Текст книги "Стратегия судьбы. Из Советской действительности в рыночную реальность"

Зав Техникумом, единственный человек, которого боялись абсолютно все и о котором было известно, что это монстр, ненавидящий все, что проявляет признаки независимой жизни, впервые был по-настоящему растерян.

Ближе к восьми часам вечера он пригласил Валю для разговора. Не человек, а тунь из Гоголевского произведения. На кожаном диване надменно, приподняв подбородок и победно глядя на Валю, восседала жалобщица Люба.

В кабинете, в присутствии деканата и некоторых других держателях власти спросил уже не с жаждой жестокой расправы, а с искренним интересом:

– В чем заключается конфликт?

– В хамстве лаборанта, – ответила Валя уверенно и поправила, – лаборантки.

Учебный Совет с интересом разглядывали Валентину. Нет в ней хищной женской яркости, упоительности, но от чего так любили ее? Не только парни, но и девушки в техникуме говорили о ней с уважением. Совершенно простая внешне создавала она особую атмосферу благородства. Каждый рядом с ней чувствовал себя личностью.

Лаборант Люба съежилась под раскатом красивого голоса Вали:

– Взрослые преподаватели со стажем и с огромным запасом знаний обращаются к нам вежливо, а Лаборантка, нам всем ровесница, позволяет себе команды собачьи отпускать в адрес студентов. На занятиях все в напряжении, ожидая очередных оскорблений. Она по должности кто? Лаборант? Пусть помогает общему делу.

Зав внимательно и жестко посмотрел на Любу и вежливо попросил Валю выйти в коридор. Она вышла и улыбнулась:

– Даже если вылечу из техникума, счастливая вылечу после вашей солидарности такой… Я и не думала…

Дверь кабинета, в котором заседал Совет, открылась и вышла радостная классная руководительница:

– Любе влетело хорошо и вопрос о твоем, Валя, исключении снят.

Тут началось настоящее веселье. Студенты направились в гардероб, по дороге выкрикивая:

– А то ишь, по-тихому расправиться захотели!

Подскочил к Вале Андрей и спросил:

– Хочешь печенье? У меня полпачки осталось.

– Нет, не хочу.

– Правильно! – крикнул Игорь, – нужно круче отметить это событие!

Студенты собрали у кого какие были деньги и направились в просторную пельменную. Там сдвинули столы и шумно обсуждали произошедшее событие. Пельмени, политые уксусом и кетчупом уничтожались в огромном количестве.

Когда застолье закончилось, потому, что закончились деньги, Валя обнаружила, что у нее в кармане всего три копейки осталось, а ей ехать до дома нужно было на метро и на автобусе, каждый из этих проездов стоил по пять копеек.

Оценив достоинство пропускного механизма Метро, решила отправиться на двух автобусах, а три копейки опустить уже во втором автобусе, чтобы хоть как-то компенсировать расходы городской администрации на общественный транспорт, при этом, билет, естественно, не отрывать.

В первом автобусе проезд был осуществлен благополучно «зайцем», а во втором автобусе объявился контроль. Причем, очень неожиданно для такого позднего часа. Валя в этот момент вместе со всеми пассажирами смотрела в окно на двух пьяных мужиков, которые оба держались за один фонарный столб, выставив табуретками свои зады. Картина была до без удержу смешная и все пассажиры автобуса, пока сам автобус стоял на остановке, от души хохотали.

Пьяные эти с совершенно серьезным видом пытались оттолкнуться от столба, чтобы дойти до подъехавшего автобуса, но, как только отрывали от столба руки, сразу падали и снова судорожно цеплялись за столб, а к Вале подошли два широкоплечих мужчины с повязками на рукавах, гласящих надписью о том, что они и есть «контроль».

– Ваш билетик!

– У меня его нет, – с достоинством честного человека ответила Валя, оторвав взгляд от окна.

– Тогда оплатите штраф или покиньте автобус!

– А если я предложу третий вариант, который называется «объяснить»?

– Попробуйте. Объясните.

