Текст книги "Смерч. Мистическая драма"

ГЛАВА 8

Битва окончилась. С трудом Свет одержал победу над Тьмой и закрепил свои позиции. Договор был полностью выполнен. Люди отвоеваны. Сопутствующие потери – минимальны.

***

Эмма с трудом открыла глаза – голова гудела, как чугунок. И это не удивительно, ведь она лежала на куске породы, что торчала из земли:

– Боже, какой ужас, как это меня угораздило? Чертова глыба, – она терла ушибленное место. – Где я?

Внезапно перед ее глазами проскочила какая-то картинка. Но какая? Она что-то напоминала. Но что?! Нет, это свыше ее сил вспоминать о чем-либо. Надо найти Валю и Бориса и спускаться вниз. Куда это все запропастились?

– Эй, люди, где вы? Валя! Борис! – Эмма поднялась на ноги и огляделась. – Куда они все подевались?

Но ее усилия найти кого-нибудь оказались напрасными. Никого не было. Всех разбросал смерч. Ни одному из туристов не удалось избежать его закрученной власти. Эмма бродила по лесу и кричала «ау» до тех пор, пока совсем не охрипла.

– Как же выйти отсюда? Где же гид? – бормотала она.

И снова в голове замелькали картинки, но настолько быстро, что было невозможно разглядеть их. Лишь чувства тревоги и страха стали просыпаться в душе:

– Да что же это такое? Или все дело в сотрясении мозга? Ничего себе шибанулась. Надо полежать, – решила девушка и прилегла между корней деревьев.

Как только голова коснулась мха, Эмму сразу окутал сон, и она отключилась.

Ей снился смерч и Борька, улетающий от нее куда-то в неизвестность. Он и ее звал с собой, но ее держали чьи-то крепкие руки. Она пыталась вырваться, схватить и удержать его, но руки сжимали ее тело стальным кольцом. Она кричала, но крик не шел из горла. Вдруг на нее навалилась стена, ей нечем стало дышать, земля затряслась, Эмму бросало из стороны в сторону, она хваталась за какие-то столбы, торчащие из земли, но они превращались в длинные руки, обхватывающие ее беспомощное тело.

– Помогите! Пустите меня! – кричала она.

– Эмма, Эмма! – отвечали ей руки, превратившиеся в чудовищ…

***

…Волны мягко покачивали надувной матрац, на котором лежала Эмма. Вот маленькая волна, вот – побольше, а эта подняла ее на самый гребень и теперь опускает вниз. Хорошо! Девушка попыталась открыть глаза. Почему-то нигде не было воды, а вокруг нее стояли четыре человека… нет, они не стояли, они шли и несли ее на носилках вниз по крутому склону. Перед глазами все плыло в огненном полумраке. Эмма зажмурилась, чтобы отогнать жгучее ощущение, но оно не проходило…

После того, как в дом лесника Ивана Погорелова ворвалась ободранная и испуганная Валька, бригада спасателей провела в горах три дня в поисках пропавших туристов. Они нашли взорвавшийся автобус, место стоянки альпинистов и больше ни одной живой души. Можно было бы предположить, что все участники экскурсии просто разбежались по домам после того, как автобус сорвался вниз, но никто из них домой не возвращался. А может, они взорвались вместе с автобусом? Но в машине останков не было…

Спасатели уже решили, что искать бесполезно, но в самый последний момент наткнулись на лежавшую без сознания девушку, а через некоторое время обнаружили и молодого человека. Они оба подходили под описание Эммы и Бориса, но были совершенно седые.

Пока их переносили в машины скорой помощи, девушка очнулась на одно мгновение, но тут же отключилась. Молодой человек в себя так и не приходил до самой больницы, где врачи пытались оказать им первую помощь. Но какая помощь нужна была пострадавшим? Обследовав их, медики пришли к выводу, что никаких повреждений нет: ни внутренних, ни наружных. Перешептываясь и пожимая плечами, они поместили пострадавших в отдельные палаты, где тщательно наблюдали за ними, и известили родителей, которые уже ждали в больничном холле. Мол, дети живы-здоровы, но сейчас они спят, так как им необходим покой, чтобы избежать нервного срыва после катастрофы, а посему пока лучше их не беспокоить посещениями. Родители тихонько заглянули в палаты, дабы удостовериться, что речь идет именно об их детях, и молча разошлись по гостиницам до следующего дня.

