Текст книги "Как говорить с детьми, чтобы они учились"

Если мы хотим, чтобы наши ученики выросли настоящими людьми, то должны уважать и признавать их чувства.

Если мы ценим достоинство наших учеников, то должны разработать такие методы обучения, которые не ранят их достоинства.

Если мы хотим, чтобы наши ученики уважали себя и других, то для начала должны начать уважать их. А сделать это невозможно, если мы не станем проявлять уважения к их чувствам.

Вот что мне нужно было сказать Кену!

Памятка

ЧУВСТВА ДЕТЕЙ НУЖНО ПРИЗНАВАТЬ ДОМА И В ШКОЛЕ

Ребенок: Я получил тройку всего лишь из-за нескольких дурацких ошибок!

Взрослый: Не волнуйся. В следующий раз у тебя все получится.

Вместо того чтобы принижать значение чувств ребенка, вы можете:

1. Подтвердить чувства ребенка.

«Похоже, ты сильно расстроен. Очень обидно знать ответ и получить низкую оценку из-за простой описки».

2. Проявить солидарность с чувствами ребенка с помощью звуков или слов.

«О!», «М-м-м», «Да, да», «Понимаю».

3. Предложить ребенку в виде фантазии то, чего вы не можете дать в реальности.

«А здорово было бы иметь волшебный карандаш, который переставал бы писать, когда ты делаешь ошибку!»

4. Принять чувства ребенка даже в том случае, если вы вынуждены призвать его к прекращению неприемлемого поведения.

«Ты все еще расстроен из-за плохой оценки, но не следует пинать парту. Это неправильно. Лучше расскажи мне о том, что тебя тревожит, или можешь все это нарисовать».

Вопросы и истории родителей и учителей

Вопросы родителей

1. Мой семилетний сын Билли часто злится, когда делает домашнее задание. Если он не может решить пример, то вырывает листок из тетради, швыряет его на пол или ломает карандаш. Как справиться с выплесками негативной энергии?

Кто-то из родителей должен помочь Билли понять свои чувства и справиться с ними. Ему нужно услышать что-то вроде: «Когда не можешь найти ответ, это всегда очень неприятно! Я понимаю, что тебе хочется рвать и метать, Билли. Когда ты так себя чувствуешь, то всегда можешь сказать: «Папа, я так зол! Ты не можешь помочь мне?» Возможно, тогда мы сможем сделать домашнее задание вместе».

2. На прошлой неделе моя 13-летняя дочь была так расстроена, что не могла делать домашние задания и готовиться к экзаменам. Она по секрету сказала своей лучшей подруге, что «влюбилась» в одного мальчика, а та тут же рассказала об этом тому самому мальчику. Когда я узнала, что дочь чувствует себя преданной, то сразу не сообразила, что ей сказать и какой дать совет. Что мне нужно было сделать?

Давая совет, даже тот, о котором вас попросили («Мама, что мне делать?»), всегда сталкиваешься с определенной опасностью. Ребенок находится в сложном эмоциональном состоянии и может просто не прислушаться к вашим словам. Ему слишком больно. Ваш самый добрый совет может показаться неподходящим («Какое все это имеет отношение ко мне?») или унизительным («Ты думаешь, я такая глупая, что не могу разобраться со своими проблемами сама?»). Ребенок может счесть совет вмешательством в личную жизнь («Не диктуй мне, что я должна делать!») или даже угрозой («Все это очень хорошо, но я этого никогда не смогу сделать!»).

Прежде чем ваша дочь начнет обдумывать варианты решения своей проблемы, она может поделиться с вами рядом соображений: «Нужно ли мне ссориться с подругой? А как? Можно ли доверять ей в будущем? Нужно ли сохранять отношения с ней? Нужно ли что-нибудь сказать тому мальчику? А если нужно, то что?» Все это очень серьезные вопросы, ответив на которые ваша дочь сможет лучше понять природу человеческих отношений. Давая ей конкретный совет, вы лишите девочку возможности получить жизненный опыт.

3. Вы считаете, что ребенку вовсе не нужно давать советов?

