Текст книги "Территория взрослости: горизонты саморазвития во взрослом возрасте"

«Ну вот и стал я ужасно взрослым…»: путаница возрастных границ и ее последствия

Вплоть до 30 и даже позднее «незрелый взрослый» продолжает ощущать себя в статусе взрослеющего, «условно взрослого», когда некоторые аспекты взрослой жизни (к примеру, репродуктивный или коммуникативный) им вполне освоены и создают иллюзию полноценной взрослости, а в других аспектах (профессиональном, творческом, личностном) он остается все еще недостаточно компетентным. Но когда/если же он становится реально взрослым, в восприятии социума прожитые годы ставят на нем символическую «метку» старения и старости. В этом смысле достаточно взглянуть на «дискриминационные» предложения работодателей, в которых четко проведена желаемая возрастная граница – обычно до 35 лет. Вот как об этом рассказывает одна из наших клиенток.

Я сразу после института пришла работать секретарем к И.В. Тогда требования у работодателей были – ого-го! Не сравнишь с теперешними. Это сейчас главное, чтобы блондинка и ноги от ушей, а все остальное – «приложится» во всех смыслах этого слова… А тогда… Нужно было знать делопроизводство, стенографию, машинопись, бухгалтерию, английский… Потом, когда компьютеры появились, я и их освоила, любая оргтехника мне по плечу, вместе со своими детьми я учила языки и сейчас свободно читаю и говорю по-английски и по-немецки, немного знаю итальянский. В общем, знания, навыки, компетентность пришли с опытом.

Когда в 90-х И.В. с двумя партнерами создали свою фирму, я, как говорится, «по наследству» перешла к ним. Современные девчушки – «офис-менеджеры», уверяю вас, мне и в подметки не годятся! Я знаю деловой этикет, научилась за эти годы очень дипломатично общаться с самыми разными людьми. Я занималась техническими и экономическими переводами, хорошо знаю все производство «от и до» вместе с нашими сотрудниками, потому что приезжающие партнеры, особенно из-за рубежа, говорят на совершенно разные темы, а мне приходилось переводить и на переговорах, и в «культурных программах». Я содержала офис и кабинет И.В. в исключительном порядке и всегда на самом современном уровне – от дизайна мебели до араукарии в эркере. Без ложной скромности скажу: не было такого документа, который я не могла бы отыскать у себя в приемной за минуту, не было такой информации, которую я не отыскала бы в Интернете за десять минут! Я знала всех сотрудников фирмы, всегда была в курсе, где кого найти, кого и как зовут, у кого сколько детей и как зовут жену…

И вот И.В. два года назад не стало, фирма постепенно пришла в упадок, и я осталась без работы. Поначалу не нервничала – смело звонила по всем объявлениям и предлагала свои услуги. И знаете, что я всегда слышала в ответ: «Да, спасибо, но нам нужен кто-то помоложе». Мне так и хотелось спросить, как в том анекдоте: «Вам ехать или шашечки?», но реальность суровела на глазах. А я ведь вовсе не старая и выгляжу хорошо… А главное – я опытный и знающий человек. А со мной говорят так, как будто бы я уже вышла в тираж… Неужели никому не нужны мои знания и навыки? Хорошие работники, как я думала, – это всегда счастливая находка для руководителя. Но мне отказывают, отказывают, отказывают… потому что мне не «до 35»…

Ангелина С., 46 лет

Человек оказывается в своеобразной социальной ловушке возраста: старым он себя не мыслит и мыслить не хочет – в собственном восприятии он только что повзрослел, «вошел в ум», «начал жить», «обрел опыт». Но социум, пополнившийся новыми «взрослыми», активно вытесняет его из едва освоенного статуса в когорту зрелых и пожилых людей.

Экспансивное удлинение продолжительности «квазидетства» одновременно создает и известный феномен «бегства от старости», принимающий иногда комичные и одиозные формы – достаточно вспомнить сегодняшнюю востребованность пластической хирургии, следование молодежному стилю одежды и нормативам более юных субкультур, использование молодежного слэнга в социальных сетях, сохранение музыкальных и литературных предпочтений, характерных для подростков, и пр.