Контролерам стало любопытно, как можно из такой ситуации выкрутиться, а Валя и не выкручивалась. Просто сказала как есть, разжав кулак, в котором пряталась монетка достоинством в три копейки:

– Это все, что у меня есть. Ехать мне необходимо. Я спланировала после окончания поездки, при условии, если водитель благополучно доставит меня до нужной остановки, опустить эту монетку в кассу, не отрывая билет. Таким образом, я в какой-то степени оплатила бы свой проезд, не сильно обобрав родное Государство.

Широкоплечие мужчины молча переглянулись и один из них сказал:

– Ладно, при нас опустите монетку в кассу и можете ехать дальше.

– Спасибо, – Валя красивым движением руки и выразительно опустила монетку в кассу.

Уже дома тихо зашла в комнату к брату и, как могла ласково спросила:

– Хочешь, я тебе какао сварю? По всем твоим правилам.

Илья отставил в сторону гитару:

– Весь недельный денежный лимит спустила?

– У меня был серьезный повод.

Брат озадаченно пошарил в карманах куртки и протянул сестре две монеты по пятнадцать копеек:

– Это все, что у меня осталось. Сам не знаю, как до субботы доживу, но мне, хоть, на транспорте ехать не надо, так, что владей! Кстати, там тебе бандероль пришла.

На кровати лежала бандероль. Это был новый рюкзак от юмориста-производителя, с уже не черными, а коричневыми не красящимися ремнями.

На следующий день Валя до техникума доехала, но поесть было не на что, потому, что нужно было оставить денег на обратную дорогу. Спас Андрей:

– Помнишь, ты вчера сказал мне, что у тебя есть печенье, полпачки, а я ответила, что не хочу?

– Помню, – ответил Андрей, – делая вид, что совершенно не понимает к чему Валентина гнет.

– А давай, попробуем еще раз и я скажу, что хочу.

Андрей вздохнул:

– Ох, уж, мне эти попрошайки… Ладно, пойдем в столовку, я оплачу твою пайку студенческую. Кстати, ты в курсе, что по ЭПП [электропроводниковые приборы], поставят двойку каждому, кто наизусть не знает параметры, о которых на прошлой паре говорилось?

Валя с Андреем, не прерывая разговора, спустились по лестнице в столовую и заняли столик.

– Не может быть! Их не реально запомнить.

– В параллельной группе практически всем, пару влепили в журнал, – добавил Андрей.

Плотненько перекусив, Валя сказала «спасибо» и спешно направилась к аудитории, в которой преподавался предмет ЭПП. Там она на лампе, которая была прикреплена прямо над доской, аккуратно вывела карандашом все параметры, которые требовалось знать наизусть.

Перед началом урока предупредила студентов, где искать помощь в трудную минуту опроса и в заданное расписанием время, как и все остальные студенты группы, заняла свое место за своим столом.

Преподаватель вошел в весьма разгневанном настроении и с ходу принялся одного за другим из студентов вызывать к доске, требуя каждого выдать в полной форме при помощи мела, очень трудно запоминающиеся параметры. Когда каждый вызванный к доске студент, безупречно правильно и без тени смущения выдал то, о чем спрашивалось, преподаватель растерянно сказал:

– Хорошо, достаточно опроса, перейдем к новой теме. Сегодня мы поговорим о проводниковых металлах. Я дам вам на столы несколько образцов, а вы передадите по рядам друг другу.

Разглядывать кусочки металла оказалось веселым занятием и студенты, довольно кропотливо изучали каждый образец, вертя их в руках. Дошла очередь и до Вали. На ее стол был положен кусочек «металла».

Любознательная студентка с серьезным видом принялась рассматривать этот кусочек, который легко гнулся, рвался и был очень похож на обычный пластик. Долго крутила она этот «металл» в руках, а потом спросила у девочек, которые сидели за столом перед ней:

– Это что? Такой металл стали делать? Вот это да! Как пластик обычный… и как же этот металл называется?

По лицам девочек стало понятно, что они разыграли Валю и положили на стол вместо кусочка металла, кусочек пластика, оторванного от их пенала для карандашей. Вся группа смеялась так, что в аудиторию заглянул, проходивший мимо декан:

– Что это у вас происходит? Преподаватель с вами?