После того как ребенок вас выслушал, вы можете ненавязчиво спросить: «Как ты относишься к …?», «Как ты думаешь, а не поможет ли …?», «Не стоило ли сделать …?», «Как тебе кажется, что произойдет, если ты …?». Давая ребенку возможность принять, отвергнуть или проанализировать ваши предложения, вы делаете его более восприимчивым к вашим мыслям и советам.

4. В последнее время мой сын постоянно бродит по дому и ругает своего учителя политологии: «Он заставляет нас каждый день читать газеты! Каждую неделю у нас устраиваются дебаты и контрольные. Никто не заставляет нас так много работать, как мистер М.!» Я не знаю, как реагировать. Мне уже становится жалко сына.

Вашему сыну не нужна жалость. Ему нужно, чтобы вы его поняли и поддержали в его протесте. Попробуйте воспользоваться нашими предложениями:

«Судя по всему мистер М. очень серьезно относится к работе».

«Похоже, ты действительно испытываешь серьезный прессинг!»

«А вот если бы ты был учителем, то устраивал бы для своих учеников каникулы каждую неделю…»

«Похоже, мистер М. – жесткий и требовательный учитель. Наверное, нелегко соответствовать его высоким требованиям».

5. Что делать, если ребенок отказывается рассказывать о том, что его беспокоит?

У взрослых людей всегда бывают чувства, о которых не хочется рассказывать другим – в данный момент или всегда. Некоторые из нас предпочитают во всем разбираться самостоятельно. Дети точно такие же. Когда им хочется самим разобраться в собственных чувствах, это сразу же понятно. В ответ даже на самое сочувственное замечание, вроде «Похоже, сегодня произошло что-то неприятное?», ребенок отворачивается, уходит в свою комнату или честно признается: «Я не хочу об этом говорить». В таком случае вы должны просто дать ему понять, что всегда готовы прийти на помощь, если он изменит свое мнение.

Родительские истории

Первую историю нам прислала женщина, муж которой помог сыну справиться с проблемами, возникшими во время первой школьной недели.

Учебный год только начался, и я изо всех сил старалась уложить детей спать пораньше. Все согласились, кроме девятилетнего Энтони. Он продолжал канючить и спорить со мной. Что бы я ни говорила, идти спать он не соглашался. В конце концов я сказала мужу: «Джо, поговори со своим сыном, потому что мои нервы на пределе!» И вот что произошло дальше:

Джо: Тони, я хочу с тобой поговорить. Мама говорит, что ты ее не слушаешься. Что происходит? Похоже, тебя что-то мучает?

Энтони: У меня очень много проблем…

Джо: Тогда расскажи мне о них. Давай поговорим в твоей комнате.

Они вместе отправились в комнату Энтони. Через двадцать минут Джо вышел оттуда, очень довольный собой.

Я: Что случилось?

Джо: Ничего. Я просто уложил ребенка спать.

Я: Как тебе это удалось?

Джо: Я записал все его проблемы.

Я: И все?

Джо: Я прочел ему список.

Я: А что произошло дальше?

Джо: Я сказал, что в выходные помогу ему разобраться с этими проблемами. Он положил список под подушку, надел пижаму и лег спать.

На следующее утро я меняла постельное белье на постели Энтони. Листок со списком упал на пол. Вот что в нем было написано:

Что беспокоит Энтони

1. Беспорядок в шкафу и комнате. Недостаточно места.

2. Для школы нужна новая одежда.

3. Школьная нагрузка очень велика, приходится носить с собой слишком много книг. (Мы только что начали учиться, а нам уже столько задают!)

4. Нужно больше денег на школьные завтраки.

5. Сломался велосипед. Цепь постоянно соскальзывает.

6. Под стиральную машину закатилась монетка. (Денег и так мало, а они еще и теряются.)

7. Все денежные проблемы можно было бы решить, если бы папа выписал чек на сто долларов.

Читая этот список, я улыбалась. Вам кажется, что только у взрослых бывают «серьезные» проблемы. Очень легко забыть, что детские проблемы ничуть не менее серьезны. Детям, как и взрослым, нужно, чтобы кто-то их выслушал и серьезно отнесся к их трудностям.

