Текст книги "Закрывая глаза"

4 сентября. Пятница

Проснулась я в постели, на уже знакомой круглой кровати. Те же аквариум и голубые рыбки. Звезды и полумесяц на потолке. Голубые шторы. Дежавю. Только в окне светало. И вдруг я услышала стук в дверь. Гость, не дождавшись ответа, распахнул дверь. На пороге стоял… Богдан.

Я хотела подняться и присесть на кровать, но обнаружила, что без одежды. Совсем!

«Опять! – промелькнуло в голове. – Это уже было».

– Не волнуйся, – быстро проговорил он, стараясь меня не напугать. – Мне пришлось тебя раздеть, одежда была вся мокрая, и ты была без сознания. Я делал это без свидетелей, – улыбался он. – Вот держи, твои вещи. Они теперь сухие. Ты что-нибудь помнишь?

Интересно, что Богдан имел в виду, когда спрашивал, помню ли я. Нападение этих двух с ножом не забуду ближайшие лет десять точно. А еще помнила невероятное место, похожее на рай, и его, танцующего со мной. Но если первое воспоминание страшное и более реальное, хотя сумасшествия в нем было достаточно, то вот в реальности второго, приятного, воспоминания я не была уверена. Решила намекнуть об этом и попытаться что-нибудь прояснить для себя, заодно поглядеть на реакцию Богдана.

– Мне приснился необыкновенный сон… Что это было, сон или явь? Необычное место, там был ты и Сантез. Я тоже была с вами. А еще мы плавали по ледяной реке…

Я рассказывала о своем сне, песчаной долине и дереве, вокруг которого происходили фантастические танцы, участницей которых была. Решила упустить только те моменты, которые были связаны с легкими поцелуями и ласками. Богдан молчал и внимательно слушал, не отрывая от меня своих глаз, даже бровью не повел, чтобы рассеять мои сомнения, и все время улыбался, заботливо проводя пальцем по моей руке.

Когда закончила свой рассказ, он поднялся, указывая на круглую дверь, которую я не видела раньше.

– Там ванная, чистые полотенца для тебя повешены. Как будешь готова, выходи к нам. Сантез готовит завтрак.

И больше ничего, никаких комментариев по поводу того, что он услышал от меня. Напрашивался только один вывод: все привиделось. Надеюсь, он не подумал, что у меня не все в порядке с головой.

Как только Богдан покинул мою комнату, я выпрыгнула из кровати и сразу заметила на своих ногах немного прилипшего песка, совсем немного, но это был… песок! Вот это да! Он, такой же белый, как в моем сне. Такое возможно?

Растерянная, я поплелась в ванную, пытаясь хоть как-то разложить по порядку все в своей голове. Стала вычислять степень реальной возможности существования того места и воды за дверью. Точно! Нужно открыть дверь и посмотреть, будет ли за порогом река. Я подбежала к той самой двери, через которую вчера попала в загадочное место. Открыла… Коридор, стены, обшитые гобеленом, на котором изображены этнические сцены битв или танцев людей с оружием. Реки не было и плота тоже. Разочарованная увиденным, я не могла отделаться от мысли, что мой сон каким-то фантастическим образом может быть больше, чем просто продукт моего воображения. Все, что видела, происходило, но факты говорили об обратном, если не считать песка. Хотя мало ли откуда он мог взяться? Например, я могла вчера принести его с собою, когда пыталась спасти свою жизнь на набережной.

Стеклянная ванна, совершенно прозрачная, сверкающая своими лепестками, была наполнена горячей, успокаивающей своими ароматами водой. Я пыталась смыть с себя все тревоги и нервное напряжение, от которого не могла избавиться до сих пор. Ванна занимала почти всю комнату, необычным цветком поднималась вверх, и от нее шла изящная стеклянная лестница. На вид все казалось очень хрупким, но это было обманчивым впечатлением. Еле заметные полки из-за своей кристальной прозрачности держали на себе множество разных тюбиков и пузырьков. На первый взгляд можно было подумать, что все эти разноцветные бутылочки висят в воздухе. Светильники на потолке, как планеты, изображали солнечную систему. Огоньки падали на меня синим светом. Было необычно. Я чувствовала, что мне нравится здесь, и одновременно испытывала на своем теле мурашки, как от озноба. Мне не было страшно, но тревога не покидала. Пытаясь бороться с ней, я плескалась в мыльной воде, невольно чувствуя себя гостьей в ледяном царстве. Только здесь все было не изо льда, а из стекла, который своей игрой с огоньками сильно походил на хрусталь.