– С нами! – ответил весело преподаватель.

После звонка, на перемене Валя оттерла с лампы карандашную подсказку. В пустую группу вошел Андрей. Он сел на учительский стол и спросил:

– Почему ты такая?

– В смысле?

– За тобой на край света пойдешь с закрытыми глазами.

– Зачем?

– Ну, если б ты решила туда отправиться. Выходи за меня замуж. Я хороший человек. Не сомневайся.

Валя очень серьезно посмотрела на Андрея:

– Со мной трудно. Потому, что я не такая как все.

– Спасибо, – с иронией поблагодарил Андрей, – ты мне помогла очень. Я сразу тебя разлюбил. Действительно, подумаешь, не такая как все. В этом же ничего хорошего. Вот, если б такая, как все…

– Я наверное глупая очень, что не сказала тебе «да». Да?

Андрей совершенно серьезно ответил:

– Да. Я думаю, что да.

После занятий Валя с девочками из группы вышла из дверей техникума и услышала знакомые голоса, голосящие на всю улицу:

– Ва-а-аля!

На противоположной стороне дороги стояла ржавая машина Запорожец. Из нее махали руками Паша, Леша, Виталий и Валера. Валя от радости чуть не подпрыгнула и сказала девочкам:

– Ребята машину купили! Вот, почему бы им было не сделать этого вчера? Когда мне домой не на что было ехать?! – и кинулась к Запорожцу.

Из машины вышел Паша. Он и был хозяином этой роскоши. Валя провела рукой по дверце, заглянула внутрь через лобовое стекло:

– Надо же, Паша, у тебя машина!

Паша скомандовал:

– Хватит болтать! Садись и поехали! Мы тебя уже три часа здесь ждем.

Валя воткнулась в машину и Паша завел двигатель. Машина тронулась с места. Вся компания, не понятно как поместившаяся в салоне, пыталась хоть что-то разглядеть в окна, но вскоре каждый отказался от этой пустой затеи и все просто наслаждались движением. Паша пояснял в каком месте они в данный момент проезжают:

– Набережная, Дворцовый мост, выезжаем на Невский…

Именно на Невском Паша решил испытать мощность двигателя и попробовал обогнать Жигули.

– Давай, Паша, жми! – подзадоривал Валера.

Когда перегруженный Запорожец выжал из себя шестьдесят километров в час, парни от восторга закричали «Ура!» и вдруг, Паша резко затормозил:

– ГАИ!

Паша подъехал к тротуару и вышел из машины. Работник ГАИ внимательно просмотрел права, заглянул в салон:

– Куда торопитесь, товарищ водитель? Почему превышаете скорость? Вы ехали на семьдесят пять.

Ребята в машине радостно переглянулись и пожали друг другу руки, прошептав:

– Семьдесят пять!

– Да, вот, девушку домой подвести решили…

– Штраф с вас взять придется, но больше не нарушайте. И на первый раз прощаю, только ради девушки, а в дальнейшем, машину не перегружайте.

Паша заплатил штраф и Запорожец снова тронулся в путь. Совершенно неожиданно начался сильный дождь, а потому, как пол в машине был дырявый, то очень скоро все пассажиры сидели ногами в воде по щиколотку.

– Завтра выходной, по радио обещали солнечный день, я предлагаю всем на озеро съездить позагорать, – предложил развеселившись, Паша, с трудом разглядывая дорогу впереди себя за неуспевающими скрипучими щетками, смазывающими с лобового стекла воду.

– Я согласна, – отозвалась Валя, стуча зубами от холода.

Дома она радостно сообщила отцу:

– Пашка себе машину купил! Запорожец!

Папа фыркнул:

– Да, разве Запорожец – это машина?

– Машина, папочка! Нас даже оштрафовали!

11

В десять часов утра возле дома под окном затарахтел Запорожец.

Валя с термосом в руках, выскочила на улицу и подбежала к машине. На заднем сидении стояло эмалированное ведро с тряпками в нем. Ведро пришлось спихнуть на пол в ноги. Паша спросил:

– А почему никто не спрашивает, зачем в машине ведро?