ГЛАВА 9

Все стало чужим и незнакомым. Борис долго вспоминал, кто эта женщина, что сидит и плачет у его кровати. Как ни странно, у него ничего не болело, однако встать он не мог. Руки, ноги и тело словно были прикованы к скале. «Прямо Прометей», – думал Борька. Голова тяжелая. Абсолютно не хотелось что-либо вспоминать. Да и вспоминать было нечего. Он был в горах, автобус упал с обрыва, а дальше – пустота. Наверное, его пришибло взрывной волной или камнем. Да какая разница, лишь бы эта дамочка с мокрыми от слез глазами перестала причитать над ним. Надоела уже. Медсестра, что ли?

Примерно то же самое происходило в соседней палате. Эмма неподвижно лежала, уставившись в потолок и совершенно не желая отвечать на вопросы, которые сыпались на нее из уст мужчины и женщины. Кто это такие? Хоть бы отцепились. Эмма была занята своими мыслями, пыталась придать ясность тем образам, которые роились у нее в голове.

Девушка оказалась сильнее: она могла даже в таком состоянии сосредоточиться и о чем-то думать, тогда как ее товарищ по несчастью безвольно лежал на белых простынях, не желая пошевелить даже пальцем.

Сложно назвать это счастливым концом. Борис и Эмма остались в живых физически, но что-то умерло внутри, какое-то доброе и светлое начало, память стерта, но смутные образы тревожат и мучают обоих.

Выйдя из больницы, они по инерции продолжали общаться друг с другом, не понимая, что их связывает. Борис ушел с головой в археологию, копая все глубже и глубже, словно хотел что-то найти в центре Земли. Он порвал с Надей и запирался в своей квартирке, грустя и вздыхая о чем-то неизвестном даже ему самому.

Он вспомнил мать, но отношения стали холодными, словно они были чужими друг другу. Никто не мог понять, что случилось с веселым, заводным Борисом, который всегда слыл «душой компании» и любимцем девушек.

Новый Боря часто брался за карандаш и рисовал, однако рисунки, коими были увешаны все стены, были непонятными и абстрактными. Линии, круги и точки, белое и серое. Что это такое, Борис и сам не мог объяснить:

– Такое было настроение, – говорил он, если его спрашивали.

Надя долгое время звонила ему, лелея мечту о том, что, может быть, эта блажь пройдет у Борьки и они снова будут вместе, как в прежние времена. Но он, услышав голос бывшей возлюбленной, неизменно бросал трубку:

– Привет, Боречка, это я, Надя. Как дела? – Гудки, гудки, гудки…

Через некоторое время девушка сдалась, но прошло еще несколько месяцев, прежде чем она смогла успокоиться и понять, что их отношения закончились. На этой безрадостной ноте она решила начать новую жизнь и стерла из памяти телефона Борькин номер. Он не огорчился, услышав об этом от друзей. Он вообще потерял способность что-либо чувствовать. Единственным человеком, с которым он мог общаться, была Эмма. Она пробуждала в нем какие-то очень смутные воспоминания и образы, отображенные в его рисунках.

Через некоторое время фатальное путешествие полностью восстановилось в памяти Эммы, но странное дело, она могла вспомнить детали только в одиночестве. Она порывалась повествовать или записывать разные эпизоды, периодически всплывающие перед глазами, но как только она бралась за ручку, включала ноутбук или собиралась кому-нибудь рассказывать о произошедшем, ее память почему-то отказывалась воспроизводить былое. И она не понимала, зачем сидит за письменным столом или, что хотела сказать. Эта болезнь не проходила, поэтому Эмма становилась все задумчивее и нелюдимее. А поскольку Валя совершенно сошла с ума и теперь проходила курс лечения в психиатрической больнице, ей не с кем было поделиться своими переживаниями. Только Борис слушал ее, но не понимал при чем здесь он, хотя чувствовал, что между ними существует какая-то невидимая связь.

