Текст книги "Поллианна"

Глава 10. Сюрприз для миссис Сноу

Когда Поллианна снова отправилась навестить миссис Сноу, она застала её, как и в первый раз, в тёмной комнате.

– Эта та девочка от мисс Полли, мама, – сказала Милли усталым голосом, после чего оставила Поллианну наедине с больной.

– Это правда ты? – капризно спросила больная. – Я тебя помню. Думаю, любой, кто с тобой познакомился, тебя уже не забудет. Я ждала тебя вчера. Я хотела, чтобы ты пришла вчера.

– Правда? Ну, тогда я рада, что сегодня так недалеко от вчера, – рассмеялась Поллианна, смело прошла в комнату и аккуратно поставила корзинку на стул. – Ой! Не темно ли вам здесь? Мне вас совсем не видно! – воскликнула она, решительно направляясь к окну и поднимая занавеску. – Я хочу посмотреть, уложили ли вы волосы так, как я вам показывала – о, не уложили! Но не беда, я даже рада, что не уложили, потому что, может быть, вы позволите мне это сделать. Но пока давайте посмотрим, что я вам принесла.

Женщина беспокойно заёрзала на кровати.

– Будто от вида может стать вкуснее, – фыркнула она, но всё же обратила свой взгляд на корзинку. – Ну и что же там?

– Угадайте! Чего вам хочется? – Поллианна подбежала к корзинке. Её лицо сияло. Больная сдвинула брови.

– По правде говоря, мне ничего не хочется, – вздохнула она. – В конце концов, на вкус всё одно!

Поллианна хихикнула.

– Не в этот раз. Ну же, угадывайте! Если бы вы хотели чего-нибудь, что бы это было?

Женщина заколебалась. Сама не осознавая, она давным-давно привыкла хотеть того, чего у неё нет, поэтому вот так сразу сказать, чего она хочет, казалось невозможным – пока она не узнает, что ей принесли. И всё же ей нужно было сказать что-нибудь. Этот удивительный ребёнок ждал её ответа.

– Конечно же, бараний бульон… – начала она.

– Есть! – радостно объявила Поллианна.

– Но его мне совсем не хочется, – со вздохом сказала больная, теперь уже зная наверняка, чего жаждал её желудок. – Я хотела курицу.

– И курица у меня тоже есть, – улыбнулась Поллианна.

Женщина посмотрела на неё изумлённо.

– И то, и другое? – спросила она.

– Да, и ещё холодец, – торжественно заявила Поллианна. – Мне просто очень хотелось, чтобы вы хоть раз получили то, что хотите; и мы с Нэнси это устроили. Конечно, здесь всего по чуть-чуть – но зато каждого блюда! Я так рада, что вы хотели курицу, – продолжила она удовлетворённо, доставая из корзинки три небольших миски. – Знаете, по пути сюда я подумала, а вдруг вы скажете, что хотите рубец, или репчатого лука, или чего-то ещё, чего у меня нет! Как жалко бы было, если бы затея провалилась, когда я так старалась! – весело засмеялась она.

Ответа не последовало. Больная как будто силилась отыскать что-то в своих мыслях.

– Вот! Я оставлю все блюда, – объявила Поллианна, расставляя миски в ряд на столе. – Весьма вероятно, что завтра вы захотите бараньего бульона. Как вы себя сегодня чувствуете? – вежливо спросила она.

– Прескверно, спасибо, – промямлила миссис Сноу, впадая в привычную для себя апатию. – Этим утром мне не дали поспать толком. Нелли Хиггинс, моя соседка, начала брать уроки музыки, и её музицирование сводит меня с ума. Она играла всё утро без перерыва! Право, я не знаю, что мне делать!

Поллианна сочувственно кивнула.

– Понимаю. Это действительно ужасно! Однажды такое произошло с миссис Уайт – с одной из наших приходских дам, знаете. Она тогда страдала от приступа ревматической лихорадки и не могла шевелиться. Иначе, по её словам, ей было бы легче. А вы можете?

– Могу что?

– Шевелиться, двигаться, знаете, поменять положение, когда музыку уже невыносимо терпеть.