Валя ответила:

– Я хотела спросить, как мы с этим ведром все в машину сядем?

– Ты, Пашка, хоть знаешь дорогу на озеро? – спросил Алексей, оттолкнув от своих ног ведро.

– Знаю, у меня карта большая, я по ней смотрел. Сначала выезжаем в сторону Колпино и едем до поворота на Мгу. На озере будем машину мыть. Для этого ведро взял и тряпки.

Когда машина, выехав из города, тарахтела по шоссе уже сорок минут, Алексей засомневался:

– А ты уверен, Пашка, что правильно все по карте своей большой рассмотрел?

Паша не стал спорить, а припарковался на обочине, вышел из машины, прихватив из кармана сидения карту и разложил ее на капоте. Алексей, незаметно для владельца машины, выставил ведро в траву.

– Все верно, – успокоил водитель народ, аккуратно свернув карту.

Через десять минут езды все увидели указатель на Мгу и машина свернула по указателю на дорогу без асфальта. Алеша спросил:

– А тебе не кажется, что дорога не должна быть такой? Асфальт должен быть…

– И что этот Алеша постоянно вопросы какие-то глупые задает? – спросила Валя, – у Паши карта. Большая.

– Да, хорошо, что за рулем не Алексей, а то бы точно завез нас всех куда-нибудь, – подыграл Виталий.

Прямо перед ними закрылся шлагбаум на переезде и пришлось ждать, когда проедет поезд. После переезда, дальше, по дороге без асфальта тряслись на кочках двадцать минут и, наконец, Паша сдался:

– Слушайте, народ, а мы не туда заехали. Я вспомнил, я как-то с отцом сюда ездил. Здесь два поворота на Мгу. Один вот этот, к железной дороге, то есть к платформе, а второй к самому городку, там и озеро.

Паша развернулся и через двадцать минут снова оказался перед опустившимся шлагбаумом.

– Это они специально, как нас видят, так шлагбаум закрывают и вагон туда – обратно прокатывают!

Простояв перед переездом, Запорожец затарахтел снова по шоссе. Через несколько минут показался следующий указатель с названием населенного пункта Мга.

Паша под ободрительные крики ребят, повернул на правильное право.

Ехали довольно долго, наконец, Алексей, захвативший карту в свои руки, закричал:

– Поворачивай налево! Эта и есть дорога к озеру, она не широкая, ее не видно.

Валя сказала Алексею:

– Не отвлекай водителя! Он сам знает, правда, Паша?

Паша серьезно ответил:

– Конечно, у меня же карта!

Проехав проселочной дорогой, выехали наконец, на великолепное озеро. Это был огромный карьер, оставшийся после добычи песка.

Паша нашел неплохое место для стоянки и выключил зажигание.

Медленно все вылезли из тесного салона и, расправив плечи, подошли к воде. Валя заявила:

– Купаться еще холодно, я только загорать буду, – с этими словами, она скинула с себя джинсы и футболку и в ярко оранжевом купальнике села на куртку, которую постелил на траву Валера. Солнце припекало, ветра не было. Валя слушала с закрытыми глазами плеск воды под руками ныряющих и плавающих мальчишек.

Паша ввшел на берег первым и подошел к машине за бутербродами, которые приготовил для поездки. Бутерброды выложил на газету, а газету положил на траву. Неизвестно откуда тут же возле газеты появилась маленькая собачонка и принялась вилять хвостиком, выпрашивая еду.

– Мою порцию собаке не отдавать! – выкрикнул Алексей, тоже выходя из воды.

– Мою тоже! – крикнул из воды Виталий, а Валера крикнул:

– Мой бутерброд можешь отдать.

Алексей скормил один бутерброд собачке, которая от счастья даже легла спать рядом с Валей на Валерину куртку. Мокрый Валера подошел и сказал нахальной собаке:

– Если я поделился с тобой едой, то не значит, что поделюсь с тобой постелью!

