Текст книги "Стратегия судьбы. Из Советской действительности в рыночную реальность"

Он остановился, прекратив танец:

– Если бы мы жили во времена средневековья, я убил бы его.

Закончилась музыка, девушка отошла с середины зала и от стены смотрела на прыгающих под быструю музыку ребят. За красивым Володей бегало пол школы, но почему -то ее воображение он не будоражил при всем уважении к его чувствам.

Володя был уравновешанным, с отлаженным его родителями бытом и порядком. Валя должна была бы лишь вписаться в этот правильный быт, стать частью его, если бы решила для себя там остаться. С Анатолием все нужно было начинать с нуля. По видимому, именно это влекло. Хотелось построить, поднять свой собственный мир с нуля. Хотя, разве поймешь почему остаешься именно с тем, а не с другим? Может быть, были собственные внутренние вопросы, которые может решить в ней именно такой Анатолий.

Прощальный школьный вечер закончился под утро. Уставшая и счастливая Валя поднялась к своей квартире в лифте, стены и потолок которого были красиво исцарапаны ее именем. Она открыла дверь квартиры и тихо прошла в свою комнату под храп спящей на коврике собаки. В комнате, не раздеваясь, рухнула на кровать и мгновенно уснула.

Проснулась только к вечеру под красивую музыку, доносящуюся с улицы. Сонная подошла к окну и увидела на отремонтированном заборе Валеру. Рядом, на земле стоял новый магнитофон.

Валя быстро умылась, переоделась и прошла на кухню, чтобы выпить кофе. Илья смотрел по телевизору мультфильм «Ну, погоди!»

– Мама тебе салат в холодильнике оставила, – буркнул брат сестре.

Валя открыла холодильник, выставила салат на стол и спросила:

– А ты чего такой смурной?

Илья хмыкнул:

– У твоих родителей только Валечка их любименькая! Про меня весь мир забыл.

– А у тебя что, тоже выпускной?

– Единственное событие в мире – выпускной! Более значительного или хотя бы чего– то равного тому по степени значимости, и быть не может!

– У тебя конкурс был! И что?

Илья надулся:

– Не скажу.

Валя сурово проговорила:

– Илья, хватит выделываться! Занял место, что ли какое-нибудь?

Илья молча повернулся всем торсом к телевизору и «прилип» к экрану.

Валя принялась канючить:

– Ну, скажи-и… Как ты сыграл? Что сказали?

Илья, как бы между прочим, кинул:

– Да, так, первое место занял и приз зрительских симпатий получил.

– Илья! А они тебя не назвали великим гитаристом?

Брат тряхнул кудрями, выключил телевизор, поднял высоко и горделиво подбородок и медленно проговорил:

– Не успели. Я сделал это первым. Люблю быть во всем и всегда первым.

Сестра заискивающе, предложила:

– Салатика не хочешь?

– Нужен мне ваш салатик от вас простых смертных…

Валя скороговоркой проговорила:

– Илья, мне нужно спешить на забор, меня там ждут, а твою победу мы как нибудь отметим. Я теперь не просто там какая – нибудь Валя, я теперь Илюхина сестра! Ты в мемуарах своих потом не станешь, ведь про меня ничего плохого людям рассказывать? Я всегда к тебе хорошо относилась! Не забудь.

Илья почти взвизгнул:

– Да что ты говоришь?! А кто меня каждое утро дразнит за мой любимый напиток под названием какао?

– Забудь! Этого больше не повториться никогда.

Валя подошла к Илье, поцеловала его в щечку и ушла. В лифте, красиво исцарапанном ее именем, спустилась на первый этаж и вышла во двор. Валера спрыгнул с забора:

– Как выпускной?

– Отлично. Володя меня любит, а Илюха первое место занял на конкурсе гитаристов!

– Здоровско! Володе лицо набью. Как тебе мой маг?

Валя потерла ладонь о ладонь:

– На кнопочки можно понажимать?

– Для этого и принес, только не защекочи его. А музыку узнаешь? Я переписал тот диск. Для тебя.