– Борька, кажется у меня склероз или выборочная амнезия. Как только я хочу рассказать что-то из нашего лесного происшествия, у меня отключается память. Я помню что-то было, но что? Пока я одна, все ясно как день, но только я хочу об этом рассказать людям, у меня абсолютно все вылетает из башки. Я даже стихи стала писать абстрактные. Сумасшествие какое-то.

– Но Эмма, я вообще ничего не помню. Что именно случилось после катастрофы с автобусом? Полный ноль. Так что, ты в лучшем положении.

Внешне все стало на свои места, но в душе молодые люди чувствовали, что возврата к былой веселой и нормальной жизни не будет никогда. Они постарели на добрую сотню лет, их ничего не радовало.

Прошло лето, за ним осень, и вот уже зима на пороге, а в душе ничего не изменилось, только стало холодней на улице и в сердце. А однажды, в конце ноября, Борис приехал в Майкоп, где жила Эмма. И они долго разговаривали о чем-то, сидя на кухне. Нина Романовна, мать Эммы, пыталась напоить их чаем, накормить ужином, предложить булочек и конфет, но дочь упорно выпроваживала ее смотреть телевизор. А Борис вежливо, с натянутой улыбкой, отказывался от угощения.

– Не трогай молодых. – сказал ей Константин Аркадьевич. – Пусть посекретничают.

И Нина Романовна сдалась.

А проснувшись утром двадцать шестого ноября, родители обнаружили, что нет ни Эммы, ни Бориса. Сначала они подумали, что парочка ушла погулять, но, когда к вечеру никто не появился, родители забили тревогу. Все вещи дочери были на месте, деньги тоже.

Константин Аркадьевич Лагов, отец Эммы, заявил в полицию об исчезновении Эммы и ее друга Бориса. Но там были свои правила, и они выжидали целых три дня, прежде чем начать поиски.

***

Дело было поручено Алексею Сомову, молодому детективу, работающему в отделе расследований всего лишь год, который рьяно взялся за расследование исчезновения молодых людей.

Детектив честно рыскал по городу в поисках возможных подозреваемых, но поняв, что это ни к чему не приведет, решил поговорить с родителями Эммы и с матерью Бориса. Его поразила полученная информация. Оба побывали в катастрофе, оба были найдены в бессознательном состоянии в лесу, ни у одного из них не было обнаружено серьезных внутренних или наружных повреждений, но оба страдали долгое время от амнезии и не могли вспомнить даже своих родителей. После выписки из больницы стали вести себя более, чем странно, хотя врачи приписывали это посттравматическому шоку.

Сомов побывал в местной психиатрической лечебнице, где попытался расспросить Валентину Райкову о том, что произошло с ней и ее подругой, но та забилась в истерике, стала рыдать в голос и только повторяла одно слово «смерч». Пришлось позвать врача, который сделал ей успокоительную инъекцию.

Алексей отправился в Дагомыс, чтобы найти хоть какие-то нити, ведущие к загадочному исчезновению. Молодой, энергичный, немного застенчивый, он тщательно собирал информацию, которая обрывками поступала из разных источников.

Наконец, он встретился с водителем туристического агентства «Рассвет» двадцатипятилетним Евгением Кушнаревым. Он работал с Борисом в течение трех лет и никогда не замечал ничего странного в его поведении. Несмотря на декабрь и заморозки, агентство работало, хотя туристические маршруты в горы были закрыты до апреля.

– Он изменился после той аварии, двадцать пятого июля. Когда автобус смело камнем в пропасть, Борька взял на себя руководство группой и вел себя вполне нормально. А потом… после костра… я его больше не видел в ту ночь. Я к нему в больницу приходил после, но он меня не узнал. Ну, я и подумал, что нечего надоедать человеку, пусть поправляется. А потом, через два месяца он появился снова в агентстве, но с ним что-то странное твориться стало. Такой нелюдимый… а был душа-парень. – Женька тяжело вздохнул.