Почистив зубы, я сняла со стены большое, но легкое как пух полотенце белоснежного цвета. Вытирая себя, внимательно разглядывала свое отражение в зеркале. Мне, на удивление, было сложно оторвать свой взгляд от него, как будто я ждала, что смогу увидеть что-то необычное там, в том мире зазеркалья. Долго ждать не пришлось: внезапно мое отражение стало меняться, сопровождаясь еле заметными вспышками. В зеркале я на секунду ожила и улыбнулась самой себе, глядя оттуда, как будто не оно было моим отражением, а я его. Это длилось несколько секунд. Вокруг глаз начал выступать макияж, замазывая собою мои веки, добираясь под глаза, замыкая черный круг, губы стали как будто ярче. Волосы стремительно начали менять свой цвет на жгуче смоляной стали расти с фантастической скоростью, становясь все длиннее, пока не спустились до пола. Только сейчас заметила мощные черные косы, которые заворачивались в кольца. Я была прекрасной в своем отражении и одновременно ужасной. Кончики губ сильно опущены книзу, застыв в выражении горечи. Я замерла, напряженно вглядываясь в зеркало. Но больше ничего, как будто все лишь померещилось. Сейчас на меня глядело настоящее отражение, передавая мое изумление. Как-то часто стали видеться необъяснимые вещи. Я попыталась послушать себя, не кружится ли у меня голова, потрогала лоб. Все в порядке, температуры нет. Скорее всего, это мне привиделось. Я обдала лицо ледяной водой, пытаясь прийти в норму. Все пространство ванной комнаты мерцало, по темным стенам пробегали блики играющих огней. Стекло, которое красовалось вокруг, казалось, отдавало безмятежным холодом, комната завораживала своей необычностью. Чувствуя себя здесь лишним элементом, я поторопилась выйти наружу. Натягивая на себя одежду, взглянула на свой мобильник. Было странно, что он все время молчит. Неужели никто не беспокоится обо мне? Я все-таки не ночевала в общежитии. А вдруг со мною что-нибудь случилось? Неужели всем все равно? На секунду я представила Наташу, которая звонит в милицию или еще делает какие-нибудь глупости. Судя по ее импульсивности и нестабильности в настроении, я легко могла представить свою подругу в таком состоянии. Но тут же подумала, если это было бы правдой, она сначала набрала бы номер моего телефона. Но Наташа не звонила мне. Очень странно. Шесть утра. Наверное, девочки в комнате еще не проснулись, хотя, возможно, подруга так напугана, что просто могла забыть о том, что мне можно позвонить, а сейчас переживает. Я быстро набрала ее, в трубке раздались длинные гудки. Ответа не было. Я настойчиво продолжала звонить. Наконец, послышался недовольный сонный голос Наташи. Значит, она спала, я ее разбудила:

– Алло, слушаю.

– Наташа, извини, что разбудила, вы там не потеряли меня?

– Кто это? – слышала я недоумевающий и раздраженный голос подруги.

– Ты что? Не узнала? Это Лилия. Я хотела успокоить, что со мной все в порядке.

– Хватит угорать, Лилия рядом спит. Перестаньте озоровать, я спать хочу!

После этого она положила трубку. Я в стопоре поглядела на мобильный телефон, не понимая, что происходит. До меня медленно стал доходить смысл ее слов. Там Лилия, и она спит в комнате. А кто тогда я? Ничего не понимаю. В замешательстве попыталась еще раз набрать подругу.

– Абонент выключен или находится вне зоны действия сети, – ответил мне автомат.

Значит, еще и трубку вырубила. Я вылетела из комнаты, направляясь интуитивно по коридору в сторону выхода. Вокруг стоял полумрак.