Валя подняла с земли магнитофон и, рассмотрев его, спросила:

– Где ж ты его взял?

– Переплатил перекупщику одному. Не зря?

– Не зря! Смотри, Алеха с Пашкой идут!

Паша на подходе громогласно возопил:

– Зачем же ты, Валерка – дурень, технику даешь женщине в руки? Ей лишь бы на кнопочки нажимать. Детский сад, честное слово! – С этими словами Паша отнял у Вали магнитофон и спросил:

– Это за ним ты, значит, мотался?

Паша и Леша покрутили все реле, понажимали на все кнопочки, посчитали все выходы и входы, оценив возможности агрегата, и дружно заключили:

– Вещь!

Валера высокопарно заметил:

– Кучу денег за него переплатил.

Валя съязвила:

– А кнопочки как? Которые вы тут все перенажимали?

– Валера! – покачав снисходительно головой, сказал Паша, – айда в беседку и врубай на полную!

– Меня все равно услышишь! – крикнула Валя.

На улице в этот вечер до самой темноты звучала музыка из беседки садика. Запах листвы на деревьях включал импульсы радости молодости, той поры, когда все прекрасно и все будущее видится безоблачным.

Валя, так же, как и все молодые люди безупречно верила в то, что жизнь дарит один шанс для успеха – молодость. Пока ты молод и прекрасно выглядишь, пока ты активен, именно сейчас твое время для счастья.

Смотреть на пожилых людей было тяжело. Ясное понимание неизбежности факта старения вгоняло в тоску. Страшно было представить свое лицо испещренное морщинами и испорченную фигуру. Это уже не жизнь.

Именно так и об этом думала Валя, слушая прекрасную музыку, которая тоже однажды устареет.

Взглянув на часы, поднеся их к светящемуся индикатору включенного магнитофона, сообщила:

– К дому пора двигаться мне.

– Может, до рассвета уже досидишь? А то провожать тебя по темноте такой страшно, – пошутил Алексей.

– А чего бояться? Вы же не одни пойдете, а со мной, – ответила Валя.

Ребята поднялись со скамейки.

В лифте они успели еще раз нацарапать Валино имя.

– Ты Валя, разрушитель спокойствия, – сказал Алексей, пока она открывала ключом дверь в квартиру.

– Мне придавать значение этим словам, или принять за сонный бред?

– Я не сплю. Хотя, кому-то ты в любом случае сделаешь больно своим выбором…

– Я не выбираю.

– И Тольку не выбрала?

Валентина открыла дверь и шагнув одной ногой в квартиру, ответила, не шутя:

– Я слабое существо. Женщина…

Валера прикусил губу и спросил глубоким мужским голосом:

– И как оно? Быть женщиной?..

Валя скрылась в квартире, закрыв за собой дверь.

8

После того, как Валя стала встречаться с Толей, твердо определившись с ним, как пара, общие встречи в беседке происходили все реже и дружная компания постепенно распалась. Анатолий ревниво следил за тем, чтобы рядом с Валей не было никаких парней и никаких магнитофонов.

Валя поступила – таки в техникум, вопреки предсказаниям и угрозам своей классной. Если честно, то мама знала кому сколько заплатить, чтобы на вступительных экзаменах по математике шпаргалки с формулами были не замечены.

– Может быть, это не очень хорошо…

Папа твердо поддержал:

– Это очень хорошо! Для нашей системы образования. Если бы можно было закончить честно три класса и идти в колледж, приобретать профессию, а дальше развиваться постепенно, то да. Было бы не хорошо и не честно. А при нашей системе, где ты без аттестата не то, что профессию получить не сможешь, а и человеком – то не считаешься, приходится изворачиваться, чтобы выжить.

Остаток лета Валя провела в деревне у бабушки.

Это был замечательный отрезок времени. Тишина реки с булькающими в ней рыбками, ежи под крыльцом, аисты на водяной вышке, земляника, танцы в сельском клубе и конечно же настоящее молоко из под настоящих коров.

Бабушка была настолько счастлива от того, что внучка приехала к ней, что только вздыхала и даже спросить о чем не знала или боялась, чтобы не испортить летний отдых.