Собачонка поднялась и ушла от куртки подальше. Валера сел на свою куртку рядом с Валей. Холодная вода капала на Валю и она сказала:

– А я не собиралась купаться, между прочим.

– А я не собирался голодным оставаться. Жизнь, детка, скажу тебе, иногда диктует нам, а не мы ей.

Валя счастливо улыбнулась, веря, что жизнь диктует только хорошее:

– Хорошо, когда есть машина и можно вот так вот приехать всем вместе!

– Да? – весело спросил Паша, – тогда приступаем к делу! Машину нужно вымыть. Где ведро?

– Оно не доехало, – невозмутимо ответил Виталя.

– Как так? Ведь, выехали все вместе…

– А в пути разминулись.

– Да, мне же это ведро нужно! – взвизгнул Паша.

– На обратном пути подберем, – спокойно ответил Виталий.

Паша грустно взглянул на грязную машину и снова ушел в воду.

Валера спросил у Вали:

– Что пишет Анатолий?

Валя спросила у Валеры:

– А тебе он не пишет?

– Нет.

– Мне пишет, что у него все хорошо. Скучает. Как вернется, сразу свадьба. Стихи прислал.

– Да? Толька? Стихи?

– «Только одно я постигнул душой – я без тебя еще больше с тобой». Вот.

– Надо и мне в армию идти. Может тоже человеком стану? Ты сама то не начала стихи сочинять от тоски по любимому? Например, «мой Толька одно смог постигнуть душой, что он без меня еще больше со мной!»

Валя прищурилась, не оценив юмор:

– Ритм города сбитый

Шум голосов невпопад

Лица безлики. Опять снегопад.

Но снова проснулась земля.

Весна. Криком птиц.

Смехом девушек лиц пришла.

Мое сердце прижало

К себе этот Мир.

Никому не отдам.

Будешь только моим.

Только мне будешь петь!

Для меня плавить снег.

Только со мною навек.

Валера присвиснул:

– Ничего себе! Ты настоящий поэт.. теса.

Пробыли на озере почти до самой темноты и, хотя не очень хотели, но начали собираться домой.

Обратно ехали не спеша. Не хотелось спешить. Машина тарахтела по шоссе, но вдруг, стала чихать и пыхтеть.

– Бензин кончается! – встревожено заявил Паша, – я же не рассчитывал, что мы столько лишних километров намотаем…

– На сколько может хватить еще? – спросил Виталий.

На его вопрос ответила сама машина, прекратив работать поршнями. По середине шоссе Запорожец в задумчивости простоял минут пять, но не было смысла просто так чего то ждать и все ребята кроме Паши вышли толкать машину к городу. Сначала много шутили по дороге и весело отвечали на приветствия водителей, обгоняющих их, но очень скоро сил не осталось ни на что. Молча подкатили к черте города и зарулили на ближайшую заправку.

Паша вышел, чтобы подключить пистолет колонки, а остальные путешественники вломились в салон и тяжело дыша, облокотившись друг на друга, постарались заснуть. Возле дома Валентины Паша разбудил всю компанию.

Дома отец с самого порога спросил дочку:

– Ну, как? Проехав такое расстояние, теперь согласишься, что Запорожец – это не машина?

Валя рухнула в кресло:

– Машина, папочка, машина! У нас даже бензин кончился!

12

Четвертый курс техникума был больше практикой. Валя практику проходила на международной телефонной станции на Синопской набережной.

Новое огромное здание. Строгая пропускная система. Современное оборудование, просторная светлая столовая. Как техник связи занималась она настройкой качества связи. Огромный зал с множеством шкафов реле приятно потрескивал этими самыми реле. Шкафы, шкафы, шкафы. Обслуживали зал посменно четыре человека в смену. Начальник зала работал пятидневку и был у него кабинет, из которого он редко показывался.

Чем больше Валя вникала в производственный процесс, тем меньше и меньше нравилась ей выбранная профессия. Как-то совсем не так представляла она свою работу. Привыкла быть с людьми, а получается, что на всю жизнь нужно замкнуть себя в этих шкафах. Еще эти ревнивые тетки, бегающие за красавцем Степаном, который, как назло, в Валю влюбился не на шутку, в общем, при всех уговорах начальника, не согласилась Валя после окончания техникума прийти к ним навсегда.