Удивительно, но эта «невоплотившаяся», «недоросшая», почти маргинальная в плане возрастной периодизации взрослость становится одним из популярных идентификационных образцов, охотно транслируемых литературой, кино, прессой и телевидением: не имеющий возраста «положительный» герой, походя преступающий закон, совершающий будто бы оправданные асоциальные действия, нарушающий взятые на себя обязательства, лгущий, циничный, часто жизненно и личностно неустроенный, ни к чему не относящийся серьезно и готовый все обесценить и оскорбить, не сходит с литературных страниц и киноэкранов.

«Жизнь без усилия жить»

Смысловой центр этой новой «ментальности взросления» образует обобщенная ориентация на жизнь «без усилия жить» (Мамардашвили, 1995, 1996), на сознательное избегание экзистенциального героизма выборов и поступков, уклонение от смыслополагания, страхование себя от непредсказуемых порывов. Об этом можно составить впечатление по репликам некоторых участников наших семинаров.

Вы что, смеетесь? Какая еще «жизнь для других»? Кто сейчас так живет? Все живут по принципу: бери от жизни все и не мешай брать другим. Зачем усложнять все, что можно делать просто?

Олег И., 34 года

Ну, мало ли что в книжках написано. Что значит «служение»? Что значит «предназначение»? Мое предназначение – чтобы мне жилось хорошо: чтобы работа с хорошей зарплатой, а не горбатиться, как моя мать, в школе за двадцатник; чтобы квартира была; чтобы одеться-обуться, в клуб сходить, в отпуск в Таиланд слетать и там себе ни в чем не отказывать, детям образование за границей дать… А служение, призвание – так, слова высокие…Только ваше поколение в них еще и верит!

Инга В., 37 лет

Я не верю в то, про что нам с детства талдычили, мол, без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Вытаскивают, и еще каких рыбищ, на каких никаким трудом за всю жизнь не наработаешь. Мне всегда примером является моя одноклассница. В то время, когда мы все после школы по институтам и консерваториям разбрелись, она, не рассуждая о любви и романтике, вышла замуж за пожилого статусного мэна – сразу пришла на все готовое, а когда дед ее отошел в иной мир, при ней и наследство немалое, и квартира, и машина, и собственность за рубежом, и еще коллекция каких-то там восточных картин, он их полжизни собирал… Вот и спросите – зачем ей образование, работа? Пять минут стыда – и на всю жизнь обеспечена! Сейчас в Италии живет… своя вилла там у нее, к матери иногда приезжает, так та к моей матери хвастаться ходит…

Ольга Р., 42 года

Такая инертно, энтропийно существующая псевдовзрослость характеризуется прежде всего тенденцией к избеганию ответственности за течение и психологическое содержание собственной жизни, за совершаемые в ней выборы, а также откровенным желанием «отдать свою свободу» кому угодно (Фромм, 1990а). Такой взрослый человек часто не понимает и даже отрицает необходимость себя, он оказывается «не в силах вынести, что он предоставлен собственным силам, что он должен придать смысл своей жизни» (Фромм, 1990а, с. 11).

Помимо этого, иногда наблюдается парадоксальное равнодушие к себе, собственным выборам, собственному волеизъявлению и его результату. Случайное, игровое выбирание жизненных альтернатив, нежелание всматриваться в собственный жизненный горизонт, отсутствие долгосрочного планирования и продуманных проектов способны придать упрощенный характер целям жизни и даже обесценить благо жизни как таковое.

Это желание передоверить себя кому-то (чему-то) другому можно сегодня наблюдать на всех фазах взросления и взрослости. Его подтверждают быстрая и легкая смена работы и интимного партнера, отсутствие долгосрочных дружеских привязанностей, постоянная внутренняя готовность отречься и предать недавние привязанности, спонтанное изменение направленности собственных интересов и принципов в зависимости от конъюнктуры, флюгерная идеология, аполитичность, служебная профанация и недобросовестность, завистливо-презрительное отношение к усилиям и труду других и пр.

В никуда из ниоткуда: феномен «квазижизни»

С желанием передоверить себя другим (государству, супругу, родителям) связано стремление переживать любой момент своего существования как ситуативный, временный, неокончательный, ни на что существенное не влияющий. Желание жить «процессом», а не «результатом» («делать, а не сделать», «идти, а не прийти»), соотносимо с восприятием жизни как игры, имитации, уводящей субъекта от реальной ответственности, достижений, долженствований и пр.