– Красавица моя! Пусть Господь поможет тебе! Всегда пусть поможет.

Внучка, зная жесткие установки своей бабушки в теме поведения людей, усомнилась:

– Захочет ли?

Бабушка мудрая женщина и, в первую очередь, именно женщина, мягко произнесла, словно теплый матрасик подстелила:

– «Милость превозносится над судом». А из людей кто и кого имеет право осуждать? Для каждого свой путь к истине. К пониманию жизни и своего места в этой жизни. Пути эти ох, какие разные!

Первого сентября в техникуме, как и во всех учебных заведениях, начались занятия. Анатолий каждый день прогуливал последние уроки в своей путяге, чтобы встречать Валю и дать понять каждому парню, который посмеет к ней приблизится, этого не делать.

Валя и Толя вышли из метро и не сразу сели в автобус, который обычно доставлял их до самого дома, а решили прогуляться по осеннему парку, пошуршать опавшими листьями.

Чирикающие воробьи без устали сновали от куста к кусту и, словно, говорили о том, что осень, всего лишь забвение, а не умирание природы и всего живого.

Красивая и яркая, а не печальная осень дарила надежду на то, что однажды, все замирающее восстановится с новой силой.

Веселые крики играющих в песочнице детей добавляли ощущение правильности и стабильности Кем то однажды включенной жизни.

Влюбленная парочка уселась на скамейку, вокруг которой принялись играть в салочки пятилетние малыши. Их родители с умилением наблюдали за ними, сидя на скамейке, стоящей напротив.

Валя сказала:

– Я мечтаю стать такой же мамой, как моя. Она все сделала, чтобы я росла счастливой.

Анатолий скривился:

– Моя мать жила для себя. Отец все пропил. На меня никто внимания не обращал. Вырос на улице. Мать только орала. У сеструхи привычка дебильная белье свое грязное по всей ванной разбрасывать. На рвоту тянет, как только о женщинах думаю. Только с тобой мне не противно почему-то.

Валя вздохнула:

– Мой папа, когда меня нужно было за что – нибудь наказать, специально давал мне возможность убежать или спрятаться, чтобы мне спастись от наказания. Так ни разу и не наказал.

– Меня бы убили, если б я спрятался или убежал, когда меня наказывать идут, – фыркнул Толя, – такого бы ремня получил….

Мимо скамейки пробежала девочка. Вдруг она громко заплакала. Анатолий, хищно весело глядя на ревущую девочку, выговорил сквозь смех:

– Прямо по макушке ей тот мальчишка попал палкой! Даже шапка на бок съехала!

– Это смешно? – возмутилась Валя.

Анатолий успокоился:

– Ладно, не будем об этом. Но согласись, мамашки лохудры какие! Ты дождешься меня из Армии? Я не то, чтобы против был того, что ты с кем-то в кино сходишь… Но переживать конечно, буду. Много случаев знаю, когда парней девушки не дожидались.

– А я знаю случаи, когда парни из Армии женатыми возвращались к девушкам, которые их ждали.

– Я не такой. Я однолюб. Кстати, моя сеструха попросила меня сегодня вечером с ее дочкой посидеть. Поедешь со мной?

Квартира сестры Анатолия была завалена хламом. Похоже, что уроки беспорядка в доме она от своих родителей усвоила на «отлично». В этой помойке росла чудесная девочка Таня. Ей было уже три годика. Валя была рада возможности организовать для девочки ее досуг. Поиграть с ней, но у Толи были совершенно другие планы. Он выключил в комнате свет, а маленькую девочку попросил побыть в коридоре. Дверь в комнату закрылась, малышка, оставшаяся одна в коридоре испугалась и расплакалась.

Валя двинулась к двери, чтобы дверь открыть, кричала и плакала вместе с малышкой, но Анатолий не позволил и под рев ребенка настойчиво добился удовольствия.

После этого кошмара пришло твердое решение, что нельзя продолжать эти отношения, которые не похожи на отношения.