Миссис Сноу уставилась на неё.

– Ну, разумеется, я могу подвинуться куда угодно на кровати, – ответила она слегка раздражённо.

– Что ж, тогда вам есть чему порадоваться, правда? – спросила Поллианна. – Миссис Уайт вот не могла. Миссис Уайт говорит, когда у тебя ревматическая лихорадка, шевелиться невозможно – хотя ужасно хочется. Она потом сказала мне, что могла бы совсем с ума сойти, если бы не тугоухая сестра мистера Уайта.

– Тугоухая сестра? О чём ты вообще говоришь?

Поллианна засмеялась.

– Думаю, я не всё рассказала и забыла, что вы не знакомы с миссис Уайт. Понимаете, мисс Уайт была глухая, как пень, и она приехала к ним в гости, чтобы ухаживать за миссис Уайт и следить за порядком в доме. Они так намучились, пытаясь объяснить ей хоть что-нибудь, что после этого каждый раз, когда в доме напротив начинали играть на рояле, миссис Уайт была рада слышать музыку, поневоле думая о том, как было бы ужасно быть глухой и ничего не слышать, как сестра её мужа. Знаете, она тоже играла в игру. Я рассказала ей про неё.

– Игру?..

Поллианна хлопнула в ладоши.

– Точно! Чуть не забыла, я придумала, миссис Сноу, чему вы можете порадоваться.

– Порадоваться! О чём это ты?

– Я ведь сказала вам, что подумаю. Помните? Вы спросили меня, чему можно порадоваться, несмотря на то, что вы всё время лежите в кровати.

– О! – воскликнула женщина. – Это? Да, припоминаю, но я не думала, что ты воспримешь это всерьёз.

– О нет, я серьёзно, – победоносно заявила Поллианна, – и я правда придумала. Но это было непросто. Хотя так гораздо веселее, когда непросто. И, откровенно говоря, некоторое время я ничего не могла придумать. А потом меня осенило.

– Правда? Ну и что же ты придумала? – вежливо осведомилась миссис Сноу с иронией в голосе.

Поллианна набрала в грудь побольше воздуха.

– Я подумала, вы можете порадоваться тому, что другие люди не лежат больные в постели, как вы, знаете, – выразительно произнесла она.

Миссис Сноу сердито уставилась на неё.

– Да неужели! – воскликнула она тоном, отнюдь не выражавшим согласия.

– А теперь я расскажу вам про игру, – безмятежно продолжила Поллианна. – Вам понравится в неё играть – будет очень трудно. А чем труднее, тем увлекательнее! В общем, вот как это делается…. – И она принялась рассказывать про бочку с пожертвованиями, костыли и куклу, которой в бочке не оказалось.

Только она закончила свой рассказ, как в дверях появилась Милли.

– Ваша тётя ждет вас, мисс Поллианна, – сказала она безучастно. – Она позвонила по телефону нашим соседям Харлоу. Сказала, вы должны поспешить – вам нужно ещё позаниматься до темноты.

Поллианна нехотя встала.

– Хорошо, – вздохнула она. – Поспешу. – Вдруг она рассмеялась. – Пожалуй, можно порадоваться тому, что у меня есть ноги и я могу поспешить, правда, миссис Сноу?

Ответа не последовало. Миссис Сноу лежала с закрытыми глазами. Зато глаза Милли округлились от удивления, когда она заметила, что по впалым щекам её матери бегут слёзы.

– До свидания, – попрощалась Поллианна, выходя из комнаты. – Мне очень жаль, что я не успела уложить вам волосы, мне этого так хотелось. Но, может, в следующий раз!

Один за другим миновали июльские деньки. Для Поллианны они были по-настоящему счастливыми. Она часто с восторгом говорила тёте о том, какими счастливыми они были. На что тётя обычно отвечала усталым голосом:

– Очень хорошо, Поллианна. Я, конечно, довольна, что они счастливые, но мне бы хотелось надеяться, что они ещё и плодотворные – в противном случае это значило бы, что я плохо исполняю свой долг.