Нежелание ментально и деятельностно завершать определенные фрагменты собственной жизни, намерение их только декларировать и маркировать (зрелищно, ритуально, словесно, символически) не создает возможности их осмыслять, итожить и далее на их основе ставить новые цели и перспективы, создавать собственную систему ценностей, конструировать свою жизнь и свою аутентичность.

Вспомнив известное высказывание Ю.М. Лотмана: «то, что не имеет конца – не имеет и смысла» (Лотман, 1994, с. 417), отметим, что такая процессуальная жизнь довольно быстро подвергает девальвации даже заявленные самой личностью ценности и смыслы. Им на смену приходит имитация, симулирование и профанация. Неудивительно, что этот суррогат жизни постепенно приедается, становится скучным, в силу того что он самоисчерпываем, поскольку в нем ничего сущностно значимого и инициируемого самой личностью не происходит – нет важных побед, преодолений, достижений, а потому нет и постоянной внутренней экзистенциальной динамики, работающей на повышение ценности собственной жизни.

В качестве примера обратимся к следующим диалогам между участниками одного из наших семинаров.

– Мне по-любому надо два высших, а еще лучше – три. Сейчас, если в резюме не напишешь, что у тебя два высших образования, подтвержденных государственными дипломами, да плюс всякие сертификаты, на хорошую работу можешь не рассчитывать. Конкуренты обойдут.

– Но чтобы второе высшее получить, надо же время потратить. Может, его лучше потратить на то, чтобы набраться опыта?

– Кому они нужны сейчас – опыт, знания? Все знают правила игры.

– Какие правила?

– Если не ты, то тебя, без бумажки ты букашка, все можно купить, кроме здоровья… Неужели вы пребываете в иллюзиях, что сейчас на работу за образование берут?

– А вы что, пребываете в иллюзиях, что за четыре года вы реально приобретаете два высших образования? Становитесь образованным? Профессионалом?

– А я ничего про образованность и профессионализм не говорил. Всему можно научиться, когда будешь работать в реальном месте. Тем более что то, куда все стремятся попасть на работу, никакого такого образования не требует.

– И куда это?

– А то вы не знаете! В системы управления. Там любое образование подойдет, главное, чтобы руководить умел.

– А вы умеете?

– Я вас умоляю… Тут и уметь ничего не надо, умеешь общаться с людьми, а дальше все само придет.

– Так уж и само?

– Главное – должность иметь, а что там думают другие, неважно. Если я начальник, кто там будет проверять мои образования.

– А если найдется кто-то реально образованный, профессионал, знаток своего дела?

– Пусть себе и работает. Я же ему не мешаю.

– А если он уличит вас в некомпетентности, безграмотности?

– Не осмелится. Смолчит. Сейчас нет «борцов за правду». Повторяю вам: все сейчас знают правила игры. Вы делаете вид, что ваш начальник – реальный крутой босс, хотя на самом деле он – полное ничтожество, а он соглашается, что у вас два высших образования, и платит вам зарплату.

– Но так можно далеко зайти. Если все так начнут рассуждать… – А все так и рассуждают. На наш век хватит, а там хоть трава не расти…

– Но это же андерсеновская сказка о голом короле и его платье…

Андрей Б., 27 лет, Светлана К., 43 года

– Здесь написано, что вы поступили учиться в 1998 году, а окончили университет в 2009 году. Как так получилось? Что вы делали столько лет?

– Училась. Жила. Искала себя. Занималась творчеством. Что такого?

– Просто пытаюсь понять, почему так долго. Почему не поставили себе цель окончить университет, не сделали это приоритетом, не вложили в обучение усилия, чтобы начать работать по выбранной специальности?

– Да я и не собиралась работать по той специальности, я и не помню, что у меня там в дипломе написано.

– Тогда зачем столько лет потрачено на получение образования? – Для себя. Не возвращаться же к себе в райцентр. Лучше оставаться студенткой.

– Но это какой-то «вечный студент» получается! К тому же вы за это время переходили на четыре абсолютно разные специальности. – Ну, мне же нужно было получить высшее образование.

– Не понимаю. Если вы не собирались работать, зачем оно вам? – Сейчас у всех высшее образование. Почему у меня его не должно быть?