– Он ничего не рассказывал, что с ним произошло в ту ночь? – спросил Алексей, сдвинув свои рыжие кустистые брови.

– Да нет, мы с ним вообще перестали общаться. Ну, а что ожидать от человека со странностями? Что ни спросишь – в штыки. Злой такой стал, аж противно. Вроде ничего ему не сделал.

– Евгений, а ты сам-то что делал в ту ночь у костра? Можешь описать подробно? И как попал домой?

Женя задумчиво теребил свои длинные белобрысые кудри и исподлобья смотрел на детектива. Ну сколько еще раз он будет рассказывать одну и ту же историю? Надоело уже. Да и сны дурацкие снятся после каждого рассказа. То его смерч закручивает в свое жерло, то ему надо спасти каких-то незнакомых людей от него. Они бегут в горы, а горы превращаются в песок, в котором вязнут ноги, и уже невозможно избежать пыльной бури, которую поднимает вокруг себя «хвост дьявола», и уже невозможно спастись, потому что он накрывает всех и уносит вместе с песком куда-то в темноту, в глубину, в пучину. Воздуха не хватает, жар нестерпимый. Женька умирает, задыхается, но всегда просыпается именно в этом месте. Выспаться невозможно. Ну, ладно, в последний раз…

– Когда мы поднялись на вершину, к лагерю альпинистов-любителей, мы обнаружили, что там только костер горит, а вокруг – никого. Ну, девки, в панике, а нам что делать? Мы же мужики, сильные вроде. Пошли на разведку в лес. А там тоже никого. Ну, я отбился ото всех, ходил, ходил, ну может быть минут пятнадцать, или показалось так, вдруг смотрю на западе… – он осекся, – а Вы смеяться не будете? А то меня уже в психбольнице проверяли, только я совсем нормальный…

– Не буду. – пообещал Алексей.

– Точно? – Женька вопросительно посмотрел детективу в глаза.

– Абсолютно точно.

– Ну, тогда… смотрю на запад, а там солнце всходит, алое такое, невозможно описать словами, вот, если бы умел рисовать, обязательно бы краски подобрал. Так вот, восход солнца ночью – это что-то, знаете ли, аж мороз по коже… бр-р-р. – поежился Женька. – Да еще так быстро, я такого в жизни не видел, в одно мгновение. Р-р-раз и на небе. Ну, я засмотрелся и корня не заметил. В общем грохнулся об дерево головой, ну, и больше ничего не помню. Только утром очнулся, а вокруг ни души. Башка болит, лоб содрал. А в природе такая благодать: птички поют, ветерок шелестит. Я подумал, сначала, что это был сон, но у меня зрительная память очень хорошая, я ведь водитель. Вот не мог я такого во сне увидеть, сны по-другому запоминаются.

Алексей не поверил в рассказ Евгения о восходе солнца, но сделал вид, что все в порядке и принял информацию к сведению. Парень действительно сильно ударился головой и, наверное, ему все это показалось в бреду, но он воспринимает это, как реальность. Ладно. А может быть он что-то скрывает? Поживем, увидим.

– И что ты сделал дальше? – спросил детектив.

– Да что? Ходил по лесу и звал всех, но никого не нашел. Решил, что все меня бросили и отправился домой.

– Пешком?

– А на чем еще? Целый день добирался, как назло, ни одной попутки не было. Да в эти места редко кто заезжает, здесь ничего нет, кроме парочки дольменов и останков одного поселения, которое недавно Борис с археологами раскопал.

– А у вас в агентстве хранятся списки клиентов, которые ездили в тот день на экскурсию?

– Конечно, у менеджера.

– Что ж, огромное спасибо за помощь, Евгений, если что вспомнишь, звони. Я остановился в «Солнечном» и здесь еще пару дней буду. Вот моя визитка. Звони в любое время дня и ночи. – Алексей пожал руку водителю.

– Да не за что. Удачи Вам. – пожелал Евгений.