Обычно Поллианна отвечала на это объятием и поцелуем – что по-прежнему неизменно приводило мисс Полли в замешательство; но однажды, во время урока шитья, девочка решила продолжить разговор.

– Вы считаете, того, что эти дни счастливые, недостаточно, тётя Полли? – с любопытством спросила она.

– Именно это я имею в виду, Поллианна.

– Они должны быть ещё и пло-до-твор-ными?

– Безусловно.

– Что значит быть пло-до-твор-ным?

– Ну, это значит… быть плодотворным значит приносить плоды, то есть какую-то пользу, Поллианна. Какой ты удивительный ребёнок!

– Получается, просто радоваться не-пло-до-твор-но? – спросила Поллианна слегка обеспокоенно.

– Определённо нет.

– Ох! Тогда вам точно не понравится. Боюсь, вы никогда не будете играть в игру, тётя Полли.

– Игру? Какую игру?

– Ту, в которую папа… – Поллианна хлопнула себя рукой по губам. – Н-нет, ничего, – пробормотала она.

Мисс Полли нахмурилась.

– На сегодня хватит, Поллианна, – коротко сказала она.

И урок шитья закончился.

В тот же день после полудня Поллианна, спускаясь из своей комнатки на чердаке, встретила тётю на лестнице.

– Ах, тётя Полли, как чудесно! – воскликнула она. – Вы идёте ко мне в гости! Заходите скорее. Я люблю гостей. – Она взлетела по ступенькам и распахнула дверь.

Тётя Полли вообще-то не собиралась заглядывать к племяннице. Она намеревалась поискать белую шерстяную шаль в кипарисовом сундуке у восточного окна. Но, к её безмерному удивлению, она очутилась не на чердаке перед сундуком, а на одном из стульев в комнатке Поллианны – сколько раз уже после приезда девочки мисс Полли делала что-то совершенно для себя неожиданное, совсем не то, что собиралась!

– Я люблю гостей, – повторила Поллианна, хлопоча вокруг тёти так, будто принимала её во дворцовых покоях, – особенно с тех пор, как у меня появилась эта комната, только моя, знаете. Конечно, у меня всегда была комната, но та была съёмная, а съёмные комнаты даже наполовину не так хороши, как свои, правда? А ведь эта комната моя собственная, правда?

– Да, Поллианна, – пробормотала мисс Полли, не совсем понимая, почему она не встаёт и не отправляется на поиски шали.

– И, конечно, теперь я люблю эту комнату, даже без ковров, занавесок и картин, о которых я мечтала. – Поллианна осеклась и мучительно покраснела. Она начала было говорить о чём-то совсем другом, но тётя перебила её:

– Что ты хотела сказать, Поллианна?

– Ничего, тётя Полли, правда. Я не хотела этого говорить.

– Допустим, – холодно сказала мисс Полли, – но раз начала, договаривай.

– Да ничего такого, просто я рассчитывала, что у меня будут красивые ковры, кружевные занавески и всё такое, знаете. Но, конечно…

– Рассчитывала! – резко прервала её мисс Полли.

Поллианна покраснела ещё гуще.

– Конечно, мне не следовало рассчитывать на них, тётя Полли, – извинилась она. – Просто я всегда мечтала о них, но никогда не имела. О, в бочках были два половичка, совсем маленькие, знаете, один с чернильными пятнами, а другой дырявый, и там никогда не было картин, кроме тех двух, одну па… то есть хорошую, мы продали, а плохая развалилась. Конечно, если бы не это всё, я бы и не думала обо всех этих красивых вещах и не представляла бы, идя по коридору в первый день, какой красивой будет моя комната, и… и… Но, честное слово, тётя Полли, уже через минуту, ну, пусть через несколько минут я уже радовалась тому, что над комодом нет зеркала, а значит, я не увижу своих веснушек; и тому, что вид из моего окна красивее любой картины; и вы были так добры ко мне, что…

Мисс Полли вскочила на ноги. Её щёки пылали.

– Довольно, Поллианна, – сухо сказала она. – Думаю, ты сказала достаточно.