– Но ведь люди получают образование, чтобы работать по специальности…

– С чего вы взяли? Диплом – дипломом, а жизнь – жизнью… Надо было получить диплом, я получила…

– А сейчас собираетесь работать по специальности?

– Нет. Я хочу просто жить…

Наталья М., 51 год, Оксана В., 31 год

«Пустόты» жизни часто заполняются тем, что Э. Берн именовал времяпрепровождением (глупой и пустой болтовней, «тусами», «клубной жизнью», многочасовыми фитнес– или косметическими процедурами, шопингом, просмотром боевиков, эротических видео, фэнтези, развлекательных реалити– и ток-шоу и пр.). Все это постепенно трансформирует незрелую жизнь в квазижизнь, в кажимость, в символизацию самой себя, когда демонстрацией «корочек» маркируется образование, стоянием со свечой в церковный праздник – вера, дракой с представителями иного этноса – патриотизм и т. д.

Более того, на смену реальным поступкам и деяниям, требующим самодетерминации и самоорганизации, приходит потребность искусственно «впрыскивать» в жизнь «адреналин» (суррогат должен «заводить», «зажигать», стимулируя тем самым теряющее смыслы существование). Такой человек начинает тяготеть к прожиганию жизни, что сопровождается бессмысленными рисками, эпатажем, конфликтами, асоциальными действиями, азартными играми, экстремальными увлечениями, брутальным спортом, пьянством, поступками «на грани» (морали, закона, здравого смысла), неадекватными притязаниями и т. д. Все это насыщается «романтикой» авантюризма, тюрьмы, бродяжничества, игры, судьбы, трикстерства и пр.

Искусственное подстегивание становится необходимым, потому что без него человек ощущает, что его жизнь и он сам, как есть, ничего сущностного собой не представляют, не стоят и не значат – они обесцениваются в своей естественности. Но когда максимальная мера «адреналина» вычерпана и острота ощущений уже ничем не достигается, наступает кризис, способный привести к суициду, примыканию к агрессивной толпе, преступным действиям или к равнодушному бездействию, приравненному, по словам М.М. Бахтина, к неучастию (алиби) в бытии.

Диффузия идентичности и ее последствия

С феноменом невзросления связано понятие «диффузия идентичности», характеризующееся спутанностью и отсутствием полноценной рефлексии собственных идентификаций, ролевой сумятицей, фрагментарностью «Я» (Эриксон, 1996а, 1996б), отсутствием осознания необходимости себя в бытии (Мамардашвили, 1996): еще не нашедших себя взрослых сегодня не меньше, чем ищущих себя подростков.

Диффузия идентичности характеризуется нежеланием принимать во внимание и смешивать свою идентичность с идентичностью других, истерическим эгоцентризмом, неумением содержательно интегрироваться в продуктивные социальные практики, конформизмом, эмоциональным равнодушием, поверхностностью в межличностных отношениях, а также неспособностью оставаться один на один с самим собой из-за страха столкновения с собственной пустотой и отсутствием подлинности, экзистенциальными вакуумами и др.

Переходный период от юности к взрослости, задача которого – собрать многочисленные «Я-образы» человека в его самобытное целостное «Я», сегодня может длиться годы и десятилетия, и, что самое главное, все это время личность остается в неустойчивом состоянии. В этом состоянии человек не способен мысленно охватить свою жизнь целиком, ощущать себя одновременно свободным субъектом жизнетворчества и объектом собственных преобразований. При нечастых попытках вынужденной рефлексии (рефлексия требует остановки, времени для размышления, что нехарактерно для «синдрома невзросления», как мы говорили выше) такая личность видится себе оскольчато, односторонне и почти никогда со стороны своих сущностных характеристик, что, в свою очередь, ведет к нецельной и непоследовательной жизненной стратегии, разрозненности эпизодов планирования жизненного пути, фрагментарной и во многом случайной реализации жизненных намерений и т. д.