Получив списки пассажиров разбившегося автобуса, Алексей Сомов сел в своем номере захудаленькой местной гостиницы, которую ему предоставило местное отделение полиции за те копейки, что были выделены органами на проведение данного расследования, и стал обзванивать всех участников злосчастной экскурсии.

После трехчасового телефонного марафона, Алексей почувствовал, что совершенно запутался и выхода из тупика не видит. Все туристы в один голос утверждали, что они никуда не ездили и ни о какой катастрофе не знают.

– Как же так? Но ведь их имена в списках. Или боятся чего-нибудь? Но чего именно? – недоумевал детектив.

Ему не было знакомо чувство страха. То ли потому, что не попадал в крутые переделки, то ли потому, что смелость была у него в крови. Его дед был участником Великой Отечественно войны, а отец дослужился до звания полковника в ракетных войсках. А когда пятнадцатилетний Алексей заявил родителям, что хочет служить в полиции, они очень обрадовались, так как считали, что семейная традиция будет соблюдена.

По окончании обучения, Алексей Сомов попал по распределению в Краснодар, но проработав три месяца, решил, что надо учиться дальше. Он поступил на юридический факультет, но остался в полиции подрабатывать и набираться опыта, который был ему необходим. Конечно, по окончании университета, его взяли в отдел расследований, где Алексей уже успел себя хорошо показать.

Ростом сто семьдесят пять сантиметров, крепкого телосложения, рыжеволосый и конопатый, с зелеными глазами, широкими ладонями и аналитическим складом ума, Алексей не выглядел как детектив, но чувствовалось, что это честный малый, на которого можно положиться. В свои тридцать лет Сомов был одинок. Не потому что он был не привлекателен, а потому что отдавал все свое время работе. Бывало, что и ночевал он у себя в кабинете или, как сегодня, в провинциальной гостинице. Несмотря на то, что Дагомыс является частью всемирно известного курорта, и сам является не менее известным местом отдыха, где оставляют свои денежки русские и иностранцы, гостиница, в которой остановился Алексей оставляла желать много лучшего. И где ее только раскопали эти археологи из отдела расследований?

Сомов чувствовал, что между катастрофой, смерчем и исчезновением молодых людей существует какая-то связь. Но какая? Он никак не мог понять. Допустим, камнепад произошел из-за приближения смерча. Что за чепуха с этим рассветом в полночь? Это вообще чушь. Почему люди забыли о своем путешествии? Есть здесь связь или нет? Почему они странным образом исчезли с побережья и через неделю появились у себя дома, не помня ни единой детали? Почему сошла с ума Валентина Райкова, побывав в этой поездке? И почему смерч, как явление природное, не оставил ни единого следа в горах и на берегу? И вообще был ли этот самый смерч? Ведь о нем известно только со слов сумасшедшей Валентины, ворвавшейся в дом к леснику и оравшей во все горло, что на море смерч и надо спасать ее подругу Эмму и всю туристическую группу. Произнеся эту тираду, она рухнула на пол без сознания.

Был ли он на самом деле этот природный катаклизм или он существует лишь в больном воображении сумасшедшей? А может быть какая-то преступная группа тщательно заметает следы своих преступлений, сводя с ума здоровых людей? Нет, это какой-то бред. Пора спать, иначе мысли уведут в невозможное. Надо разговаривать с людьми не по телефону, а с глазу на глаз, тогда чего-то можно добиться. Вот этим он и займется через пару дней.

Алексей лег на скрипучую кровать, закрыл глаза, но сон пришел не сразу. Когда же, наконец, Сомову удалось отключиться, перед ним возник образ крутящегося, серого, притягивающего взор и парализующего все мысли и чувства объекта. Алексей долго не мог понять, что это такое, но поняв, проснулся от ощущения того, что где-то за стенами маленькой гостиницы притаился преступник. Смерч.

ГЛАВА 10

Наутро Сомова мучала нестерпимая головная боль. Но несмотря на это, он решил послать поисковую группу с собаками в горы, в то место, где были найдены в бессознательном состоянии Борис и Эмма в прошлый раз.