Валя успешно защитила диплом. Юность закончилась.

Расставание с техникумом было очень болезненным событием и вот, после выпускного, на следующий день раздался звонок в квартиру. На пороге стоял совершенно счастливый Анатолий. Ему очень шла солдатская форма. Окреп, возмужал. Что и говорить, красавец! Они оба не представляли даже, что настолько соскучались. Белые ночи итак спать не давали, а тем более, когда тут еще и любовь, а разговоры только о свадьбе.

Любимым местом прогулок была Гавань. По пути к ней обязательно заходили в пирожковую с незабываемыми пирожками и бульоном.

Гавань казалась краем Земли, а не краем Ленинграда. Там, за огромной водой неведомые страны. Было очень здорово стоять на самом краю каменной пристани и дышать холодом северных морей.

Анатолий устроился работать водителем грузовика на большом заводе, а Валя после окончания техникума работала в научно исследовательском институте, где с первых дней ее, как молодого специалиста принялись обучать ничего не делать.

Для деятельной девушки сидеть за большим письменным столом и создавать видимость занятости было непосильным трудом. Валя промучилась три недели, потом взбунтовалась и сказала:

– Уборщицей работать почетнее! Хоть знаешь, что ты нужен и нужно то, что ты делаешь.

Переводчик Валентина Павловна, которая «работала» в этой же комнате, тихо сказала:

– Не нарывайся, а то найдут тебе работу.

В комнате на стене висело радио, которое никогда не выключалось. Оно работало тихо, и тихо сообщало новости. Каждый день без десяти минут одиннадцать по радио шла передача «производственная гимнастика». Под веселую музыку диктовались разминочные упражнения для работников ума.

В один из рабочих дней Валя подошла к радиоприемнику, включила его на всю громкость и торжественно объявила:

– Товарищи ученые! Начинается производственная гимнастика! Кто готов ее выполнять, тех прошу остаться, а остальные могут погулять в коридоре.

Дождалась момента, когда все поднимутся со своих рабочих мест и выйдут в коридор и открыла окно. Добросовестно и послушно выполнив весь комплекс предлагаемых диктором упражнений, девушка сделала приемник потише, закрыла окно и вернулась на свое рабочее место. В комнату вернулись на свои рабочие места все остальные работники. Спорить было бессмысленно, потому, как производственной гимнастикой по всем нормам защиты труда необходимо было заниматься, хотя этого никто никогда не делал и с насмешкой относились к самой такой мысли.

На следующий день на столе у Вали лежали старые отчеты, в которых требовалось пересчитать некоторые данные. Валя добросовестно принялась за работу, но в десять часов пятьдесят минут прервала умственную деятельность и подошла к радиоприемнику, включила его на всю громкость и открыла окно. Гимнастику в этот раз выполняла и инженер Наташа. К концу рабочего дня Валя предоставила начальнику лаборатории выполненные расчеты и оказалось, что эти данные не совпали с теми данными, которые были получены изначально. Начальник встревожился:

– Не может быть! – и принялся все пересчитывать. Оказалось, что Валины расчеты были верными, – самое смешное, что мы уже два года работаем по этим неправильно выведенным данным… Убери эти бумаги куда – нибудь подальше в шкаф! А тебе новое задание – перебрать весь шкаф.

Валя с удовольствием принялась за выполнение задания, но про производственную гимнастику не забыла:

– Товарищи ученые! Уже без десяти минут без десяти одиннадцать!

Ученые спешно подбили свои отчеты и, когда началась гимнастика, вышли в коридор, а Вера Павловна, переводчик, с бумагами своими перебралась в соседний кабинет, где работал оператор вычислительной техники, и на следующий день в соседнем кабинете отказались принять перебежчиков, потому, как и там увлеклись производственной гимнастикой.

– Валя, – радостно проговорил оператор вычислительной техники, как только начался рабочий день, – я из медицинского журнала переписал комплекс новых упражнений для правильного дыхания.