В следующий миг она уже спускалась по лестнице, шелестя юбками, и, только очутившись на первом этаже, вдруг вспомнила, что поднималась на чердак, чтобы найти белую шерстяную шаль в кипарисовом сундуке около восточного окна.

Не прошло и суток, как мисс Полли твёрдо сказала Нэнси:

– Нэнси, перенеси вещи Поллианны в комнату этажом ниже. Я решила, что моя племянница теперь будет спать там.

– Да, мэм, – сказала Нэнси вслух. «Слава Всевышнему!» – подумала она про себя.

Спустя минуту она радостно объявила Поллианне:

– Только послушайте, мисс Поллианна! Теперь вы будете спать в той комнате, что прямо под этой. Правда-правда!

Лицо Поллианны стало белым, как полотно.

– Ты хочешь сказать… О, Нэнси, правда? Честно-честно?

– Истинная правда, и скоро вы сами в этом убедитесь, – радостно кивнула Нэнси поверх охапки платьев, которые она достала из шкафа. – Мне велено спустить вниз ваши вещи, и я сделаю это, пока хозяйка не передумала.

Поллианна не стала дослушивать до конца. Рискуя сломать себе шею, она опрометью кинулась вниз, прыгая через две ступеньки.

Громко хлопнув двумя дверями и опрокинув стул, Поллианна очутилась перед тётей Полли.

– О, тётя Полли, тётя Полли, это правда? В той комнате есть всё – и ковёр, и занавески, и три картины, и вдобавок вид из окна, потому что окна выходят на ту же сторону. О, тётя Полли!

– Хорошо, Поллианна. Я, разумеется, рада, что тебе пришлась по душе новая комната; но если ты мечтала обо всех этих вещах, я надеюсь, ты сможешь как следует ухаживать за ними, вот и всё. Поллианна, подними, пожалуйста, стул, который ты уронила, и ещё ты хлопнула дверями дважды за последние полминуты. – Мисс Полли старалась говорить как можно строже, потому что по какой-то необъяснимой причине она чувствовала, что готова расплакаться, и это было непривычное для неё чувство.

Поллианна подняла стул.

– Да, я знаю, что хлопала дверями, – весело признала она. – Понимаете, я только что узнала о новой комнате, и вы бы сами хлопали дверями, если бы… – Поллианна замолчала и с любопытством посмотрела на тётю. – Тётя Полли, вы когда-нибудь хлопали дверями?

– Надеюсь, что нет, Поллианна! – ответила потрясённая мисс Полли.

– Как жаль, тётя Полли! – Лицо Поллианны было полно сочувствия.

– Жаль! – повторила тётя Полли, не найдя других слов от удивления.

– Конечно. Знаете, если бы вам захотелось хлопать дверями, вы бы обязательно ими хлопали; а если вы никогда ими не хлопали, значит, вы никогда не радовались так сильно, чтобы хлопать ими. Когда вы рады, это само собой получается. И мне очень жаль, что вы никогда так сильно не радовались!

– Поллианна! – ахнула дама. Но Поллианны уже и след простыл, лишь дверь на чердак хлопнула в отдалении. Поллианна торопилась помочь Нэнси перенести вниз её вещи.

Мисс Полли, оставшаяся в гостиной, чувствовала некое смутное беспокойство. Нет, почему же – разумеется, иногда ей случалось радоваться!

Глава 11. Знакомство с Джимми

Пришёл август. Он принёс с собой череду неожиданностей и перемен, однако ни одна из них ничуть не удивила Нэнси. С тех пор как приехала Поллианна, неожиданности для Нэнси стали чем-то вполне ожидаемым.

Сперва появился котёнок.

Поллианна нашла жалобно мяукающего котёнка на обочине дороги. Поскольку в результате методичного опроса соседей его хозяева так и не нашлись, Поллианна, ни секунды не раздумывая, принесла котёнка домой.

– Я так обрадовалась, что он ничейный, – сказала она тёте с безмятежной уверенностью, – потому что я сразу захотела забрать его домой. Я люблю котят. Я знала, что вы с радостью разрешите ему жить у нас.