Алексей наскоро умылся и позвонил в местное отделение полиции, где ему обещали предоставить любую необходимую помощь. Он сделал заявку на группу, однако ему пришлось повоевать с начальником отделения за то, чтобы группа была выслана прямо сегодня.

– Сегодня не могу, Сомов! Нет у меня людей! Давай завтра с утра… Ну, не могу я тебе из воздуха спецов с собаками сделать. Все на заданиях, на разных объектах. А ты еще требуешь семь человек. – пыхтел в трубку грузный майор Бакланов.

Ладно, завтра. Алексей понял, что больше ничего не может сделать и согласился с майором. Но куда убить сегодняшний день? Поехать к свидетелям он не может – они все живут в разных областях России. Говорить с Евгением больше не о чем, он и так наговорил с три короба, теперь голова гудит от его сказок. Стоп! Надо идти к синоптикам! Они-то уж точно знают был ли смерч двадцать второго июля.

Алексей снова позвонил в отделение и узнал номер телефона группы синоптиков, которая располагалась в Сочи. Трубку подняла не очень приветливая дама:

– Синоптики, – проскрипела она.

Сомов узнал адрес и имя главного предсказателя погоды и стрелой помчался в Сочи.

В приемной маленького офиса его встретила та самая скрипучая дама, которая, как оказалось была секретаршей, и проводила в кабинет к главному. Она очень осторожно приоткрыла дверь и елейным голосом, коего совершенно невозможно было ожидать от нее, спросила:

– Василий Петрович, можно? К Вам посетитель. – Василий Петрович, видимо, что-то пробурчал, потому что дама скрылась за дверью и появилась через несколько секунд в приемной, широко улыбаясь и приглашая Сомова пройти в кабинет.

Его удивил беспорядок, царивший на столе у главного. Тот, по всей видимости, заметил растерянный взгляд Алексея и сказал:

– Извините, работа такая. Но это еще ничего. Вот если Вы побываете в центре… Садитесь. Так чем могу быть полезен, молодой человек? – и главный развалился в кресле, скрестив руки на животе, который по своим размерам явно превышал объем кожаного пояса, который каким-то образом все еще удерживал брюки на несуществующей талии.

– Василий Петрович, мне необходим прогноз погоды на двадцать второе июля этого года. Был ли или ожидался какой-нибудь катаклизм, смерч, буря? – Сомов достал записную книжку.

– О, так это очень просто узнать. У нас на сайте есть данные, – и Василий Петрович толстым пальцем набрал внутренний номер. – Верочка, добрый день. Не в службу, а в дружбу, подними данные по двадцать второму июля по всему Сочинскому району и перешли на мой адрес. Хорошо? Вот и ладно. Спасибо, душенька. Через пять минут будем все знать о прошлом, молодой человек. – сказал он, кладя трубку.

В это время вплыла секретарша, держа перед собой поднос с кофе и булочками:

– Кому с молоком? – спросила она.

– Нет-нет, спасибо, мне просто черный, – отозвался детектив и посмотрел на главного, который с уважением насыпал себе в чашку сахар, наливал молоко и намазывал булочку маслом.

«Понятно, почему брюки малы», – подумал Сомов. Но сам от булочек не отказался, так как утром ему позавтракать не пришлось.

Через пять минут, как и было обещано, пришло сообщение на электронную почту главного с данными от двадцать второго июля. Секретарша принесла распечатку в кабинет, и Алексей вцепился в бумагу так, будто от того, что там было написано зависела его собственная жизнь. Но, пробежав глазами по основным показаниям, он растерянно посмотрел на Василия Петровича:

– Да в этот день вообще было спокойно. Ни облачка, ни дождика, ни ветерка. Скажите, а синоптики могут ошибаться?

– Ну, вообще, могут, но не сильно.

– Как сильно?

– Ну, что Вас интересует? Бывает, что на пару градусов ошибутся, или если облачность небольшая, могут пропустить, а так, по большому счету, никогда.

– Ну, а если смерч грозит? Могут его синоптики «не увидеть»? – спросил Алексей.