– Куда ты? – услышала я позади себя все такой же спокойный голос Богдана. Металл в интонации заставил меня остановиться. Поворачиваясь к нему, я ответила:

– Мне нужно на учебу, да и в общежитии происходит что-то неладное. Думала, волнуются за меня, а Наташа говорит… ты не поверишь, Богдан. Наташа говорит, что я рядом там сплю. Бред какой-то. Спасибо тебе за заботу. Мне пора бежать.

Вся моя сущность разрывалась на части, когда он был рядом. Я чувствовала, что еще немного, и не смогу сделать шага от него, не хватит просто сил. Но старалась скрыть это, насколько меня хватало. Необычная тяга могла сравниться со стремительно увеличивающимся шаром кипящего огня, который разрывал мои внутренности на части от нехватки воздуха. Рядом с ним я наслаждалась и одновременно страдала от силы магнетизма, захватывающего меня в свое поле. Новые чувства мешались в одно, создавая богатый букет ощущений, превращая все вокруг в невероятно привлекательный сад, в котором я становилась рабыней. Богдан смотрел на меня, и огонь его глаз проникал в самое сердце. Он говорил, и я уже ничего не могла слышать, кроме его убаюкивающего голоса. Возможно, такое сравнимо лишь с гипнозом, хотя я не знала, что такое гипноз наверняка, потому что никогда не проделывала с собою такие опыты. Гипноз. В зеленых глазах Богдана вселенская доброта менялась на опасность, и этот процесс был бесконечным, то привлекая, то отталкивая. Почему-то представлялась в такие моменты змея, которая готова прыгнуть на меня и смертельно ужалить, настолько ужас был настоящим. Вот и сейчас, не успев ничего ему толком объяснить, я уже слышала привычный шепот в ушах и эту растекающуюся по всей квартире музыку, которая убаюкивала мое сознание. Я чувствовала, как заботы и страхи уходят куда-то далеко, а он, такой значимый, сейчас находится рядом. Теперь могла думать только о том, как хочу наслаждаться им.

– Только не волнуйся, Лилия. Сейчас мы позавтракаем и все решим. А твоя подруга, наверное, просто спит еще. Я тоже спросонья могу тебе много разного наговорить, – улыбался он, успокаивая. – Идем со мною.

Он взял меня за руку, и я поддалась, ступая за ним в комнату с треугольным столом. Все те же красные кресла и лилии, теперь их было много. И ваза уже не возвышалась, это была хрустальная плоская чаша, заполненная розовой водою. Белоснежные цветки без стеблей плавали в ней и сказочно благоухали, наполняя комнату магическим ароматом. Я смотрела на них и не могла отделаться от мысли о казни: цветки лилий оторвали от прекрасных живых стеблей, как головы от тел, ради чудесного аромата. Розовая вода в своей мертвой прозрачности напоминала об остатках жизни, вытекающих в нее. Прекрасное и ужасное сочеталось в том, что я видела и осязала. Богдан как будто понял, что мне не совсем хорошо, бережно помог сесть в большое кресло, потом присел рядом и спросил:

– Тебя что-то напугало?

– Не знаю, все как-то странно немного. Иногда что-то вижу, не до конца понимая, что происходит. И что я вижу на самом деле? Мне жаль. Сейчас как-то очень заболело сердце.

– Тебе стало жаль цветы?

– Странно, да? Никогда раньше не задумывалась, что им может быть больно. Будто я почувствовала то, что они переживают сейчас.

– Благодаря этим цветам мы вдыхаем волшебный аромат их смерти. Смотри, как прекрасны линии волн этих нежных лепестков.

– Перестань, мне нехорошо.

– Чтобы испытать сильное наслаждение, нужно пройти через сильные муки. Только тогда сможешь оценить всю полноту того, что тебе даровано, сможешь понять, кто ты и зачем ты здесь. Возможно, после этого осознаешь, правильное ли ты выбрала направление или заблудилась.

– Кому хорошо от мучений? Звучит жестоко, страшно. Муки – это боль.

– Наслаждение и муки всегда рядом, как две ноги, которые нельзя разделить, каждая нога идет в одном направлении, просто у каждой своя очередь. Человек испытывает огромный стресс и от радости, не только от боли. Причем переживания, вызванные радостью, могут быть сильнее страданий.

– Причем тут цветы?