Мисс Полли посмотрела на жалкий серый комок горемычного одиночества у Поллианны в руках и содрогнулась – мисс Полли не жаловала кошек, даже красивых, здоровых и чистых.

– Фу! Поллианна! Что за грязное существо! И он наверняка больной, шелудивый и блохастый.

– Да, я знаю. Бедняжечка, – нежно проворковала Поллианна, глядя в испуганные глаза маленького существа. – А ещё он весь дрожит, ему очень страшно. Он ведь ещё не знает, что останется у нас.

– Нет… ни он, ни кто-либо другой, – возразила тётя, подчёркивая каждое слово.

– О, они знают! – кивнула Поллианна, истолковав слова тёти по-своему. – Я всем сказала, что мы оставим его себе, если не найдём хозяев. Я знала, что вы с радостью приютите это несчастное и одинокое создание!

Мисс Полли открыла рот, пытаясь что-то сказать, но тщетно. Странное чувство беспомощности, которое стало её постоянным спутником с тех пор, как приехала Поллианна, лишило её дара речи.

– Конечно же, я знала, – продолжала Поллианна с благодарностью, – что вы не оставите милого одинокого котёночка без крыши над головой, ведь вы же взяли меня к себе; я так и сказала миссис Форд, когда она спросила, разрешите ли вы мне забрать его домой. У меня хотя бы были дамы из прихода, знаете, а у этого котёнка совсем никого. Я знала, что вы не откажете, – радостно кивнула Поллианна, выбегая из комнаты.

– Но, Поллианна, Поллианна! – попыталась возразить мисс Полли. – Я не…

Но Поллианна уже мчалась в кухню с ликующим возгласом:

– Нэнси, Нэнси, смотри, какого милого котёнка мы будем воспитывать вместе с тётей Полли!

А в гостиной тётя Полли, которая не выносила кошек, откинулась на спинку кресла со вздохом отчаяния, не в силах протестовать.

На следующий день появилась собака, едва ли не более грязная и несчастная, чем котёнок; и снова мисс Полли, совершенно огорошенная, выступила в роли доброй покровительницы и ангела милосердия – роли, которую Поллианна возложила на неё столь безоговорочно, что женщина, которая не выносила собак ещё больше, чем кошек, вновь не нашла в себе сил протестовать.

Однако, когда чуть менее недели спустя Поллианна привела домой чумазого беспризорного мальчишку и уверенно попросила приютить и его, мисс Полли наконец запротестовала. Вот как всё было.

Было погожее утро четверга, и Поллианна снова отнесла миссис Сноу холодец. Миссис Сноу и Поллианна теперь были лучшими друзьями. Их дружба завязалась после третьего визита Поллианны, когда девочка рассказала миссис Сноу о своей игре. И теперь миссис Сноу стала играть вместе с Поллианной. По правде сказать, играла она не слишком умело – она жаловалась по любому поводу так долго, что ей было непросто начать радоваться хоть чему-нибудь. Но Поллианна так весело подбадривала её и так заразительно смеялась над ошибками, что она быстро училась. Сегодня, к огромному восторгу Поллианны, она даже сказала, что рада холодцу, потому что именно его она и хотела, – она не знала, что Милли, открыв Поллианне дверь, сказала ей, что жена проповедника уже прислала в тот день большую миску такого же холодца.

Поллианна обдумывала случившееся, как вдруг заметила мальчика. Уныло сгорбившись, он сидел на обочине и вяло строгал ножом какую-то палочку.

– Здравствуй, – приветливо улыбнулась Поллианна.

Мальчик коротко взглянул на неё и опять отвернулся.

– И тебе здрасте, – буркнул он.

Поллианна рассмеялась.

– Судя по твоему виду, тебя сейчас и холодец из телятины не обрадовал бы, – хихикнула она, остановившись перед ним.

Мальчик беспокойно заёрзал, посмотрел на неё с недоумением и снова принялся строгать палку тупым ножом со сломанным лезвием.

Поллианна поколебалась немного, а затем уселась поудобнее на траве возле него. Несмотря на смелые заявления, что ей «всё равно» и она «привыкла к дамам из прихода», порой ей отчаянно хотелось найти друга своего возраста. Поэтому она была решительно настроена не упустить такую возможность.