Отсутствие осознанных убеждений, слабое представление своих особенностей, минимальный уровень побуждений к свершениям, нечеткое осознание направленности своих интересов сохраняются и закрепляются, особенно если социум по каким-то причинам (например, страх перед неуправляемой и неконтролируемой активностью молодого поколения) находит их адекватными и не побуждает личность к преобразованиям. В развитии личности с «синдромом невзросления» наступает нечто вроде «личностной энтропии», «экзистенциального декаданса», итогом которых становится презрительное равнодушие, демонстративное «неучастие» ни в чем, чувство пустоты (тот самый франкловский «экзистенциальный вакуум»), переживание собственной «малости», отсутствие чувства «общего дела» и мотива долженствования, отторжения сущностной близости, единства с кемлибо или чем-либо.

Потакание инфантильности обнаруживается, в частности, в предлагаемых средствами массовой информации «примерах для подражания»: банды, гламур, свободная любовь, эпатажные зрелища, циркачество, клоунада, черный юмор, развлекательные шоу с бессмысленным смехом за кадром и пр. Этому сопутствует «анекдотизация», «макдональдизация» и «кафкаизация» повседневного обыденного существования людей (для примера достаточно посмотреть фильмы, снятые в последние годы в России – «Однажды в провинции», «Короткое замыкание», «Волчок», «Как я провел этим летом», «Сынок»).

Диффузия идентичности также отчетливо обнаруживается в активном нежелании смешивать собственную идентичность с другой в поисках единомышленников, соратников, партнеров, друзей, просто объектов любви и привязанности. Распространенная эгоцентрическая позиция «сам по себе», своеобразная «социальная глухота», объявляется психологически более выгодной, чем позиция «бытия вместе». Это не значит, что страдающий «синдромом невзросления» человек вообще не нуждается в других людях, но, нуждаясь, он занимает по отношению к ним потребительскую позицию, без принятия на себя каких бы то ни было обязательств, без взаимного обмена смыслами или чувствами. Другой человек рассматривается лишь как средство для удовлетворения потребностей при одновременном нежелании самому становиться таким же средством для кого бы то ни было.

Как следствие, на свет рождаются распространенные сегодня состояния привычной покинутости, заброшенности, неоцененности, вынужденной предоставленности самому себе, отчаяния одиночества, отсутствия переживания заботы и близости, близко этому понятие «одинокая толпа» (невозможность остаться одному с одновременной неспособностью интересоваться другими и заинтересовать их собой), испуганное избегание какой бы то ни было глубины межличностных отношений («чтобы мной не воспользовались»).

С подобными переживаниями психологам часто приходится сталкиваться в консультативной практике. Двойственные и поверхностные отношения «рядом, но не вместе» не способствуют становлению потребности быть интеллектуальной и эмоциональной поддержкой для других, вкладывать собственный опыт и знания в их жизнь, даже развитие собственных детей не становится поводом для личностного вклада. Такая «коммуникативная безучастность», «неосознаваемое невмешательство» являются характерным компонентом обсуждаемого варианта взросления.

«Вырожденность» внутреннего эмпатического содержания межличностных отношений становится особенно очевидной, если принять во внимание широкое распространение виртуального общения, не требующего реального «бытия вместе», дающего возможность демонстрировать не только себя-реального, но и себя-выдуманного (в этом смысле достаточно показательны романы Януша Вишневского «Одиночество в Сети», «На фейсбуке с сыном» или Войцеха Кучока «Как сон» и др.). В таких случаях собственное существование и поступки других воcпринимаются как спектакль, отмечал Жан Бодрийяр. Сущность этого искусственно построенного квази-Я часто невозможно распознать другому человеку (да тот и сам готов принять такую образную анонимность в качестве «правила игры»), но, главное, это затрудняет и фальсифицирует собственную идентификацию, мешает самопониманию. Привычное выдавание себя за кого-то иного не способствует обретению столь необходимого взрослому человеку личностного комфорта, переживанию собственной целостности и подлинности.

Следствием этого становится «летаргия чувств», слабое ощущение самого себя и нарастание депрессивных тенденций – человек не может найти свое место в жизни и ощущает себя «живым» только тогда, когда реальность вокруг него сама приходит в движение, запущенная стимулом извне, а не изнутри личности. Виртуализация моделей любви, дружбы, стремление жить не «здесь-и-теперь», а где-нибудь «там-и-тогда» (это видно из предпочтений молодыми людьми литературы фэнтези, пестрящей выдуманными мирами и вымышленными ситуациями, не требующими соотнесения с собственной жизнью и личностью, с потребностями и особенностями других людей) – один из отчетливых признаков «синдрома невзросления».