– Это все мир, а в нем есть и жизнь, и смерть. Зачем выделять это и избегать чего-то? Страхи. Ты наслаждаешься жизнью, жизнь наслаждается тобой.

Я сидела, пытаясь осмыслить то, что услышала. Но Богдан не давал мне времени на это. Быстро сменив тему, он продолжал:

– Пропустишь сегодня занятия? Пятница, завтра выходной. Не думаю, что много потеряешь. Занялись бы чем-нибудь другим. Сегодня должна быть отличная погода, предлагаю велопрогулку после завтрака. Насчет учебы нет смысла напрягаться, проблем не возникнет. Это я могу пообещать тебе, я все устрою. Приготовим справку, как будто ты загремела в больницу. У Сантеза есть родственники в белых халатах, которые смогут нам сделать такой документ, – улыбался он. – Соглашайся, – уговаривал меня. – И вообще, я считаю, что тебе придется переехать к нам на недельку погостить.

Это прозвучало как бы между прочим, но я поняла, что Богдан не сейчас принял решение пригласить меня пожить у него. Возможно, мне всего лишь показалось, что это было не спонтанное, а обдуманное решение. Переехать! Это, конечно, неожиданно, я польщена, но не готова к подобному повороту событий. Слишком мало мы с Богданом знакомы. Плюс мне казалось, что рядом с ним я перестаю быть хозяйкой своих мыслей и действий, плохо контролирую себя. К моему стыду, как будто была готова на все, когда он был так близко. А тут жить, рядом! В одной квартире! Нет. Это так же заманчиво, как и неразумно. Я не готова, толком не знаю его, да и сосед Саня. Жить втроем. И что с общежитием? С Наташей? Я почувствовала в моей голове еле заметную, но уже ощутимую штрихпунктирную линию. Я и Богдан, и эта линия напротив, перед нами, а за ней все люди, которых я любила: мама, папа, сестра, подруги, директор лицея, люди, люди, люди. Мое видение пропало так же резко, как появилось, когда я услышала его голос снова:

– После того как позавтракаем, заберем твои вещи, и сразу кататься на велосипедах.

– Нет… я не могу у вас остаться жить, это… это как-то совсем уж. Тем более у нас все строго в общежитии.

Богдан, как всегда невозмутимый, задумчиво смотрел на меня и продолжал утвердительным тоном, не терпящим возражения:

– Вопрос решенный, Лилия. Поживешь здесь. Это необходимо в целях твоей безопасности. Или уже забыла о вчерашнем нападении на тебя?

– Они могут еще раз напасть? – мой голос сорвался. Я как-то даже не подумала о повторном покушении на мою жизнь. – Что им нужно от меня? Я же ничего плохого не совершала. Может, пойти в полицию? – в ужасе задала я вопрос в воздух.

– И что ты скажешь им? Тебе вряд ли поверят. Скорее всего, они подумают, что ты страдаешь галлюцинациями. Твой рассказ слишком нереален.

– Ты не веришь мне, что так было на самом деле? Это все правда!

– Я верю. Но то я, – было видно, что Богдан мучается дилеммой, говорить мне что-то или нет. Но промолчал.

– Привет, Златовласка, – начал с обычного приветствия Саня, неся поднос с завтраком. Сантез был сегодня на подъеме, синяков на лице вообще не осталось, и было сложно поверить, что недавно его лицо имело серо-желто-голубой цвет от травм.

– Саня, ты всегда тут готовишь? – поинтересовалась я.

– Часто, хотя Богдан тоже делает это превосходно. Но тут вопрос желания. Он ленится. Понимаешь, он сейчас занят очень важным делом под названием Лилия и полностью погрузился в эту важную миссию.

Я не могла удержаться, чтобы не рассмеяться вместе с ним, так заразительно он веселился. Даже если Саня ничего не говорил вслух, он мог сделать так, что все начинали падать со смеху просто потому, что он так хотел. Богдан улыбался, наблюдая за нами. После завтрака Саня начал собираться в лицей.