– Нет. Такого быть не может, чтобы инженеры-синоптики смогли опереться на какую-то информацию, данные о погоде каждые три часа поступают от густой сети метеостанций, разбросанных по всему миру. Это очень густая сеть, без ее данных никакого прогноза не сделать – ни вручную, ни на ЭВМ.

– И что происходит дальше?

– На метеостанциях техники-наблюдатели измеряют давление, температуру, скорость, направление ветра, определяют тип и высоту облачности, дальность видимости, отмечают осадки и явления погоды. Все эти данные отправляются в метеоцентры, где наносятся в виде кода на карту погоды земли и поступают к синоптику для соответствующей обработки и составления прогноза. Два раза в сутки на многих метеостанциях аэрологи запускают радиозонд для сбора информации о давлении, температуре и ветре на высотах в атмосферной толще. Вся это обрабатывается и наносится на высотные карты. Все снимки мы получаем фактически из космоса и обрабатываем все до мелочей. У нас все-таки всемирно известный курорт. – Василий Петрович развел руками.

– А на что еще вы полагаетесь в своих исследованиях?

– Если честно, то на бабушкин метод. Давление упало, голова болит, ломота в суставах, значит быть дождю или снегу. В ухе чешется, к перемене погоды, – и главный весело подмигнул Алексею. – Только никому… ни-ни… это – большой секрет. И используем мы это для сверки показаний. Знаете, почти всегда совпадает.

Выйдя из офиса, Сомов обнаружил, что еще больше запутался в этой истории. Он остановился посреди улицы, не зная куда идти и что делать. Ну почему такое дурацкое дело досталось именно ему? Ответ прост. Потому что он самый молодой в отделе расследований.

И тут Алексея осенило. Иван Погорелов! Лесник! Надо идти к нему. Ведь именно в его сторожку ворвалась сумасшедшая Валька. Он поймал такси, которое довезло Сомова до туристического агентства «Рассвет», где он узнал, как найти лесника Ивана. Работы в агентстве на сегодня не было, поэтому Евгений Кушнарев вызвался подбросить Сомова до места, где жил Иван, и подождать его там, пока тот будет разговаривать с «дедом», как называли в округе Погорелова.

Они долго ехали в горы, по пути остановившись в том месте, где разбился автобус. Алексей ничего не смог разглядеть из-за деревьев, которые обрушились на остов сгоревшего автобуса во время оползня. Он молча сел в машину и Евгений повез его в лесничество уже без остановок.

– Знаете, Алексей… – начал Женя, но его перебил Сомов.

– Слушай, может лучше на «ты»?

– С удовольствием, так оно точно лучше. Так вот, я хотел про Ивана сказать. Он странный человек. Знаешь, к нему люди гадать и лечиться ходят. Он заговаривает боли, лечит травами и кореньями. Всякие знамения понимает, с животными разговаривает, ну и все такое. В общем, колдун он. – Женька смотрел на дорогу, но пытался кивать головой в сторону пассажира для достоверности рассказа.

– Мне самое главное, чтобы он помог в расследовании, а чем он там в свободное время занимается, это мне безразлично. Может у него хобби такое. Да и не верю я в эти гадания, скорее всего дурит бабок. – махнул рукой Сомов.

Но Женька как-то укоризненно посмотрел на него и пробормотал:

– А зря это ты. Может он смог бы найти по фотке Борьку.

– Ой, ну современный человек, вроде, а такое говоришь, – возмутился Алексей.

Женька притих, поняв, что Алексей игнорирует существование настоящих колдунов и гадалок. Ну и Бог с ним.

***

Сторожка выглядела вполне современным деревянным одноэтажным особняком. На крыльце крутилась веселая псина, пытавшаяся поймать свой хвост. При звуке мотора прекратила это занятие и с лаем понеслась навстречу автомобилю. Из сторожки вышел бородатый верзила, выглядевший сразу на любой возраст – от сорока до ста лет. Лоб его закрывала белая повязка. На нем были черные штаны и черная рубашка свободного покроя с коротким рукавом, несмотря на холод, который в горах ощущался сильнее, чем в городе. Увидев это, Алексей поежился и с благодарностью погладил свою кожаную куртку на меху.