– Меня зовут Поллианна Уиттиер, – начала она дружелюбно. – А тебя?

Мальчик снова поёрзал. Он даже собрался было встать, но снова сел.

– Джимми Бин, – равнодушно проворчал он.

– Отлично! Вот и познакомились. Я рада, что ты тоже представился – не все так делают, знаешь. Я живу в доме мисс Полли Харрингтон. А где ты живёшь?

– Нигде.

– Нигде! Не может быть, все живут где-то, – сказала Поллианна.

– А я нет… пока. Я ищу себе новый дом.

– О! И где он?

Мальчик посмотрел на неё с презрением.

– Глупая! Искал бы я, если б знал!

Поллианна немного вздёрнула подбородок. Мальчик вёл себя невежливо, и ей не понравилось, что он назвал её «глупой». И все же ей хотелось поговорить с кем-нибудь не из взрослых.

– А где ты жил раньше? – спросила она.

– Эк ты любишь вопросы задавать! – раздражённо вздохнул мальчик.

– Приходится, – спокойно ответила Поллианна, – иначе я ничего о тебе не узнаю. Если бы ты был разговорчивее, я бы так много не спрашивала.

Мальчик коротко засмеялся. Это был робкий смех и не очень-то весёлый, но когда мальчик заговорил снова, его лицо немного смягчилось:

– Ну ладно уж, слушай! Я Джимми Бин, мне десять лет, скоро будет одиннадцать. В прошлом году я попал в сиротский приют, но там столько детей, что мне уже места не было, да и всё равно не очень-то я им был нужен. И я сбежал. Я хочу жить где-нибудь в другом месте, но пока не нашёл где. Я хочу, чтобы у меня был дом, просто дом, знаешь, чтобы жить с мамой, а не с надзирательницей. Если у тебя есть дом, то у тебя есть родня, а у меня никакой родни не осталось с тех пор, как отец умер. Так что пока я ищу. Я обошёл четыре дома, но никто не захотел взять меня к себе, хотя я говорил им, что буду работать, само собой. Так-то! Это всё, что ты хотела узнать? – На последних двух предложениях голос мальчика пару раз дрогнул.

– О, мне так жаль! – участливо воскликнула Поллианна. – Неужели никто не захотел взять тебя? О боже! Я знаю, каково тебе, потому что после… после того, как мой папа тоже умер, у меня никого не было, кроме дам из прихода, пока тётя Полли не сказала, что возьмёт…

Поллианна оборвала фразу на полуслове. В её голове явно зарождалась блестящая идея.

– О, я придумала! – закричала она. – Тётя Полли возьмёт тебя – обязательно возьмёт! Ведь меня же она взяла! И ещё взяла Пушка и Дружка, когда они были никому не нужны и им было негде жить – а они всего лишь кошка и собака. О, пойдём со мной, я знаю, тётя Полли непременно возьмёт тебя! Ты не представляешь, какая она хорошая и добрая!

Худое личико Джимми Бина просветлело.

– Честно-честно? Правда возьмёт? Я буду работать, знаешь, я очень сильный! – Он оголил свою тощую, костлявую ручонку.

– Ну конечно, возьмёт! Да моя тётя Полли – самая добрая дама на свете после мамы, которая отправилась на небеса. И комнат у нас куча, – продолжила Поллианна, вскакивая на ноги и дёргая его за руку. – Дом ужасно большой. Только, может быть… – немного обеспокоенно добавила она уже на бегу, – может быть, тебе придётся спать в комнатке на чердаке. Поначалу и я там спала. Но теперь там есть сетки, поэтому жарко не будет и мухи не смогут залететь в комнату и принести микробов на лапках. Ты знал про мух? Это так интересно! Может быть, тётя даст почитать тебе книгу про них, если будешь вести себя хорошо, то есть, наоборот, если плохо. И у тебя тоже есть веснушки, – она окинула его взглядом, – значит, ты будешь рад, что в комнате нет зеркала, зато какой там вид из окна – лучше любой картины, так что тебе там понравится, я уверена. – Запыхавшаяся Поллианна перевела дух, внезапно обнаружив, что ей не хватает дыхания сразу и на бег, и на разговоры.