* * *

А этой женщине удалось помочь своей дочери справиться с процессом подачи документов в институт.

Почти все одноклассники моей дочери уже подали документы в институт, кроме нее. Карен привыкла все откладывать на последний момент, но на этот раз дело зашло слишком далеко. Я пыталась не пилить ее, но при каждом удобном случае напоминала об этой проблеме. Все мои слова пропали втуне. Наконец, в дело вмешался отец. Он серьезно поговорил с Карен и попытался убедить ее в том, что пора уже задуматься над вопросом высшего образования. Он был очень терпелив и рассказал ей об институтах то, что, как ему казалось, ей нужно знать. Он даже помог ей составить документы. Карен пообещала подготовить все к выходным, но не сделала этого.

Дни шли. Я начала нервничать и кричать на дочь. Я строго сказала, что если она не отправит документы немедленно, то вообще не сможет поступить в приличный институт. Мои слова действия не возымели.

И вдруг меня посетило вдохновение (наверное, от отчаяния). Я сказала: «Я понимаю, подавать документы в институт непросто. Нужно отвечать на массу вопросов да еще писать сочинение… Неудивительно, что многие откладывают это дело на самый последний момент».

Дочь очень обрадовалась.

Я продолжала: «Как было бы здорово, если бы эти документы вообще отменили, а в каждом институте были бы приемные комиссии, состоящие из телепатов! Тогда всем было бы ясно, какое счастье им привалило, что ты хочешь к ним поступить! Тебя буквально завалили бы предложениями!».

Карен рассмеялась и ушла в свою комнату. На следующий день она начала заполнять документы, и к концу недели они были отосланы!

* * *

А вот какой историей с нами поделилась женщина, которой пришлось бороться с серьезной и долгой болезнью сына.

Когда моему сыну было около одиннадцати лет, ему установили кардиостимулятор. Кроме того, ему приходилось носить специальные очки, которые поддерживали его слабые веки. А теперь ему понадобился еще и слуховой аппарат. Когда мы возвращались домой от врача, сын сказал: «Лучше не покупай этот дурацкий аппарат… Все равно в школе я его носить не смогу. Я просто выброшу его в мусорную корзину или в туалет!»

Я вела машину и не могла отвлекаться, но сердце у меня разрывалось. Я умела владеть собой и давно поняла, что лучше промолчать, чем сказать то, что только усугубит ситуацию. Сын посмотрел на меня и спросил: «Ты слышала, что я сказал?»

Я ответила (благодарение богу!): «Я слышу мальчика, которому просто ненавистна сама мысль о слуховом аппарате и которому кажется, что это самая худшая вещь, какую только можно себе представить!»

Сын на мгновение задумался, а потом сказал: «Да… И если кто-нибудь в школе будет надо мной смеяться, я больше никогда не надену эту штуку!»

Я помолчала и предложила: «Может быть, попросить парикмахера подстричь тебя немного иначе, чтобы на висках волосы были чуть длиннее?»

Сын обрадовался: «Да, давай так и сделаем!»

У меня отлегло от сердца. Я была очень рада, что научилась правильно разговаривать с ребенком.

Вопросы учителей

1. Должен ли я учитывать чувства своих учеников? Разве это не работа психолога? У меня на преподавание-то времени не хватает…

Иногда то, что кажется нам кружным путем, оказывается самым прямым и близким. Может быть, лучше потратить несколько минут на то, чтобы разобраться с чувствами своего ученика, чем потом решать проблему, которая потребует массы драгоценного учебного времени. Кроме того, поведя себя подобным образом, вы поможете ребенку, оказавшемуся в затруднительном положении.

2. Когда я расспрашиваю учеников об их чувствах, они ничего мне не говорят, а отделываются пустыми отговорками. Почему это происходит?