– Это и есть Иван Погорелов, – почему-то шепотом объявил Евгений.

Алексей распахнул дверцу «Нивы» и вышел поздороваться с хозяином.

– Милости просим, – пробасил тот. – С чем пожаловали?

Алексей показал свое удостоверение и сказал, что у него имеется несколько вопросов по поводу катастрофы почти полугодовой давности.

– Валяй. Скажу, если знаю. – и Иван пригласил Алексея в сторожку. – А этот что ж сидит в машине? Заходи, не стесняйся, – кивнул он на Евгения.

– Да нет, спасибо. Я тут покурю пока. – отказался он от приглашения.

– Ну-ну, травись на здоровье, благо организм крепкий, все выдержит, но только пока… – раскатисто засмеялся Иван и пошел в дом.

Почему-то курить расхотелось и Евгений положил сигарету обратно в пачку.

Алексей вошел в дом вслед за Иваном. Внутри царила идеальная чистота. Все было выполнено в старорусском стиле, начиная от скамей и заканчивая большой русской печкой, которая была раскалена так, что нельзя было прикоснуться. И не удивительно, декабрь на дворе.

– Хорошо, что снега нет, а так бы не добрались до меня. – ткнул бородой в сторону окна лесник. – Чаю хочешь? Настоящий, лесной, из трав. Сам собирал. Знаешь, когда зима, так приятно травяного чайку попить, да с медом. Ух! Никогда болеть не будешь. Так что? Наливать?

– Да, спасибо. Пахнет вкусно, – улыбнулся Алексей.

– Конечно, вкусно, это же натуральная смесь, а не какая-то заводская пыль. Так что тебя ко мне привело?

– Иван… простите, не знаю, как Ваше отчество… – начал Алексей.

– Да просто Иван. Все так зовут, и ты зови. Так легче, – отмахнулся гигант.

И правда, так было легче. И Алексей рассказал Ивану историю о катастрофе, о Эмме и Борисе, и об их исчезновении. Погорелов качал своей светлой густой бородой, в которой, как и в шевелюре, не было ни единого седого волоска, и потягивал из огромной керамической кружки пахучий чай:

– Я помню ту девушку, Валю, она примчалась ко мне, как угорелая. Бедненькая, совсем с ума сошла. Я сразу же вызвал спасателей. У меня же тут рация есть. Да только спасатели прибыли почти через шестнадцать часов, когда уже не надо было. Пришлось растирать травами девицу, чтобы хоть немного в себя пришла, но там дело темное… Мои травы помогли ей успокоиться немного. А что с ней сейчас?

– Она в психбольнице, – грустно сказал Алексей.

– Да-а, – протянул Иван. – Жалко, красивая такая и совсем молоденькая.

– Так Вы можете сказать, что имено говорила Валентина Райкова? И кто ее забрал?

– Да никто ее не забирал. Я же говорю, что спасатели опоздали на шестнадцать часов. Тоже мне, «спасатели» называются. Так можно и умереть, не дождавшись их помощи. – Иван замолчал.

Сомов нетерпеливо заерзал на стуле в ожидании продолжения рассказа, а когда его не последовало осторожно кашлянул. Иван, словно очнулся ото сна. Он с удивлением посмотрел на Алексея, как будто только что его обнаружил в своей комнате, а потом, вспомнив, где остановился, продолжил:

– Через семь часов я понял, что надо спешить; сам отвез ее в Сочи, в центральный госпиталь и оставил там со всеми данными. Валя ведь мне все про себя рассказала в период просветления. Ну, я из больницы прямо ее родителям и позвонил. Они приехали на следующий день, к вечеру. Гнали машину, как сумасшедшие, прокололи шину, два часа простояли в пробке перед постом ГАИ, там кто-то из тюрьмы сбежал, так у всех документы проверяли. Ну, приехали, я ее сдал с рук на руки, они мне еще хотели денег заплатить, но я не взял… не люблю…