– Вот это да! – воскликнул Джимми Бин, ничего не понимающий, но восхищённый. Потом добавил: – А я-то думал, если ты можешь столько болтать на бегу, на вопросы у тебя уже времени не останется!

Поллианна засмеялась.

– Ну, ты можешь этому порадоваться, – сказала она, – ведь пока говорю я, тебе говорить не надо!

Когда они добежали до дома, Поллианна не мешкая повела своего товарища прямо к тёте.

– О, тётя Полли, – торжественно объявила она, – взгляните-ка, кого я привела вам на воспитание – он даже лучше, чем Пушок и Дружок! Настоящий живой мальчик. Он не против сначала пожить на чердаке, знаете, и он говорит, что будет работать, но думаю, большую часть дня я буду с ним играть.

Мисс Полли сначала побледнела, как полотно, потом покраснела, как помидор. Она поняла не всё, но, как ей показалось, достаточно.

– Поллианна, что это значит? Кто этот грязный мальчишка? Где ты его нашла? – строго спросила она.

«Грязный мальчишка» отпрянул назад и оглянулся на дверь. Поллианна весело засмеялась.

– Ах да, я же забыла сказать вам, как его зовут! Я не лучше того Мужчины. И он тоже грязный – мальчик то бишь, – такой же, какими были Пушок и Дружок, когда мы взяли их к себе. Но думаю, он станет выглядеть куда лучше, если его отмыть – так же, как они, и… О, я снова чуть не забыла, – засмеялась она. – Это Джимми Бин, тётя Полли.

– И зачем ты привела его сюда?

– Тётя Полли, я же только что вам сказала! – Глаза Поллианны округлились от удивления. – Я привела его к вам. Домой, чтобы он мог жить здесь, знаете. Он мечтает о доме и о родне. Я рассказала ему, как добры вы были ко мне, Пушку и Дружку и как будете добры к нему, ведь он же лучше, чем собака или кошка.

Мисс Полли осела на стул и дрожащей рукой схватилась за горло. Знакомая беспомощность снова грозила взять над ней верх. Тем не менее, хотя и с видимым усилием, мисс Полли вдруг выпрямилась.

– Довольно, Поллианна. Это едва ли не самый нелепый твой поступок. Мало того, что ты тащишь домой бродячих кошек и шелудивых собак, так теперь ещё и оборванных попрошаек с улицы…

Мальчик встрепенулся. Глаза его вспыхнули, подбородок вздёрнулся. В два решительных шага он бесстрашно предстал перед тётей Полли.

– Я не попрошайка, мэм, и мне ничего от вас не нужно. Конечно, я бы отработал и кров, и еду. И я бы и не подумал заявиться в ваш дом, если бы эта девчонка не прожужжала мне все уши, какая вы хорошая и добрая и как вы до смерти хотите взять меня к себе. Вот и всё!

Он развернулся и зашагал прочь из комнаты с достоинством, которое было бы смешным, не будь оно таким жалким.

– О, тётя Полли, – ахнула Поллианна. – Я думала, вы обрадуетесь ему! Я так верила, что вы будете рады…

Мисс Полли подняла руку, требуя замолчать. Терпение мисс Полли наконец лопнуло. Слова мальчика «хорошая и добрая» всё ещё звенели у неё в ушах, и она знала, что её вот-вот захлестнёт привычная беспомощность. И всё же она из последних сил взяла себя в руки.

– Поллианна! – воскликнула она резким тоном. – Прекрати вечно повторять это слово «рада»! С утра до ночи только и слышно «рада, рада, рада», я скоро с ума сойду!

У Поллианны челюсть отвисла от удивления.

– Но тётя Полли… – выдохнула она. – Я думала, что вы будете рады, что я рада… Ой! – Она хлопнула себя рукой по губам и бросилась вон из комнаты.