Когда взрослые начинают расспрашивать детей об их чувствах, те испытывают эмоциональный дискомфорт. «Что ты почувствовал?.. А что ты чувствуешь теперь?.. Злость?.. Страх?.. Почему ты испытываешь именно эти чувства?» Подобные вопросы заставляют детей замкнуться в себе. Особенно неприятны им вопросы, связанные с тем, почему они испытывают те или иные чувства. Само слово «почему» заставляет ребенка оценивать свои чувства, искать логические, приемлемые для взрослых причины их возникновения. Очень часто ребенок просто не знает причины. Ему недостает психологических знаний, чтобы ответить вам: «Когда дети на автобусной остановке стали меня дразнить, это нанесло сильный удар по моей самооценке».

Когда ребенок несчастлив, ему нужно, чтобы родитель или учитель понял, что происходит в его душе: «Когда тебя дразнят, это очень больно. Какова бы ни была причина, это всегда неприятно». Тем самым вы покажете ребенку, что если он хочет поговорить на эту тему, то рядом с ним есть понимающий и сочувствующий взрослый.

3. Вы говорите, что нужно понимать и принимать даже худшие чувства детей. Но не истолкуют ли ученики подобное поведение как разрешение выплескивать эти самые чувства?

Нет, если вам удастся провести четкую границу между чувствами и поведением. Да, ученики имеют право испытывать гнев и выражать его. Нет, они не имеют права вести себя таким образом, чтобы причинять другим людям физический или эмоциональный вред. Можно, например, сказать Дэвиду: «Ты был очень груб с Майклом и даже попытался его ударить. Дэвид, я не могу позволить, чтобы мои ученики дрались между собой. Скажи Майклу о своих чувствах словами, а не кулаками».

4. У меня есть старшеклассник из неблагополучной семьи. Мне очень трудно проявлять понимание, когда он заявляет: «Я вас ненавижу» или «Вы врете» или употребляет слова, которых я не могу даже повторить. Я никогда не знаю, как реагировать на подобное поведение. Можете ли вы мне что-нибудь предложить?

Иногда трудные дети сознательно испытывают своих учителей, заставляя их злиться или переходить в оборонительную позицию. Дети любят «потянуть за поводок» и втянуть учителя в долгую и бесполезную перепалку на радость всему классу. Вместо того чтобы проявлять враждебность, вы можете спокойно сказать: «Мне не нравится то, что я только что услышала. Если ты зол, вырази свой гнев другим образом, и тогда я тебя выслушаю».

5. Одна из моих учениц недавно рассказала мне о своих домашних проблемах. Ее родители и брат постоянно ругаются между собой. Я сказала: «Я понимаю, как это все тебя огорчает, но подумай о том, за что ты можешь быть им благодарна». Ученица расплакалась. Что я сделала неверно?

Остерегайтесь союза «но». Этот союз сразу же отрицает только что высказанную эмоцию и посылает сигнал: «А теперь я объясню тебе, почему твои чувства не имеют никакого значения». Детям нужно, чтобы вы приняли их эмоции и чувства, а не оценивали их. («Понимаю, как тебя огорчает то, что происходит дома… Тебе хотелось бы, чтобы родные лучше ладили между собой».) Постарайтесь продемонстрировать полное и безоговорочное понимание, и тогда ваш юный собеседник без страха начнет справляться со своими проблемами.

Учительские истории

Первую историю нам рассказала воспитательница двуязычной группы в детском саду.

Прошло несколько недель с начала учебного года, и в нашей группе появился новый мальчик. Их семья недавно переехала в наш район. Мама привела его в группу, представила воспитательнице и быстро ушла. Та улыбнулась малышу, отвела его на свободное место, дала ему карандаши и бумагу и объяснила, что дети рисуют членов своей семьи. Мальчик сразу же разрыдался. Воспитательница сказала: «Нет, нет! No llores». (Не плачь!) Я подошла, чтобы успокоить ребенка, но воспитательница отозвала меня в сторону. «Оставьте его в покое, – резко сказала она, – иначе он будет плакать весь день». А потом она вернулась за стол заканчивать свой отчет.