И в без десяти одиннадцать Валя училась правильно дышать. Вечером к Валентине подошел начальник соседней лаборатории Леонид Валентинович и не скрывая восхищения, сказал:

– Ты знаешь, мы не один год пытались заинтересовать наших сотрудников выполнять физические упражнения. Даже спортзал оборудовали, но оборудование так и пылится.

– У нас есть спортзал?

– А ты что не знала?

– Нет, конечно.

– Так, пойдем, я покажу тебе где ключ от этого зала.

Леонид Валентинович провел Валентину к кабинету завхоза и сказал, показав на один из многих ключей, висящих на стенде:

– Вот он, ключ и бери его, когда понадобится.

Очень скоро занятие производственной гимнастикой распространилось по всему научно – исследовательскому институту и на десять минут не просто прекращались все работы, а работники с увлечением переписывали и выполняли комплексы оздоровительных упражнений из медицинских журналов и выполняли их кто на рабочих местах, кто в спортзале. Производственная гимнастика стала настоящим чуть ли не политическим движением за укрепление здоровья и продления жизнеспособности каждого мыслящего человека.

12

Валя работала. Она сидела за письменным столом и проверяла новый отчет о проделанной работе всего отдела. Рядом стоял стол за которым работал самый серьезный ученый, который со своими разработками объездил весь мир. Этот ученый никогда не улыбался и никто не видел, чтобы он смеялся. Все его боялись.

Ассистенткой его работала некая Ира, инженер и ее стол стоял рядом со столом ее начальника, то есть этого серьезного ученого.

Ученый этот следил, чтобы Ира постоянно находилась на своем рабочем месте. Она должна была быть всегда готова выполнить задания, то есть произвести необходимые расчеты в великих трудах, готовящихся к отправке за границу в очередной из поездок.

Ира вышла на минуту к проходной института. Кто – то ее вызвал. Ученому пришлось самому что – то стереть в бумагах, а стирательная резинка упала под стол, и ученый сосредоточенно принялся ее искать. Он наклонился и заглянул под каждую ножку своего стола, потом принялся искать под Ириным столом…

Валя отвлеклась от своих бумаг и совершенно серьезно, с искренним намерением помочь, спросила:

– Вы Иру ищите? Она только что вышла.

Бедный труженик долго не мог разогнуться и очень постарался не смеяться, но все же не устоял в испытании и с хохотом вышел в коридор, а все, кто находились в комнате, повставали со своих рабочих мест и восхищенно почти хором сказали:

– Ну ты даешь! Первый раз видим, чтобы этот человек смеялся!

Валентине некогда было отвечать. У нее на столе было много работы. Ира вскоре вернулась на свое место. Выглядела она расстроенной.

– Что-то случилось? – спросила Валя.

– С мужем разводимся.

Стало так зябко, как-то неуютно очень.

– Это же очень страшно.

– А ревность его надоела. Хватит. Он просто больной.

– Разводом ты его не вылечишь.

– А я не доктор. Не собираюсь нянькой ему быть. Я уже все решила!

Валя еще на что то надеялась:

– Я видела тебя с ним. Вы как брат с сестрой, даже похожи друг на друга.

– Вот именно, что как брат с сестрой!

– Ты не имеешь право разрушать жизнь человека, который на тебя рассчитывает. Вы семья. Так нельзя!

– А тебе понравилось бы если бы обняться при встрече с одноклассником нельзя?

– Так, не обнимайся с одноклассниками при встрече…

Ира вышла из комнаты, хлопнув дверью, а в комнату вошел начальник отдела. Ира его чуть ли не сбила с ног. Он отстранился и спросил:

– Как продвигается работа с отчетом?

– Скоро закончу, – хмуро пробурчала Валя.

Начальник отдела не понял почему с ним так не вежливо разговаривают:

– В происходящем я виноват?

– Надеюсь, что нет.

– В смысле….

– Семейные терки.

– Мне казалось, что вы не в родстве с Ириной.

– Вот, знаете, Михаил Борисович, лучше бы Ира Ваша на работе косячила, может, тогда дома был бы у нее покой. А то вся в работе!