Две недели Валя не отвечала на звонки. В одно утро раздался звонок в квартиру. Открыв дверь, увидела на коврике огромный букет, в котором была вложена открытка со словом «Прости. Ухожу на фронт».

Проводить Анатолия Валя все же пришла.

Валера покачал головой:

– Будешь ждать?

– Валер, я не знаю, почему прилипла к нему.

– Если честно, я тоже не знаю почему ты к нему прилипла. Наверное приключений ищешь себе. Вся в своего отца пошла.

– А чем мой отец плох?

– А я ничего не сказал такого, что он плох или, что ты плохая. Он у тебя любитель приключений, только искал их всю жизнь в море, а ты эти приключения на суше находишь.

– Ну, ты умеешь подводить итоги….

– Для меня важно уловить логику в событиях, которые для меня кажутся нелогичными. Помню, ты все про балет нам, я, вот, взял билеты на «Лебединое озеро»… Пойдешь?

– А то!?

В скучном балете ничего прекрасного Валера не увидел. Он терпеливо высидел до конца и не пожалел о потерянном времени, во первых, потому, что был с Валей, а во вторых, потому, что один мужчина, по-видимому, первый раз попавший в театр, прямо во время основного танца умирающего лебедя поднялся на сцену и вручил танцовщице, исполняющей этот танец, цветы.

Растерянность актрисы, смех публики и убийственный взгляд в самого себя и в свою нелепость почитателя, разбавили Валере ощущения скуки.

Вечер удался.

9

Учеба в техникуме шла своим чередом по установленному расписанию.

Располагался техникум в старинном здании с паркетными полами и красивыми дверьми в аудиториях.

Холл украшало огромное старинное зеркало и широкая мраморная лестница. В некоторые кабинеты можно было пройти только по черной лестнице. Коридоры замысловато вели в самые дальние крылья здания. Спортивный зал был небольшой и часто уроки физкультуры проходили на стадионе Динамо. Доезжали до него на троллейбусе.

Нужно понимать, что в Советском мире погружение в учебный процесс был не совсем для того, чтобы овладеть специальностью. Этому детально с нуля обучали уже на рабочих местах после окончания учебных заведений. Погружение происходило в студенческую жизнь. В новый этап взросления, где более сложные задачи требуют большей самостоятельности. Смена окружения способствует взрослению, трансформации личности.

Алгебра, которую вел преподаватель Роман Николаевич, была не тем предметом, к которому относились серьезно и, по-этому, решать длиннющие уравнения мало кто из студентов принимал, как задание, необходимое для выполнения, а чтобы тетради все же не были пустыми, математик просто оставлял все решение на доске, чтобы те, кто «думать не хочет» могли тупо переписать.

Именно в те часы, когда по расписанию шла алгебра, старалась администрация техникума взять учащихся на такие работы, как перетащить мебель из одного кабинета в другой или распаковать и установить новое оборудование.

Весна. За окном жизнерадостно чирикали суетливые воробьи, и студенты, уже успевшие «решить» уравнение, смотрели с тоской на улицу.

Валя, погруженная в конспект, услышала шепот с дальнего стола:

– Кыш-ш-ш… – так звали ее парни из группы.

Валя подобрала с пола конфетку, брошенную для нее, но не долетевшую до ее стола, развернула фантик и прочитала вложенный обрывок бумаги с текстом:

– На перемене в чебуречную иду. Ты со мной?

Приглашение поступило от Андрея.

Роман Николаевич, как заправский связист, преподающий в техникуме Связи, естественно, не мог не заметить передачи информации по аудитории и сказал Андрею:

– Ты поосторожнее, а то Валю парень высоченный встречает каждый день, он тебе ребра переломает.

Андрей невозмутимо ответил:

– Уже не переломает. Служит Отечеству.

Дверь аудитории открылась и заглянула классная руководительница:

– Роман Николаевич, Вы уж извините, но там машина пришла с новыми столами в столовую, если кто-то из ребят закончил задание, то может, они бы и разгрузили?

Роман Николаевич сдвинул брови и сердито сказал:

– Почему именно на моем предмете? Мы и так никогда ничего по программе не успеваем… Это же не что-нибудь, а МАТЕМАТИКА!

– Ну, пожалуйста…

– Ладно, Андрей и Игорь, если вы закончили, то придется вам и пойти.

Парни выскочили из аудитории. Вернулись только к концу урока, и Роман Николаевич строго спросил:

– Почему так долго?

Андрей, удивленно пожал плечами:

– У нас, вообще то, как и у всех смертных, только две руки, а руки не такие большие, чтобы ухватить все столы сразу. Пришлось не один раз от машины до дверей пробежаться.

Прозвенел звонок с урока и разговор был закончен. Андрей и Валя направились в чебуречную. Шли они дворами, по пути распугивая кошек и голубей. Андрей рассказывал анекдоты, совсем не стараясь выглядеть умными. Он заполнял пустоту, наслаждался присутствием Вали и уже в самой чебуречной, сидя за столиком, смотрел на нее, не отводя взгляда.

Рядом с этим парнем можно было ничего не бояться. В такой уютной естественной обстановке Валя и выглядела прекрасно. Она ловила на себе взгляды мужчин, которые сидели за соседними столиками и чисто, без игривости улыбалась им в ответ. Андрей долго сохранял спокойствие, наконец, поднялся со своего места и сказал, обращаясь к залу:

– Эта девушка пришла со мной. Не отвлекайте ее пожалуйста. У меня десять минут осталось.

В техникуме парни и из других групп не давали Валентине прохода. Кто-то звал в бар, кто-то в кино, но один по имени Боря оказался уж очень изобретательным и пригласил Валю на тусовку актеров. Сам Боря играл в вокально – инструментальной группе.

Жизнь ленинградской молодежи была конечно же невероятно разнообразной. Заполнить досуг было чем и абсолютно на любой вкус можно было найти занятие и окружение. Если что то не разрешалось министерством культуры, то имели место быть квартирники.

Тусовка, на которую пригласил Боря проходила на Васильевском Острове в квартире у Бори. Он встретил Валю возле метро.

Путь их пересекал три улицы и, проходя поперек одной из них, молодые люди услышали отвратительный свист.

Остановились и посмотрели в сторону, откуда свистели.

А свистел работник ГАИ. Он подошел и, запугивающее строго, отрапортовал:

– Будьте любезны, товарищи пешеходы, пройти в наш агит автобус для проведения беседы о правилах дорожного движения!

Валя и Боря прошли вместе с работником ГАИ к автобусу и поднялись в него. В автобусе был установлен письменный стол, на котором лежала пачка буклетов с правилами дорожного движения. За столом сидел очень строгий другой работник ГАИ и сказал он:

– Присаживайтесь на скамью нарушителей, пожалуйста и заполните вот эти бланки!

С этими словами Вале и Боре выдали какие – то листочки с графами и авторучки.

Боря взглянул на авторучку и сказал:

– А у вас нет чернильной ручки? Мне мама не разрешает писать шариковой, почерк нарушается.

– Шутки здесь не котируются! – строго оборвал работник ГАИ, – эти документы будут отправлены в администрацию ваших учебных заведений. По какому сигналу вы переходили?

– По свистку.., – ответил растерянно Боря.

Валя спросила милиционера, не дав Боре закончить фразу:

– Скажите пожалуйста, а после того, как мы правильно заполним эти бланки, вы нам дадите вот эти буклетики? Уж очень они красивые. Как открытки.

Строгий ГАИшник опустил лицо, что – то сосредоточенно рассматривая в журнале, а Валя снова спросила:

– А можно спросить?

– Что спросить?

– Вопрос, – растерянно пояснила Валя, – вот тут, в подпункте три требуется ответить «не употреблял (ла) ли спиртные напитки», а что такое спиртные напитки?

Боря сказал Вале, заискивая перед ГАИ:

– А ты, чего не знаешь, пропускай. Правильно, товарищ милиционер?

– Я сейчас штраф вам обоим выпишу и вникать в подпункты не придется и буклеты не бесплатно отдам! Умники!

– Слышала? – шепнул громко Боря Вале, – строгий! Молчи лучше.

Работник Гаи, с трудом сдерживая смех, поднялся из-за стола и скомандовал своему подручному:

– Хватит! Выдай им буклеты на память и пусть идут.

Боря с Валей быстро вскочили со скамьи нарушителей и взяли со стола пачку ярких буклетов:

– Спасибо вам, дяденьки, – сказал Боря.

Выйдя на дорогу, остановились перед светофором и уставились на его красный сигнал. Боря громко объяснил Вале:

– Видишь, это светофор называется. Сейчас переходить дорогу нельзя.

– А почему?

– А потому, что нужно ждать зеленый.

– А почему?

– Так принято, не шути. Я и сам не до конца во всем разобрался.

Загорелся зеленый сигнал и Боря взял Валю за руку и правильно перевел через дорогу.

Через минуту оба были уже по адресу. В огромной квартире. С самого порога Боря принялся раздавать всем присутствующим буклеты с правилами дорожного движения, приговаривая:

– Там и про светофоры все написано и про переходы пешеходные и про штрафы очень страшные….

Родители Бори хлопотали на огромной кухне. Они пришли в восторг от Валентины и всячески обхаживали ее, рассчитывая на то, что она составит партию их сыну.

Обходительность самого Бориса не имела конкуренции. Так красиво подавать бокалы и приглашать на танец никто не умел, из всех, с кем Валя была знакома.

Боря очень хорошо был одет, прямо, с лоском. Запах его одеколона был незабываемым и не оценить всего этого было бы не честно.

Каждая такая тусовка заканчивалась откровенной пьянкой. Валя не стала дожидаться концовки и ускользнула в тот момент, когда все стали наливать и заливать не для приятности сознания, а для того, чтобы сознание отключить.

До Валентины доходили слухи о том, что когда родителей дома не было, пьянки эти заканчивались только рано утром и, приходя в себя, каждый протрезвевший был озадачен как он или она оказались в одной постели с ним или с ней.

Позже Боря приглашал Валю на концерты на которые было невозможно достать билеты. Он подрабатывал настройщиком музыкальных инструментов и имел возможность оплачивать свидания.

С каждым днем парень все больше влюблялся.

Холодным вечером в красивом, уютном баре веселый старый швейцар демонстрировал фокусы со спичками. За соседним столиком о чем-то горячо спорили мужчины, явно не заботящиеся о том, насколько красиво они проводят время.

Обстановка накалилась так, что один из мужчин поднялся из-за стола, а сидел он прямо за спиной Бориса, и замахнулся пивной кружкой на своего соперника, который был напротив него. В кружке было пиво. Пиво выплеснулось непосредственно на Борю.

Валя замерла, а Боря с пенным пивом, стекающим с головы на не дешевую куртку от фарцовщиков, спокойно поднялся и повернулся к, окатившему его смельчаку.

Швейцар со спичками принялся успокаивать Борю, извиняясь за ситуацию, а виновный в произошедшем, держа пустую кружку в руке, открыл рот, но не нашелся что сказать и так и остался покорно ждать заслуженного удара в лицо.

Валя, увидев выражения лиц свидетелей, виновного и жертвы, предательски рассмеялась. Она очень мило из – под своего пиджака стянула шарфик и принялась вытирать им Борю, который от удовольствия забыл о неудобстве быть мокрым и липким.

– Твои волосы будут теперь густыми и блестящими, – сказала Валя, убирая мокрый шарфик в сумку.

– А твои конспекты душистыми и пьянящими, – сказал Боря, – я люблю тебя.

Валя молчала. Никаких серьезных отношений она никому не обещала и ребята знали о том, что все на что можно рассчитывать, это прогулка с ней на культурное мероприятие типа «Дворец Молодежи».

– Ты будешь ждать меня из Армии?

– Конечно! Я уже умею это делать. Сначала Анатолия дождусь, а потом тебя.

Подсыхающий парень не улыбнулся. Он смотрел на девушку так, словно хотел запомнить ее насколько только можно дольше.

Этой же весной его призвали в Армию.

10

Урок НВП, то есть Начальная Военная Подготовка в техникуме был обязательным предметом, который нельзя было прогуливать. Преподавал его старый подполковник в отставке и свою воинскую выучку он изо всех сил старался внедрить во всю систему обучения.

Лишенный всяких эмоций, человек – машина требовал повиновения и дисциплины. Студенты же с юмором относились к такому стилю преподавания, но на занятия исправно приходили.

Было интересно разбирать и собирать автомат Калашникова и иногда удавалось попасть на стрельбище, а попадали на них именно не прогульщики.

Перед началом каждого урока группа должна была выстроиться в коридоре и громко отрапортовать в ответ на: «здравия желаю товарищи студенты!», «здравия желаем, товарищ подполковник».

Студенты выстраивались в безупречно ровную линию и громко рапортовали: «здравия желаем, товарищ подоконник!» Военрук никогда не улавливал подвоха и оставался очень довольным состоявшимся приветствием.

– Что это у вас, товарищ студент, за плечами болтается? – обратился военрук к Вале, увидев у нее новый рюкзак.

– Это, товарищ подполковник, новый стильный вещмешок под названием рюкзак, – отрапортовала Валя, – используется для переноски учебников и конспектов. Можно положить бутерброд, предварительно завернув его в лист чистой бумаги.

– Отлично! Поставьте свой рюкзак возле стола, как это обычно делают все студенты со своими сумками, иначе, не сможете качественно отработать навыки оказания первой помощи, которым посвящен сегодняшний урок.

Валя скинула рюкзак с плеч и поставила возле своего стола.

– Классный рюкзачок! – шепнула Таня, девушка, которая сидела за столом в соседнем ряду.

– Да, вчера только купила.

– Итак, – начал свой урок военрук, – сегодня вы узнаете для чего нужны бинты, вата, пластыри и прочий медицинский арсенал бойца… бойцу.

Это был самый веселый урок! Ребята таскали друг друга на носилках и перебинтовывали места предполагаемых переломов.

Кто-то перебинтовал ножку стула вместе с голеностопным суставом, кто-то под бинт на голову подложил справочник по электронике. Кто-то подложил карандаши и забинтовал руки своему товарищу так, что пальцев оказалось по восемь на каждой ладони. Фантазия била фантаном. Это был наверное единственный день в жизни военрука, когда он его видели веселым.

После окончания урока некоторые студенты не стали себя разбинтовывать и прямо со всеми «переломами» явились на урок физкультуры, который по расписанию следовал после НВП. В техникуме был небольшой спортивный зал, в который нужно было пройти через длинный двор.

Когда в ряду выстроившихся студентов физрук увидел многих в бинтах, то сначала испугался, а потом, сообразив в чем дело, вызвал военрука, и тот немедленно явился.

Военрук внимательно осмотрел перебинтованных студентов и совершенно спокойно заявил:

– Именно этих ребят я видел минут двадцать назад, на своем предмете. Ко мне они пришли абсолютно здоровыми.

– И что произошло потом? – спросил физрук.

– На что вы намекаете? – испуганно спросил военрук, – товарищи студенты! Верните немедленно бинты! Мне нечем работать со следующей группой!

Студенты разбинтовали друг друга и аккуратно свернули бинты, после чего вернули их военруку. Урок по физкультуре был наполовину сорван и физрук, ничего не успев провести по плану, под конец занятия скомандовал:

– Товарищи студенты, бывшие забинтованные! Выйдите на середину зала!

Парни дружно шагнули вперед.

– Заканчивается семестр. Мне нужно выставлять оценки. Предлагаю: кто из вас больше всех отожмется, тому я выставлю пятерку!

Андрей решительно сделал еще шаг вперед, словно одним из первых решил отработать оценку, но не сбавляя темпа, прошел мимо физрука в сторону раздевалки, сказав на ходу остальным ребятам:

– Удачи вам, парни!

Вся группа последовала из спортзала.

Занятия закончились. Валя вышла из дверей техникума и пошел сильный дождь. Черные ремни на новом рюкзаке оказались красящимися. Черная краска с них поплыла по плащу.