Из подъезда мы вышли вдвоем, я и Богдан. На улице осень. Прохлада. Запах листвы напоминал о предстоящих холодах. Сентябрь. Как печально это время года! Лето покинуло нас, а переход в зиму еще не наступил. Осенью чувствуешь себя то обогретым редкими лучами солнца, то остуженным прохладой, напоминающей, что все конечно. Вот и лето закончилось. И осень тоже пройдет. Зима, весна. Опять все по спирали.

У меня иногда бывает состояние полета. А потом раз, очнулась и думаешь, как это на автопилоте можно было дойти до места, даже не помня пути, который проделала. Я сидела рядом с Богданом в машине. Вот и сейчас, напрягая память, я не могла вспомнить: как попала сюда, как выглядел его автомобиль. Спокойная мантра в салоне, помогая уйти в релакс, переливалась мужскими и женскими голосами. Осенний пейзаж. Все так гармонично, приятно слуху и глазу и немного печально. Мы доехали до общежития. Богдан помог открыть дверь, потом вышел следом, поспешно взяв меня за руку, прижимая к себе. Боже, я шла рядом с ним и чувствовала, насколько он мне дорог. Я люблю. Я так сильно люблю его.

– Богдан, – прошептала я вслух и сразу очнулась от своего голоса. Он повернулся ко мне, взял за плечи, стал вглядываться в меня, как будто пытаясь понять, что происходит внутри, потом улыбнулся и крепко обнял, целуя лицо. Мы стояли, а он все целовал и целовал, все крепче сжимая меня в своих объятиях. Потеряв контроль над собой, я обнимала его, отвечая поцелуем на поцелуй, прижималась к нему все крепче, боясь оторваться, чувствуя его тепло через наши одежды. Я обнимала его, как будто такого может больше не повториться. Невозможно надышаться его запахом, его дыхание переплеталось с моим, создавая наш мир, в котором были только он и я. Он взглянул на меня, освобождаясь от объятий, и улыбнулся, остужая своим спокойствием. Мы все еще стояли у входа в общежитие.

– Подняться с тобой?

– Нет, у меня мало вещей, я быстро.

– Тогда я жду тебя здесь, не задерживайся, – он отошел к машине.

Я понеслась к зданию общежития. Пролетела по лестнице вверх, быстро открыла дверь комнаты. Мысли мешались, и я старалась не думать о том, что сейчас делала и насколько это разумно. В комнате никого не было. Отлично, хоть никто не будет приставать с вопросами. Достав одну из сумок, я начала укладывать наспех вещи с учетом, что смогу вернуться сюда не раньше, чем через неделю. Потом достала листок и написала записку своей новой подруге:

Наталья, со мной все хорошо. Я на мобильном, если буду нужна тебе. Уехала к родственникам. Примерно на неделю. Лилия.

Наверное, на все у меня ушло не больше пяти минут, так как, возвращаясь к машине, я увидела приятно удивленное выражение лица Богдана.

– Быстро. Сразу чувствуется, что кататься на велосипедах тебе совсем не терпится. Он перехватил мою сумку с вещами и кинул ее на заднее сиденье сверкающего автомобиля.

Оказывается, у парней был дома целый спортивный арсенал: ролики, лыжи, велосипеды. Так как я не была на набережной Волги, если не считать того злосчастного случая, мы решили поехать именно туда. Богдан обещал провести мне небольшую экскурсию. На этот раз народу там было много. Летние кафе, закусочные работали, заканчивая летний сезон. Люди сидели под навесами, болтали и пили. Было шумно, из каждого кафе громко звучала разная музыка. Кто-то, уже набравшись спиртного, танцевал. Мы ехали, никуда не торопясь.

– Ты здесь давно живешь? – спросила я, понимая, что совсем ничего не знала о Богдане. Мне хотелось удовлетворить свое любопытство. Было интересно, сколько же ему лет, чем он занимается, работает или учится, кто его родители. Множество вопросов пролетело в голове. Удивительно, я знала его несколько дней, а ведь даже не успела ничего спросить. Не знала даже его фамилии.

– Интересно только это? – улыбался он, глядя вперед перед собою.

– Нет. Мне все интересно. Я ничего о тебе не знаю.

– Мне двадцать четыре года, – почему-то засмеялся он. – А живу я в этом городе совсем недолго.

– А где ты раньше жил?