Я попыталась не обращать на плачущего мальчика внимания, но он плакал так жалобно, что я не выдержала. Я села рядом с ним и погладила его по плечу. Он уронил голову на стол и плакал: «Quiero mi mama… Ouiero mama!» Я шепнула ему на ухо: «Quieres tu mama?» («Ты хочешь мамочку?») Он посмотрел на меня полными слез глазами и ответил: «Si». («Да».)

По-испански я сказала ему: «Расставаться с мамой всегда тяжело. Даже когда знаешь, что скоро увидишь ее снова, ждать так тяжело. Может быть, мы нарисуем твою маму?» Я взяла карандаш, нарисовала кружочек, обозначила нос и рот. А потом я отдала карандаш мальчику и сказала: «Ну-ка, нарисуй глазки!»

Он перестал плакать, вцепился в карандаш и поставил две крохотные точки. Я сказала: «Ты нарисовал ей глаза. А какого цвета у нее волосы?» Мальчик взял черный карандаш и стал рисовать волосы. Когда я отошла, он увлеченно продолжал рисовать.

Я была очень рада. Конечно, я могла не обращать на него внимания, и он, возможно, успокоился бы. Но, подтвердив его право чувствовать себя несчастным, я помогла этому ребенку справиться со своими чувствами.

* * *

Следующую историю нам рассказал учитель младших классов. Ему удалось остановить драку, подтвердив право каждого из противников на негативные чувства.

Я услышал крик и увидел, что двое мальчишек сцепились в драке. Я подбежал и оттащил прочь Мануэля, который уже оседлал Хулио и изо всех сил колотил его по спине. Вот что произошло, когда я растащил мальчишек.

Я: Ребята, вы убьете друг друга!

Мануэль: Он пнул меня между ног!

Я: Это действительно очень больно! Неудивительно, что ты так разозлился!

Хулио: А он ударил меня под дых!

Я: Так вот почему ты пнул его…

Мануэль: Он забрал мои картофельные чипсы!

Я: Понимаю… Это тебя по-настоящему разозлило. Уверен, что теперь Хулио знает, что ты никому не отдашь своих чипсов. Он больше не будет этого делать.

Мануэль: Конечно, не будет.

Мальчишки стояли и сверкали глазами друг на друга.

Я: Похоже, вам нужно немного остыть, прежде чем вы снова станете друзьями.

Так и вышло. В тот же день после уроков я видел, как ребята шли вместе и смеялись. Увидев меня, Хулио крикнул: «Вот видите, мы снова друзья!»

* * *

А вот последняя история. Ее рассказала нам учительница, ученики которой были потрясены начавшейся войной.

На следующий день после начала войны в Персидском заливе многие мои ученики выглядели испуганными и нервными. Я подумала, что лучше всего будет рассказать им об этих событиях в исторической перспективе. Поэтому я подготовила обзор других крупных войн, в которых участвовали Соединенные Штаты. Начала я с войны за независимость. Когда я объявила тему урока, ученики замолчали. Одна девочка сказала: «Миссис Риттер, не могли бы мы поговорить на другую тему? Давайте поговорим о том, как мы относимся к войне».

Ученики настороженно смотрели на меня. Я спросила: «Вы все хотите поговорить на эту тему?» Они закивали. Я была тронута доверием детей, которые не побоялись попросить меня изменить тему урока.

Начал один из мальчиков. «Война – большая глупость», – мрачно сказал он.

Все взоры обратились на меня. Дети ждали, какой будет моя реакция. «Я вижу, что эта тема глубоко тебя волнует, – сказала я. – Расскажи нам о своих мыслях».

Дети немного расслабились. Следующие полчаса ученики по очереди делились со мной и друг с другом самыми серьезными своими страхами и тревогами. Потом кто-то сказал: «Давайте напишем об этом. Можно?» «Отлично, – подумала я. – Будет очень хорошо, если они смогут найти творческое выражение для своих сильных чувств».

Дети открыли тетради и стали писать. В классе воцарилась полная тишина. В конце урока я спросила, не хочет ли кто-нибудь прочитать свое сочинение вслух. Захотели многие. Вот выдержки из трех сочинений.

Напуганные, оторванные от дома, они сражаются и отдают свои жизни за то, что можно было предотвратить.