Расстроенная Валя пришла домой и первым делом, даже не успев просохнуть, села за свой письменный стол и написала гневное послание производителю рюкзаков, назвав его юмористом. Списав с этикетки адрес этого юмориста, девушка заклеила конверт, упаковала в пакет закрасившийся рюкзак и прошла на кухню, где Илья смотрел мультики.

– С собакой когда пойдешь гулять, зайди на почту. Отправь бандерольку.

– Ты забыла сдобрить заявку просящим «ладно?»

– Ладно? – уточнила Валя.

– Ладно, – ответил Илья, – а что там?

– Жалоба.

Вся учеба в техникуме была для Вали веселым приключением в ее жизни. Преподаватели уважительно относились к студентам, не притесняя никого. Атмосфера достоинства царила в этом учебном заведении, где каждый кто хотел, имел возможность получить наилучший результат от своего умственного труда.

Начался третий курс. К предметам, которые изучались в техникуме, добавились, так называемые, мастерские. На этих мастерских студенты учились проводить электрические цепи на специальных стендах, разбирать и ремонтировать телефонные аппараты. Преподавателем мастерских был некий Иван Иванович, а лаборанткой у него была бывшая студентка техникума, недавняя выпускница Люба, то есть, практически, ровесница нынешним студентам.

Иван Иванович не очень любил свою работу и полностью предоставлял ее Любе. Она же жаждала поупражняться в силе своего влияния. Лаборантка потребовала называть себя по имени и отчеству и команды «К доске!» «Закрой рот!» " Пошел!» «Сел!» были ее формой общения с плебеями под названием «студенты».

Через определенную порцию терпения, Люба эта опротивела всем, учитывая, что преподаватели к студентам обращались только на «вы».

Подчиняться командам лаборантки отказались дружно все, но зачинщицей обозначилась Валя, потому, что открыто ей сказала:

– Люба, я со своей собакой не позволяю себе разговаривать в таком тоне, как ты с нами. Может, переменишь манеру общения?

Лаборантка взвизгнула, вытаращив глаза:

– Еще одно слово и пойдешь с директором разговаривать!

– А за два слова куда отправишь?

– Не «ты», а «вы»!

– При взаимном уважении, возможно, но не в твоем случае.

Конфликт нарастал с каждым днем, потому, как сломить Валино противостояние Люба пыталась каждый день. Она отказывалась ставить зачеты, пыталась выставлять студентов за дверь и однажды заявила, что отказывается работать с этой группой, пока в ней Валентина.

Жалоба поступила в деканат. Советом техникума было принято решение Валю исключить. Люба оказалась чьей-то там наверху дочкой. Кроме этого, Люба страшно завидовала окружению Валентины.

А студенты вовсю резвились. Андрей принес фотоаппарат. Вся группа в перерыве между парами красовалась перед фотообьективом.

Классная руководительница зашла в аудиторию в самый веселый момент, когда компания из нескольких девушек приготовилась к щелчку затвора, а в фотоаппарате закончилась пленка.

Андрей попросил компанию продолжать улыбаться, сам же открыл фотоаппарат, чтобы заменить пленку на новую.

– Валентина! Вы должны явиться на Совет, чтобы услышать решение Совета.

Компания улыбающихся девушек продолжала улыбаться, но в глазах вспыхнуло негодование вместе со вспышкой фотокамеры. Это невероятное фото позже стало самым эффектным во всей фотоколлеции группы.

Учебным Советом ожидалось, что все студенты присмиреют, испугавшись такого вот на них давления, но не тут-то было!

Весть о том, что Валю исключают, разнеслась по всему техникуму и в день, в который был собран совет, этаж, на котором располагался кабинет управления техникумом оказался заполненным студентами с нескольких курсов.

Студенты группы, в которой училась Валя, составили заявление о том, что если Валю исключат, то вся группа расформировывается. Подписи поставили под заявлением абсолютно все.

Техникумовский Совет в растерянности не начинал заседание, пока не разойдутся учащиеся, а учащихся становилось в коридоре только еще больше. Все требовали, чтобы совет проводился в их присутствии.

На часах было уже семь часов вечера.