Михаил Борисович задумался, но не надолго:

– А вот, не надо на работе косячить!

Завтра придется тебе на складе помочь поработать. Там аврал перед концом месяца. Пересчитать нужно радиодетали. Как ты на это смотришь?

– Без энтузиазма, если честно, но если Родина меня не забудет, то я отправлюсь даже крышу от снега чистить.

– Отгул что ли запросишь?

– Запрошу.

Проработала Валя в институте практически на всех горячих точках. Не только на складе, но даже и в переплетной мастерской не один раз помогала. Совершенно не любила сидеть без дела, быть бесполезной.

Михаил Борисович предложил:

– А ты не хочешь в институт пойти? Мы бы помогли тебе.

– Меня карьера мало привлекает, я больше о личной жизни забочусь.

– Так мы и замуж тебя выдадим. Парней красивых у нас много.

– А у меня уже есть красивый парень. Я, между прочим, даже замуж выхожу.

Валина мама буквально нырнула в предсвадебные хлопоты.

Мама Анатолия не уставала расхваливать себя за то, что воспитала прекрасного сына:

– Мой Толя ко всему приучен, – горячо разглагольствовала она, – когда прихожу с работы, как увижу беспорядок в доме, так ка-ак ударю кулаком по столу, – так Толя бегом все приберет, пол вымоет и посуду тоже!

Валя, слушая это, вежливо улыбалась, а у Анатолий странно напрягал скулы.

Свадьба отгремела весной, почти летом. Валя в белом платье с букетом ярко красных тюльпанов нежно смотрела в объективы фотоаппаратов, грациозно принимала поздравления и подарки. Самым смешным подарком была кукла, наряженная в свадебное платье.

Куклу эту, как украшение привязали на капот Волги, ставшей на один день свадебной машиной.

Когда машина рассекала по городу, ветер бил в первую очередь по этой кукле, одиноко выставленной навстречу невзгодам, словно щит, и грязь из под колес других машин облепила ее бедную и разлохматила, приведя весь кукольный свадебный наряд в нелепое тряпье.

Валя всегда верила тому, о чем читала в книжках. Самое главное – встретиться и пожениться, все остальное появится само: семейное счастье, здоровые дети и мирная старость. Как-то не рассказывалось в книжках о семейных отношениях. Все любовные истории заканчивались счастливой свадьбой. Раз счастливой свадьбой, значит, и жизнь вся счастливая. Так думалось.

В Советском обществе внимание уделяли достижениям героическим и производственным, а не семейным нежностям.

Валера на свадьбу не пришел.

Молодожены поселились в квартире родителей Анатолия. Родители жили за городом.

Грязную запущенную квартиру пришлось как следует отмывать. К свадьбе подготовлена была только одна комната.

Достаточно быстро удалось Валентине избавиться от стойких запахов.

Привычку своей мамы ложиться спать на безупречно чисто постиранное постельное белье, переняла Валя на пять с плюсом и первым делом вынесла на помойку все старые рваные одеяла, которыми пользовался Толя. В квартире пахло чистым свежим накрахмаленным бельем.

Молодая хозяйка вела непримиримую войну с грязью, отмывая всю уличную обувь, вытряхивая половики и не допуская наличия в доме ничего ненужного, чтобы негде было гнездиться пыли.

Анатолий все свободное от работы время сидел перед телевизором и с упоением смотрел все, что ему показывали. Телевизионные передачи заканчивались поздно вечером и тогда телевизор выключался.

Под капли дождя за окном, в хрупкой тишине стен многоквартирного жилья смотрели супруги друг на друга, сидя за кухонным столом и планировали свое будущее.

– Все деньги, – сказал Анатолий, – я буду отдавать тебе, а ты сама планируй, куда что потратить.

– Тогда свою зарплату, – сказала Валя, – я буду на сберкнижку откладывать.

– Это хорошая идея,… – тут Анатолий увидел на раковине вылезшего, полуживого от проглоченного яда, таракана. Валя поднялась из-за стола и направилась к раковине, чтобы смыть таракана водой, но Анатолий скомандовал: