всевышний, и как вы вообще добрались до моего леса – ума не приложу. Кстати, как вас зовут-то? Меня, как вы уже догадались, Ринной. Можно без «святой» – это уже бездари придумали.

Я облегченно выдохнула и, нашарив-таки флягу, принялась умываться, между делом пытаясь представиться:

– Еваника Соловьева, лесная ведунья. А там Ревилиэль сидит, моя лучшая подруга.

– Очень приятно. – Ринна соскользнула с пня и плавной походкой подошла к нам. – А теперь вопрос по делу: девушки, может, не пойдете к Алатырской горе, а?

– Почему это?! – в один голос воскликнули мы с Вильей, сворачивая одеяла и пытаясь упихнуть их в седельные сумки, стоявшие неподалеку на траве.

Ринна вздохнула и негромко, словно обращаясь к самой себе, сказала:

– Ладно, пойдем по длинному пути… Итак, – возвысила она голос, внезапно наполнившийся невероятной глубиной звучания, – Алатырская гора не место для слабых духом. Драконы не щадят никого, кто переступает границы их царства, посему прошу вас – покиньте пределы Заповедной дубравы. Возвращайтесь с миром в ваши дома, и да пребудет с вами милость Всевышнего…

Ринну окутало розоватое сияние, преобразившее девушку во что-то неземное, фантомное. Ее голос разливался по рассветной дубраве, как поток воды по руслу, заполняя собой каждую клеточку души. И где-то глубоко внутри я ей верила.

Действительно, зачем идти к драконам, если можно отправиться домой? Там тепло, уютно, и под солнечными лучами сверкает поверхность озера. Метара печет оладьи, она тоже, наверное, соскучилась, да и волхву Силантию без нас с Вилькой трудновато. Ветер перебирает разнотравье на лугах неподалеку от деревни, а старая ива шелестит серебристыми узкими листочками, словно шепча о чем-то ушедшем… Там летом идут проливные дожди вперемежку с солнечными лучами, а зимой завывает метель. Мороз разрисовывает оконце изумительными по красоте ледяными узорами, а в холодном воздухе по вечерам пахнет свежевыпеченным хлебом. И так здорово вбежать в прогретую горницу, скинуть теплую дубленку, припорошенную снегом, на дровяной ларь в сенцах и протянуть озябшие пальцы к жаркому пламени в печи, улыбаясь потрескавшимися на морозе губами…

Дом – там, где твое сердце. Где тебя ждут, несмотря ни на что…

…Возвращайся…

Я вздрогнула, отгоняя розовый туман, плывущий перед глазами, и с удивлением обнаружила, что готовлюсь усесться на покорно опустившего голову к траве Тумана, в седле которого уже находилась Вилья, смотревшая прямо перед собой пустым, невыразительным взглядом. Интересно, а что видит она?

До меня наконец-то дошло, кого представляет собой святая Ринна.

Есть такой подвид магически созданных существ – лесные сирены. Это страж, охраняющий вверенный ему лес от чужаков. Пока все спокойно, лесная сирена словно растворяется среди деревьев так, что частичка ее живет в каждом кусте, в каждом дереве и в каждой травинке. Она может принять любой облик, встречая чужеземцев, рискнувших-таки нарушить границу. Ее магия – это гипнотизирующий голос, способный убедить практически кого угодно в чем угодно, причем магическим путем от этого голоса защититься невозможно, равно как нельзя заткнуть уши. Можно попытаться перебороть ее магию, но это у кого как получится.

Лесная сирена умеет видеть самое большое желание в душе существа, подпавшего под ее чары, потому-то ее увещеваниям сложно противостоять – это все равно что бороться с самим собой. Ринна увидела, что больше всего я хочу обрести дом, из которого мне не захочется убежать и куда я буду возвращаться раз за разом, зная, что меня там ждут. Ждут всегда с радостью.

Можно сказать, что Древицы практически стали для меня таким домом, только вот чего-то там все равно не хватало…

Или кого-то.

Я тряхнула волосами и взглянула в ироничные карие глаза лесной сирены. Ринна нарочито тяжело вздохнула и уселась прямо на траву, подобрав складки своего непонятного одеяния.

– Так, длинным путем ты тоже не хочешь… И что мне с вами обеими делать?

– Пропустить, – брякнула я, глядя на то, как розоватый туман, клубящийся в зрачках Ревилиэль, стремительно тает, словно зыбкая дымка над рекой под солнечными лучами.

Полуэльфийка моргнула и удивленно посмотрела сначала на меня, потом на Ринну.

– Ев, я что-то пропустила?

– Ага, наш стремительный отъезд до дому до хаты! – отозвалась я, приходя в себя окончательно. – За провал в памяти скажи спасибо вон той красноволосой лесной сирене. Ее работа. Кстати, за оружие можешь не хвататься, – предупредила я подругу, которая уже соскочила с коня и потянулась к мечу, висевшему у пояса. – Лесную сирену можно только магией одолеть. Или же попробовать договориться.

– Вот еще, договариваться! – буркнула Вилья, но руку от оружия убрала.

Я вздохнула поспокойнее и осведомилась у «смиренно» улыбающейся Ринны:

– Может, все-таки пропустишь к драконам, а? Нам ведь не просто так, а по делу.

– Всем надо не просто так. – Сирена пожала плечами. – Только вот ушлые драконосеки, вообразившие, что смогут в одиночку проникнуть в Алатырскую гору, наворовать там драгоценностей полные пазухи, походя убить парочку драконов – чтобы было, чьи головы над камином приколачивать, – и убраться восвояси, тоже по делу шли. По священному и неприкосновенному – усекновению чешуйчатых гадов.

– Твоих создателей, между прочим, – предположила я.

К моему удивлению, я угадала – Ринна кивнула и улыбнулась:

– А ты все-таки посообразительнее будешь, чем кажешься на первый взгляд.

– Вот уж спасибо. – Я закашлялась, не ожидая от сирены подобного «комплимента». – И все-таки к драконам у нас действительно дело. Честное слово, это не кража сокровищ и не попытка разделать тушу какого-нибудь дракона на составляющие.

– Верю, – подумав, отозвалась Ринна, разглядывая меня в упор. – Еваника, а тогда за каким айранитом тебя понесло через Заповедную дубраву?

Всевышний, драконы что, айранитами ругаются, как люди – лешими и чертями, эльфы и орки – друг другом, а гномы всеми подряд?!

Н-да, все может оказаться серьезнее, чем кажется на первый взгляд…

Я уже открыла рот, чтобы ответить, когда поблизости что-то затрещало, земля под ногами чуть вздрогнула, словно по ней пробежала невидимая волна, и в двух десятках шагов от нас, на самом краю поляны, полыхнул жаркий столб огня. Из него неторопливо выбралось непонятное существо, больше всего похожее на покрытого шрамами, согнувшегося в три погибели и вставшего на четвереньки человека. Ага, только у человека глаза не сияют расплавленным железом, да и трава не чернеет под его неслышными шагами. Столб пламени опал так же быстро, как и появился, а непонятное существо повело, словно принюхиваясь, мордой, отдаленно напоминающей искаженное в смертельной агонии лицо, и уставилось на нас слепыми глазами, отбрасывающими раскаленный блеск из-под сморщенных век.

– Еваника, что это?..– слабо прошептала Вилька, машинально хватаясь за меч и не сводя глаз с уродливого существа, вышедшего буквально из-под земли в столбе пламени.

– Понятия не имею, – отозвалась я, делая шаг назад и перебирая пальцами в воздухе, готовя заклинание помощнее. Как мне кажется, с мечом против этой твари идти бесполезно, да и не настолько хорошо я им владею, чтобы рискнуть. Все-таки магия надежнее. – Впервые вижу, даже не могу определить, что это…

– Зато я могу, – тихим голосом, в котором ледяным ветром сквозила ярость, прошипела Ринна. – Это они проникают в Алатырскую гору! Ни разу не видела, как они появляются, но теперь-то я точно знаю! Будь прокляты айраниты, насылающие на нас этих чудовищ!

– Да при чем тут айраниты?! – возмущенно возопила я, на миг забыв о непонятном существе, принюхивающемся всего лишь в нескольких саженях у края поляны.

Зря забыла, как выяснилось.

Потому что неизвестное существо припало к земле и молча, без единого звука, метнулась к Вилье. Полуэльфийка только успела отскочить в сторону от атакующей твари, когда та на полном ходу впечаталась в бок жалобно заржавшего Тумана. Послышались леденящие кровь звуки ломающихся костей, и мощный рыцарский жеребец завалился на бок, суча ногами по земле и оглашая окрестности пронзительным ржанием. Белая как мел Вилька уже поднималась на ноги, выставив перед собой меч, кончик которого предательски дрожал.

Все случилось так быстро, что я даже не успела ничего сделать – просто смотрела на то, как тварь с огненными глазами неспешно, с какой-то жутковатой грацией слезает с уже затихшего коня, облизывая окровавленную морду и поворачиваясь в сторону бледной Вильки.

Не успеет подруга уклониться, точно знаю, что не успеет!

Мир в моих глазах на миг дрогнул, а потом проступил невероятно четко, словно сквозь магическое стекло. Только я уже знала, что не магия это, а ипостась айранита, проглянувшая из моих глаз черным зеркалом. На секунду я оглохла – по крайней мере, мне так показалось, – а потом в крови сам собой вскипел жар, рванувшийся от сердца.

Широкие темно-синие крылья развернулись за спиной, с треском порвав рубашку при трансформации, кончики пальцев словно закололо сотнями иголочек, когда ногти сменились голубоватыми заостренными когтями. А когда я рванулась на перехват, стремясь защитить все еще стоявшую столбом подругу, острые клыки во рту оцарапали нижнюю губу, пустив по подбородку тоненькую струйку обжигающе-горячей крови.

Я все-таки успела. Сбила тварь прямо в длинном прыжке, полоснув по окровавленной морде когтями. Беззвучный вопль, кажется, услышала только я, когда он прокатился по мне мельничным жерновом, отбрасывая в сторону так, что я проехала по траве пару саженей, прежде чем остановилась. Спину саднило, но крылья вроде как не были повреждены – по крайней мере, они повиновались, когда я попыталась ими пошевелить.

– Еваника, в сторону!

К сожалению, предупреждение запоздало, потому что я почувствовала, как меня мощным ударом неестественно вытянутой лапы припечатало к земле, начисто выбив весь воздух из легких. Человеку этот удар проломил бы ребра, я же всего лишь закашлялась и успела-таки ухватить тварь за горло, не давая ей применить весьма впечатляющие треугольные зубы, растущие в пасти как минимум в два ряда. В голове мелькнула мысль, от которой сердце подскочило, и, если бы руки у меня не были заняты удержанием невероятно сильной и какой-то верткой твари подальше от себя, я бы точно всплеснула ими.

Я не могу колдовать в таком положении!

Лежа на спине, да еще будучи придавленной этим ни разу не виданным существом, с руками, которые с трудом удерживали пышущую странным жаром пасть в двух вершках от лица, я была способна только на силовую волну, которая, как я уже точно знала, не принесет этой твари никакого вреда. Даже не отбросит назад – только слегка подвинет в сторону, а меня это ослабит.

– Ева!

На хребет существа со всего размаху обрушился Вилькин меч, да с такой силой, что обычную нежить он рассек бы ровнехонько пополам, но неизвестная тварь только вздрогнула и тонко, протяжно взвыла, отпуская меня и нанося удар наотмашь. Вслепую. Он пришелся вскользь, но этого хватило, чтобы Вилька отлетела на полторы сажени в сторону и, прокатившись по траве, затихла…

Кажется, в глазах у меня на миг потемнело, когда я увидела лучшую подругу, беспомощно распластавшуюся на земле лицом вниз, и облачко рыжих волос на траве. А потом у меня внутри словно что-то сломалось. Словно оборвалась какая-то нить, державшая на привязи что-то внутри меня…

Я тихо зарычала и, мгновенно подавшись вперед, ударила скалящуюся тварь напряженно вытянутой ладонью в грудь, как копьем.

Брызнула темная кровь, по лицу потекли обжигающие капли, а рука, которой я нанесла удар, прошла сквозь что-то, и сейчас ветер, касавшийся ладони, показался мне холоднее сеченьского.[3]3
  Сечень – третий зимний месяц (росск.).


[Закрыть] Я вздрогнула и уставилась в потухшие глаза твари, которая воистину мертвым грузом обвисла на моей руке, по локоть ушедшей в иссеченное шрамами жилистое тело.

Рука высвобождалась неохотно, сквозь промокший насквозь рукав что-то царапало кожу, и я старалась не думать, что именно, просто хотела избавиться от страшного груза как можно скорее. Наконец мне это удалось, и рука, по локоть покрытая темной, чуть дымящейся кровью, выскользнула с тихим звуком, больше всего напоминавшим всхлип, и тотчас из сквозной дыры в груди твари хлынул поток крови, заливающий траву на поляне и быстро впитывающийся в землю.

Я посмотрела на то, что только что сделала с существом, которое не взял даже меч, голой рукой, и меня замутило. Я все-таки успела добраться до ближайших кустов, где меня вывернуло. Когда первый приступ прошел, я бросила взгляд на правую руку, покрытую до самого локтя уже начавшей запекаться кровью, и все едва не пошло по второму кругу. Спасло только то, что было уже нечем, поэтому я поднялась с четверенек и, пошатываясь, выбралась обратно на поляну, где Ринна уже помогала Вильке подняться. Судя по всему, сломано у полуэльфийки ничего не было, похоже, подруга опять отделалась одними синяками, зато какими!

Ринна и Вилья уставились на меня, выбирающуюся из кустов, как на привидение. Что думала лесная сирена, сказать было сложно, но вот моя подруга переводила взгляд зеленых глаз с моей покрытой кровью руки, украшенной когтями, на дыру в груди распростертой на земле неизвестной твари, и во взгляде этом впервые прорезался страх.

Моя лучшая подруга, знавшая меня без малого десяток лет, сейчас меня боялась!

Неудивительно, сейчас я боялась сама себя. Того, что, оказывается, я могу сделать, находясь в ипостаси айранита.

Вырвать сердце твари, которой нипочем меч из закаленной гномьей стали, голой рукой.

Интересно, а что еще? Что, если мне дать в руки оружие и научить им как следует пользоваться? И это не считая моего магического дара. Что из меня получится?

Аватар. Вот что из меня выйдет!

Неужели Данте чувствовал то же самое, осознавая себя аватаром? Пользовался своей силой не задумываясь, с каждым разом раскрывая в себе новые грани, которые могли напугать до тошноты, или с ужасом смотрел на деяние рук своих? Возможно, не спорю. Потому что сейчас, читая в глазах Ревилиэль страх, который вот-вот мог вылиться в приговор лично мне, я понимала, что мог чувствовать Данте, становясь на путь аватара. Раз уж ты все равно вызываешь такой ужас, то лучше вызывать его у врагов. А друзья? А друзья и знать не будут, кто скрывается под маской и вороненой кирасой…

Я бессильно опустилась на траву и тупо уставилась перед собой невидящим взглядом. Зря я осуждала Данте за его жестокость, за холодную невозмутимость в бою. За его сущность. Кажется, иначе попросту нельзя. – Я посмотрела на свою правую руку, окрашенную в темно-бордовый, с густыми почти черными потеками цвет, и меня передернуло.

– Ев… – Я подняла голову и столкнулась взглядом с бледной Вилькой, протягивавшей мне платок, смоченный водой из фляжки. – Ну чего ты так? На, вытрись, у тебя все лицо грязное.

– Если бы только лицо, – тихо ответила я, беря платок и проводя им по лицу. Нет, платок тут не поможет – только «грязь» размажу. Надо найти ручей какой-нибудь… – Виль, то, что я сделала…