– Где я только ни жил. Я долго не живу на одном месте.

– Почему?

– Вначале всегда интересно, потом проживаю это. Понимаешь? Хочется нового. Люди, дом, профессия – все надоедает, и я переезжаю. Новое место всегда манит, если в старом стало тесно. Хотя я ни от чего не зарекаюсь.

– Даже если новое место – тайга?

– Там я еще не был, но, думаю, да, почему нет.

– Ты переезжаешь с места на место, как кочевник?

– Да, наверное, такое сравнение подойдет, – улыбнулся Богдан. – Новое привлекает. Изучишь, теряется интерес, так сказать, пережевывается, становится тесно.

– И что дальше?

– Множество путей. Выбирать путь каждый раз – захватывающий процесс.

– А как же стабильность?

– Ну, я бы сказал, мир в принципе нестабилен, это больше установка в голове. Стабильность так же конечна, как все вокруг.

– Мне сложно тебя понять. По-моему, это попахивает легкомыслием.

– Да, не каждый нормальный человек понял бы меня, – засмеялся по-отечески Богдан.

– Я тоже тебя не очень понимаю, как-то даже сопротивляюсь внутри. Не хочется верить, что все это ты говоришь всерьез.

– Вижу. Не бери в голову.

– И кем ты работаешь?

– Врач. Стоматолог. А еще работаю в мастерской.

– И что ты творишь?

– Разное, так просто и не скажешь. Пытаюсь созидать, – улыбнулся он. – Иногда выходит очень даже привлекательно.

– Покажешь мне свои творения?

– Обязательно!

Богдан рванул вперед, обгоняя меня, развернулся в обратную сторону, перекрывая дорогу. Он был необычен. Я понимала, что так часто и долго смотреть невоспитанно, но как сложно оторвать от него взгляд. Девушки, гуляющие по тротуару, наверняка разделяли мое мнение. Он был рядом, и он был со мной. Ну, и пусть, что он так тяжело открывается мне и говорит загадками. Я буду жить рядом, пусть неделю. Он сам меня пригласил. И если повезет, постараюсь узнать о нем больше.

Дорога назад пролетела в разговорах о кино, лицее, условиях моего беспроблемного поступления в институт в случае отличного завершения обучения в лицее. Богдан слушал, и казалось, ему были интересны мои маленькие проблемы.

Вернувшись в квартиру, мы вместе готовили обед, я помогала. Он смеялся, видя, как я нарезаю лук, плача от горечи, между чисткой картошки обнимал меня, громко вдыхая запах моих волос. Пятница пролетела незаметно, не успев начаться.

– Ты веришь в любовь, Богдан?

– Сразу бьешь в точку, – улыбнулся он. – Наверное, я отвечу не совсем на твой вопрос. Я учусь любить.

– Ты никогда не любил, раз такое говоришь?

– Любил. Каждый раз по-разному. Каждый раз – это событие, волшебство, отсутствие каких-либо преград между людьми, слияние. Это большая нагрузка, нужно много сил.

– Говоришь как о работе.

– Я говорю как о переживании, которое всегда дает и всегда забирает.

Странный разговор. Богдан учится любить. Я чувствовала, как во мне все больше и больше разгорается любопытство. Незаметно стемнело, время пролетело невероятно быстро. И все потому, что он был рядом со мною. Ночью мы с Богданом сидели у окна, по очереди рассматривали черное небо в подзорную трубу. Мне вспомнилась фраза из какого-то фильма, который я видела в детстве. Она заставила посмотреть на звезды иначе. В ней говорилось о том, что люди смертны, мы все когда-нибудь умрем, но звезды также будут светить после нас, как и до нас. Никто не вспомнит наши имена, а звезды будут помнить всегда. Они завораживали Богдана. Я подумала, что если и была у него какая-то слабость, то это были именно они, звезды. Когда он смотрел в свою трубу, забывался и мог часами наблюдать за ними. Он показывал мне созвездия Козерога, Змеи, Дракона, Медведицы. Боясь уснуть, наблюдала за ним, получая удовольствие просто оттого, что нахожусь рядом. Я уже засыпала и сквозь сон понимала, что Богдан несет меня в мою комнату, на круглую кровать.