Во время войны можно услышать множество разных звуков: рев канонады, крики о помощи. Но громче всего рыдания людей, чьи близкие погибают на войне.

Сильвия

Множество невинных людей погибнет. Еще больше людей будет страдать. Когда у детей умирают мамы и папы, дети плачут, дети боятся. Они не понимают, почему это происходит.

Джозеф

В конце урока настроение в классе изменилось. Казалось, что черная туча, придавившая всех вокруг, ушла. Дети поделились общей болью. Мы почувствовали, что стали ближе друг другу. В тот день никто не был одинок.

Джейми

Глава 2
Семь приемов, которые помогут подтолкнуть детей к взаимодействию

В первый год работы в школе я считала, что добиться от детей взаимодействия можно, только руководствуясь слоганом Nike: «Просто сделай это!» Я тратила очень много времени на тщательную подготовку. Наш день был разбит на целый ряд значимых уроков. Нам нужно было изучить массу материала, а времени на это отводилось совсем немного. Если ученики будут «взаимодействовать», то времени на изучение нового материала останется больше.

Термин «взаимодействие» означает «совместную работу по достижению общей цели». Однако я обнаружила, что некоторые ученики ведут себя так, словно их общая цель заключается в том, чтобы положить конец моей работе! Я проверяла домашние задания, но тут кто-то просился в туалет, с задней парты взмывал в воздух бумажный самолетик, а кто-то из учеников падал со стула.

Что же происходило с этими детьми? Неужели они не понимали, как важно получить хорошее образование? Неужели они не понимали, что от качества школьного образования зависит их будущее? Почему они не могли держать себя в руках?

Однажды я вместе с другой учительницей дежурила по школе. Я наблюдала за тем, как дети толкаются, пихаются и кричат, пытаясь отобрать друг у друга мяч. Моя коллега с отвращением закатила глаза и сказала:

– Посмотрите только на них! Какие они незрелые! Почему они ведут себя так по-детски?

Я что-то пробормотала под нос, но про себя подумала: «Может быть, потому, что они и есть дети. Может быть, взрослым нужно просто понять, как ведут себя нормальные дети». Встретившись в столовой со своей подругой Джейн, я сказала ей об этом.

Джейн покачала головой:

– То, что ты видишь, это не просто детское поведение. Некоторые из этих детей решают такие проблемы, с которыми мы в своем детстве и не сталкивались. В моем классе есть дети, которые практически не видят своих родителей. Их родители – профессионалы, озабоченные карьерой. Они изо всех сил стараются успеть объять необъятное. А родители других детей просто не могут быть дома, потому что они работают весь день и всю ночь только ради того, чтобы свести концы с концами. Ты сама говорила мне, что у тебя есть мальчик, который живет в приюте для бездомных. Этим детям приходится решать обычные проблемы взросления, а многим из них вообще не удается почувствовать себя «детьми».

Джейн помолчала и тяжело вздохнула.

– Самое грустное заключается в том, что в современном мире дети сталкиваются с беспрецедентным уровнем стресса и небрежения. Если мы хотим помочь им овладеть суммой школьных знаний, то нам нужно избавить их хотя бы от части эмоционального груза, с которым они приходят в наши классы. Роль учителя изменилась, сегодня он берет на себя многие родительские обязанности.

Подозреваю, что Джейн была права. Хотя многие дети приходили в школу готовыми к учебе и преисполненными желания учиться, другие относились к занятиям с полным безразличием. Возможно, поэтому они игнорировали самые простейшие мои просьбы или сопротивлялись им. На их поведение в школе влияло то, что происходило у них дома. Когда Сэм попросил мать, чтобы та послушала его сочинение, она велела ему оставить ее в покое. (К ней только что пришел приятель.) Отец Мелиссы давно овдовел и после этого запил. Девочку воспитывали приходящая няня, сама девочка-подросток и телевизор. Она понятия не имела, как общаться со взрослыми. Мать Эрика страдала от хронической депрессии. Что эти дети могли знать о взаимодействии? В семье их явно этому не учили. Разумеется, я не могла повлиять на то, что происходило у этих детей дома. Но изменить происходящее в школе было в моих силах.