Мальчик был ещё на подъездной дорожке, когда Поллианна догнала его и схватила за руку.

– Мальчик! Мальчик! Джимми Бин, я хочу, чтобы ты знал, что… что мне очень и очень жаль, – проговорила она, тяжело дыша.

– Можешь не извиняться! Я тебя не виню, – ответил мальчик угрюмо. – А только я не попрошайка! – добавил он с горячностью.

– Ну конечно нет! Но не вини тётю, – сказала Поллианна умоляюще. – Может, я неправильно тебя представила и слишком мало ей про тебя рассказала. Она хорошая и добрая, правда – она всегда такой была; но мне, наверное, как-то по-другому надо было ей всё это сказать. Мне всё-таки очень хочется найти тебе дом!

Мальчик пожал плечами и отвернулся.

– Не бери в голову. Сам найду как-нибудь. Я же не попрошайка.

Поллианна сдвинула брови, задумавшись. Вдруг она повернулась к нему и просияла.

– Слушай, вот что я сделаю! Сегодня днём дамы из благотворительного комитета устраивают собрание. Я слышала об этом от тёти Полли. Я расскажу им твою историю. Мой отец всегда так делал, когда ему было что-нибудь нужно – обучать язычников или купить новый ковёр, знаешь.

Мальчик посмотрел на неё сердито.

– Ну, я тебе не язычник и не новый ковёр. И вообще, что это за дамы такие?

Поллианна уставилась на него с явным неодобрением.

– Ай-яй-яй, Джимми Бин, где же тебя воспитывали, что ты не знаешь про дам из благотворительного комитета?

– Ну и ладно, не хочешь – не говори, – проворчал мальчик, отвернулся и безучастно зашагал прочь.

Поллианна тут же подскочила к нему.

– Они… они… ну, это такие дамы, которые собираются вместе, шьют, устраивают ужины, собирают деньги и беседуют, и это называется благотворительный комитет. Они ужасно добрые, по крайней мере, у нас, где я жила раньше, они были такими. Я ещё не видела здешних дам, но думаю, они везде хорошие. Я расскажу им о тебе сегодня.

Мальчик снова сердито зыркнул.

– Ну уж нет! По-твоему, я стану стоять и слушать, как целая куча дам будет называть меня попрошайкой? Как бы не так!

– О, но тебя же там не будет, – быстро возразила Поллианна. – Я, конечно, пойду одна и расскажу им о тебе.

– Правда?

– Да, и теперь-то я расскажу всё как следует, – поспешила заверить его Поллианна, заметив, что лицо мальчика смягчилось. – И я уверена, кто-нибудь из них с радостью приютит тебя.

– Я буду работать, не забудь сказать им об этом, – напомнил ей мальчик.

– Обязательно скажу, – пообещала Поллианна, радуясь, что смогла убедить его. – Я расскажу тебе завтра, что из этого вышло.

– Где?

– У дороги, где я встретила тебя сегодня, недалеко от дома миссис Сноу.

– Хорошо. Я приду. – На мгновение мальчик замолчал, потом медленно продолжил: – Пожалуй, сегодня мне лучше вернуться в сиротский приют. Мне больше некуда идти, и я… я не то чтобы сбежал насовсем нынче утром. Я просто улизнул. Я не сказал им, что не вернусь, а то бы они не пустили меня обратно. Хотя они небось и вовсе не заметили, что меня не было. Они же не моя родня, понимаешь. Им всё равно!

– Понимаю, – участливо кивнула Поллианна. – Но я уверена, что завтра, когда мы встретимся, у тебя появится свой дом и люди, которые будут о тебе заботиться. До завтра! – весело крикнула она и побежала обратно к дому.

Тётя Полли, всё это время наблюдавшая за двумя детьми из окна гостиной, мрачно смотрела вслед мальчику, пока тот не скрылся за поворотом. Потом она вздохнула, повернулась и стала вяло подниматься по лестнице – а вялость обычно была совсем не свойственна тёте Полли. В её ушах все ещё звучали презрительные слова мальчика «вы хорошая и добрая», а в сердце царило странное чувство опустошённости – словно она что-то потеряла.