Обдумывая свой стиль преподавания, мне пришлось признать, что иногда на уроках я превращалась в сурового сержанта, отдающего приказы:

– Заточи карандаш.

– Подними руку.

– Подпиши контрольную работу.

– Оставайся на своем месте.

– Собери книги.

– Смотри в свою тетрадь.

– Встаньте в очередь.

– Говори тише.

– Выплюнь жвачку.

– Осторожнее с компьютером!

Я не только диктовала детям, что они должны делать, но еще и приказывала, чего они делать не должны.

– Не бегай по коридору.

– Не толкайся.

– Не груби.

– Не дерись.

– Не забудь тетрадь с домашней работой.

– Не пиши на парте.

– Не разговаривай.

– Не ври!

– Не выставляй ноги в проход.

– Не дергай девочек за косички!

Большую часть времени на уроке я тратила не на объяснения по предмету, а на то, чтобы утихомирить расшалившихся учеников. Но если я не буду этого делать, разве они научатся вести себя как цивилизованные люди? Но, как оказалось, чем больше приказов я отдаю, тем сильнее сопротивляются дети. Драгоценное учебное время уходит на преодоление сопротивления и борьбу самолюбий. В один особенно тяжелый день я пришла домой совершенно обессиленной. Мое терпение лопнуло. Я чувствовала себя отвратительно. Еще одна капля – и я взорвалась бы! Тогда я снова открыла свой экземпляр книги «Как говорить так, чтобы дети слушали»… и перечитала главу «Учимся взаимодействовать». Все примеры были взяты из семейной жизни. А что, если заменить дом на школу? Я попробовала переделать одно из упражнений и на следующий день принесла свои записи в школу, чтобы обсудить их со своими коллегами за обедом. Когда мы пили кофе, я сказала:

– Ну, хорошо, ребята. Давайте поиграем в школу – еще раз. Я – учитель, вы – мои ученики. Слушая меня, спросите себя: «Какие мысли и чувства вызывают во мне слова этого учителя?» А потом честно расскажите о своей реакции.

– Ни за что, – ответил Кен, хватая мою бумажку. – В прошлый раз я уже был подопытным кроликом. Теперь я стану учителем, а вы будете реагировать на мои слова!

Мы согласились. Вот что прочел нам Кен и как отреагировали на его слова «ученики» – Мария, Джейн и я.

Учитель (упрекая и обвиняя): Ты снова забыл свой карандаш? И чем же ты собираешься писать? Мы должны прекратить урок, тратить драгоценное время и искать для тебя карандаш!

Реакция учеников: «Я почувствовала себя униженной», «Я никогда ничего не могу сделать правильно», «Учитель – зануда».

Учитель (называя учеников по имени): Ты удивительно глуп! Надо же – сдать контрольную работу и не написать своего имени!

Реакция учеников: «Я тебя ненавижу!», «Я все делаю неправильно», «Наверное, я действительно глупа!»

Учитель (угрожая): Если я еще раз увижу, что ты плюешься, я вышвырну тебя из класса так быстро, что у тебя закружится голова. Аесли ты будешь продолжать, то тебя исключат из школы!

Реакция учеников: «Я тебе не верю», «Мне все равно», «Я боюсь».

Учитель (приказывая): Прекратите болтать. Возьмите свои тетради. Пишите подряд. Сейчас же! Быстро!

Реакция учеников: «Я не твоя рабыня!», «Я сделаю это, только медленно», «Как бы вырваться из этой тюрьмы?»

Учитель (менторским, морализаторским тоном): Ты не должен был ломать ручку Джона. Тебе понравилось бы, если бы кто-то сломал твою ручку? Если кто-то дает тебе что-то, ты должен беречь взятое, как свое собственное. Ты не думаешь, что нужно извиниться перед Джоном? Я бы на твоем месте это сделал.

Реакция учеников: «Я очень плохой», «Бла-бла-бла», «Я тебя не слушаю».

Учитель (предостерегающим тоном): Посмотрите на эти пробирки. Если они разобьются, вы можете порезаться… Осторожнее с бунзеновской горелкой! Вы что, хотите обжечься?

Реакция учеников: «Я боюсь», «Лучше вообще ничего не трогать», «Глупости это все! Ничего не случится».

Учитель (изображая жертву): Каждый вечер из-за вас я ухожу домой с головной болью. Видите эту седину? Это все из-за вас!»

Реакция учеников: «Надо купить тебе краску для волос», «Как бы оказаться где-нибудь в другом месте! Эти причитания мне надоели», «Это моя вина».

Учитель (сравнивая): Почему ты так поздно сдаешь работу? В прошлом году у меня училась твоя сестра Салли, так она все делала вовремя.

Реакция учеников: «Мне никогда не стать такой, как Салли», «Я ненавижу свою сестру», «Я ненавижу своего учителя».

Учитель (саркастическим тоном): Никто не помнит, в каком году Колумб открыл Америку? Прекрасно! Похоже, я попал в школу для умственно отсталых. Единственный способ поднять уровень вашего интеллекта – поставить вас всех на стулья!

Реакция учеников: «Я такая глупая, ничего не могу запомнить», «Действительно, это школа для умственно отсталых… учителей!», «Да пошел ты!»

Учитель (пророчествуя): С такими привычками тебе никогда не найти хорошую работу. Если ты не сможешь исправить оценки, ни один институт тебя не примет.

Реакция учеников: «Все бесполезно», «Я плохой ученик», «К чему пытаться?.. Я давно сдался».

Закончив упражнение, мы посмотрели друг на друга, и Джейн озвучила то, о чем подумали мы все:

– Если уж мы испытываем такой гнев и отчаяние, когда всего лишь притворяемся учениками, то что же чувствуют дети?!

– Особенно если они слышат то же самое еще и дома! – добавила Мария. – Моя сестра вечно твердит своим детям: «Если не исправите оценки, я выброшу телевизор», «Ты должен учиться, как твой брат. Может быть, тебе тоже удастся стать отличником», «Ты не сделал домашнее задание из-за собственной лени». Она и ее муж постоянно читают детям нотации.

– А мой отец всегда пользовался сарказмом, – сказала Джейн. – Думаю, он казался себе очень остроумным и интеллектуальным. Он мог сказать: «Ты потеряла библиотечную книжку? Очень ответственный поступок!» В детстве его слова меня очень смущали: «Как он может называть мой поступок ответственным?» Когда я стала старше, его сарказм больно ранил меня. Мне хотелось ответить ему так же. Иногда я это и делала. К сожалению, я стала большим мастером в этом деле. Когда я начала работать в школе, подобные слова так и соскакивали с моего языка, особенно когда я была раздражена. Помню, как сказала одному мальчику то же самое, что отец говорил мне тысячу раз: «Ты от природы такой копуша, или тебе кто-то помогает?» Класс так и грохнул от хохота.

– И этот смех, – вмешался Кен, – стал музыкой для твоего учительского уха! И ты решила довести свой сарказм до полного совершенства.

– Ты прав, – мрачно признала Джейн. – Но ведь этот смех был направлен против ребенка, которого унизили публично. Я не хочу больше себя так вести.

– Как же этого добиться? – спросила Мария.

Джейн поморщилась:

– Не хотела рассказывать, но расскажу… Когда я работала в школе второй год, в моем классе была одна девочка, которая постоянно меня раздражала. В середине урока Тереза могла вытащить зеркало и начать причесываться. Однажды мы обсуждали прочитанный материал по Древнему Египту. Я задала вопрос, но никто не поднял руки. Я заметила, что Тереза занимается своими ногтями. Этого только не хватало! Я сказала: «Я не хочу вызывать к доске Терезу. Она вносит такой значительный вклад в наши уроки, что нужно дать шанс кому-нибудь другому». Кое-кто из учеников хихикнул, но, к моему удивлению, Тереза оторвалась от своих ногтей и посмотрела прямо на меня. Она решила, что я говорю именно то, что думаю! Мой «комплимент» поразил ее.